Аннотация: В которой Тэомар застаёт дома не то, что ожидал, а Максирил меняет имя.
Глава 3. Что в имени твоём?
Весёлое утро, пронизанное отбрасываемыми лаковыми листьями солнечными зайчиками, нисколько не разогнало поганого настроения Эрена. Надо же было свалять такого дурака. Веанир практически на блюдечке преподнёс ему великолепный шанс на победу, а он всё просрал, как последний студент-заика. Сидел как пенёк с ушами, ни бек, ни мек, а ещё мнит себя дипломатом. Он вознамерился заставить жеребца перепрыгнуть бревно, перегородившее дорогу, но в последний момент притормозил, сам не зная почему. Это спасло ему жизнь. Бревно хищно изогнулось, явив миру внушительную пасть и крохотные глазки на стебельках. Эрен немедленно спрыгнул, отправив лошадь шлепком по крупу в лес. То же проделал и Равэн, а имперцу не повезло. Несмотря на всё умение, он еле сдержал перепуганного едва объезженного трёхлетка, который чуть было не понёс не разбирая дороги. Друзья тем временем уже успели вступить в ближний бой, пользуясь неуклюжестью чудища. Неуклюжесть, неуклюжестью, но преимущество очевидно пребывало на стороне твари, вооружённой парой солидных клешней и множеством хлыстовидных щупалец, которые секли дорогу, пытаясь сбить увёртливый завтрак с ног.
Поняв, что скоро монстр возьмёт их измором, Равэн в самоубийственном порыве бросился прямо в пасть чудищу, вонзив меч сразу за шевелящимися глазами. Клешни сомкнулись на его талии и потащили ветерана к нетерпеливо двигающимся во все четыре стороны пластинам жвал. Эрен собрался приподняться, но в тот же момент перед его носом вонзилась тяжёлая короткая стрела. Николер очень непристойно кое-чего себе пожелал -- роль обузы его угнетала, а теперь в довершение едва не прикончил своего спутника. Эрен даже не выругался. Воспользовавшись тем, что показалось незащищённое место брюха, он вонзил в него меч, не обращая внимания на удары щупалец, проминавших доспехи. Одновременно Николеру удалось попасть в развёрстую пасть, не задев Равэна. Ветеран полетел в сторону, отброшенный агонией едва не съевшего его чудища, и крайне неудачно проехал бедром по острейшему выступу скальной породы. Эрен с трудом успел вытащить потерявшего сознание друга из-под падающего на него дерева, задетого предсмертными судорогами твари.
Тэомар без сил опустился на песок дороги, не в состоянии даже достать флягу, чтобы прополоскать рот. Имперец осторожно подошёл, пытаясь что-либо сказать, но, бросив взгляд на рану пострадавшего, без слов ушёл на поиски воды, чтобы промыть её от песка. Когда он вернулся, взгляд Эрена стал уже осмысленным. Не поблагодарив, морнарец молча промыл рану друга и туго перебинтовал, использовав единственную оставшуюся чистой рубаху из своего тюка. Равэн терпеливо перенёс процедуру, хотя был уже в сознании и только попросил вина, когда всё закончилось.
--
Надо убираться отсюда. Падальщики могут оказаться поопаснее, чем сам хищник.
На призывный свист прибежало только двое лошадей. Жалобное ржание вдалеке не оставило сомнений, что жеребца Николера можно не дожидаться. Имперец не находил себе места. Он никак не мог приспособиться к роли никчёмного придатка, которого волокут с собой из жалости. Хорошо хоть Эрен вынужден был согласиться, что худощавому офицеру будет удобнее поддерживать раненного. До первой заставы оставалось два дня пути.
***
В исповедальне было душно. Пахло благовониями, гниющим деревом и страхом. Марилин стояла на коленях на вытертом коврике, сложив руки в привычном молитвенном жесте. Отец-исповедник, сухонький вертлявый старичок неприятно напоминал ей отца, у которого было двенадцать потомков.
--
Грешна я, батюшка, скрыла от мужа своего, что бесплодны чресла мои.
--
Всё в руцех Божьих, дочь моя.
--
Не пред Господом повинна, святой отец. Чиста я пред Богом
--
Святотатствуешь, дочь моя. Нет иной вины, как пред Господином нашим небесным. Ежли начертано тебе Божьим промыслом страдание, то прими его покорно и воздастся тебе. Познай же смирение через молитву. А в качестве епитимьи прими участие в украшении нового притвора нашей церкви. Ищите и обрящите, сказал Он.
Марилин с тоской смотрела в грязный пол. Ей до смерти надоели сделки с Богом. Всю жизнь она выполняла односторонние контракты. А результат? Первый муж -- тиран, второй -- добрый, умный красавец кавалер, но не стало ей покоя ни ночью ни днём. Днём она ревнует даже к фонарному столбу, стоит Эрену пристально посмотреть на него. Если же его рядом нет, свет меркнет в глазах. Подруги вдруг все как одна стали хуже к ней относиться. Ночью же она каждые пять минут просыпается в холодном поту, увидев во сне смерть любимого.
Выйдя во двор, Марилин подобрала юбки и решительно двинулась на окраину к бабке-ведунье.
***
Максирила они нашли только на следующий день. Он сидел, прислонившись к стенке часовенки с закрытыми глазами. Над ним горел знак красного дракона.
--
Я же просил оставить мне память. Память о тех днях, когда мне казалось, что я могу безоговорочно верить тем, кто со мной рядом.
--
Не тревожь дух Джерли плохой игрой.
--
Ну почему же? Трагифарс в его вкусе. Короче я завербовался в охрану каравана. Простите, но ко всему прочему я перестал видеть смысл вашего геройства. Ну разобьём ещё один караван работорговцев. Что, после этого перестанут держать рабов? Если Эрен не такой негодяй, как вам показалось, а я так не думаю, то он мог бы запретить работорговлю хотя бы у себя в Морнаре. Почитайте вот это. Может мне чаще стоит полагаться на своё мнение? И зачем вам столько богатств? Купите себе небольшую страну? И там вам не будет покоя, вы это прекрасно знаете. Можете убить меня, но я с вами не останусь.
Банда подошла поближе, Мудрила принялся читать пергамент. Парень поднялся на ноги и, не оглядываясь, стал взбираться вверх по котловине.
--
Мудрила, да сделай ты что-нибудь с этим малолетним самовлюблённым идиотом. Мальчишка! Стой! Выпорю, чтобы не искал приключений на свою задницу!
Мудрила поднял руку, не дожидаясь окончания тирады Охальника, но Максирил, резко обернувшись, кинул отражающий жест. Взгляд его обычно спокойных серых глаз потемнел. Мудрила замолк на полуфразе и тяжело осел на землю под растерянными взглядами товарищей. Максирил исчез за гребнем каменной чаши. Спускающаяся тьма и ветви деревьев скрыли от посторонних глаз, как ноги парня стремительно подломились, позволяя бесчувственному телу скатиться в канаву. Кусок коры, оставшийся от недавнего строительства свалился следом, надёжно прикрыв Максирила от ночного холода и кровопийц.
***
После вялых споров на заставе Николеру выделили флегматичную клячу под поручительство казны Империи. По состоянию здоровья на мягко идущее животное водрузили Равэна. Старик начал заговариваться в бреду и то и дело заваливался набок. Большим облегчением было увидеть крепостные стены небольшого окраинного городишки.
Местный коновал вскрыл нагноившуюся, несмотря на все предосторожности, рану, методично промыл и зашил, не обращая никакого внимания на стоны своего пациента. Втянув одной ноздрёй с ногтя большого пальца щепотку кины, он великодушно разрешил вызывать его в любое время дня и ночи и с тем удалился.
Николер вытер пот, заливавший его глаза. Травки не подействовали на больного и держать его потребовалось много усилий. Равэн лежал, плотно сомкнув веки. Его дыхание, казалось, заполняло всю комнату. Эрен устало привалился к стене.
--
Мне неловко говорить это сейчас, но мой долг как можно скорее предстать перед Императором. Я вынужден вас покинуть, но клянусь, если будет в моих силах сделать что-либо для вас, я это сделаю.
--
Если это помощь такого сорта, что мы получали в дороге, то прибереги её для моих врагов.
Николер молча отсалютовал, развернулся на каблуках и ушёл в ночь.
--
Зря ты мальчика обидел. Не хочу тебя пугать, но сама возможность стать узурпатором тебя изменила.
Эрену пришлось наклониться, чтобы расслышать шёпот Равэна.
--
Ничего себе мальчик! По меркам Эрлинока он мог бы быть моим отцом.
Эрен замолк, заметив, что травы наконец то подействовали. Сам он заснуть так и не смог.
***
Переполошенные разбойники замучались таскать мох из болотца. Кровь из носа Мудрилы всё шла, а он категорическим, хоть и слабым голосом требовал, чтобы ни одна из капель не попала на землю. Наконец он смог приподняться и сесть.
--
Где тело Принца?
--
Мы его не нашли.
--
Так чего ждёте? Он не мог уйти далеко.
--
Я своими глазами видел, как он уходил.
Обозлённый Атаман ломился сквозь кусты, как раненный лось. Тоже мне ситуация: колдун лежит не в силах помочь даже самому себе, а молодой недоносок сгинул в неизвестном направлении. Не приведи Господи, выдаст их или погибнет.
Атаман встал как вкопанный, уразумев, что второго исхода он опасается куда больше. Так не годится. При неверной жизни разбойника нельзя ни к чему привязываться. Атаман со злости поддал ногой довольно крупный камень. В канаве глухо отдалось. Атаман насторожился. Перевернув кусок коры, ошкуренной, наверное, с половины бревна он увидел окровавленный платок с монограммой, единственный предмет экипировки баронета, который Максирил не отправил в костёр. На ненужной тряпке копошились крупные жуки. Атаман бессильно выругался.
Платок ничем не помог, следов беглеца не нашлось ни на земле, ни в магическом эфире.
***
--
Котёнок?
--
Слушаю, повелитель.
--
Перестань так меня называть, лучше скажи, что с Веаниром.
--
Не знаю, мой господин, он уже третий день не зовёт меня к себе.
Глаза девочки налились слезами. Монарх тяжело вздохнул, Грей сердито фыркнул.
--
Ладно, завтра будет большая охота, я сам попытаюсь привести его в чувство. Конечно, он напрашивается на грандиозную выволочку, но раньше он себя так не вёл.
В пёстрой, галдящей толпе придворных Веанир выделялся непривычной мрачностью и необщительностью. На молодом лице не отразился запой последних дней, но его раздражённое выражение заставило обернуться не одного человека. Грей не удержался и скомментировал королеве:
--
Была бы девица, я бы всё списал на месячные или беременность, а что может стрястись с парнем?
Котёнок невольно хихикнула. Веанир обернулся, будто ему ткнули булавкой в зад и, ни слова не ответив, вонзил шпоры в бока своего жеребца. Призрак, обиженно взвившись на дыбы, понёс к лесу. Пегая резвая кобылка Котёнка приняла это за приглашение поиграть и ринулась следом. Котёнок могла её сдержать, но не стала этого делать. Грей направил такую же невзрачную, как и он сам, конягу следом. Конечно, Призрак легко бы выиграл гонку, но путь ему преградил глубокий овраг.
--
Какого чёрта ты за мной увязалась? Следишь за мной для моих родителей?
--
Мой принц, что...
--
Ничего, слышишь, ничего. И ты туда же. Дядюшка, со всем уважением, позволь мне послать тебя знаешь куда?
--
Щ-щенок. По-моему тебя давно никто не брал за шкирку.
Веанир молча развернулся и заставил своего скакуна совершить совершенно дикий прыжок. Может, он и завершился бы благополучно, если бы на другом берегу оврага не свила себе гнездо куропатка. Она рванула в воздух, как взрыв. Захрапевший, вставший на дыбы Призрак опрокинул своего седока и едва удержался сам. Веанир кубарем скатился на дно оврага, где так и остался лежать, лицом в ручье. Котёнок с Греем помедлили, ожидая, что он встанет и со смехом спросит, сильно ли они испугались, но этого не произошло. Котёнок горохом ссыпалась по склону оврага, сбивая на своём пути поганки. Грей спустился много осторожней, памятуя о своём возрасте, хотя именно о нём он всё время мечтал забыть. Котёнок осторожно перевернула своего господина на спину. Веанир лежал молча, закусив губу. Правая рука вывернулась под неестественным углом. Грей присвистнул.
--
Подержи его, девочка. Допрыгался? Терпи.
--
Грей резко рванул руку на себя. Веанир не выдержал и вскрикнул. Призрак ответил тихим виноватым ржанием.
--
Чем бы перебинтовать?
Котёнок не задумываясь скинула рубашку и протянула не оглядывающемуся Грею. Тот деловито порвал одежду на полоски и принялся бинтовать пострадавшего. Котёнок натянула камзол. Почти неслышный шорох заставил её подпрыгнуть. Серая тень материализовалась рядом с Греем.
--
Что-нибудь серьёзное?
--
По-моему -- вывих и растяжение. До свадьбы заживёт.
"Тень" скинула капюшон. Котёнок сморщилась от тяжёлых воспоминаний, углядев своего соотечественника. Атаман тихо бормотнул в странного вида раковину. Вскоре овраг заполонили тени, превращающиеся на ходу в обычных людей.
--
Ты же сказал, что встретил Принца?!
--
А это по-твоему кто, гвоздь в стакане?
Охальник грустно глянул на принца и попытался пошутить:
--
Ничего, главное цело, остальное до свадьбы заживёт.
--
Да вы что, сговорились? -- Разъярённый Веанир даже забыл про боль, хотя Мудрила что-то творил многозначительно хмурясь. -- Нашли жеребца-производителя. Кто-нибудь затруднился меня спросить, хочу ли я садиться на трон и плодить наследников? Я уже задыхаюсь от своего тепличного существования.
--
Так ты поэтому так ухватился за интриги Тэомара? Неужели ты не понял, как подставляешь нас?
--
Я уже который год подставляю ради вас целое королевство. Надеюсь вы не думаете, что кто-нибудь поверит моему отцу, что он не в курсе? Я обещал Эрену помощь, я не сдержал слова.
Котёнок дрожала то ли от гнева своего господина, то ли от того, что нечаянно черпнула голенищем сапожка ледяную воду ручья. Охальник дружески притянул к себе парнишку, желая обогреть. Его круглые глаза округлились ещё больше, когда он понял, кого обнимает, но разбойник не был дураком, чтобы выпустить "добычу". Атаман меланхолично жевал травинку.
--
Не понимаю, с чего ты решил, что можно верить придворному интригану. Уверен, что он тебе немного рассказал.
--
Немного, это точно, времени не было. Я даже не понял, кого он собирается посадить на трон. Методом исключения получается он сам.
--
Один узурпатор стоит другого.
--
Он драконьей крови. Вам этого не понять.
--
Вот и поговорили. Уж позвольте, Ваше Высочество, помочь плебеям взгромоздить вашу царственную задницу в седло.
***
Марилин вышла от ворожеи ещё более расстроенная, чем вошла. Ведунья велела ей опасаться блондинку высоких кровей, весьма юную. День казался особо тусклым. Марилин приходилось высоко задирать юбки, чтобы не испачкать подол о мусор, выбрасываемый низшим сословием прямо на немощёные улицы. Мастеровые и работяги спешили по своим делам. Каждый третий прохожий забывал кланяться. В другое время Марилин непременно бы посетовала на непочтительность простого люда, но сейчас все её мысли снедала тревога за своего супруга. И тут её не успокоила гадалка. Правда она клятвенно утверждала, что он выберется из опасностей цел и не вредим, но что-то не договаривала. Марилин судорожно прикоснулась к пузырьку приворотного зелья за корсетом и чуть не упала, когда споткнулась о пустую бутылку. Снова подобрав юбки, она сосредоточилась на дороге.
Раздражённая медлительностью слуги, отпиравшего ворота, несчастная супруга прошла в зал и остолбенела -- у окна стояла роскошная блондинка.
--
Мама, ну что ты, будто демона увидела? Я просто покрасила волосы, думала, что папочке понравится. Ивлала красит, а мне нельзя? Ты бы тоже привела себя в порядок, знаешь же, что папочке нравятся ухоженные дамы, а ты даже толком не накрашена. Мам, ты что-то плохо выглядишь, ты не больна?
Марилин тяжело осела в ближайшее кресло.
***
К своему дому Эрен подъехал в сумерках, усталый голодный и злой. Мало ему было, что в своей банде он узрел новенького. Атаман объяснил, что парнишку нашли в лесу, умирающего с голоду. Эрен и сам практически поверил трогательной истории про единственного кормильца, отправившегося на заработки, но магический эликсир правды, запас которого заговорщик предусмотрительно пополнил у знакомой ведьмы, быстро выявил провокатора. Эрен собственноручно перерезал парню горло. Провокатор не сопротивлялся, тронутый внезапной милостью -- обычно их участью становились весьма продолжительные мучения, насколько хватало воображения разбойников.
Князь, к которому он завернул, оказался лоялен Ожеону, но Эрен не успел проговориться. Призвав всё своё дипломатическое искусство, он повернул дело так, что тот сам себя начал подозревать в измене и был безмерно рад, когда незваный гость удалился.
В довершение всего Эрен застал Равэна, отправленного дилижансом в госпиталь, на больничной койке в общей комнате, обхаживаемом трясущимися от старости сиделками-монахинями. Потребовалось почти два часа, чтобы сломить упрямство куратора и выбить отдельную палату. Врач сдался только тогда, когда Эрен недвусмысленно пригрозил лишить его врачебной лицензии. С должностью лекарь расстался бы охотно, он проклинал тот день, когда согласился поменять частную практику на государственную службу, соблазнённый казавшимися тогда большими деньгами. Теперь кровью и потом отработанное содержание уже не прельщало, но лечение без лицензии карали инквизиторы, и только совсем выживший из ума лекарь рискнул бы пойти на такое. Эрен ему сочувствовал, но выделить средств для более или менее нормального содержания госпиталя не мог, Ганделар ревностно следил за расходами.
Эрен с облегчением бросил поводья конюху, сделал вид, что не заметил Илина и прошёл в дом, торопясь окунуться в тепло и уют. Его уже до смерти притомили дороги, приключения и интриги. Однако первое, что он испытал, войдя в гостиную, был новый шок. На обычно скромно одетой Марилин красовалось какое то подобие глазированного торта. Причёска наводила на мысль, что женщина недавно побывала в эпицентре взрыва и чудом выжила, а шляпка, не иначе как магией прикреплённая к волосам, не оставляла сомнений, что её украли с выставки сумасшедшего цветовода. Добило его то, что на лице и низком не по уму декольте лежало столько косметики, что снимать её на ночь стоило бы гномьим кайлом. Подружки здорово повеселились, когда не ведающая искусства обольщения Марилин робко попросила совета. Эрен много чего мог бы сказать супруге, но, узрев преданный вопрошающий взгляд, сдержался из последних сил и только молча протянул ей подарок. Марилин, просияв, тут же нацепила ожерелье на шею. Эрен, глядя на каменные лица мажордома и горничных тоже не стал морщиться, хотя гномья работа прозвучала чистым звуком камертона в хоре пьяной матросни. Гораздо приятнее было смотреть на Джулию, весёлым щенком вертевшуюся рядом с родительницей. Подарок вызвал бурю восторга. Девочка ещё сильнее расцвела, хотя Эрен не мог такого даже представить. Змейка уютно обвилась вокруг гладкокожей ручки и, казалось, просто засияла в свете тщательно подкрашенных алхимией волос. Марилин, выплыв из тёплого розового тумана счастья, кусала губы, глядя на мужа, увлечённого зрелищем раскрасневшейся Джулии, неожиданно провальсировавшей с чопорным мажордомом, который хоть и несколько растерялся, но вовсе не был против такой вольности.
Эрен, с трудом оторвавшись от зрелища, сослался на усталость и уединился в своей спальне. Он не лгал. Усталость просто съедала его заживо, но уснуть он не мог. Когда лунные тени пересекли полкомнаты, Эрен почти собрался с духом постучать в дверь своей законной супруги, но передумал и ушёл своей мягкой кошачьей походкой обратно в свою спальню. Напрасно он беспокоился, Марилин тем более не смогла уснуть в эту ночь. Она рыдала, укутав лицо наивозможнейшим количеством тряпок. Рыдала так, как её не мог заставить плакать предыдущий муж, ведь боль души и боль тела -- это разные вещи.
Эрен распахнул окно, привычно вдохнув вонь каналов, и увидел не особо скрывающегося сонного шпика тайной полиции. Может Ожеон и доверял своему прихлебателю, но инквизиция не доверяла даже самой себе. Который раз уже заговорщик подумал, что его деду стоило сосредоточить усилия не на поиски пропавшего наследника, а охранять того, кто при нём занимал трон. Но клятвы надо давать с умом, а раз уж давши -- выполнять. До Эрена в первый раз дошло, что и дед мог быть просто связан клятвой.
Кувшин с вином опустел слишком быстро. Сон пришёл гораздо позже.
***
--
В общем, ты выйдешь за меня замуж?
Эрен с трудом выбравший момент, чтобы навестить свою любовь, не сомневался в ответе. Боялся только чересчур бурной реакции. Он приготовился заключить Данлу в свои объятия...
--
Нет.
Эрен во все глаза смотрел на любимую, не веря своим ушам. Данленлинора схватила себя руками за плечи и отступила на шаг.
--
Не смотри на меня так.
--
Но ты же говорила, что пойдёшь со мной куда угодно.
--
За Эреном Тэомаром, не за узурпатором Эреном I.
--
Какая разница?
--
Ты не понимаешь? Посмотри в кого превратился Ожеон, проведя несколько лет на этом троне. А ведь начинал он со вполне благими намерениями.
--
Помню. Ещё он был строен и красив, дамы по нему убивались. Ты так суеверна? Чего-то мне бояться? Я встретил Джерли, и он велел мне править самому. Я видел чёрного дракона, и он признал меня. Не бойся, маленькая.
--
Ты будешь узурпатором, а я лже-королевой. Нет, Эрен, давай просто уедем отсюда.
Данленлинора наконец-то шагнула в руки Эрена, которые он так и не опустил. Она уютно устроилась в его объятьях, ну впрямь как Котёнок. Какой-то мелкий бес внутри заставил его вспомнить, как он воображал, что обладает княжной. Эрен задохнулся и отступил на шаг. В его руках была земная женщина, а не почитаемая с детства богиня. Пришёл черёд Данлы хлопать глазами.
--
Я не позволю даже тебе уговорить меня отступить от клятвы.
--
Ну и иди со своей клятвой...
Вместо привычного "Слушаюсь, моя королева" хлопнула дверь. Гордая княжна, прячущаяся под самым носом инквизиции, не ведая, кто постучит завтра в дверь, опустилась на стул, прямо на портновские ножницы. Слёзы безнадёжно испортили почти дошитое дорогое платье, которое она обещала доделать к завтрашнему дню.
Когда Эрен ворвался в мэрию, разомлевшие было с устатку, служащие бросились врассыпную. Последнюю неделю их шеф сам работал за десятерых, но и им досталось несладко, однако ни один из них не ушёл. Почему не сбежал один из писцов, Эрен знал. Он слегка покосился в угол, где, высунув язык от усердия, строчил пером доносчик инквизиторов. Эрен его всячески поощрял и заваливал работой сверхмеры, якобы доверяя самые секретные документы. Надо же, до чего наблюдателен оказался Илин. Правда мальчишке здорово перепало от матери, которая решила, что деньги он просто украл, но дворник так стоически перенёс наказание, что Эрен ещё больше утвердился в своём протеже. Конечно Тэомар и сам бы выявил шпиона, но значительно позже. Забыв о невзгодах, хихикая про себя, он уже спокойно прошёл в кабинет. Данленлинора наверняка просто капризничала, пройдёт. Вздох облегчения сорвал листки со столов.
Чёрта помянешь, он тут как тут. Не прошло и часу, как мимо столов прошествовал незаметный мужчина в серой рясе с белой оторочкой, слегка скользя взглядом по испуганно-виноватым лицам. Эрен поднялся, приветствуя гостя.
--
Служу королевству. Чем обязан визитом?
--
Садись, садись.
Человечек присел сам, бесцеремонно отодвинув бумажное безобразие на столе Эрена, чтобы умостить локти.
--
Обычная рутина, Тэомар, даже жаль тебя отвлекать от серьёзных дел.
--
Дела матери Церкви нашей превыше всего.
--
Ладно тебе. Расскажи подробней об имперском офицере, с которым возвращался.
--
Я уже всё рассказал. От себя лично могу добавить только, что не могу понять, почему такому олуху доверили пост главы тайного отдела.
--
Представь себе, вполне заслуженно. И в своём докладе он покрыл тебя почти теми же словами. По его версии он задержался в пути, потому что вынужден был ехать с вами.
--
Ничего себе! Да он разве что горчицей не мазался, предлагаясь на обед всем желающим. Да и смысл то был торопиться, когда четвёрку уже упустил.
--
Не спорю, доклад грешит нелепостями. Я вот что подумал, не сотворила ли с ним чего эрлинокская банда?
--
В магии не разбираюсь, но вроде бы нет. Он и до плена вёл себя так же по-кретински. Правда, узнав о гибели четвёрки, совсем свихнулся. Постойте, значит, вы читали его доклад? Хорошо же Империя хранит свои тайны!
--
Хорошо, Эрен, не сомневайся, но чего только не добьёшься с Божьей помощью.
Посетитель ушёл. Эрен с головой зарылся в дела и думать забыл о минимум странном поведении Николера. За окошком уже начало темнеть, когда он позволил себе откинуться на спинку кресла и слегка расслабиться. Чтобы отвлечься он стал вспоминать путешествие с четвёркой. Орми охотно сам рассказывал байки о себе. Эрен улыбнулся, вспомнив случай, который капитан замалчивал. Историю рассказал внезапно разоткровенничавшийся в один из вечеров Альмиро. На этот раз Рыжий был не виноват. Он просто сорвал ягоды с куста, чтобы освежиться, а Альмиро решил, что он решил отравиться от несчастной любви и приказал ему явиться к фельдшеру.
Над ухом деликатно кашлянула секретарша. Эрен живо сел в обычной позе и принял письмо. Только он занёс перо над пергаментом, как в мозгу со звоном лопнула струна непонимания: имперцы воюют только с людьми, весь мир изъездившая четвёрка была исключением. Штабист Николер в лесу действительно был беспомощней младенца, а его клятву Эрен совершенно зря принял за насмешку. Значит с Божьей помощью? Посмеялся бы глава тайного отдела услышав это.
Испуганный вскрик секретарши вернул мэра к действительности. На дорогом пергаменте расплывалась восхитительно похожая на нетопыря клякса. А ведь бедняжка переписывала письмо в третий раз. Эрен поспешно сунул провинившиеся руки в карманы и чуть не выругался вслух -- ладонь больно кольнула застёжка припасённой для Данлы броши. Он стряхнул капельку крови и лизнул уколотое место. Поглядев на несчастное лицо секретарши, Эрен мысленно послал всё к чертям.
--
Вы так много трудитесь, что с моей стороны было бы свинством не поднести маленький подарок.
--
Что вы, господин Тэомар! Это так дорого, я не могу.
--
Можете, можете. Хотя бы потому, что я вам приказываю.
Секретарша, зардевшись, приколола брошь на вполне подходящее по цвету платье. Неведомый камень вдруг заиграл глубокими переливами, сделав уставшее лицо молодым и привлекательным. Эрен с удивлением смотрел на чудо преображения, усмехнулся, хотел отвесить комплимент, но тут его взгляд опять упал на злополучное письмо. Одна строчка вызвала у него сомнение. Противно заскрипело перо, вычёркивая неправильно составленную фразу.
--
Опять все перья неточены! Если завтра это повториться, всех поувольняю! -- Секретарша поспешно подсунула своё. -- Угу. Идите домой, милочка. Я думаю, мне от вас вскоре понадобятся не только деловые услуги.
--
Я с удовольствием выполню любую вашу просьбу!
Секретарша покраснела. Она немного постояла, но её шеф снова весь ушёл в дела. Вздохнув, секретарша ушла домой. Эрен вспомнил о необходимости сна значительно позже. О чём это он забыл сказать секретарше? А! Попросить поговорить с Марилин, как женщина с женщиной. Пусть маленько научит, как одеваться.
Он почти достиг входной двери, когда в воздухе повеяло могильной сыростью, хлопнула незапертая форточка, напоминая о себе. Абажур сорвался с лампы секретарши и принялся метаться по комнате, тряся бахромой под идиотское хихиканье. Все неровно лежавшие бумаги вмиг очутились на полу. Кандальный звон сопроводил мелькающие за окном тени неопределённых очертаний. Под ногами мэра зачавкало болото, на стенах расселись светлячки. Эрен тепло улыбнулся и вернулся к себе в кабинет за флягой вина. Секретарша понятья не имела, что он знал, кого она пригрела. Мало у кого в Энинге хватило бы духу держать домашнее привидение -- за подобные выходки инквизиция карала строго. Эрен налил вина в специально для этого припасённую плоскую вазочку. Абажур тут же прекратил метаться, спикировав прямо на угощение. Раздалось несдерживаемое хлюпанье. Эрен пригрозил ему пальцем. Абажур неохотно приподнялся. Форточка закрылась, фитиль потух. Эрен вышел, слушая звуки уже не столь жадного пиршества.
Дома к его удивлению всё ещё горел свет. Он прошёл в гостиную, по возможности тише прикрывая двери. К его досаде оказалось, что это не ошибка распустившихся слуг -- у подоконника притулилась одинокая фигура с опущенными плечами.
--
Что вы не спите, госпожа моя?
Марилин вздрогнула и нервно дотронулась до низкого декольте.
--
Я... Я хотела удостовериться, что вас обслужат подобающим образом.
--
Напрасно, дорогая, вы себя так утомляете. Я собирался сразу лечь спать.
--
Мне не трудно.
Эрен предложил засмущавшейся супруге руку и повёл наверх. Покрытая затейливой резьбой дверь приоткрылась. Путаясь в очаровательном нежно-зелёном пеньюаре выплыла сонная Джулия.
--
Опять заработался, папочка? Да плюнь ты на всех. Вон Мада говорит, что её папашка только на полдня на работе показывается, да и то, потому что у него новая секретарша.
--
Джулия! Сколько тебя просить, чтобы ты не показывалась неглиже за пределами своей спальни?
--
Спи, стрекоза, и поменьше слушай подружек.
Марилин снова коснулась декольте. Если косметика и не действовала по прямому назначению, то, хотя бы, скрыла бледность при виде улыбки супруга падчерице. Джулия кокетливо стрельнула глазами в Эрена, повела обнажённым плечиком и скрылась в своей уютной спальне. Эрен с удовольствием отметил, что змейку она не сняла и на ночь. Пожелав супруге спокойной ночи он удалился в свои покои.
***
--
Возьми, касатик. Токмо ты того, не шибко печалься то. Девки, они не токмо за красоту привечают.
--
Спасибо, почтеннейшая. И впрямь не девка, о красоте печалиться. Так мне даже проще.
Максирил, лёжа в чистой светёлке под лоскутным одеялом принял из рук старухи мутное щербатое металлическое зеркальце. Хозяйку пугал нескрываемо восторженный взгляд парня. Эрлинокские чудища постарались на славу. Прежде прекрасное лицо теперь могло послужить причиной преждевременных родов какой-нибудь впечатлительной леди. Свороченный набок нос и разодранный до скулы рот делали его непередаваемо уродливым. Максирил не помнил, как он выполз на околицу глухого села, зато со стыдом вспоминал, как выл в лесу от холода и боли, тщетно призывая друзей, которых оставил в приступе высокомерия. На крик только сбегались новые и новые хищники. Гордость проявил, обиделся. Где твоя гордость теперь, грязный оборванец, из милости подобранный деревенским людом?
Как его нашли Максирилу поведала древняя старуха, в доме которой посчитали приличным оставить молодого парня. Интересно, а не проговорился ли он в бреду? Словно в ответ на его мысли, старуха пошамкав губами спросила:
--
Как тебя кличут, касатик, или это тайна великая есмь?
--
Какая тайна?! Максирил, ублюдок двора Ниорна, вот и радуюсь, что рожу перекроило. Хочу забыть о прошлом стыде.
--
Глаз вышиби, ещё красившее станешь.
--
В бою мешать будет.
Старуха глянула на парня, почёсывающего туго набитое брюшко кошке Толстушке. Нет, он не ответил подколом на подкол, он был серьёзен. Кошка скосила на хозяйку ехидные глаза и принялась вылизывать лапу.
--
Спи, милок, хворый ты ещё совсем.
Максирил с благодарностью кивнул головой и провалился в сон. Мурлыкала кошка, бренчали цикады за окном, и тихо поскрипывал ставень. Старуха долго смотрела на уснувшего, затем провела рукой над его головой. Шрамы и уродства сгинули, являя миру молодое красивое лицо. Парень зашевелился, старуха поспешно отошла. Он прав, так ему будет легче в этой жизни, но как жаль!
В дальней комнате полуразвалившейся хаты царил полумрак. Старуха уселась в кресло, налила в неглубокое блюдце воды, разбросав вокруг него щепотки соли, которые тут же занялись ровным красноватым пламенем.
--
Кто вызывает? А это ты, малышка. Привет, Элани, опять проблемы?
Из блюда глянуло какой-то холодной красоты лицо, обрамлённое почти чёрными волосами. Сидящая в кресле ведьма приняла свой привычный облик. Она была ещё очень молода, особенно по меркам ведьм.
--
Понимаешь, ребятня парня подобрала. Нет, он совсем не врёт, я уверена. Но этот колпак силы и его странный меч и вообще, как это его вынесло прямо к моему порогу...
--
Стоп, сто, стоп. Опять у тебя мысли прыгают как блохи.
--
Парня говорю подобрали, я его вылечила, но он очень странный. Говорит, что зовут Максирил, пасынок Ниорна.
--
Помню, славный был скандальчик. Ниорн наверное год осаждал семью обедневших драконидов, пока не получил желаемое. Когда узнал с каким "приданым", скрипел зубами так, что слышно аж в Арбрикоре было. Сын родился в положенный срок, но такой красавец, что ясно было, барон тут не при чём. Пришлось одному из поклонников красотки, рыцарю Аревениру, остаться при его дворе, чтобы проследить, чтобы сына любимой не прикончили. Совсем недавно Аревенир заезжал, просил узнать, жив или нет, а потом вдруг дал отбой, мол он у эрлинокской семёрки.
--
Теперь он у меня. По-моему -- это источник силы. Наверное Мудрила его привязал, но не слишком сильно и он удрал.
--
Силён. Привяжи сама.
--
Не буду.
--
Отчего??
--
Не буду и всё.
--
Идеалистка. Ладно, я тебе не мать. Эрену уже сказала?
--
Зачем? -- Элани покраснела и отвернулась, чтобы не видеть насмешки подруги. -- Эрен стал какой то не такой и не его это дело. И хватит лыбиться, а то расскажу ему про твоего раба.
--
Хорошо, что ты сама об этом заговорила. -- В голосе Нари зазвучали странные нотки. -- А то не знала с чего начать. Я его отпустила. Сейчас он идёт по направлению к тебе.
--
Отпустила?! Почему?!
--
Ещё немного и я сломала бы его. Он -- птица вольная, тем всегда и нравился мне.
--
Значит, я могу его попробовать?
--
Не смей! Даже не смотри в его сторону!
Элани прикусила костяшку пальца, чтобы скрыть улыбку, за которую старшая подруга запросто могла превратить её в жабу. Нари всегда смеялась над сантиментами, а надо же, похоже, по уши влюбилась в своего красавчика-раба. Но старшая подруга и не думала гневаться. Она сидела с какой то странной полуотрешённой улыбкой, будто прислушиваясь к чему то у себя внутри.
--
Он сделал своё дело.
Старшая ведьма медленно и бережно положила руку на свой живот. Элани несдержанно взвизгнула, забыв даже о том, что может разбудить больного. Её рыжие волосы огненным сполохом взвились над колдовским огнём. Она жалела только о том, что не может обнять подругу.
Максирил поправлялся быстро. Превозмогая слабость рубил дрова благодетельнице на зиму до полного изнеможения. Починил всё что смог, помогал по хозяйству. Вскоре начал ходить на охоту, благо ни королевские, ни баронские егеря просто не отваживались соваться в такую глушь. Элани, представившаяся юноше Пригитихой (так кликали старуху, чьё место она незаметно заняла, поухаживав перед смертью), поила его неведомыми отварами и эликсирами и с нетерпением, но и с сожалением ждала прихода Веллера. Ведьма твёрдо решила отправить его вместе с Максирилом для своего и Нари спокойствия. За день до долгожданного события ей не спалось. Она долго сидела у окна, бездумно глядя на звёзды, наконец решилась. "Ладно, один раз воспользуюсь. Всё равно он решит, что это был сон"
Тихонечко напевая, Элани шагнула в светёлку, провела ладонью над лицом спящего. Вдруг он открыл глаза и схватил её за руку.
--
Ты ведьма?
В голосе парня не было ни капли испуга. Её обдало сияние серых глаз, но она выдернула кисть и отшатнулась.
--
Что ты наделал! Я не хотела тебе ничего плохого!
--
Я знаю. Тебе ничего не мешало меня заколдовать, когда я был беспомощней невылупившегося птенца. Но почему ты испугалась?
--
Все боятся костра.
--
Я тебя не выдам.
--
Даже на магическом допросе?
Максирил привычно не принял насмешки и ответил вполне серьёзно.
--
И на допросе. Мудрила не дурак. Едва меня начнут допрашивать, отдам концы. А что ты хотела?
--
Чудак!
Элани от души рассмеялась. Она уже начала привыкать к тому, что все заявления парня надо воспринимать всерьёз. Платье шурша упало к ногам. Элани откинула волосы назад, чтобы они ничего не скрывали. Максирил вздохнул, как от удара.
--
Я, понимаешь, я...
Элани нахмурилась, но прочитала по губам совсем не то, что ожидала.
--
Девственник???
Почти материнская нежность охватила не знавшую материнства ведьму. Ночь утонула в шелках шёпота и ласк.
***
Веллер остановился на опушке. Попроситься на ночлег или обойти деревню стороной от греха подальше? Желудок свело голодом и трясло от недосыпа, но лучше голод, чем плен. Спасибо, накушались!
--
Дядя, ты откуда?
Мальчонка лет семи сосредоточенно мусолил грязный палец, отчего он не становился чище, и ковырял босой ногой дорогу. Веллер решился.
--
Ниоткуда. На заработки иду. У вас кто-нибудь пускает на постой?
--
А как же. Бабка Пригитиха пускает. Старенькая она, помереть никак не может. Токмо у неё хворый. Оздоровел никак, видишь воду тащщить?
Веллер пошёл за "хворым". Постояльца бабки видят все, так что, наверное, опасности нет. Сам Веллер устал за три года быть невидимкой. Отлично сложенный парень безо всяких усилий нёс тяжеленную бадью. Его постриженные в кружок волосы сияли на солнце. Наверное беглый раб-северянин. Парень со стуком поставил бадью на крыльцо и мягко обернулся на шаги. Веллер едва не вскрикнул, до того уродливым показалось его лицо. Парень чему-то улыбнулся.
--
Куда путь держишь, касатик?
--
Старуха гревшаяся на солнце щурилась на пришельца подслеповатыми глазами.
--
Куда глаза глядят, добрая женщина. Хотел на постой попроситься, да вижу у вас занято.
--
Оставайся, сердешный. В сенях себе постели и оставайся. Мне, старой, много места не надо. Не долго, чай, землюшку топтать осталось. Баньку себе истопи, попарься с дороги да и гости, сколь хошь.
Благословляя сердобольную старуху Веллер драил себя как одержимый, он уже отвык от грязи. Наконец он с сожалением покинул баню и прошёл к накрытому столу. Накормили его до отвала. На столе было даже мясо! "Хворый" Мак, как он представился, с пугающей ухмылкой предложил добыть ещё зверья, чтобы бабка могла обменять туши на зерно и овощи и сытно перезимовать. На том и порешили.
Ночью Веллер лежал стиснув зубы. Ему чудились смех и возня за стеной, и снова навязчиво представлялось, как он лежит, не в силах пошевелиться, а над ним близко, ещё ближе, склоняется такое красивое и такое ненавистное лицо.
***
Цветы благоухали. Слуги разносили охлаждённое вино и лёгкую закуску. На столах вдоль стен красовались элегантно выложенные горки фруктов. Гости вели лёгкую непринуждённую беседу или танцевали. Оркестр не успел выдать за весь вечер ни одной фальшивой ноты.
Эрен благодарно улыбнулся своей супруге, без помощи которой ему бы ни в жизнь не достичь столь идеальной организации вечера в честь посла одной из северных стран. Марилин таяла под взглядом мужа, ей не было жаль никаких усилий, лишь бы вот так кружить с ним в танце под завистливые взгляды придворных дам. Последнее па, и они рука об руку вернулись к гостям.
--
Дорогая, ты так чудесно сегодня выглядишь!
К супругам пробилась самая известная сплетница при дворе. Эрен отвернулся, заметив, как та хищным взором уставилась на наряд его супруги. Марилин так и не оставила попыток одеться пышнее садовой клумбы.
--
У кого ты шила это дивное платье?
К тайному ужасу супруга, Марилин словоохотливо принялась объяснять, как она выбирала материю и портниху на потеху собравшихся подруг.
--
А шляпку наверное сама обделала? Ой, прости, отделала.
Наконец несчастная умерила многословие и соизволила отметить:
--
У тебя тоже прелестное платьице, кто его шил?
--
Белошвейка Данла. Она сейчас весьма в моде. Господин Тэомар должно быть в курсе, о ком я говорю?
Эрен замер. Что это, женский заговор или провокация инквизиции? И что хуже?
--
С чего мне знать белошвеек? Я своего портного и то не знаю, а если вздумаю сделать подарок супруге, поручу выбор секретарше.
--
Кстати, слышал, что ты ей делаешь ценные подарки. Я что-то не заметил, чтобы у нас настолько поднялся бюджет, чтобы раздавать премии.
Конечно, где скандал, там и Ганделар. Он вертел в руках бокал, кривя губы в подобии улыбки. Главная сплетница легко перехватила подачу.
--
Та самая брошь из Эрлинока, которой она так гордиться, что выпячивает грудь на добрую ладонь вперёд? То-то она так многозначительно молчит, когда её спрашивают, чей это подарок.
--
Да бросьте. -- Эрен постарался придать себе легкомысленный вид. -- Недорогая поделка, мне её впридачу дали. Не мог же я оставить без подарка бедную девочку, которую совершенно заездил...
Эрен готов был проглотить свой язык, но было уже поздно. Не смеялась только Марилин, да жена посла, славная полная женщина с ямочками на щеках, которая слабо разбиралась в морнарском. Эрен решил, что с него довольно и увлёк виновника торжества к мужской компании. Когда они подошли, ди Марли, давясь хохотом пересказывал бородатый анекдот об имперском офицере, эрлинокской купчихе и сарманском семинаристе, заночевавшим в одной избе. Марилин, против обыкновения увязавшаяся за мужем, покраснела до кончиков пят, а жена посла простодушно и громко осведомилась, зачем офицер хотел остаться с семинаристом. Ди Марли поперхнулся. Он не рассчитывал на женские уши. Эрен спокойно объяснил, какие слухи ходят об имперцах.
--
Какой гадость! Мой сестра за-мужд-чем за имперский офицер и она его очень любить!
Посол успокоил супругу и объяснил, что старшую сестру той похитили морские пираты, а спас из плена имперский патруль во главе с Арниром Брего, младшим из братьев Брего. Офицер не сходя с места предложил Соле стать его женой, на что потрясённая женщина дала согласие и не раскаивалась в этом.
Дамы, незаметно подтянувшиеся к мужчинам, вздыхая повторяли на все лады, как это романтично. Эрен тактично промолчал, что Альмиро Брего рассказывая эту историю помянул, что Арнир и так собирался покупать себе жену, потому что Альмиро отдал ему усадьбу и все накопления, приняв окончательное решение о своей судьбе.
--
Но бедняжка должно быть скучала на чужбине с мужем военным?
Перезрелая дочь суконного короля явно выбросила для себя из рассказа все сантименты и начала что-то лихорадочно обдумывать.
--
Ни! Сола писать письма. Говорить, что все её баловать и отдать в её руки весь прекрасный усадьба. Особенно её веселить капитан Нейм, когда приезжать со старший брат. Она так писать, что мой племянница от другой сестра хотеть быть за-мужд-чем за Орми когда подрасти.
--
Жаль, четвёрка погибла. Хоть они и странные были, но рубаки отменные.
Ди Марли как всегда ляпнул невпопад, но северянка только рассмеялась.
--
Да, Орми такой шутка очень любить. Сестра писать, что он постоянно её пугать, но она всё равно его любить. Он очень мило извиняться и дарить цветы.
--
Но на этот раз он действительно погиб, если не врёт Тэомар. Ты же говоришь видел своими глазами.
--
Да.
Эрен намерено не стал продолжать, но на него насели, выпытывая подробности. До супруги посла дошло, что это вовсе не шутка. Слёзы покатились из круглых добродушных глаз. Всхлипывающую как ребёнок женщину пришлось увести на балкон. Канцлер в сторонке терпеливо объяснял ди Марли, что же тот наделал. Рыцарь поступил воистину по-рыцарски -- тут же напился с огорчения в хлам. Посол, чтобы загладить неловкий момент, стал развлекать дам, описывая призрачные битвы драконов, которые рисовало северное сияние длинными зимними ночами. Дамы слушали раскрыв рты, рассказчик из посла вышел великолепный.
--
Ах, жаль у нас ночами не на что смотреть. Говорят, раньше тоже иногда облака собирались в подобные картины.
--
Но у вас же совсем не осталось драконидов. Откуда взяться картинам?
Эрен прикусил губу. Дипломат, его так. Неужели он даже не озаботился узнать, кто устраивает в его честь вечер? Да за такой ляп на кафедре дипломатии любого жака драли бы розгами. Гости старательно отводили глаза и старались не открывать рта, чтобы не ляпнуть ничего в ответ.
--
Я думаю нам пора освежиться.
Эрен подал мажордому условный знак, что надо принести побольше вина. Залпом осушив бокал он взял было второй, но только пригубил, под предостерегающим взглядом супруги. Марилин бдила и не напрасно. Эрен улыбнулся своей верной помощнице и отставил кубок. Если бы она ещё и не ревновала... Нельзя иметь всё.
Вернулась супруга посла. Ямочки на её щеках угасли. Марилин кинулась исправлять положение.
--
Я слышала, вы вчера побывали на скачках?
--
О да!
Леди и впрямь оживилась. Эрен мысленно поаплодировал супруге.
--
Такой чудесный зверюшка, быстрый и красивый. Я даже хотеть купить для сын, но муж говорить, что к нему надо покупать раб сарацин, а он по дороге бежать перерезав нам глотка.
Господин посол явно не догадался показать супруге, как выглядят степняки. Изящнейший смуглолицый юноша, только что вогнавший в краску своими комплиментами Джулию, развернулся, потемнев лицом.
--
Правильно бы сделал! Вы, северяне, так же тупоголовы, как быки, на которых ездите. Уйдём, отец, здесь над нами смеются!
Благородный мужчина без слов направился к дверям, не дожидаясь конца тирады сына. Эрен вздохнул. Можно было забыть о скидках на поставку огненного камня. А ведь леса вокруг Энинга почти истреблены, к тому же огненный камень не даёт дыма. Потерянная Джулия вертела головой, подыскивая нового кавалера для танцев.
--
Я что-то не так сказать?
Посол растеряв всю свою северную флегматичность, загрохотал на своём языке. Северянка сникла. Эрен поднапрягся и принялся потешать народ рассказами о своём путешествии, старательно пропуская всё, что касалось имперской четвёрки.