Аннотация: Тридцать лет террора Темных Ночей заставили объединиться для выживания людей и орков, враждовавших испокон веков. Однако стечение обстоятельств может помешать этому союзу и угрожать тем самым всему миру. Главы 6-10.
Глава 6.
Возвращение в сознание у Изабель происходило крайне болезненно. Вспышка боли, отключившая разум княгини, никуда не исчезла, лишь растеклась по всему телу, став менее концентрированной. Узловые точки ее находились в груди и левой ноге, и были столь сильными, что Бель не смогла сделать первый вдох в сознании без стона.
- О, вы очнулись? - донесся рядом смутно знакомый голос.
Княгиня разомкнула веки и попыталась сфокусировать взгляд на его источнике. Им оказался чернявый, невысокий мужчина с невыразительным лицом, сидящий у небольшого костерка. Его лицо возродило в памяти женщины все, что предшествовало потере сознания - ночевку в деревне, резню, побег, погоню, падение с лошади.
Изабель тут же потянулась к спрятанному под платьем стилету... и не обнаружила на себе одежды. Беглый, взволнованный осмотр показал, что княгиня лежала на каком-то тряпье, укрытая балахоном, одним из тех, что носили убийцы в диолжанской деревне.
- Вы уж простите, что вы в таком виде, - поспешно заговорил чернявый. - Но, не сняв с вас платье, я бы не смог наложить шину на сломанные ребра. Два правых, вроде бы без повреждений внутренних органов.
Пальцы княгини действительно наткнулись на какое-то тряпье, опоясывающее ребра под грудью. Так вот откуда эта боль.
- Кроме ребер у вас сломана также берцовая кость в левой ноге. Вам повезло, что вы были без сознания - думаю, постановка ее на место была крайне болезненна, кость торчала наружу. Опять же, повезло, что не задело артерии - кровь удалось унять, я сделал перевязь и обездвижил ногу, так что ходить у вас пока не выйдет. Я почти все подготовил для носилок, нужно лишь пойти в пепелище деревни, поискать какого-нибудь тряпья, да еще одежду для вас. Большую часть вашего платья я использовал на повязки, уж простите. Да, ваш кинжал лежит около вашего правого бедра. Он очень изящно сделан, если хотите знать мое мнение.
Княгиня тут же зашарила рукой в означенном месте, и пальцы ее наткнулись на рукоять. Схватив оружие и вытащив его из ножен, Изабель тут же выставила острие в сторону чернявого. Попытавшись игнорировать боль в груди и ноге, княгиня прислушалась ко внутренним ощущениям. Но, к счастью, несмотря на то, что диолжанец раздел ее, кроме оказания помощи он, похоже, ничего не сделал.
- Я понимаю ваши мысли, - снова заговорил чернявый. - Какой-то деревенский мужлан мало того, что находился рядом с настоящей княгиней, которая была без сознания, так он еще и раздел ее. Но, уверяю вас, иного способа осмотреть вас и оказать помощь не было. Падение с лошади на такой скорости - вещь очень серьезная, и вам крайне повезло, что вы отделались лишь ушибами да парой не слишком серьезных переломов. И все же, если бы меня не было рядом, вы бы уже как минимум истекли кровью. Или вас подобрал бы отряд, который прочесывал дороги.
Только сейчас Бель поняла, что ее окружает уже не поле, да и дороги поблизости не видно - княгиня лежала среди деревьев. Кажется, за пару минут до падения, она как раз проезжала мимо рощи.
- Вряд ли они искали именно вас, иначе делали бы это внимательней. Скорее, просто бегло осматривали местность на наличие выживших. Да и, опять же, не слишком тщательно. Подозреваю, что пару человек они могли даже специально отпустить.
- Кто ты вообще такой? - наконец, выдавила, морщась от боли, Изабель.
- О, прошу простить меня, за болтовней я забыл о манерах, - чернявый тут же вскочил и неловко поклонился. - Мика, сын Шолы Рыбака.
- Поздновато о приличиях вспомнил, - поморщилась Бель. - Ты меня уже раздел.
- Еще раз простите, - потупил взгляд Мика. - Как я уже говорил, иного способа оказать вам помощь я не нашел. За свою дерзость я готов понести любое наказание, едва доставлю вас в безопасное место.
Изабель задумалась, так и не опуская кинжал, пусть и понимая, насколько глупо выглядит. Если бы этот чернявый хотел причинить ей вред, то сделал бы это уже тысячу раз, пока княгиня была без сознания. Значит, она зачем-то нужна ему, причем, судя по шинам на ребрах и ноге, в каком-никаком здравии. Вряд ли он помогает из чистого человеколюбия, люди, наделенные этим чувством, обычно не ходят по ночам в балахонах резать невинных. Выходит, ему это выгодно.
- Ты ведь знаешь, что я княгиня. Откуда? - спросила Изабель.
- О, я был достаточно молод, когда вы со свадебным кортежем отправились к премилостивейшему Клодвигу. Видел я вас и будучи постарше, уже в качестве княгини Палгинерской - не знаю, куда вы ехали через баронство Медас, но тогда, в отличие от позавчерашнего вашего въезда в деревню, шторки кареты не скрывали ваше лицо.
- Позавчерашнего? - переспросила Изабель. - Сколько я была без сознания?
- Чуть менее суток, - ответил Мика. - Потому, думаю, вам было бы неплохо поесть. Я как раз готовил ужин. Не воспримите за дерзость, я и для вас сделал порцию... правда, уже не в первый раз - в прошлые, пока вы были без сознания, мне пришлось съедать самому, чтобы добрая еда не пропадала зря.
Изабель невольно потянула носом. От костра и вправду пахло крайне аппетитно - кажется, там жарилось мясо с овощами. Желудок, довольный тем, что о его существовании вспомнили, тут же свело судорогой. Да и сухость во рту княгини стала вдруг крайне явственной.
- У тебя есть вода? - спросила Изабель.
Пока княгиня осторожно пила из предложенной фляги, Мика разделся до нательного белья. Заметив это, княгиня на всякий случай покрепче сжала стилет. Чернявый парень подошел, держа одежду в вытянутой руке.
- Чтобы не смущать вас, воспользуйтесь моими рубахой и штанами, - пояснил он, кладя означенное рядом с женщиной. - Я раздобуду себе еще.
Изабель кивнула и потянулась к предложенным вещам. Мика тут же отвернулся, вновь занявшись приготовлением пищи.
Одеваться без посторонней помощи с переломанными костями оказалось занятием крайне болезненным и неудобным. Сжимая зубы и тихонько постанывая сквозь них, Бель села и, приподняв рукой левую ногу, натянула на нее штанину. Грудь отозвалась ослепляющей болью, голень тут же к ней присоединилась.
На одевание пришлось потратить довольно много времени, к окончанию которого Мика уже держал нанизанные на веточку мясо и овощи, готовые к употреблению. Протянув их княгине, он поклонился и отступил назад. Изабель, наплевав на этикет, вежливость и присущую княгиням аккуратность, немедленно вгрызлась в скромную пищу.
- Если вы не против, - снова заговорил Мика, отходя к костру. - Я поем на ходу, по пути в деревню. Нужно забрать оттуда кое-что. Я не решался это сделать, пока вы были без сознания. Я оставлю вам костер, и держите стилет при себе, на всякий случай. Да, слева от вас, в траве, лежат две ветки - моя попытка сделать для вас костыли. Временное решение, конечно, я лепил их из того, что было, потому они, наверное, будут тяжелы для вас.
- Зачем ты все это делаешь? - отвлекшись от еды, спросила Бель.
- Говорить, что из доброты - думаю, глупо, - усмехнулся Мика. - Всего лишь грубый расчет. Я позволил себе предположить, что моя скромная помощь вам не останется без хоть какого-нибудь вознаграждения вашим мужем. И я искренне надеюсь, что им не станет петля.
- Если ты действительно поможешь мне, то получишь столько золота, что сможешь безбедно прожить остаток дней, - пообещала Изабель.
Мика усмехнулся.
- На юге некоторые ханы практикуют особый вид казни для тех воришек, что покушаются на их сокровищницы. Пойманных несчастных заливают расплавленным золотом, приговаривая как раз что-то наподобие ваших слов - богатства тебе хватит до конца жизни.
- Твое счастье, что мы не на юге, - заметила Изабель. - Ладно, не хочешь золото - думаю, мы сможем подобрать для тебя титул и небольшой участок земли...
- Давайте обсудим мое вознаграждение после того, как я его заслужу, - прервал Мика. - Вы пока еще не в Палгинере.
- Я и не собираюсь в Палгинер, - покачала головой княгиня. - Мне нужно к отцу, в крепость Редфол!
- Я не уверен, что это хорошая идея, - покачал головой Мика. - Вы не знаете, кто искал вас в деревне.
- Ну, уж точно не отец, - фыркнула Изабель. - И я-то, может, и не знаю, но ты-то в курсе, кто тебе платил? Тебе же платили за убийство палгинерцев?
- Сейчас такие люди живут, что, не слыша звона монеты, они и пятку не почешут, - пожал плечами Мика. - Иногда даже голос пустого желудка не обладает такой властью... Так что - да, платили. Однако кто это был - я не знаю.
- Как это - не знаешь? - удивилась княгиня. - Тебе деньги сразу в кошель подкидывали?
- Нет, их приносил не назвавший себя человек, которого прежде я никогда не видел. Все что могу сказать - на нем были следы раба с юга, и он очень сильно хотел казаться не тем, кем являлся.
- Следы раба? - вздернула бровь Изабель. - Казаться не тем?.. падение не слишком хорошо сказалось на мне, или же ты говоришь слишком сложными загадками.
- У него не было носа, - Мика для наглядности коснулся кончика своего собственного. - Это - предпоследний шаг к смерти у южных бойцовских рабов. Всего таких шагов пять, и каждый случается после неудачной попытки сбежать. Если бойцовского раба ловят в первый раз - удаляют всего лишь безымянные пальцы на руках. Быстро, раз - и все. Почти без мучений. Если раб пытается сбежать снова, и опять неудачно, то наказание становится уже болезненней - ему срезают оба уха. Медленно, по частям, пока не останется лишь два отверстия. Третье бегство - прощайте передние зубы. Их тоже пилят неторопливо, стачивая до самых десен в течении нескольких часов. Четвертый шаг - отрезание носа. Его вновь делают быстро и безболезненно, считая, что столь свободолюбивый раб и так уже пострадал. Ну и пятый шаг - если кто-то в южных странах видит раба без носа и хозяина поблизости, то он вправе убить его, как беглого, и даже не платить за это штраф. Степень мучительности смерти - на усмотрение свободного человека.
- Ты хорошо разбираешься в южных обычаях, - поморщилась Изабель. - Даже слишком.
- Приходилось какое-то время контактировать с людьми оттуда, - пожал плечами Мика.
- А почему он пытался казаться не тем, кем был? Что это значит? - напомнила еще один вопрос княгиня.
- Он якобы случайно проговорился, что пришел откуда-то с северо-запада, - улыбнувшись, ответил Мика. - Это очень странно, с учетом того, что он явно из южных рабов. Он очень старательно пытался спрятать южный акцент, пытаясь списать его на шепелявость из-за отсутствия зубов, и других он, возможно, обманул... думаю, все остальные, кроме меня, и вправду поверили, что безносый прибыл откуда-нибудь из столицы.
- Зачем ему это может быть нужно? - жуя, спросила Бель. Голос Мики обладал чарующим, располагающим тембром, от которого все напряжение, наличествующее до этого, как-то само собой испарилось. Княгине приходилось напоминать себе, что она едва знакома с этим человеком, а не дружит с ним с детства.
- Понятия не имею, - сознался чернявый. - Мы ведь сейчас говорим о резне по его приказу целого отряда из Палгинера, ехавшего с дипломатической миссией. Очевидно, человек без носа не хотел, чтобы ваша поездка увенчалась успехом. Кстати, а какова была ее цель?
- Это частная информация, - тут же отрезала Изабель. Доверие, вызываемое голосом, распространялось не так далеко.
- Ладно, - пожал плечами чернявый. - Тогда подумайте сами, кому было невыгодно то, ради чего вы ехали. И почему виноватой в срывании ваших планов хотели выставить столицу.
На этот вопрос княгиня не могла даже приблизительно дать ответ. Крайне мало кто знал о визите в принципе, о его цели - так вообще только она сама, да ее муж. Остальные лишь догадывались, сопоставляя факты - Клодвиг заключает союзы, дочь князя Диолжана отправляется к отцу, много ума не нужно, чтоб понять, с какой целью.
- Кроме меня, кто-нибудь спасся? - спросила Изабель. Приготовленное Микой мясо почти закончилось, однако, княгиня все еще была голодна. Как бы выпросить у спасителя еще?..
- Я видел пару селян, - безразлично пожал плечами чернявый. - А еще, над деревней какое-то время стоял столб дыма - думаю, человек без носа заметал следы. Мое чутье подсказывает, что костер стал премией для моих сослуживцев за проделанную работу. По дороге, с которой мы свернули сюда, за это время не прошел ни один из них.
- Значит, тебе повезло, что ты здесь, а не там, - заключила княгиня. Новость о том, что никто из палгинерцев не спасся, расстроила ее, но причитание над трупами не было ее любимым занятием - покойнику это уже не поможет, а свои силы можно потратить, к примеру, на месть убийце.
- Повезло - это когда монетка на дороге нашлась, - хмыкнул Мика, вставая. - А здесь я оказался по собственной воле. И, все же, мне придется на некоторое время вас оставить.
- А ты не мог бы?.. - Бель многозначительно глянула на оставшуюся над почти уже затухшим костром ветку с парой кусочков мяса.
- Да, конечно, - Мика тут же понял намек и передал еду княгине.
- А что это за мясо такое? - запоздало поинтересовалась Изабель. - Незнакомый, хотя и приятный вкус.
- Это ваша лошадь, княгиня, - честно ответил Мика. - Она неудачно упала, тоже сломала ногу - пришлось отвести ее сюда и тут уже... А вы почему есть перестали? Что, плохо прожарилось?
Безносый стоял в десятке локтей от ближайшего горящего дома. Горячий ветер трепал черные, длинные волосы, а пламя отражалось в безумных глазах, делая их даже более страшными, чем они были на самом деле.
Крики из амбара уже перестали доноситься. Видимо, диолжанцы, собравшиеся там выпить и поделить мешочек серебра, выданный в оплату работы, уже надышались гарью и попадали без сознания, так и не сумев отпереть дверь. Безносый сначала подумывал разделаться с выжившими лично, однако леность одолела его настолько, что он решил отдать предпочтение поджогу.
- Жалко, что ты не видишь этого, боров, - произнес безносый, уже не стараясь скрыть акцент. Дурачить стало некого, а уж тратить силы на сэра Уоллиса, сидящего в ящике на повозке рядом, не было ни нужды, ни желания. - Ты там как, кстати, очнулся?
- Очнулся, - раздалось из ящика. И тут же послышался звук глухого удара - первый меч армии безуспешно попытался вышибить доски. Укрепленные стальными полосами стенки ящика, сколоченного по индивидуальному заказу, удержали бы, пожалуй, даже рухл Наахар, к которому сэр Уоллис близок лишь размерами, но никак не силой. - Как только я выберусь, выдавлю тебе глаза, размажу их по краюхе хлеба и заставлю сожрать.
- А ты гурман, - хмыкнул безносый. - Впрочем, по объему пуза можно было догадаться. Как думаешь, нескольких недель неторопливого пути без намека на еду тебе хватит, чтобы скинуть в весе?
- Нескольких недель? - переспросил сэр Уоллис. - Куда ты повезешь меня?
- Домой, боров, домой. В твой родной свинарник. Палгинер же родной для тебя? Или ты кабан из диких прерий?
- Какого дракона?.. Уродец, ты что, издеваешься?
- Уродец? - переспросил безносый. - Прости, я на минутку отойду. Никуда не уходи.
Изувеченный человек, прикрывая лицо от огня, подошел поближе к горящему дому и подобрал с земли ветку, край которой пару раз лизнули языки пламени, заставив его тлеть. Со своей добычей безносый вернулся к телеге, легко заскочил на нее и оглядел ящик. Узкая задвижка, которую он искал, оказалась не в центре верхней крышки, как просили сделать плотника, а чуть смещена, портя своим положением всю красоту правильности деревянного куба.
Хорошо, что плотник уже мертв, иначе пришлось бы его найти и убить за такую вопиющую небрежность.
Открыв задвижку, безносый сунул внутрь ящика тлеющий конец ветки и принялся тыкать ей в сидящего внутри сэра Уоллиса. Тот вскрикнул от неожиданности, однако тут же взял себя в руки и лишь зарычал, будто дикий зверь.
- Рычи, рычи, - приговаривал безносый, продолжая свое дело. - К концу поездки ты будешь скулить, как побитый пес. Я сносил твои оскорбления, пока ты был с мечом в руках. А сейчас, на правах победителя, буду карать тебя за сквернословие. Да и просто так тоже буду карать.
- Зачем я тебе? - раздалось из ящика. - Почему ты просто не убил меня?
- Ну, во-первых, просто убить - скучно, - ответил безносый, отбросив в сторону палку и спрыгнув на землю. - Ты не крестьянин или какой-нибудь ублюдок-стражник, убьющий кого угодно за монетку, так что просто прирезать тебя неинтересно.
- А сам-то ты убивал не за монетку? - фыркнул сэр Уоллис.
- Не-а, - весело ответил безносый. - Я не оцениваю мои услуги в столь ничтожные суммы. Ты перебил меня, сделаешь это еще раз - оболью ящик кипящей смолой. Это надо же, как невежливо - он мне вопрос задал, я начал честно отвечать, хотя мог бы просто снова потыкать палкой, а он меня сам же и перебивает! Неслыханно! Так вот, во-вторых, и эта причина более весома - мой наниматель пообещал тебя человеку, которому ты очень нравишься. Вот тебе, кстати, развлечение, а то в ящике скучно, наверное, - подумай, кому ты столь насолил, что он не прочь посмотреть на тебя, доведенного до состояния живого трупа.
- Понятия не имею, - донесся раздраженный голос из ящика. - И понятия не имею, кто твой господин. Но если ты назовешь мне его имя и выпустишь меня - обещаю, я щедро отплачу тебе! А после, когда мы доберемся до Палгинера, князь Клодвиг заплатит тебе вдвое больше!
- Что, вот прям вдвое? - недоверчиво переспросил безносый.
- Да-да! - горячо подтвердил сэр Уоллис. - Может, он даже выделит для тебя земельный надел!
- Ничего себе! - цокнул безносый, влезая на телегу. - Прям земельный надел... это уже серьезный разговор! Подожди, я сейчас...
Палгинерец с надеждой вслушался в шуршание снаружи. Ему бы только вылезти, а там он собственными руками придушит этого задохлика...
Но вместо откидывания крышки, в сторону вновь отъехала задвижка, из которой в этот раз устремилась не тлеющая палка, а, после секундного ожидания, полилась зловонная жидкость.
- Прости, я всего лишь хочу помочь! - раздался голос безносого. - Ведь ты обжегся, а моча, я слышал, помогает в таких случаях. Эта помощь уже тянет на земельный участок? Или пока недостаточно? Прости, я справлял нужду не так давно, много помощи выделить не получится.
Сэр Уоллис вновь забился в ящике, бессильно скуля. Толстые доски не поддавались, в узком темном пространстве он не мог даже просто увернуться от струи сверху, да даже хотя бы расправить плечи, встать...
- Иногда я думаю, что кто-то уже говорил мне такое в детстве, - серьезно ответил безносый, натягивая штаны, спрыгивая, и подходя к лошади, запряженной в телегу. Животное опасливо смотрело на огонь поблизости, однако выдержка не давала ему бежать. - Иначе почему судьба так издевалась надо мной? Не иначе, какой-нибудь старый, обрюзгший боров, увидев задорного, веселого мальчишку, бегущего мимо, крикнул из зависти те же слова, что и ты сейчас - "будь ты проклят". А тот, кто управляет судьбами, услышал его... а еще, моя мать говорила мне, что в ночь, когда я родился, луна на небе была огненно-красной. Может, в этом причина?
Безносый хлопнул лошадь по крупу, и та с облегчением начала перебирать ногами, уходя от горящей деревни.
- На какие же жертвы приходится идти из-за тебя, - снова заговорил безносый. Задумчивая отвлеченность исчезла из его голоса, сменившись ядовитыми нотками. - Из-за того, что я помог твоим ожогам, в телеге теперь воняет. Мне придется идти пешком!
- Скажи мне, ты убил всех, кто пришел со мной? - спросил вдруг сэр Уоллис.
- С тобой? - хмыкнул безносый. - Я думал, вы все пришли с княгиней. Да, мы убили всех, в том числе и саму Изабель. Эта дура поскакала через село, там, где наших людей было больше всех, и схлопотала стрелу между лопаток. Жалко, что платье испортилось, красивое было. Ох, надо было его все же забрать. Думаю, к концу нашего путешествия ты бы смог влезть в него, но теперь уже поздно.
Безносый говорил еще что-то, сэр Уоллис уже не слушал. Главное, что этот уродец считает, что он убил княгиню, а значит, не будет искать ее. Его, сэра Уоллиса, миссия выполнена, Изабель спасена. А отсюда... отсюда он как-нибудь выберется. И обязательно отомстит всем, кто причастен к его столь унизительному положению.
Сэр Уоллис попытался расположиться так, чтобы можно было вытянуть ноги, однако, не получилось - ящик оказался слишком мал даже для этого. Скоро ноги начнут затекать, а на запах мочи сбегутся насекомые. И не только мочи - вряд ли безносый разрешит справлять нужду на улице. Ожоги на плечах и животе, полученные от обугленной палки, не сильно волновали первого меча армии - по молодости он, в качестве развлечения, работал в кузне и привык к ним.
Раздался глухой удар - то сэр Уоллис в бессильной злобе вновь попробовал ящик на крепость. И тот снова не поддался, даже не хрустнул. Тогда могучий палгинерец устроился поудобней, упирая спину в одну стенку, а ноги - в противоположную, насколько позволяли живот и неудобное положение, крякнул и изо всех сил попытался распрямиться. И опять безрезультатно - временное узилище сэра Уоллиса делали на совесть.
По подрагиванию палгинерец определил, что телега с ящиком тронулась. Вдруг, во мраке что-то мелькнуло - меж плотно подогнанных досок обнаружилась крохотная щель, и сэр Уоллис с трудом развернулся так, чтобы оказаться напротив нее. Прильнув к единственному источнику света глазом, сэр Уоллис огляделся. Обзор был крайне ограниченный, половину его занимал борт телеги. Оставшееся пространство оккупировало небо, уже довольно светлое.
Надо как-то покинуть ящик. Пока есть еще силы.
И сэр Уоллис принялся долбить по крышке. Она будто и не замечала усилий палгинерца - не двигалась и на волосок, лишь побрякивала задвижкой, и даже та оставалась на месте.
- Эй-эй, чего шумишь? - донеслось снаружи. - Это ты там выспался, пока без сознания валялся, а я-то ночь не спал, голова болит!
- Достойное дело, конечно, - голос безносого стал ближе. - Только ты не мог бы делать это потише?
- Нет, - отрезал палгинерец.
Легкая вибрация движения прекратилась - телега явно остановилась. Сэр Уоллис сосредоточился - сейчас откроется задвижка, ширина ее позволяет попробовать просунуть кисть руки, схватить безносого, а уж затем...
Что будет затем, сэр Уоллис пока не придумал. Но он заставит этого уродца открыть ящик даже при помощи лишь одной руки.
Но заслонка не отодвигалась, а телега не продолжала свой ход. Да и звуков никаких снаружи не доносилось - лишь лошадь иногда всхрапывала, желая продолжить неспешное движение.
Не сумев сдержать любопытство, сэр Уоллис нанес очередной удар по крышке и прильнул к щели. За ней что-то мелькнуло... и палгинерец закричал от резкой боли пронзившей, казалось, череп насквозь. Отшатнувшись от щели, сэр Уоллис прижал ладонь к лицу, и между пальцев его просочилась кровь. В глазу, только что глядевшем в щель, теперь плясали красные всполохи, постепенно пожираемые темной пеленой. Боль при этом была просто невыносимой.
- Подглядывать нехорошо, - донесся снаружи ехидный голос. - Теперь у тебя осталась всего одна попытка, чтоб усвоить это. И больше не шуми.
Глава 7.
На "Далстуре" властвовала гробовая тишина. Почти весь его экипаж, столько, сколько смогло уместиться, расположился на палубе, образовав лишь одно свободное пятно, в центре которого лежал Дамлор. Рядом с сыном стоял Тастарр, чуть поодаль сгорбилась, опустив голову и стараясь скрыть проступившие слезы, Лиарна. Повозка с ней и Тагобом прибыла уже давно. Выпрыгнув на ходу, дочь вождя взлетела по трапу с надеждой, тут же утонувшей во всеобщем трауре.
Тастарр стоял над сыном, прижав правый кулак к груди и глядя на бледное лицо Дамлора. Сердце старого орка просило отвести глаза, спрятать их, однако воля удерживала внимание на бездыханном теле. Лишь кулак у груди сжимался все сильнее, до побелевших костяшек и выступившей из-под ногтей крови.
Орки ждали прощального слова, но вождь явно не спешил с ним. Возможно, про себя он произнес целую речь - в мир не вырвалось и звука. Постепенно прочие орки начали расходиться - одни шел спать, иные заступали на ночной дозор. Вскоре с Тастарром осталась лишь его дочь, командующий Левой Руки, да старая шаманка, опирающаяся на клюку.
Когда тьма окончательно опустилась на гавань, шаманка остановила одного из проходивших мимо орков и принялась что-то шептать ему. Тот кивнул и пошел прочь, в трюм, чтобы через некоторое время вернуться оттуда с бронзовой чашей размером с таз. Поставив ее на нос корабля, орк отошел прочь, чтобы дать дорогу медленно бредущей шаманке. Проходя мимо Тастарра, орчиха коснулась его предплечья. Вождь, казалось, не заметил этого.
Дойдя до бронзовой чаши, шаманка склонилась над заготовленными там дровами, и что-то зашептала. Достав из сумки крохотный пузырек, орчиха уронила в чашу одну-единственную каплю. Дрова тут же полыхнули синеватым пламенем. Языки огня коснулись лица шаманки, не причинив ей никакого вреда.
Закончив речитатив, орчиха отступила, и пламень в чаше разгорелся сильнее прежнего, взвившись в небо на несколько локтей. Опустив голову, шаманка вновь вернулась к недвижимому вождю, чтобы стать за его спиной и взять за руку всхлипывающую Лиарну.
- Крепись, дочь Тастарра, - шепнула старая орчиха молодой. - Теперь ты - единственная опора вождя. Чтобы он был сильным, ты должна быть сильной.
Уже почти на рассвете до Палгинерской гавани добрался Гордар с отрядом орков. Они двигались неспешным, походным бегом, коим обычно и преодолевали большие расстояния по суше. Командующий Правой Руки остановился на центральной площади портового городка, чтобы взглянуть на головной корабль, вид на который отсюда открывался во всей красоте. Всполохи синего пламени на носу судна, невольно растянули улыбку на лице Гордара, тут же упрятанную обратно, чтобы никто не успел ее заметить.
- Можно уже не спешить, - бросил он стоящим позади бойцам.
Взойдя на палубу, Гордар махнул рукой отряду, чтобы те шли по койкам отдыхать после марша. Сам командующий прошел к Тастарру, по-прежнему стоящему над сыном. Лиарну шаманка давно отправила спать, сама старая орчиха сидела чуть в стороне, что-то бормоча под нос и перебирая в пальцах костяные бусы.
- Вождь, - обозначил свое присутствие Гордар.
Тастарр никак не отреагировал на появление защиты.
- Я отдам приказ отплывать на рассвете, - произнес командующий Правой Руки, бросив короткий взгляд на тело Дамлора и отвернувшись. - Нужно похоронить твоего сына на Зеленом острове. И встретиться со старейшинами.
- Старейшинами? - губы Тастарра разлиплись впервые за много часов, и голос вождя получился глухим.
- Традиции велят обращаться к ним перед началом войны, - пояснил Гордар.
- Не будет никакой войны, - без тени эмоций произнес Тастарр.
- Поговорим после похорон, - отходя в сторону, с легким раздражением ответил командующий. - Ты не в себе.
На рассвете жители Палгинерской гавани с облегчением наблюдали, как огромный корабль орков, ведущий за собой несколько судов поменьше, движется к горизонту. Туда, где в Зеленом море лежал одинокий клочок суши, дом орды, взявшей имя вод, в которых хозяйничала.
Плыть нужно было несколько суток, в течении которых Тастарр так и не покинул своего молчаливого поста. Лиарна, шаманка и Тагоб периодически приносили еду, от которой вождь отказывался.
Когда на горизонте показался искомый остров, шаманка приказала начинать погребальный обряд. Тело Дамлора должно было сойти с корабля уже готовым к последнему пути. Но едва к сыну вождя приблизились помощники шаманки, Тастарр взглянул на них красными от недосыпа глазами и прорычал:
- Прочь. Я сам.
Орки тут же отступили, оставив погребальные принадлежности рядом с вождем. Вместо помощников подошла сама шаманка.
- Я все равно понадоблюсь, - произнесла она, берясь за корзину с бинтами.
На это Тастарр уже не ответил. Его руки, с трудом слушающиеся после долгого отсутствия движений, снимали с сына одежду.
Встречать возвращающихся вышли почти все жители Зеленого острова. Орки, жизнь которых проходит в крупных и мелких стычках, привыкли видеть траурный огонь на носах обычных кораблей, но пламя на флагмане никогда не зажигалось по простым ордынцам. Погиб кто-то значимый, может, один из командующих, или же шаманка. А может и вождь или кто-то из его родственников. Напряжение ожидания плохих вестей висело над гаванью.
"Далстур" причалил, и по его трапу спустился Тастарр, несущий на руках тело сына, завернутого в погребальные бинты. На опущенных веках Дамлора старая шаманка уже нарисовала вечно открытые глаза, которые будут смотреть за горизонт в поисках Годрас Амад, далекой земли предков.
За вождем шли Тагоб и Гордар с небольшой одноместной лодкой, устланную сухой соломой - то, на чем Дамлор отправится в путь. Сразу за лодкой шла Лиарна, с лицом уже спокойным, пусть и по-прежнему бледным. В руках она несла доспех брата и его любимое оружие - парные клинки. Их закопают здесь, на Зеленом острове. В священном Годрас Амад в них нет нужды.
Траурная процессия пересекла гавань в тишине, сопровождаемая лишь горестными вздохами. В самом ее конце, у стоящего особняком причала уже выстроились старейшины, почти легендарные представители орды. Торша Могучая Длань, мать Тастарра, когда-то организовавшая сопротивление вероломному нападению на остров орды Желтых Песков, воспользовавшейся тем, что все воины ушли в поход на запад. Калем Путешествующий, много лет бороздивший Восемь морей, составивший самые подробные их карты и сменивший в честь этого родовое имя. Диартан Серебряный Глаз, предыдущий вождь орды, добровольно оставивший пост из-за старческой слабости.
Тастарр поднес тело к старейшинам, дабы они благословили покойного. Никто не приветствовал вождя, не спрашивал причины смерти его сына, это все будет потом. Сейчас главное - отправить Дамлора в страну предков.
- Ригет кам амад, - молвила первой Торша.
- Ригет кам амад, - отозвались эхом Калем и Диартан.
Вождь кивнул и зашагал дальше. Старосты пожелали его сыну вернуться домой, с их благословением это должно удастся.
Доски причала скрипнули под ногами могучего орка. Тагоб и Гордар обошли Тастарра, спустили свою ношу на воду рядом с лодкой, уже покачивающейся на волнах, и подвязали одну к другой. В малую лодку опустилось тело Дамлора, в ту же, что уже была на причале, перебрался сам вождь. Едва он сел на банку, шаманка вручила ему факел, зажженный от огня бронзовой чаши. Тастарр вставил факел в специальный держатель, достал пару весел и, оттолкнувшись от причала, принялся делать глубокие гребки, уходя прочь от острова. Вслед ему смотрели столпившиеся на берегу зеленоморцы. С прощального причала провожали лишь сестра Дамлора, его бабка Торша и шаманка.
Отплыв достаточно, Тастарр подтянул к себе лодку с сыном поближе, отвязал ее от своей и в последний раз взглянул в лицо Дамлора.
- Ригет кам амад, - прошептал вождь, положил факел в ноги бездыханному телу и оттолкнул лодку, отдавая ее на волю волнам. Зеленое море знало, что делать - начавшее разгораться суденышко понесло к Великому океану, за которым на берегах священного Годрас Амад Дамлора уже встречали предки.
Не оборачиваясь более, Тастарр доплыл до пристани и пришвартовался.
- Совет собирается, - сообщила вождю шаманка, единственная, кто остался на берегу. - Ждут только тебя.
Вождь кивнул и молча проследовал в Зал Совета - расположенный в центре острова дом с круглыми стенами без единого окна.
Внутри собрались все старейшины, кроме них присутствовали и командующие Рук - Тагоб и Гордар.
- Мы знаем о том, как погиб твой сын, - произнес Диартан, едва вождь вошел в зал. - И хотим услышать твое мнение об этом.
Тастарр обвел присутствующих тяжелым взглядом, особенно задержавшись на Гордаре.
- Если вы хотите услышать просьбу о благословении похода на Палгинер - ее не будет, - отрезал вождь. - Мое решение - положиться на волю князя Клодвига. Я уверен, что он дорожит нашим союзом не меньше, чем я, и сможет возместить мою потерю справедливым судом.
Некоторое время в Зале царило молчание.
- Я поддержу сына, - медленно произнесла Торша. - Но только лишь в том случае, если князь людей преподнесет нам голову убийцы моего внука.
Едва Торша замолчала, заговорил Калем.
- Мы долго враждовали с людьми, и потери были велики с обеих сторон. Сейчас и у нас, и у них появился один общий враг, от которого потери столь же велики. При всем уважении к Тастарру, жизнь его сына против жизней многих орков не столь значительна. Мы не можем сейчас враждовать против людей, посему, мое мнение таково: даже если князь Палгинера не казнит сына, мы все равно должны будем прятать обиду во имя орды. Хотя бы на время.
Выслушав Калема, Диартан фыркнул.
- Мы орки, или же жалкие черви? - спросил он, оскалившись. - Стерпеть такую наглость от людей? Убить сына нашего вождя, лишить орду будущего рухл одар, и остаться безнаказанными?.. В былые времена мы объявляли войны и за меньшее, гораздо меньшее. Но... то былые времена. Я согласен с Торшей, пусть Палгинер покарает убийцу Дамлора, хоть это не смоет нашу обиду. Едва отгремит битва с тьмой севера, Палгинер снова станет нашим врагом. Таково мое мнение.
- Старейшины сказали свое слово, - заключила Торша. - Сказал свое слово и вождь. Войны с людьми не будет.
Гордар резко поднялся и озлобленной молнией выскочил из зала.
- Наш нынешний командующий Правой Руки всегда славился вспыльчивостью и приверженностью к традициям, - произнес, глядя ему вслед, Калем. - Для него твой союз, Тастарр, удар крайне болезненный. Стерпит ли?
- Стерпит, - отмахнулся вождь. - Как верный традициям - стерпит. Я же его тагшар, клятва защиты сдержит гнев.
С этими словами, Тастарр и сам направился к выходу.
- А теперь, позвольте мне побыть одному, - попросил он, остановившись на мгновение.
Никто не возразил, и вождь покинул Зал Совета, направившись к своей лачуге. На полпути он остановился и некоторое время смотрел на бескрайнюю синь моря. Спокойное, невозмутимое, лежавшее здесь тысячи лет и явно не собиравшееся исчезать. Сколько еще орков оно примет?..
Лодка с телом Дамлора, должно быть, уже догорела. На водной глади не было видно пляшущего огонька, лишь отразившиеся далекие звезды. А вдруг сын Тастарра вовсе не на пути в Годрас Амад? Может, он вознесся и стал одной из этих звезд, как веруют степные орки? Ночная темень скрадывала границу неба и моря, делая эту мысль вполне обоснованной.
Опустив голову, Тастарр побрел дальше.
Предводители орд никогда не отличались тщеславием. Их жизнь вне баталий мало чем отличалась от жизни обычного ордынца, с которыми вожди всегда трудились бок о бок. Вместе распахивали скудные земли островов, вместе строили корабли и жилища для новых семейств. Дом Тастарра, расположенный на самой окраине острова, ничем не выделялся среди прочих. Человеческие князья любят помпезность, громоздкость и глупое бахвальство, оркам это чуждо.
Тастарр не любил свою хижину, предпочитая ночевать на "Далстуре", даже когда тот не был в море. Дом ассоциировался у него с потерей близких - в нем от старости умер дед вождя, в нем же в родах умерла супруга. Теперь еще и сын погиб столь бесславно...
Отворив дверь, Тастарр вошел и повернулся, чтобы задвинуть за собой засов, заперев жилище впервые за многие годы. Когда вождь снова развернулся, под ребро ему вошел узкий стилет, пронзивший могучее сердце. Единственный зрячий глаз Тастарра, расширившись, уставился на убийцу, руки взметнулись к его горлу - успеть забрать предателя с собой, переломив шею. Но тот тут же отступил обратно во тьму. Вождь попытался шагнуть следом, и ноги подвели его - старый орк повалился на пол.
- За эти годы мне стал близок твой народ, - раздался во тьме голос Гордара. - Он мало чем отличается от моей орды. Лишь предводителем, который вел ее в никуда, наплевав на память и волю предков.
- Ты... тоже... наплевал... - успел произнести Тастарр, прежде чем жизнь окончательно покинула его тело.
- Я нарушил клятву защиты лишь для общего блага! - закричал было Гордар. Командующий тут же взял себя в руки и продолжил спокойно: - Ни у кого другого не хватило бы воли противиться тебе. Разве что у твоего сына, если бы он погиб глупой смертью. Пришлось мне... Прощай, Тастарр.
И, перешагнув через тело, орк вышел на улицу, затворив за собой дверь. Вдохнув полной грудью солоноватый воздух, командующий Правой Руки пошел обратно в Зал Совета.
Сэр Багрен, застигнутый за приготовлениями ко сну, стоял в дверях своей комнаты и слушал сбивчивый доклад бледного юноши. Не дав договорить, первый меч стражи отстранил принесшего плохие вести гонца и побежал во внутренний двор замка.
Там уже и без сэра Багрена хватало людей. Рядом с внутренней стеной собралась небольшая толпа, в числе которой старший Вилдон заметил и второго меча стражи сэра Торенса Финнарта, пытавшегося успокоить галдящих людей, и мастера Хордела с остановившимся взглядом, и Билиаса Тари, прибежавшего прямо в панталонах, и сэра Гаррета, без своих обычных доспехов казавшегося еще меньшего роста, чем он был на самом деле. Кроме того, здесь присутствовало много простых зевак - стражников, солдат и прислуги Норхолла.
Растолкав жидкую преграду из столпившихся людей, сэр Багрен замер, глядя на распростертое на мостовой тело князя Палгинерского.
- Боюсь, жизнь покинула его, - залепетал через плечо стражника Билиас. - Я послал за Пресветлым Тилином, дабы тот начинал подготовку похорон.
- Как это произошло? - процедил сэр Багрен.
- Он упал со стены, - ответил сэр Торенс. - Будучи мертвецки пьяным. Стражники сказали, что он, уже пошатываясь, принес с собой на западную стену бочонок вина и попросил оставить его. Видимо, перебрав, он оступился и выпал меж зубцов.
- Ты сам-то в это веришь? - развернувшись и глядя в глаза заместителю, спросил сэр Багрен.
- Я верю в то, что вижу, - пожал плечами Финнарт. - Князь мертв, кроме переломов и синяков от падения, на его теле ничего не обнаружено. Стражники, стоявшие у лестниц, говорят, что никого не пускали к Клодвигу, да, собственно, никто к нему и не шел. Багрен, с учетом того, сколько иногда изволил принимать наш князь, я совсем не удивлен произошедшим.
- А я - удивлен, - отрезал сэр Багрен. - Доставь всех, кто дежурил сегодня, ко мне для допроса, немедленно. Ворота замка запереть, никого не впускать и не выпускать под угрозой смерти. Маргарет и Кламену сообщили?
- Я собирался это сделать лично, - ответил мастер Хордел.
- Вот и сделай, - кивнул Багрен. - И скажи им, чтоб не покидали покоев. А заодно проверь, все ли на месте рядом со светлицей Кламена. Мне интересны Хорана и эта змея Реярд. Выполняй.
Камергер кивнул и пошел прочь, сам же сэр Багрен, бросив последний взгляд на тело Клодвига, произнес с горечью:
- Накройте чем-нибудь князя, и унесите отсюда. Почему он до сих пор валяется на земле? Он же не собака дохлая...
Сказав это, первый меч стражи, не глядя на выполнение указаний, поспешно зашагал прочь. Ему нужно немедленно попасть в покои Клодвига, чутье влекло его туда как можно скорее.
Поспешно взбежав по лестнице и пройдя коридор, сэр Багрен снял с шеи веревку с ключом - такой был лишь у него, самого Клодвига и камергера Хордела. Ключ, отпирающий покои князя.
Замок щелкнул, дверь отворилась, и первый из стражников прошел внутрь, сразу же направившись к рабочему столу. В нем был лишь один ящик, в котором Клодвиг и хранил все ценные бумаги. С замком, разумеется, хотя князь и запирал его лишь в редких случаях, недолюбливая лишнюю возню. Так было и в этот раз - ручка, которую сэр Багрен рванул на себя, заставила ящик выехать едва ли не полностью.
Первый меч стражи извлек всю кипу лежащих там документов. Деловая переписка с некоторыми из князей, та, что была не слишком секретной, документы на владения баронствами и указаниями границ земельных наделов, черновики указов и пояснительные записки к ним... но того, что сэр Багрен искал, там не было. Документ о наследовании, о котором говорил Клодвиг, отсутствовал.
- Княже, ты же говорил, что указ в столе... - пробормотал сэр Багрен и рухнул на колени. Нужно осмотреть стол на наличие каких-нибудь тайных отделений. Клодвиг никогда не бросал слов на ветер, и если он сказал, что документ о назначении Бенедикта наследником готов, значит, он готов.
Но указа не было. После долгого и тщательного осмотра, сэр Багрен действительно обнаружил в столе тайное отделение. Второе дно у ящика с бумагами, в котором было лишь письмо княгине Изабель многолетней давности, в текст которого стражник вникать не стал, бегло прочитав лишь первую строчку и густо покраснев от ее содержания. Положив письмо обратно, первый меч стражи закрыл тайное отделение, бросил сверху все княжеские бумаги и спешно покинул покои, не забыв запереть их за собой.
Сэр Багрен направился вниз, обратно во двор. Встретив по пути мастера Хордела, стражник на ходу спросил:
- Сказал?
- Да, - кивнул камергер. - Княжна ударилась в слезы и пожелала увидеть тело, я пока отказал ей в этом. Княжич отреагировал шоком и молчанием, хотя, я не уверен, может, его эта новость и вовсе не заинтересовала - он, как обычно, был увлечен чтением...
- Что с Хораной и Реярдом? - оборвал сэр Багрен.
- Орчиха взволнована, иноземец... не знаю, по маске трудно судить. Оба находились в покоях, когда я пришел, Реярд что-то объяснял Кламену по книге, которую тот читал, а Хорана за этим наблюдала.
- Взволнованна? - переспросил стражник. - Можешь ее тоже попросить в мои покои?
- Ты подозреваешь ее? - тут же уточнил мастер Хордел.
Камергер развернулся было назад, но Вилдон окликнул его снова:
- Хордел! Ключ от покоев князя у тебя?
Камергер сунул руку во внутренний карман и утвердительно кивнул.
- А когда ты в последний раз там был? - подозрительно прищурившись, уточнил сэр Багрен.
- Вечером, приносил князю вина, - нахмурившись, ответил мастер Хордел. - Затем он приказал его не беспокоить. А что такое?
- Пока ничего. Иди к Хоране.
Нахмурившись еще больше, камергер кивнул и отправился в покои княжича, а первый меч стражи спустился на первый этаж. Там поставили массивный стол, на котором пугающим силуэтом лежало прикрытое простыней тело. Рядом стояла пара стражников - почетный караул и страховка на случай, если кто из челяди надумает снять драгоценность с хладного трупа.
- Билиаса не видели? - спросил у вытянувшихся при его виде подопечных сэр Багрен.
- Нет, сэр! - с легкой хрипотой ответил первый.
- Был во дворе, сэр! Через центральный вход не проходил! - почти одновременно отрапортовал второй.
- Во дворе... Если на князе хоть одного колечка не досчитаюсь - похороню вас в тот же день, что и его! - рявкнул стражник, направляясь к выходу.
Едва сэр Багрен оказался на улице, как Билиас Тари сам чуть не влетел в него, бешено вращая глазами. Первый советник уже успел где-то разжиться одеждой и выглядел теперь чуть менее нелепо.
- Сэр Багрен! - тут же крикнул он. - Как же вы так! Сказали никого не пускать в замок, а его пресветлость-то снаружи был! Как ему теперь к телу князя попасть?
- Никак, очевидно, - пожал плечами стражник. - Подождет пока. Ты мне лучше скажи, какой последний указ князь тебе диктовал?
- Мы работали над праздником Единения, - сходу произнес первый советник. - Закрепить дату союза с орками, чтобы...
- А до этого? - перебил стражник.
- О сборе зимних податей с дальних баронств, - снова без запинки ответил Билиас. Вечно всклокоченный, создающий впечатление человека мнительного, если не сказать - трусливого, первый советник Тари, прибывший в Палгинер с западных земель, весь глупый вид компенсировал идеальной исполнительностью и образцовым рвением в своем деле.
- Нет, не то, - отмахнулся сэр Багрен. - Мне интересен указ о наследовании княжеского трона.
- Что? - удивленно захлопал глазами Билиас. - Признаться, не припомню ничего такого... вы не путаете?
Сэр Багрен раздраженно закатил глаза.
- Клодвиг перед смертью сообщил мне, что он планирует сменить наследника. Кламен не устраивает его в этом качестве, и он решил... не важно. Ты сам должен быть в курсе, князь сказал, что ты заверял указ подписью, как свидетель.
- Я заверял все указы нашего милостивейшего князя за последние десять лет, и ничего подобного не припоминаю, это точно, - покачал головой советник. На лбу его выступили капли пота. - Если, как вы говорите, князь сообщил вам об этом указе перед смертью, не был ли он уже достаточно пьян, дабы ненароком перепутать реальность с выдумкой?
- Послушай, Билиас, - понизив голос и шагнув ближе, процедил сэр Багрен. - Если выбирать, кому верить - тебе или Клодвигу, думаю, ты знаешь, чьи слова я бы воспринимал безоговорочной истиной. Где указ?
Первый советник отшатнулся и принялся затравленно озираться. Внизу лестницы собралось несколько человек, наблюдающих за стоящими вверху, но ожидать от них помощи не приходилось - все они были облачены в доспехи стражников.
- Где указ? - повторил первый меч стражи, кладя руку на рукоять меча. Только лишь для устрашения - доставать его или, уж тем более, применять, сэр Багрен не собирался. Для трусливого советника хватит и намека на насилие.
- Я... - начал было Билиас. Его прервал возглас из-за спины сэра Багрена.
- Что здесь происходит?
Глава стражи резко обернулся, чтобы встретиться взглядом с Кламеном, вышедшим на порог дворца.
- Я же приказал сидеть в покоях, - раздраженно буркнул сэр Багрен.
- Это, конечно, хорошо, что приказали, - спокойно ответил княжич. - Только вот кому? Насколько я понял, мой батюшка скоропостижно скончался, а значит - я теперь князь Палгинерский. Выходит, то, что вы мне что-то там приказываете, попахивает изменой.
- Это не твои слова, Кламен, - сощурился первый меч стражи. - Кто их напел тебе? Пусть подойдет и скажет мне лично в лицо.
Распаленный сэр Багрен не заметил, как его ладонь вновь, в этот раз - совершенно машинально опустилась на рукоять меча. Тут же из-за спины Кламена вынырнула Хорана, встав по правую руку княжича.
- И ты... я же попросил тебя прийти ко мне! - закатив глаза, прорычал сэр Багрен.
- Я не могу повиноваться ни твоим просьбам, ни приказам, потому что должна быть подле тагшара, - ответила Хорана.
- Значит так, да? - сэр Багрен смерил орчиху взглядом. - Что же...
- Багрен, там твой сын вернулся, - окликнул первого меча сэр Торенс. - Стоит у ворот.
- Впустите его, - приказал глава стражи. - И Тилина, больше никого. Пусть все идут в тронный зал. И ты тоже.
В течении следующих десяти минут тронный зал наполнялся людьми различной степени важности. Сам сэр Багрен, вошедший первым, Кламен в сопровождении Хораны, сэр Торенс, мастер Хордел, также приведший Маргарет и увязавшегося следом Реярда, Билиас Тари, сэр Гаррет, прибывшие последними пресветлый Тилин и Бенедикт, тут же поспешивший к главе стражи.
- Отец, - заговорил он вполголоса, едва приблизившись. - Сын вождя орков погиб.
- Драконово дерьмо! - скривился сэр Багрен. - Еще этого не хватало!
- Нужно срочно сообщить князю! - горячо заговорил Бенедикт. - Кстати, где он? И что за всеобщий сбор? Почему замковые ворота были закрыты?..
Пока шел этот разговор, Кламен, по привычке ставший в стороне от трона, словно спохватившись, завертел головой и медленно, сопровождаемый взглядами всех присутствующих, прошел к пустующему месту князя. Сделав короткую паузу, княжич уселся на широкое сидение и положил руки на подлокотники, свободно откинувшись на спинку и глубоко вдохнув.
- Что?.. Что происходит? - пробормотал Бенедикт, глядя на это с нарастающим беспокойством.
- Кламен, не спеши так, - это было сказано главой стражи уже в полный голос, так, чтобы слышали все.
- Милостивейший государь Кламен Второй, властитель княжества Палгинер, состоящего из замка Норхолл, его земель и семи прилегающих баронств, - вскинув нос, поправил юноша. - Извольте соблюдать этикет, сэр Багрен.
- Этикет придуман для балов, мы сейчас не на одном из них, - сощурился первый меч стражи. - У меня есть сомнения в законности происходящего.
- С чего бы это? - удивился Кламен. - Первый советник Билиас, есть ли какие-то условия, по которым я не могу вступить в титул?
- Вообще говоря, я могу провозгласить вас князем в свидетельстве всех присутствующих даже прямо сейчас, - ответил Билиас Тари, просеменив к трону и встав за левым плечом нового князя. - Ничего, нарушающего закон о наследии, в этом не будет. Однако в полную силу ваша должность вступит только после похорон вашего батюшки... и по достижению вами четырнадцати лет, то есть, через год и три месяца. До тех пор вам нужен регент. Думаю, ваша матушка...
- Которой пока здесь нет, - перебил Кламен. - Мой учитель Реярд вполне сможет взять на себя обязанности регента. Пока что - до возвращения моей матушки, а там - посмотрим.
- Это все, конечно, просто прекрасно, - вновь подал голос сэр Багрен. - Только ты, княже, - это слово стражник произнес с долей ехидства, - все же повремени. Билиас, я повторю вопрос, на который ты так и не ответил. Где указ Клодвига о престолонаследии с имеющейся там твой подписью?
- Я вновь не понимаю, что вы такое говорите, сэр Багрен, - покачал головой Билиас. Теперь, стоя за спиной Кламена, он сделал это гораздо уверенней, чем заставил стражника скрипнуть зубами.
- О чем он говорит? - вскинул бровь Кламен, повернувшись к первому советнику.