Беляков Сергей : другие произведения.

Смерть мэтра

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Отпочковавшееся от "Шести Букв"...
    Самыми несчастными людьми в мире являются врачи, панельные дамы и сыщики - даже в отпуске им не дают покоя...


   "Организации типа Гильдии, или, как ее еще называют, Лиги Супершефов - это паразиты на просвещенном челе западного цивилизованного общества. Метастазы коррупции и круговой поруки в подобных "объединениях" тянутся из дремучей масонской старины, когда интересы группы индивидуумов, входящих в них, сознательно ставились выше закона, что приводило - и приводит и по сей день - к совершенно диким случаям его нарушения..."
  
   (Из интервью К. Буланже, председателя Попечительского Совета элитной кулинарной школы "Ле Кордон Блю")
  
  
   "А кто их знает, почему... Супер - означает степень превосходства. Они действительно лучшие, так что неважно, откуда это пошло!"
  
   (Винсент Ле Рой, шеф-повар ресторана "Брасс Элефант", Балтимор)
  
  
  
   1.
   - ...Совсем никуда. Теперь приходится перебиваться без обеда. А какими вкусными были эти чертовы хотдоги! - Тан покачал головой.
   Секач описал сверкающую дугу.
   Хрррясссь!
   Хвост отрублен. Безжизненное тельце аккуратно укладывается в центр доски. Тонкие - как у пианиста - пальцы Тана порхают над столом. Внимательные, цепкие глаза. Ежик смоляно-черных волос. Накрахмаленный сюртук с фирменным знаком "Гаскойн" и вышитым именем: "Тан Бак Дьен".
   Детектив Сато поежился. Представить только себе палец на месте моркови. Или шею... Нн-нет, шеф-повар - не его профессия. Пусть они и называют себя "супершефами", но ничего "супер" в ней нет - производственный травматизм здесь явно выше, чем на его работе.
   Майкл Сато был высоким, слегка полноватым молодым мужчиной с лицом буддийского типа, просящимся быть отлитым в бронзе, и с удивительно свежими и нестандартными для восточного типажа оливково-зелеными глазами, от которых сходили с ума все барышни на его работе. Обладатель ровной, без скачков, карьеры детектива убойного отдела 201-го полицейского отделения Сан Франциско приехал на несколько дней в Монреаль - проведать старого школьного приятеля, Огдена деЖюстена, который был когда-то его напарником в турнирах по сенбонгири, рубке лозы самурайскими мечами. Огден владел небольшой адвокатской конторой, благополучно разводя высокодоходные семейные пары. Друзья соблюдали традицию - раз в три года проводить гольфовый спарринг; побежденный спаивал победителя редкими сортами коньяков...
   Детектив сидел на высоком стуле без спинки, наблюдая за работой Тана.
   Морковь. Лук. Картофель. Спаржа. Артишок. Овощная станция. Чуть дальше - мясная, за ней - рыбная, потом - закуски, супы, а вот там - десерт. Никель и хром кастрюль и сковородок, лоск дубовых досок для разделки, морговая белизна кафеля. Дуршлаги, ножи, черпаки, венчики, сита, электромясорубки, чопперы. Комната-холодильник с подслеповатым окошком, сквозь которое видны ящики и коробки с продуктами. На двери холодильника - солидного размера замок. М-м-м-да, тут, похоже, тщательно считают каждый пенни, подумал Сато. Интересно, скажется ли эта нелепая смерть на посещаемости ресторана?
   - А хозяин - он что, не позволяет вам здесь столоваться, во время работы?
   Тан хмыкнул.
   - Петтибон? Жмот он превеликий, поэтому люди у него если и задерживаются, то только такие, как Деланкур. Истовые. Мартин и спит-то большей частью здесь, в бухгалтерии. На диване. Последним ночью с кухни, первым в нее поутру. Морепродукты привозят первым грузовиком в четыре тридцать, и Деланкур уже тут как тут, никому не доверяет. Все сам. Тут как-то Ленни решил ему помочь, обменял партию стейков на одиннадцать лобстеров из Мэйна... Какая-то подозрительная компания, мафия, не мафия, - словаки, что ли? Но лобстеры-то были классные! Однако же Деланкур его едва не придушил... После того случая Петтибон заставил его навесить замок на дверь холодильника, и с тех пор все продукты выдаются персонально Мартином. Армия, да и только! - Тан прищелкнул языком.
   Морковные тушки выстроились на доске. Та-та-та-та-та-та! - простучал шеф-нож в одном направлении, потом, с той же частотой, - в другом, потом еще раз - и вот морковь уже нарезана идеальными кубиками. Сато поднял брови в восхищении.
   - Ну, и?..
   - А ничего - "и"! У Ленни репутация плохая, Петтибон спит и видит, когда он выпрет Ленни на улицу. И дела нет до того, что тот - лучший шеф-десерт на этом конце Монреаля...
   - Что он такого натворил? - Сато прищурил правый глаз. Солнце брызнуло по кухне сквозь застекленную крышу. Сейчас - около трех, кухня почти безлюдна. Тан уверял его, что к полуночи, когда Мартин обычно "закрывает кухню", все выглядит значительно менее привлекательно. Бывают дни, когда даже просто пройтись по кухне будет трудно - пол залит жиром, устлан рыбьей чешуей и потрохами... Но к утру, когда Мартин, зевая от хронического недосыпания, выходит за рыбой к грузовику, все уже сверкает по новой - два филиппинца, Тук и Тук-2, уборщики, за оставшиеся часы выскабливают, вылизывают, вытирают все, от пола до потолка.
   - Да так, ничего особенного... - Тан явно уклонился от ответа.
   Разговор увял. Сато посмотрел на часы: ему пора в морг. На этот раз в настоящий, а не кухонный.
  
   2.
   ...Умершего звали Арно Ферми. Отставной педагог, чудаковатый, но беззлобный. Полицейский наряд был вызван в ресторан "Гаскойн" в районе двенадцати ночи. Ферми лежал на полу, у столика, за которым он провел весь вечер. В полицию позвонил супершеф ресторана, Мартин Деланкур. По его словам, он присел к столику Ферми сразу же, как только освободился после закрытия кухни - что-то около одиннадцати. Мэтр Ферми был завсегдатаем, пользовался персональным меню (Сато поинтересовался, что это означает; ему сказали, что наиболее влиятельные клиенты заказывают вещи а-ля карт, которых нет в обычном меню), и частенько задерживался в "Гаскойн" не только после закрытия кухни, но и после закрытия ресторана. В тот вечер главным блюдом он заказал "Тройное Счастье" - сердца куропаток, завернутые в язык антилопы Томпсона, который был запечен в мозгу аллигатора, - под бутылку Шато-Латур урожая двухтысячного года. На десерт Ленни приготовил ему торт "Восемь Тысяч" - примерно такое количество калорий содержалось в каждом его куске.
   После кресс-салата, приправленного маслом дерева кансаа, Ферми съел горячее и сделал перерыв перед десертом, позволив себе немного поболтать с регулярно обслуживающей его официанткой, Гретой. Когда Мартин присел к его столику, на тарелочке оставалось около трети куска торта. По словам Деланкура, они хорошо провели время, вспоминая общих знакомых и пригубливая превосходное вино. Ближе к полуночи Ферми решил доесть торт - но проглотить кусок не смог. Некоторое время он отчаянно пытался вдохнуть, но торт, похоже, прочно застрял у него в горле.
   Мартин сделал маневр Хаймлика, пытаясь освободить дыхательнные пути несчастного... не помогло. Он позвал на помощь, однако в ресторане в тот момент, кроме него, работал только мойщик посуды, Леандро. Чуть позднее на кухню приходят уборщики Тук и Тук-2, но время их смены еще не наступило. Леандро вовсю гремел кастрюлями и сковородками на кухне, и призывов Деланкура не услышал...
   Ферми умер.
   У полиции не было серьезных оснований подозревать кого-либо в убийстве Ферми, тем более, что вскрытие показало классический случай "нижнего" инфаркта: обжорство в подобных случаях срабатывает не хуже стресса.
   Дело Ферми было закрыто.
   Оставалась одна интересная деталь, которая не имела прямого отношения к факту смерти мэтра Ферми и которую полиция не сочла необходимым приобщить к делу. Однако именно эта деталь была ключевой в вовлечении Сато.
   Меньше двух суток спустя после кончины Ферми супершеф "Гаскойн" Мартин Деламбер получил дарственную на ресторан "Нуумея". Говорили, что "Нуумея", будучи выставленной на рынок недвижимости, могла потянуть на сумму где-то в районе четырех миллионов долларов. Владелец "Нуумеи" после подписания дарственной вернулся домой и попытался покончить с собой, наглотавшись снотворного. Его откачали, но пока что он по-прежнему находился в поверхностной коме и вовсю дружил с форсированным диурезом в госпитале Треви.
   Незадачливым владельцем "Нуумеи" был брат Огдена, Анри деЖюстен.
   Когда Сато приехал в Монреаль, Огден учтиво-традиционно предложил Майклу остановиться у него в доме, но Сато, как всегда, отказался, предпочтя отель "Мейзон Дюшарм" в Шабли, по соседству с гольфовым клубом, в котором Огден и Майкл собирались скрестить клюшки...
   Если бы не смерть мэтра Ферми.
   Огден заехал в отель к Майклу из госпиталя, где лежал его брат, и попросил детектива выслушать его. Школьный приятель уговаривал Сато провести независимое расследование, поскольку был уверен, что полиция Монреаля сделала это спустя рукава - он полагал, что смерть мэтра и попытка самоубийства Анри явно имели нечто общее. Сато согласился после серьезных колебаний. До этого всего лишь раз в своей карьере он согласился на такой шаг. В итоге - незаживающая дырка в боку от пулевого ранения и приступы совести, которые временами глодали его похуже боли физической.
   Но речь шла об Огдене и его младшем брате... Анри балансировал на грани между слабой надеждой выздороветь и солидным риском остаться калекой до конца дней. И даже если бы он и поправился, большого смысла его дальнейшее существование, по словам Огдена, уже не имело - его гордость и слава, его любимица "Нуумея" ушла к Деланкуру. Подозрения на то, что сделка была грязной, у Огдена были, но узнать подробности у Анри он не мог - тот лежал без сознания. Огден нашел также и контакт в полиции: инспектор Паргас, несколько раз деликатно помогавший ему в запутанных делах с разводами монреальских богатеев, выразил готовность помочь Сато в расследовании, впрочем, исключительно в технических вопросах - результаты вскрытия, фотографии, опись имущества убитого, и тому подобное...
   Сато сказал сам себе - и Огдену, - что не будет активничать. Просто проверит факты, обнюхается со свидетелями, давшими показания полиции, покрутится в "Гаскойн"... Но если запахнет жареным, и нарытый им материал потянет на новое дело, тогда Огден науськает на это адвокатов.
   Вот что действительно сооблазнило Майкла на частное расследование, так это отсутствие писанины. Три четверти рабочего времени детектива занимает оформление бумаг - составление протоколов, заполнение форм и прочая ненавистная канцелярщина... однако не в данном случае. Такая возможность представляется редко.
  
  
   3.
   Майклу пока что и везло, и не везло: везло потому, что и владелец ресторана Петтибон, и сам Деланкур снисходительно отнеслись к его туманным объяснениям о том, как он оказался подключенным к расследованию, которое уже было объявлено закрытым. Не везло же потому, что ровным счетом ничего интригующего не вырисовывалось.
   До того момента, когда детектив в беседе с Деланкуром сдержанно поинтересовался, как долго рассчитывал прожить человек, поглощавщий - похоже, ежевечерне - такое невероятное количество жиров в прикуску с калориями. Его сарказм не был оценен. Супершеф сухо сказал в ответ:
   - Мэтр Ферми был преподавателем отделения школы "Ле Кордон Блю" в Монако. Более тридцати лет своей жизни он обучал наиболее одаренных в кулинарии молодых людей секретам приготовления эпикурейской пищи. Мэтр Ферми выучил и меня...
   Блекло-голубые глаза Деланкура увлажнились.
   - Он удостоил меня особой чести. Последние годы, после того, как Ферми ушел в отставку, он путешествовал по миру, останавливаясь в городах, где работали его ученики, и посещал их рестораны. Он писал уничижительные отзывы об их "стряпне" в местных газетах - кому, как не ему, к примеру, лучше знать разницу между настоящим буйабассе и тем, что приготовил его бывший ученик? Супершефы частенько расставались с работой после его наездов... Легенда о "кочующем критике" Ферми шла далеко впереди него. Знаете, когда он пришел ко мне в ресторан - в первый раз со времен школы - я еще не видел его в зале. Но только один человек из тех, кого я знаю, мог потребовать на ужин "Восемь Бессмертных, Переплывших Море" - царское по своему аромату и вкусу блюдо, пришедшее к нам с кухни Конфуция. Когда я получил этот заказ, моя душа ненадолго рассталась с телом: я понял, что мэтр здесь, что пришел мой черед. Однако он польстил мне - сказал, что доверяет мне одному и имеет ко мне просьбу, отказать ему в которой я не имел права. Он попросил меня в течение следующих нескольких недель, а если понадобится, то и месяцев, кормить его самыми жирными и многокалорийными блюдами, которые только я смогу приготовить. Он также поклялся, что не будет писать обо мне рецензий. Его мотивом было то, что...
   Деланкур сделал драматическую паузу. Сато терпеливо ждал.
   - ...Он хотел покончить с собой, и в качестве орудия для выполнения своего намерения он выбрал мою еду!
   От неожиданности Сато икнул. Получилось не очень красиво. Он решил сгладить напыщенность момента:
   - Надеюсь, вы не сделали подобного заявления допрашивавшему вас полицейскому?
   - Детектив, я не так глуп, как это может показаться со стороны...
   Майкл критически посмотрел на супершефа.
   Деланкур работал в ресторане более шести лет, и тем не менее, излишний вес не был его проблемой: при росте в сто восемьдесят он весил примерно семьдесят-семьдесят пять килограммов. Взъерошенная шевелюра и заросший щетиной подбородок напрашивались на визит в парикмахерскую; небольшой острый нос упрямо задирался кверху, разделяя глубоко посаженные выцветшие васильки глаз. Сато видел его уже не первый раз и, похоже, Деланкур никогда не мучался выбором "Что одеть?" - потертые джинсы и кожаный пиджак вполне решали проблему. Однако, оглядев Деланкура, Сато пришел к выводу, что если шефу дать отоспаться, а затем привести в порядок шевелюру и приодеть, он вполне может охмурить какую-нибудь простушку из пригорода. Потом он вспомнил о дарственной на "Нуумею" и подумал, что Мартин Деланкур действительно неглуп.
   - Вас не затруднит чуть более подробное разъяснение?
   Деланкур вздохнул.
   - Мэтр Ферми был неизлечимо болен. Рак. Редкая форма CLL, лимфомы. Он не хотел умирать от боли. Он устал жить - как-то он в шутку сказал, что у него в теле больше не осталось вен, пригодных к шунтированию сердца... а его все вытаскивали и вытаскивали на этот свет - пока он наконец не заболел раком. И когда он осознал, что это - конец, он решил уйти из жизни с помощью того, что долгие годы давало ему смысл жить.
   Детектив поморщился и потряс головой.
   Натурально. Объелся насмерть. Прямо Рабле тебе. Чрево как великий первый учитель всех искусств. Всемогущество обжорства как движущей силы развития человечества.
   - Ваши отношения с Ферми... Оставим в стороне эпику его решения. Скажите, он всегда был благосклонен к вам - тогда, в школе?
   Деланкур нахмурился.
   - Вам уже настучали? Воистину, мир полон доброхотов... Он никогда и ни к кому не был благосклонен. Он вообще не признавал нормальных человеческих чувств - порядочности, привязанности, благодарности... Да, четыре года школы были для меня сущим кошмаром, исключительно лишь из-за придирок и оскорблений Ферми. Он вел себя с учениками как фельдфебель с новобранцами, только что не раздавал зуботычины. Но и это с лихвой заменялось опрокинутыми на головы тарелками с супом, размазанными по груди тортами... И тем не менее, ему прощали все - и директорат, и Попечительский Совет, и ученики, над которыми он измывался, и их родители. Прощали потому, что во всей Франции не было никого, кто бы мог сравниться с ним с мастерстве... - Он замолчал на мгновение. - А теперь и не будет.
   Детектив задал этот вопрос больше для того, чтобы избежать нового всплеска эмоций со стороны Деланкура. Он уже знал, что, несмотря на весь кошмар отношений с Ферми, ученик выстоял... и старый фельдфебель в итоге вывел его в пятерку лучших выпускников, что дало Деланкуру возможность занять позицию супершефа в "Гаскойн".
   - Еще один момент, который я хотел бы прояснить. - Сато осторожно посмотрел шефу в глаза. - Речь идет о Ленни... Почему говорят, что у него неважная репутация?
   Мартин выдержал его взгляд.
   - Ленни - хороший парень. В свое время отсидел пять лет за соучастие в ограблении дома одного из клиентов его ресторана в Сиднее. Мутная история. После тюрьмы его никуда не брали, даже простым поваром в дома престарелых. А я настоял, чтобы Петтибон его взял. За что теперь хозяин и пилит меня. Пропала пачка кофе - виноват Ленни, недосчитались пары стэйков - давайте обыщем шкафчик с его шмотками. Ну, и все в том же духе. А Ленни, как назло, старается мне во всем угодить. Даже когда его помощь и не требуется...
   В этот момент Деланкур быстро отвел глаза.
  
   4.
   Результаты вскрытия трупа Ферми не содержали ничего необычного. Метастазированные ткани. Увеличенная в размерах печень. Легкие... Почки... Желчный пузырь... Сердце... Смерть наступила... Обширный инфаркт задней области миокарда...
   Вздохнув, Сато побрел в угол бара. Бессмысленно. Нечего тут копать. Последнее усилие - выяснить, насколько легальной была сделка, в итоге заставившая Анри деЖюстена проглотить пригоршню таблеток. Майкл устало прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Гул толпы успокаивал...
   Детектив задремал.
   Внезапная мысль разрушила дрему. Он вспомнил визитку Анри деЖюстена. Правый нижний угол. Небольшая аккуратно выполненная печать, символ, эмблема - то ли скрещенные черпаки, то ли ножи... Извивающиеся угри по контуру. Еще какая-то дребедень.
   Потом он вытащил из кармана пиджака визитку Деланкура.
   Угри приветственно замахали ему хвостами с такого же знака.
   Сато подозвал бармена, пощелкав пальцами в воздухе. Тот подошел не сразу. Майкл терпеливо прослушал окончание разговора между барменом и двумя мужиками, припарковавшимся у стойки неподалеку от него:
   - ...покупайте-ка, парни, закуску. Нет, хотдогов не будет. Ну да, ни сегодня, ни, наверное, вообще. Хватит нас разорять. Откуда я знаю? Да уж знаю - тачечник-то на ресторан не работал. Эти тачечники - странный народ. А он вообще был грек, по-моему... Нет, не поэтому странный. Вот ты кто? Ирландец? Среди ирландцев тоже полно с приветом... Да ладно тебе, это литературный прием такой, метафора, по-моему. Бес его знает... Наш хозяин какое-то время гонял его, но потом плюнул и оставил в покое - профсоюз-не-профсоюз, разрешение-не-разрешение... тому ведь тоже на жизнь надо зарабатывать. Ладно... Слушаю вас! - он наконец подошел к Сато.
   Две визитки легли рядом на стойку, тускло блеснув золотом тиснения. Сато придвинулся к бармену:
   - Тебя как зовут? Джорджи? Слушай, Джорджи, ты ведь барменом, похоже, давно крутишься? Ловок ты, чертила! Скажи мне, вот эти штуки... гербы... они что означают?
   Бармен взглянул на визитки, потом на Сато, и отрицательно покачал головой. Детектив достал из кармана три двадцатки и разложил их веером поверх визиток. Джорджи оглянулся на кухню, быстро спрятал деньги и вполголоса сказал:
   - Это знак Гильдии Супершефов - шеф-поваров, окончивших "Ле Кордон Блю". Нечто наподобие лиги... Для бывших выпускников школы. В Монреале их не так уж и много, но зато они все весьма влиятельны. У них и клуб свой есть, где-то в районе Рю де ла Гош и Пруста. Интересные слухи ходят о том месте. Чего только один "ликерный поезд" стоит...
   Сато заинтересованно наклонил голову.
   - Гильдия имеет правление, двенадцать самых титулованных и известных супершефов, вышедших из стен школы. Раз в год правление собирается на встречу здесь, в Монреале. Разрешаются назревшие проблемы гильдии, казначей дает отчет о финансовых делах, ну и прочее... А потом они все садятся за огромный круглый стол, по периметру которого ездит игрушечный состав - локомотив, управляемый Канцлером Гильдии, тащит десяток вагонов, в которых установлены бутылки с ликерами. Пока состав медленно описывает полный круг, каждый должен наполнить себе рюмку. Тот член правления, перед которым канцлер остановит состав, обязан произнести тост - непременно связанный с "Ле Кордон Блю", - после которого все выпивают, не закусывая... В общем, после двух кругов все набираются в стельку... но традиция есть традиция!
   - Надо так понимать, что имя Ферми там частенько упоминается? - вкрадчиво спросил Сато.
   Бармен вновь оглянулся в сторону кухни.
   - Да мне откуда знать? Я с ними не пью. Мы - черная кость, до супершефов нам как до луны...
  
   5.
   Тан - вьетнамец, он обожает работать с бамбуковыми побегами. Ошпаренные кипятком ("белый ключ"), нарезанные тонкими пластинами и затем вымоченные в уксусе, они напоминают по виду располосованные щупальца кальмара.Нет лучшей пары к речной рыбе, чем бамбук, утверждает повар.
   Он и Сато уселись на крыльце черного хода. Тан с наслаждением курил - во время "часа пик" в ресторане времени на перекур нет, и это была его первая сигарета с обеда. Деланкур уже "закрыл кухню", что является сигналом для мэтр-ди: пора выпроваживать клиентов. Ресторанный бизнес - тонкое дело, пусть даже и для такого, казалось бы, прибыльного хозяйства, как "Гаскойн". Тан со смехом рассказал Сато о сегодняшней попытке группы молодых бизнес-хлыщей сделать "скидадл" - смыться, не заплатив. Они начали с трех бутылок Шато Мутон-Ротшильд урожая 82-го - что-то около семисот долларов "за пробку" - а потом кухня закрутилась вокруг них... Словом, когда мэтр-ди отвлекся лишь на минуту для того, чтобы успокоить раздраженного задержкой десерта посетителя, они уже втискивались в свой лимузин у входа. Вот тут Ленни и пригодился - вытащив одного из хлыщей из лимо, он натурально вышиб из него кредитную карточку. Тан и сам не дурак помахать кулаками, если припрет, но Ленни его просто сразил.
   - Тан, а ты в Гильдию не входишь? - словно между прочим спросил Сато.
   Лицо вьетнамца стало отчужденным.
   - Нет.
   - А почему?
   Тан съежился. Окурок с шипением упал в лужу. Повар сказал, не глядя на детектива:
   - Выходцы из Вьетнама не пользуются популярностью среди членов попечительского совета школы "Ле Кордон Блю"...
   Продолжения не последовало. Детектив понял, что допустил бестактность.
   - Послушай, что ты знаешь о "Нуумее"?
   Тан отвечал сухо, сдержанно. Ничего нового для Майкла он не сказал. Сато был раздосадован: он никак не мог подобрать ключик к худощавому азиату. Тот явно знал куда больше, чем говорил.
   На редкость пакостный день. Сато простился с поваром и отправился в отель.
   Портье встретил его новостью:
   - Вам записка, мсье Сато!
   Ничем не примечательный клочок белой бумаги. Неровные, прыгающие строки.
   "Убирайся из города, гребаный нюхач!"
   Он повернулся к свету, присмотрелся к почерку.
   - Вы подниметесь к себе сразу или сначала поужинаете в ресторане? - Портье был сама любезность.
   - Н-н-ет, у меня еще есть кое-какие дела в городе... - Он отрицательно кивнул головой, не взяв протянутый портье ключ. - Спасибо, Шарль, я вернусь примерно через час.
   Он связался с инспектором Паргасом по телефону, извинившись за поздний звонок. Подождал некоторое время, скучающе разглядывая менеджера-он-дьюти, хорошенькую блондинку с тонкой талией и аккуратной попкой. Она зарделась, когда случайно поймала его взгляд. Сато вздохнул. Прошло еще несколько минут. Наконец, он встрепенулся; попросив ручку у Шарля, записал что-то на том же клочке бумаги.
   Когда он уселся в такси, пошел мелкий дождь. Может, к лучшему.
   Кэбби вопросительно уставился на него в зеркальце.
   - Прости, дружище... Петит Италие, остановишься возле станции метро Жан Талон.
   Машина тронулась. Сато полуприкрыл уставшие глаза. Ну вот, теперь ему еще с этим возиться. Положительно, завтра надо закругляться.
   Расплатившись, он немного потоптался на месте, стараясь сориентироваться. Дождь моросил по-прежнему; Сато пожалел, что не переобулся - итальянские туфли на тонкой кожаной подошве стали пропитываться водой.
   Похоже, вон в том доме, с нахохлившимися воробьями на гребне крыши.
   Провонявшая кошачьей мочой лестница привела его к облезлой двери с допотопным звонком - из недр квартиры выходила толстая проволока, к которой была привязана узкая гобеленовая полоска, засаленная до невозможности. Брезгливо, двумя пальцами, Сато дернул звонок. Рука по привычке скользнула в боковой карман, но... "Глока" там, понятное дело, не было, ведь Майкл - в отпуске...
   Тяжелые шаги за дверью.
   - Кто?
   - Сэр, вы выиграли круиз для двоих в Западных Карибах! - Майкл даже не изменил голос. Узнает так узнает... он все равно откроет. Самоуверен до невозможности.
   - Убирайся ко всем чертям, ублюдок! А не уйдешь добром - выйду и переломаю тебе кучу костей...
   Ну прямо как великан из сказок Перро, подумал Сато. Он переборол отвращение и снова дернул за полоску материи.
   - Н-у-у, сволочь! - дверь распахнулась.
   - Ты?! - изумление на его лице было неподдельным. Не узнал... Сато вклеился затылком в косяк, стараясь увернуться от пудового кулака, который метил ему под глаз. Нырок - выпад влево для лучшей амплитуды - толчок локтем в спину - подсечка правой ногой - захват кисти... И вот уже клиент аккуратно лежит на полу.
   Похоже, Ленни плохо соображал, что произошло. Некоторое время он еще пытался ворочаться под Сато, который, отдуваясь, присел на него, как дровосек на сваленное дерево.
   - Ты думаешь, мне есть нужда копаться в вашем сору? Я сюда в отпуск приехал, в гольф с другом поиграть. Полагаешь, что поможешь Деланкуру тем, что меня припугнешь? Знал бы ты меня лучше, десять раз бы подумал... Отдыхай теперь, не суетись! - Детектив слегка нажал коленом на скулу Ленни.
   - ...не фиг тебе здесь делать... Не убивал Мартин старика! Если хочешь знать, и на ресторан этот, "Нуумею", ему наплевать - он задолго до этого другие бумаги подписал, займ на открытие сети из четырех ресторанов в Канаде и Штатах... Он Петтибона скоро переплюнет! - Ленни пыхтел, как еж.
   Сато привстал. Потом снова уселся на Ленни.
   - И что? Он бы "Нуумею" продал и долг вернул, так?
   - Не так. Слушай, встань, а? - когда Сато поднялся, Ленни, кряхтя, выпрямился. - Где ты так научился? Впрочем, ясно. Профессия...
   Они прошли в квартиру. Сато с интересом рассматривал безделушки и сувениры из Австралии, в изобилии растолканные по разным полочкам и шкафчикам.
   Детектив был заинтригован ситуацией с "Нуумеей".
   - Что - не так?
   - Сказал же - не так просто с "Нуумеей"... У меня знакомый работает в мэрии, так вот он по большому секрету сказал, что тот ресторан по "Рикки Мэй" шел... есть такой финансовый план, я деталей не знаю, но продавать "Нуумею" было нельзя, пока не будет выплачена треть или половина суммы, по-моему... или что-то в этом роде. Выходит, что зря его владелец погорячился с таблетками. Я-то думал, что он знал, потому так смело и поставил его на кон...
   - Ну, допустим... - Сато ничего не понимал. "Нуумея" и дарственная на нее были тем, ради чего Огден втравил его в дело Ферми. Если оба - и Анри, и Деланкур, - знали, что ресторан нельзя дарить, зачем тогда был нужен весь этот цирк с дарственной?
   - Мартин - натура тонкая, ему было куда важнее то, как правление... - Ленни внезапно сморщился и прикусил язык.
   Понятно. Тут Сато уже нечего делать. Ну, хоть и на том спасибо.
   Он пошел к выходу.
   - Эй, Сато! - Он остановился на пороге. - слушай, а как ты допёр, что это я написал записку?
   - А-а-а, это... Это просто. В слове "гребаный" ты букву "f" пишешь с петелькой сверху, а потом сразу следует поперечная планка. Так здесь не пишут...
   - А где пишут?
   - Там, где ты пятерик отмотал!
  
   6.
   Следующий день начался с опросов обслуги. Майкл поговорил с мойщиком посуды, уборщиками, но ничего существенно нового не узнал. Он перешел улицу и поболтал с владельцем небольшого магазина напротив, торгующего мелкофасованными продуктами и напитками. Магазин работал круглосуточно, и у детектива была надежда - впрочем, слабая - на то, что хозяин или его подручный могли видеть происшедшее в "Гаскойн" в ту ночь.
   Пустышка.
   Затем он отправился в полицию и впервые воочию увидел, как выглядит участок в Канаде. Никаких бросающихся в глаза признаков, отличающих его от американского. Та же обшарпанная наручниками задержанных мебель, тот же тяжелый дух человеческой беды, то же подчеркнуто-вежливое по форме, но равнодушное по содержанию отношение к посетителям, те же кофейные автоматы - впрочем, отзывающиеся только на канадские деньги... - те же плюшки-донаты, тот же неистребимый запах дешевых духов и табака.
   Инспектор Паргас оказался небольшим пухлым мужиком с животом, который нахально выпирал из-под малоразмерного свитера, и осунувшимся лицом. Главной достопримечательностью последнего являлись глаза - они явно беспокоили своего хозяина, и он то и дело выкатывал их наружу, причем так далеко, что поначалу Сато то и дело опасался: вот-вот они выпадут из орбит и повиснут на ниточках сосудов и нервов...
   Паргас вел себя напряженно и, хотя никто в участке не знал Майкла, было заметно, что инспектор нервничал. Сато предложил ему перейти на нейтральную территорию. Они перебазировались в закусочную неподалеку, где Майкл, чтобы растопить лед, заказал пару чизбургеров, пиво и луковые кольца в кляре. Поначалу Паргас наотрез отказался выполнить просьбу Сато, но, когда тот изложил ему версию происшедшего в ресторане, неожиданно заинтересовался и даже сделал несколько неплохих замечаний, чем расположил к себе удивленного такой метаморфозой Майкла. Они оживленно беседовали еще около получаса, выработав план действий, которые главным образом вовлекали в работу Паргаса, но тот, похоже, вошел во вкус и уже не артачился.
   Довольный Сато попрощался с инспектором и провел остаток дня в библиотеке Пьер-Мюнье, стараясь разобраться в перипетиях финансовых сделок и займов фонда "Рикки Мэй". Кое-что он откопал в пособиях по адвокатуре, кое-что нашел в Интернете, и к вечеру он уже имел четкое мнение о том, что дарственная на "Нуумею" была недействительна уже в момент ее подписания. Цель этого пари была пока непонятна Сато. Чтобы немного разгрузить мозги, он пошерстил Интернет в поисках ингредиентов продукта питания, мысль о котором не давала ему покоя уже второй день. Результат ошеломил детектива. Когда Майкл с зеленым лицом вышел на свежий осенний воздух, его едва не стошнило, хотя до того он считал, работа в убойном отделе его закалила...
   - Шарль, ключ, пожалуйста!
   Портье кивнул головой за спину Сато:
   - К вам гости, мсье! Я взял на себя смелость попросить их подождать до вашего возвращения...
   Нетерпеливые, смуглые пальцы нервно разглаживали несуществующую морщинку на брюках. Небольшая - ничуть не крупнее Тана - девушка, лицо которой показалось Сато знакомым, сидела напротив вьетнамца, время от времени подчеркнуто-сердито посмтривая на того. Она первой увидела Майкла и решительно направилась к нему.
   - Детектив Сато? Добрый вечер! - ну конечно же; ее голос очень характерен, как это он сразу ее не узнал? Грета, официантка, обслуживавшая Ферми. С ней Сато поговорить пока не довелось.
   - Извините за поздний визит, но нам... Ему... необходимо с вами поговорить. Я его привела потому, что... Простите, я вам не представлена. Вы меня не знаете, я...
   - Нет, отчего же, мадемуазель Грета? Я вас узнал...
   Девушка облегченно кивнула головой.
   - Речь идет об информации, которая может оказаться для вас очень полезной. Он долго не решался... Это я уговорила его прийти к вам. Не спрашивайте, пожалуйста, откуда Тан это знает.
   - Конечно же... - Сато оглянулся. В вестибюле почти никого не было, и они явно бросались бы в глаза. Лучшим решением было бы подняться к нему в номер. - Пройдемте.
  
   7.
   Войдя в номер, Грета и Тан устроились рядом на диване. Тан по-прежнему молчал, его нервы, похоже, были на взводе.
   Сато предложил гостям выпить, но Грета отказалась за обоих под предлогом того, что разговор предстоит короткий, но серьезный. Майкл был заинтригован. Тан заговорил неожиданно:
   - Детектив Сато, я прошу вас понять, что я не старался укрывать истину, я просто не хотел, чтобы она нанесла вред Мартину. Поверьте - все, что я сейчас расскажу, может быть элементарно использовано против него... Мартин Деланкур - фанатично преданный своему делу человек, и его позиция в происшедшем может кому-то показаться как минимум спорной, но... - Он откинулся на спинку дивана и глубоко вздохнул. - В общем, он был заинтересован в смерти Арно Ферми.
   Грета поощряюще похлопала Тана по руке. Нельзя было сказать, что Сато онемел от удивления, но все же определенная доля сенсационности в этом заявлении для него была. Тан продолжил после небольшой паузы. Майкл легко следовал за рассказом повара, поскольку до многого в том, что раскрыл ему Тан, он дошел сам.
   Гильдия и особенно ее правление - странная организация с размытыми функциями. Определение "масонская" подходит к ней как нельзя лучше. Гильдия обладает довольно приличными финансовыми средствами. В основном это - взносы членов Гильдии, но еще есть и пожертвования осчастливленной супершефами клиентуры и доходы от распространения кулинарной литературы, выпускаемой под эгидой Гильдии. Соответственно, Канцлер и казначей, контролируя финансы организации, являются наиболее влиятельными лицами в Гильдии. Перевыборы Канцлера проводятся правлением раз в пять лет и носят типично бюрократический оттенок. Вновь избранный Канцлер затем выдвигает кандидатуру казначея, которую обычно утверждает без волокиты - в конце концов, тем двоим предстояло вместе работать в течение следующих пяти лет.
   Выборы нового Канцлера должны были состояться в начале следующего года.
   Примерно пару лет назад Гильдия и ее нынешний Канцлер, Брай Ларок, замахнулись на серьезный проект - организацию филиала школы "Ле Кордон Блю" здесь, в Монреале. Идея не получила поддержки во Франции, и тогда Ларок решил создать новую кулинарную школу, способную соперничать с "Ле Кордон Блю". Абсурдность этого подхода была очевидна - кастовость и замкнутость, секреты фамильных рецептов и ревнивое соперничество всегда шли рука об руку с кулинарным делом, и рассчитывать на то, что Гильдии удастся переманить во вновь создаваемую школу именитых преподавателей из "Ле Кордон Блю", было глупо. Но Ларок зарвался. Занебесно дорогие подарки, спонсорство авантюрных ассоциаций, финансирование сомнительных проектов, которые якобы должны были поколебать позицию попечительского совета "Ле Кордон Блю", поставили финансы Гильдии под угрозу. Назревал скандал, замять который могли бы только приближающиеся выборы Канцлера. Ларок не имел шансов быть переизбранным, а новый Канцлер будет сразу же вынужден решать проблемы залатывания бюджета Гильдии.
   Тан был абсолютно уверен, что Деланкур планировал использовать Ферми и его приезд в Монреаль как плацдарм для своей кампании в борьбе за место Канцлера. Чего стоит одно только эпатажное афиширование планов самоубийства Ферми, его желания совершить это в "Гаскойн", от рук своего ученика... Пари, заключаемые на дату и место смерти Ферми - верх цинизма, но ведь Мартин не инспирировал пари, члены правления Гильдии явно завидовали тому, что мэтр выбрал Деланкура!
   Дав Тану выговориться, Сато для приличия выждал некоторое время, потом осторожно спросил:
   - Ты случайно не знаешь, насколько Ферми был вовлечен в выборы - если он вообще имел к ним какое-либо отношение?
   Тот отрицательно покачал головой.
   - Не знаю... Ходили слухи, что главной причиной его приезда в Монреаль была попытка поддержать Ларока, который был его приятелем. Я где-то слышал, что они даже имеют отдаленные родственные связи, по линии сестры Ферми.
   - Ты хорошо осведомлен во внутренних делах Гильдии... Откуда у тебя эта информация, ведь ты сам сказал, что в Гильдию не входишь? - Сато пристально посмотрел на вьетнамца.
   Тот ничего не ответил, но метнул быстрый взгляд на девушку. Она закусила губу и моментально залилась краской. Несколько мгновений в комнате висело напряженное молчание. Сато ждал. Наконец, Грета тихо сказала:
   - Я - дочь Ланье Петтибона, владельца "Гаскойн". Мой отец входит в правление Гильдии...
   Тан уперся локтями в колени и обнял ладонями худую шею.
   Девушка продолжила:
   - Пожалуйста, не говорите отцу о том, что мы приходили к вам. Он не знает о том, что мы... что я... словом, о наших отношениях. Вдобавок, если он узнает о том, что я рассказываю Тану о секретах Гильдии...
   Майкл улыбнулся и заверил Грету в том, что не собирается разглашать их тайну. Она явно почувствовала себя более раскованно. Однако Тан сидел все в той же напряженной позе.
   Грета ободрила вьетнамца улыбкой:
   - Не тяни, расскажи мсье Сато о том разговоре...
   Тан поморщился:
   - Да будет тебе... К смерти мэтра Ферми это не имеет отношения, я же говорил!
   Она возмущенно тряхнула волосами и сказала:
   - Об этом лучше судить мсье Сато, верно? Не хочешь - ну, тогда я расскажу сама...
   И она выложила Сато историю о том, как Тан стал нечаянным свидетелем разговора Деланкура с кем-то, кого маленький повар не мог опознать - собеседник Мартина сидел спиной к Тану на фоне барной горки с бутылками. Это произошло около трех недель назад, уже в то время, когда Ферми начал посещать "Гаскойн". В общем-то, те двое и не старались конспирировать свою беседу, расположившись у стойки бара после "закрытия кухни". Дверь мужского туалета находилась совсем рядом с их стульями, и Тан, выходя оттуда, вдруг услышал приглушенный и взволнованный голос Деланкура. Тан непроизвольно придержал дверь, оставив лишь небольшую щель, и услышал несколько фраз, о смысле которых он догадался только после того, как Грета напичкала его свежими сплетнями из правления Гильдии.
   Деланкур говорил незнакомцу о своих намерениях пробиться в Канцлеры.
   Если верить тому, что тогда услышал Тан, незнакомец вполне устраивал Мартина как казначей Гильдии.
   ...После того, как Грета и Тан ушли, Сато еще долго сидел в кресле у окна, задумчиво разглядывая темнеющие снаружи на карнизе кучки голубиного помета. Схема, которая складывалась у него в голове, была беспощадна в своей убийственной логике.
   Если все было действительно так, то как ни крути, только один человек мог сидеть тогда спиной к Тану.
   И если это именно тот человек, то...
   Лучше бы Сато не приезжал в Монреаль.
  
   8.
   Этот день запомнился Майклу в виде разрозненных фотографических отпечатков, выхваченных памятью из сплошной ленты больших и малых событий, каждое из которых неумолимо подводило его к невидимой черте принятия решения. Он избегал его как только мог долго. В итоге, кляня себя за компромиссность, Сато в совершенно разбитом состоянии вернулся в отель, повесил на дверь снаружи табличку "Не беспокоить!" и сел за письменный стол. Несколько листов бумаги и ручка выглядели для него орудиями пытки. Прежде чем начать писать, Майкл прикрыл глаза, концентрируясь и мысленно перебирая в голове перипетии последних дней.
   Потом он принялся за письмо.
   Через три часа, когда вечерние сумерки за окном пропитались чернильной густотой ночи, Сато завершил свое послание. Перечитывать его он сначала не собирался, но вскоре детектива охватило странное мазохистское желание заново пережить написанное...
  
   "Огден,
   Я надеюсь, что мой неожиданный отъезд тебя не огорчит. Жаль, что до гольфа дело так и не дошло, но твоей вины в этом нет. Как-нибудь, когда-нибудь... - если у тебя все еще останется желание сыграть со мной после прочтения изложенного ниже. Грешен: я нарочно пишу тебе письмо (не звоню и тем более не встречаюсь с тобой), поскольку именно такой метод общения, на мой взгляд, в итоге шокирует тебя меньше всего, а мне оставит наименьшее ощущение неловкости. Постараюсь объяснить все в деталях, поскольку не сегодня-завтра тебе наверняка предстоит пройти через массу нелицеприятных разговоров, огорчительных выводов и трудных решений.
   Начну с самого главного.
   Мне кажется, что тебе пора подобрать хорошего адвоката.
   Смерть мэтра Ферми была неизбежна. Но то где, - а главное, как - это должно было произойти, как ни странно, влияло на судьбы многих. Ферми был предельно эксцентричным человеком: в своем завещании, он оставлял свое состояние (ни много ни мало пять миллионов долларов... Старый чудак знал, куда вкладывать деньги!) Гильдии Супершефов, однако при одном важном условии. Он был неизлечимо болен, но уйти из жизни решил наиболее оригинальным способом: сердце Ферми барахлило с детства, и он хотел умереть от инфаркта, вызванного перееданием пищи, приготовленной одним из его учеников, членом Гильдии. Он путешествовал из страны в страну, из города в город, пытаясь найти среди своих воспитанников того, кто возьмет на себя эту, скажем прямо, дикую миссию.
   Мартин Деланкур, по-видимому, был первым (а может, и единственным) из его учеников, кто согласился на это.
   Я долго пытался понять - почему.
   Разговор с Таном, овощным шефом из "Гаскойн", был, пожалуй, решающим в построении логической цепочки моей схемы - он рассказал мне о ситуации в правлении Гильдии, в том числе и о пари, которые заключались членами правления под смерть мэтра Ферми... все ставки многократно перебивались и в конце концов свелись к единственному мега-пари Анри и Мартина. Если мэтр Ферми умирал в "Гаскойн", объевшись кулинарными творениями Деланкура - последний выигрывал пари. При этом Анри расставался со своим рестораном. Любая же другая смерть Ферми - в том числе и тот вариант, если он умрет не в стенах "Гаскойн" - приравнивалась к проигрышу Деланкура. По условиям пари, он в этом случае прекращал кампанию по своей номинации на пост Канцлера Гильдии.
   Не стану распространяться по поводу того, насколько цинично и вместе с тем гротескно выглядит подобное пари. Вообще-то мне кажется, что добрая половина членов правления Гильдии должна серьезно подумать о длительном контакте с психиатром. Но это - мое мнение.
   Ферми ел в "Гаскойн" уже около месяца, когда пришел его час. Я понимаю так, что в какой-то момент он потерял надежду на свою помпезно-быструю смерть, а может, активизировавшаяся лимфома отрезвила его... Так или иначе, в тот роковой вечер он, похоже, решил пойти на попятную, но это не входило в планы Деланкура. Перед ним маячила лента Канцлера... Он уговаривал Ферми продолжать медленное самоубийство. Они долго препирались - врочем, без выхода за рамки нормального разговора, иначе на это обратили бы внимание.
   Три абсолютно необходимых кусочка в мозаике дела Ферми первоначально отсутствовали в моей схеме: первый - что произошло с момента, когда Деланкура видели разговаривающим с Ферми за столиком и до момента, когда он вызвал полицию? Второй - почему сразу же после гибели Ферми у дверей ресторана перестал появляться тачечник-грек, торгующий хотдогами (ведь до того на протяжении нескольких месяцев он был бельмом в глазу и Петтибона, и Деланкура - мало того, что посетители бара в "Гаскойн" регулярно отоваривались у того дешевой закуской, - богатые клиенты беспрестанно жаловались на дурной запах и неприглядный вид тачки, которую тот упорно ставил прямо напротив входа в "Гаскойн")? И, наконец, третий - почему твой брат поставил на кон "Нуумею", ведь кто-кто, но он наверняка должен был знать о том, что по условиям финансирования "Рикки Мэй" его ресторан не может быть ни перезаложен, ни подарен?
   И я понял, что все три вопроса связаны между собой одним человеком.
   Я еще ничего не подозревал, когда взялся за разрешение первого вопроса.
   Мне показалось странным то, что Ферми доел кусок торта с почти часовым перерывом. Когда Ленни рассказывал мне о торте "Восемь тысяч", он сказал: торт настолько нашпигован жирами, что вкусен только в горячем виде. Гурман наподобие Ферми никогда не станет есть его остывшим - это равносильно поеданию ложкой гусиного жира, только что вынутого из холодильника. Я вновь просмотрел результаты вскрытия Ферми, на этот раз обратив внимание на анализ содержимого желудка. В числе полупереваренных компонентов его ужина там также упоминались измельченные хрящи свиных ушей - нечто абсолютно крамольное для кухни "Гаскойн"...
   Но вполне нормальный ингредиент для дешевых хотдогов, в которые, помимо ушей, рубят также и свиные рыла.
   Здесь я подумал: а что, если разговор мэтра с учеником в какой-то момент приобрел обвинительный характер - "Ты не в состоянии помочь мне... Я загибаюсь от боли, причиняемой лимфомой... а умереть так, как хочу, не могу!" - и наконец разговор их накалился до такой степени, что Ферми в запале выскочил на улицу к тачечнику-греку, который к полуночи обычно сворачивал торговлю, и, купив хотдог, стал демонстративно заталкиваться им прямо на улице, пеняя при этом выскочившему вслед за ним Деланкуру: "Я скорее подохну от этой мерзости!"...
   И неизбежное случилось.
   Ферми подавился. У него начался сердечный приступ, и он умер тут же, на улице, на глазах остолбеневшего тачечника и обезумевшего от несправедливого поворота судьбы Деланкура. Несправедливого потому, что формально Ферми умер не от пищи, приготовленной его учеником, а от банального хотдога... значит, его завещание не принесло бы ожидаемых денег для Гильдии. Соответственно, пост Канцлера становился для Деланкура недосягаемым.
   Мартин соображал быстро. Он затащил бездыханное тело Ферми обратно в ресторан. Как только мог тщательно, он очистил рот мэтра от ненавистного хотдога и натолкал его остатком торта. И вот тут до него дошло, что у нелицеприятной сцены есть и другой участник.
   Проклятый тачечник.
   Если Деланкур был готов любыми средствами обеспечить выполнение завещания Ферми до этого момента, то кто мог бы теперь остановить его в том, чтобы избавиться от ненужного свидетеля?
   Но он был повязан по рукам и ногам остывающим трупом Ферми. Наблюдая в холодном поту, как тачечник улепетывает вместе со своим немудреным скарбом, он позвонил единственному человеку, которому он был в состоянии довериться в тот момент. Человеку, который должен был во что бы то ни стало сделать так, чтобы полиция не нашла тачечника.
   И бедолага-грек пропал.
   Подобное совпадение с самого начала показалось мне странным - умер Ферми, и почти сразу же исчез продавец хотдогов. Данные протокола вскрытия о содержимом желудка Ферми неопровержимо показали, что он ел хотдог в тот вечер... и это напрямую связало в моем расследовании его смерть с фактом пропажи тачечника. Я обратился за помощью к инспектору Паргасу - дело принимало слишком опасный характер.
   Грека звали Стасос Галлис. Его тело хранилось в городском морге - Галлиса выловили из Каналь де Лачине, двое суток спустя после смерти Ферми. Он был убит ударом острого предмета в голову, чем-то вроде кухонного колуна для льда - войдя в правый глаз, колун проник в мозг, вызвав массивное кровоизлияние... впрочем, оставим детали. Факт в том, что тело Галлиса попало в воду не сразу - уже после смерти его некоторое время хранили в холоде, о чем свидетельствовало обморожение мягких тканей в нескольких местах, где тело контактировало с источником холода.
   Я вспомнил, что Деланкур единолично распоряжался ключом от комнаты-холодильника в "Гаскойн". Он и его сообщник, убивший грека, могли спрятать труп в холодильнике на некоторое время, рассчитывая, что когда полиция оставит ресторан и его сотрудников в покое, они смогут избавиться от тела.
   Некоторое время я ломал голову над колуном для льда, орудием убийства. Если найти его не удастся, доказать вину преступников будет значительно сложнее. В надежде найти подсказку, я попросил через Паргаса специалистов из патологоанатомической лаборатории префектуры полиции провести тщательный микроскопический осмотр глазницы Галлиса.
   Они нашли в ране частички растения, которое при более предметном анализе оказалось... спаржей. Кому понадобилось рубить спаржу колуном для льда?
   Мне помогла зрительная ассоциация. Молодые побеги спаржи сильно смахивают на короткие стрелы, заканчиваясь острыми кисточками-цветками... Я проконсультировался у шефа по овощам из "Гаскойн", Тана, и провел простой следственный эксперимент: если три молодых побега-стрелки спаржи связать вместе, вымочить в воде, а затем быстро заморозить, вода сделает спаржу твердой, как лед.
   Как лед.
   Убив Галлиса ударом этого импровизированного "колуна" в глаз, преступник мог спокойно разогреть спаржу на пару и... съесть.
   Мое подозрение поначалу пало на поваров из "Гаскойн", в особенности, на Ленни Барнса. Он был известен своей вспыльчивостью; вдобавок, его криминальное прошлое и выраженное чувство привязанности по отношению к Деланкуру, который патронировал его, делали подозрение вполне весомым.
   Но в тот самый момент, когда я разговаривал с Ленни и уже было намеревался спровоцировать его на откровение, он внезапно сообщил мне информацию, которая моментально перевернула все с ног на голову.
   Пари между Деланкуром и Анри оказалось шито белыми нитками. Дарственная на "Нуумею" была липой - по условиям финансирования, она не могла быть ни продана, ни тем более подарена без одобрения "Рикки Мэй". Фактически, до момента полной выплаты суммы займа твой брат не имел на ресторан никаких прав.
   Я докопался до истины. "Нуумея", несмотря на кажущееся прочное положение и репутацию, была убыточным бизнесом. С каждым месяцем финансовая яма становилась все большей западней, из которой Анри было уже не выбраться... с единственным исключением - если бы он смог быстро разжиться деньгами, он выкупил бы "Нуумею" у банкиров и смог бы ее перепродать, пусть даже и с убытком... но по крайней мере, он смог бы снять с шеи финансовую удавку.
   Деланкур знал его ситуацию досконально и смог тонко сыграть на отчаянии Анри, пообещав, что сделает его казначеем Гильдии, как только сам станет Канцлером. Их разговор услышал Тан - так я узнал о факте сговора...
   Для того, чтобы осуществить задуманное, Деланкуру нужно было инсценировать смерть Ферми в соответствии с завещанием. Но дело серьезно осложнилось: теперь стало необходимо убрать нежелательного свидетеля, продавца хотдогов Галлиса.
   Деланкур позвонил Анри и вызвал его в ресторан, объяснив расклад. К несчастью, Галлис был эмигрантом-нелегалом, поэтому обратиться с заявлением в полицию было для него равносильно добровольной явке с повинной и автоматической высылке из страны. Он побоялся сообщить об увиденном и поплатился за это жизнью...
   Анри разыскал Галлиса той же ночью.
   Кстати, доза снотворного, которую принял Анри, была аккуратно рассчитана; он не мог бы уйти из жизни при всем желании...
   Подсказал ли ему Деланкур трюк со спаржей, или он придумал его сам - теперь уже не имеет значения.
  
   Огден, я заклинаю тебя всем, что связывало нас с детства: имей мужество и терпение. Поверь, мне было в тысячу раз тяжелее - потому, что Анри для меня был и по-прежнему является братом моего друга. Потому что я до сих пор не знаю (и надеюсь, что мне нечего знать) о том, был ли ты вовлечен в эту историю. Потому, что я не рассказал обо всем этом инспектору Паргасу, нарушив свой служебный долг.
   Это должен сделать сам Анри.
   Я оставил инспектору Паргасу детальный отчет о моем расследовании, в запечатанном конверте, с просьбой вскрыть его завтра в два часа пополудни... так что если у Анри все же не хватит мужества покаяться, инспектор придет за ним.
   Если же завтра к вечеру мне позвонит Паргас, это будет для меня знаком того, что у Анри все же есть осталась доля благородства и здравого смысла.
   Остаюсь твоим,
   Майкл Сато, "Одинокий Рубщик".
  
   Эпилог
   ...Самолет тряхнуло. Сато проснулся, потер лицо ладонью и посмотрел на часы - через час с небольшим он будет дома, в Сан Франциско. Хорошо провел отпуск, нечего сказать. Он испытывал двойственное чувство: с одной стороны, ему было очень жаль Огдена, с другой стороны, он был доволен своей работой - тем более, что вся бумажная волокита по делу Ферми повисла теперь на инспекторе Паргасе.
   - Что прикажете вам приготовить, мсье? - Кукляшка-стюардесса наклонилась к нему с улыбкой. - Сегодня у нас в меню - тиляпия с рисом и черносливом, есть также куриная грудка, фаршированная спаржей...
   Сато вздрогнул.
   В воображении замаячило видение Галлиса с глазницей, нафаршированной спаржей...
   Наверное, до конца своих дней он теперь не сможет ее есть. Жаль. Говорят, высококалорийное и богатое витаминами растение.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"