- За что двойка?! - шестиклассник Сева Метков, глянув в тетрадь для контрольных работ, обиженно уставился на учителя математики. - Ведь все же правильно решено!

- Точнее, ко всем задачам написаны правильные ответы, - уточнил тот, - но я нигде не вижу хода их решения, так что непонятно, откуда ты эти ответы взял.

Сева страдальчески закатил глаза. Он и под пыткой не сумел бы объяснить, откуда в его голове берутся ответы на все математические вопросы. Вот просто всплывают сами по себе и все! Он уже пытался объяснить это математику, но понимания не нашел.

- Да, встречаются в природе подобные феномены, - сказал тот, - но исследования показывают, что все они аутисты. Ты же не аутист?

Про аутистов Сева уже читал и себя к ним никак не причислял, посему отрицательно помотал головой. Получать двойки по математике было жутко обидно, но еще невыносимее было долбить дурацкие алгоритмы решений, когда верный ответ - вот он, уже сразу ясен!

Алгебра была последним уроком, и дальше его ждала игра в баскетбол на первенство школы. Баскетбол был единственным увлечением Меткова, которому он отдавался со всей страстью, хотя, казалось бы, внешних данных к этой игре не имел никаких. Самый низкорослый в классе, хилый, непропорционально сложенный, с короткими ногами и длинными руками. Одноклассники сперва в глаза дразнили его Гиббоном, но когда он вдруг стал проявлять успехи в баскетболе, заменили это прозвище на куда более почетное Меткий.

Играть предстояло с семиклассниками, а значит, сильные ощущения были ему обеспечены. В отличие от одноклашек, откровенно помыкавших им во внеигровое время, но во время игры безоговорочно признававших его авторитет, старшие при одном его виде начинали беситься. И в самом деле, ты тут тренируешь-тренируешь броски, а мяч все равно летит мимо кольца, а тут приходит какой-то мелкий шкет, который на баскетбольные тренировки даже носа не кажет, и кладет спокойно десять из десяти, да еще и из-за трехочковой линии! Толкать его - тоже не выход, все штрафные он забивает гарантированно, да еще и издевается: то боком к кольцу встанет, а то и вообще спиной, и все равно мяч из его рук, как заговоренный, летит прямо в кольцо. Скоро соперники просекли, что единственный способ помешать ему забросить - это накрыть его сверху во время броска, но он же, гад такой, навострился понизу точные передачи отдавать своим товарищам по команде, да и они ему немедленно пасуют, стоит ему оказаться на свободном месте, и он, ни секунды не промедлив, точно бросает. Остается только не отлипать он него, даже когда он бегает без мяча, но какой же уважающий себя парень откажется от удовольствия поиграть в пользу нудных обязанностей персонального опекуна? Понятно, тут взбесишься!

Игра началась с того, что Сева, как обычно, измывался над высокорослыми соперниками, забрасывая мячи из любых положений и даже с середины площадки. Лишних сил не тратил, понимая, что иначе на всю игру его не хватит, а без него у его команды нет никаких шансов. Учитель физкультуры требовал тренировать силу и выносливость, но кроме нудной беготни и упражнений с гантелями ничего предложить не мог, а Сева и к тому и к другому испытывал идиосинкразию. Легкой атлетики он вообще старательно избегал, поскольку к финишу всегда приходил последним, не хватало ни скоростных качеств, ни дыхалки, прыгал, что в длину, что в высоту, хуже некуда, разве что мячик метал далеко. Семиклассники с каждой минутой все больше выходили из себя, Севу уже несколько раз ощутимо пихнули, правда, с печальными последствиями для их собственного кольца. Когда разрыв достиг двадцати очков в пользу шестиклашек, лидер семиклассников Соколов, здоровенный лоб, откровенно подсек Меткова и, когда тот рухнул на пол, не удержался и добавил ему ногой по голове. У Севы померк свет в очах...

Очнулся он на неудобной жесткой кушетке, голову стискивал какой-то навороченный шлем с ведущими от него проводками. Сева попытался пошевелиться, но находящаяся в палате медсестра тут же на него шикнула:

- Лежи спокойно, мальчик, у тебя черепно-мозговая травма!

Потянулись скучные дни, полные процедур, анализов и каких-то совсем непонятных обследований. Особенно донимал Севу молодой врач Доронин, как говорили, кандидат наук, появившийся в больнице почти сразу после того, как туда доставили Меткова. Сперва Сева покорно сносил все эти издевательства, но боль в голове постепенно прошла, а обследования все продолжались и продолжались. Наконец, оставшись с мучителем наедине, мальчик не выдержал:

- Когда вы меня выпустите из больницы, я же уже здоров!

Доронин почему-то подозрительно огляделся, даже выглянул в коридор посмотреть, нет ли кого поблизости, после чего тщательно запер дверь, повернулся к Севе и рявкнул:

- Да тебя, монстрик, вообще по ошибке родили!

Мальчик от жгучей и совершенно нежданной обиды выпучил глаза:

- Почему я монстрик?! Почему меня по ошибке родили, мама говорит, что очень меня хотела!

- Угу. Хотела, да не такого! Тебе родители сказали хотя бы, что тебя в пробирке зачали?

- Н-нет... - Сева беспомощно захлопал глазами.

- Ага, значит, держат в неведении. Берегут, так сказать, хрупкую детскую психику. Ну, это мелочи, с помощью экстракорпорального оплодотворения у нас уже многие тысячи детей появились на свет, но ты еще и от них кардинально отличаешься, о чем твои родители даже понятия не имеют. Видишь ли, мальчик, ту яйцеклетку, которая дала тебе жизнь, не только оплодотворили искусственным путем, но и потом долго манипулировали с ее геномом, исследования проводили. Таких рукотворных монстриков разрешено создавать в научных целях и даже до определенного момента наблюдать за их развитием в пробирках, но имплантировать их женщинам категорически запрещено! Тебя бы тоже в положенный срок утилизировали, но один из сотрудников центра репродуктивного здоровья допустил халатность, по его вине погиб один из тех эмбрионов, что должны были имплантировать твоей мамаше. А они, видишь ли, счетные, за каждый заранее заплачено! Ну, этот ловкач и прихватил для счета экспериментальный эмбрион, благо, знал, где тот хранится! Пока обнаружили пропажу, ты уже оказался у мамы в животе. Конечно, при первой возможности тебя абортировали бы нафиг, так обычно и делают, когда приживается сразу несколько эмбрионов, но к твоему превеликому счастью все твои потенциальные братишки и сестренки оказались нежизнеспособными. А мамаша твоя, как выяснилась, ко всем ее проблемам с оплодотворением еще и страдала невынашиванием, все предыдущие ее попытки обзавестись потомством неизменно заканчивались выкидышами, я уж не понимаю, как ты там у нее удержался, видать, слишком цепкий оказался! Ну, и кто бы в подобных обстоятельствах решился лишить ее последнего шанса на материнское счастье?! В общем, несказанно повезло тебе, монстрик, что ты вообще появился на свет! Да еще и оказался единственным ребенком в небедной семье! Мы тебя, конечно, из поля зрения не выпускали, мало ли, что ты там вдруг начнешь откалывать, но всерьез заняться комплексными исследованиями все как-то повода не было. Уж больно здоровый ты, чертенок, ни разу за двенадцать лет даже в больницу не попадал! В общем, терпи, пока полностью с твоими способностями не разберемся, из рук не выпустим.

- Да какие там у меня способности-то? - захныкал Сева. - Ну, считаю быстро, ну, метать умею метко...

- А по-твоему, этого мало? Кстати, хочешь узнать, откуда у тебя все это? Припомни, что у тебя на затылке.

- Знаю, вырост там большой на черепе. Некрасивый, конечно, только ведь не болит. Это же не опухоль?

- Ха, опухоль! Да у тебя там мозжечок в два раза больше, чем у нормального человека! И работает при этом на полную мощь, да еще так удачно скоммутирован с лобными долями, что его работой можно сознательно управлять без всякого ущерба для контактом с внешним миром. Ты же любое свое движение способен рассчитать в доли секунды с точностью до миллиметра, будь у тебя руки покрепче, ты бы мог стать лучшим в мире снайпером! А ты на что свои способности растрачиваешь? Ах, на баскетбол...

- А что! - вскинулся Сева. - Мне, может, играть нравится! Я, может, еще чемпионом мира стану, вот!

- Смотря с какими партнерами. Баскетбол, мальчик, игра командная, там один, пусть даже уникальный снайпер судьбу игры не решит. Это ты в школе своей можешь блистать на любительском уровне. Да, кстати, уникальный мозжечок - это не единственное твое полезное качество. А улучшенный иммунитет? А стойкость ко всякого рода интоксикациям, даже к канцерогенам? Да ты можешь вообще жрать все, что под руку попадет, как помойная крыса, при этом без всяких проблем для здоровья! Вот с внешностью тебе, конечно, не подфартило, уж извини, всякие улучшения требуют определенных издержек. Впрочем, родители твои тоже далеко не красавцы, так что и естественным путем ты мало бы что от них получил. Впрочем, оно и к лучшему, чем меньше на тебя станут девчонки заглядываться, тем меньше вероятность, что ты начнешь неконтролируемое размножение.

- Да я знаю, что меня не любят, только мне это пофигу!

- Да, пока пофигу, а через год-другой уже сам начнешь на девчонок заглядываться. Только запомни, дорогой, о всяких любовных играх с ними и думать забудь, а то придется устроить тебе химическую кастрацию. А ты что думал, мы позволим мутанту по своему разумению плодить детишек с аналогичными свойствами? Нет уж, дорогой, если ты и станешь когда-то отцом, то только искусственным путем в исследовательских целях и обязательно под нашим жестким контролем. А для профилактики, как только достигнешь половой зрелости, каждый месяц будешь ходить на обследование к андрологу. У мужчин, конечно, девственность контролировать сложно, но по некоторым признакам все же можно. Да, а встречи наши с тобой придется продолжить и потом, твоей персоной, похоже, заинтересовались в высоких научных кругах.

- Ну, зачем я вам сдался-то? - уже откровенно заплакал Сева. - Ну, не угрожаю же я никому, это меня бьют все кому не лень!

- Больше не станут, - пообещал Доронин, - мы сообщим, куда надо, и милиция твоим обидчикам самим по головам настучит, чтобы ценный генофонд не портили! А сдался ты нам очень даже по делу. Вот представь себе, у скольких женщин в стране такие же проблемы с вынашиванием, как у твоей мамаши? Никакие существующие способы лечения им не помогают, а вот если подсаживать им таких как ты генетически модифицированных... Короче, открывается весьма перспективное научное направление. Да и военным подобные солдаты могут очень даже прийтись ко двору, если, конечно, окажутся достаточно управляемыми, а иначе никаких сил не хватит, чтобы их контролировать. А гарантии их управляемости никто не даст, пока ты не вырастешь и не проявишь себя, так сказать, во всей своей красе. Так что гордись, Сева Метков, от твоего поведения зависит судьба сотен, а то и тысяч твоих будущих генетических братьев и сестер!

Гордиться Севе почему-то не хотелось. Зато очень хотелось, чтобы его оставили в покое и больше никогда не тягали ни к каким врачам. Впрочем, он вполне осознавал, что от его желаний больше ничего не зависит и его жизненный путь отныне будет определяться совсем не им и даже не его родителями.

- Ну, спортом-то мне можно будет дальше заниматься? - жалобно проныл он.

- Спортом - можно, - подтвердил Доронин. - Играй в свой баскетбол, никто не запрещает, может, и доиграешься до чего. Но только я бы тебе посоветовал хорошенько натренировать руки и серьезно заняться стрельбой, там перед тобой откроются просто фантастические перспективы. Мутантов антидопинговые органы пока не отлавливают, и законов против них никаких нет, так что у тебя все карты на руках. Хочешь, небось, стать олимпийским чемпионом? А еще есть профессиональный гольф, где запросто можно миллионы заработать, если умело клюшкой по мячику попадать. А тебе, в отличие от обычных людей, научиться этому - что раз плюнуть! И бегать там не придется, так что для тебя один сплошной комфорт. В общем, живи, Сева, загребай денежку своими способностями, только не вздумай рыпаться, если потребуется, где угодно достанем!

Мальчик послушно закивал.

Когда измученного обследованиями и изрядно устрашенного Севу выпустили, наконец, из больницы, родители и учителя нарадоваться не могли, каким он стал пай-мальчиком. Даже математику подтянул, долбя вечерами ненавистные теоремы и мучительно выписывая решения, чтобы придти к ответу, который он прекрасно знал с самого начала. От девочек он шарахался, зато баскетболом стал заниматься еще интенсивнее, больше не манкируя тренировками и всячески накачивая руки. Одновременно очень полюбил дартс. Бить его больше не били, видать, Доронин не обманул и с гонителями Меткова действительно серьезно поговорили. Жить Севе стало, в целом, более комфортно, вот только теперь к любым незнакомым медикам он относился с изрядным опасением.

Этот матч должен был стать проходным. Ну куда сборной обычной самарской общеобразовательной школы тягаться с командой специализированной баскетбольной СДЮШОР, даже если эта любительская команда каким-то чудом добралась до первенства области среди мальчиков не старше четырнадцати лет? Поярков, тренер сдюшоровцев, и не волновался бы за исход игры, но с самых первых ее минут что-то пошло не так. Какой-то дылда, ростом не уступавший поярковским ребятам, выиграл вбрасывание, ну, это ничего, бывает, вот только коротышка, которому он откинул мяч, вместо того, чтобы бежать к кольцу противника, или хотя бы сделать кому передачу, бросил без всякой подготовки прямо от центральной линии и, черт побери, попал! Сдюшоровцы грамотно, как по нотам, провели ответную атаку, сократив разрыв до одного очка, и тут же поспешили назад в оборону, больше всего опасаясь прорыва того дылды под кольцо. Как выяснилось, зря! Соперники их в атаку не спешили, лишь подождав, когда сдюшоровцы уберутся на свою половину площадки, отпасовали мяч коротышке, все еще прохлаждавшемуся около центральной линии, а тот, ни секунды не медля, повторил свой трюк. Опять трехочковый! Поярков, прекрасно знавший, что и взрослые профессиональные игроки обычно забивают трехочковые хорошо если в половине случаев, не верил своим глазам. Противодействию таким снайперам он своих ребят не обучал, просто не видел надобности. Но делать нечего, пришлось брать тайм-аут и приказывать парням персонально опекать коротышку. Тому, впрочем, это не слишком мешало. Большую часть времени лениво перемещаясь по площадке, он всегда подгадывал момент метнуться в сторону от опекуна, получить мяч от товарищей по команде и тут же бросить из любого положения, по виду даже не целясь, но мяч от его рук, как по волшебству, все равно попадал точнехонько в кольцо, в итоге на каждые два очка сдюшоровцев соперник отвечал тремя. Разрыв в счете рос с угрожающей скоростью. Выведенные из себя сдюшоровцы, чтобы уравнять игру, принялись фолить на коротышке. Тот, недовольный, что за потерю законной возможности заработать три очка ему дают пробить лишь два штрафных, принялся творить с мячом такое, что и виртуозы из НБА позеленели бы от зависти: бросал то крюком, стоя боком к кольцу, то с разворота, пародируя то толкателей ядра, то метателей диска, то, развернувшись к кольцу задницей, бросал между собственных расставленных ног, то, стоя спиной к кольцу, нарочито небрежно откидывал мяч через голову и, даже не потрудившись оглянуться, гордо задрав нос, шествовал на свое место в центре площадке. Малолетняя публика на трибунах при виде такого цирка дико ржала, заливалась свистом, упоенно выла, корчилась от хохота и отпускала в адрес сдюшоровцев невероятно обидные реплики. Лидеры сдюшоровцев, нахватав фолов, постепенно осели на скамейке, оставшиеся на площадке уже не рисковали лезть на рожон, и коротышка, видя такое, совсем раздухарился - начал еще работать и на перехватах. Нет, никому заступать дорогу он не собирался - придавят еще всей своей массой, но когда рослый сдюшоровец, пробегал рядом, ведя мяч, с виду пассивный коротышка внезапно вытягивал в сторону свою непропорционально длинную руку и неуловимым движением перехватывал оранжевый шар в полете. Прежде чем обокраденный успевал вступить с ним в борьбу, коротышка делал уже свой убийственно точный бросок. Иными словами, это был полный разгром.

Не потерпев ни одного поражения, команда школы, за которую выступал Сева Метков, выиграла областное первенство, а сам он, ну кто бы сомневался, был признан лучшим игроком турнира.

Поярков, пребывая не в самых лучших чувствах, сидел в своем тренерском кабинете в здании СДЮШОР, на базе которой и проводился только что закончившийся чемпионат. Поярковская команда заняла в нем второе место, что было явной неудачей, ведь только победа здесь открывала дорогу в Москву на первенство России. Эх, кабы не этот коротышка Метков, и где только уродилось такое чудо?! Дверь тихонько скрипнула, отворяясь, молодой тренер нервно обернулся, ожидая увидеть кого-то из своих разобиженных неудачей воспитанников, но нет, просунувшаяся в кабинет вихрастая голова принадлежала предмету его последних ночных кошмаров.

- Ба, какие гости к нам... Всеволод Метков собственной персоной! Ну, здравствуй, Сева, входи, входи... Пришел, так сказать, высказать соболезнования поверженному противнику?

- Вади-и-им Терентьевич, ну какие вам соболезнования, вы же в Москву едете!

- Ээ... откуда такие сведения? И откуда, гостюшка дорогой, ты знаешь, как меня зовут?

- Да слышал, как к вам пацаны на скамейке обращались. А сведения... Ну, не может наша школа отправить нас в Москву. Денег таких на баскетбольную секцию не предусмотрено. Зато у вас есть право доукомплектоваться перед поездкой...

- Намек понял. Для счастливого вестника место в команде, конечно, найдется. А может, и еще для одного из победителей. Кто у вас так хорошо на розыгрышах-то выступал?

- Вы про Соколова, что ль? Не, он, конечно, рослый, но тупо-ой!...

- Ну, тебе виднее... Сколько тебе лет-то, герой?

- Двенадцать пока. А что, слишком молодо выгляжу?

- Ну-у, ростом ты, прости, и на двенадцать не тянешь, зато во всем остальном... Я просто поражен, как такой талант не оказался еще в нашей школе.

- Спасибо. А ведь я в ваш СДЮШОР приходил на просмотр.

- Ну и...

- А там первым делом на рост смотрели. Как увидели меня, так сразу: "Гуляй, мальчуган!".

Сева удовлетворенно улыбнулся, глядя, как стремительно пунцовеет лицо Пояркова.

- Да, ты прав, парень, - наконец, выдавил Вадим, - дураков и у нас хватает. Приношу тебе извинения за моих коллег. Если хочешь перейти в СДЮШОР, помогу зачислиться хоть сегодня. Наш директор - мужик понимающий, в отличие от некоторых.

Сева энергично закивал.

- Тогда лады... Беру тебя в команду на амплуа... какое у тебя, кстати, амплуа? Вроде и не защитник, и не разыгрывающий, а нападающие - те должны играть по флангам и поближе к кольцу.

- Бомбардир с дальней дистанции! - во весь рот улыбнулся Сева.

- Да уж, уникальное амплуа. Видел, как вся команда на тебя играла. Всего одна тактическая схема, но, критиковать не буду, хорошо наигранная.

- Так у нас же там не профессионалы играют. Когда им другие разучивать-то?

- И тут ты прав, у наших ребят на это времени побольше. Ты в наши схемы встроиться сумеешь, или надо специально под тебя комбинации наигрывать?

- Конечно, под меня, а то какой от меня прок-то? - удивился Сева.

- Да, твои трехочковые - это действительно нечто. Как это тебе удается-то? Ты и в самом деле ни разу не промахиваешься?

- Не-а, - замотал головой Метков, - ни разу! Могу даже с другого края площадки засандалить. А как удается... Врачи говорят, у меня мозжечок уникально большой - вон видите шишку на затылке? Короче, уродился таким. Нескладным, но метким. Меня еще в школе гиббоном дразнили, - хихикнул Сева.

- Мда, и в самом деле есть какое-то сходство... А если серьезно, Всеволод, то раз уж выпал тебе такой божий дар, надо использовать его на всю катушку. Завтра же скажи родителям, пусть готовят документы на перевод тебя в СДЮШОР. А пока идем знакомиться с твоими будущими товарищами по команде. Они сейчас в раздевалке все... грустят об упущенной поездке. Кстати, и порадуем.

Поярковские ребята и в самом деле были расстроены донельзя. Проиграть всего один матч за турнир, и чтобы он в итоге оказался решающим... До слез обидно! Когда любимый тренер показался в дверях, они первое мгновение даже не очень на него среагировали... пока не разглядели, что он держит за плечи виновника всех их бед!

- Ну, чего нюни распустили? - поспешил взбодрить их Поярков. - Едем мы в Москву, едем! Вот, товарищ пришел сообщить вам эту радостную весть. Кстати, прошу любить и жаловать, Всеволод Метков переходит к нам в СДЮШОР и со следующего дня будет тренироваться вместе с вами. Будьте с ним поделикатнее, ребята, он на целый год младше всех вас, а уж весовые категории и просто несопоставимы!

Резкое изменение ситуации с трудом доходило до сознания юных баскетболистов, но когда дошло, раздевалку потряс многоголосый вопль. Нового соратника мигом затормошили и, наверно, задушили бы на радостях, но тренер бдительно стоял на страже.

- Следующая тренировка - завтра в десять утра, - произнес Поярков, когда страсти чуть улеглись. - Да-да, и нечего кривиться, надо же вам отрабтать игровые связи с новым игроком!

- А отдохнуть после турнира? Ну хоть денек?... - взмолился кто-то.

- Да, Вадим Терентьевич, вы же нас на Волгу обещали сводить...

- Ладно, оглоеды, обещал - значит выполню, - сдался Поярков. - Заодно и с новеньким поближе познакомитесь.

На следующее утро Вадим вывез всю свою команду в Жигули, куда из Самары ходили пригородные поезда. Ребята в пути осторожно наводили контакты с новичком.

- Сев, а ты здесь раньше бывал? - допытывался рыжеватый Борис Синькин. - Нет? А меня родители каждое лето сюда на "грушу" привозят. Не, они у меня не барды, просто интересуются. Здесь летом по двести тыщ народу собирается, и не только поют, многие еще и под парусом ходят, и в игры разные играют. Я здесь такое место для купания знаю! Понырять можно! Вадим Терентьевич, а давайте мы на это место пойдем?!

Перед пробивными способностями Синькина редко кто мог устоять, и Поярков дал себя уговорить. Облюбованный Борисом дикий пляж был довольно малолюден. Побросав вещи на траву, мальчишки быстро разделись до плавок. Зрелище это было, на взгляд Вадима, довольно забавное. С десяток пацанов, вымахавших с коломенскую версту, но при этом тощих, как и положено младшим подросткам, и потому чем-то смахивающих на жирафов, и коротконогий, но длиннорукий Сева, в таком окружении еще больше похожий на гиббона. Предаваться лирическим размышлениям Пояркову долго не дали: пацанва полезла в воду, и тренер отправился ее страховать.

Синькин, главный командный затейник, организовал прыжки в воду с рук. Ему явно хотелось приобщить к этому развлечению и новичка, но Сева, к групповым играм в воде непривычный (не больно-то его прежде брали в компанию!), держался чуть настороженно и в руки не давался.

- Боря, отстань от Севы!... Борис, я тебе твердо обещаю, если с парнем что случится, я тебя точно выдеру! - несколько раз вмешивался Поярков, но неугомонный Синькин своего в итоге добился и водрузил Меткова себе на шею.

- Эй, Сев, ну как, обзор хороший? Самару оттуда видать? - смеялись ребята.

- Ага, просто замечательный... Даже Москву видно! - улыбался Метков, осторожно поднимаясь на ноги. - Я вижу дальше, потому что стою на плечах гигантов!

Смех смехом, но надо было уже и прыгать. Сева, никогда прыжками в воду не занимавшийся, почему-то захотел выпендриться и сиганул вниз ласточкой. Вошел в воду не очень удачно, под углом, создал кучу брызг и... пропал. Ребята как-то не сразу осознали, что произошло.

- Да что же он не всплывает-то?.. - наконец, пробормотал кто-то.

- Парни, а кто-нибудь у него спрашивал, он вообще плавать-то умеет?!

- Да ну, тут не так глубоко, не утонешь, достаточно на ноги встать...

- Это для тебя неглубоко, а ему-то небось с головкой!

- Э, а вдруг он как раз головой ударился!

Толкаясь и мешая друг другу, ребята принялись рыскать руками по дну, но отыскать нахлебавшегося воды Севу удалось все же Вадиму. Вытащив легенькое тельце на песок, Поярков судорожно принялся вспоминать, как оживляют утопленников. Ага, кажется, надо положить животом на колено и надавить на диафрагму... Ох, как бы еще и искусственное дыхание не пришлось делать...

Реанимационные мероприятия дали быстрый эффект, и изо рта Меткова хлынули потоки воды. Мальчуган задергался, судорожно вздохнул...

- Ффу-у... живой, кажись... Ну, полежи, полежи, продышись, все хорошо. Мы еще тебя врачу покажем, чтобы удостовериться, что с тобой все нормально.

- Врачу? Не надо меня к врачу! - услышав о возможной встрече с медициной, недавний утопленник разом оклемался и сиганул подальше от спасителя.

Ловить его Поярков не стал. Если можно обойтись без врача, то и слава богу, нечего навлекать на свою голову лишние проблемы. А вот с источником этих проблем лучше разобраться на месте, чтобы больше такого себе не позволял.

- Борис, помнишь, о чем я тебя предупреждал? Вижу, что не забыл. Короче, вон там ива растет, ступай и наломай для себя прутьев. Да-да, ты все правильно понял. Когда принесешь, ляжешь на траву и плавки долой. Раз у тебя котелок не варит, буду тебе ума через задние ворота вкладывать!

Понурый Синькин не осмелился пререкаться и поплелся к ближайшему ивняку. Вернувшись с розгами, стянул с бедер скудную синюю тряпочку и растянулся на траве во весь свой длинный рост. Товарищи по команде смотрели на него сочувственно, но заступаться не решались. Не имея большого опыта в порке малолетних шалопаев, Вадим, подравняв принесенные прутья, зажал их все в кулаке и с десяток раз вытянул повизгивающего Борьку этими лозинами по ягодицам, покрыв их сеткой из красных полос. Доведя Синькина до громкого раскаяния, Поярков, наконец, разрешил ему встать и одеться.

Всю обратную дорогу Борис ерзал на жестком вагонном сиденье и бросал на Вадима упрекающие взгляды. Ничего, перетерпит! От надранной задницы, ощущения, конечно, не самые приятные, но все получше, чем от сломанной шеи!

По прибытии в Самару тренер распустил команду по домам, а пострадавшего Севу лично передал с рук на руки родителям. К счастью, утопление обошлось без последствий.

На первенстве России по баскетболу среди мальчиков не старше четырнадцати лет команда Самарского СДЮШОР стала сенсацией. Уступая многим соперникам в физических данных, регулярно проигрывая щит, она неизменно брала свое на трехочковых бросках. Специализировался на них никому доселе не известный коротышка, всякий раз в начале матча вызывавший смех у публики одним фактом своего появления на площадке. Впрочем, уже через пару минут смех стихал, сменяясь недоумением. На первый взгляд, коротышка вел себя как завзятый лентяй и пофигист: не брал на себя функции разыгрывающего, как положено всем баскетбольным "малышам", не противодействовал активно игрокам соперника, вообще большую часть времени ходил по площадке шагом в районе центральной линии, стараясь держаться подальше от более габаритных игроков. Но стоило самарской команде перейти в атаку, и как бы эта атака ни развивалась, в какой-то момент мяч все равно неизменно оказывался у коротышки, а сам коротышка - на свободном месте, после чего немедленно следовал дальний точный бросок - и очередные три очка падали в копилку самарцев. Соперники, предпочитавшие забивать из-под щита, злились, пытались сами бросать издалека (и тогда в большинстве случаев промахивались), безбожно фолили на коротышке (и тогда тот издевательски легко забивал все положенные штрафные, а сами провинившиеся, набрав фолов, покидали площадку), пробовали его прессинговать (выяснялось, что один человек его все равно не сдержит, хитрый коротышка неожиданным рывком уходил от любого, чуть ли не между ног проскальзывал, выиграв какую-то секунду, тут же бросал, практически не целясь, и все равно попадал), но что бы они ни делали, счет все равно неумолимо рос в пользу самарцев. Коротышка выбился в главные бомбардиры чемпионата, а его команда уверенно пробиралась к финалу.

В финале самарских выскочек поджидала команда ЦСКА - постоянный фаворит подобных соревнований. В армейский клуб рад был попасть любой юный баскетболист: помимо славного имени и возможности учиться в Москве привлекало еще и то обстоятельство, что тренер цээсковцев, Алексей Павлович Загрубин, был по совместительству и тренером сборной мальчиков соответствующего возраста и, следовательно, именно он отбирал ребят для участия в международных турнирах. По долгу службы Загрубин просматривал матчи всех участвующих в чемпионате команд, и, понятно, бомбардирские подвиги Севы Меткова он никак не мог обойти вниманием. Парень ему приглянулся, несмотря на странную технику и вальяжное поведение на площадке. Умельцев забивать трехочковые в сборной явно недоставало, а игровую дисциплину юной звезды можно и подтянуть... не таких еще обламывали! Вот только сборная - это все потом, а сейчас на повестке дня вставал другой вопрос: как нейтрализовать малорослого снайпера. Загрубину показалось, что он нашел решение.

Как только началась финальная игра, к Севе пристроились два высоких игрока хозяев. Точнее, во время атак армейцев рядом с ним находился только один из них, в чьи функции входило пресекать передачи на Меткова в случае нежданной потери мяча. Но как только мяч оказывался у самарцев, к опекуну Севы тут же присоединялся его напарник, и вдвоем они брали мальчика в коробочку. Сева то и дело совершал рывки в попытке открыться, но сторожившие его бугаи не отставали ни на шаг. Все это действо при взгляде с трибун напоминало какой-то странный танец и вызывало зрительские смешки. Правда, столь жесткая опека привела к тому, что армейцам постоянно приходилось обороняться троим против четверых, и тут выяснилось, что и остальные самарцы бросать по кольцу отнюдь не разучились, и процент результативных атак в сложившихся условиях у них оказался хоть немного, но повыше, чем у армейцев. В итоге к заключительному периоду самарская команда опережала ЦСКА на семь очков.

Загрубин нервничал. Ход матча еще можно было переломить, но только если использовать жесткий прессинг, причем прессинговать всю команду соперника, а не только ее главного бомбардира. Но тогда придется отзывать по крайней мере одного опекуна... Перед началом матча Алексей Павлович втайне надеялся, что юный Метков, которому не дают и шагу ступить, быстро распсихуется, нахватает фолов и покинет площадку, а уж с оставшимися игроками соперника можно будет разобраться и с помощью обычной игровой тактики. Увы, у мелкого мальчугана оказались на удивление крепкие нервы, фолы хватали в основном как раз его опекуны, немало разобиженные тем, что они сами по воле тренера оказались выключенными из игры, а какому же тринадцатилетнему мальчишке такое понравится?! Прекрасно представляя себе возможные угрозы, Загрубин все же решил рискнуть и первым делом освободить парней от функции опекунов во время атаки. В предыдущих матчах Метков все равно оборонялся спустя рукава, бог даст, и в этом периоде особых проблем не создаст, а атака всей пятеркой против четверых обороняющихся создаст неплохое преимущество.

Обнаружив, что дюжий армеец больше не ходит за ним, как на привязи, Сева занял место прямо по центру площадки. Соперники как раз начинали розыгрыш от своего кольца. Стоял он в такой расслабленной позе, что ведущий мяч армеец даже не позаботился обойти его подальше стороной. Это оказалось ошибкой. В момент, когда соперник пробегал мимо, замерший на месте Метков молниеносно вытянул руку и неуловимым движением перехватил мяч у самого пола. Соперник, мяч у которого буквально сняли с руки, сделал по инерции еще два шага, а когда, наконец, затормозил, Сева уже успел сделать свой как всегда убийственно точный бросок. Во время следующей атаки его уже старались обойти десятой дорогой, но и он изменил свою тактику: стал уходить с центра площадки и совершать партизанские рейды в тылу атакующих в надежде, что кто-то из них забудется и попробует передать мяч понизу. Тут уже малый рост, мгновенная реакция и длинные руки Меткова давали ему немалые шансы для перехвата. Пару раз трюк удался. Не готовые к подобным неприятностям армейцы принялись хамить, и тут уж Сева вволю отыгрался на штрафных. Один раз даже позволил себе промазать, а точнее, специально кинул так, чтобы мяч, ударившись о дужку кольца, срикошетировал в сторону точно в руки товарища по команде, который точным броском тут же принес команде два очка вместо одного. В итоге к концу игры преимущество самарцев достигло пятнадцати очков, Загрубин орал на своих игроков, взял тайм-аут, но переломить неудачно складывающийся ход матча так и не сумел.

Юные самарцы после награждения, еще не вполне веря в свою победу, осторожно передавали из рук в руки чемпионский кубок. Когда тот оказался в руках у Меткова, Боря Синькин посадил малорослого одноклубника себе на плечи и совершил с ним круг почета. Ссадив, наконец, с себя Севу, он осведомился:

- Ну что, Меткий, теперь отсюда в Европу укатишь? Слух прошел, что Грубый одного тебя из нашей команды в сборную берет. Небось, еще и в ЦСКА к себе переманит...

- Не-а, он мне не нравится. Ни он, ни его прозвище. Наш Вадим куда умнее. Почему бы его тренером сборной не сделать?

- Ну, ты даешь! Их же федерация утверждает! У Загрубина авторитет куда больше, да и вообще... Кто здесь нашего Вадима знает-то?

- А спорим, я сделаю Вадима Терентьевича тренером сборной?

- Ты-ы? - Боря покрутил пальцем у виска, но поспорить не отказался.

На финальном матче среди прочих почетных лиц присутствовал президент Российской федерации баскетбола Станислав Петрович Риксанов. Он, кстати, и вручал кубок победителям. Сева его физиономию хорошо запомнил и был уверен, что при встрече не опознается. Понаблюдав немного за ликующей малышней, Риксанов двинулся на выход из зала. Передав кубок Синькину, Метков поспешил за объектом своих далеко идущих планов. Надо было во что бы то ни стало перехватить его, пока он еще не покинул здание спорткомплекса, где проводился чемпионат. А то ищи его потом по всей Москве, и еще не факт, что он согласится принять какого-то мальчишку.

Севе повезло: перед отъездом Риксанов решил заглянуть в туалет, причем один, без сопровождающих. Мальчуган немедленно шмыгнул туда вслед за ним, деликатно подождал, пока мужчина сделает все свои дела, но как только тот вышел помыть руки, пристроился у соседнего умывальника.

- Здравствуйте, Станислав Петрович!

Услышав звонкий голосок, мужчина недоуменно повернул голову, но тут же расплылся в улыбке:

- А, это ты... Ну, здравствуй, юное дарование!

- Станислав Петрович, а тренера сборной ребят нашего возраста уже окончательно определили, или еще только будут назначать?

- А тебе это так важно знать? Хотя понимаю, тебя же впервые в сборную должны привлечь. Вообще-то да, мы их каждый год назначаем, но кандидатура у нас только одна - Алексей Павлович Загрубин. Он и раньше с ребятами вашего возраста работал, и, кстати, очень хорошо отзывался о твоей игре.

- Да о ней все хорошо отзывались, - не поддался на мелкую лесть Сева. - А почему именно он? Почему не наш тренер, Вадим Терентьевич Поярков? Чемпионат же именно мы выиграли?

- Ну, у Алексея Павловича опыта не в пример больше, - снисходительно разъяснил Риксанов.

- Опыта, говорите... А в чем его опыт? Разве он что-нибудь выиграл?

- Хм... - Станислав Петрович почесал подбородок, непроизвольный жест, к которому он прибегал, когда испытывал затруднения с аргументацией. В принципе, к результатам команд, руководимых Загрубиным, у федерации особых претензий не было, но мальчик был прав - они действительно не выиграли ни одного турнира.

- Значит, не выиграл, - констатировал Сева, - а вот мы с Вадимом Терентьевичем можем.

- Да, не выиграл, - вынужден был признать Риксанов, - но зато хорошо знает соперников и умеет подстраивать под них тактику игры.

- Да неужели? - саркастически промолвил Метков. - А что же он тогда ничего своим парням не посоветовал, когда я в четвертом периоде свою тактику изменил? Только орал на них и ругался!

- А твой тренер, думаешь, в этом лучше разбирается?

- Конечно! - убежденно произнес Сева. - У нас знаете сколько различных комбинаций и игровых схем на разные случаи наиграно!

- Готов допустить. Но без твоего присутствия все эти схемы все равно бы вашей команде победить не помогли. А вот когда ты войдешь в сборную, Алексей Павлович тоже много чего под тебя наиграет. Тогда, глядишь, что и выиграем.

- Не-а, не войду! - упрямо замотал головой Метков. - В команде Загрубина я играть не стану ни за что. Не люблю, знаете ли, когда на меня кричат.

- Ты серьезно? Это ты сам так решил, или подговорил кто? - Станислав Петрович вперил в мальчика требовательный взгляд и натолкнулся на бестрепетно взирающие на него ясные детские очи. - Мда, задал ты мне задачку, мальчик...

- Ага, - промолвил Сева, - я вам все свои аргументы высказал, вот и решайте теперь, кто для сборной ценнее, я или Загрубин. Вы же тут главный, кроме вас этого никто не решит. До свидания, Станислав Петрович, - махнув на прощание рукой, Метков выкатился из туалета, оставив президента федерации в глубоких раздумьях.

Разговор этот не оказался безрезультатным. На ближайшем тренерском совете, когда зашел вопрос, кого утвердить тренером сборной мальчиков не старше четырнадцати лет, Риксанов неожиданно предложил кандидатуру Пояркова.

- Надо дать дорогу молодежи, - заявил он. - Вадим Терентьевич сумел создать отличную команду из ребят всего одной области, воспитал для нашего баскетбола настоящую звезду и, как меня уверили, является настоящим мастером в разработке тактических схем.

Поярков, подобных славословий в свой адрес никак не ждавший, даже покраснел от смущения. На пост тренера сборной он никак не рассчитывал, но и брать самоотвод не спешил, раз уж сам президент ему предлагает. Пока он держал паузу, взвился Загрубин:

- Станислав Петрович, я вас не понимаю! Что это еще за подковерные игры?! Этот молодой человек, может, и перспективный тренер, но опыт международных встреч у него отсутствует напрочь! Да, он воспитал юную звезду, точнее, ему повезло, что этот юный талант попался именно ему. Уверяю вас, Всеволод Метков ничуть не хуже будет играть и в ЦСКА, и в сборной под моим руководством!

- Беда в том, уважаемый Алексей Павлович, что упомянутый вами Метков категорически отказывается играть под вашим руководством, о чем сообщил лично мне. Его не устраивает ваше обращение с игроками.

В комнате раздались приглушенные смешки. Загрубин был известен среди коллег как знатный матерщинник, и что дети не жалуются на него только потому, что боятся исключения из команды, тоже ни для кого секретом не являлось.

- Но послушайте, чтобы какой-то там мальчишка определял судьбу тренеров!... - вскипел Загрубин.

- Не "какой-то там мальчишка", Алексей Павлович, а исключительный талант, который может помочь нам впервые за много лет выиграть чемпионат Европы! - прервал его Риксанов. - Если у него по какой-то причине не станет перспектив в баскетболе, он ведь без дела все равно не останется. С такими-то способностями его моментально подберут представители других видов спорта, я даже готов сказать каких, а вот баскетбол его потеряет. Короче, уважаемый совет, нам сейчас предстоит решить, кто окажется полезнее для сборной: заслуженный тренер Загрубин, который, к сожалению, пока не смог выиграть для страны ни одного европейского золота, или юный бомбардир Метков, который нам это золото обещает в случае, если будет выступать под руководством своего любимого тренера. Вам решать.

Нельзя сказать, чтобы состоящим в совете тренерам так уж нравился молодой самарский выскочка, но и гегемония Загрубина им тоже давно надоела. Алексей Павлович не упускал случая перетащить в свою команду талантливого провинциального игрока, сманивая его перспективами жизни в столице. Тренеры резонно полагали, что уговорить ребят, а главное, их родителей, переехать в Самару будет куда труднее, а значит, для их команд Поярков опасности не представляет. К тому же состав его собственной команды, за исключением Меткова, в основном довольно слабенький, в сборную он многих своих игроков делегировать не сумеет, а стало быть, им легче станет пропихнуть туда своих воспитанников. Да и с руководством федерации негоже ссориться, раз уж оно горой стоит за этого Пояркова. В результате в ходе последовавших выборов Загрубин потерпел фиаско. Пояркова утвердили тренером сборной, взяв с него обязательство выиграть ближайший чемпионат Европы. "Выиграет - его счастье, а свернет себе там шею - ну что ж, зато вакансия в сборной снова откроется", - так размышляло большинство голосующих.

Поярков, нежданно для себя сделавший такую карьеру, не знал, плакать или смеяться, выходя с заседания тренерского совета. Вернувшись в команду и осчастливив ребят этими вестями, он быстро выяснил и роль Севы Меткова в уговаривании Риксанова, и обстоятельства его спора с Синькиным. Оба спорщика получили знатный разнос, а Сева еще и недвусмысленную угрозу хорошенько его выдрать, если он не выполнит свое обещание выиграть для страны европейское золото. Но, даже склонив перед тренером повинные головы, мальчишки не могли сдержать радостных улыбок.

Стоит сказать, что ближайший европейский чемпионат среди мальчиков моложе четырнадцати лет действительно завершился победой сборной России. Сева Метков всегда выполнял свои обещания.

Со времени начала спортивной карьеры Севы Меткова в Самарском СДЮШОР прошло уже четыре года. Команды с его участием выигрывали напропалую все детские и юношеские турниры, на него уже серьезно заглядывались тренеры профессиональных баскетбольных клубов, но сам юный Всеволод все больше стал поглядывать на сторону. Тот мужик в больнице, кажется, и о стрельбе что-то говорил, и даже о возможных олимпийских победах в ней. Бросать баскетбол категорически не хотелось, но, может быть, удастся найти способ заниматься ей параллельно, в свободное от баскетбольных тренировок время? Своими сомнениями Сева поделился с Поярковым, тот призадумался и пообещал при случае оказать содействие. И случай такой представился скоро.

Однажды после занятий Вадим сказал Севе не ехать домой, а прогуляться с ним на местное стрельбище. Метков с радостью согласился. На стрельбище Поярков отловил в раздевалке какого-то лысого мужика:

- Ну что, Коля, так и не решил проблемы с составом?

Тот утер ладонью пот со лба:

- Да что ты, Вадик, у меня тут полный завал, Спартакиада школьников на носу, а в трапе и дабл-трапе заявлять попросту некого! Представляешь, ни одного приличного молодого стендовика во всей области!

- Ну, раз такая ситуация, значит, и особых успехов от тебя тоже не ждут?

- Да какие успехи, тут бы хоть какие зачетные очки заработать, и то ладно!

- Значит, вполне мог бы заявить и перспективного парня со стороны?

Мужик с интересом покосился на Всеволода:

- Это ты кого-то из своих подопечных имеешь в виду? Ну, если он и так в нашем спортивном обществе состоит и имеет способности... почему бы и не рискнуть. Он хоть раз винтовку-то в руках держал?

- Разве что пневматическую... Но ты лучше сперва попробуй его в деле, а потом и рассуждай.

- Ладно, идемте...

Мужик, которого, как выяснилось по дороге, звали Николаем Сергеевичем Гориным, привел Севу с Вадимом в оружейную комнату, снял со стены казенную двустволку для стендовой стрельбы, вручил ее Меткову, достал откуда-то пачку патронов и принялся объяснять юноше, как обращаться с этим изрядно подержанным оружием. Когда экспресс-курс молодого стрелка был Севой усвоен, Горин проводил его на стрелковое поле.

- Сейчас ты стоишь на первом номере. Вот оттуда специальная машина выбрасывает тарелочки. Твоя задача разбить их на лету.

На поле тренировалось еще несколько взрослых стендовиков. Внимательно понаблюдав, как стреляют они, Сева решил, что вполне сможет скопировать их движения, и подал сигнал о своей готовности к стрельбе. Разобраться, как следует правильно прицеливаться по летающим в самых разнообразных направлениях тарелочкам, ему удалось не сразу, и окажись тут какие-нибудь журналисты, им посчастливилось бы заснять воистину уникальные кадры - Всеволод Метков, мажущий мимо цели. Но после первых же удачных попаданий Сева приноровился, стал правильно рассчитывать траектории тарелочек и выстреливаемых им самим пуль, и дело сразу же пошло на лад. К концу тренировки Горин радостно прицокнул и заявил, что молодой человек - явно прирожденный стендовик, хоть сейчас выпускай его на соревнования.

О посещении Севой тренировок на стрельбище договорились быстро. В последующие дни Метков успешно освоил и дабл-трап, разновидность стрельбы, когда в воздух одновременно запускаются две тарелочки и надо успеть сбить их двумя выстрелами. Видя такое дело, Горин, разумеется, подсуетился заявить своего подопечного в обеих дисциплинах, руководители команды не возражали, хотя в своих медальных планах на новичка никак не рассчитывали, в итоге Сева оказался в роли темной лошадки на стрелковом турнире Спартакиады школьников.

Юноше впервые в жизни довелось выступать в турнире спортсменов-индивидуалов, а не в составе дружной баскетбольной команде. Помимо двух парней, выступающих в ските, которые снисходительно поглядывали на Севу, других стендовиков в самарской команде не было, со стрелками-пулевиками он пересекался разве что в столовой, среди юных мастеров трапа и дабл-трапа из других участвующих в Спартакиаде команд он никак не котировался, посему и внимания на него никто не обращал. Впрочем, так было лишь до начала соревнований.

Едва закончилась первая серия из двадцати пяти выстрелов в трапе, среди собравшейся на стрельбище публики прошло легкое волнение. Со стопроцентным результатом попаданий шел только один участник - никому не ведомый Всеволод Метков из Самары. Маститые тренеры успокаивали волнующихся, дескать, одна удачная серия - это всего лишь везение, на последующих мальчик наверняка посыплется, он же новичок, а молодняк вообще обычно плохо справляется с нервным напряжением. Но проходили серия за серией, сыпались как раз предполагаемые фавориты, а невесть откуда взявшийся самарец с надежностью машины продолжал штамповать точные выстрелы. В финал соревнований он вышел с абсолютным результатом, да и там не оплошал. Руководители самарской команды ходили с видом игроков, сорвавших джек-пот в лотерее на единственный, случайно купленный билет, Горин сиял как начищенный самовар.

Следующими были соревнования по скиту. Оба самарских представителя с треском на них провалились и разом сдулись. На Севу при встрече они теперь глядели даже с каким-то подобострастием. Впрочем, несмотря на их неудачу, медальный план команды самарских стендовиков был и так уже перевыполнен, а впереди еще был дабл-трап. По формальным показателям Метков и здесь в фаворитах не числился, но, разумеется, после победы в трапе все взоры были теперь прикованы именно к нему, и он не подкачал, вновь выиграв соревнования со стопроцентным результатом.

Радость в самарской команде была столь велика, что герою Спартакиады устроили пышные чествования, в ходе которых даже чуть его не напоили. Он еле отбрыкался, напирая на то, что он в первую голову баскетболист и тренер за такое нарушение спортивного режима попрет его из команды. Пулевики интересовались, давно ли Сева занимается стендовой стрельбой, удивлялись, что меньше месяца, и осторожно осведомлялись, не собирается ли он еще раз сменить амплуа. Раздухарившийся Метков клялся, что с полпинка освоит любую дисциплину, где нужна точность, да так, что там после него никому уже ловить нечего будет. Поскольку завалиться самовольно в тир всей компанией не представлялось возможным, чтобы проверить Севино бахвальство на практике, ребята раздобыли где-то мишень для дартса. Всеволод тут же принял вызов, заявив, что будет метать стрелки с вдвое большей дистанции, чем остальные. Условия его приняли, посмотреть, как облажается хвастливый новичок, сбежался чуть не весь молодежный состав самарской команды, но когда Сева без особых усилий засадил все три свои стрелки в шестидесятиочковый сектор, наградой ему стал массовый восхищенный вой. Севу даже попытались покачать на руках, на него вешались самые красивые девочки-художницы (это на него-то, искренне считавшего свое тело уродливым!), кто-то настойчиво советовал ему переквалифицироваться на гольф и зашибать большие бабки. О гольфе Сева тогда ничего не знал и потому на предложение не отреагировал, но в подсознании, однако, отложилось... Веселились чуть не до полуночи, да и то разошлись только потому, что разогнали тренеры.

На следующий день Горин, с трудом сдерживая торжествующую улыбку, поведал Всеволоду, какого шороха он, оказывается, навел в стрелковом мире своим феноменальным выступлением. Уже никто не сомневается, что его призовут в юниорскую сборную страны, кое-кто, соответственно, там свои места потеряет, и за оставшиеся вакансии уже началась нехилая подковерная драчка. Мало того, им уже всерьез интересуются и тренеры взрослой сборной, поскольку с шестнадцати лет спортсмен может уже выступать даже и на Олимпиаде, и хоть там есть свои надежные лидеры, но вот такого молодого и жутко перспективного никто, конечно, из поля зрения не выпустит. Время для подготовки, кстати, еще есть, и не желает ли Сева по такому случаю сменить баскетбол на реальный шанс стать обладателем олимпийского золота? Ах, он надеется выступить на Олимпиаде в составе мужской баскетбольной сборной... И у этой команды тоже есть шанс на золотые медали? Ах, если с ним, то обязательно появится... Ну-ну...

Баскетбол баскетболом, но стать олимпийским чемпионом в стрельбе Севе тоже очень хотелось. Желательно, двукратным. А если и в любимом баскетболе все сложится, как надо, то он станет уже трехкратным, причем в двух видах спорта сразу! Мечты, мечты...

Как бы то ни было, функционеры стрелковой федерации уже не собирались выпускать Меткова из своих цепких лап, и пришлось ему всерьез делить свое время между любимым баскетболом и тренировками в стрельбе. На учебу, за исключением легко дающейся математики, он при этом, разумеется, забил. Ну и наплевать, что экзамены на носу, когда речь идет об олимпийском золоте! Что, ему в государственных интересах нужную оценку, что ли, не натянут?! А в общем, если бы не докучливые школьные учителя, нынешняя жизнь юного Всеволода Меткова была бы вполне безоблачной. Он даже и о том разговоре в больнице стал забывать, и даже медиков теперь боялся как-то меньше.

Летняя Олимпиада в Стамбуле неудержимо накатывала как поезд-экспресс, а в российской стрелковой сборной как назло начались проблемы. Прямо накануне отъезда в Стамбул лидер команды в скоростной стрельбе из пистолета угодил в автоаварию с серьезными последствиями. К счастью, остался жив, но полученные травмы вывели его из строя минимум на месяц. Рональд Иноземцев, главный тренер стрелковой сборной, чуть все волосы себе не выдрал, получив это известие. Случись это хоть днем раньше, травмированного еще можно было бы заменить... но сейчас истек последний срок подачи заявок на участие в Олимпиаде. Кровью и потом завоеванная олимпийская лицензия оставалась незаполненной, таяла надежда на казалось бы верную медаль. Конечно, соревноваться можно отправить кого-нибудь из уже заявленных олимпийцев, да вот только дисциплина уж больно специфическая...

Всеволод Метков, заявленный на Олимпиаду сразу в двух видах спорта, баскетболе и стендовой стрельбе, о проблемах коллег пулевиков прознал уже в Стамбуле. Пулевая стрельба, в отличие от любимого трапа, казалась ему скучной и медлительной, подержать в руках спортивный пистолет ему доселе довелось только пару раз, и никаких особых эмоций эта проба в нем не вызвала, так что будь это обычные соревнования с долгим выцеливанием мишени, он, пожалуй, даже бы и не рыпнулся, но вот скоростная стрельба... Сева проштудировал график олимпийских состязаний и с удивлением обнаружил, что соревнования по скоростной стрельбе не только не пересекаются с его соревнованиями по трапу и дабл-трапу, но и удачно выпадают на день, когда мужская баскетбольная сборная России свободна от игр. Столь невероятное совпадение он счел знаком судьбы, который просто грех будет проигнорировать. Теперь осталось уговорить Иноземцева...

Пожилой тренер тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Мозг как-то отказывался воспринимать, чего хочет от него этот юнец.

- Так вы говорите, что ни разу не участвовали в соревнованиях по этой дисциплине... - И тем не менее, у вас хватает самоуверенности заявлять, что вы выступите не хуже заслуженных мастеров скоростной стрельбы?!..

- Нуу... я на своих первых соревнованиях по трапу тоже числился темной лошадкой, однако ж выиграл их с мировым рекордом!

- Но, наверное, предварительно все же долго тренировались?

- Да знаете, как-то не очень... В общем, за неделю освоил.

- Мда, это аргумент... Неделя до соревнований у вас точно будет. Но все же постарайтесь доказать мне, почему я должен спешно готовить именно вас, а не кого-нибудь из маститых пистолетчиков.

- Нуу... они привыкли слишком долго целиться...

- А вы?

- А у стендовиков с этим строго, если станешь долго выцеливать, тарелочка улетит.

- Ладно... - тяжело вздохнул Иноземцев, - заявлю вас на свой страх и риск... Но если провалитесь, учтите, полоскать вас будут на всю страну, несмотря даже на все ваши возможные подвиги в трапе, да и меня вместе с вами.

- Чем хотите могу поклясться, что не подведу! - убежденно промолвил Метков, расплываясь в радостной улыбке.

На первые свои олимпийские состязания, в трапе, Сева выходил как на бой. Несмотря на принадлежащий ему мировой рекорд, фаворитом его считали далеко не все, особенно среди иностранцев. Многие авторитетные комментаторы высказывали мнение, что у ворвавшегося в элиту стендовиков юниора в напряженной борьбе должны сдать нервы. Всеволод и сам этого опасался, но твердо верил в свою звезду. На стрельбище он штамповал точные выстрелы, как автомат на конвейере ввинчивает шурупы в заготовки. В итоге после четырех безупречных серий нервы дрогнули не у него, а у его маститых соперников. В финале борьба шла уже только за второе место, Метков же с неумолимостью абсолютного фаворита двигался к повторению собственного мирового рекорда. Разбив, наконец, двухсотую тарелочку, он отставил ружье и, уставившись в объектив следящей за ним телекамеры, принял величественную позу, ну прямо как Наполеон после очередной блистательной победы. Трибуны взорвались смехом и громко зааплодировали.

- Ну, ты герой! - отдувающийся Иноземцев протиснулся, наконец, к свежеиспеченному чемпиону сквозь ораву корреспондентов. - В семнадцать лет выиграть Олимпиаду встрельбе: скажи мне кто раньше такое - ни за что не поверил бы! У тебя когда теперь следующее выступление, послезавтра? Завтра приходи в Русский дом, будем тебя чествовать!

- Не, не могу, - замотал головой Сева, - у нас завтра как раз матч с итальянцами...

- У кого это "у нас"?!

- Ну, у российской баскетбольной сборной.

- А ты к ней какое имеешь отношение?

- Самое прямое. Я в ней играю.

- Тыы??!! - Иноземцев в полном обалдении смерил взглядом коротышку Меткова.

- Ага.

- И... в каком же ты там амплуа? - до сего дня Рональд Викторович баскетболом ни в малейшей степени не интересовался и посему ощущал себя сейчас полным профаном.

- Да в принципе в том же, что и в стрельбе, в амплуа снайпера! Кстати, если захотите посмотреть, могу помочь с билетами...

Иноземцев, разумеется, захотел, и не он один. Матч, к счастью, проходил вечером, после завершения всех стрелковых баталий, и команда российских стрелков пришла на него чуть ли не в полном составе. Как уж руководство российского НОКа сумело раздобыть для них для всех билеты, остается загадкой, возможно, тут сыграло роль олимпийское золото Меткова. К числу квалифицированных баскетбольных болельщиков знаменитых снайперов и снайперш отнести было сложно, но, узрев своего Севочку на площадке (а многие из них не до конца были уверены в том, что он их не разыгрывает!), стендовики и пулевики встретили его дружным восторженным гулом, повторявшимся всякий раз, когда мяч попадал к Меткову. И Сева оправдал их ожидания! Мяч из его рук влетал в кольцо, как заговоренный, а когда вышедшие из себя итальянцы принялись безбожно на нем фолить, Всеволод в исполнении штрафных показал вообще высший класс, заставив, наверное, позеленеть от зависти даже виртуозов из "Глобтростерс".

- Мда, снайпер - он везде снайпер! - удовлетворенно произнес Иноземцев, выходя с трибуны по окончании матча. - Не, ну как спиной к кольцу мячи-то швырял!...

На соревнованиях по дабл-трапу Метков выступал уже в роли записного фаворита. Потенциальные соперники проиграли, казалось, еще до старта, и никто не помешал Всеволоду оформить второй мировой рекорд, к которому, естественно, прилагалась и очередная золотая олимпийская медаль. Иноземцев окончательно уверился в своем выборе и жалел только, что нельзя заявить Меткова еще и в ските: и вакансии заполнены, и все сроки для заявок прошли. Торжества в Русском доме вновь сорвались из-за очередного матча мужской баскетбольной сборной, но оно и к лучшему - не время почивать на лаврах, когда впереди маячат еще целых две медали!

Что бы там ни думал Иноземцев, но для мастеров скоростной стрельбы из пистолета появление стендовика среди участников соревнований показалось дурным анекдотом. "Русских, конечно, можно понять, лицензия пропадает, но почему именно этот? Ах, он двукратный олимпийский чемпион... Да, конечно, семнадцатилетний мальчик в роли триумфатора Олимпиады - это сенсация, но он хоть раз пистолет-то в руках держал?" - именно такие разговоры ходили в кулуарах. К Севе, конечно, присматривались, но особо его не опасались... до первой серии выстрелов. Новоиспеченный пистолетчик захватил лидерство уверенно и, как вскоре оказалось, надежно. Сева лихо палил по мишеням, что твой ковбой, не утруждая себя прицеливанием. Его уникальный мозжечок после нескольких проведенных тренировок навострился в мгновенных просчетах, и теперь Севино тело работало на автомате. Преимущество дерзкого новичка неумолимо росло и в итоге вылилось в очередной мировой рекорд и, соответственно, уже третью золотую олимпийскую медаль. С усмешкой обозрев вытянувшиеся рожи разгромленных фаворитов, Метков потопал на обязательную после каждых состязаний пресс-конференцию. Он уже имел честь присутствовать в роли триумфатора на двух таких и успел ответить на кучу глупых с его точки зрения вопросов. Очень хотелось надерзить, но, имея перед глазами морковку в виде не до конца подтвержденного еще права участвовать турнире по скоростной стрельбе, Сева изо всех сил старался выглядеть пай-мальчиком. Теперь, в роли трехкратного олимпийского чемпиона, он намерен был оторваться по полной программе.

На пресс-конференции Меткова усадили за стол между серебряным и бронзовым призерами соревнований - мужиками вдвое его старше. Рядом с торжествующим юнцом проигравшие мастера чувствовали себя явно не в своей тарелке, но им и в головы не приходило, какое унижение им еще предстоит испить. Зал был набит битком: услышав о случившейся сенсации, сюда слетелись спортивные корреспонденты чуть ли не со всего олимпийского Стамбула. Все вопросы задавались ими исключительно Меткову.

- Несмотря на молодость, вы уже известный стендовик, но о ваших успехах в скорострельной стрельбе до сего дня ничего не было слышно. Скажите, давно вы занимаетесь стрельбой из пистолета?

- Э-э-э... если честно, с того дня, как меня включили в заявку на участие в данном номере олимпийской программы. С неделю, наверное, потренировался.

Соседи справа и слева дружно покраснели и уткнулись взглядами в стол. Проиграть такому юнцу, какой бы он там ни был талантливый, уже само по себе не слишком почетно, но проиграть выскочке, тренировавшемуся всего НЕДЕЛЮ!!!..

- Я восхищаюсь вашими тренерами, которые оказались готовы пойти на такой риск, - чуть ироничным тоном спросил заслуженный британский телекомментатор, накануне не в самых лестных тонах оценивший шансы на победу юной российской звезды и потому чувствующий себя уязвленным, - у вас, конечно, выдающийся талант, но в этом виде спорта всегда важнее был опыт. Согласитесь, что вам сегодня просто несказанно повезло. Вы всегда такой везунчик?

- Да нет, что вы, - снисходительно ответил ему улыбающийся Всеволод, - повезло мне всего один раз - шестнадцать лет назад, когда меня зачинали. Удачная мутация, знаете ли... Видите, какая у меня шишка на затылке? Можете не гадать, это не продукт современных нанотехнологий, просто сильно увеличенный мозжечок. Согласен, выглядит некрасиво, зато быстро и точно все просчитывает. Настолько точно, что промахнуться мимо мишени я могу только в больном состоянии, ну, или в сильно пьяном виде, да и то не факт. А когда я в форме, у сидящих рядом со мной уважаемых господ шансов против меня нет никаких, сколько бы они там ни тренировались и ни соревновались. Просто потому, что я априори сильнее. Как гласит индийская мудрость, сколько бы воробей ни махал крылышками, ему все равно не взлететь выше орла!

После этих слов побурел даже присутствующий в зале президент стрелковой федерации, задавший вопрос комментатор потерял дар речи и пошел красными пятнами, а сравненные с воробьем стрелки от унижения готовы были провалиться сквозь землю. Будь это хотя бы век назад, и Меткову не миновать было бы немедленного вызова на дуэль даже при ясном осознании ими того факта, что шансов победить в этой дуэли у него имелось явно больше.

Сполна насладившись произведенным эффектом, Сева самым елейным голосом поблагодарил всех пришедших на пресс-конференцию и пригласил их посетить финальный матч российской баскетбольной сборной, где он обязательно порадует их своей виртуозной игрой. Чей-то вопль: "Так он еще и баскетболист?!!!" - никакого ответа не удостоился.

Стараниями юного Меткова и его куда более возрастных партнеров мужская сборная России по баскетболу действительно вышла в финал олимпийского турнира, где ей предстояла встреча со сборной США, состоящей из звезд НБА. Перед игрой Сева вошел в раздевалку, демонстративно повесив на грудь все три уже завоеванные им в Стамбуле золотые олимпийские медали. Новый тренер сборной - все тот же усердно протежируемый Метковым Вадим Поярков - специально попросил своего юного воспитанника принести их для поднятия духа команды. Рослые баскетболисты, среди которых коротышка Метков казался дошкольником, случайно затесавшимся в компанию взрослых, уважительно щупали желтые кругляши.

- Парни, теперь вы сами видите - в жизни всегда есть место чуду, - напутствовал их на игру Поярков. - Американцы, конечно, виртуозы, но и они, когда игра идет на нервах, все мажут по кольцу, и только у нас в команде есть абсолютный снайпер! Вы все знаете, как его надо использовать, и что следует делать, когда американцы примутся его прессинговать. Одно последнее усилие, ребята, и у вас у всех на груди будут такие же медали, как сейчас у Севы. Не поддавайтесь ни на какие провокации, ведите свою игру и никого не бойтесь! Ну, с богом!...

В этой игре Всеволод превзошел самого себя: забрасывал мячи в кольцо американцев не то что с середины площадки, а чуть ли не из-под своего кольца. Прессинговали его зверски, сплошь и рядом - вдвоем, он нервировал заокеанских звезд неожиданными рывками на свободное место, причем так активно, что даже сам к концу игры измотался, чего с ним сроду не случалось. Сие противостояние коротышки и здоровенных дылд было настолько забавно наблюдать, что многочисленные зрители следили больше за ним, чем за событиями под тем или иным кольцом. Но как бы жестко ни блокировали Меткова, полностью исключить его из игры американцам так и не удалось, пусть изредка, но мяч попадал к нему в руки, и тут уж он переправлял его в чужое кольцо с точностью и неумолимостью автомата. В четвертом периоде, так и не добившись перевеса в счете, звезды НБА принялись откровенно грубить, Сева получил несколько чувствительных тычков, принесших ему, помимо синяков, право на пробитие штрафных. Досадно было приносить команде два очка вместо законных трех, зато уж отрывался при этом Метков по полной программе, загоняя мяч в кольцо самыми немыслимыми способами. Публика на трибунах аж заходилась в восторженном реве.

Секунд за десять до окончания матча, когда американцы были впереди на два очка, мяч опять попал к Всеволоду, и быть бы очередному трехочковому броску, но его грубейшим образом сшибли на пол. Судьи опять назначили два штрафных. Забить их и перевести игру в овертайм? Нет уж, хамов надо унизить по полной программе! Метков сговорился с одним из товарищей по сборной, умеющим неплохо забивать из под кольца, и указал место, где тому следует встать во время пробития штрафных. Первый мяч, как и полагается, влетел в кольцо, а вот второй... К оторопи американцев и болельщиков, он врезался в дужку кольца и отскочил от нее прямехонько в руки поджидавшему его российскому игроку. Тот своего шанса не упустил. Два очка вместо одного, сборная России выходит вперед, американцы пытаются организовать ответную атаку, но времени очень мало, а отчаянная попытка поразить российское кольцо со своей половины площадки заканчивается провалом, чай, не Метков бросал! Российская баскетбольная сборная выигрывает олимпийских турнир, и Всеволода, теперь уже четырехкратного олимпийского чемпионата, качают восхищенные товарищи по команде. Площадку он покидает, сидя на плечах у центрового сборной, приветствуемый не только баскетбольными болельщиками, но и пришедшими посмотреть на его триумф стрелками. В Русском доме на следующий день самой расхожей была шутка о "золотом промахе" Меткова. Семнадцатилетний коротышка окончательно стал главным героем Стамбульской Олимпиады.

После завершения Олимпиады у Всеволода не было отбоя от предложений, касающихся его будущей спортивной карьеры. Его настойчиво звали в НБА, суля невероятно высокий для новичка контракт, но тогда бы он не смог выступать в стрелковых соревнованиях. Его сватали в ЦСКА, обещая свободный режим игр, что позволяло и дальше выступать в роли спортсмена-многостаночника, но из-за подобного либерализма и платить собирались гораздо меньше, а в стрельбе о больших призовых речь вообще никогда не шла, тогда как практичный Метков уже вполне дозрел до мысли сделать свои уникальные физические способности инструментом для получения солидных материальных благ. Вон, профессиональные боксеры загребают десятки миллионов долларов, а он чем хуже? Стань он обладателем такого капитала, и тогда никакие доронины не смогут ему диктовать, как он должен себя вести, да просто его не достанут! Кстати, а что это Доронин тогда говорил о гольфе? Что ему обучиться этой игре, что раз плюнуть, а гольфисты при этом миллионы зарабатывают? Хм, а почему бы не попробовать...

На турнир "Рашн Опен Гольф", проводящийся по традиции в начале августа, всегда свободно допускались российские игроки-любители. В целях популяризации гольфа в России считались полезным, чтобы они посмотрели за игрой настоящих профессионалов, которых привлекали на турнир призовым фондом в полтора миллиона евро. Еще не было случая, чтобы хоть кто-то из любителей прошел кат, его и российские профессиональные игроки преодолевали нечасто, но их всех вполне удовлетворяла сама возможность поиграть рядом с великими игроками. Всех, но только не Меткова...

Никто не удивился, что знаменитый стрелок и баскетболист берет уроки гольфа. Подобное увлечение считалось весьма престижным среди спортивных звезд самого высокого ранга, иногда они даже пробовали свои силы в турнирах профессиональных гольфистов... как правило, без особого успеха. Вот, правда, занимались они этим уже на закате своей спортивной карьеры, а Меткову совсем недавно стукнуло восемнадцать. Ну что ж, у звезд могут быть свои причуды.

Заявившись на соревнования в статусе новичка, Всеволод гордо отказался от положенного ему по правилам гандикапа, с удовольствием арендовал предложенный организаторами кар (все лучше, чем своими ногами по огромному полю топать!) и принялся методично проходить лунку за лункой, тратя на каждую два, ну, максимум три удара. Это было неслыханно. Сперва на его успехи не слишком-то обращали внимание, еще бы, в турнире участвовал сам Стив Роуз, суперзвезда, выигравшая за свою карьеру десятки таких и даже более представительных турниров, заработавший за прошлый год 11 миллионов долларов призовых. Чем его привлек московский турнир, где победителю полагался приз всего в четверть миллиона? Ну, может, просто Москву захотел посмотреть.

Орда репортеров так и следовала всюду за Роузом, пока все заявленные в турнире игроки не прошли 18 лунок. Стали подводить итоги, и тут как громом грянула весть, что на первое место вышел Всеволод Метков с непостижимым уму результатом пар - 31! Роуз и прочие профессионалы оказались в солидном отдалении. Бросив недавнего фаворита, спортивные корреспонденты ринулись брать интервью с автором сенсации, но получили отлуп с обещанием, правда, ответить на все вопросы на пресс-конференции по окончании турнира.

Для пущего драматизма Меткова, единственного из всех российских участников прошедшего кат, и Роуза организаторы турнира в финальной части соревнований определили в одну смену. Знаменитый американец с искренним недоумением наблюдал за игрой юного возмутителя спокойствия. Россиянин играл абсолютно непрофессионально: использовал только две клюшки - драйвер и паттер, да и то последнюю не на каждой лунке, техника его ударов была совершенно ни на что не похожа, но... Но после каждого такого удара мяч, словно заколдованный, непременно попадал с ти на грин, а с грина - гарантированно в лунку. Сперва, пораженный увиденным, Роуз даже нарушил правила и попробовал дать странному русскому совет, словно был его кэдди, но на его благой порыв последовал весьма хамский ответ, тут же подкрепленный наглядной, хоть и невероятной, демонстрацией превосходства россиянина. Разгром был настолько полным, что поверженные фавориты даже постарались улизнуть с пресс-конференции, где их не ждало ничего, кроме публичного позора. Единственным героем турнира стал Метков.

Корреспондент "Спорт-экспресса" Сергей Петров вернулся с пресс-конференции, переполненный впечатлениями. Надо было срочно писать заметку, редактор отдела Владимир Терентьев уже пару раз поторапливал его по телефону. Разгоряченный Сергей ввалился в комнату редактора и рухнул на стул.

- Ффу, Влад, ты должен был при этом присутствовать! Ты никогда себе не простишь, что не видал этого собственными глазами!

- Что, дерзкий новичок не оказался калифом на час и выиграл таки турнир?

- Не то слово, Влад, не то слово! Ты когда-нибудь слышал, чтобы у нас в Москве случались "хоул-ин-уаны"?!

- Да бывало пару раз. По статистике вероятность такого удара у среднего игрока составляет один к сорока шести тысячам. Организаторы турнира, помнится, даже автомобили вручали таким счастливчикам.

- Ну так представь себе, сейчас им придется раскошелиться сразу на три автомобиля! И все "хоул-ин-уаны" сделал один и тот же игрок - тот самый Всеволод Метков! Да и на всех прочих лунках у него был результат либо "игл", либо вообще "альбатрос"!

- Да ты что?!!

- Точно тебе говорю! Я там совсем близко подбирался, видел все его удары. Стив Роуз вместе с ним лунки проходил, ну, ты знаешь, как этот американец профессионально играет. Другой бы следил за ним в оба глаза, а этот Метков - ноль внимания! Американец в итоге сам не выдержал и стал ему советы давать, дескать, неправильно к мячу примериваешься. И тут разыгралась сцена, которую я даже на смертном одре вспоминать буду! Со словами: "ты меня еще учить будешь!", наш Метков со всего размаха бьет по мячу клюшкой и... прямо с ти попадает в лунку!!! Роуз при виде этого "хоул-ин-уана" аж позеленел весь и чуть в обморок не грохнулся! Если бы кто непосвященный посмотрел на их игру, то точно решил бы, что тут играют новичок с суперпрофессионалом, вот только новичком он посчитал бы Роуза!

- Мда, это действительно на суперсенсацию тянет, - потер лоб Терентьев. - Один и тот же человек побеждает на траншейном стенде, в скоростной стрельбе из пистолета, приводит сборную к золотым олимпийским медалям в баскетбольном турнире, а всего через год делает всех на поле для гольфа! Давно он, кстати, гольфом-то занимается?

- На пресс-конференции он заявил, что освоил все премудрости игры за месяц, а этот турнир для него вообще первый.

- Слушай, да это уже Юлий Цезарь какой-то получается! Как говорится, "пришел, увидел, победил".

- Во-во, в пресс-центре именно эта фраза всем на ум пришла.

- И каковы же дальнейшие планы нашего молодого героя?

- В сентябре он собирается заявиться на чемпионат Дойч-банка в Бостоне, а дальше уж как карта ляжет. Обещал всех профессионалов гольфа разделать под орех.

- Ну, попутный ветер ему в паруса! Готовь материал в номер и обязательно вставь тот эпизод с "хоул-ин-уаном".

Успех Меткова оказался столь оглушительным, что когда он, объявив о переходе в профессионалы, подал заявку на участие в проводящемся в начале сентября в Бостоне Чемпионате Дойч-Банка, ему не посмели отказать. Всеволода в бостонском турнире больше всего привлекал семимиллионный призовой фонд, из которого победитель получал миллион двести шестьдесят тысяч долларов, организаторов же вполне устраивал ажиотаж, возникший вокруг невесть откуда взявшегося российского феномена.

Профессиональные гольфисты, впрочем, появление такого конкурента отнюдь не приветствовали. В газетах успех россиянина объявляли следствием невероятного стечения обстоятельств, если не результатом мухлежа организаторов московского турнира, и призывали авторитетных игроков поставить выскочку на место. Все эти призывы и инсинуации о себе Метков прочитывал с громадным удовольствием.

Во время ката Всеволод оказался в одной группе с британцем Кевином Харрингтоном. Тот с первых шагов по полю стал демонстрировать пренебрежительное отношение к соседу, хотя и явно уступал ему по качеству игры. Когда Метков в очередной раз поразил дальнюю лунку всего за два удара, манкируя при этом всеми канонами правильной игровой техники, Харрингтона прорвало:

- Молодой человек, вам просто безумно везет, но любому везению когда-нибудь приходит конец. Гольф - это игра джентльменов, чтобы достичь в нем настоящих успехов, им надо заниматься с детства под руководством опытных наставников, впитывая попутно все традиции этой игры. Вы же явно надеетесь пролезть на Олимп нахрапом!

- Не, я скорее следую традициям незабвенного Гая Юлия Цезаря! - усмехнулся Метков. - Помните, как он писал римскому Сенату: "veni, vidi, vici", то бишь, "пришел, увидел, победил". Кстати, он первым тогда принес свет цивилизации на ваш родной остров. А что до поведения джентльменов, то я в гольф не с улицы пришел. Вы, может, не знаете, но я четырехкратный олимпийский чемпион в разных видах спорта, в том числе и в стендовой стрельбе. Сия спортивная дисциплина, если мне не изменяет память, в вашей стране считается вполне аристократической, поскольку корнями связана с охотой. В числе прочих соперников, мне приходилось соревноваться и с вашими соотечественниками, но хотя в стрелковую элиту я тоже попал внезапно, ни одному из них в голову не приходило намекать мне, что я там лишний. Похоже, в стрельбе все же больше джентльменов, чем в гольфе!

Вспыхнувший британец пробормотал извинения.

Кат Метков, разумеется, выиграл, а за ним и весь турнир, поразив на сей раз публику четырьмя "хоул-ин-уанами". Вся элита мирового гольфа была повержена, разговоры о случайности успехов молодого россиянина разом смолкли. Маститые игроки, победители крупных турниров, заранее прощались с надеждами на новые победы - всем уже стало ясно, что в ближайшее время все сливки в гольфе будет собирать один Метков.

Всеволод Метков уже восемь лет жил кочевой жизнью профессионального спортсмена, переезжая из города в город, из страны в страну, с турнира на турнир, разрываясь между гольфом, баскетболом, стрельбой и своими новыми увлечениями. В какой-то момент его заинтересовал профессиональный бильярд, а точнее, игра в пул. История с покорением гольфа повторилась практически один в один. Метков с легкостью просчитывал возможные траектории шаров после намеченного удара и загонял шары в лузы с такой поразительной виртуозностью и с таким издевательским спокойствием, что его маститые соперники быстро ломались психологически. Став королем еще одного вида спорта, Всеволод долго здесь не задержался и вернулся к более привычным занятиям, оставив на память о себе практически не побиваемый рекорд - серию из 1217-ти забитых без промаха шаров. После его ухода весь бильярдный мир вздохнул с большим облегчением.

Гольф Меткову тоже уже изрядно поднадоел. Выступая не больше чем на двадцати турнирах в год, он регулярно зарабатывал по двадцать миллионов долларов призовых за сезон, тогда как наиболее удачливые из его соперников и за тридцать проведенных турниров не могли выиграть и половины этой суммы. Когда все сколько-нибудь значимые турниры были им выиграны, не осталось ни одного поля для гольфа, чей вид не вызывал бы зевоту, а денег на банковских счетах скопилось столько, что можно было до конца жизни удовлетворять все свои прихоти, нигде больше не выступая, Всеволод решил завершить выступления в профессиональном гольфе, где всем уже обрыдли его бесконечные победы. Можно было бы и вообще оставить большой спорт, но уйти хотелось максимально эффектно, то есть, по возможности, громче хлопнуть за собой дверью. В баскетболе Метков и так уже добился всего, чего хотел, переход в НБА по-прежнему ему претил, значит, оставалась стрельба.

В стендовой стрельбе Всеволод все эти годы оставался беспрекословным фаворитом. Освоив со временем и скит, он регулярно собирал все мужское стендовое золото на чемпионатах мира и Европы, манкируя менее значимыми турнирами. В этой своей вотчине у него давно уже не было ни малейшей надобности кому-то что-то доказывать, но ведь оставалась еще пулевая стрельба. Выиграв на первой своей Олимпиаде соревнования в скоростной стрельбе из пистолета, с успехом побеждая потом в стрельбе по движущейся мишени, Метков все эти годы грозной тенью нависал над еще не покоренными им стрелковыми дисциплинами. От решительного вторжения туда его удерживало лишь то, что стрельба с долгим прицеливанием с детства казалась ему несказанно скучным занятием, к тому же отсутствие дефицита времени нивелировало его преимущество в скорости просчета движений, а выстаивать или вылеживать целые часы, скрупулезно суммируя микроскопические перевесы в результатах и дожидаясь ошибки соперника, было противно его инициативной натуре. Ну, пусть скучно, но один-то раз это пережить можно, ведь так?

Очередное заседание Административного совета Международной федерации спортивной стрельбы (ИССФ) в Мюнхене обещало быть вполне рутинным, если бы на него не заявился Всеволод Метков. На знаменитого мутанта, с неумолимостью рока забиравшего все золото в турнирах по стендовой стрельбе, в ИССФ давно уже поглядывали косо, вот только не находили законного предлога для его отстранения от соревнований. Да, сверхудачная мутация дает ему фантастические преимущества, но у кого их нет, этих мутаций, и если уж на то пошло, то разве другие выдающиеся стрелки не обязаны хоть частью своих успехов все той же матушке природе? Великий снайпер потребовал дать ему выступить на совете, обещая представить проект, который моментально поднимет популярность стрелкового спорта во всем мире. К словам его отнеслись довольно скептически, но, уважая его авторитет в спортивном мире, в выступлении отказать не могли. Выйдя на трибуну, Всеволод сразу взял быка за рога:

- Дамы и господа! Наш вид спорта, к великому сожалению, находится на периферии интересов средств массовой информации, нас мало кто хочет смотреть, поэтому у нас мало спонсоров, а призовые мизерны по сравнению с некоторыми другими видами спорта. Мне ли это не знать, все мои стрелковые успехи не принесли мне и пары миллионов долларов, в то время как восемь выступлений в гольфе без особых усилий сделали меня мультимиллионером. Сейчас я хочу выставить на кон солидную часть своего состояния, двадцать миллионов долларов и бросаю вызов лучшим стрелкам мира во всех дисциплинах, в которых разыгрываются мировые первенства. Давайте проведем соревнование в стрелковом многоборье в форме дуэли! В каждой из дисциплин с одной стороны буду выступать я, а с другой - лучший специалист в данном виде, которого назовет ИССФ. Если победит команда ИССФ, ее члены поделят между собой этот двадцатимиллионный приз. Каждый из них при этом получит много больше, чем смог бы заработать за победу в любых соревнованиях. В случае же, если победа останется за мной, я выплачиваю из призовой суммы скромные премиальные моим соперникам, которые покроют их затраты на участие в данном проекте, оплачиваю расходы организаторам соревнования, ИССФ же увенчивает меня званием лучшего стрелка всех времен и народов, после чего я завершаю свою карьеру в спортивной стрельбе. Вас устраивают такие условия?

Замах Меткова был воистину богатырским. Перспектива коллективно петь ему триумфальную песнь, разумеется, мало кого обрадовала, но уж больно поражала воображение сумма объявленных призовых, да и возможность хоть так сплавить из стрелкового спорта поднадоевшего уже непобедимого мутанта грела душу. Кроме того, все осознавали, что подобный турнир действительно вызовет всемирный ажиотаж, а значит, и от телевизионщиков не будет отбоя, и спонсоры у федерации появятся. После долгих дебатов проекту было дано добро. При выборе места будущей дуэли Всеволод вспомнил про Стамбул, где все еще были в строю все олимпийские объекты. Инициатору соревнований пошли навстречу, и турецкий мегаполис был утвержден.

В назначенный день Метков прибыл в Стамбул с небольшой группой ассистентов или, как он шутил, секундантов, в числе которых был и Горин, его первый тренер по стрельбе.

- Сева, ты всерьез надеешься превзойти всю мировую стрелковую элиту? - спросил Николай Сергеевич своего бывшего подопечного, когда вечером они остались наедине. - Ты же побеждал, ну, в пяти дисциплинах максимум, а тут их будет восемнадцать и сразу такие соперники! Одни китайцы чего стоят! Некоторые из них способны выдать максимальный результат, и ты практически без всякого опыта в пулевой стрельбе надеешься вот так сходу его повторить?! Кстати, что предполагается делать при равенстве результатов?

- В случае равенства в какой-либо дисциплине каждая сторона запишет на свой счет по пол-очка, а на равенство по итогам всей дуэли никто не рассчитывает. Ну, если счет окажется 9:9, будем суммировать частные от деления результата победителя на результат побежденного. Да не заморачивайтесь вы, до этого все равно не дойдет!

Чтобы не загнать Меткова и удовлетворить интересы рекламодателей, непременно желающих, чтобы их ролики демонстрировались во время трансляции стрелковой дуэли, саму дуэль растянули на восемнадцать дней из расчета по одному номеру программы на день. Стендовики, которым предстояло выступать в трех дисциплинах, заранее признавались, что ничего не смогут противопоставить Всеволоду, элита пулевиков, впрочем, хорохорилась и готова была дать бой.

Долгая и муторная стрельба из пневматической винтовки в положении лежа принесла успех китайцу, и соперники Меткова повели в счете. Отыгрался он уже на следующий день в стрельбе из произвольного пистолета, а затем вышел вперед в давно уже освоенном упражнении "бегущий кабан". В последующие дни перевес Всеволода все нарастал и нарастал, он, правда, проиграл еще стрельбу из мелкокалиберной винтовки в положении лежа, но сумел вырвать победу в стрельбе из трех положений, победил во всех номерах программы пистолетной стрельбы, а уж в своих любимых стендовых дисциплинах просто не знал себе равных. Уже где-то на середине дуэль потеряла интригу, но ради выполнения условий контракта была доведена до конца и завершилась полным триумфом Меткова - победой в шестнадцати из восемнадцати номеров программы. Получив от бонз ИССФ лавровый венок и вожделенное звание лучшего стрелка всех времен и народов, Метков выплатил оговоренные премиальные проигравшим, расплатился с организаторами дуэли и вместе с верными болельщиками отправился отмечать победу в стамбульских кабаках.

В огромном городе на Босфоре в эти дни было тревожно. Ходили слухи, что какие-то отморозки - не то радикальные исламисты, не то продолжающие борьбу за независимость курды - угрожают террактами. Полиция регулярно устраивала облавы на подозрительный лиц. Всеволоду на все это было наплевать с высокой колокольни. Обессмертив свое имя сразу в четырех видах спорта, став в двадцать шесть лет мультимиллионером и не зная, чем ему заняться после завершения спортивной карьеры, он беспечно праздновал свой триумф, впервые в жизни нарушая спортивный режим, пробуя самое экзотическое пойло и самые экстравагантные блюда восточной кухни. Отравиться он не боялся: когда-то в детстве ему сказали, что он всеяден, как крыса, и у него еще ни разу не возникало повода усомниться в тех словах. Куда более вероятной казалась опасность стать жертвой грабителей, но на сей случай у Меткова при себе была заряженная "Беретта", приобретенная по случаю в Соединенных Штатах и с тех пор возимая по миру под видом спортивного оружия. Может, кто из пограничников и догадывался, что тут что-то не то, но высказаться мешало благоговение перед спортивной звездой.

Зачем Всеволода с компанией занесло в этот припортовый ресторан, они и сами бы сказать не сумели. Скорее всего, просто шли таким к гостинице и случайно заинтересовались вывеской. Рассуждая по трезвому, место сие было вовсе не предназначено для иностранных богачей, скорей, для ищущих дешевых удовольствий моряков и тянущегося к ним местного сброда. Но то по трезвому, а в состоянии легкого подпития на такие нюансы не всегда обращаешь внимание. Помещение не отличалось изысканным дизайном, зато здесь понимали по-русски, и хозяин ресторанчика, не вполне даже разобравшись, кто это к нему пожаловал, ринулся обслуживать дорогих гостей. Местная кулинария, по крайней мере на взгляд Меткова, оказалась вполне сносной, компания подобралась теплая - что еще надо, чтобы со вкусом скоротать вечер? Увы, ресторан лишь казался спокойным местом...

- Всем руки на стол и не двигаться! Проверка документов! - гаркнули от входа по-турецки, и в зал ввалились трое вооруженных полицейских. Завсегдатаи заведения, к таким визитам, похоже, привыкшие, моментально подчинились, замерли на своих местах, по приказу проверяющих вытаскивали паспорта. Тех, кто показался подозрительным, полицейские тут же начинали шмонать. Одна лишь русская компания в своем углу продолжала беспечно веселиться.

- А вам что, особое приглашение нужно?! - рявкнул старший из полицейских и, видя, что его не понимают, повторил эту фразу по-английски. - Показывайте свои документы и готовьтесь к досмотру!

Вот чего еще ни разу не доводилось делать Меткову за время его кочевой спортивной жизни, так это подвергаться обыску! Наверняка ведь отыщут пистолет, и давай потом доказывай в турецком застенке, как ты его сюда привез и для каких целей! Турецкие полицейские известны в мире своим хамством, что и продемонстрировали только что во всей красе, но и эту особенность местного менталитета Всеволод им спускать не собирался. Не успел старший полицейский подойти к столику непонятливых русских, как узрел дуло "Беретты", целящейся ему прямо в лоб! Руки его подчиненных немедленно метнулись к кобурам и даже успели извлечь оружие, но первая же фраза русского повергла их в шок.

- Я Всеволод Метков, который разделал здесь под орех лучших снайперов мира. Если вы, господа, вздумаете посоревноваться со мной в стрельбе, то уверяю вас, вы и рыпнуться не успеете, как в каждом из вас троих будет сидеть по пуле!

Да, сейчас они узнали это лицо, да и как его было не узнать! Проходящую в их родном городе стрелковую дуэль показывали чуть не по всем турецким телеканалам. Вот этот самый человек, целящийся в них из многозарядного пистолета несколько дней назад на их глазах выбивал по пять десяток кряду в стрельбе по силуэтам. Перспектива стать его мишенью обдавала душу смертным холодом.

- Ч-что вы от нас хотите? - дрожащими губами произнес старший полицейский.

- Бросьте оружие на пол и выметайтесь отсюда нахрен! - вынес свой вердикт Метков. - И если вернетесь до того, как мы с друзьями покинем ресторан, отправитесь отсюда прямым ходом в морг. Если думаете, что я в подпитии не смогу попасть по столь крупным мишеням, то это вы зря надеетесь. Я и после стакана водки на спор сто очков из ста выбивал!

Расставшись с табельным оружием под хохот сидящих в ресторане моряков, опозоренные блюстители порядка вымелись за дверь. Надежда вернуть себе пистолеты и тем самым избежать неприятных объяснений с собственным начальством заставила их не поднимать шума и терпеливо выжидать, когда компания опасных русских все же соизволит закончить свое застолье. Пистолеты свои они в итоге все-таки получили от работников ресторана, и, возможно, эту скандальную историю удалось бы спустить на тормозах, но помешали длинные языки ресторанных завсегдатаев. Над бравыми турецкими полицейскими вскоре потешались во всех мировых портах, естественно, сия новость не обошла и прессу, разразился грандиозный скандал, впрочем, Метков с товарищами к тому времени уже благополучно вернулись домой в Россию.

Метков в душе был уверен, что инцидент со стамбульскими полицейскими ему с рук не сойдет, и потому нисколько не удивился, когда вскоре после возвращения на родину ему позвонили и пригласили на беседу в известное здание на Лубянке. Принимал Меткова неизвестный ему полковник, назвавшийся Игорем Филипповичем Афонькиным.

- Ну, герой! - иронично произнес Афонькин, выслушав рассказ Всеволода об обстоятельствах стамбульского дела. - Ты хоть понимаешь, что теперь фактически невыездным стал?! Турки в ярости, иностранным звездам они, в принципе, готовы многое спустить, но полиция для них - это святое! В Интерпол ими уже направлен запрос на твое задержание. Неужто никак нельзя было по мирному разойтись?

- Можно, наверное, просто я с детства не выношу хамов, - пробормотал Всеволод, - а уж когда мне всякие шпаки обыском угрожают!..

- Понятно, душа супермена не стерпела такого надругательства. Только вот с блестящей спортивной карьерой теперь придется заканчивать.

- Да я, в принципе, и так уже собирался. Скучно выигрывать одни и те же турниры по восьмому разу...

- Ага, значит, новых впечатлений захотелось... Понимаю. А если мы тебя сейчас на службу Родине призовем? Двадцати семи тебе вроде как еще не исполнилось.

- Снайпером в войска? - ухмыльнулся Метков.

- Ну зачем же так примитивно использовать столь ценный биологический материал...

Всеволод насторожился: от слов полковника повеяло чем-то очень давним и неприятным, доронинским.

- Да не удивляйтесь вы, нам все про вас известно, - продолжил Афонькин. - Не знаю уж, насколько вас это порадует, но ваш способ появления на свет был повторен еще несколько раз, разумеется, в чисто научных целях и с различными изменениями генотипа эмбрионов. Уже сейчас налицо неплохие результаты, так что исследования можно было бы и продолжать, но... есть проблемы.

- Неуправляемые детишки получились? - догадался Всеволод.

- Да, вы правы, к сожалению, не слишком управляемые. Скажу больше, куда более неуправляемые, чем вы в их возрасте. С таким поведением они могут однажды капитально влипнуть, чего, прямо скажу, не хотелось бы... К тому же есть среди них один очень ценный для государства кадр... Вот если с ним вдруг что стрясется, у нас тут со многих тогда погоны полетят... Беда в том, что такой поворот событий вряд ли удастся предотвратить, не войдя к нему в доверие, а с этим - полный швах! Умен, чертенок, любого психолога с первой же фразы раскусывает, и не верит, вообще никому не верит.

- А мне, полагаете, поверит?

- Ну, вы для него в каком-то смысле родная душа, такой же искусственно сотворенный человек, только уже взрослый, опытный, без всяких там подростковых комплексов. Может, сумеете удержать его от рокового шага, если что. Короче, пойдете к нему телохранителем? Мы тогда примем вас в штат и все оформим, как полагается, в том числе и допуск к секретам.

- Так этот ребенок еще и засекречен?!

- Да, и о характере выполняемой им работы нельзя никому сообщать. Разумеется, все секретоносители ограничены в выездах за рубеж. Раньше бы я даже не рискнул обратиться к вам с подобным предложением, но сейчас, когда вы по собственной глупости и так лишили себя этой возможности...

- Хорошо, я согласен, - подумав, кивнул Метков, - только как зовут это уникальное дитя?

- Юлиан Дионисиевич Спектор, и не такое уж он уже дитя, как никак, двенадцать лет недавно исполнилось. Пока был младше, с ним еще как-то удавалось справляться, а теперь, видать, в дополнение ко всем прочим проблемам, у него еще и гормоны забурлили. Переходный возраст, черт бы его побрал!

- И чем же так ценен для государства юный Юлиан, что с ним так носятся?

- Тем, что он феноменально точный предсказатель. Некоторые даже за глаза называют его пророком. Случись что с ним, и вся наша аналитика понесет невосполнимую потерю. Короче, познакомитесь поближе - сами все поймете. Еще вопросы есть?

- Оружие у меня будет?

- А как же, и оружие, и вообще вас обеспечат всем, что только ни пожелаете.

- Ну, при моих-то капиталах я и сам себя могу обеспечить...

- Не сомневаюсь, просто я имею в виду разные технические средства, которые отсутствуют в гражданском обороте.

- И когда я должен приступить к исполнению своих служебных обязанностей?

- Желательно сразу, как только закончим со всеми формальностями.

Поступление на службу много времени не заняло, и через пару дней Меткова привезли в подмосковный особняк, обнесенный капитальным забором. В будке у ворот сидел вооруженный охранник, забор был оборудован системой сигнализации и уставлен видеокамерами. Сопровождающий Всеволода показал на входе пропуск, провел Меткова в дом и представил его начальнику охраны особняка:

- Это ваш новый сослуживец, Метков Всеволод Юрьевич, лучший в мире стрелок и по воле случая первый из ТЕХ. Прошу, как говорится, любить и жаловать. У него полный допуск и приказ не отходить от Юлиана ни на шаг. Кстати, как там мальчик, все еще бесится?

- Бог миловал, - перекрестился начальник охраны, - с утра еще посудой швырялся, а сейчас притих и звука не подает.

- Ну, может тогда и оклемается к следующему сеансу... Что врачи говорят?

- Что приступы у него раз от раза становятся все продолжительнее. И у них создается впечатление, что он сам их провоцирует. Говорят еще, что не мешало бы его капитально обследовать, но вы же знаете, он добровольно с ними сотрудничать не станет, а в психбольницу его отправить вы не позволите.

- О психбольнице пусть даже не заикаются! Знали бы вы, каких мне трудов стоило убедить Дионисия Валентиновича продолжить эти сеансы! Если он решит, что сын из-за них окончательно спятил, то может затеять скандал в самых верхах. Вы же знаете, что он вхож даже к президенту... Тогда вместо вас здесь будет стоять частная охрана, к Юлиану нас и на пушечный выстрел не подпустят, а ведь интересы службы требуют... Короче, Всеволод Юрьевич - наша последняя надежда. Если он не сумеет наладить в мальчиком контакт, мы все скоро окажемся в самой глубокой... ну, вы поняли.

Криво усмехнувшись, начальник охраны отвел Меткова в отведенную ему комнату, вкратце ознакомил с местным распорядком дня, после чего повел знакомиться с подопечным.

- Парень вот тут живет, - кивнул на роскошные дубовые двери, выходящие в коридор первого этажа в правом крыле особняка. - Вход сюда разрешен только его родителям, горничной, врачам, ну, и начальству, когда оно приезжает с вопросами государственной важности. Ты - первый человек при оружии, которого сюда допускают. Надеются, что договоришься с ним, как мутант с мутантом. Обстановочка тут странная, конечно, но ты уж не удивляйся. Парень - эпилептик, все за него боятся, как бы ни поранился во время припадка. Ну, ни пуха!...

Всеволод отворил дверь и осторожно зашел в комнату. Обстановка здесь действительно поражала воображение: всюду мягкая мебель, на полу уложены гимнастические маты, прикрытые сверху роскошным персидским ковром, такими же коврами задрапированы все стены до самого потолка. Письменный стол у окна - и тот обтянут кожей, все углы на нем скруглены и явно защищены поролоном. На диване скромно примостилась субтильная фигурка в сером костюмчике.

- Ну, здравствуй, Юлиан. Я - Всеволод Юрьевич Метков, ты про меня наверняка слышал.

- И вам того же, - мальчик на диване приподнял бледное личико. - Если мне не соврали, вы ведь тоже искусственно созданный?...

- Ага, а потом рожденный в результате нелепого случая, - усмехнулся Всеволод.

- Да-а-а, а меня папаша уже специально заказывал... - со вздохом протянул Юлиан.

- Надеюсь, ты будешь не против, если я тебя немного поохраняю? - деликатно спросил Метков.

- Да что уж там, охраняйте... Меня и так тут целый взвод охраняет, непонятно только от кого. Наверное, боятся, как бы я не сбежал...

- Ну, ты ж у нас государственное достояние! Если тебя это утешит, то меня в твоем возрасте тоже жестко контролировали, разве только за забором не держали.

- Повезло вам. А меня вон даже гулять не выпускают, - обреченно вымолвил мальчик.

- А чего так?

- Боятся, что прямо во дворе в припадке свалюсь и сам себя травмирую. Вон видите, - Юлиан с отвращением на лице махнул рукой по сторонам, - во всей комнате ни одного острого угла, одни ковры да подушки! В девятнадцатом веке в королевских семьях так гемофиликов содержали, ну, чтобы не ушиблись обо что случайно. Но я то!.. У меня же со свертываемостью крови все в порядке, мне эти синяки - тьфу! Я уж сколько раз им всем говорил, а они все равно...

- Наверное, боятся, что ты как малолетний царевич Димитрий на ножичек напорешься, вот и дуют на воду, - хмыкнул Всеволод.

- Ага, будто я прям дитя неразумное!

- Нет, разумное, конечно, но... ты вроде как эпилептиком считаешься?

- Считаюсь... - вздохнул Юлиан. - Эпилептики чем от нормальных людей отличаются? Тем, что у них в головном мозге на порядок больше связей между нейронами. Ну, и у меня тоже. Вот почему, думаете, многие гениальные полководцы эпилептиками были? Юлий Цезарь, Наполеон тот же. Потому что для того, чтобы хорошо войсками управлять, надо в уме сразу много мелких деталей держать. А для этого надо работу мозговых структур распараллелить. Недаром тот же Цезарь мог одновременно несколькими делами заниматься! У тех, у кого межнейронных связей больше, это лучше получается. Зато и возбуждение мозговых структур у них больше, очень легко перейти границу, за которой следует срыв, и весь процесс тогда идет вразнос, отсюда и припадки...

- Погоди, но это же вроде как лечится?

- Лечится, конечно, но только путем подавления мозговой активности, а этого-то мне и нельзя. Кому я буду нужен такой заторможенный...

Охваченный грустными мыслями Юлиан затих и уставился куда-то в пол. Всеволод осторожно присел рядом на диван и положил мальчику руку на плечи. Почувствовав поддержку, паренек немного оттаял.

- Ну, ты то пока не полководец, чего же нашим доблестным спецслужбам от тебя надо-то, а?

- Прогнозов всяких, - Юлиан завозился и потеснее прижался боком к Меткову. - Вон видите, там материалы всякие лежат, - мальчик показал рукой на стол, где действительно высились две приличные стопки бумаг: в правой были газеты, в левой - сброшюрованные листы и какие-то папки. - Все это мне изучать приходится, а потом анализировать. Этим, конечно, и без меня есть кому заниматься, но у меня гораздо лучше выходит.

Всеволод поднялся, подошел к столу и перебрал правую стопку. Практически все газеты были на иностранных языках.

- А кто для тебя их переводит?

- А зачем? Я на восемнадцати языках читать умею, ну, если попадется что экзотическое, тогда, конечно, переведут.

- На восемнадцати?! - присвистнул Метков. Сам он вполне обходился разговорным английским, из языков тех стран, куда заносила его спортивная судьба, помнил лишь несколько обиходных выражений, хотя не способным к языкам себя не считал. - Это ж сколько времени надо на их изучение?

- Да не так уж и много, - промолвил Юлиан, - я бы и куда больше, наверное, выучил, если бы надобность возникла. А что еще делать-то, коли чтение - это мое единственное занятие? Вот говорить на них даже не знаю, смогу ли, я фонетикой не заморочиваюсь, да и нужды в том никакой нет. И я не только эту современную макулатуру читаю, папаша мне еще всякие исторические документы подсовывает на мертвых языках, надеется, что я и в качестве дешифратора себя проявлю. Вон, крито-минойская письменность до сих пор не расшифрована!

- А польза-то от всего этого какая есть?

- Ну, от расшифровки древних рукописей - только престиж, наверное. Денег-то у папаши и так куры не клюют, и все на биржевых спекуляциях заработано.

- С твоей помощью?

- А как же! Не, он и до моего рождения весьма крутым дельцом был, собственной брокерской компанией даже владел. Мамаша все никак забеременеть не могла, он ей оплатил процедуру искусственного оплодотворения, ну, ему и подсказали тогда, что есть возможность получить улучшенное потомство. Как говорится, сочетать приятное с полезным. Я ж в год заговорил, в полтора уже буквы читать научился, а когда мне пять исполнилось, он мне уже всякие финансовые газеты давать начал, графики биржевые показывал и ненавязчиво так интересовался, что я обо всем этом думаю. Думал я тогда, конечно, еще фигню всякую, но постепенно научился предугадывать, вверх завтра курс пойдет или вниз. В десять лет я уже лучших биржевых аналитиков за пояс затыкал, папаша принялся следовать моим рекомендациям и стал богатеть, как на дрожжах. Разбогатеть-то разбогател, но и власти наши быстро просекли, что он не собственным умом до всего этого допер, трясти его начали, про мои успехи дознались, ну и, разумеется, заставили мной поделиться. Только их не биржевые индексы интересуют, а вероятность наступления тех или иных событий. Я и это неплохо могу высчитывать. С тех пор работаю и на семью, и на родное государство. Папаша на те деньги вот этот домище отгрохал, целую свору прислуги нанял, и даже медиков персональных. Государство тоже не поскупилось, вон какую систему безопасности наладило, что в твоей тюрьме, одних только охранников сколько... Вас ведь тоже по этой линии припахали?

- Угу, по этой... Только ты меня, пожалуйста, своим тюремщиком не считай.

- Да я и не считаю...

- Когда у тебя следующий сеанс пророчеств-то?

- Да завтра уже... Слушай, мне до ночи вот всю эту фигню прочитать надо.

- Не смею мешать.

- Ага.

Юлиан перебрался с дивана за стол и взялся за газеты. Читал он очень быстро, словно не читал даже, а фотографировал глазами страницы. Поняв, что он тут сейчас лишний, Всеволод вышел из комнаты подопечного и отправился обустраиваться.

Вновь они встретились на следующее утро после завтрака. Юлиан был молчалив, угрюм и совсем не расположен к продолжению общения. Посетители должны были явиться уже через час, и хорошего настроения это мальчику явно не добавляло.

Когда гости в штатском вошли в дом, встречать их вышел высокий представительный мужчина в дорогом костюме. Как понял Метков, это и был отец Юлиана и владелец данного особняка. Остановившись в коридоре перед дверями комнаты мальчика, гости заспорили с хозяином. Речь шла об очередности поставленных перед Юлианом вопросов.

- Но, Дионисий Артурович, - молитвенно сложил руки старший из гостей, - как вы не можете понять, это вопрос особой государственной важности! Сам президент интересуется!..

- Да у вас, по-моему, все вопросы "особой государственной важности"! - басил Спектор-старший. - Мы же договорились, два ваших, третий обязательно мой. Он же в прошлый раз и половины отработать не успел, как в припадок свалился. Вы черте чем интересуетесь, а у меня бизнес страдает!

- Да ладно вам, Дионисий Артурович, ну, уступите в последний раз!...

Все же сойдясь на чем-то, гости с хозяином всей толпой ввалились в двери. Всеволод просочился вслед за ними. Одарив посетителей затравленным взглядом, Юлиан вздохнул и промолвил, что он готов.

Вопросы, что задавали мальчику, оказались для Меткова темным лесом. Это были либо какие-то нюансы политической кухни, понятные лишь профессиональным аналитикам, либо нечто, связанное с рыночной конъюнктурой и, увы, не просчитываемое математическими методами. Как ни удивительно, двенадцатилетний Юлиан во всем этом прекрасно разбирался. Работа шла в режиме диалога, помимо той информации, что мальчик прочитал загодя, на него прямо тут вываливали лавину новой информации, то ли особо свежей, то ли настолько секретной, что ее нельзя было оставлять парню в печатном виде. Юлиан поглощал все это, тут же анализировал и оглашал свое мнение. Но достаточно было взглянуть на мальчика, чтобы понять, как тяжело ему все это дается. Паренек то и дело впадал в транс, заметно бледнел, откидывал голову, сжимал кулаки от напряжения, потом, решив очередную задачу, выпаливал ответ и облегченно выдыхал, вытирая пот со лба, к лицу его вновь приливала кровь. Чуть расслабившись, он ждал следующего вопроса. Гости и отец мальчика, узнав желаемое, удовлетворенно кивали, и тут же вновь начинали судорожно перелистывать свои бумаги.

Сколько все это заняло времени, Всеволод не понял, лично ему показалось, что никак не меньше часа. Закончился сеанс, увы, вполне прогнозируемо: во время решения какого-то особо сложного вопроса на губах Юлиана выступила пена, он попытался что-то сказать, но только захрипел и вдруг рухнул в корчах на мягкий пол. Дионисий Спектор тут же поспешил овладеть ситуацией и стал раздавать отрывистые команды:

- Врачей сюда немедленно! Откройте ему рот! Следите, чтобы язык не запал!

Прибежавшая через считанные секунды врачебная бригада уложила Юлиана на диван. Пожилой врач показал Спектору-старшему какую-то ампулу и предложил сделать мальчику укол, но Дионисий отрицательно замотал головой и даже рыкнул на доктора.

- Ничего, оклемается, не в первый же раз... - с этими словами отец Юлиана покинул комнату, гости поспешили убраться вместе с ним.

Через некоторое время мальчик перестал дергаться, задышал ровнее, потом вообще затих.

- Спит, - пояснил Меткову облегченно вздохнувший врач. - Когда проснется, вы уж, голубчик, будьте с ним рядом, а то нас он видеть не хочет, а с психикой у него что-то скверное, бывает, что и в повторный припадок впадает.

Всеволод кивком подтвердил, что никуда не уйдет.

Проспал Юлиан недолго, но проснулся в самом ужасном настроении. Мальчик отупело бродил по комнате, скрежетал зубами и даже порывался удариться лбом о стол, издавая при этом какие-то бессвязные звуки.

- Да успокойся же ты! - Метков, наконец, перехватил мальчика и почти насильно усадил его рядом с собой на диван. - Все кончилось, все тобой очень довольны!

- Ты не понимаешь... - жалобно выдохнул Юлиан, - и никто не понимает... Они ж из корысти все эти вопросы задают... Папаша конкурентов-биржевиков перехитрить хочет, те, из спецслужб, какие-то свои нечистые политические комбинации проворачивают. Грех это...

- Так и их конкуренты и противники тем же самым заняты, - резонно возразил Всеволод. - В бизнесе и большой политике, знаешь ли, святых не водится!

- Может быть, и заняты, - пробормотал Юлиан, - только ведь у них возможностей таких нет! Я один могу предугадать, как события будут развиваться. И папаша мой со спецслужбистами от меня это знают, а все остальные могут только гадать. В бизнесе это инсайдерской информацией называется, и те, кто ей пользуются, считаются преступниками! В политике это вроде как законно, но все равно ведь грех. Грех, понимаешь!

- Но ведь не твой же!

- И мой тоже! Они же не насильно эти сведения у меня вырывают! Просто слабохарактерный я... трусливый... Боюсь, что если работать с ними откажусь, они меня в психушку засунут, а там какую-нибудь сыворотку правды вколют, чтоб совсем волю подавить. Боюсь, что книг лишат, и останется только эту муть читать, - мальчик мотнул головой в сторону свежей стопки газет, доставленной ему в комнату. - Всего боюсь... а в результате работаю на них и сам с того всякие блага имею... ну, всякие деликатесы жру, любые книги по первому желанию мне приносят, целая бригада медиков, вон, одного меня обслуживает. А грехи-то все копятся... на душе моей тяжким грузом виснут... Я это знаю... чувствую... И искупить их мне не даю-у-ут! - Юлиан расплакался и закрыл лицо руками. Попытки Всеволода как-то успокоить его ни к чему не приводили: мальчик рыдал все горше, плечи его судорожно вздрагивали, казалось, дело идет к еще одному припадку.

- Да как ты искупать-то эти свои грехи собираешься? - попробовал воззвать к его разуму Метков. - Конкурентов оповещать поздно, как говорится, дорого яичко к Христову дню, а сейчас им эта устаревшая информация уже никак не поможет.

- Да я понимаю, - сквозь всхлипы вымолвил мальчик, - сказанное слово назад не воротишь, но можно ж за него расплатиться, ну, болью там, кровью... Так не дадут же! Вон, все вокруг мягким обили, а стоит мне только заикнуться о таком, так точно в психушку отпра-а-вят!...

Глядеть на истерично рыдающего паренька Всеволоду было неловко, страшно хотелось ему помочь, но вот как? Тут память услужливо выдала картинку из его собственного детства: озеро в Жигулях, Борька Синькин, лежащий голышом на траве, и Поярков, охаживающий Борьку по заднице ивовыми прутьями. В этом доме такое и представить было дико, но... как еще он мог снять тяжесть с души Юлиана?

- Кончай реветь, я тебе помогу, - покровительственно похлопав мальчишку по плечу, Метков отправился на кухню, вооружился там ножом и вышел во двор.

При особняке был небольшой сад, ивы там, правда, не росло, зато изобильно разросся окультуренный орешник. Всеволод срезал пяток длинных гибких прутьев, зачистил их от листьев и боковых побегов и понес в дом. Попавшийся по пути охранник выпучил на него глаза, но промолчал. В конце концов, именно Меткову поручили наводить с мальчиком контакты и к тому же обязали обеспечивать его всем, чего он только ни пожелает.

Когда Всеволод вернулся в комнату, Юлиан лежал на диване, уткнувшись лицом в подушку. Из взвинченного состояния он перешел в глубоко депрессивное, но при появлении Меткова все же соизволил поднять голову и, увидев прутья в руках старшего товарища, бросил на него вопросительный взгляд.

- А это... зачем?

- Будем тебя от грехов освобождать. Раздевайся. Ну, можно не полностью, но попу обнажи.

Глаза мальчика округлились, он медленно встал с дивана.

- А нам... разрешат?..

- А мы и спрашивать ни у кого не будем. Ну, снимай штаны. Или ты уже не хочешь?

- Х-хочу. К-конечно, х-хочу... - заикаясь от волнения, промолвил Юлиан и принялся судорожно стягивать с себя брючки и трусы.

- Ложись на живот, руками держись за подушку, - продолжал командовать Всеволод.

Мальчик немедленно повиновался. Тощенькая белая попка, по которой явно не то что прутьями не проходились, но даже ладонью, наверное, ни разу крепко не шлепнули, сжалась и покрылась гусиной кожицей, все тело паренька содрогалось от нервной дрожи.

У Меткова не было ни малейшего опыта в этом деле, но уж раз вызвался, то будь добр соответствовать. Выбрав прут получше, он размахнулся и с силой опустил его поперек обеих детских ягодиц. Юлиан дернулся и громко взвизгнул.

- Что, очень больно? Мне перестать?...

- П-продолжай! - дрожащим голосом выкрикнул мальчик. - Б-бей с-сильнее! Еще с-сильнее!

Ужасаясь себе самому, Всеволод нещадно полосовал несчастную попку. Не привычный к боли Юлиан вопил во весь рот, извивался на диване, но ни разу не попытался прикрыться, так крепко вцепившись пальцами в диванную подушку, что даже чуть ее не порвал. Да и вместо обычных для мальчишки в его положении воплей "Нет!" и "Хватит!", он орал "Да!" и "Сильнее!". К концу экзекуции белая прежде мальчишеская задница являла собой сетку вздувшихся багровых полос на ярко-красном фоне, кое-где на их пересечениях проступила кровь. Метков понимал, что с такой попой Юлиану еще долго будет больно сидеть даже на его мягком диване, но, странное дело, едва прекратили свистеть розги, мальчишка расслабился и разлегся с блаженным выражением на зареванной мордашке. Всеволод осторожно погладил его по макушке. Юлиан повернулся к нему лицом, и Метков с удивлением обнаружил, что впервые за время их знакомства на лице этом сияет улыбка.

- Да ты просто гений педагогики! - полковник Афонькин, развалившись в кресле, чуть ли не с любовью взирал на Меткова. - Вот никогда бы не подумал, что этого истеричного мальчишку можно утихомирить розгой!

- Он истеричный, потому что несчастный, - вздохнул Всеволод и осторожно добавил, - был.

- Именно что был! Сейчас, говорят, он такой спокойный стал, умиротворенный, с медиками больше не цапается, даже припадки у него стали реже происходить. Дионисий Артурович заявил даже, что хотя всегда был противником подобных методов воспитания, но ради интересов дела готов перебороть себя и лично взяться за розгу.

- Это вы к чему? - осторожно осведомился Метков. - Юлиан мне как-то больше доверяет.

- Доверяет, я разве спорю. Но поскольку у него в общем все наладилось, сможет же, наверное, прожить месяц и без твоего присутствия. Я тебя сюда зачем вызвал-то? Не один он у нас такой искусственно сконструированный. Он, конечно, для страны наиболее ценен, но и других на произвол судьбы бросать не следует, особенно, когда с ними проблемы... В общем, боюсь, придется тебе немного поработать телохранителем еще одного юного субъекта, да еще за рубежом.

- Так я ж невыездной теперь! - усмехнулся Всеволод.

- Ради такого дела мы тебе дипломатический паспорт выпишем, МИД готов всячески содействовать, тем паче, что проблема-то как раз у них.

- У дипломатов? Очень интересно.

- Видишь ли, у жены одного весьма перспективного сотрудника МИДа были те же проблемы, что и у твоей матери... Он оказался достаточно влиятелен, чтобы продавить повторение опыта сразу после того, как стали известны результаты твоего обследования. Собственно, именно его сын Геннадий стал вторым генетически измененным ребенком, Юлиан родился уже позже. Никаких особых требований при его конструировании заказчики не предъявляли, лишь бы здоровым оказался, ну и, желательно, красивым. Эксперимент прошел успешно, по крайней мере, со здоровьем у парня проблем нет никаких.

- А с чем есть?

- С чрезмерной раскованностью. Мальчик оказался совсем без комплексов. Обычно в таких случаях все пеняют на воспитание, не знаю, может родители действительно слишком многое ему позволяли, все же единственный ребенок, да еще так трудно доставшийся, но у меня подозрение, что без генетики тут тоже не обошлось. Нормальным, психически здоровым детям все же свойственно усваивать нормы поведения, установленные в обществе, этот же... Его из нескольких школ исключить успели!

- Хулиганил много?

- Да как тебе сказать... С точки зрения педагогов, наверное, хулиганил. Но ты не думай, он совсем не агрессивный, в драки первым не лез и школьное имущество намеренно не портил, просто вел себя... эээ... излишне вольно. Последний раз его выгнали с формулировкой "за разложение школьного коллектива". Ладно, родители его - люди не бедные, могли и частных учителей ему нанять, и те его хоть как-то контролировали, но сейчас мальчик вошел в подростковый возраст и пустился, что называется, во все тяжкие...

- И родители с ним уже не справляются.

- Увы. А тут ко всем прочим проблемам отца Геннадия назначили консулом в США. Очень важное назначение, от такого не откажешься, да и в МИДе очень рассчитывают на его продуктивную деятельность. Без супруги на несколько лет в другую страну не отправишься, а та взбунтовалась: не позволила отдать Геннадия в интернат, дескать, там его с таким нестандартным поведением начнут бить и вообще ломать по-всякому. Пришлось брать шалопая с собой, а он и в Америке ничуть не изменился! Короче, в консульстве от его поведения уже волком воют, всерьез опасаются дипломатических осложнений и умоляют прислать кого-нибудь, кто найдет с мальчиком общий язык или, на худой конец, сумеет уберечь его от конфликтов с местным населением. Как понимаешь, лучше твоей кандидатуры нам не найти. Ну, попробуй, поработай маленько с ним, может, хоть тебя он послушается! А то вдруг его ненароком там прибьют!

- Ну, если так вопрос ставится, придется ехать... - вздохнул Всеволод.

Пока Метков оформлял документы и переезжал на место новой службы, его будущий подопечный времени зря не терял и умудрился таки попасть в один из полицейских участков Чикаго.

- И что, обязательно было задерживать сына российского консула и создавать на пустом месте международные осложнения?! - Дэвид Макинтайр нервно мерил шагами кабинет шерифа. - Вам невдомек, что русские такого не прощают? Что теперь надо ждать провокаций против детей наших дипломатов в Москве или Санкт-Петербурге?

Шериф Уильямс Брэдли в изнеможении закатил глаза:

- Я понимаю проблемы Госдепартамента, но поймите и вы наши. На этого мальчишку подали уже с дюжину заявлений, а сколько их станет после последнего инцидента, мне даже представить страшно. Может быть, где-нибудь в Калифорнии к такому давно привыкли, но здесь все же Иллинойс! У нас не принято разгуливать по улицам в столь непотребном виде!

- Он что, голым ходил?

- Да лучше бы голым! К натуристам люди в принципе уже привыкли, да те и не ведут себя никогда столь вызывающе! Нет, формально этот русский парень был одет, но во что?! В какие-то голубенькие штанишки, сзади едва прикрывающие ягодицы, а спереди разве что пах. На ногах при этом у него были какие-то странные сандалетки с петушиными шпорами, на запястьях - дурацкого вида браслеты с торчащими во все стороны перьями, а на башке - пышный головной убор неописуемой формы с султаном из перьев. Нет, на индейцев совершенно не похоже, вот на какого-нибудь декоративного петуха - очень может быть. Но это еще полбеды. За ним волочился хвост из павлиньих перьев! Да ладно бы просто волочился, он же еще этот хвост распускал!!!

- Каким это, интересно, образом?

- Да в эти его штанишки весьма забавный механизм был вмонтирован. Перья сзади были вставлены в особый держатель, который в штатном состоянии держал их собранными в пучок и опущенными, а при получении определенного сигнала разводил их веером на манер павлиньего хвоста и задирал почти вертикально вверх. Каким образом подавался сигнал, мы так и не разобрались, мальчишка пояснять отказывается, но у меня есть весьма нехорошие подозрения. Короче, этот русский тинейджер прямо на улице отплясывал нечто, напоминающее бразильскую самбу, и при появлении симпатичных сверстниц противоположного пола распускал свой павлиний хвост. Вы представляете их реакцию?!

- Держу пари, они за ним табуном ходили.

- Не то слово. Да там каждая девчонка, отмеченная таким знаком внимания, готова была его в объятиях задушить! При этом завлекал он не только своих ровесниц, но и девиц на несколько лет его старше. Можете себе представить "радость" их родителей и бойфрендов! А если добавить, что вокруг еще ошивались весьма сомнительного вида мужчины и тоже, извиняюсь, слюны пускали от такого зрелища, то картина в целом будет вам ясна. У меня нет ни малейших сомнений, что если бы мы не пресекли это безобразие, то этого сумасшедшего русского парня либо побили бы старшие парни, у которых он так легко отбил подруг, либо изнасиловали бы любители детского тела, которых он своим поведением просто откровенно провоцировал, либо он сам стал совокупляться с одной из приманенных им девиц прямо на глазах у публики. Сами оцените, какой грандиозный скандал бы за всем этим последовал! Если господин российский консул не в состоянии справиться с собственным отпрыском, то этим просто обязана заняться полиция!

- Ну, и что вы собираетесь делать с задержанным?

- А что мы можем с ним сделать? Продержим несколько часов за решеткой, прочитаем нотацию, переоденем во что-нибудь более приличное и отпустим восвояси. Остается только пожалеть, что сейчас запрещены телесные наказания юных правонарушителей. Словами, по-моему, его не проймешь.

- А никакими иными инструментами вам на него воздействовать не удастся. Оштрафовать отца-дипломата нельзя - у него дипломатическая неприкосновенность. Прибегните к насильственным методам в отношении самого подростка - только возмутите защитников прав детей и создадите ненужные проблемы федеральному правительству. Могу вас, впрочем, обнадежить: русские сами готовы принять меры в отношении тринадцатилетнего Геннадия Самохвалова и даже приставят к нему нового сотрудника своего консульства, формально в качестве телохранителя, а неформально - в роли воспитателя. И этот сотрудник - очень известное лицо в спортивном мире: феноменальный гольфист, баскетболист и стрелок в одном флаконе.

- Сам Всеволод Метков?!

- Да, собственной персоной. Он недавно закончил свою спортивную карьеру из-за каких-то неприятностей с турецкой полицией.

- Ну, помоги ему Бог и на стезе воспитателя...

Вызволять своего подопечного из заточения Метков приехал вместе с отцом мальчика - Валентином Афанасьевичем Самохваловым, российским консулом в Чикаго. Пока папаша юного правонарушителя заполнял необходимые бумаги, Всеволод стал объектом всеобщего интереса со стороны сотрудников и особенно сотрудниц полицейского участка. Пришлось раздать добрый десяток автографов, услышав в ответ сочувственные слова касательно его будущей работы и нелицеприятные советы, как именно ему следует обойтись с юным шкодником. Наконец, все формальности были улажены, и их отвели в камеру к задержанному.

Гена выглядел несколько помятым и ощипанным (павлиньи перья из держателя на штанах у него выдрали, браслеты и шапку с султаном тоже изъяли), но природного оптимизма не утратил. Он сходу кинулся объяснять отцу, как несправедливо с ним обошлись, получил в ответ подзатыльник и обещание знатной разборки сразу по возвращении домой, после чего Самохвалов-старший представил сыну его будущего телохранителя. Сразу отчего-то заробев, Гена встал и поздоровался.

Своего нового подопечного Метков разглядывал с некоторым оттенком зависти. В свои тринадцать лет ростом юный Самохвалов уже не уступал Всеволоду, но в отличие от него был изумительно пропорционально сложен и просто вызывающе красив: светлые вьющиеся волосы, чистая кожа без всякого намека на подростковые прыщи, в меру загорелое тело, нежный овал лица, аккуратный носик, пухлые ярко-красные губы, изумрудного цвета глаза. Папаша мальчугана выглядел куда более заурядно, мать, с которой Метков успел встретиться в консульстве, тоже особой красотой не блистала, похоже, генетикам все же изрядно пришлось поработать, чтобы выполнить этот заказ. И при такой-то внешности еще какие-то перья на себя цеплять?!

- Ну, здорово, павлин! - усмехнулся Всеволод. - Много сегодня девичьих сердец разбил?

Мальчик отвел глаза:

- Ну, я же не насовсем... Я только так... чтобы познакомиться...

- Ладно, едем домой, там и расскажешь, зачем ты избрал столь экстравагантный способ знакомства.

У выхода из участка их встретила толпа возмущенных местных обывателей, судя по всему, родителей влюбившихся в Гену девиц. Они потрясали самодельными плакатами и громко выражали свое негодование в адрес малолетнего растлителя их любимых дочурок. Малость перетрусивший юный Самохвалов юркнул за спину Всеволоду и так, не отставая ни на шаг, добрался до отцовского автомобиля. Дома мальчика ждал еще долгий втык от Самохвалова-старшего, и только покорно снеся все громы, раздававшиеся над его повинной головушкой, Гена сумел, наконец, уединиться в своей комнате со Всеволодом и объяснить ему мотивы своего поведения.

- Понимаете, у меня друзей-то настоящих никогда и не было, - вздохнул мальчик. - Ну, крутились рядом какие-то прилипалы, ну, девчонки постоянно записочки писали и глазки строили, а вот чтобы я довериться кому мог - нет, таких не встречалось. Что кому ни расскажи, это обязательно станет известно всему классу, да еще и перетолкуют все самым гнусным образом.

- А почему, как ты думаешь?

- А потому что завидовали мне. И родители у меня самые богатые в классе, и физиономия смазливая, и учусь хорошо, и в играх всегда первый, и здоровье железное, и вообще, что я ни натворю - все с меня, как с гуся вода. Ну как такому ни позавидовать, а?

- Ну, фактурой тебя и правда бог не обидел, - усмехнулся Всеволод, - а почему говоришь, что здоровье железное?

- А какое ж еще, если у меня за тринадцать лет даже простуды завалящей ни разу не было? Был случай в четвертом классе, когда я еще с тремя пацанами на санках с речного берега катался. Ну, там обрыв был здоровский, одна беда, что выезжать приходится на лед. Мы-то думали, что он везде крепкий, а как только сменили трассу спуска, так и въехали все вчетвером в полынью! Перепугались, конечно, вусмерть, орали так, что на другом конце города, наверное, было слышно, а тут дома рядом, ну, прибежали мужики и нас всех вытащили. Так что вы думаете? Трое моих приятелей после такого купания все с воспалением легких слегли, а я так даже не чихнул ни разу! А еще был случай, летом в лагере весь отряд виноградом отравился. То ли посыпали его чем, а потом вымыть забыли, то ли выращивали на всякой дряни, только вечером после такой трапезы все из сортира не вылазили. Кому-то даже желудок промывали, весь лагерь чуть на карантин не посадили. Один я ничего не почувствовал, хотя не меньше других того винограда стрескал! Ну, не виноват же я в этом, но видели бы вы, как на меня потом все эти болящие смотрели!

- Знакомая картина, - промолвил Метков, - мне в детстве тоже говорили, что я что угодно могу сожрать без проблем, как крыса помойная.

- А вы что, тоже из этих... ну, с преднамеренно улучшенным генотипом? - осторожно осведомился мальчик.

- А как же! Причем первый из всей вашей братии, - с удовольствием пояснил Всеволод. - Только в моем случае все произошло по ошибке, так сказать, случайно поставленный эксперимент. Если бы не увеличенный мозжечок, фиг бы я стал таким универсальным снайпером! Ну, а улучшенный иммунитет и всеядность - это, как я понял, побочные следствия способности выжить в не способной к вынашиванию материнской утробе. Меня на этот счет просветили в больнице во время обследования, а ты про себя от кого узнал?

- Отец рассказал. Давно уже, мне тогда лет семь было. Сверстники пацаны меня сторонились, я очень от этого переживал и просил предков объяснить, почему я не такой, как все. Ну, вот и объяснили...

- И ты после этого монстром себя ощущал? - сочувственно осведомился Метков.

- Да не. Я был о себе очень высокого мнения и вел себя совершенно свободно.

- В смысле?

- Ну, мог учительнице на уроке брякнуть, что она ошибается, книги посторонние читал прямо в классе, ходил всегда в том, в чем хотел, даже на торжественных мероприятиях. Из меня там пытались сперва такого паиньку сделать, ну, чтобы поздравления всякие важным гостям зачитывал, а я выходил в оранжевых шортиках и жилетке на голое тело и нес такую ахинею... Выдели бы вы, как у учителей тогда рожи перекашивало!

- И твоему вольному поведению сверстники, понятно, тоже завидовали?

- Еще бы! Им, может, и самим бы хотелось так себя вести, только трусили, а я - нет, в результате я же по их мнению и оказывался во всем виноват! Еще учителя, которые справиться со мной не могли, на меня одноклассников натравливали, в четвертом и пятом классе меня мальчишки даже всем скопом избить пытались, чтобы, значит, не выпендривался и не отрывался от коллектива, пару раз приходилось бегством спасаться, хорошо хоть, что у меня ноги быстрые.

- Ну, хоть так. Меня, знаешь ли, в этом возрасте тоже колотили все, кто ни попадя, вот только сбежать у меня шансов не было. А что родителям не пожаловался?

- Да я пробовал сперва, но папаша этого не одобрял. Ему хотелось, чтобы из меня настоящий мужчина вырос, который сам свои проблемы решает, а не за отцовскую спину прячется. Ну, я и стал... решать сам.

- И получается?

- В чем-то да, - вздохнул Гена, - только вот взрослые все равно не понимают...

- Инерция мышления, знаешь ли. Больно уж экстравагантные у тебя решения. Как ты умудрился разложить целую школу?

- Это когда меня последний раз выгнали, что ли? Ну, там все началось с девчонок.

- Тех, что тебе записочки писали?

- Не-а. Этих я бы и без перьев запросто взял. С девятиклассниц.

- Понятно. Обычно старшие девицы мелкотой не больно-то интересуются.

- Я девчонками прежде тоже не интересовался, пока в седьмой класс не перешел. Ну, понравилась там мне одна... Лена Сибирцева. Только она на два года меня старше была и у нее свой кавалер имелся... Такой тупарь!.. Короче, я нее втюрился, а она на меня - ноль внимания. Ну, я и придумал тогда этот хвост. Специально мастера искал, чтобы он нужный механизм склепал, потом к частным портным обращался, перья эти доставал... В общем, все свои сбережения на этот наряд ухлопал! Зато пото-ом... Ленка как увидала мой павлиний хвост, так сразу дала своему бугаю полную отставку. И не только она одна... Да девчонки тогда за мной по школе табунами бегали! И старшеклассницы, и ровесницы мои, и даже малявки всякие! Парни, конечно, возмущались, да куда им против меня-то! А поколотить меня им сами девчонки не давали!

- Мда, а учителей при виде всей этой вакханалии, наверное, чуть коллективный инфаркт не хватил. Действительно, разложил школьный коллектив. Надеюсь, у тебя с твоими поклонницами все только поцелуями ограничивалось?

- Да всякое бывало... - Гена густо покраснел и отвел глаза в сторону.

- Стоп. А вот тут давай поподробнее. Неужто они тебе дать согласились?

- Ага. Не все, конечно... Ну, Ленка та и еще пара ее приятельниц... Да они ведь большие уже и со своими парнями еще до меня всем этим занимались!

- Понятно... Надеюсь, этим опытным особам хватило ума надеть тебе презерватив?

- Нет, а зачем? Они ж не больные, да и я тоже...

Всеволода прошиб холодный пот. Сейчас прямо на его глазах материализовывались самые жуткие его страхи подросткового возраста. Пусть не с ним, а с младшим собратом по несчастью, но за последний час он уже успел порядком привязаться к этому юному шалопаю, да и вполне официально отвечал за его безопасность!

- Ну ты и кретин... - свистящим шепотом произнес Метков. - Ты хоть понимаешь, что мог кого-то из них обрюхатить?! У тебя есть деньги им аборты оплачивать?

- А что сразу кретин-то? - обиделся Гена. - Ну, родят, ну и что такого? Они знаете какие кобылы? Выше меня ростом! А некоторые, между прочим, и в тринадцать рожают!

- Рожают, - согласился Всеволод, - только не от мутантов. Ты представляешь хоть, какие гены ты можешь передать своему предполагаемому потомству? По глазам вижу, что не представляешь! И главная беда в том, что никто не представляет! А посему нам, искусственно сконструированным, запрещено бесконтрольно размножаться. Меня еще в двенадцать лет предупредили, что за одну попытку этим заняться мне грозит кастрация! А ты чего натворил!!!

Лицо мальчика на глазах сменило цвет с пунцового на мертвенно-бледный. Уставившись на Меткова перепуганными глазами, он попытался что-то произнести, икнул, схватился обеими руками за горло, словно решил немедленно покончить с собой путем самоудушения, наконец, сумел немного совладать с волнением и жалобно просипел:

- А мне ничего такого не говорили...

Помянув про себя нехорошим словом родителей мальчика, Всеволод погрузился в раздумья. По всему выходило, что если малолетний Казанова действительно уже способен к оплодотворению, то вне зависимости от желания ученых-генетиков запущенный ими эксперимент того и гляди перейдет на новую стадию: на свет появится следующее поколение суперживучих мутантов. Хорошо еще, если только в России... там-то спецслужбам удастся взять все под контроль.

- И очень жаль, что не говорили! - наконец, ответил он. - Скажи, а здесь, в Чикаго, ты еще не успел ни с кем?... Если успел, то у тебя, братец мой, остается только один выход: срочно просить политического убежища! Но в этом случае уже американцы от тебя не отстанут, и уж они, можешь не сомневаться, и обследуют тебя самым доскональным образом, и всю твою сексуальную жизнь поставят под самый жесткий контроль. Встречаться будешь только с теми, с кем разрешат, причем с обязательной видеосъемкой, и сперму сдавать на потребу науки. Кого ей потом оплодотворят и сколько у тебя будет потомства, тебя уже касаться не будет. Нравится тебе такая перспектива?

- Не-ет... - пропищал Гена и тут же поспешил оговориться: - Но я же тут еще ни с кем... Ну, я имею в виду серьезно...

- Твое счастье, - хмыкнул Метков. - Вот и не надо нарываться! А если вдруг в России папашей станешь, ну, на первый раз может простят тебя по незнанию, но уж в случае повторения пощады не жди! Уяснил?

Перепуганный мальчуган усердно закивал.

- Замечательно. Тогда обговорим принципы нашего дальнейшего сосуществования. От мести родителей уже совращенных тобой американок я постараюсь тебя оградить. Но впредь на всех прогулках от меня ни на шаг! И этого павлиньего хвоста я чтоб больше на тебе не видел!

Гена со всем соглашался, но глаза у него при этом были грустные-грустные. И Всеволод его понимал. Когда тебе тринадцать и ты уже привык купаться в девичьем обожании, добровольно от этого отказаться, это все равно что самому запереться в темнице и сидеть там на одном хлебе и воде. Нет, конечно, совсем общаться с девочками юному Самохвалову не запрещали, но чем их можно привлечь кроме распушенного хвоста, бедный парень и понятия не имел.

- Да не кручинься ты так! - усмехнулся Метков. - Ты и без столь экстравагантного наряда вниманием сверстниц обделен не будешь. Ты же мальчик высокий, красивый, излишней робостью не страдающий, да и язык у тебя неплохо подвешен, а женщины, чтоб ты знал, прежде всего любят ушами! Ну, проигнорируют тебя старшеклассницы, а они тебе так уж необходимы? Короче, не бери пример с Юлия Цезаря, который, как говорили, хотел бы стать мужем каждой римской женщины, и живи жизнью нормального подростка, у которого может быть одна подружка, ну, две, но не весь же город?! Тогда и здесь у тебя проблем не возникнет, и по возвращении в Россию, надеюсь, тоже.

Расставаться с перьями Гене было по-прежнему жалко, но все же аргументы старшего товарища возымели действие, и он немного приободрился.

На следующий день мальчуган во время прогулки по городу действительно почти ни на шаг не отходил от Меткова, при первых же признаках агрессии с чьей бы то ни было стороны спешно прячась у него за спиной, и тем не менее, все-таки ухитрился обзавестись новой подружкой. Заглянув в местный книжный магазин, Всеволод, чтобы не таскать подопечного по всем секциям, оставил его постоять в уголке в надежде на благоразумие здешних покупателей, а вернувшись, застал его премило беседующим с длинноногой девицей лет четырнадцати. Улыбнувшись, Метков решил пока себя не обнаруживать, а понаблюдать лучше за развитием событий. Беседа юных голубков завершилась долгим поцелуем, при этом оба целующихся непроизвольно вытянулись в струнку и даже зачем-то привстали на цыпочки. Сценка была столь умилительной, что Всеволод подавил в себе желание прервать ее неуместным смехом, хотя, ну очень хотелось! По крайней мере, возникла уверенность, что мальчику-павлину не грозит депрессия от невнимания противоположного пола, и, одновременно, что его общение с чикагскими подругами удастся удержать в рамках приличия.

Когда стало окончательно понятно, что поведение юного Геннадия Самохвалова вошло в рамки приличия и не грозит публичным скандалом, Меткова отозвали из командировки обратно в Москву. Шел последний месяц лета, политики разъехались по отпускам, на фондовой бирже было сонное затишье, да и вообще вся окружающая обстановка располагала к отдыху. В связи с небольшим стажем работы на новом месте Всеволоду отпуска еще не полагалось, и он заступил на службу в особняке Спекторов. Юлиан был несказанно рад его возвращению, да и вообще как-то непривычно оживлен. Стопки свежих материалов в его комнате Метков почему-то не увидел.

- Тебе, гляжу, тоже отпуск дали? - поинтересовался он.

- Ага, - беспечно ответил Юлиан. - Все заказчики загорают на курортах, папаша тоже решил ненадолго отдохнуть от дел. Обещает завтра Москву показать.

- Рад за тебя. А врачей вы с собой потащите?

- А на фига они мне там? Я ж напрягаться не собираюсь! Ну, разве что пару охранников папаша возьмет. Вы со мной поедете?

- Не откажусь, - улыбнулся Всеволод. - Быть в Москве мне часто доводилось, но вот чтобы просто так погулять...

- Ууу, здорово.

На следующее утро все семейство Спекторов, Метков и еще двое охранников комфортно разместились в лимузине Дионисия Артуровича и покатили смотреть Москву. Едва ли не всю дорогу Юлиан провел, прижавшись носом к стеклу. Мальчику очень редко доводилось покидать пределы особняка, и он с жадностью впитывал новые впечатления, не желая пропустить даже самой малости, а ведь в намеченной программе была еще экскурсия по кремлевским музеям, обед в ресторане, переезд на север столицы и отдых на территории ВВЦ с посещением павильонов по выбору Юлиана.

Если на Красной площади юный Спектор еще старался вести себя прилично, хотя от посещения Мавзолея с забальзамированным вождем отказался категорически, то стоило ему очутиться на Манежной, заполненной по случаю хорошего теплого дня гуляющей толпой, как с Юлиана мигом слетела вся его солидность. Он с удовольствием поучаствовал в нехитрых туристических развлечениях на знаке нулевого километра и у псевдо-Неглинки со скульптурами работы Церетели и даже попытался ушмыгнуть, пристроившись к группе сверстников, приехавших на экскурсию из Калуги, но был опознан и отловлен охранниками Спектора-старшего. Под конвоем этих двух дюжих бугаев мальчика провели через Александровский сад к воротам Троицкой башни, откуда традиционно начинались все экскурсии по Кремлю.

Осмотр решено было начать с Оружейной палаты. Худенький темноволосый мальчик в элегантном костюмчике, в восторге рассматривающий стенды с экспонатами, по причине своей неизвестности среди широкой публики ничьего внимания не привлекал. Иное дело - старший Спектор. Среди осматривающих экспозицию иностранных туристов нашлась пара бизнесменов, знавших Дионисия Артуровича в лицо и не преминувших поинтересоваться, как у него идут дела. Светская беседа в не слишком пригодном для этого месте прервалась, только когда раздосадованный задержкой Юлиан подошел и попытался за руку отвести отца в соседний зал. Дионисий вынужден был представить наследника. Чуть диковатый по причине своего вынужденного отшельничества младший Спектор выслушал пару положенных комплиментов на ломаном русском и тут же бойко ответил по-английски, не с идеальным произношением, правда, но зато не путаясь в словах, а узнав, что один из его собеседников - франко-канадец, повторил все это и на французском. Восхитившись, бизнесмены поинтересовались, какие еще языки знает юный полиглот, и, услышав длинный перечень из полутора десятков языков, пришли в полный восторг и выразили желание прямо с сегодняшнего дня начать деловое сотрудничество со столь перспективным юным кадром. У Юлиана хватило ума не дать согласия, а вот его отцу пришлось изрядно попотеть, объясняя, почему мальчику не следует сейчас входить ни в какие проекты, и при этом стараясь ни словом не обмолвиться о реальной трудовой деятельности сына.

Несмотря на угрозу вновь столкнуться со знакомыми Спектора-старшего, компании удалось осмотреть еще Грановитую палату и Алмазный фонд, после чего они буквально с облегчением покинули Кремль. Идею отобедать в каком-нибудь фешенебельном ресторане пришлось отбросить по причине излишнего риска, и Дионисий повел всех в какой-то подвальный ресторанчик на Никольской, почему-то совмещенный с книжной лавкой. В это прибежище небогатой интеллигенции сильные мира сего обычно не заглядывали, и Дионисий наконец-то позволил себе расслабиться и даже накачаться пивом, не боясь быть узнанным. Но еще больше удовольствия от обеда в столь экзотичном для него месте испытал Юлиан. Пива ему, правда, не дали, заменив гранатовым соком, но зато позволили заказать себе блюда по вкусу. Мальчик выбрал решетку из двух сортов рыб, белой и красной, и с превеликим удовольствием с ней расправился.

Метков ел мало, больше следя за Юлианом. Грустно было смотреть на наследника миллиардного состояния, искренне радующегося столь банальным, в общем-то, вещам. "Да он ведет себя словно заключенный, выпущенный на день из тюрьмы!" - вдруг вспыхнула мысль. "Господи, до чего же они довели мальчишку ради своих шкурных интересов!"

Из китайгородского подвала поехали прямо на север, в направлении ВВЦ. Дионисий здраво рассудил, что уж тут-то, в толпе праздных гуляк из не слишком высоких слоев общества, его не сможет узнать никто. Юлиан, освободившийся, наконец, от навязчивой опеки охранников, побродил вдоль цветников центральной аллеи, задерживаясь чуть ли не у каждого, полюбовался на изделия из самоцветов в Центральном павильоне, обошел кругом фонтан Дружбы народов, сунулся еще в пару павильонов, рассчитывая увидеть там бог знает какие диковины, но быстро разочаровался и вернулся к созерцанию природы. Устав от многолюдства вокруг, компания свернула в один из боковых проездов, почтила своим вниманием еще один огромный цветник (на сей раз огороженный забором, но с бесплатным входом для посетителей), кружным путем добралась до зоны отдыха, и оттуда, поскольку дело уже шло к вечеру, двинулась в обратный путь через выставочные сады, ориентируясь на купол павильона "Космос".

На площади, посреди которой гордо возвышалась старая космическая ракета, проголодавшийся Юлиан учуял запах шашлыка и свернул в сторону уличного кафе. Дионисий с охранниками последовали за ним. Предоставив папаше самому сделать заказ, мальчик выбрал свободный столик с видом на ракету и облегченно плюхнулся на пластмассовый стул.

- Что, выдохся? Физическая подготовка хромает? - подколол его пристроившийся рядом Всеволод.

- Ну, я же не баскетболист, чтоб столько бегать... А все равно хорошо! Как подумаю, что скоро опять возвращаться к этим дурацким бумагам, лентам информ-агентств, таблицам котировок... а потом по ним еще прогнозы строить... Укатить бы лучше куда-нибудь хоть на месячишко...

- Замечательно! Только тогда вслед за тобой мне и весь персонал компании придется в отпуска отправлять, без твоих прогнозов они работать не умеют, - подошедший Дионисий вручил сыну тарелку с шашлыком. - Лопай давай!

- А что мои прогнозы? Я, между прочим, тоже иногда ошибаюсь! Вот неделю назад... - впиваясь зубами в аппетитное мясо, Юлиан, совершенно позабыв от удовольствия, что не в своей комнате находится, принялся излагать историю своих удач и неудач на тернистой стезе биржевого прогнозиста. Спектор-старший во время прогулки по выставке настолько расслабился, что совершенно утратил бдительность и, не обращая внимания на окружающих, вступил с сыном в спор. Опомнился он, только увидев, как к их столику приближается некий лысый тип в дорогом костюме, незадолго до этого вышедший из соседнего павильона.

- Дионисий Артурович, какая встреча! А я и не знал, что у тебя есть столь юные сотрудники! И откуда ж только таких берут?

- Рожают! - невежливо прервал его Юлиан. - Я ему не сотрудник, а сын!

На лице Дионисия было такое выражение, словно он только что слопал лимон:

- Ты гулять сюда пришел, Вася? Ну, так и гуляй, не мешай нашему семейному отдыху!

Но от лысого так просто было не отвязаться. Демонстративно усевшись за соседний столик, он произнес:

- А ты, Дионисий, что, уже купил это кафе? Если нет, то не мешай людям делать бизнес, не распугивай им клиентов! А ты, мальчик, не груби незнакомым дядям, это иногда плохо заканчивается. Тебя, кстати, как звать-то? Меня вот Василий Фомич.

- Юлиан, - коротко ответил Спектор-младший и покосился на отца: почему тот не прикажет охране прогнать нахала?

- Мда, любите же вы, Спекторы, претенциозные имена... Ну, здравствуй, Юлиан, извини, что случайно услышал ваш диалог, но меня теперь просто гложет любопытство: это не по твоей ли подсказке твой папочка скупал акции энерго-генерирующих компаний, когда все их сбрасывали?

- Ну, по моей, - ляпнул мальчик, не замечая рож, которые корчил ему отец в надежде заставить замолчать, - а что?

- Да нет, ничего, просто интересуюсь... Даже не знал до сегодняшнего дня, что у уважаемого Дионисия Артуровича такой большой и умный сын. Ну, отдыхайте, не буду вам мешать, - Василий Фомич поднялся и, на ходу попрощавшись с Дионисием, довольно резво двинулся прочь. Спектор-старший вслед ему процедил сквозь зубы нечто непечатное.

- Пап, а кто это был-то? - вопросил Юлиан, когда нежданный собеседник скрылся с глаз.

- Один неудачливый конкурент, - с неохотой ответил Дионисий. - Прогорел он тогда на этих акциях, что говорить, большинство клиентов растерял, его управляющая компания чуть не обанкротилась, чтобы ее спасти, пришлось ему кое-какие активы распродать. Черт бы с ним, на бирже он мне больше не соперник, только у него тоже надежная крыша в верхах есть... Как его только сюда занесло-то? - Спектор-старший в некотором недоумении огляделся по сторонам, и тут ему на глаза попался плакат на ближайшем павильоне, повествующий о проводящейся там выставке. - Ой, я дурак!... Васька Петриков же в этой отрасли большие интересы имеет! Ну, и заглянул, небось, на какую-нибудь презентацию... Что ж за день такой несчастный: куда не сунемся, вечно налетаем на нежелательных знакомых!...

- Этот тип опасен? - осторожно поинтересовался Метков.

- Очень может быть. Такие, как Петриков, ни перед чем не останавливаются, если возникает угроза их бизнесу, а теперь он эту угрозу явно увидел и даже распознал ее источник. Вот какого черта, Юлик, ты стал перед ним распинаться?! - рявкнул Дионисий, обернувшись к сыну. - Сам же по-глупому подставился, теперь больше никаких прогулок по городу и вообще больше без крайней необходимости за ворота носа не казать!

Настроение у Меткова и обоих Спекторов было безнадежно испорчено. Весь обратный путь из Москвы они провели в угрюмом молчании.

Пара месяцев прошли в напряженном ожидании неприятностей, но враждебной деятельности со стороны Петрикова так и не было замечено. Смирился? Решил, что эта дичь ему не по зубам? Без утвердительных ответов на эти вопросы нельзя было терять бдительности, но и продолжать жить в режиме осажденной крепости без видимых признаков осады тоже как-то не хотелось. Дионисий, наконец, решил дать отбой и даже предоставил отгулы переработавшим охранникам. Всеволод, почти бессменно сидевший рядом со своим подопечным, тоже позволил себе малость расслабиться. Нет, ощущай он реальную угрозу для Юлиана, он проторчал бы за забором особняка и год, и даже больше, но самостоятельно оценить опасность со стороны Василия Фомича он был не в состоянии и потому полагался на чутье Спектора-старшего.

В начале ноября Меткову принесли весть, что Гена Самохвалов на осенние каникулы приедет отдыхать в Россию и просто-таки жаждет встретиться с ним хотя бы на денек. Всеволод тоже скучал по мальчику-павлину и потому попросил разрешения отлучиться ненадолго в Москву. В мечтах у него было не только повидаться с Геной, но и, если повезет, как-нибудь привезти его сюда и познакомить с Юлианом. По мнению Меткова, эти двое очень бы друг другу подошли. С кем еще откровенничать, как ни со сверстником, с которым у тебя общая тайна происхождения, а если вспомнить, что Юлик чрезмерно ответственный, но лишен радости общения со сверстниками, а Гена, конечно, очень коммуникабельный, но невероятный шалопай и напряженно работать не приучен, то польза от их знакомства будет обоюдной. Об этих своих намерениях, Всеволод, впрочем, Дионисию пока не поведал.

Острой необходимости в присутствии Меткова в особняке пока не просматривалось, и увольнительную на пару дней он получил. Доехав до Москвы, он позвонил Геннадию, узнал, что родители парня отправились на какое-то светское мероприятие, а он сидит один в пустой квартире и помирает со скуки. Всеволод тут же предложил подростку встретиться в каком-нибудь кафе.

- Вау, у нас тут есть одно рядом! И даже всегда свободное! - судя по интонации, Гена готов был бежать туда прямо сейчас.

- Как проехать подскажешь? Желательно на метро.

- Это рядом со станцией Баррикадная. А дальше... - юный Самохвалов подумал, как описать маршрут, но ничего внятного в голову не пришло, и он выдвинул контрпредложение:

- А давайте, я вас прямо у выхода встречу! И сам потом проведу.

- Договорились.

Едва Метков вышел из вестибюля станции, как у него на шее повис радостно верещащий живой груз в три с половиной пуда весом.

- Ну, ты и вымахал... - прохрипел Всеволод, осторожно снимая с себя мальчика. - Еще немного, и сможешь взрослых девиц без всякого хвоста кадрить. Давай показывай, где эта твоя кафешка.

- Сейчас Садовое кольцо перейдем, а там уже близко, - пояснил Гена, срываясь с места и тут же притормаживая. В душе мальчика боролись два желания: побыстрее довести обожаемого старшего друга до пункта назначения, показав тем самым, какой он хороший проводник, и одновременно не удаляться от Всеволода ни на шаг, что оказалось весьма трудно исполнить, поскольку походка Гены была куда быстрее. Скача рядом с Метковым как разыгравшийся жеребенок, он не переставал болтать:

- Вообще-то это называется "Литературное кафе". Ну, там же дом литераторов рядом, ну, хозяева и надеялись, что к ним писатели будут постоянно захаживать. А вот фигушки! У писателей неподалеку свой ресторан есть, а кафе это так и стоит всегда полупустым... зато в нем всегда можно свободный столик найти!

Искомое кафе, как выяснилось, располагалось в подвале. Когда они спустились, к ним тут же подошел хозяин заведения, немедленно узнавший Меткова (что было ничуть не странно после всех его спортивных подвигов) и рассыпавшийся в любезностях. Похоже, появление знаменитости в своем заштатном кафе неудачливый предприниматель расценил как знак грядущего успеха. Клиентам тут же выделили столик в лучшем месте, к ним сразу подбежал официант.

- Ты, как понимаю, здесь уже бывал? - спросил Гену Всеволод. - Тогда наверняка знаешь, что здесь лучше заказывать.

- Тут пирожки хорошие, - промолвил мальчик. - А так, конечно, не фонтан, в Чикаго лучше кормят.

- Ладно, берем пирожки. А пить чего будешь?

- Их можно с чаем, а можно и соку взять, ну, персикового, например.

- Хорошо, будет тебе сок.

Метков сделал заказ, себе взяв еще и пива.

Пока Всеволод оценивал достоинства местной выпечки, Гена трещал без умолку, успев поведать старшему другу и обо всех своих амурных победах, и о школьных успехах.

- А со сверстниками ты там сошелся? - наконец, вклинился Метков в его излияния. - Бить не пытаются?

- Да задирался кое-кто... - хмыкнул Гена, - только насчет "бить", там с этим строго, все пытаются моральную обструкцию устроить. Да в гробу я видал этих тупиц!

- Что, все поголовно тупые? - улыбнулся Всеволод.

- Ага, - самодовольно подтвердил Гена, - по крайней мере, по сравнению со мной. Даже их ботаники меня ненавидят, поскольку с девчонками общаться не умеют. Если качкам всяким интеллекта не хватает, то этим - умения доходчиво изложить свои мысли. Хотя их там даже специально риторике обучают, хи-хи!

- Угу, понятно... Значит, только с подружками и удается поболтать о высоких материях?

- Да и с ними как-то не часто... - признался Гена. - Вот разве что с учителями иногда. Только они все воспитывать пытаются...

- А хочешь, познакомлю с парнем, который в уме тебе не уступит, хоть и младше на год? - закинул удочку Метков.

- А что, есть и такие? Ну-у, любопытно было бы поглядеть...

- Есть, как не быть. Его зовут Юлиан Спектор. Кстати, он тоже из наших, то бишь с улучшенным генотипом, так что с ним ты обо всем сможешь беседовать начистоту. Возможно, он тебе сперва очень нелюдимым покажется, но ты на это внимания не обращай. Это все из-за того, что он, бедняга, живет в изоляции от сверстников, ну, как очень ценный кадр, с которым не дай бог если что случится. Но он зато жутко много знает и беседовать может на любые темы.

Всеволод так расхваливал достоинства Юлиана, что Гена, наконец, проникся и выразил готовность ехать в гости хоть сейчас.

- Ну, сегодня, думаю, не выйдет, - охладил его пыл Метков, - нехорошо заявляться в гости без приглашения, а там о тебе покамест ничего не знают. Мне надо созвониться с родителями Юлика, все обговорить, дать им время подготовиться к встрече. Да и ехать туда далеко, это ж загородный поселок. Завтра ты свободен?

- Да не, меня завтра в цирк хотели вести, - вздохнул Гена. - А вот послезавтра... Тогда я точно буду свободен.

- Хорошо, договорились. Завтра я обговорю все с родителями Юлика и вечером тебе позвоню, а ты уж не забудь сообщить своим.

Они, возможно, еще долго бы беседовали, но владельцу кафе зачем-то пришла в голову мысль организовать для посетителей культурную программу. Метрах в пяти от столика, за который усадили Всеволода с Геной, нарисовался некий субчик с микрофоном в руках и запел. Пел он популярные шлягеры и даже особо не фальшивил, но уж больно громко это у него выходило. Обнаружив, что они друг друга больше не слышат, и убедившись, что им певца не перекричать, Метков и юный Самохин поспешили свернуть застолье, расплатившись, выбрались на улицу под моросящий дождик и потопали в сторону ближайшей станции метро.

- Ну, до завтра тогда, - распрощался Всеволод с Геной в вестибюле станции, уяснив по схеме, что ехать им отсюда в разные стороны. - Жди моего звонка.

- Ага, буду ждать. Даже если с тем парнем ничего не выйдет, вы все равно позвоните, тогда послезавтра просто встретимся где-нибудь и погуляем. Ну, короче, пока! - спешно свернув прощание, Гена метнулся к подходящему поезду, но перед тем как войти в вагон, еще раз обернулся и помахал рукой.

На следующее утро Метков проснулся в самом прекрасном настроении. Звонить Спектору-старшему он не спешил, все равно у того по утрам запарка, вот когда разгребет дела и будет пребывать в благодушном настроении, тут-то и стоит подкатиться к нему с советом, что негоже держать сына в полной изоляции от сверстников и что есть на примете вполне подходящая кандидатура в друзья Юлиану - приличный мальчик из семьи дипломатов, очень интеллектуальный, очень коммуникабельный и к тому же тоже с искусственно измененным генотипом, то есть должен все про Юлиана понимать и зря трепаться о нем не станет. Засев от нечего делать у телевизора и просматривая спортивные каналы (все же интересно, как там сейчас идут дела у бывших коллег), Всеволод и не заметил, как подошло время обеда. Налив себе тарелку наваристого борща, он лениво размышлял, пора уже связываться с Артуром Дионисиевичем или еще часок подождать... В этот момент тишину московской квартиры разорвал телефонный звонок.

"Кому там еще так не терпится?" Метков взял трубку.

- Алло.

- Сева, у нас тут... - голос Спектора-старшего звучал так, словно горло ему сжимали спазмы, - беда...

От жуткого подозрения у Всеволода потемнело в глазах.

- Юлик...?

- Да... Его... убили...

- Кто???!!! - Метков в ярости затряс ни в чем не повинную трубку. - Да я их!... Реанимацию делать пытались? Он же жизнестойкий, как я, его так просто не убьешь!

- Бесполезно... Ему... в голову попали... Сразу наповал... - в трубке послышались рыдания. - Ты приезжай... как можно скорее.

- В ваш особняк?

- Нет... Мы сейчас здесь, у Склифосовского... а Юлик... в морге...

Недоеденный борщ пришлось слить в унитаз. Никогда не служивший в армии Метков собрался, как по тревоге. К счастью, добираться до Склифа отсюда было не долго. Посеревший Артур с двумя охранниками встретил Всеволода у ворот больницы.

- Где это случилось? - вот первый вопрос, который задал Метков.

- Рядом со стоматологической клиникой, которая нас обслуживает. Сам же знаешь, мы в особняке таких специалистов не держим. С обычными юлькиными недугами домашние врачи прекрасно справлялись, но вчера вечером у него разболелся зуб... Пришлось поутру везти его в Москву... Тебя беспокоить не стали, все же внеплановый выезд, никто не догадывался, что за нами так плотно следят... - Артур безнадежно махнул рукой.

- Прямо у клиники подстерегли?

- Точно. Пока Юлику там рот осматривали, пока рентген делали, пока наркоз вводили, пока сверлили... Короче, у этих сволочей было достаточно времени, чтобы сориентироваться. И как только Юлик с парнями вышли из дверей, по ним тут же с чердака ближайшего дома... они как раз спускались с крыльца... Юлику первая же пуля прямо в голову... а парня, что его потом закрыть пытался, попали в спину, хорошо не насмерть, он сейчас тут в Склифе лежит...

- Вот гниды!... Стрелявшего поймали?

- Пока нет, но следователи там работают. Да черт с ним, это ж мелкая сошка, ну, схватят его когда-нибудь, если свои же раньше не пристрелят... Он и не знал, поди, в кого стреляет. Мне б до заказчика добраться, который нанял этого отморозка!

- Есть подозрения, кто это?

- Да тут и гадать нечего, Петриков это, которому я на бирже с помощью юлькиных прогнозов всю игру сломал! И ведь не на меня, сволочь, покусился, а на сына!!! Решил небось, что если меня первым кокнуть, Юлик с материнской помощью все равно семейный бизнес продолжит, стало быть, Васька этим ничего не добьется! А так одним выстрелом устранил первопричину своих неудач!

- Следователям ты об этом рассказал?

- Рассказал, да что толку! Между ним и киллером наверняка тьма посредников, и они сейчас все концы прячут в воду. И кое-кто из силовиков им в этом помогает. Понимаешь, Сева, не только у меня связи есть в этих структурах, у Петрикова тоже в верхах мохнатая лапа имеется! Устранят свидетелей, и в суде тогда ничего не докажешь...

- И что ж в таком случае ты делать собираешься?

- Мстить! - Артур с хрустом сжал кулаки. - Все свое состояние не пожалею, но этому гаду не жить! Законными путями мне до него не добраться, но вот ты, Сева, это сделать можешь! Всем известно, как ты хорошо стреляешь... Я знаю, Юлик считал тебя своим другом... единственным, других у него просто не было... Если он тебе еще дорог...

- Дорог, - ни секунды не помедлив, откликнулся Метков, - и его убийцу я в гроб загоню. Но мне потребуются помощники, в том числе, для слежки.

- Предоставлю в любом количестве, - промолвил Артур. - Жаль, моя охрана вся засвечена, но со стороны нанять не проблема. Как только сделаешь дело, мои партнеры из известной тебе конторы обеспечат твой выезд за границу. Ты со своими способностями где угодно сможешь пристроиться, разве что Турцию выбирать не советую.

- Я бы предпочел Соединенные Штаты, - сказал Метков, - у меня и виза туда еще открыта. Но не будет лм против контора?

- Не будет, - успокоил его Артур, - они мне с Юликом слишком многим обязаны... и кое-какие их секреты мне поэтому хорошо известны. Короче, их лояльность гарантирую.

- Тогда остальное - мои проблемы, - подвел итог Всеволод. - На поминки Юлика пригласишь?

- Приглашу, конечно... Поминки сразу после похорон. Отпевать будем на Ваганьковском. Там моя теща лежит... Будет семейное захоронение...

- Хорошо, там и обговорим все детали. А сейчас я пошел готовиться... До свиданья, Артур.

- До встречи, Сева...

...На третий после убийства день Метков стоял в кладбищенском храме буквально в двух шагах от гроба. Гроб был роскошным, из баснословно дорогого красного дерева, что растет лишь в африканских тропических лесах, но сделан явно не на подростка. Тощенький Юлиан казался в нем еще меньше, чем был при жизни. Перед прощанием над мальчиком поработали лучшие мастера макияжа, им даже удалось как-то скрыть пулевое отверстие во лбу. Не меньшее мастерство, наверно, потребовалось, чтобы прикрыть веками широко распахнутые в момент смерти глаза, но и после этого лицо мальчугана сохраняло выражение недоумения. "Умер раньше, чем понял, что произошло", - подумал Всеволод, - "хоть в этом повезло бедняге."

Дождавшись своей очереди попрощаться, Метков приложился губами ко лбу усопшего, в последний окинул взглядом его бледное личико и отошел в сторону, чтобы посмотреть на прощавшихся. Мда, негусто... Почерневшая от горя мать, смурной Артур, какие-то тетки в черном... наверное, дальние родственницы, охранники, личные врачи, мужики с профессионально неприметной внешностью, похоже, из той самой конторы, которую консультировал покойный, и - никаких друзей-сверстников. Да их у него и быть никогда не могло. Лишь в углу церкви скромно притулился высокий мальчик со свечкой в руках. Да-а, Гена, не так ты должен был встретиться с Юлианом, ох, не так! Не успел познакомиться с ним живым, так погляди хотя бы на мертвого. Это, дружок, и тебе наука, как жестока бывает жизнь, и что не удастся всю ее пропорхать беззаботной бабочкой. Знаю, тяжело. Но ты сильный, ты выдержишь, мне-то еще тяжелее, мне-то Юлик был другом, и будь я тогда рядом с ним, наверное, почувствовал бы того снайпера, заслонил бы, спас... А теперь что? Теперь осталось лишь отомстить ублюдку, который из-за своих шкурных интересов готов вот так запросто организовать убийство мальчишки! Ничего, этот гад еще узнает, каково быть на прицеле у снайпера, и ты, Гена, да, именно ты мне в этом поможешь!

Василий Фомич Петриков, разумеется, подозревал, что Спекторы постараются отомстить ему, не прибегая к помощи органов правопорядка, и потому заранее принял меры предосторожности. Он затворился в своем особняке за двойным кольцом охраны и даже придумал себе обострение гипертонии, чтобы получить законную возможность не выезжать на работу в офис и не посещать светские мероприятия. Сколько времени он рассчитывал там отсиживаться, бог весть, возможно, до тех пор, пока Дионисий, потеряв ключевого консультанта, а вместе с ним и возможность оказывать услуги спецслужбам, рассорится со своими покровителями, и его можно будет прижать с помощью собственной крыши. В любом случае, время работало на него, и Всеволоду с Дионисием не следовало медлить с решительными действиями.

Следящая за вражеским особняком агентура Спектора пока не находила уязвимых мест в системе его охраны. Высокий забор, поблизости ни одного дерева, в кроне которого мог бы скрыться снайпер, вообще ни одной точки обзора, с которой просматривался бы двор особняка или окна его первого этажа. Не с вертолета же по нему палить, в конце-то концов?! Да и вертолет охрана засечет заранее, и хозяева успеют скрыться во внутренних помещениях, а может, и в каком бункере, где их даже не всякой ракетой достанешь.

Проанализировав полученную информацию, Метков со Спектором решили, что в семействе Петриковых все же наличествует одно слабое звено - это их тринадцатилетняя дочь Елена. Родители старались ее всячески контролировать, но девица, тем не менее, росла весьма своенравной и ни в какую не желала сидеть в добровольном заточении. Ее поэтому приходилось время от времени вывозить в Москву, разумеется, на бронированном лимузине и в сопровождении немалой охраны, но там к ней, по крайней мере, можно было подобраться. Нет, у Дионисия и в мыслях не было в уплату за жизнь собственного ребенка отнять жизнь у чужого, но ведь девчонку можно взять в заложницы и довести до сведения папаши, что ей грозит опасность, тогда он волей-неволей сам вынужден будет вступить в игру...

- Может не прокатить, - отверг этот план Всеволод. - Если он действительно такой циник, как ты о нем говорил, у него хватит ума понять, что никто его сокровище убивать не собирается, а значит, можно сделать вид, что речь идет об обыкновенном киднеппинге, и обратиться за помощью в спецслужбы. При этом Петрикову даже не потребуется покидать свою крепость. А если при освобождении девчонки повяжут кого-нибудь из твоих людей, тебе, Дионисий, уже нипочем не отмазаться от обвинений в похищении ребенка, и даже твои покровители тут тебе не помогут. Так ты и себя подставишь, и врагу не отомстишь. Нет, надо, чтобы эта Лена сама сбежала от охраны, чтобы ей с точки зрения любящего папаши реально грозила опасность, но такая, для устранения которой посторонних привлекать не принято, ну, например, угроза преждевременной потери девственности...

Дионисий вытаращил глаза:

- Ты что, совратить ее предлагаешь? Пустые старания! Не скажу, что близко знаком с их семейством, но кое-какие справки все же навел. Так вот, по утверждениям ее одноклассников, это такая фифа и гордячка, что ни одного мальчишку к себе не подпускает, считает их не достойными ее царственной особы. А уж чтобы она сама за кем-то побежала...

- Может, оно и так, но есть у меня на примете один кадр... для девчонок совершенно неотразимый. Попробую задействовать его, других-то вариантов все равно не проглядывается. А ты реши пока, куда лучше выманить Петрикова, чтобы и охрана его мне помешать не смогла, и сам он не догадался, что все это подстроено ради него.

- Ну, попробуй...

С кладбища Всеволод уходил вместе с Геной. Вопреки своему характеру, мальчик был неразговорчив и выглядел понуро.

- А за что его... так?.. - наконец, решился спросить он.

- За слишком точные предсказания. Юлик разбирался в фондовом рынке лучше всех взрослых аналитиков, вместе взятых, консультировал отца, ну а тот в итоге чуть не разорил одного из своих конкурентов, Василия Петрикова, изрядную, надо сказать, сволочь. И вот этот негодяй, нет чтоб разбираться с отцом, решил устранить сына как первопричину всех своих бед.

- А его, убийцу этого, поймали?!

- Нет, и даже ловить не станут. И покровители у него в верхах хорошие, и улик прямых против него нет. В такой ситуации даже отец Юлика, а это далеко не последний человек в стране, ничего сделать не сможет, разве что... организовать ответное покушение.

Гена резко остановился и уставился на Всеволода покрасневшими от слез глазами, в которых прямо таки пылала жажда справедливости.

- И вы этого гада застрелите, да?

- Если подвернется удобный случай. Но видишь ли в чем дело, этот тип очень осторожен и из своего особняка носа не кажет. Вот если бы выманить его оттуда...

- Пригласить на дипломатический прием, - тут же предложил Гена. - Папаша, если надо, сорганизует.

- Во-первых, вряд ли клюнет, раньше ему таких приглашений наверняка не поступало, а во-вторых, не будем подставлять твоего отца. У меня есть план получше.

- Да?

- Дело в том, что у этого Петрикова есть дочь, барышня твоего возраста. Он, насколько мне известно, души в ней не чает и отваживает всех потенциальных кавалеров. Но она - девчонка своенравная и может папашу не послушаться, ежели кем-то всерьез увлечется...

- Я понял, - закивал головой Гена, - мне надо ее охмурить и выманить на свидание. А он тогда за ней примчится, да?

- Да, как родители тех чикагских девчонок, которых ты с ума сводил. И охраны с собой много брать не станет, чтобы в случае чего те не стали свидетелями вашего с ней непотребного поведения. Отцы взрослеющих дочерей, говорят, вообще очень нервно реагируют на подобные вещи. Настолько нервно, что забывают даже про инстинкт самосохранения.

- Тогда вы только скажите, куда мне ее пригласить гулять, а я уж не подведу!

- Хорошо. Сейчас мне надо ехать на поминки, но вечером я подберу какое-нибудь безлюдное местечко, подходящее и для романтической встречи, и для снайперской засады, и завтра утром тебе сообщу.

Еще пару лет назад, в разгар своей блестящей спортивной карьеры, Метков сошелся с энтузиастами снайперской стрельбы с дальних дистанций. Техника прицеливания там была настолько совершенной, настолько хорошо рассчитывалось ожидаемое отклонение пули в полете, что уникальные вычислительные способности Всеволода в данной ситуации особого преимущества ему не давали, но он все же сумел таки удивить маститых снайперов, поражая мишени при стрельбе с рук, что считалось практически нереальным из-за мелких непроизвольных движений пальцев и запястий. Обычно стрельба велась с особой подставки. Тот опыт убедил Меткова, что при необходимости в цель можно попасть и с километрового расстояния, была бы хорошая винтовка. Где раздобыть такую винтовку, он знал, а партнеры Артура Спектора из спецслужб посодействовали ему в ее приобретении.

Заполучив в руки вожделенное оружие, Всеволод принялся подыскивать место для засады. Выбор его пал на Останкинский парк. Дело в том, что именно здесь, в Шереметьевском дворце, во время осенних каникул собирались провести бал для богатых детишек, и агенты Спектора-старшего донесли, что Елена Петрикова тоже значится среди его участниц. Внедрить на мероприятие Гену Самохвалова, сына высокопоставленного дипломата, можно было без особых проблем.

Обойдя дальние закоулки парка, Метков решил, что для влюбленных детишек больше всего подойдет лавочка на полуострове паркового пруда. Сей уголок даже в хмурые ноябрьские дни смотрелся не слишком уныло, выглядел достаточно обихоженным, при этом после прекращения работы местных аттракционов в окрестностях пруда стало малолюдно - идеальная обстановка для свидания. Рядом есть асфальтированная дорога, по которой может подкатить автомобиль. Охранники Василия Фомича, конечно, могут предварительно осмотреть берег и рядом стоящие павильоны, но вряд ли последуют за шефом на сам полуостров - на нем не спрячешься и все подходы к нему прекрасно просматриваются. На противоположной стороне пруда достаточно мощных деревьев, но листва опала, и в их кронах тоже не скрыться. А вот что они вряд ли учтут - так это остов колеса обозрения у самой границы парка. Слишком далеко от места действия, почти не просматривается с берега, правда, виден с полуострова, но вот туда-то они и не полезут, чтобы не спугнуть парочку. Решено, здесь и устраиваем лежку.

Получив указание, Гена Самохвалов отправился озадачивать отца. Не слишком вдаваясь в вопрос, какая муха вдруг укусила любимого сыночка, а точнее, уже привыкнув, что тот и недели не может протерпеть без амурных похождений, Валентин Самохвалов отправился добывать для него приглашение на детский бал и, к собственному удивлению, разжился оным без особых проблем. О том, что за юного Самохвалова предварительно похлопотали люди, которым не принято отказывать, устроители бала предпочли не распространяться.

Разобравшись с маршрутом отхода от кольца обозрения: через забор на территорию ВВЦ, а там совсем рядом дорога, куда можно подогнать машину, - Метков не отказал себе в удовольствии проследить, как проводит свою часть операции его юный напарник, и подобрался поближе ко дворцу. Широкие окна первого этажа позволяли обозревать, что там происходит внутри, а за стволом могучей лиственницы, что росла с тыльной стороны дворца, вполне можно было укрыться.

А посмотреть там было что: Гена Самохвалов даже без павлиньих перьев сумел так нарядиться, что оказался самым ярким мальчиком на балу. Девчонки бегали за ним табуном, он с высоты своего положения милостиво обращал внимание то на одну, то на другую из них, возбуждая все больший ажиотаж вокруг своей персоны. Леночка Петрикова тоже была хороша. Некоторое время ей с успехом удавалось симулировать поведение пресыщенной аристократки, но долго игнорировать необычного мальчика она тоже не могла. Тем паче, что скоро всем в зале стало ясно, что та девочка, с которой Гена провел очередной танец (а танцевал он мастерски!), немедленно оказывается в центре всеобщего внимания. Плод дозрел и готов был упасть в руки. В итоге, когда юный Самохвалов, как бы ненароком оказавшись рядом с Петриковой, пригласил ее на вальс, она не смогла отказаться. Дальше все уже было делом техники: за какие-то пять минут голубки успели познакомиться, нежно поворковать (непонятно, правда, о чем, но по окончании танца Гена уже что-то шептал Леночке на ушко) и решили не расставаться - уселись отдыхать на соседних стульях и следующий танец тоже провели вместе. Разочарованные конкурентки отправились искать себе других кавалеров. Охранники Петриковой, также присутствующие в зале, вели себя деликатно и старались не приближаться к милующейся парочке.

Всеволод понял, что процесс охмурения приближается к своей кульминации и скоро должно последовать предложение продолжить общение в более интимной обстановке. Правда, оставался вопрос, удастся ли этим двоим хоть ненадолго провести бдительную охрану. Так, парочка покинула зал... Будут продолжать обжиматься в уголке или уже готовятся к побегу? Пока они вместе, их из-под наблюдения точно не выпустят, но вот если дама вдруг захочет в туалет, приставленные ее папашей охранники вряд ли рискнут последовать за ней. Хватит ли у нее ума незаметно выскользнуть оттуда, чтобы соединиться с кавалером? Гену-то предварительно познакомили с планом дворца, он знает, как лучше всего оттуда смыться, не привлекая лишнего внимания.

Стоп: из задней двери дворца показались две худенькие фигурки... Бегут в направлении аллеи, что ведет к пруду. Охранников пока не видно, похоже, еще не обнаружили побега подопечной. У молодежи есть выигрыш во времени, значит, свиданию быть и надо поспешать на свою лежку.

Когда Метков занял подготовленную позицию на колесе обозрения, подростки уже вовсю целовались на скамейке на том самом полуострове. Петриковские бугаи опоздали еще минут на пятнадцать, видать, не сразу сообразили, куда надо бежать. Поведение юных влюбленных им явно не слишком понравилось, но и помешать им они не рискнули. Похоже, слухи о буйном характере Леночки Петриковой не далеки от реальности. Так, один куда-то звонит по телефону... Вероятно, оповещает папашу. Что ж, силки расставлены, самое время появиться дичи... Гена беззаботно треплется о чем-то, тянет время. Интересно, надолго ли его хватит? Девчонка уже утратила всякую бдительность, не замечает ничего вокруг, с энтузиазмом внимает новоявленному поклоннику и явно готова на нечто большее. Ох, не хотелось бы сейчас оказаться в шкуре ее отца, даже и не зная, что того ждет!..

Приглушенный шум мотора на противоположном берегу пруда... Быстро же прибыл обеспокоенный папаша! Это ж с какой скоростью надо гнать, чтобы за какой-то час домчаться от загородного особняка до Останкина! Видать, охранники очень ярко расписали ему сложившуюся ситуацию. С колеса его пока не видно, мешают деревья, но можно предположить, чем он сейчас занят: оглядывается по сторонам, нет ли случайных свидетелей, затаившихся папарацци или еще какой опасности, внимательно присматривается к парочке...

Гена, между тем, вообще всякий страх потерял, он увлеченно обучает подружку французским поцелуям, шарит руками в неположенных местах и уже явно готов уложить ее на скамейку... Все, отцовское сердце не выдержало! Василий Фомич выходит из тени и решительно направляется к перешейку, ведущему на полуостров. Бежать обольстителю некуда, и при любых других обстоятельствах Гене сильно бы повезло, если бы он отделался надранными ушами... Но не сейчас. Всеволод, глядя в оптический прицел, хладнокровно целится мужчине в висок, точнее, чуть вперед по ходу его движения, как полагается при охоте на дичь. И вот нажат курок... Не дойдя пяти шагов до милующейся парочки, Петриков валится, как подкошенный. Заполошные крики охранников, пронзительный, внезапно обрывающийся девичий визг... Леночка падает в обморок. Жаль тебя, дурочка, но твой папаша сам во всем виноват, да и в твои годы пора уже иметь понятие, что не следует по первому хотению убегать незнамо куда, неведомо с кем. Ничего, у тебя еще мать жива, круглой сиротой не останешься, да и денег папашиных вам на жизнь хватит, вырастешь, найдешь себе супруга понадежнее, чем этот юный ловелас. А вот Юлик, которого приказал убить твой папаша, не вырастет уже никогда, пусть хоть душа его почувствует себя отомщенной.

Охранники мечутся вокруг пруда, не понимая, откуда прозвучал выстрел. Пора уходить. Юный Самохвалов уже успел смыться под шумок. Прощай, Гена, надеюсь, мы еще встретимся с тобой в Чикаго! Тебя, конечно, попытаются привлечь в свидетели, но сильно давить не посмеют: и отец немалая шишка, и Артур обещал надавить по своим каналам и в случае чего отмазать. Прощай, Артур, с тобой нам больше нельзя встречаться. Теперь нас связывает наша общая месть, но то, что ты в ней участвовал, должно остаться тайной. До свиданья, дорогие родители, ваш вечно занятой сын не слишком баловал вас встречами, все же плоховато было в Самаре с международными турнирами, но он еще надеется увидеть вас в США. Прощай, родная страна, уже сегодня нам суждено расстаться, меня уже ждут билет на международный авиарейс и паспорт с американской визой, и не знаю, вернусь ли я когда-нибудь сюда снова. И здравствуй, Америка, надеюсь, ты приютишь российского изгоя, а он уж еще сумеет тебе пригодиться!..

---

Комментарии: 4, последний от 13/03/2018. © Copyright Беляков Евгений (lian@front.ru) Размещен: 14/11/2009, изменен: 14/11/2009. 176k. Статистика. Повесть: Фантастика

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"