Они сидели втроем. Два Вершителя судеб и Диктатор. Они долго терпели его неуемную жадность, но их терпению пришел конец. Он пустил некогда богатую страну по миру, разбазаривая ресурсы и продавая по дешевке за границу, не удосужась даже организовать первичную переработку сырья. Сначала он брал скромно, всего 5% от продаж, деньги переводил на те же заграничные счета. Потом алчность пересилила, а в последнее время в госбюджет шло только 40%, а на его личные счета 60%. Дети его учились в лучших заграничных университетах, и уже много лет даже не появлялись на родине. Недовольных его правлением в стране не преследовали. Их просто убивали втихую, без суда и следствия. Самые умные и дальновидные уже давно сбежали за границу. В стране много лет не было собственного производства, только иностранные товары. Но их с каждым годом становилось все меньше, а стоили они все дороже. Смертность превысила рождаемость, а страну опутала коррупция.
И вот их терпение кончилось, и Диктатор был вызван на Высший суд. Он даже не понял, что произошло. Четыре черных вертолета отрезали его правительственный лимузин от сопровождения и заблокировали дорогу, приземлившись на магистрали по углом ровного квадрата, а его автомобиль оказался в центре. Из вертолетов вышли люди в черных мундирах, распахнули дверцы его автомобиля, и забрали с собой. Его охрана не оказала никакого сопротивления. И сейчас он сидел один напротив двух Вершителей, поникший и растерянный. Весь лоск и гонор моментально сошел с него, остался маленький, испуганный, дрожащий за свою жизнь человечек.
- Ну и что мы будем с ним делать, - спросил Первый Вершитель Второго.
- Может четвертуем?
- Нет, слишком просто для него. Надо что-нибудь изощренней.
- Надо, - согласился Второй.
Диктатор сглотнул слюну, разом набившей оскоминой рот. Он не знал что говорить и как себя вести. То, что с ним не шутили, он понял сразу. Одни вертолеты внушали сверхъестественное уважение. В его армии подобных не было. А в вооружении он, бывший военный, разбирался хорошо.
- А давай отправим его в рабство.
- Ну-ну, - оживился Второй Вершитель.
- Сделаем пластическую операцию, изменим голос, и продадим наркодельцам куда-нибудь на плантации в Южную Америку.
- Неплохо-неплохо. Дай подумать.
Диктатор снова сглотнул. Лоб его покрылся испариной и пальцы начали мелко дрожать.
- Убьют его быстро, смотри какой замухрышка.
- Точно, убьют, - согласился Второй.
Диктатор почувствовал, как сжался и разжался его мочевой пузырь, и по ноге потекла тонкая теплая струйка.
- Смотри, обоссался, - сказал Второй, - включи вентиляцию.
Первый Вершитель чем-то пощелкал на пульте перед собой, послышалось далекое слабое гудение, и волна свежего прохладного воздуха потянула через комнату.
- Может отрежем ноги, и пусть милостыню просит, где-нибудь в Африке.
- Конкуренты кончат.
- А мы местной братве прикажем, чтоб за ним присматривали.
Они замолчали. У Диктатора сжался желудок. "Только обосраться не хватало" - тоскливо подумал он. Внезапно страх отпустил и он успокоился. Больше всего на свете он боялся смерти. А эти, похоже, убивать его не собирались. Они хотели, чтоб он помучился и раскаялся. "Хоть без ног, хоть без рук, мне лишь бы на волю. А там свяжусь со своим Премьером, он меня в любом обличье узнает, напомню кое-что, не зря я его столько лет прикармливал". Диктатор воспрял духом. Раскаиваться он не собирался.
- А может не будем усложнять, - словно прочитал его мысли Второй Вершитель, - Посадим в одиночку пожизненно. На хлеб и воду. Книг и телевизор не давать. Пускай свою жизнь вспоминает. Пока не сдохнет. Как Гитлер.
"Ага, вот почему труп Гитлера не нашли. Эти постарались", - подумал Диктатор. Мысль, что его не убьют, придала ему сил. Вот только сидеть в мокрых штанах было некомфортно.
- Слушай, - вдруг оживился Первый, - Давай его на иглу посадим, а потом выпустим где-нибудь в Урюпинске. И пусть он сам свою судьбу решает.
- А вдруг соскочит? Бросит наркотик, вернется во Власть? - засомневался Второй Вершитель.
- Ты многих наркоманов знаешь, которые бы сами соскочили?
- Я не знаю. Но смог же он влезть на вершину этой махины. Вдруг воли хватит?
- Да какая там воля? Подлость одна, по головам, да по трупам шел.
Они снова задумались, не глядя на Диктатора. Тот уже пришел в себя и крутил головой вокруг. "Скорей бы решение принимали, неизвестность хуже пытки" - тоскливо думал он.
- Слушай, - задумчиво произнес Первый Вершитель, - я слышал, в твоем Департаменте завершились опыты по переписыванию Личности в неодушевленные предметы?
- Завершились, - подтвердил Второй.
- И в камень можешь, - он сделал паузу, подбирая слово, - это записать?
- Да не проблема. Только мы обратно восстанавливать еще не научились.
- А обратно и не надо, - с недоброй ухмылкой произнес Первый, - мы его туда навечно. Пусть думает.
- Да ты что? Это же вечность. Бессмертие. Цивилизация закончится, нас не станет, а это дерьмо будет существовать?
- Разве это жизнь? Без тела, без органов чувств, в сплошной темноте. Ты не знаешь что такое вечность... Он через двести лет пожалеет, что на божий свет народился. Зальем его в булыжник, и вмуруем куда-нибудь в брусчатку в столичную площадь, где народу побольше ходит. Можешь сделать, что каждый раз, как на него кто-то наступит, у него голова от боли раскалывалась на кусочки?
- Не могу, у него головы не будет. Могу колокольный звон сделать.
- Лучше набат, да погромче. И в Москву, на Красную площадь, - Первый Вершитель со злорадством смотрел в глаза Диктатору, тот поежился.
- Давай лучше в Вену, Москву скоро по кирпичикам растащат, а там от туристов проходу нет.
- Давай в Вену.
Первый удовлетворенно засмеялся, протянул руку и что-то нажал на своем пульте. Позади диктатора еле слышно скрипнули дверные петли, он резко обернулся, и увидел входящих троих крепких мужчин в белых халатах. Двое крепко взяли его а локти, приподняли над стулом, а третий воткнул шприц ему в предплечье прямо сквозь одежду. Все в комнате поплыло куда-то, и Диктатор провалился в небытие.
Сознание вернулось резко, скачком. Вокруг было темно, он не чувствовал своего тела, ничего не слышал и не чувствовал. Лишь темнота и звенящее безмолвие.
"Зато живой" - удовлетворенно подумал он - "Вы сдохните, а я вечно жить буду!". И он засмеялся. Точнее, попытался, но не смог произнести ни звука, рта не было, не было горла, не было тела. И это навсегда! И он испугался. Тишины, одиночества, пустоты. Попытался заплакать, и не смог. Он не знал, сколько он провел времени в страхе и отчаянии, может несколько минут, может часов, может дней. И вдруг внезапно словно колокол взорвался в голове. Бум-бум-бум - неслось отовсюду, разрывая вселенную и его голову, если бы она у него была. "Наступили. Это первый"- с отчаянием подумал Диктатор.