Аннотация: Всегда ли мечты совпадают с реальностью? Когда как...
- Эх, вот закончится война - заживём! - мечтательно протянул Васька, подбрасывая дров в костёр. Сухие ветки затрещали, выбросив сноп искр, и он отмахнулся от них, словно от комаров. - Как до войны заживём. Даже лучше!
- Не сразу, Васёк, - рассудительно сказал старшина. - Не сразу. Вот сам подумай, сколько разрушено всего вокруг? Восстанавливать надо!
- Восстановим, Петрович! - рассмеялся Васька. - Ну сам посуди: фашистов разобьём, кто ж мешать-то будет?
- Будут, Вась, - покачал головой Петрович. - Я ещё с гражданской помню - после войны вся нечисть наружу полезет, что сейчас по норам сидит. Воры, душегубы разные. Попомни моё слово - попьют они нам кровушки... Сделать-то всё мы сделаем. Не впервой нашему люду страну из руин поднимать. Но сложно это будет, Васёк. Ох как сложно... Не мёдом наша жизнь будет намазана, а потом. Сначала будут мозоли, а потом уж пряники... Вот детям, внукам нашим - тем да, жить будет проще. Но и им постараться придётся.
- А всё равно! - не унывал парень. - Значит, пойду после войны в милицию. Будем отлавливать этих гадов, что людям жизнь портят. Или в строители пойду. Не, лучше учиться. Выучусь на архитектора, буду дома проектировать... такие, чтобы для людей!
- Оптимист ты, Васёк. И энтузиаст. Сразу видно - комсомолец, - кивнул Петрович. - Это хорошо. Но молодой ты, на многое смотришь легко. А может, это и правильно, - подумав, добавил он. - Свежим взглядом смотришь, значит - видишь то, что те, кто постарше, уже не замечают... Готовься работать, Васёк. Работать нужно будет много. Победу все ждём, но победа - не конец. Победа - это только начало...
Парень встал, встряхнул шинель. День был тёплым, но вечер прохладным - лежанка из лапника оказалась очень кстати.
- Я спать, - объявил он и полез в собранную из плащ-палаток палатку, в которой уже храпели четверо. Натянул на плечи шинель с расстёгнутым хлястиком, превратившуюся в удобное одеяло, и едва приложил голову на вещмешок, как словно провалился куда-то.
Это был яркий, солнечный день. И место было знакомое - Ленинград, проспект 25-го Октября.
Только выглядел он как-то странно. Очень странно.
Трамвайных путей не было. А вот автомобилями всё просто заполонено, но автомобилями странными - приземистыми, ярких расцветок, похожими на мыльницы... Васька даже не сразу понял, что это именно автомобили. Присмотрелся, попытавшись понять марки, но не смог узнать ни одной эмблемы. А, не, вон "руль" мерседесов, а вон поделенный на сектора кружок БМВ... А где же газики или ЗиСы? Какой странный Ленинград... Откуда тут немецкие машины?
Всё сверкало яркими вывесками, почти все - на иностранных языках. Васька попытался понять, что на них написано, но знакомых слов не было, школьного курса немецкого языка явно не хватало. Может, это и не немецкий?
Люди на улице, несмотря на прохладу. Одеты очень ярко - да, тут нет никакой войны. А на каком языке говорят? Сразу и не поймёшь... Вот большая группа черноволосых, с раскосыми глазами - японцы, маньчжуры? Вот слышен польский говор... Английская речь... Французский прононс... А вот вроде русский - но странно, совершенно не понять, о чем речь: "...Так им сейчас нужны спецы по девелопменту, а не стартаперы..."
Чертовщина какая-то... Что это вообще означает? Какой странный сон... Как в романах Герберта Уэллса. Это что, какой-то другой мир, похожий на наш?
Васька вздрогнул: на многих зданиях висели трехцветные ленты в виде царского флага, бело-сине-красного, он о таких читал только в книжках. Ох ты ж, ещё не легче - царский двуглавый орёл на плакате... Взгляд упал на асфальт: под ногами лежала монетка. Наклонившись, Васька поднял её, повертел в руках... и в ужасе бросил. На одной стороне значилось - "1 рубль", на другой... тот самый царский орёл. Немного помедлил, вновь поднял, посмотрел уже повнимательнее: над орлом было выбито "Банк России", под ним год - 2016.
Это что же такое? Это что... наше будущее? Наше... или какой-то странно искажённый мир, словно вывернутый наизнанку? Что же должно произойти за семь десятилетий, чтобы Ленинград превратился в... это?
Васька медленно шёл по проспекту. На него внимания никто не обращал - впрочем, тут встречались диковинные люди, которые сразу привлекали взгляд. Вон девушка с волосами, выкрашенными во все цвета радуги. Вон мужчина неопределённого возраста, бритоголовый, в чёрных очках и с бородой ярко-синего цвета... Вон стайка девочек школьного возраста - смотрятся в зеркальца, почему-то держа их на вытянутой руке и сложив губы трубочкой... А вон группа молодых людей с прилизанными волосами, собранными в хвостик на макушке, с бородами и в одинаковых очках в чёрной оправе, похожие, как близнецы...
Это Ленинград, несомненно. Вдали сияет на солнце золотой кораблик на шпиле Адмиралтейства, вздыбились в прыжке клодтовские кони на Аничковом мосту... но почему же нет ощущения родного города?
Сигналя, выезжали с боковых улиц машины. Прокатил огромный хромированный мотоцикл - на голове мотоциклиста красовалась каска, по форме напоминающая фашистскую. В руках людей щёлкали фотоаппараты необычной формы - от огромных, похожих на подзорную трубу, до маленьких, размером с папиросную пачку. Вдоль улицы прохаживались люди в тёмно-синей форменной одежде... с надписью "Полиция" на спине! Что это такое? Что происходит?
Васька не сразу заметил многочисленные транспаранты, растянутые над улицей от края до края. Огромные, украшенные в середине трёхцветным флагом, по краям - чёрно-оранжевой гвардейской лентой, в центре - изображение ордена Отечественной войны. Странное соседство... но очень знакомый орден. Неужели это всё же наше будущее? То самое, которое мы собирались строить после войны? Мир без русских слов, Ленинград в путанице ярких вывесок, люди, выглядящие как попугаи? Кто и что сделал не так? Мы, наши дети или наши внуки? Или... или это нормальный ход истории? Но всё же непонятно... почему??? Они вообще помнят о той войне?
Мяукнул клаксон. По проспекту неторопливо проползла бело-синяя, похожая на обмылок машина с надписью "полиция" и с красно-синей мигалкой на крыше. А за ней... Ваське показалось, что во сне начался новый сон.
По улице шла колонна хорошо знакомых автомобилей.
Несколько зелёных командирских "газиков". Виллисы. Пара сверкающих "эмок", украшенных красными флагами. Броневики - довоенная угловатая "двадцатка" и рубленный "шестьдесят четвёртый". Огромный американский додж, какими таскали пушки. Студебеккер, полуторка...
На них сидели люди. Люди в привычной военной форме с погонами. Зелёной армейской, тёмно-синей милицейской, чёрной флотской... Пилотки, фуражки, танковые шлемы... Лица молодые, лица старые, лица худые и полные... Люди в форме приветственно махали руками и пилотками, и слышалось:
- С праздником, товарищи! Урааааа!!!
Колонна шла мимо, и Васька, инстинктивно стараясь встать по стойке "смирно", думал, что этот мир словно распался на две грани. Какая-то из них настоящая. Какая-то - ряженая. Но что же настоящее? Все те пёстрые шуты на улице или эти вот ребята в столь знакомой форме?
В груди закололо, и он почувствовал, как ноги становятся ватными.
Над ним была плащуха палатки. Снаружи, в ногах, потрескивал костёр.
Судорожно извернувшись, Васька вылез под тёмное небо. Петрович, кажется, и позы не поменял. Посмотрел на взъерошенного комсомольца:
- Ты чего такой встрёпанный, Васёк? Уже выспался? Пяти минут не прошло...
Васька снова подсел к костру. Нащупал флягу, открыл, сделал большой глоток.
- Сон видел, Петрович... странный сон.
- Плохой? - нейтрально поинтересовался старшина, тыкая палкой в поленья.
- Даже не понял, - Васька посмотрел на огонь. Пламя плясало, облизывая поленья, угли светились оранжево-багровым. - Одно понял, Петрович - работать нам действительно придётся много. Очень много и тяжело. Иначе покатится оно всё незнамо куда...