Ребенок лет двух-трех спит, но сон его очень прерывист и беспокоен. В комнате погашен свет. Несколько раз ребенок просыпался словно от кошмарного сна, но вскоре засыпал снова. Возможно это из-за сильной грозы, которая неистовствовала этой ночью в городе. Квартира находилась на седьмом этаже, куда звуки улицы проникали слабо, но прекрасно был слышен свист ветра, напоминавший скорее вой нескольких десятков разъяренных демониц. Ребенок снова открыл глаза и тут же вскочил. За окном он увидел парящую в воздухе женщину - она смотрела прямо на него. У нее на голове был забавный черный колпак, весь осыпанный блестками, которые светились даже в темноте. С колпака свисал длинный шлейф - словно свадебный, но черного цвета, а из-под шлейфа - прекрасные черные вьющиеся волосы с несколькими седыми локонами. На ней также было черное платье, на талии у нее был ремень с золотой пряжкой, а за спиной развевался на ветру черный плащ. Ее стройные ноги были обуты в небольшие кожаные сапожки на шнурках. Ее лицо было лицом женщины лет сорока, но она была прекрасна и улыбалась. Ребенок скривил рот, чтобы заплакать, но она приложила палец к губам и достала из-за пазухи небольшой наполненный водой стеклянный шар на серебряной цепочке. Внутри шара, в нижней его части находился вращающийся пьедестал с фигурками танцующей влюбленной пары, вокруг которой кружился снег. Играла незамысловатая, но красивая музыка, какая обычно играет в музыкальных шкатулках. Привлеченный красивый игрушкой, мальчик вылез из кроватки и направился к окну, приложил к нему руку и долго смотрел то на понравившийся предмет, то на прекрасную фею.
- Пойдем со мной, - ласковым голосом позвала она.
Хотя на улице был сильный дождь, и раздавались раскаты грома, ребенок прекрасно расслышал эти слова, сказанные с какой-то прелестной любовной материнской интонацией. Рука феи прошла сквозь стекло и взяла за руку ребенка. Тело мальчика поднялось над землей, и теперь он тоже парил в воздухе.
- Меня зовут Сиринда, - сказала фея, - И есть еще много чудес, которые я могу тебе показать.
Сиринда увлекла за собой мальчика, тело которого так же беспрепятственно прошло сквозь стекло, и они оба скрылись "стеной" дождя, мерно стучащего по окну.
Ребенок радостно хохотал и веселился попав в эту сказку наяву, но Сиринда очень быстро переменилась в лице. На ее лице по-прежнему была улыбка, но уже совершенно иная - холодная, властная, жестокая. Они летели над городом на уровне крыш медленно и не торопясь, и вдруг впереди ребенок увидел длинную веревку, протянутую от одной крыши к другой, на всем протяжении которого болтались какие-то фигурки. Он не мог их разглядеть, так как до них было еще очень далеко - он видел лишь силуэты, но вскоре понял, что это - другие дети.
- Так значит, с нами будут другие дети, с которыми я смогу играть? - спросил он у Сиринды, но та ничего не ответила и все так же холодно смотрела вдаль.
Очень скоро к шуму грозы и завываниям ветра прибавился еще один звук - что-то вроде ночного коллективного кошачьего "хора", который эти четвероногие животные устраивают весной под окнами. Но этот звук был несколько иной - жалобный и леденящий душу. Это были крики о помощи. Сиринда и похищенное ею дитя уже приблизились на достаточное расстояние к тому, что мальчик поначалу принял за веревку. Это был длинный, но узкий черный кожаный ремень с огромными, острыми и тонкими крюками - один конец ремня был привязан к большому гвоздю, вбитому в поверхность одной крыши, другой - к гвоздю, вбитому в поверхность другой. На крюках висели дети, но они не были мертвы - они дергались, кричали плакали, пытаясь освободиться. Они были подвешены за кожу, так что ни один из жизненно важных органов не был поврежден, а крови из ран текло также совсем немного. В этот момент мальчик все понял, но что-то парализовало все его тело - страх сковал его до кончиков пальцев. Он не мог сопротивляться и не мог даже кричать, а Сиринда ускорилась и уже через несколько секунд насадила его на свободный крюк. В следующий момент она подлетела к одной из антенн и отвязала ремень, который под тяжестью висящих на нем детей полетел к стене противоположного дома. Несколько детей ударились об эту стену головой и потеряли сознание - эта картина напоминала прыжок тарзана в каком-то странном ужасающем, сюрреалистичном и, в то же время, комичном и пародийном виде. Тут же черная фея полетела к противоположной крыше, отвязала второй ремень и привязала его к своей левой руке. После этого она взмыла над крышами и быстро полетела прочь от города, увлекая за собой ленту прицепленных детей. Она летела против ветра с огромной скоростью, благодаря чему ремень двигался по воздуху на одном с ней уровне - со стороны эта ужасающая картина должна была выглядеть как волшебная игра в змейку. Все дальше и дальше от Сиринды и детей удалялись огни большого города. Города, в котором сегодня прольется много слез...
II. Логово Сиринды.
Продолжала играть музыка - та самая монотонная музыка из стеклянной игрушки - шара с танцующими влюбленными. Сиринда была в эйфорическом настроении и танцевала по комнате в такт нехитрой мелодии. Теперь на ней было уже полностью голубое платье с плащом, колпаком и маской, по форме напоминавшей летучую мышь, украшенной павлиньими перьями, закрывающей верхнюю половину лица. Дети, находясь все еще под воздействием того наркотика, что она вколола им, лежали в большой металлической клетке, стоящей в углу этой большой комнаты красивого дощатого дома Сиринды - ее убежища, которое находилось возле леса, а вокруг дома простиралось огромное пшеничное поле. Все окна в доме представляли собой прекрасные витражи с изображением фей. Один из витражей Сиринда любила особенно - на нем была изображена мертвая фея, которую на коне уносить прочь смерть, одетая в балахон. Этот витраж был выполнен в сиреневых тонах. Помещение освещалось люстрой с горящими свечами. Эта люстра была удивительным произведением искусства, почти полностью сделанным из человеческих костей. К потолку эта люстра прикреплялась цепью, сделанной из позвонков. Свечи помещались в черепках с отрубленной "макушкой", закрепленных на костях соединенных между собой и образующих свастику. Напротив клетки с детьми на стене было другое произведение - ковер, сделанный из человеческих останков. Сшитые между собой лоскуты кожи образовывали полотно, поверх которого были пришиты человеческие лица, одно из которых даже "сохранило" правый глаз, нелепо смотревшийся на срезанном лице. К полотну были прибиты гвоздями осколки черепов, а в середине полотна - распятое тело девушки, прибитое к полотну длинными острыми гвоздями. Удивительно было то, что ковер не только не гнил, но наротив - издавал благоухание. Посреди комнаты была свалена горка черепов, на некоторых из которых стояли зажженные свечи розового и синего цветов. Они не падали, так как своим полурасплавленным низом прилеплялись к самим черепкам. В этой большой комнате был также проход в соседнюю - не менее большую стеклянную, представляющую собой как бы огромную теплицу, в которой находился бассейн с кристально чистой водой. Стекла этой теплицы были кроваво-красного цвет, а сама теплица выходила в сад - восхитительный сад Сиринды, в котором росли цветы и фруктовые деревья и около самой земли которого сейчас стелился туман. К бассейну вели ступеньки, часть из которых была погружена в воду, а первая ступенька находилась вровень с каменными дорожками, которые были со всех сторон вдоль стен теплицы и находились над водой на высоте нескольких метров. В семи местах из пола выходили недлинные крепкие цепи с крюками на концах (по две у каждой стены в комнате), а рядом с каждой цепью - деревянная дверца в полу, которая открывалась вниз. Для того чтобы эти дверцы открылись, нужно было повернуть рычаг - все дверцы открывались одновременно. Эта хитрая конструкция Сиринды напоминала эшафот, на котором приговоренному одевали на шею петлю и ставили на подобную дверцу, а затем поворачивали рычаг - и бедолага падал в петлю. Сиринда открыла дверцу клетки и стала по одному раздевать детей догола и вытаскивать в соседнюю комнату, где располагала их по одному у каждой дверцы и вонзала им меж ребер крюки. Находясь под сильнейшим наркотическим опьянением дети не чувствовали боли, а лишь просыпались и начинали ворочаться. Их было как раз шесть. Сиринда одним резким движением руки повернула рычаг, и все дети "провалились" через открывшиеся дверцы, но не упали в воду, а повисли на крюках над водой. По их телам струилась кровь и стекала воду, окрашивая ее в красный цвет. Вскоре все шестеро детей умерли, а остатки их крови все еще стекали в бассейн. Сиринда сбросила с себя одежду и, обнаженная, ступила в кровавую воду, которая теперь полностью была красной. Теперь она могла в полной мере насладиться купанием - она плескалась, ныряла, плавала под водой и, выныривая, хохотала как ребенок, а ее тело подобно губке впитывало из воды кровь, вновь возвращая воде ее идеальную прозрачность и чистоту.
III. Счастливая женщина.
Теперь Сиринда вновь сменила наряд: на ней было бардовое платье и такого же цвета кожаная маска на пол-лица. Тела шестерых детей Сиринда расчленила и похоронила под Деревом Смерти в своему саду, оставив не погребенными только головы, которые поместила в металлическую бочку с кислотой, где они хранились до тех пор, пока не растворилась все плоть и от них не остались только черепа. Эти черепа она сложила возле Дерева Смерти рядом с несколькими десятками других, валявшихся у подножия этого "чудовища". Это дерево стояло в центре сада и вокруг него на несколько метров не росли даже сорняки и трава. На нем не было листьев, его ветви напоминали щупальца, и еще на нем было огромное дупло. Кровь детей омолодила и преобразила Сиринду, наполнила ее тело жизненными соками. Так она поддерживала в себе жизнь в течение уже многих столетий.