Аннотация: Первая глава... или только пролог, еще не решил. Это роман об упорстве, одиночестве и том, что один в поле, порой, стоит целой армии. Главное - это найти свое поле, то самое, где именно ты - воин.
Яркий и теплый, совсем не режущий свет пробивался меж век Кайла Го. Юноша потянулся и открыл глаза. В лицо ему сквозь редкую крону придорожных деревьев смотрело щедрое августовское солнце. Кайл приподнялся с душистого стога сена и попытался сообразить, сколько же он проспал. По-видимому, долго - давно перевалило за полдень. По обе стороны от дороги вздымались невысокие пока скалы. Правое заднее колесо, которое утром еще чавкало в грязи болотистой низины, теперь слегка поскрипывало на особо крупных камнях. Парень еще раз потянулся и перебрался к вознице.
- Здоровы спать, молодой господин, - заметил пожилой почтарь, пожевывая давно потухшую трубку.
- Побегай с мое - вообще не проснешься, - огрызнулся Кайл. - Съедобное что-нибудь есть?
Почтарь молча вытащил из своего мешка сверток и подал юноше. Внутри оказалась вяленая оленина. Пока молодой господин торопливо утолял голод, старик еще пожевал трубку и поинтересовался:
- А по какому же делу вы к волшебникам изволите пожаловать? Безделушку купить или наоборот, продать?
- А что, дворяне часто с Башней торгуют? - с набитым ртом спросил Кайл.
Почтарь едва заметно поморщился. В свое время не один год проведя при дворе, он привык к более изысканным манерам. Хотя бы со стороны родовитых.
- А как же, - ответил он. - Бывает, отыщет какой-нибудь барон у себя в библиотеке заплесневелую чародейскую книжонку, отвезет ее к волшебникам, а те давай за сердце хвататься: “да где мы ее только не искали!”, “да это ж гримуар такого-то властелина!”. И золота барону, сколько эта книга весит. А то и случай был, посватался к молодой графине Рей парнишка-рыцарь. Семья у парнишки богатой оказалась, да не родовитой. Ну и граф, ясно дело, назначил выкуп - сферу чародейскую. А сфера эта с незапамятных времен магу принадлежала, что в горах тамошних жил. Маг-то помер лет сто назад, под зиму. Добро его, как водится, растащили: волшебные прибамбасы ученички забрали, а всю мало-мальски ценную утварь - крестьяне да челядь сперли. Только сфера эта, гордость волшебника, уж больно хорошо запрятана была. А застрять зимой в тех горах... Короче, смертным там делать нечего. Ну и решили мародеры до весны поиски оставить. А как снег сошел, глянь, а жилище магово уже тролли заняли. Да еще основательно так - без маленькой армии и не подойдешь. Обороняться-то в горах легко, особенно, если крысами да мхом питаться можешь... В общем, тряхнул батюшка рыцарев мошной, собрал отряд, и прошлись они по тем башенкам да пещерам огнем и мечом. Когда нелюдь последнюю задавили, нагнали туда каменщиков. Те осторожно, по кирпичику, всю крепостицу-то и разобрали. За одной стеночкой зала оказалась, а в ней и шарик тот волшебный. Ну чисто камень, мхом поросший! Правда, говорят, каменщика, что первым его коснулся, убило. Чары вроде охранные были на ней. Ну да знали уж, куда шли.
Доставил рыцарь этот камень графу. Сыграли свадьбу, а после граф эту сферу магам в Башню отвез. Толку-то с того, что она на полке пылится? Те ему золота столько отвалили, что половину его пришлось тут же потратить на охранный отряд. Двести человек он тогда набрал, чтобы сорок верст пройти, представляете? И каждому наемнику втрое платил. Уж больно хотелось ему домой целым добраться, с таким-то богатством! - старик от души хохотнул.
Кайл тем временем закончил трапезу и совершенно по-мещански облизывал жирные пальцы.
- Нет, почтарь, не торговать я туда еду. Жить... - вытерев ладонь о штаны, он забрал у возницы трубку и с ухмылкой раскурил ее от собственного пальца. - … и учиться.
Старик недоверчиво принял обратно трубку, покосился на юношу, хмыкнул и с наслаждением затянулся.
- Не слишком ли вы взрослый, молодой господин? Я слыхал, волшебники набирают только самых талантливых детей. Еще совсем карапузов.
- Ничего, приютят, - сухо ответил юноша. Видно, тема эта уже набила ему оскомину. - Мое обучение уже оплачено. С лихвой... - Кайл замолчал, словно вспоминая что-то неприятное.
Почтарь счел нужным замолкнуть. О том, что произошло с домом Го, уже давно ходили слухи. Если хотя бы половина из них правдива, то сидящий рядом родовитый господин сейчас беднее церковной крысы.
- А что же молодой господин путешествует один? Ваш наставник не стал сопровождать вас дальше Кривого Ручья. А ну как бандиты нападут или волки?
Кайл Го рассмеялся, правда, в глубине его глаз блеснули кусочки льда, словно вмерзшие туда навеки.
- Всех волков в округе давно перебили, причем не без помощи магов. Как и бандитов. Говори прямо, хочешь знать, сколько у меня за душой? Ни медяка! Все, чем я владею - рубаха да портки, надетые на меня. Ну и родовой герб на плече. Впрочем, если сейчас из кустов и правда выйдут бандиты, убьют тебя, срежут мою татуировку и отправят родителям с требованием выкупа, они все равно ничего не получат. И тебе это известно, старик. Всем известно, - юноша вздохнул и ухмыльнулся. - Последние драгоценности дома Го отправились в Башню месяц назад.
- Что ж тут веселого?
Парень поднял на возницу ироничный взгляд, от чего тот смутился окончательно.
- Это свобода, почтарь. Ты не поймешь, ты с ней родился. А теперь помолчи. Я бы предпочел провести остаток пути до Чаши в тишине.
Старик предпочел не перечить. Обнищала семья Го или нет, но перед ним сидит ее наследник. В перспективе - единственный.
Молодые деревца по-прежнему обрамляли дорогу, забирая большую часть солнечных лучей, так, чтобы путники не страдали от зноя. За неплотной стеной стволов все выше вздымались поросшие мхом и кустарником скалы. Даже не знающий истории этих мест путешественник с первого взгляда определял искусственное происхождение этого ущелья. Будто кто-то старательно вырезал в монолитном камне удобную и пешему, и конному дорогу.
Менее чем через час скальные стены оборвались, остались за спиной неприступной отвесной стеной. Сразу от выхода из ущелья дорога брала уклон и ровной лентой уходила под кроны вековых дубов. Могучие лесные гиганты заполнили собой всю долину Огненной Чаши. Не верилось, что каких-то две сотни лет назад вместо деревьев здесь исходила ядовитыми испарениями кипящая лава. Вся долина являлась жерлом огромного потухшего вулкана. Озеро жидкого огня в свое время источало нестерпимый жар, губительный для всего живого, даже для драконов, ибо являлось не просто расплавленным в недрах земли камнем, а кровью бога преисподней Акрона. Легенды гласят, что в незапамятные времена на этом самом месте он потерпел поражение в битве с небесными богами. И падая обратно, в преисподнюю, к самым корням мира, он грозил небесам. Так его грозный перст и остался торчать из заполненной божественной кровью ямы, а тело его уснуло навеки.
Так объяснялось происхождение угольно-черной скалы в центре Огненной Чаши. Багровые отсветы блистали на ее идеально гладких гранях. Раньше. Теперь же Перст выглядел совсем иначе. Придя в эту долину, маги погасили вулкан. Сюда была завезена плодородная почва. Там, где некогда бесновалось жидкое пламя, были посажены дубы. Сам Перст с одной стороны тоже покрыли насыпью. Теперь к вершине вел широкий и пологий холм, поросший буками, кедрами и кленами. С другой стороны из-под самых облаков срывался водопад, окутанный призрачным плащом водяной пыли и опоясанный сразу несколькими радугами. А на вершине...
Кайл поднялся с сидения и пробормотал:
- Она совершенна...
Скалу венчала Башня. Неповторимый плод слияния магии и архитектуры, она была подобна наполовину раскрывшемуся бутону розы. Неестественно тонкий стебель вздымал к небу мраморные стены покоев и заклинательных комнат, опоясывавших башню с одной стороны, и изящно изогнутый лепесток знаменитого Висячего Сада с другой. Сейчас этот сад располагался вполоборота к юноше, и он мог видеть, что деревья в нем действительно растут параллельно горизонту на внешней, вогнутой стороне лепестка, ближе к верхней кромке сада вовсе расположившись кроной вниз. С нижней же кромки лепестка и срывался тот водопад, что поил всю долину живительной влагой. В центре всего этого великолепия блистала хрустальными витражами библиотека магов, крупнейшее хранилище магических знаний во всем мире. Над нею, едва заметные, устремились в небо две тонкие иглы-башенки. Одна из них, Кайл знал, обсерватория. О назначении второй пока оставалось лишь гадать.
Юноша не смел отвести от Башни взора, пока ее красоту не скрыли дубовые ветви.
- Впечатляет, молодой господин? - усмехнулся почтарь.
- Не то слово, - ответил Кайл, постепенно приходя в себя. - А ты, смотрю, к этому зрелищу привычен?
Возница пожал плечами.
- Так я здесь частенько бываю. Вот уже десять лет трижды в год вожу письма сюда. У магов-то свои способы послания передавать, волшебные, а ученики, что по-моложе, да прислуга с миром только письмами и общаются. Бывает, что и чаще приезжаю, если срочное известие или посылка, так что, молодой господин, мы еще увидимся. Ежели родным захотите весточку черкнуть, старый Громин к вашим услугам, - почтарь поклонился учтиво, насколько это было возможно сделать сидя.
- Не тот ли ты Громин, что командовал Отважным Десятком, спасшим Короля от свирепого дракона? - приподнял бровь юноша.
Возница от души хохотнул, едва не выронив изо рта трубку.
- Откуда же родовитый господин может знать имя скромного десятника из гвардии Его Величества, ушедшего на пенсию еще до вашего рождения?
- А молодой господин в учении прилежен был, - ухмыльнулся Кайл.
- Ну, раз господин был в учении прилежен, то он должен знать, что и десяток не столь отважен был, и дракон не столь свиреп, - старик заговорчески подмигнул юноше. Весьма неприличный жест по отношению к родовитому, однако Кайл ни чуть не оскорбился. Старикам многое можно простить, да и настроение от вида Башни заметно улучшилось.
- Почему же? Летопись крайне живописно рассказывает об этом подвиге. “...И пало исчадие Адово, сраженное острыми клинками и верными сердцами слуг государевых. И вел десяток смельчаков Громин Могучий, что не родом своим прославлен, но доблестью боевой...” У меня в книге даже гравюра была. Ты на ней раза в три здоровее нарисован. Как же ты усох за двадцать лет!
Двое в повозке искренне посмеялись. Возница снова пожал плечами.
- Тоже мне, подвиг! Сбежал из зверинца дворцового детеныш дракона, с лошадь всего размером, ну и решил порезвиться. Пока пытались загнать обратно, он несколько зал разнес, пару гобеленов поджег, да слуг потоптал маленько. Даже не загрыз никого! А он ведь шустрый, хоть и не летал еще. Ввалился, значит, в королевские покои, тут уж весь дворец на уши встал! Помчали мы следом, по выломанным дверям ориентируясь, и видим картину: Его Величество баню принимать изволит. Сам по брови в бассейне сидит, вынырнуть не решается, бабы... простите, служанки визжат, по углам жмутся, пар столбом стоит, и где-то в клубах темная туша движется, огнем пофыркивает. Дракончика, видите ли, от пара чихать понесло. Ну а мы что? Государя спасать надо! Да и дракошу на месте задержать надобно, пока колдуны придворные не подоспеют. Скомандовал я по щитам бить, чтобы, значит, как на охоте, в угол зверя зажать. Заметался дракончик, понять в тумане ничего не может, а лязг по ушам-то бьет! Пока государь бочком-бочком к дверям двигался, мы цепь смыкали. Да вот незадача, поскользнулся Его Величество, почти у самого выхода. Шлепнулся на зад царственный и как выругается! Сразу видно, что всю молодость в походах провел. Я сам гвардии двадцать лет отдал, но таких слов отродясь не слыхал! Уж не знаю, что дракон подумал: обиделся ли, или решил, что выход там, где матерятся, но ломанулся он сквозь наш стройный ряд так, что двоих бойцов опрокинул. Влетел с размаху в бассейн и головой поребрик мраморный снес. Так там и рухнул, дергаясь. И как раз колдуны тамошние прибежали, государя обхаживать кинулись. А один подошел к дракончику, поглядел и сказал, что, раз вода в ноздри попала, не жилец хвостатый. Ну я ему меч и вогнал меж рогов, добил, значит, чтоб не мучился. А потом уж, наутро, Его Величество к себе вызвал десяток мой, золотом одарил в награду за спасение царственной особы и велел бардам да летописцам не перечить и в тавернах лясами про это дело не точить. Вот так и подвиг геройский получился.
- Ну ты даешь, старый! - восхищенно покачал головой юноша. - Знал Кивар, кого мне в попутчики определить! Что же ты теперь про наказ королевский забыл? Или дыбы совсем не боишься?
- Да кому ж я нужен, молодой господин! - махнул рукой почтарь. - Никто отряд карательный в глухомань ради выжившего из ума старика не пошлет. Да и кто мне поверит, пьянчужки местные? Нет, не по годам мне глупостей таких бояться. А вы, господин, лучше эту историю никому не пересказывайте. Хватит с вашей семьи бед.
- Беды, Громин, всегда случаются, когда их не ждешь. Если беда случается с подготовленным человеком, это уже не беда, а так, преодолимая трудность, - Кайл запрокинул голову, пытаясь разглядеть светило, почти полностью скрывшееся за плотными дубовыми кронами. - Семья Го к бедам оказалась неготова. Но происходят вещи, даже зная о которых, ничего уже не предотвратить, не смягчить удар. Вот ты, старик, ты же готов к тому, что Кривой ручей весной выйдет из берегов? Конечно, у тебя заранее прорыт канал, для отвода воды от дома. Или, скажем, засуха случится. Где-то в погребе у тебя припасы, на которых худо-бедно протянешь во время голода. А то и серебро заначил, если уж совсем туго придется, да? И на случай набега внезапного в лесах всегда есть место, где схорониться можно. Но что ты будешь делать, если как-то утром твой мир просто... рухнет. Все, что ты знал, перестанет существовать. Даже знай ты, когда именно это произойдет, ничего не поделать. Потому что мир... мир просто рухнет.
На какое-то время юноша замолчал, отрешенно глядя под копыта лошади.
- В старинной магической книге, что я однажды нашел в замковой библиотеке, мне попалась фраза, происхождение которой теряется в веках, но смысл будет жить вечно. “Горе тому, кто живет в эпоху великих перемен”. - проговорив это, Кайл поднял взгляд на старика, и от этого взгляда у Громина заныло сердце. - Тебе повезло, что ты стар.
Нездоровая тишина, воцарившаяся вокруг повозки старику понравилась даже меньше, чем разговор. “Заговаривается паренек”, - подумал Громин и поспешил сменить тему:
- До самой Башни я вас, молодой господин, не повезу. Только магам туда вход есть. На границе дубового леса есть избушка гостевая, там вам следует ожидать провожатых. Только, во имя богов, не пытайтесь сами из лесу выйти! Не все, кто к магам в гости приезжал, в избушке той ждать соглашались. Не всех и нашли потом. Чары вокруг Башни наложены, чтобы дорогу путать. Так что уж наберитесь терпения, молодой господин.
- Можешь звать меня по имени, Громин.
- Спасибо, господин Кайл, - старик вновь постарался поклониться. - А вот уже и избушка показалась.
Плавный изгиб дороги вывел телегу к приземистой, но довольно аккуратной избушке, в которой могли бы комфортно разместиться два-три человека. Запас дров под навесом позволял не беспокоиться о холодных ночах, а еле слышное журчание ручья, доносившееся из-за дома, откуда выглядывала баня, однозначно говорило, что убогий постоялый двор Кривого ручья не идет с этой избушкой ни в какое сравнение.
Спрыгнув на землю, Кайл потянулся, разминая затекшую спину. Возница тем временем тяжело спустился с телеги и побрел по мощеной диким камнем дорожке. У двери он подобрал объемистый мешок и потащил его обратно.
- Почта, - пояснил он юноше. - Ее собирают в Башне, а перед моим приездом относят сюда. Ежели срочное что, мне с птицей весть присылают. Я тогда сразу в телегу и сюда.
- Оплата, полагаю, тоже в мешке?
Старик ехидно сощурился.
- Само собой.
- А не боишься, что отберут по дороге? Не посылки, так деньги?
- До сих пор никто не покушался, господин Кайл. Да и кому охота с колдунами связываться? Те бандиты, что раньше здесь водились, поди, не просто так ушли.
Пока старый почтарь грузил на телегу посылки молодых магов, Кайл неожиданно для себя ощутил, что не хочет оставаться один. Всю жизнь он ценил одиночество и в собственной семье прослыл отшельником за обыкновение сутками пропадать в родовой библиотеке, не позволяя ни родным, ни слугам нарушать свое уединение. А сейчас, взирая на согнутую преклонными годами спину Громина, родовитый бедняк боялся. Сейчас телега развернется, старик махнет на прощанье рукой и скроется за поворотом, а Кайл останется здесь. Один.
Проведя юность за чтением старых книг, Кайл Го в полной мере осознал, что чем больше человек узнает о мире, тем меньше он понимает. Великие знания, которые, по выражению “ученых умов Империи”, должны стать маяком в беспросветном мраке невежества, на деле оказываются едва тлеющей лучиной, неверный свет которой приводит искателя на край пропасти. И чем больше узнаешь, чем больше мудрости удается переварить, тем ярче горит лучина, и тем отчетливее ты видишь, что дна у пропасти нет.
Но даже в те бесконечно длинные и страшные ночи, когда маленький Кайл в очередной раз умудрялся раскопать на пыльной полке фолиант, который следовало бы похоронить навеки в самых темных подвалах, ибо описанные в нем вещи и события оказывались столь же безумными, сколь и реальными, мальчик знал, что пока в глаза ему смотрит бездонная пропасть, где-то позади ждет его семья. Родные люди, которых он никогда не ценил, но о ком всегда помнил. Никогда Кайл не отступал от Бездны знаний, но всегда знал, что ему есть куда отступить. А теперь некуда…
- Ну бывайте, молодой господин, - сказал почтарь лихо запрыгнув на телегу. - Быть может, свидимся еще.
- Быть может… - пробормотал Кайл.
- Не грустите, господин Кайл. Не пристало с ваши годы печалиться. Печалиться положено старикам, о том что навсегда ушло, а грядущего принято ждать или бояться, но никак не грустить о нем!
Кайл усмехнулся.
- Никак не пойму, Громин. То ли тебе в молодости палицей все мозги выбило, то ли наоборот, мудрость вколотило. Как думаешь?
Старик хохотнул и, по-молодецки свистнув, пустил задремавшую было лошадь вскачь. Когда пыль осела, на лесной дороге не было уже ни старика, ни его телеги. Все верно, подумал Кайл, лучше прощаться вот так, чем долго смотреть в спину и махать рукой.
Юноша обернулся, чуть помедлил и отправился под навес за дровами. Природа в этих северных краях еще нескоро побалует людей теплыми ночами.