Аннотация: Иногда кажется, что нашёл свой маленький рай. Но так ли это?..
"Не умирай. Нельзя".
Прохладная вода ласкала свесившуюся в неё ладонь, и, кажется, именно это придало сил.
Отшельник открыл глаза. Точнее, попытался открыть - левый глаз заплыл совершенно после удара, правый слезился, голова болела так, словно по ней шарахнули чем-то тяжёлым и твёрдым. Точно, так и было - они втроём бросили меня прямо на вон тот каменный уступ...
Человек с трудом дотянулся до головы, ощупал - крови... крови много, но, кажется, череп цел. Не пытаясь подняться, легонько пошевелил ногами - вроде порядок, ничего не сломано. Болело всё - скула, отбитые рёбра, левая рука, которой он попытался заблокировать удар дубинки...
А главное - болела душа.
Уже несколько лет он жил здесь в одиночестве. Пещера, на которую низвергался водопад, была на удивление тёплой и уютной - раньше, наверное, он бы не поверил, расскажи ему кто-то о чём-то подобном. Мох, покрывавший часть стен и пола, был лучше любого ковра, текущий по пещере ручей родника давал чистейшую воду, в этом тёплом лесу никто и слыхом не слыхивал о суровых зимах - зима, конечно, была, но короткая и тёплая, разве что снегом припорошит. Вокруг обильно росли орехи и фрукты, рыба в ручье сама шла в руки, звери в лесу оказались непугаными, и при желании можно было бы охотиться даже с ножом - правда, поселившись здесь, он сразу решил, что убьёт животное только ради выживания, и никак иначе. Смертей... смертей и до этого было достаточно.
Достаточно, да...
Кажется, он и оказался здесь после смерти... или нет? Произошедшее тогда он помнил с трудом, просто в голове засело, как заноза, чувство чего-то неправильного.
Но он не собирался умирать вновь. Я один раз умер? Тогда, наверное, это мой собственный рай, и пусть он таким остаётся. Вода, еда, тепло, крыша над головой - а что ещё нужно человеку? Он умел выживать там, где погибнут другие, мог разжечь огонь без спичек, знал, как найти путь в лесу, как пройти гиблое болото, как спастись от пожара и наводнения...
Но в этом благословенном месте, похоже, всё это было не нужно. Навыки казались лишними - тут хорошо без них. Хорошо и спокойно.
Сначала он долго ходил по окрестному лесу, изучая его. Здесь хорошо рыбачить, вон там скала, где удобно караулить добычу, вон с того дерева хорошо видны окрестности, вот эта едва заметная тропка выводит к дороге, по которой иногда проезжают крестьянские телеги... а иногда проходит караван фур, охраняемый стражниками с мечами и арбалетами.
Людей у самой пещеры он почти не встречал. Первого в этих местах человека он увидел где-то через год, когда молча сидел, глядя на водопад и слушая его журчание, в котором, ему казалось, звучали какие-то слова - трудноуловимые, но родные и тёплые.
Чужак вышел из-за скалы, молча приблизился. Отшельник мельком взглянул на него - невысокий, с гривой густых спутанных волос, в кожаных сапогах и куртке, на плечах шерстяная накидка, у пояса меч и небольшой арбалет. В другое время отшельник, наверное, схватился бы за нож, но сейчас умиротворение было таким, что об оружии не возникло и мысли. Он просто отвёл взгляд, вернувшись к созерцанию бегущей воды.
Чужак прошёл чуть вперёд, опустился на одно колено у воды. Склонил голову, стиснул ладони в кулак у подбородка. Губы его зашевелились - Отшельник мог бы поклясться, что человек читает молитву, вот прямо здесь, у водопада.
Он без особого интереса наблюдал за чужаком. Тот, окончив беззвучную молитву, набрал в ладони воды из потока, умылся. Потянул из-за плеча флягу-мех, но, прежде чем набрать в неё воды, вопросительно обернулся на Отшельника.
Чего он хочет? Воды много, всем хватит. Но вопрос во взгляде чужака был, и отшельник, не меняя позы, легонько прикрыл глаза в знак согласия. Чужак приложил к груди раскрытую правую ладонь и лишь после этого набрал воды в мех.
Потом он ушёл - так же тихо, как и появился. Ничто не нарушало звуков природы - лишь журчание, голоса птиц и лёгкий шум листвы где-то высоко в кронах деревьев...
Отшельник встряхнулся, словно отгоняя наваждение. Но наваждение ли это было? Может, и правда было что-то в этом беге серебристой воды?
Он вздохнул - сложно, слишком сложно... И начал отжиматься - так или иначе, но надо быть в форме. Даже этот почти сказочный лес не прощает слабостей.
А потом в очередной раз занялся тем, что вокруг - вычистил ручей от нанесённого песка, поправил подмытые камни, чтобы они лежали устойчивей, и полез наверх снимать повалившееся от старости дерево...
Люди приходили ещё - нечасто, три или четыре раза в год. Обычно поодиночке, но иногда вдвоём. Однажды мужчина и женщина, одетые по-крестьянски, в простую домотканую одежду, принесли совсем маленького ребёнка. Дождавшись молчаливого кивка Отшельника (Зачем они спрашивают меня? Разве я тут что-то значу?), они омыли малыша водой, и тогда впервые прозвучало:
- Храни тебя Богиня Поющей Воды...
Вот оно что... Значит, это место и правда для кого-то священно. Отшельник хотел было уйти после этого случая, но понял, что не в силах - прикипел к этому месту, спокойному и умиротворённому.
А люди иногда возвращались и приносили ему вещи - корзину ягод, добротные кожаные полусапоги, тёплую шерстяную накидку...
Мне? За что?
Но люди, приложив к груди раскрытую ладонь, показывали - это дар. Дар тому, кто хранит источник...
Потом он услышал имя - Эльдат, Богиня Поющей Воды, хранительница мира, спокойствия и семьи для здешних людей. Пусть так и будет. В жизни Отшельника, наверное, не хватало как раз мира и спокойствия.
И семьи. Потерянной там, тогда, в... в...
Дни текли - одинаковые, но не тягостные. Труд, зарядка, рыбалка, сбор плодов - жизнь неторопливо текла по кругу.
Пока не появились они.
Их было пятеро. Они вышли из леса, когда он сидел у входа в пещеру и молча смотрел на бегущий ручей.
Точнее, их было шесть - пятеро вооружённых мужчин и одна безоружная женщина в походной одежде, которую они довольно бесцеремонно вытолкали на поляну.
Отшельник не пошевелился. Это было не его дело, а родник... родник - он для всех.
Зыркнув на сидящего Отшельника, люди подошли к ручью, напились, наполнили меха. Ни молитвы, ни вопроса, ни благодарности - ну что ж... люди есть люди. Все люди разные, мне ли об этом судить? Всегда ли я сам просил разрешения напиться из ручья?
Женщина, совсем молодая, затравленно озиралась. Встретилась взглядом с Отшельником...
"Помоги", - читалось в её глазах.
Один из мужчин, с растрёпанной бородой, довольно грубо дёрнул её за руку:
- Не старайся, это эльдатин. Они никогда не берут в руки оружия.
- И не любят конфликтов, - поддакнул другой, чернявый.
- И вообще они сумасшедшие, - добавил третий, со шрамом на щеке.
- Дерек, зря ты так, - отозвался ещё один, заметно моложе остальных. - Даже бог войны Темпус уважает Эльдат, никто не трогает её жрецов.
- Я служу не Темпусу, а Цирику, - злобно прорычал бородатый. - Чёрное Солнце во веки веков!
Пятеро окружили Отшельника полукольцом, и от них пахло кровью, выпивкой - и гарью. Не гарью костра, а той гарью, что бывает, когда горят деревянные дома. Отшельник, неторопливо посмотрев на их лица, встал.
- Эльдатин? Да плевал я на вашу богиню! - и Дерек, коротко размахнувшись, ударил Отшельника дубинкой. Тот успел сблокировать удар рукой - всё же тренировки не прошли даром, но тяжёлая деревяшка, казалось, переломила плечо пополам.
Отшельник успел нанести несколько ударов голыми руками, но противников было пятеро. Повалив Отшельника на землю, они долго били его ногами в подкованных железом ботинках.
Потом они ушли, почти силой таща за собой женщину.
Он не знал, сколько пролежал так вот, на обомшелых камнях у ручья.
"Не умирай. Нельзя. Встань и иди".
Отшельник с трудом поднялся на колени. Встал, пошатнулся, схватился за каменный склон. Всё болит, но... но это пройдёт.
А вот излечится ли обгаженная душа, только-только начавшая отходить...
"Помоги".
Подонки есть... везде.
Уходя, пятеро спихнули в ручей аккуратно сложенные камни, запрудив его, а бородатый смачно плюнул в родник.
Отшельник, морщась от боли, разобрал завал, и ручей опять весело зажурчал. Пошатываясь, шагнул внутрь пещеры. Отвалил в сторону камень, прикрывающий нишу в стене. Вытащил охапку аккуратно сложенных предметов, вынес их наружу, разложил на камнях.
Потом стал переодеваться.
Вместо свободного домотканого балахона надел штаны и куртку в "пиксельном" камуфляже. Вместо плетёных шлёпанец - берцы. Накинул на плечи разгрузку, застегнул пряжки. Оттянул затвор заботливо смазанного и вычищенного "грача", убедился, что обойма полна.
Привычно легла в руки бесшумная винтовка ВСС.
Окрестный лес он знал как свои пять пальцев и был уверен, что перехватит подонков ещё до того, как стемнеет.
Прости меня, Эльдат. Я не хотел этого. Не я это начал.