Иду фотографировать открытку с Офелией Миллеса на зелёной траве на Белинке.
Я вся в чёрном. На голове моя новая вуаль на роскошной брошке, нашитой на шапку. Макияж. Макинтош. Ботильоны на заоблачной шпильке. Вся в коже и в кружеве.
Один притормаживает: Девушка, можно вас подвезти? Я не могла не рассмеяться: А маска ваша где?! - пандемия же...
Иду по Белинке, кругом от Оперного, сначала по той стороне, потом опять на эту и вдоль газона в сторону Полтавки.
Такой высокой травы на Белинке давно не было. Каждый день хожу по этому маршруту: любоваться, пока не уничтожили. Expecting every moment to be your next.
Дохожу до края газона по ровной улице, как по подиуму, делаю позу, всё, точка есть, переношу вес на переднюю ногу, поворачиваюсь, как учили в школе манекенщиц: лицо последним, и иду обратно.
А обратно газон выглядит вообще, как настоящая река.
Emerald-green. Офелия плывёт вдоль бархатного луга
С фиалками в руке, её счастливей нет...
Иду туда вся в чёрном, красоты неописуемой, на телефоне слушаю Офелию Utopium. Чтобы слышать, держу телефон повыше: прижимаю к груди в вырезе макинтоша. На обратной стороне - лицо Симонетты. Навстречу смотрит. И руку, как я, держит.
Подпеваю: The bathroom makes a perfect stage.
You have been walking on a razor's edge
And used it now to break the cage -
So keep your age!
Иду по Белинке, как по perfect stage.
Моим каблукам очень соответствует razor's edge.
"Fuck you!" - отвечаю на последнее.
Он продолжает: We're not in the Globe
We're - on it!
Иду по глобусу на улице Белинского фотографировать Офелию Миллеса в траве - зелёная к зелёной - праздную 150-летие Офелии Рембо: сумерки уже как раз - и слушаю по дороге Офелию Utopium.
Телефон сам, задетый лацканом макинтоша, не переставая играть, произвольно открывает текстовый файл, и уже придя домой, я читаю:
"Я - королева Елизавета. Потому что самая-самая последняя пьеса Шекспира, Генрих YIII, заканчивается рождением царственного младенца - Елизаветы. И на премьере этой пьесы стреляли из пушки, возвещая событие, способное объединить нацию и сулящее золотой век английскому народу, - и стрельнули из бутафорской пушки так неловко, что сожгли театр Глобус. То есть на первом представлении последней пьесы Шекспира - the first of the last - сгорел театр Глобус. Ничего себе так - конец карьеры.
"We're not in the Globe - we're on it", - поет мне фронтмен группы Utopium в песне Ophelia, имея в виду, что пора повзрослеть и выкинуть все романтические бредни из головы - пора вписаться во взрослую жизнь и в новую Европу. А я ему на это отвечаю - we circumnavigate the globe!
Потому что XXI век начинается в XX-м. "Двадцатого столетья он, а я - до всякого столетья," - сказала Цветаева. Я - всякого столетья, потому что я - Everywoman. И АК я встретила возле магазина "XXI век". А его предвещал Серёжа из фильма Пираты ХХ века. "
Серёжа - это мальчик, с которым мы смотрим героико-приключенческие фильмы, где главного героя зовут Серёжа. Начали с Пиратов XX века, потом Вариант "Омега" , а сегодня обсуждали Сошедшие с небес. Про Машу говорила, что её персонаж должен повлиять на становление образа идеальной женщины у молодых мальчиков. А сама вспомнила про Серёжу из Пиратов - что мне́ повлиял. А Серёжа в Сошедших с небес - это такой АК, если бы я его в каменоломне, где раненые от жажды умирают, встретила. В смысле, что, как Маша, стала бы за него бороться: и у простреливаемого немцами колодца, и после, в мирной жизни, когда ещё хуже будет.
А часть слов в открывшемся случайно тексте телефон взял и выделил светло-синим:
"... we circumnavigate the globe!
Потому что XXI век начинается в XX-м. Двадцатого столетья он, а я - до всякого столетья ..."
Как раз сегодня с одной ученицей писали ответы по Шекспиру и закончили цитатой из Бен-Джонсона:
He was not of an age, but for all time.
Не знаю, почему там в тексте "we circumnavigate the globe", хотя в реальности фраза во сне произносится "We circumnavigate merciless God". Загадочная фраза, которую надо додумать, пока Магеллан ещё плывёт. Не знаю, почему globe, может быть, опечатка, но для данного момента, когда телефон сам мне её показывает, нужно как раз globe и - circumnavigate. Я же кругом по Белинке проплыла.
Типа - Am I walking into eternity along Beliffy striver?
Кладу открытку на реку травы:
Emerald-green river of grass scattered with glass drops.
Капля - метафора моей жизни еще с '92 года: Холодная, звонкая и блестящая.
Юля, не знающая Джойса, обрадовалась на emerald-green по-своему: Jolene, Jolene, Jolene, Jolene
I'm begging of you please don't take my man
Jolene, Jolene, Jolene, Jolene
Please don't take him just because you can
Your beauty is beyond compare
With flaming locks of auburn hair
With ivory skin and eyes of emerald green
Globes of ivory - груди Лукреции в поэме Шекспира.
We're not in the Globe, we're on it - the poets sings.
Don't you know that we're On and In: we are both.
Юлия не зря Джулия. Гуляет по такому же зелёному полю где-то под Калугой в обнимку с молодым человеком и, глядя на мою траву, сразу вспоминает шекспировскую сцену в 1984-м!
The girl with dark hair was coming towards him across the field.
Я знала, кому фотографию Офелии на зёленой траве послать!
Из горизонтальной беспомощной утонувшей Офелии Юля-Джулия, легким жестом, поражающим "изяществом своим и небрежностью", делает вертикальную, через русское поле подплывающую Венеру Боттичелли!
С двумя обнаженными ivory globes.
Побеждающая беспомощность.
То есть "считывает" с меня мою задачу, сформулированную триадой открыток на комоде, одну из которых я сегодня на улицу Белинского понесла.