...кошмар, который преследовал меня во сне, становился явью:
на моем затылке, который сразу словно занемел, прорастало второе лицо...
Янус... Бафомет!
Гюстав Майринк, "Ангел западного окна"
Моя история довольно проста и незамысловата. Еще когда я изучал в колледже литературу, меня постигла странная болезнь - как сказал врач, нервное расстройство: странное чувство терзало мою душу и отравляло мне жизнь, я не находил себе места и, что было ужаснее всего, скучал. Скучал дико и беспросветно - я не мог найти себе ни одного занятия, в которое можно было бы погрузиться от того, что действительно хочется, а не потому, что нужно чем-то заняться, чтобы убить время. Людей я чурался - мне было неуютно в их обществе и я не хотел носить маску какой бы то ни было социальной роли.
Тогда я и стал изучать все религиозные и нерелигиозные течения, чтобы найти, как справиться с моим недугом - врачи не помогали, я и не говорил с ними об этом откровенно, все равно они бы не поняли. Я прочитал множество книг, виделся с теми, кто проповедовал христианство, вещал о Будде, Сатане, Шакти и Одине. Я был даже на мессе дьяволопоклонников и нашел последнего розенкрейцера. Креммерианцы, поклоняющиеся Бафомету-андрогину, тамплиеры, каббалисты, свидетели Иеговы, церковь Апокалипсиса, рэйвенхэды... Все они смешались в моей голове в невообразимый ком, но ответа не дали. Разбитый и больной, в дурном расположении духа, я поехал к отцу и матери, жившим в особняке, купленном у какого-то далекого потомка великого алхимика Джона Ди, чтобы спокойно умереть во цвете лет.
В особняк я приехал поздно ночью. В темноте старое каменное здание показалось мне жутким и страшным, будто бы по ошибке меня привезли в дом последнего из рода Ашеров. Внутреннее убранство было странным и диким, непохожим на то, к чему я привык. Все жило какой-то своей, темной и загадочной, нечеловеческой жизнью. Когда я, продрогший и усталый, забрался под одеяло, мне стало казаться, что изо всех углов на меня смотрят сильфы, эльфы и гномы, вызванные колдуном Джоном Ди.
Впрочем, утром я сделал замечательное открытие: дом был полон солнца, и его лучи, проходящие сквозь цветные витражи окон, образовывали причудливые узоры на стенах, а полировка старинной мебели мягко сверкала. Сильфы и эльфы, которые так меня напугали, были всего лишь преломленным лунным светом.
Ангела, служанка матери, принесла мне завтрак в комнату. Я читал одну из своих книг и изредка делал пометки, сидя за письменным столом. Чтобы освободить место для подноса, я неловко шевельнул локтем, и антикварная чернильница, которую мне подарил отец, упала со стола и разбилась. В этом было мало забавного, но, по-видимому, у меня было такое смущенное и растерянное выражение лица, что Ангела, всплеснув руками, рассмеялась и принялась собирать осколки, успокаивая меня:
- Не расстраивайтесь, господин... Конечно, чернильнице уже ничем не поможешь, но это ведь такой пустяк! Сюда бы ангельское зеркало... - произнесла она, отсмеявшись.
- Ангельское зеркало? - удивленно переспросил я. Конечно, мы все привыкли, что среди слуг нашего дома часто ходят какие-то легенды и притчи, представляющие определенный интерес, но об ангельском зеркале я слышал впервые.
- Да, господин, а вы разве о нем не знаете? - спросила она, вскинув брови. И добавила, не дожидаясь ответа, - Говорят, что если это зеркало найти, то оно дарует тебе то, чего ты желаешь больше всего на свете.
- Вот как... - удивлению моему не было предела, - И где же оно находится?
- Где-то в подвалах вашего дома, господин, - улыбнулась Ангелина и, собрав осколки, вышла вон.
Несмотря на нездоровье, я тот час же решил обследовать подземелья. "Почему же никто не догадался найти зеркало?", - спрашивал мой разум у моего сердца. Сердце в ответ только глухо колотилось. Дойдя до места, где коридоры разветвлялись, я остановился перед статуей Джона Ди, которая отмечала границу между миром людей и миром подземелий. С левой стороны что-то блеснуло, и я не раздумывая направился туда.
Коридор привел меня к небольшой деревянной двери, которая была крепко заперта на ключ. Я подергал за ручку, но она не отворялась. Меня переполняло неудовольствие и злость. "А вдруг это не та комната?", - спросил я у себя, озаренный внезапным и напрасным сомнением. Припав к замочной скважине, я разглядел в темной и пыльной глубине комнаты чистый блеск зеркала.
В выходные к нам приехали родственники - сестра матери Елена с дочерью Джульеттой. Дом наполнился радостным визгом, суетой и смехом. Казалось, что запустение и сон покинули нас, и даже в самых темных углах плясали пылинки в лучах солнца. Они пробыли у нас трое суток, а в день перед отъездом меня и Джульетту отправили прогуляться по берегу реки. Моя племянница очень хотела посмотреть на разрушенный замок древнего короля на противоположном берегу.
Мы шли вдоль течения. Река текла так медленно, что облака, плывущие по небу, обгоняли листья, которые роняли старые ивы, росшие на берегу реки. Редкое золото в темно-синей, почти матовой, воде.
- Они как потертые пуговицы на синем бархате! - сказал я Джульетте, остановившись рядом с выступом, который глубоко вонзался в реку.
- Нет, что ты, дядя! - рассмеялась она, - Они больше похожи на волосы утонувшей красавицы.
- Такой как ты? - улыбнулся я.
Джульетта уселась у корней большой ивы, я опустился рядом. Мы сидели молча и смотрели, как одно большое облако трансформируется сначала в купидона, затем принимает форму фантомов Босха, а после и вовсе уплывает, превратившись в корабль, подсвеченный розовым и лиловым. Солнце уже садилось.
- Дядя, а как выглядят ангелы? Ты когда-нибудь видел ангелов? - спрашивая, Джульетта с сожалением опускает глаза: корабль из облака, больше не удерживаемый ничем, ныряет в реку, словно опомнившись - ведь ему не положено парить в небе.
- Не знаю, Джульетта, - мне внезапно становится грустно, - Я даже не знаю, кто они такие и существуют ли на самом деле.
- Я тоже не знаю... Я только знаю, откуда они приходят! - говорит Джульетта, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть ее взгляд, и то, что вижу, безмерно удивляет меня: большие голубые глаза, еще одна ипостась воды, смотрят на меня серьезно и хитро, - Они приходят... с запада!
Проводив Елену и ее дочь, я пошел сразу же себе в комнату, отказавшись от ужина. Моя голова сильно болела - похоже, слишком долго смотрел на водные блики. Перед глазами стояло лицо Джульетты в тот момент, когда она говорила об ангелах. Я уже было лег в кровать, чтобы по привычке провалиться в яму, заполненную самоанализом, бредом и неверным сном, как вспомнил кое-что.
Ангелы.
Они приходят с запада.
Окно моей комнаты как раз выходило на запад, и я подошел к нему, чтобы одернуть шторы и открыть его как раз тогда, когда солнце почти уже село, и на мое лицо упал последний солнечный луч.
И тогда он действительно явился.
Но это существо определенно не было ангелом.
Два лика, козлиные рога, грудь женщины и крылья.
Мне явился сам Бафомет.
Не знаю, сколько времени прошло после того - наверное, немного. Видение исчезло прежде, чем погас последний луч солнца. Я в недоумении созерцал пейзаж за окном. В голове, словно непрекращающийся звон хрустального колокольчика, звенели слова: "Ключ от комнаты с зеркалом ты отыщешь за статуей Джона Ди".
После этого я уснул крепким и спокойным сном.
Вечером следующего дня я решил найти ключ. Статуя Джона Ди стояла все там же - на перекрестке двух коридоров, один из которых вел к Зеркалу. Мне пришлось взять с собой факел - внизу было темно, и он чадил, покрывая потолок копотью. Я спускался вниз, осторожно нащупывая ступени, и чувствовал себя смелым покорителем подземелий.
"Вот она, статуя Джона Ди, великого алхимика!", - сказал я вслух, остановившись перед небольшим постаментом. В нише, которая была за спиной у каменного Джона Ди, я нащупал продолговатый ключ из серебристо-черного металла.
"Что даст мне зеркало?", - думал я, - "Богатство, славу, неземную любовь, или, быть может, меня поджидает какое-то знание, которое поможет мне излечиться?".
Спустившись еще на несколько ступеней, я оказался перед знакомой дверью. Сердце мое дико заколотилось, а кровь зашумела в голове, когда ключ вошел в скважину и, словно отмеряя время, повернулся семь раз.
Я вдохнул поглубже - в каменном подвале пряно пахло землей, повернул ручку и толкнул дверь. Она угрожающе заскрипела, нехотя отворяясь.
И тут на меня налетел вихрь. Яркий и безжалостный свет ослепил мои глаза, миллионы чудовищных голосов раздирали мне барабанные перепонки, миллиарды пальцев и иголок оставляли на моей коже вмятины и выбоины, а мое обоняние ощущало все запахи сразу!
Я пытался сопротивляться этому вихрю, силясь перекричать ужасные звуки, а моя кровь пульсировала под кожей со страшной силой, чтобы выровнять выбоины, которые оставили на мне страшные молотки.
Эта вакханалия всего, что существует в мире, длилась всего несколько мгновений. Откуда-то потянуло свежим воздухом, и от образовавшегося сквозняка двери захлопнулись. Факел погас. Я, совершенно обессиленный, опустился на пол.
Отдохнув, я поднялся в свою комнату.
"Чуда не случилось. Меня отвергли. Но почему?", - спрашивал я себя снова и снова. Мои размышления были безрадостными. Последняя надежда моя была утеряна.
Провалившись в бездну неспокойного сна, я еще несколько мгновений следил за происходящим в моей голове. И прежде чем окончательно заснуть, я понял кое-что важное.
Мое непонятное чувство, та тяжесть в голове и груди, была ничем иным, как тоской.
Тоской по самому себе.
На закате следующего дня я опять спустился в подземелья. На этот раз без факела - глаза мои быстро привыкли к темноте. Подойдя к двери, я достал Бафометов подарок и несколько секунд пристально рассматривал орнамент, покрывавший всю поверхность ключа. "Каждый узор симметричен и выглядит как целое", - подумалось мне.
Я с опаской повернул ключ в замочной скважине, надавил на дверную ручку и задержал дыхание. "Сейчас меня оглушат громоподобные звуки, а в глаза будет бить свет", - думал я, ступая в комнату, но ничего подобного не произошло. В глубине пыльного и темного помещения мерцало зеркало. Я подошел к нему и стал вглядываться вглубь зеркальной материи, в черное бархатное пространство, на фоне которого бледным пятном выделялось мое напряженное лицо. Хотя на самом деле оно было не совсем моим - в нем было что-то мягкое и женственное, мне несвойственное. Серебристо-черная поверхность испугала меня: в зеркале обычно отражается то, что находится за нашей спиной, так неужели за моей спиной - эта бездонная, засасывающая тьма?..
Я обернулся. Позади был только светлый холст, натянутый на стену, и пыльная рухлядь.
"Все правильно", - подумал я, - "То, что я видел в зеркале, не может быть тем же, что мы видим своими глазами. Зеркало показывает действительность так, как видит само". Не поворачиваясь обратно лицом к своему отражению, я сделал шаг назад. Мои пятки коснулись стекла, которое вырастало прямо из пола. И вдруг я почувствовал, как холодная бархатная гладь разошлась, чтобы принять меня - мое тело и тело моего отражения стали единым, а наши затылки срослись крепко-крепко - теперь у меня было два лика и крылья. Отныне моя тоска исчезла навсегда.
...Я слегка наклонил голову, словно прощаясь с этим миром, сделал еще шаг назад, и Зеркало безвозвратно поглотило меня.