Карина приехала на первых же выходных, а потом приезжала каждую неделю. Мы сидели на лавочке у больницы, она обнимала меня и говорила, а я слушала и наслаждалась её голосом. Карина вышла замуж, её муж вдовец, старше её на 13 лет у него есть сын 9 лет от первого брака, но Карина с ним ладит. Живут они хорошо, муж её любит, а она уважает его. Сестра учиться в вечерней школе, но появляется там только для сдачи экзаменов, занимается дома самостоятельно, ещё ведет домашнее хозяйство и смотри за пасынком. Парень он тихий, учится хорошо, по вечерам сидит дома и с Кариной не ссорится.
Только детей у Карины не будет, холода и голод сыграли свое, врачи дали однозначный ответ, с такими болячками о беременности можно забыть, а если и случится чудо, то выносить ребенка она не сможет. Карина добиралась до ближайшего жилья по реке вплавь, держась за большое бревно. Днем плыла, ночью выбиралась на берег, зарывшись в траву, спала, так продолжалось трое суток. На четвертые сутки её нашли рыбаки и отвезли в милицию. Там выяснилось, что о нашей семье забыли, соседи по дому Карину не признали, а отец пытался сделать вид, что она не его дочь. Но встретились на её пути и добрые люди, например молодой лейтенант милиции, который пару раз приложил отца лицом об стол и тот вспомнил, что у него есть дочери. Потом был сумасшедший дом, Карину откармливали и лечили и уже практически забыли о ней, когда её нашла женщина, у которой в эту секту попала мать. Она приложила много усилий, чтобы дело о секте попало на расследование. Карину как главного свидетеля опять поместили в больницу, но теперь под охрану и постоянно допрашивали. Там она и познакомилась со своим будущим мужем, он довольно известный бизнесмен и меценат. Приехал в больницу со спонсорской помощью, и медсестра рассказала ему о Карине. Её в больнице жалели, подкармливали. От секты немало семей пострадало. Слухи по городу разошлись быстро и многие пытались узнать о близких, но не все смогли пробиться к Карине. Антон Михайлович как главный спонсор к Карине попал, а потом поднял общественные организации и организовал фонд помощи жертвам секты. После этого, следственным органам пришлось пошевелиться с расследованием. Оказывается, таких деревень было несколько, и жили там адепты примерно одинаково. Карину поместили в детский дом, там она училась и лечилась, а когда ей исполнилось 18 лет, Антон Михайлович приехал за ней и они поженились. В газетах периодически поднималась шумиха и расследование, периодически затухавшее, вновь начинало продвигаться.
Это Антон Михайлович настоял, чтобы меня поместили в детскую психиатрическую больницу, а не в больницу для взрослых, куда отвезли всех остальных адептов секты. Больница находилась в другом городе, Карину в выходные привозил супруг, мы с ним познакомились, приятный мужчина, он не навязывал нам свое общество, понимал, что мы хотим побыть вдвоем. Во второй приезд Карины, мне разрешили погулять по городу, но не долго, часа два и, то недалеко от больницы. Сестра привезла одежду и впервые за долгие годы чувствовала себя человеком, а не адептом секты. Мне понравилось гулять по улицам, смотреть на людей, кушать мороженное и пить газировку, от жизни я совсем отстала, столько новых красивых машин ездит по дорогам и люди выглядят иначе, смотрят по-другому и одеваются ярче.
А между приездами сестры, я читала, ела и спала, организм отходил от волнений и страхов. Читала я все, что попадалось в библиотеке, в основном были детские книжки, попадались учебники, я даже решала задачи для младших классов, газеты и журналы приносили медсестры, и их я тоже проглатывала с большим удовольствием. Врачи мою палату не посещали, а вот уколы и капельницы, мне делали каждый день и ещё снотворное на ночь, чтобы я не кричала во сне. Спустя месяц, я почувствовала, что внутри начинает разворачиваться тугая спирать. Спокойствие и хорошее питание сделали свое дело, организм начал выходить из затяжного стресса. Теперь, как сказала пожилая медсестра, нужно ждать в какую сторону повернет моя психика, смогу ли я оставить весь пережитый ужас позади или всю жизнь буду ходить по психиатрам и пить таблетки.
Сейчас я лежу в другой больнице в областном центре, ходить нельзя, лежать только на животе. Фонд собрал деньги на операцию, у меня на теле убрали глубокие шрамы, а неглубокие отшлифовали. Когда все заживет, они будут не так заметны, спина будет гладкая, а не бугристая, как была, но открытые платья и короткие юбки носить не смогу, тонкие полосы от побоев все равно останутся. Косметическую операцию по удалению всех шрамов сейчас делать нельзя, слишком много у меня хронических заболеваний, сначала нужно основательно подлечиться, да и возраст пока не позволяет, нужно ждать минимум 3-4 года.
Карина принесла мне модные журналы, смотрю, какую одежду сейчас носят люди. Из больницы меня выпишут только после суда, на суд вызывать не будут, свидетелей хватит, следователям рекомендовали пожалеть мою психику. Карина добилась через суд выплату всех алиментов. Отец прекрасно знал, что мы попали в беду, но решил сэкономить и чтобы не платить деньги, все эти годы делал вид, что не знает, где мы. Сейчас он меняет свою квартиру на меньшую, чтобы рассчитаться с долгами. Карина сказала, что пришлось основательно напугать его, чтобы не говорил лишнего. Вторая жена от него уходит и забирает ребенка, которого родила 4 года назад, зачем ей нужен нищий муж. Карина обещала, что не остановится на этом, обдерет его как липку, Антон Михайлович нанял дорого адвоката, тот не сомневается в успехе нашего дела. Мы получим с него все что возможно и совесть ни меня, ни Карину не беспокоит, отец ведь думал, что мы загнемся там, а мы выжили, назло всем обстоятельствам.
Два месяца спустя. Юлия.
Сегодня приезжала сестра и сообщила о смерти матери. До суда она не дожила, её убили в тюрьме сокамерницы. Били долго, она кричала, но охрана к двери не подходила, как свидетель она не нужна, ярая фанатичка мессии, и даже спустя время не пересмотрела свои взгляды. Карина говорила о её смерти без эмоций, как о чужом человеке, и хоронить она отказалась, пусть закопают как бомжиху и имени на могиле не будет, только номер. Я опять в детской психиатрической больнице, читаю, сплю, ем и лечусь. Я поправилась, у меня намечается грудь и попа, но доктор сказал, что вынужденное голодание в детском возрасте не пройдет даром, я навсегда останусь худощавой, обмен веществ нарушен и женские формы у меня не появятся, если только совсем чуть, буду выглядеть как подросток. Смогу ли я родить ребенка, он на этот вопрос ответа не дал, может и есть шанс с годами будет видно. Карина сводила меня в парикмахерскую, теперь у меня короткая модная стрижка. Пряди ровные, волосок к волоску, но я хочу отрастить волосы, надоело ходить стриженной. А ещё мы уедем в другой город сразу после суда. Антон Михайлович уже открыл там филиал своей фирмы и скоро полностью переведет туда бизнес. Это хорошо, я не хочу находиться в одном городе с отцом, да и доктор советует уехать в другое место, где нас никто не знает, чтобы не напоминали о прошлом. Мне сделают новое свидетельство о рождении, прежним оставят только имя, так нужно, чтобы ярые фанатики секты не отомстили за мессию. Оказывается, секта раскинула свои сети по всей стране и у неё много поклонников и последователей. Суд настоял, чтобы всем несовершеннолетним адептам секты выдать новые метрики и расселили их по разным детдомам. Родителям их не отдадут, старшее поколение уже никогда не оправиться, их ждет сумасшедший дом до конца жизни, а вот у нас есть шанс начать новую жизнь. У меня есть опекун Антон Михайлович, Карине не разрешили взять надо мной опекунство, но мы будем вместе и это прекрасно.