...У него были светлые глаза на нежном лилейно-белом лице, волосы цвета того пепла, в котором уже нечему гореть; потому он растворялся в рассвете и почти сливался с восходящим солнцем.
Его глазницы были обращены в нашу сторону и он сказал нам: "Я - Свет и Жизнь, идите туда, куда идете, Я не понимаю вас и вы мне не нужны".
...И тогда мы отвернулись от Него и пошли прочь от того места. Мы шли по раскаленной дороге, в конце которой неверной тенью виднелось дерево, и пели:
Отец-Свет
Мать-Тьма
Тьма-Свет
Мать-Отец
Устав, мы сходили с дороги, чтобы утолить жажду и голод. Я ел тернии; сквозь мои руки прорастали они зелеными вьюнами и, коснувшись земли, превращались в тернии вновь. Моя сестра пила песок, и ключами из ее коленей била вода; коснувшись земли, она превращалась в песок обратно.
...Вечером солнце стало садиться и мы почувствовали чье-то беспокойное дыхание за нашими спинами и неясный ропот. Мы остановились, ибо из глубины наших чрев по всему телу расползлись побеги страха.
"Кто ты?", - отвернувшись и пряча глаза переплетением пальцев и ресниц, спрашиваю я. Брат поворачивается и видит Ее, и Она говорит:
"Я - Холод и Смерть, и Я пришла за вами, ибо Я понимаю вас и вы нужны Мне. Я - ваше убежище, Я - ваш храм", - говорит Она; лицо Ее потеряно во тьме.
...И тут мы видим, что живот ее вспорот, из глубины его мерцает яркий свет новой зари; еще ярче в нем горит и медленно растворяется дерево. Мы беремся за руки и шагаем туда, и Тьма смыкается за нашими спинами.