Наутро Зван и Кальдеро закопали в перелеске тела убитых ночью бандитов. Такое посмертие было более подходящим для бандитов, чем общепринятый у орков и эльфов ритуал сжигать тело и развеивать пепел по ветру. "Ибо столь пламенным был его дух, что едва он отлетел, как тело ... сделалось золою и рассеялось, словно дым" - говорилось в старой легенде, которой насчитывалось более пяти тысяч лет.
- Кальдеро-элда, вчера вы упомянули, что и я отправлюсь в Эльвенцраум. Не думаю, что вы бескорыстно решили просветить необразованного варвара, показав ему Мриду. Что вы хотите от меня взамен?
Лопата паладина глубоко вошла в сырую рыхлую землю. Действительно, зачем показывать орку библиотеку рода Ранриэль, мридский театр, нормальную жизнь, где ...
А можно ли назвать жизнь в Эльвенцрауме нормальной? Привычной, да. Но орки тоже привыкли жить ненавистью и жаждой мести. Кальдеро вдруг остро почувствовал, что он не сможет найти себе ученика, достойного носить после его ухода на покой гордое имя Паладина. Наставник самого Кальдеро, паладин Парменьо уже не может натянуть лук в полную силу, не поднимет тяжелый двуручник. Старик не сможет больше проводить сутки в седле, преследуя виверну или горгулью. Со времен Раскола он совсем сдал и почти не покидал своего дома. Именно тогда что-то сломило такого крепкого ветерана.
Кальдеро прервал затянувшееся до неприличия молчание:
- Да, будут условия. Будешь подчиняться моим приказам. Будешь соблюдать наши законы. Будешь вести себя, как я скажу. Будешь носить личину. В противном случае за тобой буду охотиться, как за опасным оборотнем. И ещё, не прибедняйся - и грамоте обучен, и магией балуешься. Лично видел, как ты световой кристалл гасил, причем без жезла. Хоть у вас и есть летающий ковер, в Эльвенцраум мы отправимся в карете. Тебе и Эе придется изучить этикет и законы Эльвенцраума! А мне вбить в вашу голову эту премудрость.
Зван был готов на всё, чтобы достичь своей цели. Через что они уже прошли, в поисках самого дорогого, а также спасения своего народа от рабства. Детские наивные мечты как хрупкие льдинки давно разбились о неизменные скалы реальности. Для достижения Цели не грех лгать, подкупать, запугивать, убивать и умирать. Через что ещё предстоит пройти, чтобы достичь цели?
Эя не смогла ответить на Званов вопрос, но, судя по выражению лица самой прекрасной девушки во всех Мiрах, этот вопрос тоже мучил её.
От размышлений их отвлек паладин, со злобной ухмылкой подавший два перевязанных шелковыми лентами (белой и зелёной) свитка.
- Угадайте, в какой руке. Этикет и законы.
Зван вытянул законы, Эя - этикет.
Удрученный оборотень развернул жёлтый от времени свиток. В нем была какая-то каша из положений, преступлений, отягчающих и смягчающих обстоятельств, магических свидетельств, обязанностей судей. Обычные преступления Зван просматривал, почти не вникая. Внимание орка привлекли необычные для сознания статьи, известные, как расовые законы Эльвенцраума. Зван даже не подозревал, что за смешение кровей с неэльфом эльфа ждет неотвратимое наказание. Закон регулировал пребывание неэльфов на территории Эльвенцраума - кто нужен Эльвенцрауму, тот и имеет право жить в Эльфийском Союзе. Гражданство Эльфийского Союза можно получить только после того, как чужак делом докажет верность делу Эльвенцраума, причем у чужака не должно оставаться пути назад. Наказание за тайные игры против Эльвенцраума - костер.
Эе тоже было несладко. Приветствие, отдаваемое обычному гражданину, приветствие дворянина, приветствие паладина, приветствие монаршей особы. Порядок представления гостей, порядок сервировки стола и подачи блюд, столовые приборы, поведение за столом. Отношение между старшими и младшими, отношения между дворянами, между паладинами. Поведение на свадьбе, тризне, а вот и свиток закончился!!!
Когда прочтение закончилось, паладин обратился к Эе:
- Леди Эя, расскажите отцу, как правильно поприветствовать старого паладина.
- Отец, к паладину надо обратиться "Лорд Паладин" вне зависимости от возраста.
Кальдеро кивнул головой.
- Вопрос к Звану. Что тебя ожидает, если ты совратишь эльфийку?
Зван сглотнул слюну, краем глаза посмотрел на Эю и хитро прищурился.
- По закону меня выпроводят на пару с эльфийкой, если прежде Эя не поджарит меня молнией, а вы, Кальдеро-элда, не сделаете из меня чучело.
- А если Эю?
- По вашим расовым законам она полукровка, и в Эльвенцрауме её быть не должно. А на Оркленд ваши расовые законы не распространяются. А по нашим обычаям, я справлю свадьбу.
В глазах Эи лучилось счастье, она весело улыбалась, а щёки её зарделись румянцем, как хорасаньская чайная роза. Паладин понимающе кивнул. Он и сам не мог налюбоваться на обретённую дочь. Разбивать её первую любовь - паладин чувствовал это - было кощунственно. Тем более, что Зван не был воплощением всевозможных пороков.
Кальдеро приказал поменяться свитками, и вновь начал экзаменовать учеников. Весь ясный порядок мыслей переворачивала одна, нарушающая всяческие законы Эльвенцраума или любого сопредельного Мiра. Это был козырь, способный разрешить почти любую проблему. Или принести на его род проклятья ото всех, кроме разве что демонопоклонников. А его самого - на Суд Ордена и костёр.
Эя с легкостью, доступной только чаровницам, наложила на своё лицо чары, немного убирая скулы и укладывая волосы в причёску, более свойственную дворянкам. Через полчаса работы вместо Звана в маленькое серебряное зеркальце смотрелся молодой эльф, очень походящий на прежнего Звана. На вопрос "как ты такому научилась?" девушка не ответила, сославшись на женские секреты.
Снявший повязку с головы Лорд Паладин Кальдеро торжественно сообщил, что можно отправляться в Эльвенцраум следующим утром.
Глава 12.
Начались быстрые сборы. Паладин только делал вид, что живет бедно. В конюшне за стеной, сложенной из приготовленных для зимы круглых поленьев стояла настоящая карета, вмещающая в себя четверых и багаж. Чудо техномагии парило над полом на высоте одного локтя. Кузов кареты цвета мореного дуба был покрыт потрескавшимся лаком, маленькие дверцы были обтянуты кожей, на которую был нанесен герб Ранриэль. Достаточно было лёгкого толчка, чтобы карета пришла в движение. Она перелетела через остающиеся на полу дрова и остановилась. Зван протянул руку и потянул карету на себя. Она без всякого усилия со стороны орка пришла в движение. Стоило отпустить руку, и карета останавливалась. Попытка резко покачать карету позорно провалилась. Кальдеро улыбнулся, глядя на неумелые попытки постичь неизвестный артефакт начинающим магом. Наконец, орк нашел точку, куда должна крепиться конская упряжь. Дверцы кареты запирались крепко, но открывались легко и без скрипа. Внутри кареты на застланных грубой тканью креслах лежали самая обычная упряжь, с помощью которой лошадка потянет простую крестьянскую телегу.
Карета, наконец, увидела солнце и небо. Втроем её тряпками очищали от скопившейся за десятилетие пыли и грязи. Раза три меняли воду в деревянном бочонке - работе рук местных бондарей. Карета приняла такой вид, что было не стыдно разъезжать на ней по Мриде. Зван понимал, что любой магический артефакт стоит больших денег. Цена летающего ковра должна быть не меньше цены боевого скакуна для выходца из знатного рода и полного комплекта снаряжения и вооружения для него. Реально же орк не видел такого чуда в продаже. Летающая карета должна быть бесценна. На реплику о редкости подобного чуда техномагии Кальдеро ответил, что это едва ли не единственная в своем роде вещь - символ Паладинского рода. И сделали её на основе неудавшегося летающего ковра.
Отдохнувший от долгих и трудных дорог Крылан нетерпеливо бил копытом и отмахивался от гнуса золотистым хвостом. Кальдеро аккуратно и терпеливо впрягал его в непривычную сбрую. И вынес окончательное решение:
- Едем. Так Крылан почти совсем не будет уставать, и ничто ему не натрет. Путь далекий, не будем терять времени зря.
За окном медленно проплывал деревенский пейзаж. Возделанные поля, крепкие срубы, пасущиеся на заливном лугу черно-рыжие коровы с рогами полумесяцем. Зван с тоскою смотрел на проплывающий за окном пейзаж. Эя удобно разлеглась на подушках сиденья и ... незаметно для себя уснула. Паладин устроился на переднем сиденье, раздвинул потайную дверцу в передней стенке кареты и изредка поглядывал на дорогу. Она не мешала пассажирам своими ямами, колеями, лужами и промоинами. Крылан отлично знал дорогу и никуда не отклонялся.
К вечеру местность в округе поменялась. Кривые и тонкие деревья, покрытые толстым слоем зеленого и серого мха, желтеющие заросли низкорослой осоки, заросшая ряской водная гладь, черные окна топи. Даже воздух в этой местности был сырой, душный, затхлый. Паладин обернулся и встретился глазами со Званом.
- Низина. Болото. Хотя в Проклятом Лесу было чуть легче дышать. Или нас кто-то не пускает? Или место проклято?
- Хочешь проверить? Или боишься?
- Я не трус, но не хочу сгинуть ни за что.
- Не жалко местных жителей? - паладин хитро прищурился. От его взгляда орку стало не по себе.
- Идем. Но я не знаю, что и как делать.
- Не прибедняйся. Защитное заклинание, и вперёд. И шпагу свою из ковра вытащи - несолидно эльфу без шпаги.
- Извините, Лорд Паладин. Это ваши законы протащили, что у "свободных" нет права на клинок длиннее пяди, как и на арбалет. И запрет на боевую магию.
- Что поделаешь, иначе от вас Мрида не получит ни золотого. На троне же не самоубийцы сидят. Вот, кстати, твоя шпага выкована три года назад для городской стражи города Мрида. Чем докажешь на границе, что ты тот, за кого себя выдаёшь?
- Ты уже продумал всё. Слишком многое ты поставил на карту. Ты рискуешь и своей жизнью, и своей честью, и честью своего рода, и честью Ордена.
Зван вытянул шпагу из ковра и бесшумно спрыгнул на покрытую мхом землю. Кальдеро осматривался на местности. Орк прислушался и принюхался. Пахло прелой листвой, болотной тиной. В природные запахи явно вклинивались два неестественных для этой местности: запах гари доносился слева по ходу кареты. Второй запах был прекрасно знаком любому воину - запах горелого мяса. И доносился он оттуда же. Зван тут же указал направление. Паладин направился туда, аккуратно перепрыгивая с кочки на кочку. Меч его давно покинул ножны и неярко поблескивал в сумерках.
Зван и Кальдеро добрались до крупного островка, не видимого с дороги. Оба они были по пояс измазаны в грязи и ряске. Возвращаться за ковром сначала не захотели - аккуратно, мол, пойдем, а когда окунулись в грязь - не было разницы, всё равно грязные. Кальдеро вытащил светящийся кристалл из внутреннего кармана кожаной куртки. Зван самостоятельно зажег кристалл на самую полную яркость. Когда синевато-белёсые лучи осветили местность, Звана передёрнуло. Такого никогда не практиковалось ни в стальных сотнях, ни среди эльфов, ни тем более во времена Империи. Даже гоблины, про жестокость которых можно многое припомнить, не делали такого. Пентаграмма, неровно начертанная кровью по мху, на концах лучей - оплывшие огарки восковых свечей, и жертвенник.
Увиденное на нем привело Звана в неистовство. Перед глазами поплыли красные круги, как в краткие мгновенья рукопашной схватки. Удар сзади оборвал Красную Дорогу берсеркера.
Сознание медленно возвращалось... пока Кальдеро не окатил лицо орка холодной болотной водой. Ничего не изменилось.
- Подъём! Оркленд под угрозой!!! - Зван вскочил с земли, отряхивая свой плащ. - Демонопоклонники объявились! Они не останавливаются на одиночной жертве. Должны быть следующие. Мрида отменяется на неопределенный срок, пока они не будут выслежены и уничтожены.
- Я с тобой. Нечисть получит по заслугам, даже если я погибну. А с ... ним что делать? Воздадим ему посмертие, как положено.
- Воздадим, но сейчас устроим засаду. А когда демонопоклонник попадётся, будет этому несчастному погребальный костёр. Зван, я даже не предполагал, что эта зараза преодолела Предел.
- А как ещё можно определить демонопоклонника? По внешности, по повадкам, по тайным знакам?
- Есть такое. Оно может дать нить к искомой цели, но может и увести от врага. Сложно объяснить такое понятие, как Печати Порока. Их либо видишь, либо нет.
- Я видел вживую нашего наместника. Он на меня произвёл ... очень нехорошее впечатление. Насколько он порочен?
- Наместник, говоришь? Меня в Аквилоне не было много лет. Наместник Аликитэль?
- Его уже третий год нет у нас. Из орков, - Зван вполголоса произнёс ненавистное имя.
- Какая тварь поставила его... Браннар, будь ты проклят во веки веков! Зван, ты ничего не слышал. Тогда понятно, кто и через кого занёс сюда эту чуму.
Кальдеро бессильно опустился на мох. Делу, которому он посвятил жизнь, был нанесён смертельный удар. Если король Браннар разносит эту чуму на территорию Оркленда, то через пару поколений орки перестанут быть собой, как в своё время перестали эльфы. Кальдеро знал, что он один из немногих, оставшихся самими собой, эльфов. И все паладины чтили старые порядки, как было заповедано с момента основания Ордена. Эльфы возраста Кальдеро и младше были в большей или меньшей мере развращены праздной жизнью, удовольствиями и привилегиями победителей. А если это поразит и все окружающие Эльвенцраум народы... Это будет конец. Если раса воинов исчезнет и появится раса червей. Если.
Зван появился как раз вовремя, ведя перед собой ковер и груду тряпок на ней. Это была сухая одежда, припасы и кувшин с водой. На реплику, что же с Эей, Зван сказал, что приказал ей немедленно возвращаться в дом Ранриэль и держать под рукой свою волшебную палочку. Самодеятельность не понравилась Кальдеро. Но бросать жертвенник он не стал. И Звана не погнал.
Ковер был отогнан подальше от жертвенника и замаскирован в зарослях осоки на высоте двух пядей от воды, охотники на нечисть переоделись в сухую одежду, после чего Зван обратился и растянулся на ковре, прислушиваясь и принюхиваясь к происходящему в округе. Дикий зверь ждал добычу, намереваясь вдоволь с ней наиграться, пока тот не попадет в руки Кальдеро.
Ночную тишину нарушало только собственное дыхание. Лес молчал, никто не ломился для совершения очередного жертвоприношения. Кроваво-красная Луна смотрела на Звана сквозь туман, но Зван не обращал на неё внимания. Кальдеро спал, и будить его стоило, только когда Луна минует зенит.
- Иди сюда, нечисть, я жду тебя, - шептал про себя орк, горя желанием праведной мести.
Луна давно миновала зенит и клонилась к горизонту. Расстроенный оборотень пару раз ткнулся носом в бок спящего. Сказал, что его вахта закончилась, и чтобы разбудил при появлении демонопоклонников. Вытянув лапы и зевнув, широко разинув зубастую пасть, Зван уже приготовился отойти в Мiр грёз. Но почему-то сон не шёл. Нехорошее чувство, что-то произошло здесь очень давно, потому-то и лес здесь кривой и чахлый. Высунув морду с ковра, прислушиваясь, принюхиваясь и приглядываясь, Зван увидел под собой лишь примятую осоку. Уши волка встрепенулись, кто-то шел по ночному лесу.
Паладин и Зван приготовились к атаке. Оскаленные зубы и отливающий серебром клинок были готовы метнуться тенями по ночному лесу, настигая душегуба. Кровавое жертвоприношение не останется неотомщенным, кто бы из правителей не покрывал подобные злодеяния.
Злодей уже был на островке, и уже возился с пентаграммой, зажигая огарок свечи. Зван уже получил последнее предписание: ползком выдвигаться к нечисти, перед началом ритуала подняться в атаку, а когда до демонопоклонника останется пара шагов, сорвать наводимые чары и принять обыкновенный облик. И взять тварь живой и готовой к допросу.
Волчья морда едва поднималась над маслянистой и дурнопахнущей поверхностью воды бездонного омута, Зван подплывал к цели напрямик. Неверные огоньки свечей должны ослепить пособника демонов. Без малейшего всплеска Зван выбрался на остров и приготовился. Фигура наклонилась к последней, пятой свече, как за её спиной послышался заглушающий треск и шум злой волчий вой. Краем глаза демонопоклонник увидел оборачивающегося волка. Теперь перед ним был орк крепкого телосложения, и летящий в лицо тяжелый кулак.
Кальдеро уже вязал руки негодяю, в то время, как Зван обнаружил в свёртке спящего младенца и нож треугольной формы. Кальдеро, узнав о находке, повязал на горло пленника кусок веревки, вымоченной в отваре Разрыв-травы.
- Кто ещё участвует в жертвоприношении? Говори!
На мох упал отрезанный палец. Зван быстро сбегал за солью - душегуб должен назвать имена подельников, причем немедленно. Амулет Звана должен был прочувствовать ложь, если она будет произнесена.
Обвиняемый сознался, что действовал в одиночку, что подтвердил амулет Звана, как и то, что научился сим премудростям в славном городе Аквилон. Помогала ему в этом деле одна эльфийка-магесса по имени Селения. Описанию, приведенному Званом, она соответствовала полностью. Ещё, за обещание легкой смерти, злодей рассказал об увлекающихся вызовами демонов содомите из свиты наместника.
Когда из пленника уже нечего было вытрясти, а три пальца были сброшены в болото, паладин коротким ударом меча отсёк нечисти голову, падаль нашла свое место на дне.
Глава 13.
На рассвете паладин, держащий за волосы голову душегуба как можно дальше от себя, и Зван, бережно держащий на коленях корзину с ценнейшим в Мiре грузом, долетели до деревни, из которой, по словам злодея, был похищен малыш.
В деревне творился настоящий переполох, и, когда ковер попал в поле зрения селян, всё их внимание было привлечено летящим ковром и сидящими на нем демонобойцами.
Паладин подробно рассказал селянам об увиденном им злодеянии и наказанном душегубе. Тут же нашлась и мать спасенного ребёнка.
Высокая орочанка, с короткими волосами цвета спелой пшеницы, босая, одетая в светло-синее льняное платье, прихрамывая, подошла к ковру. Жестокий взгляд серых, как холодные волны Седого моря, глаз был готов испепелить чужаков, пока не остановился на своём целом и невредимом чаде. Гнев сменился на милость, на лице засияла улыбка. Крепко-накрепко она прижала к себе малыша, такого похожего на свою мать своими светлыми волосиками. Орочанка низко, в пояс, поклонилась Лорду Паладину и Звану.
- Лорд Паладин! - голос женщины был тих, но он сводил с ума своей мелодичностью и мягкостью. - Я ничем не смогу отблагодарить тебя, Кальдеро-элда.
- Лючия! Приветствую достойную дочь достойных родителей. Знай, паладины всегда бьются против нечисти и нежити, в какое бы платье они не рядились. Как сынок?
- Без тебя и твоего ученика у меня не было бы смысла существовать. Сам знаешь, что с помощью магии никого в Лесу ты не найдёшь. Видишь, титьку просит. Спасибо, Кальдеро. Как сам-то? Проходите ко мне, а падаль бросьте на улице.
- Кальдеро-элда, а кто она, эта Лючия?
- Хорошая знакомая. Кстати, она неплохая магесса.
- Лючия, можно спросить, раз вы магесса, научите меня способам перемещения между Мiрами?
- Не вопрос. Сейчас позавтракаете, а потом ... а чего Кальдеро тебя не обучил такой вещи? Не хочет? Тогда покажу, как это делается.
- Не сметь! Такая магия ставит Эльвенцраум под угрозу!!! Люси, прошу тебя, хватит.
- Я только дорогу в Атаргартис покажу. Вижу, парень тоскует без невесты. И будет им там...
- Люси. Не будет счастья. Не было, нет, не будет. Не сбивай парня с толку, он обручен на моей дочери. Или произошедшее тебя ничему не научило?
- Тогда мои поздравления. Учти, мы не в Эльфийском Союзе.
- Они признали главенство Мриды, так что теперь орки - наши подданные.
- Я не слепа, Кальдеро, не путай подчинение и тихую ненависть. Почему я живу здесь, а не в Мриде? Потому что хочу, чтобы сын вырос настоящим мужчиной, а не аквилонским плутом или мридским сибаритом. Я обучу его и грамоте, и магии... Ты прекрасно устроился, Кальдеро, среди пусть и невежественных, но достойных уважения крестьян. Я же не забыла, чему учили в Академии. Город - средоточие соблазнов и пороков. Не спорю, ты делаешь великое дело, защищая подданных от чудовищ и нечисти, но истоки мерзости идут с самого верха.
- Наместник, Браннар. Многие из дворян.
- Леди Креста, магистрат Атаргартиса, миледи, её главный враг. Мы могли бы обойтись и без противостояния, но мы привыкли выполнять чужие приказы. А если ты сделаешь попытку выйти из Игры, станешь самым настоящим отступником. Имена назвать?
Кальдеро замотал головой. Похоже, тема разговора была крайне неприятна паладину. И жареная рыбка совсем не лезла в горло эльфу.
- Прости, Люси. Слишком много мы сделали друг другу зла. Что творится у тебя?
- Али сам не видишь? - Люси приподняла на руках сына. - Счастье у меня, не останусь одна на старости лет. Потом будет кому меня вспомнить. А почему твоим зятем будет орк? Почему на его поясе шпага?
Лукавство Лючии не знало пределов. Посвящать её в свои планы Кальдеро не собирался.
- Люси, а что с Амуро, Деей Русюной, Амарто? В какие игры играет твоя миледи?
- Живы-здоровы. Амарто куда-то сгинул, и пропади он пропадом. Дея уже совершеннолетняя, пора девице замуж. Миледи на коне. Академия не вмешивается в её дела, а, - женщина тяжело вздохнула, проглотив имя той, кому много лет назад присягала на верность, - у неё в темнице. Уж там она никому не навредит. Она опасна в первую очередь для себя. Сам знаешь, чем чреват подобный договор с древним демоном. И действует он...
- ... до самой смерти, - закончил мысль Кальдеро. - Не унывай, Люси, я ещё не раз приду сюда. Проверить, как вы тут живёте.
- Мои двери всегда открыты для тебя, - в словах женщины можно было уловить скрытый смысл.
Перед уходом дорогих гостей, Люси сунула в карман несколько маленьких берестяных листочков, исписанных орочей руницей и шепнула на ухо:
- Запомни: пентаграмма, заклинание, заход в пентаграмму, перемещение, выход из пентаграммы, заклинание. В первом заклинании перед именем Мiра нужно добавить приставку ЭЛЬ-. Эль-Эльвенцраум, Эль-Мицра, Эль-Оркленд, Эль-Атаргартис. Тогда тебя перенесет на поверхность, а не в скальный массив, и не посреди облаков. Аэ- в небеса, Ак- под поверхность. Высоту-глубину скажешь после имени Мiра. Как описывать место переноса, прочитаешь. Удачи, герой.
Ковер вновь взмыл в небо, требовалось успеть вернуться домой до полудня. Зван и не знал, что способен вытворять коврик под чутким руководством Лорда Паладина. Резкий взлет, закладывающий уши, мертвые петли, когда под твоей головой проносится земля, и безумная скорость, размазывающая небо и землю в две плоскости - серо-голубую и темно-зеленую. Эта иллюзия продолжалась до тех пор, пока Кальдеро бросил коврик в свободное падение. Мгновение дикого ужаса сменилось в орке чувством сумасшедшей радости, радости свободного парения в эфире. Восторженный крик раздался над покрытой лесом равниной. Зван перехватил управление ковром у паладина, но только для того, чтобы подняться ещё выше в небеса, выше извечного тумана, выше облаков. Их белоснежно сверкающие под солнечными лучами шапки остались далеко внизу. Земли не было видно, лесистую равнину сменил ковер из облаков. Немилосердно болели уши, холодное дыхание звёзд обжигало кожу и лёгкие при каждом вдохе. Безумное восхождение сменилось не менее сумасшедшим падением. Ледяные потоки воздуха украсили инеем брови, волосы и усы смельчаков. Выход из пике закончился мёртвой петлёй в облаках. Когда ковер преодолел сквозь холодную сырость облака, под ковром завиднелся дом Кальдеро. Рядом с ним стояла карета Ранриэль.
Зван лихо остановил ковер перед самым крыльцом. Он долго пытался отдышаться, когда спрыгнул с ковра, его немного пошатывало. Но в тот момент он чувствовал себя счастливейшим во всём Мiре. Орк не реагировал на разъяснения паладина, на появившуюся из дома Эю.
Зван пришел в себя через несколько минут. Он вытащил из кармана исписанные бурыми чернилами берестяные листки. На одном была пентаграмма, на втором - правила начертания пентаграммы, на третьем - несколько строк заклинания.
- Неужели всё так просто?
- Зван, это просто перемещение.
Орка захлестнула волна ярости.
- Для Лорда Паладина, да. А для меня каждая крупица магии представляет ценность! Или не были вырезаны наши магические Гильдии по приказу из Мриды? Кто владеет магией, тот СИЛА! - шептало сознание, грозясь вырваться наружу.
Запретный вкус Силы, воли, приятного стального холодка меча, магических эманаций - все они провоцировали Звана на необдуманные поступки. Лишь обратившись в мыслях к Димензиону, Зван совладал с собой и, не сопротивляясь, отдал бересту Паладину.
- Мой час ещё не пришел. В библиотеке Ранриэль я найду искомое, а потом буду ставить свои условия.
- Зван! - голос паладина оборвал мысли оборотня. - Отойдем, нам надо очень серьёзно поговорить.
Паладин остановился у конюшни. Зван начал догадываться, что Паладин прочитал его мысли. Шансов против великолепного мечника-мага у оборотня почти не было. Но это не значило, что всё потеряно.
- Знаешь, почему надо поговорить? Потому, что если ты пойдешь на поводу у Лючии, то ты будешь лить воду на мельницу Академии, то есть Атаргартиса. Не заметил, что она не орк?
- Она орк, я не слепой.
- Одна серьга в правом ухе. Это не украшение, это знак принадлежности к Морскому Народу. Серьга из серебра, в форме шестилучевой снежинки - означает "достойная дочь достойных родителей". Материал говорит о принадлежности к среднему сословию. По большому счёту есть несколько сотен комбинаций формы, материала, комбинаций различных камней или жемчужин, обозначающих положение гражданина или подданного в обществе Атаргартис.
Теперь о главном. Мiру Атаргартис покровительствуют два выдающихся ... мага, что ли, вроде Димензиона. Они создали новую расу в Дереве Мiров, и уже на протяжении пяти тысячелетий заботятся о своих детях. Первую зовут пресветлой Атаргартис, второго - Румис. Атаргартис покровительствует королевской власти и простому народу, а Румис - Академии. Академия Румиса готовит из бросового материала - сирот, беспризорников, отчаявшихся, а также из немногочисленных добровольцев армии лазутчиков, проникающих в магические гильдии, дворянские собрания, правящие династии соседних Мiров. Частенько им затирают память, поименовывают новыми именами, изредка перекраивают запрещенной магией тела. Желание Атаргартиса знать наши с тобой секреты, проводить выгодные им законы, заключать выгодные для них договоры понятно и объяснимо. Но я не считаю, что такое положение дел устроит Мриду или Аквилон. Поэтому Люси ... поступила нечестно, с моей точки зрения. А предложение поискать невесту в Атаргартисе... Я её прекрасно понимаю, и не буду осуждать - она желает добра для своего народа. Отдавая должное атаргартийским девушкам, они будут любить тебя, самозабвенно, будут тебе верны, будут многое тебе прощать. Правда, атаргартийки будут стараться загнать тебя под каблук и использовать.
- Лючия, она из Академии? И что она делает у нас?
- Да. Сейчас она отошла от дел. Потому, что узнала всю правду.
Спазм сковал горло Паладина. Больше года назад по просьбе Лючии он пытался узнать, почему она попала в Академию и кем была раньше. На самом деле Люси была не Люси, а Дайцу, и была она не орком, не из Морского Народа, а урожденной эльфийкой. Когда у маленькой девочки затерли память, когда её с помощью особого противоестественного ритуала перелицевали навечно, когда она обрела вместо ног сверкающий серебристой чешуёй рыбий хвост и Дар дышать под водой, Паладин с трудом мог сдержать ярость, на магический кристалл, показывающий изломы судьбы бывшей Дайцу, капали искренние слезы. Лючия тоже не сдерживала своих чувств: забыть отца и мать, их любовь, родной дом, вычеркнуть восемь лучших лет из жизни - и всё это по милости Академии! Матери не было в живых уже лет двадцать, а с отцом и братом она должна была воевать.
- Зван, я лично научу тебя перемещениям между Мiрами, и многому другому. Поверь мне, я не желаю зла ни тебе, ни Эе. Вопросы есть?
- Что за Мiр Мицра? Почему Лючия назвала его?
- Этот Мiр - общая родина всех нас. Но мы ушли оттуда пять тысячелетий назад, чтобы не быть зараженными пороками Вавилона, Содома и Гоморры, чтобы нас не приносили в жертву демонам, чтобы мы оставались самими собой. Мицра намного больше Атаргартиса, Эльвенцраума и Оркленда вместе взятых. Там вместо магии используется техномагия. Мицра очаровывает, но мёд с этого цветка ядовит.
Глава 14.
Путешествие, продолжившееся ранним утром, проходило без приключений. Крылан бежал легкой рысцой, увлекая за собой невесомую карету. За окнами кареты сменяли друг друга болота, заливные луга, возделанные поля, берёзовые, сосновые, еловые лесочки.
Любоваться красотами природы путешественникам было недосуг. Загадочно улыбающийся Лорд Паладин устроил Звану и Эе самый серьёзный экзамен на знание законов, этикета, Мiроописания, обычаев, традиций, праздников Эльвенцраума. С упорством, достойным идущего в атаку берсеркера, Кальдеро задавал вопросы, выслушивал ответы и восполнял пробелы в знаниях своих подопечных.
Эя в очередной раз продемонстрировала своё умение накладывать чары на себя и на Звана. Теперь его нельзя было отличить от эльфа. Ни манера держаться, ни произношение не могли выдать Звана. Сухо похвалив Эю, паладин замолчал и предался размышлениям.
Сначала надо добраться до Предела, потом до собственного имения, представить всем свою дочь и её жениха. А потом совместно с ними устроить большую охоту на демонопоклонников.
Селению можно выманить, но это может вызвать подозрения. Лучше, если она и её сообщники исчезнут без возможности отследить их местоположение магическим способом, например, в королевском дворце, умеющем хранить страшные тайны или в Проклятом Лесу. Паладин был готов рискнуть собой. Ни расстояния, ни высокие покровители, ни необходимость ждать не могли остановить охотника на нечисть.
В западных горах, на бывшей границе Империи Орков и Гоблинов стоял небольшой городок. Огромный для такого маленького поселения эльфийский гарнизон, а также отсутствие местного населения говорили о необычности поселения. Имя ему было - Предел.
Карета с гербом Ранриэль появилась здесь незадолго до заката. Заходящее светило бросало свой прощальный взгляд на деревянные дома, крытые рыжей черепицей. Рядом с домами не росли плодовые деревья и кусты. Даже вездесущая трава-бурьян была аккуратно скошена. Как пояснил Кальдеро, это для того, чтобы ни один орк не проник на территорию Эльфийского Союза.
Карета проследовала по тихой и пустынной улице по направлению к огромной, облицованной мрамором цвета алой крови арке. Зодчие-каменотёсы тщательно отполировали податливый минерал и нанесли на него древние как Мiр письмена. Эльфийская руница гласила, что эти врата разделяют и соединяют Мiры. К карете неслышно подошёл страж границы и открыл дверцу, освещая пассажиров светящимся кристаллом. Паладин представился, за ним назвали свои имена Эя и Зван. Стражник отдал честь Лорду Паладину и пожелал ему счастливого пути.
Из арки тянуло холодным ночным ветром. На "той" стороне ночь давно вступила в свои права и смотрела на поздних гостей тысячами звёзд и маленькой серебристой луной.
Карета преодолела несколько шагов, соединяющих Мiры и очутилась в Эльвенцрауме.
- Добро пожаловать! - вполголоса сказал Паладин. - Предлагаю остановиться на ближайшем же постоялом дворе.
Эя высунулась в окно кареты и оглядела обстановку. Нельзя сказать, что Эльвенцраум ей не понравился.
Горы были покрыты высоким сосновым лесом. Дорога от арки шла вниз, огибая крупные камни и выходы скальной породы. Рядом с Проходом стояли несколько сложенных из огромных неотёсанных камней сооружений, крытых черепичной крышей. На одном из них была яркая вывеска. Там и решили остановиться.
Внутреннее убранство постоянного двора "Страж Эльвенцраума" радовало гостей теплыми и сухими комнатами. На кухне харчевни не было проблем со свежей и сытной пищей. Пожилая хозяйка принесла поздний ужин в снятую на остаток ночи комнату. С волчьим аппетитом и эльфийскими манерами Зван уплетал сочного подрумянившегося над углями барашка, не забывая при том мелкую зелень и нарезанные лепёшки из пшеничной муки. Эя и Кальдеро не отставали от парня. Паладин виртуозно разделывал жаркое маленьким ножиком, да так, что глаза не успевали следить за движениями пальцев Кальдеро. Эя лукаво поглядывала на Звана, тот отвечал ей взаимностью...
На скрипучих кроватях каждый думал о своем. Зван, глядящий на чужую луну, мечтал о возрожденном мече Империи, об очищении земель орков от скверны демонопоклонников, содомитов, эльфов, гномов и предателей. Эя, свернувшись калачиком, пыталась представить себе долгожданную встречу с мамой. Может, её захватили, и сейчас держат в плену? Может, она потеряла магические силы и неспособна преодолеть границы между Мiрами, и где-то плачет от бессилья и боли? Эя верила, что она жива и всегда ждет её. Она являлась Эе во снах, и не было снов прекраснее, чем те, в которых мама рядом. Кальдеро Ранриэль продумывал свой следующий ход и возможные действия союзников и противников. Сердце болело за любимый Эльвенцраум, павший перед всеми возможными пороками. Паладин верил, что его усилия не пропадут даром.
Утром отдохнувший Крылан с новыми силами потянул невесомую карету с гербом Ранриэль на обитых кожей дверцах. Лакированное чудо быстро летело над каменистой дорогой. Сосновый лес на каменистых склонах сменился растениями, характерными для Хорасани и Кентавриды. Зван различал узколистный эвкалипт, синие дендроны, платан. Всю землю застилал сплошной ковер папоротников, лишь изредка сменяемый лужайками с белыми, желтыми, розовыми цветами. Даже торчащие из земли камни были покрыты толстым слоем мха. Из зеленой дали незнакомые пичужки дарили всем свои звонкие трели, посвисты и щелканье. Когда Зван услышал и увидел устроившегося на обвитом лианой суку дуба белоголового дятла, радости орка не было предела.
Эя выбралась на свежий воздух и, попирая все законы этикета, сидела на крыше кареты и широко улыбалась, болтая в воздухе босыми ногами. Её длинные волосы цвета воронова крыла развевались встречным ветром. Эльвенцраум был прекрасным местом, где душа радовалась новому, ранее неизведанному. Эя чувствовала необычайные приключения, новые знакомства. Кальдеро-элда рассказал ей о Мридском театре, который обязательно надо посетить. Там можно встретить лучших граждан Эльфийского Союза, причем изо всех сословий. Да и представления там были самыми лучшими в Эльвенцрауме. Конечно, театры были и в Ауштайте, и в Весталоне, и в Тосме, но все эти города были в Эльвенцрауме. На землях орков и гоблинов театров не было совсем. Конечно, в императорском дворце в Аквилоне проводились костюмированные балы, а на площадях публику по праздникам развлекали бродячие артисты, маги, шуты и акробаты. Но, по словам Кальдеро, всё это лишь бледное подобие Мридского театра. Орден Паладинов иногда приходил на премьеры в полном составе - разумеется, только те, кто не был занят на тот момент охотой на нежить.
Высоко поднявшееся солнце сильно припекало, так что Зван и Кальдеро повесили свои плащи и куртки на вешалку за задней стенкой. Небрежно потерев подбородок, Кальдеро предложил Звану разложить гадальные карты. Орк с интересом принял предложение. С мастерством фокусника пальцы эльфа перетасовывали древнюю колоду карт, которые пока не подводили и не врали. Чтобы карты не обижались и не начинали обманывать хозяина, их не стоит использовать чаще, чем раз в месяц, брать нечистыми руками, а также показывать с ними фокусы.
На блестящую кожу сиденья Звана легли три карты со словами "вот ты, вот твоя судьба, вот опять ты". Такая же тройка карт легла рядом с Кальдеро. С карточных рубашек на гадающих смотрела серая лесная сова. Настало время раскрыть карты.
- Итак, крайние карты характеризуют тебя с двух сторон. Посмотрим. Герой и Предатель. Необычное сочетание. Двойственный ты, оборотень, словом. А судьба у тебя... Шут? Шут сам себе на уме, никто не знает, что он выдаст. Открой мои карты, Зван.
Орк осторожно перевернул крайнюю левую карту. Это был Вечный Воитель, карта, говорящая сама за себя. Крайняя правая карта оказалась пустой, один черный прямоугольник. Она символизировала опустошенность, потерю надежды, целей, ориентиров. Средняя карта никогда не появлялась просто так, и в истолковании она не нуждалась. Это была отрубленная голова, насаженная на острие копья, воткнутого в бесплодную желтую землю. На черепе сидела черная ворона, пытавшаяся дотянуться до глазницы.
На судьбе Паладина была написана безвременная смерть, ибо долголетие характеризовал погребальный костер, возле которого стояли родичи от мала до велика.
- Давай еще по карте возьмем, посмотрим, что у тебя на сердце. На сердце... Путеводная звезда. Сердце ведёт тебя. Посмотри, что у меня.
Зван снял с колоды карту и открыл. На сердце паладина были две женщины, разделенные мечом. Одна, рыжеволосая, была в белом платье, вторая, с белыми волосами, - в алом. Смысла этого знака паладин не раскрыл, только прикусил губу и тяжело вздохнул.
Глава 15.
Наконец, закончилась долгая многодневная дорога, карета, увлекаемая неутомимым Крыланом, въехала в отпертые кованые ворота. Начиналось поместье Ранриэль.
Поместье представляло собой один большой фруктовый сад. Вдоль аккуратной, посыпанной песком дорожки, росли высокие яблони, сливовые и грушёвые деревья, ветви их были усыпаны спелыми плодами. Справа по ходу от кареты рос виноград, его черные и красные кисти свисали из-под огромных блестящих листьев. Кроме того, внизу, у пруда, росли кусты смородины. Сезон сбора ягод окончился ещё в середине лета. Дорожка привела карету к трехэтажному особняку из белого камня. Крыша его была покрыта черепицей из тонких позеленевших от времени медных пластин.
На входных дверях парадного подъезда красовался герб рода. Эльфы, работавшие в саду, явно заметили карету, но продолжили свои труды, не делая из приезда Кальдеро особенного события.
В тени колонн, придающих монументальный вид особняку, стояло кресло-качалка из темного дерева. В нем сидел эльф, с длинными волосами цвета первого снега. На вид ему было больше сотни лет, лицо было покрыто морщинами. Кальдеро вышел из кареты, за ним на площадь перед парадным вышли Эя и Зван. Паладин поднялся на ступени и поклонился.
- Я прибыл, Алесио-элда. Древо нашего рода не прервалось, как ты видишь. Вот моя дочь, Эя и её муж, Зван.
- Я уже и не чаял увидеть тебя, внучек, - голос старика был неуверенный и тихий. - Ты совсем пропал в этом проклятом звёздами Мiре. Что ты забыл там, где полгода длится зима, а каждый встречный смотрит на тебя волком? Они просто варвары...
- Не скажи. Именно благодаря нам, Паладинам, эльдар и орки смогут друг друга понять. Разница у нас и них в душах. А называть друг друга могут по-всякому. Я нашел обезумевших демонопоклонников, не гнушающихся детской крови, но нити тянутся в Эльвенцраум. Надо срочно рубить больной сук, пока дерево не погибнет совсем.
- Понятно. А чем занимается Зван? Что можно ждать от нового члена нашего рода? Не будет ли он позорить славный род Ранриэль?
- Я кузнец, и могу сковать и плотницкий топор, и меч для битвы. И с топором, и с мечом готов идти: по дороге мира или войны.
- Быть добру, Зван-кузнец. А что с моей внучкой? Почему она молчит?
- Я обучаюсь магии.
- Неплохо. Чувствуйте себя как дома. Кальдеро, покажи Звану и Эе их комнаты. Пусть завтра к вечеру соберутся гости.
Кальдеро повел Эю и Звана в их комнаты. Изнутри особняк поражал гостей гармоничным сочетанием изящества отделки, удобства и солидной добротности. Часть стен была выложена мозаикой. Неизвестные зодчие воплотили на оштукатуренных стенах различные виды Эльвенцраума. Табун прекрасных вороных лошадей, пасущихся в разнотравных степях под Ауштайтом. Каменистый, покрытый редкой малорослой растительностью остров посреди бушующего моря. Вид на Мриду с высоты птичьего полёта, серая лента Аракары с отражающимися в ней городскими башнями. Фруктовый сад, в котором трудолюбивые селяне собирают яблоки в большие плетеные корзины. Облаченный в блестящий доспех паладин огромного роста, разящий тяжёлым двуручным мечом демоническое создание, ощетинившееся десятками шипов, зубастых пастей, когтистых лап.
Часть покоев, спальные комнаты, малые залы были украшены шёлковыми гобеленами с вышивкой. На маленьком столике светлого дерева, накрытом кружевной скатертью, стояла корзина со свежими фруктами и кувшин с родниковой водой. У стены стояла большая убранная кровать, рядом со столиком - три деревянных стула. На один из них уселся Кальдеро. Был он немногословен:
- Хочу напомнить ещё один раз. Поскольку на вас наложены личины, скрывающие вашу истинную внешность, чрезмерно долгое пребывание в Эльвенцрауме может повлечь за собой раскрытие вашей оркской сущности. При таком развитии событий может случиться что угодно.
- Папа...
- Кальдеро-элда, если наше время в Эльвенцрауме ограничено, то лучше провести его так, чтобы потом не было мучительно больно. Где здесь в имении библиотека? Я хотел бы восполнить пробелы в своих знаниях. И, Эя свидетель, некий Паладин обещал обучить меня перемещаться между Мiрами. Ещё Эя хотела бы найти свою мать, вам же не составит труда найти её в своих зеркальных кристаллах.
- Сперва я покажу тебе библиотеку, - холодным отрешенным голосом молвил Кальдеро. - На завтрашнем балу выполнится желание моей доченьки. А учить работе с пентаграммой я буду, когда мы будем выжигать каленым железом осиное гнездо поклоняющихся демонам.
Оставив Эю обустраиваться на новом месте, Кальдеро и Зван направили свои стопы в сторону библиотеки.
Открывшееся за обитыми медью тяжелыми дверями поразило орка до глубины души.
В огромной зале, освещаемой двумя десятками магических кристаллов, а также потрясающей воображение системой зеркал, линз и призм, фокусирующей дневной свет на рабочие столы, стояли десятки высоких стеллажей со свитками и манускриптами. Это впечатляющее количество знаний невозможно было уяснить и за всю жизнь. Кальдеро заметил, что пыл Звана охладился. После разъяснения правил работы с каталогом Паладин оставил орка разбираться с богатствами библиотеки Акселя Ранриэль.
Едва затихли шаги паладина, Зван бросился к каталогу и начал лихорадочно перебирать пергаментные карточки с указаниями областей знаний, так ему необходимых. Заскрипел свинцовый грифель по тонкой деревянной дощечке, записывая номера стеллажей и полок, названия свитков.
Рядом с рабочим столом стояла магическая карта Эльвенцраума. При касании её рукой и устном указании, она могла отобразить Эльвенцраум с высоты птичьего полёта. С её помощью можно было спланировать маршрут будущего путешествия, узнать названия сел и деревень, найти броды через реки. Звана несказанно обрадовали возможности карты, на соседний стол орк аккуратно уложил свитки и манускрипты, касающиеся жизнеописания Авала, а также другие, способные пролить свет на местонахождение Сломанного Меча. Окрыленный оборотень приступил к поиску самого важного артефакта своей расы.
Заслуги великого некроманта орк пролистывал, не вчитываясь подробно. Подробнейшее описание битвы в Проклятом Лесу, штурм Аквилона, бои на границе, цепочка маленьких битв на марше к Аквилону, договоренности с гномами и кентаврами были прочитаны Званом с усердием трудолюбивого школяра. На свинцовом карандаше, в память о прочтении хроник, остались отчётливые следы волчьих клыков.
На отдельный пергамент Зван выписал все места, где жил и творил великий эльфийский некромант. В нарушение общепринятой традиции, после смерти тело мага не было обращено в пепел. Его последней волей было создание огромной усыпальницы, в которой он проведет многие годы, чтобы в трудный для Эльвенцраума миг подняться и покарать его врагов. Пометка на полях, сделанная другим почерком и другими чернилами, говорила, что по внешнему виду последнее пристанище Авала напоминает магические зиккураты, построенные во славу демонов Мицры. К свитку был приклеен большой кусок пергамента, на котором той же рукой, которой и были внесены дополнения, были написаны несколько десятков строк.
Неизвестный рассказал, что вскоре вход в зиккурат был разбит тяжелыми молотами, а в сердце мага был вбит серебряный кол. Далее следовало лирическое отступление, почему это деяние было благим для Эльвенцраума, что впутывание демонов и чужаков в дело, касающееся жизни Эльфийского Союза и всей расы эльдар, чревато уничтожением или рабством множества эльдар. На подобный шаг никто не должен решаться...
Следующий короткий свиток поведал об очистительном костре и его пользе для Авала. Сломанный Меч был найден паладинами, и ныне его осколки бережно хранятся, надёжно спрятанные от чужих глаз и рук. Местонахождение артефакта не уточнялось, но говорилось, что вычислить его местоположение и увидеть сможет любой.
Судьбу Меча свитки не смогли прояснить. Казалось, что след артефакта прервался, но пояснение по поводу "любого из эльдар" было написано неслучайно.
Наиболее вероятное место, где мог быть Меч - подвалы, принадлежащие Ордену. Но не любой туда пойдет, чтобы посмотреть на величайший артефакт злейшего врага, низвергнутый Авалом. Да и в душах эльдар нет живой связи между Мечом и Орденом Паладинов. Зато есть связь Меча и некроманта.
Если представить себе, что меч был добыт Авалом, то он как трофей, будет ему принадлежать. И будет рядом с ним. В его зиккурате!
Кальдеро тоже было, чем заняться в этот день. В ничем не примечательной кладовой на втором этаже, заставленной старой мебелью, паладин смелым движением руки отпер замок большого платяного шкафа. За десятком запылившихся повседневных и охотничьих костюмов его отца было... нет, не зеркало, как могло бы показаться несведущему. Кальдеро мягким движением надавил на зеркало и сдвинул его влево.
У шкафа не было задней стенки. Но паладин видел не грубую кирпичную кладку, а узкий коридор, ведущий в темноту. На ощупь продвигался эльф, зажатый между неотделанными стенами. Каждый шаг делался осторожно и неторопливо, чтобы не оступиться и не свернуть шею. На двенадцатом шаге коридор повернул вправо, на семнадцатом - влево, а на тридцать восьмом стены раздвинулись. Здесь должна была начинаться винтовая лестница. Кальдеро не стал искать лестницу на ощупь, а с силой надавил на выступающий камень на уровне головы.
С лёгким скрипом приподнялся кусочек крыши, и тут же начал опускаться. Но коротких мгновений полумрака, сменивших полную темноту, хватило, чтобы увидеть винтовую лестницу и поймать рукой медный поручень. Дальнейший спуск не доставил паладину ни малейшего неудобства. Внизу его ждала маленькая комнатка, освещаемая сразу с двух сторон: через призму проходил солнечный свет, а из библиотеки и в библиотеку свет проходил через прозрачный витраж. Не знающий устройства дома не сможет даже догадаться о наличии тайной комнаты. Тяжелый покрытый вековым слоем пыли стол, и крепкий стул с изогнутыми ножками стояли тут едва ли не сотню лет. С плохо скрываемой брезгливостью эльф снял покрытые пылью тканевые чехлы со стула и со стола.
Целью путешествия по секретным тропинкам собственного дома был магический кристалл, врезанный заподлицо с поверхностью стола, с помощью которого можно было узнать, что именно интересует посетителя библиотеки. По мнению Кальдеро, орк преследовал определенную цель, но не знал, в чём именно она заключается. Простое удовлетворение любопытства? Поиск заклинания перемещения? Секреты кузнечной обработки металла? Или что-то, о чем напрямую орк спросить не может?
Совместно со Званом, Кальдеро перечитывал старые хроники завоевания Оркленда непобедимой армией Эльфийского союза. Ключевой фигурой победного похода был маг и некромант Авал, обеспечивший полную победу и сломавший легендарный Меч Империи. Не является ли это разгадкой неуемной тяги Звана к знаниям?
На Кальдеро неожиданно накатила волна воспоминаний, о тех далёких временах, когда он был ещё в учениках у бесстрашного и мудрого паладина Парменьо. Тогда юный эльдар считал, что делом защиты Эльвенцраума должны заниматься только эльфийские маги, паладины и воины-добровольцы со всех концов Эльвенцраума. А нежити, наёмникам, демонам и чужакам доверять защиту Эльвенцраума нельзя! Когда Кальдеро узнал о сходстве усыпальницы и зиккуратов Мицры, он втайне от всех раздобыл лом из серебра, тайно ночью перенёсся к зиккурату и поразил сердце некроманта серебром. Попутно он разрушил все замеченные чары, наложенные рядом с магом. Вернувшись к Парменьо, он застал его проснувшимся и требующим объяснений. Вся спина юного паладина, от шеи до бёдер была разукрашена розгами и, когда розги сломались, ремнём.
Оставалось ещё придумать, как поступать с Селенией. Действовать самому, направить против неё Звана или посоветоваться с Орденом. Второе отпало сразу - нечего впутывать во внутренние дела чужаков. Третье займёт много времени - покуда соберешь всех, расскажешь о творимых на оркских землях непотребствах, уладишь внутренние споры, кого-то не успеешь спасти. Как показал опыт сотен боев, кровь эльфов, орков, гномов, гоблинов, русалок и кентавров одного цвета - алого. Селению надо брать живой, чтобы перед судом Ордена открылась правда. И чтобы её по приговору сожгли на костре. Или отпустили с миром, если она не виновата. Реальных же культистов и прочую нечисть в Аквилоне и по всему Оркленду следует карать вместе со Званом - на его шпагу можно положиться, да и в Оркленде он не чужак.
Глава 16.
Вечером в имение Ранриэль начали прибывать гости. Небольшая их часть прибыла верхом или в обыкновенных каретах. Большая же часть прибывала, используя возможности пентаграммы. С практикой использования её при перемещениях в границах одного Мiра, Зван ознакомился наглядно.
Почётные гости были одеты в очень нарядные одежды, делающих всех дам, независимо от возраста, неотразимыми, а мужчин - неподобающе элегантными. Зван и Эя блестяще выдерживали проверку на знание этикета. Зван взаимно раскланивался с кавалерами, делал уместные комплименты дамам. Паладин Кальдеро представлял гостей друг другу.
Когда последний луч солнца исчез за макушками дубового леса, хозяева и гости проследовали в парадную залу. Там, при таинственном мерцающем свете свечей и магических кристаллов, установленных в массивные бронзовые подсвечники, глава рода Алесио Ранриэль готовился сказать речь.
Зван мысленно просил Димензиона, чтобы всё прошло благополучно. Дурной сон, увиденный минувшей ночью, не должен был обратиться в явь.
Тогда оборотню пригрезилось, что он в волчьем обличье заключен в стальную клетку с толстыми, в руку, прутьями. Ошейник из хладного железа не даёт возможности обратиться и спасти Эю. Рядом с ним, в других клетках сидят удивительные создания со всего Древа Мiров. Полуконь-кентавр караковой масти, полузмей с синеватым отливом кожи, зелёный дракон из Мглистых гор. Кентавр вечно звал его вшивой собакой и норовил дотянуться до него своим подкованным копытом. Потом полузмей спросил тихим голосом, как орк мечтает окончить свой путь. Оборотень прорычал, что только в честном бою, как воин, а не раб. И чтобы освобожденная душа белыми клубами дыма летела в синие небеса, озаряемая огненными сполохами...
Зван тряхнул головой, отгоняя от себя воспоминания о ночном кошмаре.
Алесио Ранриэль к тому моменту закончил свою речь о нахождении потерянной дочери паладина Кальдеро. Сам паладин за руку вывел Эю в центр залы, в мраморный антимагический круг. Эя на короткое время обратилась в Чёрного Единорога, а потом опять стала собой.
- Дамы и господа. Позвольте представить Вам Эю Ранриэль, продолжение рода Ранриэль. Моё возвращение в Эльвенцраум и этот прекрасный бал организованы в её честь. Единственное, о чём я сожалею, что судьба не позволила нам встретиться раньше.
Одна из женщин, стоявших подле паладина, нахмурила брови и влепила Кальдеро пощёчину - так могла поступить только супруга. Зван вспомнил имя этой женщины - Розана.
- Ещё об одной новости я хотел бы упомянуть, пока все здесь. Моя дочь помолвлена за этого славного парня, Звана, - Кальдеро рукой указал на оборотня,- на шпагу которого я всегда могу положиться, как на свою. Мы с ним вместе спасали подданных Эльвенцраума от смерти на жертвенниках демонопоклонников. Не скрою, мы сделали славное дело, но наш долг защиты Эльвенцраума требует, чтобы наши клинки ещё очень долго не возвращались в ножны. Поэтому в ближайшем будущем, мы оставим Вас, чтобы вернуться вновь.
Кальдеро отпустил чаровницу и отошел в сторону.
Счастливого отца, стоявшего в трех шагах слева от Звана, поздравил паладин Парменьо, крепкий высокий седой эльф в серебристом камзоле и плаще, без вычурных украшений, но при шпаге. Он искренне радовался счастью своего бывшего ученика.
Настало время бала-маскарада. Все участвующие разобрали карнавальные маски. Оборотню досталась маска химеры, серая, с рогами и узкими прорезями для глаз. Эя упорхнула в сонм веселящихся эльфов. Зван не умел танцевать. В дороге Кальдеро смог сносно показать движения и поставить ритм для медленного танца, но не более того.
Для случая неудачи, на открытой галерее второго этажа был приготовлен ковёр. Туда можно пробиться с боем, а оттуда улететь, куда глаза глядят.
Зван, скучавший в полутёмном углу, при первых же звуках медленного танца подошёл к чаровнице и пригласил её. Пока их пара кружилась среди десятков других пар, Зван настойчиво просил свою любимую бежать сейчас же. Эя неизменно отвечала отказом, поскольку не хотела прерывать празднество.
Чаровница жаждала исполнения всех своих желаний этим вечером, предвкушая нахождение своей матери. Сладостное чувство переполняло девичье сердце, заставляя его биться сильнее. Даже шепотом сказанное слово "самозванка" не могло развеять сладких грёз.
- Эя, любимая, бал прекрасен, но самым прекрасным на балу является твоя улыбка. Давай пойдем отсюда, полюбуемся на звезды. Созвездия этого Мiра отличаются от виденных нами дома.
Чаровница согласилась. На галереях второго этажа было прохладно. С небес на Звана и Эю смотрели чужие звёзды и чужая луна. Легкий ветерок охлаждал разгоряченный пыл Звана. Расправив серебристо-серый плащ, орк попытался в очередной раз уговорить девушку:
- Ты не понимаешь, что с нами сделают за обман. Пожалей себя, и меня заодно. Артефакт Лорда Паладина показал вашу кровную связь, но я не вижу ничего, кроме слепого выполнения требований этикета. Что за страшные тайны скрывает твоё прошлое?
- Ты очень наблюдателен и проницателен, юноша, - донесся приятный мужской голос из тени. Зван похолодел, стены в имении по старой традиции имели уши. Под лучи лунного света вышел высокий старик, закутанный в серебристый плащ. Это был наставник Кальдеро, Лорд Паладин Парменьо-элда. Орк сглотнул слюну и приготовился к короткой схватке на шпагах.
- Лорд Паладин...
- Я вижу, что ты приготовился к бою, но я хочу только поговорить. Именно на ту тему, что вы сейчас обсуждаете.
Зван кивнул головой, соглашаясь с эльфом. Руку он демонстративно отвел от шпаги, соглашаясь с паладином.
- Я продолжу и даже расскажу много интересного о Ранриэль. Твою мать, Эя, зовут Аврора. А бабушку твою - Альгита. А Кальдеро приходится тебе двоюродным дядей, поскольку его отец Светозар Ранриэль и Альгита были родными братом и сестрой. Кальдеро Ранриэль и Аврора - двоюродные брат и сестра по крови. Единственная проблема заключается в том, что Альгита и её дети не имеют права именоваться Ранриэль и не должны бывать в Мiре Эльвенцраум.
Положа руку на сердце, Орден Паладинов готов закрыть на это глаза на сегодняшний и завтрашний день. Ваше присутствие в имении сегодня отдаляет возможное противостояние за право обладания имением и наследием Ранриэль.
- Лорд Паладин, но изгнание из рода должно иметь за собой более чем вескую причину. Я с трудом могу придумать преступление, за которое от рода отрубается целая ветвь. Разве что запретная любовь между братом и сестрой.
- Ты догадлив, Зван-кузнец, но ты ведь имеешь представление о расовых законах. В жилах твоей невесты течет не только орочья и эльфийская кровь, но и гнилая кровь Морского Народа. Сейчас Аврора является не только полукровкой, но и прямым врагом эльдар.
- Я уже много лет не видела маму. Единственное, что я хочу, так это найти её. Прошу Вас, Парменьо-элда, хотя бы дайте мне её найти и увидеть.
Парменьо улыбнулся скромной улыбкой и расправил складки плаща. Он был готов исполнить это скромное желание и пригласил чаровницу и оборотня в одну из комнат.
Заперев дверь в небольшой комнатушке на засов, чтобы никто не помешал или не узнал лишнего, старый паладин предложил присесть. Сам он извлек из кармана маленькое, помещающееся на ладони зеркальце.
В тиши комнаты негромко звучали заклинания. Зеркальце переливалось цветами, но желаемого результата не хотело выдать. Парменьо тихо незлобно ругался, пока, наконец, не получил желаемое. С торжественным видом он повернул зеркало к Эе и сказал, что вот она, миледи Аврора.
Зван сразу узнал женщину с медной чеканки, виденной им в доме Альгиты. Её огненно-рыжие волосы необычайно красиво развевались в водной стихии. Она была бы неотличима от эльфийки, если бы не рыбий хвост цвета золота. Голову миледи венчала золотая корона, богато инкрустированная самоцветами. На теле её были синие парчовые одежды, а широкий серебряный пояс поддерживал короткую юбку из такой же синей парчи. В руке она держала небольшой трезубец - знак королевской власти в Атаргартисе. Прекрасное лицо миледи было искажено гневом, она лично отчитывала кого-то за проступки. Зеркальце погасло.
Орк долго и мучительно размышлял. Орк вспомнил слова Альгиты-элда, сказанные ей перед их отбытием. Умудренная опытом женщина сказала " ... держи Эю оттуда подальше. Не то пропадет так же, как и Аврора. А ты себе судьбу поломаешь!". Она по-своему заботилась о любимой внучке, искренне желала ей счастья. Орк чувствовал в себе ответственность за ... любимую. Чаровница давно заняла место в сердце оборотня. А бездумное потакание желаниям девушки грозило как ей самой, так и Звану. Слова, которые он сейчас скажет, надо как следует обдумать.
- Что молчишь, Зван-кузнец? Как тебе породниться с Морским Народом? И Дар будет, и хвост приложится, и подчиняться будешь монаршей чете, а не наместнику.
- Орк - значит, свободный. И мы не подчиняемся, а служим, служим тем, кто заслужил это право в нашей душе. А если уходим, то заявляем об этом прямо. Скажи, чем плох Морской Народ? Или ты веришь глупым байкам, что русалки крадут детей?
Паладин резко переменился в лице, моментально постарев лет на двадцать. В его мужественных глазах на мгновенье показались слёзы.
- Безусловно, такое делает не каждая... но такое бывало, и не один раз. Атаргартис слишком торопилась создавать Дар, поэтому что-то напутала. Из-за её ошибок на одного мальчика в Атаргартисе рождаются три-четыре девочки. Нам от этого не легче, но они не могут жить иначе, чем без притока чужой здоровой крови. Причем они выбирают лучших мужчин, или похищают и воспитывают детей других рас как своих. Рассказываю без прикрас, поскольку ты сам подпадаешь под их влияние.
Услышанное разрушало все представления Звана о жизни.
- Просто скажите, Лорд Паладин, что вы пошутили. Это не может быть правдой. За Эю я готов ручаться головой.
- Три четверти крови сухопутчиков против четверти Атаргарти. Четверть крови эльдар против двух четвертей орочьей. Плюс воспитание по эльфийским правилам. Кровь сухопутчиков противостоит друг другу и уничтожится взаимно. Я не поставлю за тебя даже медяка.
- Я бы противопоставил вам одну народную мудрость, - Зван бесхитростно улыбнулся. - Не тот родитель, кто ребёнка родил, а тот, кто воспитал. И даже если принимать во внимание расовые законы, Вы не правы. Воспитание Эльдар плюс три четверти крови сухопутчиков неизменно подавят четверть русалочьей крови.
- Пусть так, - вздохнул Паладин. - Но через день тебе, Эя, придется покинуть Эльвенцраум. Ты отлучаешься от воды в Эльфийском Союзе. Когда твоего тела коснётся вода, тебя больше не будет в этом Мiре. По старой доброй традиции у тебя есть два шанса избегать наказания, оба раза тебя будут предупреждать.
Переубедить Паладина оказалось невозможно. Удрученный скорым отбытием, орк в одиночестве бесцельно слонялся по имению, пока не запрыгнул на ковёр и не поднял его в воздух. Эта ночь и, возможно, пара часов после рассвета даны ему для того, чтобы добраться до усыпальницы Авала и получить искомое там.
- Ни с места! - звонкий мальчишеский голос остановил орка, готового уже поднявшего ковер до уровня перил. Зван обернулся и увидел перед собой эльфийского мальчишку лет тринадцати-четырнадцати. Его тёмные глаза смотрели на орка с ненавистью кровного врага. Серый плащ был распахнут, под ним виднелась простая белая рубаха и светлые штаны простого покроя. Легкий как ветер эльф вскочил на ковер и сделал вполне неплохой выпад короткой шпагой.
Зван мысленно приказал ковру резко наклониться в сторону. Слишком резко. И орк, и эльф скатились с ковра на пол галереи. Оборотню удалось немного увеличить дистанцию
- Кто ты такой, и почему нападаешь на гостей?
- Я Андрес, ученик Паладина Парменьо. Ты оскорбил моего отца, и поэтому я убью тебя.
- Я Зван, Стальные Сотни Хорасани. Я принимаю вызов и не посмотрю на твои годы.
Первый обмен выпадами показал, что мальчишка умеет обращаться со шпагой не хуже орка, для которого более привычным оружием являлся тяжёлый меч. Удары эльфа были слабее и неизменно отбивались в сторону, но они сыпались непрерывным градом. На стороне орка была физическая крепость рук, выносливость и длина клинка. Уже пару раз остриё эльфийской шпаги царапало гарду Звановой шпаги. Несколько раз дуэлянты смещались в стороны. Когда ноги Андреса вновь попали на край ковра, Зван дал ему команду резко подняться. Эльф полетел кувырком, но мгновенно поднялся на ноги, не дав Звану воспользоваться секундным превосходством. Зван пошел на ещё одну хитрость. Он начал ложное отступление, чтобы в узких коридорах сыграла свою роль длина клинков. Стальные сотни в своё время славились умением биться на узких городских улицах и слаженностью разбивать превосходящие по числу силы противника.
Зван медленно отступал, поднимаясь по крутой винтовой лестнице. Устраивать кровопролитие, будучи гостем, не хотелось. А проучить наглеца-молокососа, будущего воина, было НАДО.
Серию молниеносных атак и контратак без ясного результата противники провели на смотровой площадке. Легким движением Зван преодолел ограждения и ступил на скользкий конёк крыши. Здесь всё и должно решиться. Пройдя десяток шагов по коньку, Зван сменил руку и перешёл в бешеную атаку, запретив себе думать о высоте, а также отрывать ноги от твёрдой поверхности. В каждый укол орк выкладывал всю силу. Юркий мальчишка раньше мог уклоняться от шпаги и часто менять позицию, а теперь ему ничего не оставалось, кроме как защищаться.
Мальчишка не выдержал такого напора, кожаные туфли, надетые им для бала, потеряли опору и заскользили. С ужасом он чувствовал, что его дни сочтены. Луна отчётливо освещала личину орка, его плащ и серебро шпаги. Шпага Андреса покатилась по черепице, пару раз звякнула по металлу и упала в клумбу с редкими цветами далеко внизу. Руки Андреса не могли зацепиться, пока он не преодолел расстояния до края. Там пальцы эльфа сумели уцепиться за водосточный жестяной желоб, поливая его своей кровью. Одной ногой он чудом нащупал выступающую лепнину, и потому ещё был жив.
- Молить о пощаде будешь? - иронично спросил орк. Он заранее знал ответ, он увидел его в глазах мальчишки, молодого воина. Увидел, когда клинки еще не сомкнулись. Ответ был прост: "НЕТ!"
Зван покинул место дуэли и спустился вниз. Конечно, сделано всё правильно, но только мёртвого ученика паладина ему не хватало для полного счастья.
Ковёр послушно поднял Звана и перенёс его к самой стене, за которую пытался удержаться Андрес. Эльфёнок продолжал держаться, но силы его подходили к концу.
Зван выжидал, пока пальцы парня не соскользнут с водостока. Первым не выдержал водосток. С куском жести Андрес полетел вниз. На полпути он врезался в ковёр, выбив из него облако пыли. Орк увернулся от упавшего тела, и наступил ногой на водосток - мальчишка ведь не отступится.
- И какого демона ты всё это делал? - Звану было интересно знать, что же двигает его противником.
- Ты оскорбил Парменьо-элда. Я видел его после вашего разговора.
- Ты откуда будешь?
- Из Мриды, - Андрес гордился своей столицей.
- А почему в Оркленде на демонопоклонников охотимся только Кальдеро Ранриэль и я, а ты занимаешься ерундой вроде этой драки? Ты видел, что они вытворяют?! - перед глазами Звана проплыли картины окровавленного жертвенника, ножа для ритуала, сына Лючии. Судя по реакции Андреса, он прочувствовал весь испытанный орком леденящий ужас вперемешку с гневом и безумием.