Избавиться от цепей, которыми сковали меня стражники у ворот Приграничья, оказалось проще простого. Нужно было дождаться, пока ворота маленького городка откроются. В руках появилась нечеловеческая сила. Цепи порвались, словно гнилые верёвки. Двое стражников схватились за ружья, третий-за кинжал, но всё, что было у них из металла, я благополучно переправил в Пустошь. После чего побежал к центральной площади. Стражники же застыли на своих местах, так, как время остановилось. Всё Пограничье замерло, пока я бежал по узеньким улочкам. И только когда я забрался на постамент в центре площади, я отпустил Время. Люди снова задвигались. Вокруг постамента собралось человек двадцать. Как было заведено в Империи, все сплошь мужчины. Женщинам не полагалось праздно стоять на площади.
- Внимайте, мужи. И всё, что услышите, передайте родным и близким своим, и дабы они передали детям своим, - начал я с воодушевлением. Между тем мужики, что покрепче, подошли к постаменту вплотную. Было их пятеро, и ничего хорошего ожидать не приходилось. - Люди снова предали Первого Учителя, но Он снова милостиво простил нас. И явится через сто лет, и...
- Ты из Пустоши? - оборвал меня полный мужчина лет тридцати. Два его соратника уже лезли на постамент. Глупо было затевать драку с народом, ещё глупее останавливать время и бежать. Народ одинаково дремуч во всей Империи. И, если не смогу убедить этих мужиков словом, то не следовало вообще всё это затевать. - У нас не принято слушать тех, кто из Пустоши.
- Постойте. Вы не понимаете, - делая шаг назад, запротестовал я. - В Пустоши не только грешники и бесы. Там...
От одного из мужиков я получил удар в челюсть. Я упал на бетонную плиту постамента. Меня стащили на землю, заткнули рот какой-то тряпкой, связали руки за спиной, повели к замку князя, передали стражам, бросили в подвал. Со мной в темницу посадили местного Учителя-смуглого паренька лет двадцати-который должен был следить, чтобы я не вытворил какого-нибудь фокуса. Сбежать было просто, но я не хотел. Хотя и знал, что меня ожидает княжеский суд, а потом, скорее всего, казнь. Куда бежать? В столице меня ожидал такой же холодный приём, как и здесь. Пленения, суд, казнь. Люди не захотят меня слушать, как не слушали Первого Учителя. Даже не хотелось убеждать кого-либо в том, что я человек, а не бес. Ничего не хотелось.
- Боритесь с полем, Учитель. Боритесь из последних сил, - парень заботливо усадил меня возле стены и вытащил кляп. - Приказано хватать всех, кто будет говорить о Третьем Пришествии, помещать под поле и казнить. Вам бежать нужно. Суд будет для видимости. Князь всё решил заранее, - парнишка развязал мне руки. - Сейчас я открою дверь, а вы бегите, Учитель.
- Хороший ты парень, Сергей, - имя любого встречного легко читалось над головой незнакомца. - Только я пришёл в этот мир не для того, чтобы бегать. Я говорить пришёл. Но слушать меня не желают. Ни тут, ни в столице, ни где-нибудь ещё. Хотя бы ты расскажи. Кто тебя не выдаст, тем и расскажи. Что через сто лет придёт, что предательство простил, что человеколюбив. Дабы встретили Его у врат столицы с должными почестями, и дабы вняли словам Его. И чтобы те, кто у власти, отдали бы эту власть Ему. А те, кто богат, пожертвовали бы богатство своё. И каждый дабы был готов отдать жизнь за Первого Учителя, так, как только в этом наша вера и заключается. Чтобы быть готовым всё пожертвовать Ему спасения ради.
- Я расскажу, Учитель. Вы же бегите, - Сергей подошёл к двери, но та открылась сама.
На пороге было три стража. Первый-мужчина в теле-достал кинжал и воткнул прямо в сердце Сергея. Парень обмяк и рухнул на пол. Останавливать убийцу не было ни сил, ни желания. Ну, спас бы я Сергея. За нами бы началась охота по всей Империи. Что дальше? Бежать к диким племенам, которые никогда не слышали о Первом Учителе? Но я пришёл, чтобы подготовить жителей Империи к Третьему Пришествию, а не для того, чтобы обращать дикарей в свою веру. Прикинуться с Сергеем нищими и скитаться по Империи, рассказывая о грядущем Пришествии? Так нас быстро приняли бы за бесов-искусителей, и выдали бы местному князьку. Да и не дело это-постоянно бегать от народа, который не хочет тебя слушать.
- Лежать, скотина!
Стражи навалились на меня втроём, заткнули рот, связали руки, подняли, повели узкими коридорами. В глазах несчастных читался ужас. Они прекрасно понимали, что я могу разорвать путы и уничтожить их всех. Могу, но не хочу, так, как смысла в этом никакого не было. И силовое поле, что накрыло меня плотным коконом, нисколько бы мне не помешало. Разве возможно подавить волю того, в чьих руках пространство и время? Нет, я просто разочаровался в этом мире. Как дитя, которому наскучила старая игрушка. Всё, игра невозможна. Что-то сломалось во мне, и всё как-то вдруг потеряло значение. Людей, не желающих спасаться, спасти невозможно. Пусть же и дальше притворяются, что верят в Первого Учителя. Пусть и дальше дружным строем шагают к Пустоши. Всё равно мои слова для них ничего не значат.
- Прости, Учитель, - толстый страж остановил нашу процессию у массивных дверей. - Император приказал казнить всех, кто будет говорить о Третьем Пришествии. Суд только для видимости, Учитель. Позорный столб для вас уже поставлен на площади, а князь заранее решил, что вы бес. Такова воля Императора. Мы люди маленькие и вынуждены подчиниться. Я расскажу своим сыновьям о ваших пророчествах. Я верю, Учитель. Бегите! Те десять продажных учителей, что накинули на вас сеть безволия, вряд ли обладают нужной силой. Бегите, другого шанса не будет!
- Спасибо, Иван. Но я не хочу, чтобы тебя казнили. Кто тогда расскажет о пророчестве? Да и некуда мне бежать. Открывай.
- Послушайте. Отсидитесь в трактире на Императорской до вечера. Хозяин трактира мой кузен Виктор. Скажете, что от стража Виктора, - быстро заговорил маленький рыжеволосый мужчина лет сорока. - А ночью вы с кузеном отправитесь к моему отцу, в небольшой городок на севере Империи. Мой отец там советник наместника. У вас будет всё необходимое для жизни. Только не кричите там на каждом перекрёстке о Третьем Пришествии. Можно же...
В эту секунду двери залы открылись. Двухметровый, лысый воевода бросил на своих подопечных взгляд презрения.
- Вводите. Даже отпустить человека не можете вовремя, - пробормотал воевода вполголоса.
И всё же, остались ещё люди, что с надеждой будут ожидать Пришествие Первого Учителя. Пусть и в тайне, но будут. Хоть таких людей мало, но они есть. Однако, этот мир мне наскучил. Я не хотел пробуждать веру в тех, в ком её совсем нет. А тем, кто верил, я был уже не нужен. Империя давно была пронизана пророками-мучениками. Мы пришли в каждую деревню, в каждый городок. И всякий из нас до поры думал, что он такой один. Нас было тысячи, и всех нас нагло использовал Первый Учитель для своих целей. Он обманул нас и обрёк на погибель. Как я мог довериться человеку из Пустоши? Впрочем, убежать я мог и сейчас. Только бежать было некуда и незачем. Всё, игра заканчивалась.
Меня ввели в залу, усадили на низкий стул напротив трибуны. Первый ряд занимал князь с советниками. На втором и третьем рядах сидели торговцы и ремесленники. Четвёртый ряд занимали Учителя, которые и соткали вокруг меня силовой кокон. Весь этот честной люд сидел в праздничных одеждах жёлтого цвета, со строгими минами. Но у половины из них была неописуемая скорбь в глазах, половина судей мне сочувствовали. Советник князя, воевода, что занял место в первом ряду, трое Учителей. Что же они не заступаются, если их так много? Слова одного Учителя достаточно, чтобы передать моё дело в столицу. В провинции же это принято-перекладывать важные решения на плечи центральной власти. Как-никак, невиновного человека не воскресить. А за казнь невинного Учителя могут и выпороть.
- Проголосуем, господа? - щуплый первый советник встал рядом со мной. - У этого негодяя на морде написано, что он бес.
- Это Учитель из Южногорска. Мой наставник Алексей. Я ручаюсь, что он хороший человек, - Иаков поднялся на ноги. Он был одним из Учителей, что держали меня в коконе. - Думаю, Алексей сошёл с ума. Такое часто случается после воскрешения, господа. Пусть его допросят.
- Вы понимаете, что покрываете преступника, Иаков? - поморщился князь.
- Я всего лишь хочу защитить невинного, ваша доблесть. А с каких это пор голос Учителя не имеет веса? - Иаков заговорил громче и ослабил свою Нить. Силовой кокон едва держался. Наивный Иаков. Он давал мне шанс сбежать. Тогда, как моей мощи хватило бы на разрушение десятка таких коконов.
- Это предательство, ваша доблесть! - седой Учитель вскочил с места. - Иаков ослабил Нить!
- Этот бес всё равно сильнее вас десятерых. Он здесь только потому, что хочет поговорить с нами. Три вопроса, Матвей, - попросил князь.
- Это уже без меня, господа. Я за освобождение беса отвечать не намерен, - кокон вокруг меня рухнул, а рассерженный, седовласый Учитель быстро спустился с трибуны. Проходя мимо, он плюнул мне в лицо и вышел.
- Кто-нибудь ещё, господа? - устало спросил князь. Он сделал долгую паузу, но никто не сдвинулся с места. - Император будет нам благодарен, если мы всё решим здесь и сейчас. В столице много дел и без нашего гостя из Пустоши. Матвей, три вопроса. Прошу.
- Бес ты или человек? - спросил меня первый советник.
- Я пророк, Матвей. Я пришёл сюда из Пустоши с благой вестью от Первого Учителя. Люди снова Его предали, но Он вновь простил нас. И разослал Он пророков своих по всей Империи, и обещал вернуться на Землю через сто лет. Император же ужаснулся тому, и велел казнить всех пророков. Несчастный человек! Да чем больше пророков вы казните, тем больше людей поверят в Третье Пришествие. Мученикам доверяют куда охотнее, чем палачам. Даже половина из вас верит мне, но заступился только Иаков. Императора боитесь, господа?! Боитесь умереть и потерять тёплое местечко, которое занимаете?! Но кто властелин над душами вашими?! Богатство, власть, тщеславие или Первый Учитель?
- Когда было Второе Пришествие? И как нам узнать, что оно было? - спросил князь.
- Слухи об этом дойдут сюда завтра вечером, ваша доблесть. Сбивчивый рассказ о странном человеке, который вещал на площади. Он выдавал себя за Первого Учителя, требовал признания и повиновения. А потом Он дал себя схватить, осудить и казнить тем, кто давным-давно поклоняется другому богу. Тем истуканам, что стоят в каждом нашем храме, повторяя образ Первого Учителя. Каждое воскресенье они молятся истукану, чтобы тот простил им все согрешения, а потом целую неделю предаются соблазнам. Они боятся пришествия настоящего Сына Небес, им достаточно молчаливого истукана. Эти лицемеры будут казнить Милосердного снова и снова, пока мы не объединимся вокруг Него.
- И зачем нам объединятся? Чтобы брат пошёл против брата, а отец против сына? - спросил князь.
- Все лицемеры должны быть уничтожены. Да, это достанется нам дорогой ценой, но иначе Сад на земле не построить, - заметил я.
- Нам обязательно кого-то там убивать, чтобы построить Сад, Учитель? - с вызовом спросил Иаков.
- Я только доношу до вас то, что хотел донести Первый Учитель. Я не в силах подтвердить или опровергнуть Его истины.
- И почему же Первый Учитель в Пустоши, а не в Саду? - спросил князь.
- В Саду некого утешать, ваша доблесть, - ответил я.
- Согласно Праву Сильного, я забираю подозреваемого себе и решу его судьбу в одиночку, - заявил князь.
- Вы идёте на поводу у гордыни, ваша доблесть. Тридцать восемь человек мудрее одного, - заметил Иаков.
- Матвей, сколько подозреваемых в этом году я судил в одиночку? - спросил князь.
- Никого, ваша доблесть. Вы имеете право вершить суд над Алексеем лично, - подтвердил первый советник.
- Освободите Учителя Алексея и проводите его в зал для приёмов. Заседание закончилось, господа, - подытожил князь и вышел вон...
...Большой и светлый зал для приёмов сегодня ни кем не охранялся. Князь Лев отлично понимал, что никакая охрана меня не остановит. В зале были мы вдвоём. Он уселся во главе длинного стола, знаком пригласил меня сесть рядом, кивнул на запечённую курицу, наполнил серебряные кубки вином.
- Когда мы отобедаем, можешь быть свободен. Только на центральную площадь не ходи. Мужики тут тёмные и верные. Поколотят и снова в замок приволокут. Тогда я прикажу тебя казнить, - предупредил князь. - Оставайся лучше здесь, Учитель. Дом тебе выделю, денег на первое время дам. Мудрые Учителя здесь нужны. Мы падаем в пропасть, Алексей. И только такой Учитель, как ты, способен приостановить падение. Тебе поверят сотни молодых людей, что ещё не до конца погрязли в болоте соблазнов. Ты чистый и честный, за тобой потянутся. Но никаких пророчеств на площади. Поверь мне, лучше воспитать с десяток верных бойцов, чем выступать перед тысячью неотёсанных мужиков. Семя плодородную почву любит. Через сотню лет из твоего десятка целая армия получится. Ну!
- Кабы не бунт мужиков, я бы принял твоё предложение, Лев. Но расстрелять сотню глупцов ради одного пророка... Нет смысла сопротивляться, князь. На этот раз стражники перейдут на сторону народа, и тебя просто убьют. Они бояться меня, бояться перемен и неизвестности. Знают, что я замолчу лишь для вида. Стражи восстанут.
- Бунт?! Я всё улажу, Учитель! - князь вскочил на ноги.
- Мы пойдём вместе. Так надо, - я без труда подчинил волю князя себе, и он кивнул.
Мы вышли из зала и наткнулись на тело первого советника. Тот лежал лицом вниз в луже крови. Между лопаток зияла рана от ножа.
- Матвей, друг мой, - князь перевернул тело на спину. - Я отомщу, друг.
- Он мёртв. Надо спешить, - приказал я.
- Разорви их на мелкие куски, Алексей. Сколько бы их не было, хорошо? - со слезами попросил князь. - Императору я всё объясню. Только проучи этих скотов!
- Матвей просто попал под горячую руку. Они не хотели убивать его, но они правы, князь. Выдайте меня. Так будет лучше для всех.
- Лучше для всех, - глядя в никуда, повторил Лев. - Стража! - зычно позвал он.
Прибежало семеро. Несколько секунд они переглядывались между собой, будто решая, кто скажет князю о бунте.
- Закуйте этого человека в цепи и отдайте толпе. Я не нашёл за ним никакой вины. Но они могут сделать с ним всё, что захотят. Ведите.
Князь уже было зашагал прочь, но смуглый и крепко сбитый страж догнал его и воткнул нож в спину. Лев коротко вскрикнул и упал на пол.
- Во славу Императора! - гаркнул смуглый.
- Смерть предателю! - с азартом подхватили его соратники.
Меня схватили и повели по коридорам дворца. Ни цепей, ни верёвок на мне не было. Стражи просто вели меня под руки, отлично зная, что, если я захочу бежать, ничто этому не помешает. Но на душе было пусто, и бежать не хотелось. Я выполнил свою миссию и теперь мог умереть. К тому же этот мирок меня окончательно разочаровал. Не было желания жить среди трусов и подлецов.
У дверей замка меня передали десяти Учителям. Иакова среди них не было. Учителя повалили меня на землю и начали пинать. Боли я не чувствовал. Только жалость и отвращение к этим несчастным. Кажется, они разбили мне нос. В глазах потемнело, окружающие звуки стали глуше. Люди и предметы вокруг стали расплываться. Я перестал различать лица.
- Довольно! Он нужен живым на площади.
Чьи-то сильные руки подняли меня на ноги. Я упал. Незнакомый Учитель снова меня поднял, подставил плечо.
- Его нужно умыть и переодеть, - деловито заявил мой спаситель. - Воды и чистую одежду, быстрее!
- Скоту и эта к лицу! - выкрикнул кто-то.
- Делайте, как я сказал. Народу он нужен чистым, - командовал незнакомец.
Меня усадили на землю и раздели. Кто-то свистнул. Камень ударил в левое плечо.
- Позже, на площади! - мой опекун выстрелил в воздух.
Меня и Учителя окружила толпа. Народ ругался, проклинал, но камней больше не бросали. Меня вымыли, одели во всё чистое, дали выпить вина. Потом уложили на носилки, и под свист толпы мы двинулись к площади. Шум нарастал.
Мужики, что бунтовали на площади и стояли в последних рядах, завидев нашу процессию, с руганью и улюлюканьем бросились наперерез. Кто-то из Учителей выстрелил, но это лишь раззадорило толпу ещё больше. Учителей растолкали, меня схватили с носилок, уложили лицом в мостовую. Кто-то оседлал меня и стал заламывать руки. А кто-то просто ударил камнем по затылку...
...Едва врата Сада закрылись, как из кустов выскочил русоволосый мальчишка лет десяти в шортах и футболке оранжевого цвета. Тонкие губы, большие глаза, курносый крепыш. Мальчик был очень похож на меня, как я и хотел. В Саду, вообще, всё будет именно так, как я захочу. На то он и Сад.
Я опустился на колени, и мы обнялись. И неважно, что не имею ничего общего с этим мальчиком, и наверняка не знаю, человек ли он. Главное не знание. Главное вера.
- Я так долго ждал тебя, папа. Я научился плавать, читать, лазать по деревьям, грести, а тебя всё не было, - на глазах сына выступили слёзы. - Мама говорила, что ты обязательно вернёшься, что у тебя очень важное дело в другом мире, и что ты должен его закончить. Ты пришёл навсегда, папа?
- Я всё закончил, Ярослав, и больше от вас никуда не уйду, - пообещал я. - Завтра мы пойдём с тобой под парусом к Большим Валунам, и будем ловить хартусов. А ещё я научу тебя стрелять из ружья, различать следы диких животных, драться. Я научу тебя всему, что должен уметь мужчина. А сейчас пошли домой. Мама наверняка чувствует, что я вернулся, и хочет встретиться. Да и я соскучился.
- Папа, а как там, в чужом мире?
- Для меня тот мир не чужой. Там моя родина, Ярослав. Там не всё хорошо, но мне живущим там людям не помочь. Я сделал всё, что мог, - я погладил сына по голове. - Сейчас ты многого не поймёшь, но позже я тебе расскажу о своей родине. Идём.
- Знаешь, ты самый лучший папа во всех мирах! - воскликнул Ярослав, и мы побежали к уютному домику среди леса, где меня ожидала терпеливая жена-красавица.
Она была готова часами выслушивать мои терзания, много раз в день заниматься со мной сексом и поддерживать уют в доме. И неважно, что её не существует в материальном мире. Главное не то, что реально, а то, во что ты веришь