Сила потаенная и нечестная знает, как прятаться, как требовать, как маскироваться, уклоняться, говорить языком раздвоенным и темным, точно змеиный, или вообще не говорить.
Уильям Голдинг, "Двойной язык"
Маленький Виктор рос в аристократическом семействе.
Мама у него была сухопарой и тощей дамой английского типа. Подобные женщины смотрят на читателя с картинок книг о жизни охотников благородных кровей в африканской саванне: очень прямая осанка, вытянутая жилистая шея, вызывающе приподнятый подбородок, точные, энергичные и уверенные жесты, собранная фигура, птичьи сухонькие лапки, агрессивная грация - все то, из чего складывается угловатое изящество прирожденной охотницы. Таким женщинам более к лицу колониальный шлем, штаны-галифе и ружье в руках, чем не шелковое шуршащее платье в оборках и лорнетка, их законное место - тропические леса. Когда Виктор видел, как мама снует между гостями на большом приеме, ему всегда казалось, что она, будто амазонка, пробирается сквозь колючие кусты в поисках тигра. Вот - несчастная жертва уже замечена, вот - мама уже прищурилась, оценивая расстояние, вот - она сейчас выстрелит!
Но мама лишь устремлялась к какому-нибудь плешивому министру, и вместо выстрела звучало всегдашнее вежливое "О-Джордж-давно-невиделиськакдела!".
У Виктора была сестра, которую отпаивали молоком из-за малокровия и заставляли играть в лаун-теннис. Она была бледная и еще более тощая по сравнению с матерью - ее запястья просвечивали! -, и в доме с ней обращались как с фарфоровой статуэткой.
Еще был отец. Его маленький Виктор любил сдержанно, по-мужски, поэтому рассказать о нем особенно нечего. Но справедливости ради стоит отметить, что папа не носил монокль и не любил гольф.
Семья Каррентов жила в большом светлом и чистом доме на зеленой лужайке. Внутри все содержалось в образцовом порядке, и особенно это касалось ванных комнат - раковины и ванны в них всегда были вычищены до блеска. Сияли надраенные краны и металлические решетки на отверстиях для слива воды, и именно они стали для Виктора Каррента роковыми.
Как-то раз он принимал душ за цветной пластиковой занавеской и что-то напевал. Струя воды упруго била из змеистого шланга с дырчатой насадкой, подвешенной под потолком, журчащие потоки стекали через отверстие в канализацию под домом.
И тут Виктор зачем-то посмотрел вниз и заметил, что вокруг отверстий металлической решеточки на дне ванны намотано что-то красное. Он наклонился чуть пониже, потом присел на корточки, чтобы получше разглядеть это что-то, и вздрогнул от омерзения: вокруг решеточки обмоталась красная змея, которая взбухала и дрожала от потоков воды, блестя своей густо-красной шкуркой. Это было до того ужасно и отвратительно, что маленький Виктор минут десять смотрел на нее как завороженный. О том, чтобы сковырнуть змею с решеточки (и пусть бы летела себе в канализацию, обматывалась вокруг штырей в трубах и сидела бы там спокойно!) и речи быть не могло - он помочился в ванну, и теперь избавиться от змеи ему не позволяла брезгливость. И Виктор, внезапно очнувшись, наскоро вытерся и вылетел из ванной, позабыв выключить воду и вопя по-французски: "Красная змея! Красная змея!".
Ночью Виктор долго не мог уснуть, вспоминая змею на стальной решетке. Она была очень похожа на кровавую змейку, которая стекает по ноге, когда порежешься травинкой на прогулке по лужайке, но та была вполне дружелюбной, хоть и пощипывала слегка, а в этой явно ощущалась скрытая враждебность, а уж как она смотрела на него, Виктора, своими блеклыми глазами! У-у-у...
Назавтра он проснулся как ни в чем не бывало. На завтрак подали шоколадное печенье, между пластинками которого была зажата пружинистая полоска клубничного мармелада. Виктор тут же вспомнил о красной змее и встал из-за стола голодным.
С тех пор змея не давала ему покоя, и он стал наблюдать за ней. Оказалось, что если мама, его безупречная мама, которая никогда не потеет и не рыгает за столом, и бледная тонкая сестра дома, то змея появляется довольно часто; когда мать уезжает лечиться на воды (а лечилась она чуть ли не по полгода), решетка была в красной змее лишь три дня раз в три месяца; когда Виктор и его отец оставались одни, то змеи не было вовсе. И маленький Каррент быстро догадался о том, что появление красной змеи на решетке как-то связано с женщинами. О своих наблюдениях он никому не сказал, а к женщинам стал относиться с недоверием.
Позже он повзрослел и превратился в сатирически волосатого* мужчину, который стал всегда проверять все решетки на отверстиях для слива, прежде чем заселиться в номер или квартиру. Змей чаще всего не было, и кошмар детства его немного отпустил, хотя к женщинам у него все равно доверия не было. Друзья даже считали его скрытым гомосексуалистом, а он на самом деле не любил женщин за случайный волосок, намек на запах пота или малюсенькое пятно на одежде. Но все же отыскалась одна девушка, так похожая на его мать без изъянов, и он на ней женился.
Медовый месяц чета провела в Европе. Девушка, такая же сухая и жилистая, как мама, немного поправилась от размеренного ритма жизни. Впрочем, это никак не сказалось на его желании обладать ею, и по возвращении домой выяснилось, что новоявленная миссис Каррент забеременела.
Виктор жил счастливой семейной жизнью, ожидая появление наследника. Сестра его, переболев всеми известными науке болезнями, к тому времени скончалась от чахотки, поэтому от него ожидали, что он не даст роду Каррентов заглохнуть. Никакие змеи его больше не беспокоили ("Ныне, присно и вовеки веков", - говорил он и радовался).
Потом в положенный срок миссис Каррент благополучно разрешилась от беремени, и они зажили втроем.
И вот через два или три месяца после этого счастливый Виктор Каррент в жаркий полдень зашел в ванную комнату, чтобы освежиться и принять душ. Потоки воды упруго били по коже, отбирая лишнее тепло, вода булькала, уходя в трубы. Виктор пошевелил пальцами ног, посмотрел вниз, и сердце его внезапно остановилось: внизу, обвив решетку своим красным телом, на него таращилась змея и скалила пасть, полную зубов.
Он завопил от ужаса и отдернул занавеску, чтобы выбраться из ванной и убежать от этого ужаса, но проворный змеиный хвост уцепил его за ногу и поволок сквозь сливное отверстие в черную дыру. Там красная змея обмоталась вокруг какого-то выступа, а вода, которую позабыли выключить, трепала ее склизкое туловище и сознание мистера Каррента.
Тело же его окончило свои дни в редингской больнице для умалишенных.
* не от слова "сатира", а от слова "Сатир", он же Пан.