Если мама ругается, значит, не всё так страшно. Она могла бы молчать, могла стоять к нему спиной и мыть посуду, или - что хуже - резать яблоки к пирогу. Томми бы скользнул к ней, пролепетал "Привет, мам", и попытался уйти, но она остановила бы его - либо резким приказывающим голосом, либо схватив за плечо. Если она мыла посуду, то тогда она молча брала висящий рядом ремень отца (с тех пор, как он умер, она не снимала его со спинки стула) и хлестала его, не глядя, куда попадает - по лицу, рукам или животу. Если резала яблоки, то тогда она начинала рвать на нём одежду - нет, она не била его ножом, ни в коем случае. Просто методично разрывала на нём одежду, иногда попадая по коже. Потом садилась обратно и говорила "Иди спать, Томми, и не заставляй меня волноваться".
Не заставляй маму волноваться, Томми.
- Прости, мам, - сказал он, присаживаясь на стул и глядя на мамину спину. - Я очень задержался...
- Ты очень задержался.
- Да, мам.
- Посмотри, пожалуйста, на часы.
Томми послушно повернул голову.
- Во сколько ты вернулся домой?
- Без десяти час, мама.
- Без десяти час! - Тарелка со звоном ударилась об стол, а мама на каблуках повернулась к сыну. - Это немыслимо, Томми! Если бы был жив отец, он бы так тебе наподдал, что потом бы лежать не смог!
- Прости, мам, - Томми потупился и мысленно умолял Господа Бога и всех существующих на свете существ, чтобы это поскорее закончилось. - Прости, правда, я был очень занят...
- Очень занят! - Звук пощёчины - и Томми счастлив, что теперь он достаточно взрослый, чтобы не мочиться от этого, как в детстве. - Очень занят!...
- Миссис Кларк! - в комнату влетел человек, и Томми вздрогнул: он никак не мог избавиться от мучительного стыда, если узнавал, что в момент наказания кто-то ещё был дома. - Миссис Кларк, успокойтесь!
- Я спокойна, - холодно произнесла мама, парализуя взглядом своего врача. - Я абсолютно спокойна, не надо хватать меня за руки.
- Мама, - Томми встал и подошёл к ней. - Послушайся мистера Чекфута. Ты же знаешь, у тебя проблемы с сердцем.
- Ничего, я как-нибудь это переживу. - Впрочем, мама всё же села на стул и тяжело вздохнула: всё-таки возраст брал своё. - Бога ради, Томми, больше не опаздывай. Ты знаешь, как я волнуюсь.
- Знаю, - и Томми поцеловал её, радуясь, что в этот раз всё обошлось. - Я знаю, мам, прости. Тебе чем-нибудь помочь?
- Пожалуй, нет, - величественно произнесла она, словно забыв о присутствии постороннего человека. - Эти девочки уже всё убрали. Достаточно аккуратно, надо сказать, я не ожидала.
- Я рад, мама.
- Я хочу, чтобы ты с ними познакомился.
- У меня уже есть девушка, мама.
- Что?...
- Мама, я же тебе говорил. У меня есть девушка, давно уже.
- Ты не говорил мне об этом.
- Говорил, миссис Кларк, - поддержал Томми доктор Чекфут. - Она к вам приходила, Кэтти Бри.
- Значит, плохо сказал! - Голос мамы повысился, и Томми пристыжено замолчал. - Кэтти, хм... Не подумала, что ей нравятся импотенты.
- Я не импотент, мама.
- Да кому ты рассказываешь? Даже доктор Чекфут знает, что ты импотент.
- Мне кажется, миссис Кларк, это не подходящая тема для разговора, - произнёс доктор Чекфут, немного пристыжено посмотрев на растерянного Томми. - Кстати, время уже закончилось, и Вам пора принимать таблетки.
- Вот видишь, - с упрёком произнесла мама, глядя на Томми. - Вот видишь! А мы с тобой и не поговорили толком. Томми, ради бога, когда придёшь вечером, принеси пирожные из магазинчика на углу. Та пакость, что ты принёс в прошлый раз, совершенно никуда не годится.
- Они и были из магазинчика на углу, мама.
- Томми, кому ты врёшь? Я-то знаю, тебе на меня наплевать, лишь бы купить первые попавшиеся. Я же точно знаю, что ты их купил не там.
- Ладно, мама, я куплю, - медленно вздыхая, произнёс Томми.
- Вот и хорошо. - Мама встала, опираясь на доктора Чекфута. - Боже мой, у тебя есть девушка, ну надо же... Девушка...
Томми смотрел ей вслед: ему одновременно хотелось плакать, орать, избивать людей и резать себя по лицу и рукам, но вместо этого он пытался как-то сдержать себя, свои эмоции.
Три, два один. Один, два три. Три, два, один...
Сто.
Доктор Чекфут вышел к нему обратно: с мамой занимались другие врачи. Он же, собственно, даже не был доктором, просто мама наотрез отказалась принимать помощь от медбратьев и сиделок, яростно утверждая, что успокоится лишь тогда, когда рядом с ней будет настоящий квалифицированный врач. Доктор Сьюз сказала ей "Хорошо" и поступила весьма просто: теперь при миссис Кларк весь обслуживающий персонал называли докторами и профессорами, и только.
- Всё в порядке, - кивнул Томми Чекфут, садясь рядом. - Она держится очень хорошо для человека, которому скоро умирать.
- Это правда? - еле слышно спросил Томми, глядя себе под ноги. - Это правда, что у неё может быть амнезия скоро?
- А разве Вы не видите? - удивился медбрат. - Вообще-то, мистер Кларк, она у неё сейчас.
- Да, я помню... просто не похоже, чтобы она меня принимала за восемнадцатилетнего.
- Не беспокойтесь, Вы для неё будете в дальнейшем только молодеть. А теперь Вам самому надо пройти к себе: доктор Сьюз Вас уже заждалась.
Томми кивнул и пошёл к выходу, где его уже ждала медсестра, покорно уступившая, как и Джим Чекфут, решению доктора Сьюза. И теперь примерно два раза в день она приводила своего пациента, Томми Кенса, в палату Долорес Кларк, где и происходило общение между двумя пациентами. Это была очень сомнительная методика, думал Джим, но, как ни странно, она давала свои плоды: забившая своего сына ножом Долорес рядом с Томми чувствовала себя лучше и моложе, а мазохист Томми, в детстве переживший материнский террор и убивший где-то около двух десятков маленьких девочек, успокаивался только после общения с миссис Кларк.
И никто не мог ответить на вопрос, что же будет, когда миссис Кларк умрёт.