Аннотация: Первое место на Минипрозe-21; рассказ опубликован в сборнике НФ рассказов "Азимут" (выпуск 16, 2011) под названием "Стать Теслой"
Стать Теслой
1
Ксавьер - математик. Он часто спорит с людьми, которых нет рядом. Физически. В ходе споров он аргументированно и последовательно поясняет, в чем конкретно те неправы. Он использует в полемике всю глубину логики и чувства, которые ему доступны, и оппонентам не остается ничего другого, как признать, что они - глупцы и слабаки.
Тот факт, что многие из собеседников Ксавьера мертвы, не мешает ему разговаривать с ними. Отнюдь. Он старается не сосредотачиваться на мысли, что скорее всего как раз по этой причине они регулярно и исправно соглашаются с его доводами.
На днях (или месяц тому? Какая разница...) он вел "Фольксваген" по сто пятому хайвэю. Завершив наиболее яркий и убедительный комментарий в назидательной беседе с давно усопшим родственником по материнской линии, он заметил, что по соседней полосе едет в "Тойоте" роскошная блондинка. Ксавьер с досадой понял, что блондинка, по всей видимости, озадачена его жестикуляцией - ну да, иначе как же тогда подчеркнуть свою правоту? (Это случилось в момент, когда математик наставительно поднял палец и сказал родственнику: "Если я с тобой соглашусь - значит, мы оба неправы!"). Дабы не выглядеть в ее глазах полным кретином, он схватил мобильник и сделал вид, что полемика ведется с телефонным оппонентом. Тут же сзади за "Фольксом" замяукала полицейская сирена. Блондинку как ветром сдуло, а Ксавьеру пришлось использовать весь арсенал своего красноречия для того, чтобы убедить полицейского в реальности случившегося: виртуальный спор с мертвецом, попытка сгладить шок клубничноротой блондинки телефонным трюком...
Проклятый запрет штата на пользование мобильниками при вождении сыграл злую шутку с Ксавьером. Полицейский кивал головой и сочувственно улыбался. В этот момент его напарник налаживал спирто-определитель, или как там называется эта чертова штуковина. Алкоголя у математика не обнаружили, и моментально посуровевший коп принялся нашептывать что-то в радиофон.
Минут пять спустя математик с тоской глядел в заднее стекло полицейского крузера на свое авто, сиротливо приткнувшееся на обочине хайвэя. Красный ярлык, прицепленный на антенне "Фолькса" для технички, прощально трепыхался на ветру - немой укор, намек на то, что их пути разошлись.
Надолго.
...Если пялиться на потолок камеры минут этак шесть с половиной, то можно увидеть сонмы крохотных черных паучков. Просто для этого нужно не моргать. Ксавьер быстро пересчитал их всех - точно, шестьсот восемьдесят два.
Выкуп за него выставить некому, а это означает, что поутру в суде математику вкатают штраф, который ему не осилить, и он будет несколько дней собирать мусор на одной из бесчисленных калифорнийских дорог.
Давешний родственник сардонически хмыкнул в углу. Мертвецам удобства ни к чему. Ксавьер поерзал кормой. Задница математика распласталась, как курица на гриле, на семи металлических рейках тщедушной скамейки у стены. В зависимости от длительности времяпрепровождения рейки служили обитателям камеры либо сиденьем, либо кроватью.
Судя по всему, рейки-кровать ему гарантированы.
Смешок из угла подтвердил, что логика Ксавьера не подвела. В очередной раз. Шаги в коридоре помешали ему как следует отчитать родственника.
- Батлер? Ксавьер Батлер?
Он оглянулся и картинно развел руками. Вряд ли в камере шесть на шесть с решетками с трех сторон и семиреечной скамейкой можно спрятать кого-то еще. Исключая, естественно, родственника. Но его присутствие - головная боль Ксавьера, и ничья другая.
- Ксавьер Батлер? - назойливый голос из полутьмы коридора ему не нравился. Не нравился, и все тут.
- А что, здесь есть Лойола Пеппердайн, или Корнелл Хофстра? - не выдержал математик. Одной из причин его нелюбви к родителям был выбор имени. Комбинация названий двух популярных универов в имени чада, возможно, и казалась им поначалу впечатляющей, но он перенес слишком много унижений в жизни из-за дурацкого имени. Особенно с того момента, когда у него обнаружился синдром Аспергера.
В ответ лязгнул засов.
Кто конкретно выдернул его из каталажки - было неважно. Судя по унылым черным пиджакам, это были федералы. Слуги народа из тех славных организаций, которые ретиво расходуют деньги налогоплательщиков и прикрываются трехбуквенными аббревиатурами от прямого отчета за растраты. Два "пиджака" бесцеремонно вытащили Батлера на свет божий, то есть за двери участка, небрежно помахав парой бумажек перед носом зеленого от злости дежурного. Зеленым он наверняка был из-за того, что математик оставил родственничка в камере.
Выяснять, какого рожна им требуется и куда его везут, он не стал. Моментами шестое чувство подсказывает правильные решения. А может, этому помог металл пушки под ребрами. Математика привезли на частный аэродром где-то к северу от города и воткнули в небольшой самолет.
Плотный мешок, который натянули ему на голову, облегчил дебаты с парой-тройкой ретивых спорщиков по пути. Поначалу он заткнул глотку геофизику, которого встретил на одном из симпозиумов и имени которого не помнил. Тот утверждал, что из-за таяния льдов при глобальном потеплении Сейшелы уйдут под воду через пятьдесят лет, на что Ксавьер быстро вывел на виртуальной доске серию калькуляций и ткнул поверженного геофизика носом в вычисления - Сейшелы могут спать спокойно. Потом он всыпал по первое число Готтфриду Лейбницу за то, что тот не сообразил с самого начала использовать в своем средневековом калькуляторе цилиндры вместо двумерных колес. Сын Катарины Шмук сконфуженно чесал вспотевший скальп под париком и длинно извинялся, почему-то на латыни. Лишь только Батлер перешел к покорно ожидавшему своей очереди архитектору Адриану Лепажу с тем, чтобы указать тому на явные просчеты в устройстве системы водоснабжения крепости Хисн Аль-Акрад, из-за которых крепость стала легкой добычей Салаэддина, самолет подпрыгнул на посадочной полосе.
2
- Вы уверены, что это сработает? - мизинец выбивает легкую нетерпеливую дробь на лакированной столешнице. Кадык плавно двигается вверх-вниз, пропуская в горло очередную порцию плавленого коньячного золота.
- Я не сомневаюсь, генерал. Но гарантии, как вы сами понимаете... - тонкая струйка пота сбегает по шее под тугой воротник белоснежной рубашки. - Если позволите, я объясню идею в более сжатом виде нашим гостям... - следует плавный жест, обводящий комнату с полудюжиной военных у овального стола. Количество звезд, нашивок и лычек всех мастей и фасонов на мундирах прилично нервировало говорившего.
Платок промакивает шею.
- Его ай-кью маскисмален; я персонально считаю, что его можно использовать для создания новой шкалы, поскольку нынешняя не делает ему чести. С семилетнего возраста у него идентифицирован Аспергер, но диагноз спорен, поскольку - если это в самом деле Аспергер, а не уникальная форма аутизма - он не вписывается в традиционные рамки болезни. Социально-поведенческая модель соответствует Аспергеру, однако способность находить нетривиальные логические решения, феноменальный математический аппарат, универсальность знаний, объем памяти... Словом, это Архимед, Леонардо и Ньютон в одном лице, но под сильным влиянием крэка. Достаточно сказать, что когда мы измерили потенциал зон Деламбера его лобных долей... - легкий хлопок ладонью по столу рядом с коньячным бокалом обрывает говорящего. - Простите. Поиск индивидуума с необходимым уровнем внушаемости и соответственно высоким уровнем интеллекта продолжался без существенного успеха почти год, но в лице К... назовем его "субъект К"... - улыбка сглаживает нервозность оговорки, - мы нашли куда больше, чем рассчитывали. При невероятно высоких интеллекте и способностях субъект К управляем, им можно сравнительно легко манипулировать. Мы долго наблюдали за ним, но случай - его задержали полицейские в связи с банальным дорожным нарушением - ускорил планы. Команда психоаналитиков уже готовит субъект К для эксперимента. Мы собрали все доступные - и даже недоступные - материалы и документы, имеющие отношение к главной идее, на которой сфокусированы наши исследования.
Пауза. Гаснет свет. На опустившемся вдоль стены экране - мужчина средних лет на дагерротипе конца девятнадцатого века. Легкий наклон головы, ироничный прищур глаз, надменно поддернутый уголок губ, прямой пробор вьющихся волос, густые брови и усы.
- Господа, я представляю вашему вниманию ученого, чье влияние на потенциал мировой военной науки нашего века не имеет равных: Никола Тесла!
Приглушенный говор, смешок, возгласы: "Ерунда! Стоило тратить на это время...", "Сколько можно кормить анекдотами..." - не смутил говорящего. Он неожиданно повысил голос, легко перекрыв ропот у стола.
- Я знаю мнение об идеях Теслы в военных кругах. Прошу уделить мне пятнадцать минут - примерно столько, сколько потребовалось гению электричества для того, чтобы убедить Эдгара Гувера в реальности "луча смерти".
Новая пауза.
- Три этапа, три случая в жизни Теслы, которые привели к потере секретов нескольких его важных изобретений - революционных с точки зрения военной науки... вашей точки зрения, господа. Пожар в нью-йоркской лаборатории Теслы в 1895 году; внезапное закрытие и продажа его лаборатории в Колорадо Спрингс в 1900 году; смерть ученого в январе 1943 года - три дня спустя после обращения Теслы в Военный Департамент США с письмом, утверждающим, что он сумел построить действующую модель лучевого оружия невероятной мощности...
Голос ровен, речь стелется без запинок.
Череда умозаключений и логика обладателя накрахмаленного воротничка, похоже, произвели впечатление на присутствующих. Пятнадцать минут перешли в три часа, а после перерыва - в дополнительные два часа совещания, целью которого стал спорный, но обещающий колоссальный скачок в военной технике психологический эксперимент.
3
Вельтшмерц. Красивое немецкое слово, означающее примерно следующее: "страдание, следующее из неизбежности несоответствия между нашими наилучшими ожиданиями и сволочной реальностью мира".
Боже. Только немцы в состоянии натолкать так много в одно красивое и короткое слово. А может, ему так кажется. Вельтшмерц. Вельтшмерц. На деле "реальность" в определении слова "Вельтшмерц" звучит как просто реальность. Ее сволочность он добавил сам. Нет, в самом деле. Он хлебнул много дерьма в жизни, но такое, что случилось с ним в этот раз, даже в самых хреновых мыслях трудно представить.
Отчего так сильно раскалывается голова?
Отчего или от чего?
Его явно пичкают какой-то дрянью из семейства иммунофилинов.
Дни шли бесконечной чередой беспросветного, бессмысленного существования. Сначала его кололи, наталкивали таблетками, потом бормотали, уговаривали, кричали что-то в уши... Крик не сооветствовал желанию его вялого, беспомощного "я" отбыть в нирвану, где он чувствует себя в своей тарелке, где у него есть друзья, жаждущие потолковать о разных разностях, где споры выигрываются им со стопроцентным результатом, где он - хозяин, царь, император логики. Лекарства ставили непреодолимый барьер, в который его измученный мозг тыкался с упорством избалованного ребенка.
В моменты полузабытья мозг существовал сам по себе, жил независимо от бренной оболочки. Он фильтровал клочки, обрывки информации, фразы, слова, междометия его мучителей, которые наивно считали, что Ксавьер обесточен, как старый телевизор.
Его запроторили в некую Магнитную Долину, где-то в Неваде. После периода психологической обработки Батлер должен участвовать в каком-то сложном медицинском эксперименте, цель которого пока неясна. Понятно одно: то, что его выдернули из кокона иллюзий сравнительно комфортной жизни и, словно крысу, готовят к посадке в лабиринт, из которого ему целым не выбраться...
Если он не станет сопротивляться. Бороться с теми, кто превратил его в подопытное животное.
Только делать это нужно так, чтобы у мучителей не возникло подозрений. Он покорно глотал таблетки, подставлял руку для внутривенных вливаний, послушно повторял за толстым, потным от усердия Хорхе, одним из команды психоаналитиков, строки утренней мантры: "Борьба постоянства и переменчивости... борьба постоянства и переменчивости... борьба постоянства и переменчивости... Постоянный и переменный ток... Эдисон - это лживый, напыщенный кретин, постоянный ток которого несет вред для вселенной и человечества..."
Потом приходила Рени, единственная из команды шринков, кого он всегда ждал. Пока она терпеливо читала свою часть оболванивания, Ксавьер притворялся, что он внимает и сливается с галиматьей, которую она несла (вдуматься! "Маркони не имеет права на патент по изобретению радио - это то же самое, как если бы кто-то пытался запатентовать гравитацию... Радиоволны существуют в природе с момента возникновения Земли..."), а сам любовался девушкой. До сих пор ему не доводилось проводить больше нескольких минут, не говоря уже о часах, в обществе такого ангельского создания. Рени, милая девушка, обладательница осиной талии и немного непропорциональной груди (что, впрочем, заставляло подстегиваемое лекарствами сердце Ксавьера биться чаще и ровнее) скрашивала томительные часы ожидания того момента, когда крысу выпустят в лабиринт.
Произошло это буднично и совсем не так, как Ксавьер это представлял.
4
Утром одного дня он проснулся с совершенно чистой и ясной головой. Ясной до такой степени, что Ксавьер поначалу испугался. Он не помнил себя таким. Он поднялся с кровати... секунду, с каких это пор он спал на кровати, а не на койке госпитального вида, к которой его привязывали эластичными бинтами?! - поднялся с кровати, прошлепал в туалет... - туалет? Сам?! - потом долго и тщательно чистил зубы. Когда он вернулся в комнату, завтрак уже был накрыт - завтрак?!
Что происходит?
Он впопыхах напялил брюки, потом рубашку, затолкал полы рубашки под ремень, потом натянул носки и втолкнул ноги в черные башмаки. Благородный твид пиджака ощущался панцырем, и это его успокоило.
Почти.
Потому что он вдруг осознал, что последний его оппонент, некий Флавио Бернадотти, археолог из Неаполя, который пытался убедить Ксавьера в том, что обрушение библиотеки свитков Геркуланума можно было предсказать, а следовательно, и спасти основную массу свитков, говорил с ним почти...
Трудно даже вспомнить, когда.
Он не знал другого способа сосуществовать с реальностью окружающего мира, кроме как уходить из нее, уходить в бесконечные беседы, в изнуряющие, и вместе с тем приносящие облегчение, споры с реальными и нереальными собеседниками. Проклятый вельтшмерц.
А сейчас его собственный вельтшмерц сморщился, съежился до размера сушеной фиги. И это чувство было невероятно, запредельно щедрым, до такой степени, что Ксавьер заплакал. Потом он вытер глаза и сел завтракать.
Три салфетки, как и полагалось, лежали у тарелки с тремя тостами.
Стоп.
Почему три?
Он обвел взглядом комнату: три окна, за которыми клубилась темнота, три стула у стола с тремя приборами, три лампочки в люстре с тремя рожками над треугольным столом.
Почему - завтрак, если снаружи темно, хоть выколи глаза?
Неверными, деревянными ногами Ксавьер подошел к окну и сдернул с него ненавистную темноту штор.
Вплотную за оконным стеклом он увидел неровную каменистую поверхность.
... - не может развить давление, достаточное для того, чтобы пласт земли и глины разрушил перекрытие библиотеки! - голос Флавио казался роднее всех родных. Ксавьер радостно кивнул головой и наставительно поднял указательный палец.
Ему предстояла длинная, утомительная, но предсказуемо плодотворная беседа. А параллельно с ней он должен был крепко подумать.
5
- Какого хрена? Что происходит? - генерал Родрикс со злостью отшвырнул наушники.
За зеркальным стеклом, в комнате с тремя окнами, Батлер уселся на пол и принялся монотонно раскачиваться вперед-назад, наподобие детской игрушки-болванчика.
- Он коллапсирует... Слишком рано... Джоэл, введите ему тройную дозу гандемицина... Живо, черт подери! - доктор Лоутен подпрыгнул, едва не сбив один из многочисленных экранов, окружавших его кресло. - Поверьте, генерал, дело далеко не так плохо, как кажется; мы контролируем ситуацию. Трудно брести вслепую, ведь Батлер - наш первый пациент такого уровня.
- Постарайтесь сделать так, доктор, чтобы он не стал вашим последним! - генерал выпятил нижнюю губу.
Лоутен подавил приступ гнева. Последние несколько дней проекта "Тесла" выдались предельно нервными для всей группы. Батлер капризничал и вел себя непоследовательно. Лекарства - тщательно проверенный на приматах и смертниках Канзаса комплекс психотропных препаратов, нейростимуляторов и "джамп-стартеров", нового класса лекарств, подстегивающих правополушарную деятельность мозга - не действовали на Батлера так, как они действовали на подопытные организмы до него. Лоутену, руководителю проекта, приходилось импровизировать, но он не терял оптимизма. Слишком долго он шел к этому.
...Лоутен использовал старые гарвардские контакты на капитолийском холме, чтобы заручиться поддержкой Пентагона и НСА для рассекречивания архивов Теслы. В течение суток после загадочной смерти ученого в сорок третьем году Гувер, тогдашний шеф ФБР, перевел все материалы, документы, записки, журналы и даже отдельные приборы и установки из лаборатории Теслы в свое персональное хранилище. Мало кому удавалось добиться выемки секретных материалов из тайников шефа ФБР, пусть даже и бывшего. Лоутену это удалось.
Деньги под проект он планировал получить от наиболее тучной дойной коровы - Пентагона.
Козырями Лоутена были изобретения Теслы, существование которых не было теоретически подтверждено до тех пор, пока архивы Гувера оставались вне досягаемости публики. Гений Теслы разбрасывался на амбициозные, порой вздорные, временами невозможные изобретения. Три из них, по выбору Лоутена, могли сработать для привлечения военных. Принципы телегеодинамики - искусственно создаваемые, направленные землетрясения и цунами, беспроволочная передача электроэнергии на большие расстояния и создание "луча смерти", оружия, по сравнению с которым боевые лазеры выглядели детскими игрушками. Последний козырь был наиболее весомым для сторонников идеи Лоутена в Пентагоне.
Лоутен, талантливый и тщеславный ученый-медик с широким арсеналом спорных, эксцентричных методов в психиатрии, решил воскресить если не самого Теслу, то по меньшей мере его изобретения...
- Джоэл, как он себя чувствует? - успокоившись, Лоутен уселся обратно в кресло. Плевать на Родрикса, в самом деле. Медик слишком много ставил на этот единственный шанс. - Когда Батлер очнется, дайте мне знать. Я поговорю с ним сам.
- Не нужно торопиться с выводами, генерал. План "Б" вступает в силу. - медик криво улыбнулся.
6
- Доктор Батлер! Доктор Батлер!
Неприятный голос рвет в клочья защитную накидку полемики с Флавио. Бернадотти - молодец: он выиграл время для Ксавьера. Время, которое дороже любых денег, поскольку математик в итоге сумел свести концы с концами. Логика - великая штука.
Батлер очнулся и обвел взглядом проклятую комнату. Он сидел на полу. Рядом с ним, оседлав стул, по-хозяйски расположился плотный рыжеволосый тип.
- Я- доктор Батлер. Зовите меня доктор Батлер, - сухо сказал Ксавьер.
Рыжий проглотил пилюлю, не поморщившись.
- Хорошо, доктор Батлер. А я - доктор Ромарио Лоутен. Можете называть меня доктор Ромарио Лоутен.
- Доктор Ромарио Лоутен, - послушно повторил Ксавьер. - Мы с вами до этого не встречались, доктор Ромарио Лоутен?
Медик мысленно прокрутил логическую цепочку, которую он собирался скормить Батлеру. С занудой такого уровня никогда не знаешь, сколько нужно замыливать глаза, пока он проглотит липу.
- Нет, доктор Батлер. С кем это вы сейчас спорили? Я обещаю, что все вернется на свои места буквально через пять минут. - Лоутен украдкой глянул на часы. Гандемицин, сильнейший нейроиммунофилин, срабатывал для обычных пациентов через пятнадцать-двадцать минут после приема. Батлер же выглядел огурцом через полчаса после того, как Джоэл ширнул его в шею шприцом с тройной дозой препарата. Похоже, он даже не отреагировал на укол.
- Пять минут, - эхом повторил Ксавьер. - Пять минут.
Потом он нахмурился:
- Откуда вы знаете, что я общаюсь с другими... виртуально?
- Вы привлечены для участия в сверхсекретной правительственной программе. Я приношу самые глубокие извинения за то, что до сих пор с вами обращались... гм... с применением силы. Обещаю, с сегодняшнего дня все переменится. Вы - ученый, вы должны понимать, что интересы государства...
- Прекратите паясничать, Лоутен.
Тембр голоса Ксавьера не изменился, но тон - издевательский, едкий, сразил Лоутена.
Сволочь, он притворялся... понял медик.
- Вы - Ромарио Лоутен, автор шести монографий и полутора сотен статей в области психонейроиммунологии. Моя болезнь, по всей видимости, представляет для вас интерес как для спеца в этой области потому, что... ну, скажем, вы хотите использовать одну из моих многочисленных персоналий в качестве болванчика для какой-то "сверхсекретной правительственной" программы, - раздельно произнес математик и подавился ядовитым смешком. - Нет, в самом деле, вы за кого меня держите?
Он поднялся на ноги. Пораженный Флавио съежился в комок. Математик благодарно кивнул ему и повернулся к Лоутену:
- Судя по тому, что все в доме идет рефреном цифры три, вас интересует Никола Тесла... Ну да, а что вы думали, я не читаю популистику? - Ксавьер с показушной оскорбленностью покачал головой. -Зацикленность Теслы на цифре три в последние годы перед смертью известна многим, ну а уж мне как пациенту с Аспергером об этом да и не знать... впрочем, что я вам ваши же лекции читаю?
Батлер придвинулся вплотную к медику:
- Итак, Тесла интересен для вас и ваших дерьмовых спонсоров... кто они там есть на самом деле - федералы, вояки, или частники? А может... неужели вы скатились до террористов? Вряд ли, и не потому, что погнушались бы, а потому, что вы до жути боитесь; ведь на этом куда легче погореть.
Ксавьер замолчал. Пол под ним внезапно пошел волнами. Хреново. Он рассчитывал, что укол не сработает с такой интенсивностью. Скотина Лоутен, он же знает, что повышенные дозы производных гандемицина предельно токсичны, и тем не менее его заплечник, похоже, вкатил Ксавьеру лошадиную порцию.
Нужно торопиться.
- Вот что, доктор Ромарио Лоутен. Я примерно прикидываю, какую роль вы зарезервировали для меня... весь цирк с реконструкцией номера Теслы из отеля "Нью-Йоркер" здесь, в Неваде, плюс Магнитная Долина - кстати, выдрессируйте ваш персонал получше, уж слишком болтливы - значит, я должен раскрутить для вас что-то стоящее из арсенала идей Теслы, так?
Он тяжело переступил с ноги на ногу. Лишь бы не упасть...
- Я обещаю, что сделаю все, что нужно... в моих допустимых пределах, разумеется... в обмен на свободу. На жизнь. Не стоит торопиться с обещанием, - Ксавьер осуждающе покачал головой, едва только Лоутен попытался открыть рот. - Я знаю, что те, кто вам платит, решают за вас. Мне наплевать, под каким соусом вы подадите им мои условия. Ваше слово для меня не значит ничего, поэтому мне нужна гарантия ваших хозяев. Пары часов должно хватить. А я пока тут... поговорю. - он кивнул Флавио, который с любопытством прислушивался к разговору. - Если ваши боссы согласятся, у меня есть дополнительное условие: я должен сделать это... эту штуковину... сам, своими руками. Я с детства мечтал об этом... О том, чтобы стать Теслой. Пусть хоть на время.
Ксавьер прикрыл глаза.
- Впрочем, тебе этого не понять. Пошел вон, доктор...
Крыса, с ненавистью подумал Лоутен. Мерзкая лабораторная крыса. Я посадил тебя в лабиринт. Сгниешь там у меня.
Он ушел.
Математик устало откинулся в кресле. Они не верили друг другу ни на йоту - но при этом Лоутен контролировал ситуацию, распоряжаясь Батлером. Полностью. У него был выбор: давать Ксавьеру право на жизнь или нет.
У Батлера выбора не было. Хотя...
7
- Нет-нет, Батчелор написал в моем рекомендательном письме для Эдисона: "Я знаю двух великих людей. Один из них - ты. Другой - он"... - Тесла говорил с сильным акцентом, но бегло. Дружба с Твеном, похоже, помогла в развитии английского. - Людей, понимаешь? Не ученых!
Он с горечью рассмеялся.
- Эдисон пообещал мне пятьдесят тысяч за реорганизацию его компании по выпуску электромоторов. Когда я успешно закончил работу, он сказал, что я плохо понимаю американский юмор, и не заплатил мне ни цента... Погоди, вот здесь нужны еще две катушки по пятьдесят витков. - Он ткнул пальцем в хаотическое нагромождение из медных листов, трубок, проволоки и стальных пластин.
Его виртуальным собеседникам тяжело пользоваться справочной литературой. Батлер зашелестел лабораторным журналом.
- Где это... на какой странице, ты не помнишь? Каллиграфия у тебя ни в дугу.
Тесла прикрыл глаза.
- Не здесь. Это Нью-Йорк. Нужен Колорадо Спрингс, том двенадцатый, страница восемьдесят три. Там, под рисунком, детальное описание сдвоенной катушки со скользящей фазой.
Ксавьер отошел к этажерке с журналами, нашел нужный том, проверил страницу.
- Точно! Как ты помнишь такие детали?
Тесла довольно пригладил волосы ладонью.
- Я все свои идеи держу здесь... мне журналы нужны скорее для справки. Вот, проверяй: Нью-Йорк, башня Ворденклифф... - монотонный голос Теслы успокаивал. Батлер покосился на охранников за стеклянной дверью. Один из них ухмыльнулся и картинно покачал стволом автомата. Математик перевел взгляд на угловатое, хлипкое сооружение, ощетинившееся обрезками трубок.
Оставалось немного.
...Почти неделю, Батлер бормоча что-то под нос, ковырялся в старинных лабораторных журналах и собирал из допотопных материалов (он категорически отказался от пластика и современных сплавов) нелепый агрегат, нечто, здорово смахивающее на марсианский треножник из старых фантастических фильмов. Шестеро мундиров скептически наблюдали за процессом.
Генеральский скептицизм здорово поубавился в день, когда Батлер промахнулся паяльником и замкнул не ту цепь.
Из утлого на вид аппарата вылетела молния толщиной в руку, которая расплавила стеклянную дверь и вышибла массивную стальную переборку входа. В соседнем городке вчистую вырубило свет. Грохот от разряда был слышен за несколько миль, а местные койоты исходили воем в течение нескольких следующих ночей...
- Жаль, что мне удалось только раз... Впрочем - удалось, и это главное. Смотри, это здесь...
Они склонились над атласом.
- Воду взял? Оттуда до ближайшего поселка - пять миль, по солончаку. Впрочем, сейчас это, наверное, уже город... Там, в Альеппо, змеи могут быть. Аккуратнее. Всего, Ксавьер! - Насвистывая, Тесла буднично прошел сквозь стену.
Оппоненты Батлера - странные типы. Никогда не знаешь, чего от них ожидать.
... - Дьявольщина какая-то, Лоутен! Похоже, идея ваша работает... - генерал с силой ткнул кулаком в плечо медика. Он был доволен: полоумный пациент Лоутена медленно, но с настойчивостью самонаводящейся ракеты приближался к завершению строительства установки. Плотный обед прибавил генералу бодрости и уверенности. - "Луч смерти" - звучит красиво, но уж слишком... Надо подумать над названием для этой... Этого аппарата. Как вы думаете, сколько времени ему потребуется, чтобы соорудить ту штуковину, которая создает цунами?
Лоутен безразлично посмотрел на генерала. Вряд ли тот осознавал масштаб происходящего на его глазах.
Тесла - это только начало.
Крыса будет служить ему долго. Куда дольше, чем планировали генералы.
И цели у Лоутена были куда более серьезными, чем управляемый жгут-молния или беспроволочный аналог телеграфа.
8
Солнечный свет слепил. Ксавьер зажмурился. Голова слегка кружилась, и под правой коленкой суматошно дергало - нерв? Кроме головокружения и подергивания, других побочных эффектов он не ощущал.
Математик ощупал себя, вытянул руки, покрутил кистями, потом сделал пару приседаний - вроде бы все в порядке. Он втянул ноздрями наполненный запахом цветущей саспариллы воздух гор Альеппо и отряхнул пыль с брючин. Интересно, а пыль при нуль-переходе тоже претерпевает атомарную перестройку? Впрочем, это наверняка не перестройка... Нужно будет посудачить с Теслой насчет физики нуль-перехода. Дергание под коленкой, к примеру. Что это - в самом деле мускульное сокращение или глюк в мозгу?
Тесла подсказал ему финт с высоковольтным разрядом, выбившим входную дверь. Это сработало здорово, отвлекло внимание генералов... Снобизм и презрение вояк к Батлеру позволили ему спокойно, под их носом, выстроить Т-передатчик вместо алчно ожидаемого генератора "луча смерти".
Математик не боялся нуль-перехода. Тесла убедил его - осечки не будет, он опробовал аппарат на себе. Правда, всего лишь один раз, и с результатом, о котором старался не вспоминать. Он пропал на неделю в феврале девяносто пятого, в ночь, когда его нью-йоркская лаборатория сгорела дотла. Ксавьер обложил фактами упрямого серба и заставил его признаться, что пожар был вызван просчетом в конструкции Т-передатчика, который в ту злополучную ночь отправил ученого в горы Альеппо.
По уверениям Теслы, Т-приемник, который он незадолго до своего эксперимента установил в одной из пещер в Альеппо, оставался неповрежденным.
Ветер поднял тучу белесой пыли, закрутил с пол-дюжины шаров перекати-поля, гоня их по ровной, как стол, поверхности солончака. Он чихнул. Примерно столько же времени - в один чих длиной - занял его Т-переход на пять тысяч миль.
Крысы, те, что более толковые, находят выход из любого тупика. Он нашел, пожалуй, единственно возможный вариант унести ноги.
Он стал Теслой, пусть ненадолго, но стал.
Он построил машину Теслы. Пусть не ту, которую его заставляли сделать, но построил. Ксавьер аккуратно воспроизвел дефектную цепь из оригинальной схемы Т-передатчика Теслы в том аппарате, который собрал сам. Мог бы и исправить промах, но не стал. Пожар в ограниченном пространстве - страшная штука.
Кто сказал, что крысы из лабиринта не могут мстить?
Хмыкнув, Ксавьер бодро пошагал по солончаку. До поселка Идуррахо, судя по карте, показанной ему Теслой, он доберется еще засветло.