На улице страшный гололед, и я, еле передвигая ноги, бреду на остановку автобуса. Занятия в университете закончились давно, но я задержалась с куратором своей курсовой работы, мы долго обсуждали мои ошибки, потом решали задачи, а потом куратор отправил меня домой, потому что торопился сам, а то так и сидели бы до самой ночи. Мой куратор мужчина увлекающийся и о своем предмете может говорить сутками, зная эту черту, супруга позвонила сама и строгим голосом приказала ехать домой. Куратор после разговора с женой быстро подхватил бумаги и, сказав мне, что я свободна, выскочил за дверь аудитории. Прекрасно, пойду домой.
Выйдя из университета, я чуть не растянулась около крыльца, а потом, оглядев пространство, поняла, что идти до остановки буду долго. А ведь ботинки у меня на хорошей нескользящей подошве, я прекрасно проходила в них две зимы и ни разу не упала, но видимо сегодня особенный гололед, раз я не могу нормально шагать, приходится передвигаться мелкими шашками и постоянно смотреть под ноги.
Автобус тоже двигался медленно, и стоило ему чуть прибавить скорость, как его начинало заносить в сторону, хорошо, что водитель попался опытный и автобус двигался очень осторожно. Мне оставалось проехать одну остановку, когда послышался визг тормозов, и в наш автобус с той стороны, где я стояла, на полной скорости влетела груженая "Газель". Покачнувшись, автобус начал заваливаться на бок. Я ухватилась за поручни, и, когда автобус упал, осталась на них висеть. От страха я так сжала пальцы, что не смогла отцепиться, так и болталась на поручнях до приезда медиков. На меня летели осколки стекла, а я, наклонив голову, визжала. От страха у меня свело судорогой руки и ноги и если бы не укол, который мне сделали, пришлось бы выпиливать поручень и класть меня на носилки вместе с куском пластика. Медсестра ощупала меня и не обнаружила никаких повреждений, кроме шокового состояния. Для меня же такая реакция на страшные события это норма, я попыталась это объяснить, но видимо была неубедительна, поэтому меня засунули в машину скорой помощи и медленно повезли в больницу. Мы ехали, но мой страх не проходил, теперь я боялась, что либо эта машина перевернется, либо в неё врежется другая.
Михаил.
Машину я оставил около дома, в такой гололед ехать даже на зимней шипованой резине подобно самоубийству, но когда я сел в автобус, то понял что и на общественном транспорте ехать небезопасно, да и пешком идти рискованно, вывод один нужно сидеть дома. Как ни странно до работы я доехал, хотя и опоздал на 15 минут, начальство сегодня не зудит, понимает, что лучше приехать с опозданием, чем не приехать совсем. Работы как всегда завались, к нам опять много вопросов и не на все мы сможем дать ответы, одно радует, компьютер летает, как ракета теперь парни мне завидуют, пока они открывают документ, я уже просматриваю два. А мы даже спасибо Огоньку не сказали, вот же .... До обеда работали, не поднимая головы, перекусили в ближайшем кафе, до которого шли в два раза дольше, чем обычно, а потом опять работать, даже кофе попить некогда. К концу рабочего дня, я уже мало что соображал, хотелось выйти на улицу и засунуть голову в снег, чтобы охладить закипающие мозги, но не судьба, вокруг только лед, снега мало и он грязный. Выхожу с работы, осторожно спускаюсь по обледенелой лестнице, ну почему никому не пришло в голову хотя бы песком её посыпать, возмущаюсь про себя, и в эту секунду моя нога соскальзывает со ступеньки и я со всей дури падаю на крыльцо, смачно приложившись головой о поручни. Свет гаснет.
В носу жуткая вонь, открываю глаза и вижу перед собой лицо нашего штатного медика, он водит у меня перед носом ваткой с нашатырем, его запах ни с чем не спутаешь.
- Крепкая у тебя голова, рассечений нет, шишек тоже не наблюдается, - говорит он, - но ты не обольщайся, может быть сотрясение мозга, так что сейчас ребята погрузят тебя в машину и мы едем в больницу. Сделают тебе томограмму и если все хорошо, то поедешь домой.
- А может сразу домой, - шепчу я.
- Нет, доктор сказал в больницу, значит туда и поедешь.
Ошарашено смотрю на него, он же встает и машет кому-то рукой. Серега и ещё один незнакомый мне парень, кажется он из дежурки, осторожно перекладывают меня на носилки и несут в машину ОМОНа. Как только носилки вместе со мной кладут на пол машины, сразу трогаемся, медик садится рядом с водителем, Серега остается рядом со мной.
- Я Вовку не стал беспокоить, ему Оксана позвонила, похоже, она ногу сломала, он умчался к ней. Мы с доктором справимся.
- Я бы и сам мог.
- Вот когда поставят тебе диагноз, тогда и решим, сможешь сам или без помощи не обойтись.
Пытаюсь кивнуть головой и начинаю шипеть от боли, врет доктор, есть у меня шишка, не может просто так голова болеть.
До больницы доехали быстро, меня несли на носилках до самого кабинета томографии. Медик предъявил свое служебное удостоверение и нас пропустили без очереди, а мне стало стыдно, сколько больных людей ждут своей очереди, а меня, здорового лося, заносят на носилках, отодвигая страждущих. В кабинете носилки укладывают на пол и Серега с медиком, осторожно поднимают меня на ноги и начинают снимать верхнюю одежду, зря я здоровым лосем себя обозвал, голова у меня кружиться и перед глазами мушки летают, не так уж я и здоров. Ложусь на длинную фигню и она начинает двигаться, доктор командует, то открыть глаза, то закрыть, а потом меня опять под руки спускают на пол и сажают на стул. Наш медик и местный доктор тычут пальцем в монитор и ругаются медицинскими терминами, через несколько минут разворачиваясь ко мне, местный эскулап выдает:
- Сотрясение есть, но легкое, сейчас тебе сделают укол, поблюешь в туалете, потом таблетку и домой, ты практически здоров. А теперь идите отсюда, у меня там действительно больные люди сидят.
Мы выходим из кабинета и медленно идем по коридору, я эту больницу не знаю и поэтому бреду за медиком, он ориентируется здесь как дома. Кроме нашей ведомственной поликлиники, где мы проходим медицинский осмотр, я вообще ни одной больницы не знаю, сейчас заведут меня и бросят, и как буду выбираться? Мы резко останавливаемся, медик приказывает нам сесть, я плюхаюсь на больничный диванчик, Серега садится рядом со мной, а медик в этот момент исчезает в каком-то кабинете.
- Ты заметил, куда он зашел, потеряем его, как выходить будем? - Спрашиваю я друга.
- Не о том думаешь, как будем до дома добираться? Такси не вариант, автобусы ползут как черепахи, идти пешком ты уже пробовал.
- Придется вызывать вертолет, - отвечаю я.
- Было бы здорово, но он не прилетит, не одни мы такие умные....
Мозгами понимаю, что сейчас мы с другом несем полную чушь, видимо я хорошо головой приложился. Дальше развить мысль мне не дает медик, который выходит из кабинета со шприцом и приказывает мне закатать рукав. Делает укол, а потом указывает на третью дверь в конце коридора. Мы с Сергеем двигаемся в том направлении, когда походим ближе, вижу, что это туалет, и не понимаю, вроде как я не хочу, но тут меня накрывает такой приступ тошноты, что я зажав рот рукой вбегаю туда и только остановившись у унитаза убираю руку.
Полощет меня знатно, чуть кишки наружу не выплюнул, все внутренности скрутило, между приступами придумываю, как буду убивать медика, чтобы так же мучился. Когда из меня все выходит, приступы прекращаются и я разогнувшись приваливаюсь к стене кабинки. Из туалета меня выводит Серега, и мы опять бредем к тому же диванчику. Как только я усаживаюсь на него, появляется медик садист и протягивает мне бутылку минеральной воды и таблетку.
- Выпивай, минут 15 сидите, а потом домой, если завтра будет болеть голова, то вызывай скорую помощь, но я думаю, что не должна она болеть, крепкая у тебя черепушка.
Глотаю таблетку, запиваю всей водой, что была в бутылке, и, привалившись к Сереге, закрываю глаза. Мозги прочистились вместе с кишками, в голове ни одной тревожной мысли, хорошо и спокойно, и даже не напрягает то, что домой все-таки идти нужно и какой способ передвижения выбрать неизвестно.
- Может, пойдем? - Говорит Сергей и начинает натягивать на меня куртку, а я и забыл, что в куртке пришел, все-таки нехило меня приложило, а ж до потери памяти.
- Да идем, кажется нам по этому коридору всегда прямо, а потом спросим, - отвечаю я вставая.
Идем медленно, стараемся не сталкиваться со снующими по коридору медиками и людьми, и уже подходя к выходу, я замечаю на боковом диванчике красное пятно.
- Серега поворачиваем к дивану, - шепчу я.
- Тебе плохо? - Спрашивает он.
- Мне хорошо, а вот Огоньку плохо, - говорю я и показываю рукой на Аллу, которая сидит на диване, вся сжавшаяся в комочек, судорожно сжимая свою сумку.
- Не смешно, - говорит Серега и поворачивает голову в указанную мной сторону. - И правда ей плохо, раз она молчит.
Мы тихонько подходим к диванчику, я присаживаюсь рядом с девушкой, она даже не реагирует, а все так же молчит.
- Огонек, - шепчу я, - ты как здесь оказалась?
Она резко поворачивает голову и смотрит на меня своими влажными глазами, а потом начинает быстро говорить:
- Я в автобусе ехала, в него груженая "Газель" врезалась, он на бок упал, я на поручнях повисла и пока мне укол ни сделали, так и не смогла отцепиться. Доктор сказала, что у меня шок и повезла в больницу, я пыталась объяснить, что у меня всегда так сердце бьется, когда я пугаюсь, но меня погрузили на носилки и повезли сюда, посадили на диванчик и предупредили, что если за полчаса не успокоюсь, сделают укол успокоительного, а я от него засыпаю.
Положив руку ей на шею, я начал считать пульс, он опять зашкаливает, она так никогда не успокоится, нужно уводить её из больницы.
- Пойдем домой, я тебя провожу, а ты по дороге успокоишься.
- Ты сам больной, это тебя провожать нужно, а мне если идти переулками, то до дома минут 20 ходьбы.
- Ну, хорошо, - сказал я, вставая, - ты меня проводишь, я на Маркса живу, дом 12.
- Так тебе ещё ближе, если через парк и школу, - отвечает она и встает.
- Вот и проведешь меня тайными тропами, - отвечаю я и придерживаю её за капюшон, чтобы она резко не стартанула, а то сейчас я её не догоню.
Мы выходим из больницы и начинаем медленно двигаться в сторону боковой улочки, странно я в городе с детства живу и не знаю этой дороги, может я рано на машину пересел, походил бы пешком лет так до 22 и узнал бы все тропы. Приходилось постоянно удерживать её, чтобы она не убегала вперед, да и скользко на улице, не хочется, чтобы упала как я.
До моего дома идем молча, все смотрят под ноги и выбирают безопасный путь. Когда подходим к подъезду, я беру Аллу за руку и, прощаясь с Сергеем, веду её домой. Вот зачем я это делаю, не знаю, но все равно веду. Она, как ни странно не сопротивляется и даже не спрашивает, куда мы идем. Открываю дверь своим ключом и, заведя её в прихожую, начинаю раздеваться, она смотрит на меня и расстегивает куртку. Я вешаю её и свою куртку на вешалку, и в этот момент в прихожей появляется моя мама.
- Мама познакомься, это Алла, её нужно накормить пирожками и напоить горячим чаем.
- Что её нужно накормить, я заметила, - улыбается мама, - мойте руки и проходите на кухню.
Когда Огонек выпрыгивает из ботинок, я веду её в ванную. Она моет руки и осматривается, и так интересно это смотрится. Вертит головой, вытягивает шею, но ничего не спрашивает. Ванная комната у нас большая, не как в стандартных квартирах, есть место и для душевой кабинки и для большого джакузи, а ещё две раковины и стиральная машина, а в центре ещё можно танцевать.
- Все пошли есть, а то я весь обед оставил в больничном туалете?
- У тебя было сотрясение мозга, тогда тебе нельзя кушать, - говорит она.
- Доктор об этом ничего не говорил, а раз не предупредил, значит можно, - отвечаю я и веду её за руку на кухню.
У мамы уже все готово, пирожки на столе, чай налит, она стоит и улыбается. И чему, спрашивается, рада, что я девушку привел, так я вроде никогда своих подружек не скрывал, домой часто приводил, да и не девушка она, вернее не моя девушка. Пока я размышляю, как маме представить Аллу, она съедает уже второй пирожок и тянется за третьим, мама двигает к ней ближе блюдо с пирогами, а я понимаю, что зря в первую встречу советовал ей, больше есть, у неё прекрасный аппетит. Съев два пирожка, я наблюдаю за тем, как Огонек с большим удовольствием поглощает сладкий десерт, который сделала мама, а потом они уже с ней вдвоем едят мороженное с тертым шоколадом, которое я купил вчера, но так и не съел. Видимо не судьба мне насладиться им. Мама улыбается, они тихо разговаривают о каком-то фильме, который недавно прошел в кинотеатрах нашего города и я понимаю, что от вопросов мне не отвертеться, уж больно у мамы глаза горят. И что мне говорить? Я встречаю Огонька в четвертый раз и при очень странных обстоятельствах, так не поверит, я бы точно не поверил, если бы сам в этом не участвовал.
Чтобы оттянуть время допроса, который обязательно устроит мне родительница, утаскиваю Аллу в свою комнату, и как только закрывается дверь, я начинаю её целовать. Я все-таки поем мороженного, какие вкусные у неё губы, ещё прохладные и мягкие. Расстегиваю её кофту, через футболку вижу её миниатюрное тело и чувствую, что у меня срывает крышу. Я что, стал извращенцем, мне же никогда не нравились девушки с подростковой фигурой или меня так после удара о поручни сглючило.
- У тебя был парень, - шепчу я.
Она мотает головой, ну все у меня уже практически отказали тормоза, моя и только моя. Видимо это древний инстинкт, который живет в каждом мужчине, сделать нетронутую женщину своей. Когда мы уже раздетые, до меня начинает доходить, что своим напором я её жутко пугаю, прижимаюсь губами к вене на шеи и начинаю считать пульс, частый, но не такой как при испуге, значит, не боится, а зря, наверное, я для неё большой. Эта мысль пролетает мимо очень быстро, я слышу, как она тихонько стонет и все, я уже нецивилизованный мужчина, а первобытный дикарь. Постоянно пытаюсь контролировать свою силу, боюсь, что она после этой ночи будет вся в синяках и меня сочтут насильником и совратителем невинных девушек. Пугается она, когда я вхожу в неё тут даже не нужно щупать пульс, мне кажется, что я слышу, как о грудную клетку бьется её сердце.
- Потерпи девочка моя, сейчас боль пройдет, - шепчу я.
Она кивает головой, а я начинаю осторожно двигаться, узко, боюсь, что ей сейчас очень больно, но остановится не в моих силах. И все-таки она не выдерживает и кусает меня, больно девочке, а я уже почти на подходе. Делаю два резких движения, чувствую, как её ногти впиваются в мое тело и меня накрывает оргазм. Я пытаюсь сдерживать стоны, мама в соседней комнате смотрит сериал, она не войдет, если только не услышит плач или звуки драки, я же уже взрослый...
- Огонек, я идиот! - Восклицаю я и резко выхожу из неё, - я же не предохранялся, ну и накрыло меня, что я впервые не подумал о защите. Нужно быстро в ванную.
Подхватываю, ошарашенную девушку и быстро несу её в ванную комнату, закрываю дверь, поворачиваю ручку и быстро ставлю в душ. И только потом начинаю осматривать себя и её. Крови немного, но есть же. Быстро настраиваю теплую воду и направляю душ на Аллу. Как не странно она не стесняется или делает вид, что ей не стыдно, берет бутылочку с гелем и начинает намыливать тело, я же чтобы не смущать её своими взглядами, поворачиваюсь боком и тоже начинаю мыться. Огонек первой покидает душевую кабинку и, взяв большое полотенце начинает вытираться, потом обмотавшись полотенцем, выглядывает из-за двери, видимо не хочется попадаться маме на глаза, милая, боится, что её осудят. Убедившись, что коридор пуст, Алла выскакивает из ванной и быстро убегает, и мне пора, а то она надумает себе всякого.
Захожу в комнату, а Алла уже почти одета, я осторожно сажаю её в кресло и твердым тоном говорю:
- Не вздумай надумать себе всякого, у меня крышу от тебя сносит и это получилось не случайно, мы будем встречаться, и если будут последствия, то решать будем вместе.
Она кивает головой, и смотря мне в глаза шепчет:
- Твоя мама догадается, если ты не постираешь простынь и ещё, уже поздно, мне нужно ехать. Вызови мне такси, у меня деньги есть.
- Я провожу тебя сам. - Отвечаю я и начинаю одеваться, поворачиваюсь к кровати и вижу капли крови на простыне.
Не хочу, чтобы мама видела, быстро собираю простынь и прячу её под подушку, потом застираю и брошу в корзину с грязным бельем.
- Не нужно меня провожать просто посади в такси, ты только из больницы, вдруг упадешь или плохо тебе станет, я же тебя даже поднять не смогу.
Права она, после всего я чувствую слабость и голова подозрительно кружиться, видимо нельзя после сотрясения мозга любовью заниматься.
- Хорошо, сейчас вызову тебе такси, посажу в него, а сам пойду домой.
Алла уже стоит около двери, но я не готов так быстро ей отпустить. Обнимаю её и шепчу на ухо:
- Прости меня, я сделал тебе больно, старался избежать этого, но первый раз всегда так, да и маленькая ты.
- Я понимаю, - кивает головой она, - да и не сильно больно было, я только на вид хрупкая, но я спортом занималась, да и сейчас в бассейн с братом хожу.
Вызвав такси, мы выходим из комнаты, хорошо, что мама не видит, а то начнет расспрашивать, почему так мало посидели и придет ли Алла ещё в гости. Такси уже стояло у подъезда, быстро однако. Я показал служебное удостоверение и строго сказал водителю, что если с девушкой что-нибудь случится, то я его найду и выверну наизнанку. Уже протягивая таксисту деньги, для закрепления результата сделал страшные глаза, не видел, насколько страшно у меня получилось, но как только я отошел от машины, шофер дал по газам. Буду считать, что я был страшен.