Аннотация: Тридцать лет террора Темных Ночей заставили объединиться для выживания людей и орков, враждовавших испокон веков. Однако стечение обстоятельств может помешать этому союзу и угрожать тем самым всему миру. Главы 16-20.
Глава 16.
К неудовольствию Кламена и барона Хиделла, Маргарет стала регулярно покидать покои, дабы проводить время с сэром Фессом. Такемгарец беседовал с ней, играл в башни и армии и учил обращению с мечом, вместо покинувшего крепость сэра Багрена. Стиль южанина больше подходил хрупкой девушке, вернее, один из стилей, которыми он владел. Маргарет стала свидетельницей короткой дуэли между Дармоном и стражником ее брата, позволившим себе нелицеприятное высказывание о госте. Сэр Фесс не убил его, лишь поставил на колени и заставил извиниться.
- Это ничего, - улыбался княжне такемгарец. - Я привык, что меня часто оскорбляют из-за моей слишком южной внешности.
Его смуглая кожа и отличный от привычного Маргарет разрез глаз действительно смотрелись в Норхолле необычно, и это казалось девушке интересным.
- Скажите, сэр Фесс, - спросила она однажды, когда они прогуливались по княжескому саду, где раньше княжна гуляла с отцом. - А у милорда Кристофа такие же глаза, как у вас?
- Какие? - белозубо улыбнулся Дармон. Он всегда улыбался, по крайней мере, с ней.
- Форма, разрез... они ведь необычны для этих мест.
- В моей крови больше юга, чем у моего князя, - признался такемгарец. - Моя мать была из вольных племен Косы.
- Я даже не представляю, где это, - потупилась Маргарет. Ее лицо выглядело так, будто она в чем-то провинилась.
- О, это такой полуостров на самом юге Савианеса, - поведал Дармон. - Дальше - лишь бескрайний океан, где иногда встречаются небольшие островки, населенные варварами столь отсталыми, что они считают солнце и луну большими птицами, целую вечность преследующими друг друга.
- Мне кажется, это верование ничем не хуже других, - заметила девушка.
- Возможно, - пожал плечами сэр Фесс. На его лбу залегла неглубокая, но заметная морщина - мысли, а может и воспоминания увлекли его разум прочь отсюда.
- Я бы хотела его увидеть, - вдруг произнесла Маргарет.
- Косу? - вскинул бровь сэр Фесс.
- Да нет же, - хихикнула княжна. - Вашего князя. Милорда Кристофа.
- О, это осуществить крайне просто, - снова улыбнулся Дармон. - Вам всего лишь нужно дойти до моих покоев. Я привез с собой его портрет.
- Мой отец говорил, что художники, рисующие портреты, ослеплены блеском золота, выплачиваемого им за работу. И потому их рисункам нельзя верить.
- Миледи, ради вас мы специально искали самого непредвзятого художника во всем Такемгаре, - заверил Дармон.
Судя по взгляду, каким Маргарет оглядела портрет и тому, что княжна забрала его в свои покои, князь Кристоф ей понравился.
Во время, не занятое пребыванием в компании княжны, сэр Фесс продолжал шпионскую деятельность, умело собирая нити слухов и обрывков разговоров в настоящую паутину. Правда, пока не все ответы находились. К примеру, Дармона очень интересовал нынешний регент, окутанный непроглядным мраком тайны. Ничего сколь-нибудь значимого о происхождении Реярда сэр Фесс не смог выяснить, как не узнал и то, куда именно недавно отъезжал Пришедший-с-Запада. И связан ли этот отъезд со смертью первого меча армии Палгинера.
Новость об этом прибыла в крепость одновременно с возвращением регента. Каменщик, прибывший в усадьбу с материалом для стены, которую возводил сэр Гаррет, обнаружил лишь пепелище и почерневшие от гари кости, множество костей, принадлежавших не менее чем полутора дюжин человек. Вероятнее всего, работа бродячих банд - сообщения о сожженных селениях и имениях приходили в этом году со всех сторон с печальной частотой.
Ситуация получалась из ряда вон - в Норхолле еще не успели найти человека на свободную должность второго меча армии, как опустело место первого. Да и вообще, количество смертей пусть и неявно, но указывало на чью-то волю, возжелавшую их. И сэр Фесс подозревал, кому она может принадлежать.
Поразмыслив, Дармон решился отправить своему князю письмо. Ничего слишком секретного в нем не было, дабы в случае перехвата не сдать себя с потрохами. Сэр Фесс рассказал о кое-каких общеизвестных новостях Норхолла и всего Палгинера и сообщил, что юной княжне понравился подарок милорда Кристофа - восхитительная кольчуга цвергской работы.
На следующий день после возвращения Реярда в крепость, сразу после завтрака состоялся совет, на котором Дармон смог присутствовать. На этом настоял сам регент - он, похоже, всячески старался задобрить гостя из Такемгара. В ходе совета обсуждались различные вопросы снабжения, был выслушан доклад о мобилизации, подготовленный сэром Тельмом, одним из сотников армии, наиболее приближенным к покойным сэрам Уоллису и Гаррету. Сэр Тельм говорил серьезные вещи, правда, улыбка, которую он тщательно подавлял, нет-нет, да расцветала на лице сотника. Он уже предвкушал очевидное повышение, смаковал его и никак не мог дождаться.
Но совет подошел к концу, и с последним сообщением встал сам Реярд, заговоривший нудным, официальным тоном:
- После краткого совещания с милостивейшим князем, мы решили, что должность первого меча армии княжества Палгинер...
Улыбка сэра Тельма прорвалась наружу, уже совершенно ничем не удерживаемая.
- ... отходит барону Толегерскому Тайлему Хиделлу. Кандидатуру второго меча он выберет сам и предоставит князю в недельный срок, - закончил Реярд.
Барон Толегера встал и отвесил короткий поклон. Улыбка сэра Тельма увяла, а сэр Фесс едва сдержал смешок.
- Милорд, а как же я?.. - спросил сотник. - Сэр Гаррет прочил меня на место второго меча...
- И он мертв, - кивнул Реярд. - Сэр, вы хотите обсудить решение вашего князя?
Сэр Тельм опустил голову и тихо пробормотал:
- Нет, милорд.
- Я так и думал. Совет окончен.
Все присутствующие встали с мест и устремились к дверям тронного зала. Среди них был и Дармон, но Реярд окликнул его:
- Сэр Фесс! Останьтесь, пожалуйста.
Сам Кламен тоже покинул зал через княжескую дверь, успев окатить такемгарца неприветливым взглядом. В конце концов, Реярд и Дармон остались одни. Только тогда регент подошел к гостю поближе и заговорил:
- Сэр Фесс, я разузнал о вас и вашей деятельности, посему, давайте поговорим начистоту.
- О моей деятельности? - переспросил Дармон. - Милорд, я лишь ожидаю аудиенции с вами и милостивейшим князем по решению вопроса, доставшегося вам от предшественника.
- О, ну хватит, - покачал головой Реярд. - Я имел в виду не только вашу деятельность здесь, в Норхолле, но и в других местах, где вы бывали по поручениям вашего князя. Князей. Вы ведь и отцу Кристофа служили, так?
- Как и мой собственный отец, - согласился сэр Фесс. - Род Дармонов исправно служит князьям Такемгарским вот уже полторы сотни лет.
- Похвальная преданность. И все же. Вы - почетный гость, и я никак не могу пресечь ваше вынюхивание обстановки в Норхолле, кроме как отправить вас с определенным решением вопроса брака.
Дармон не удивился, вернее, не отразил удивления на лице.
- Признаюсь, решение было весьма трудным, - продолжал Реярд. - Союз с Такемгаром, той силой, какой он стал, как я слышал, не без вашей помощи - вещь весьма ценная. Только вот наши княжества лежат на значительном расстоянии друг от друга, нас разделяют Стомгар и Надар, поход через которые будет стоить большого количества времени и сил... посему, недовольства князя Кристофа можно не опасаться, максимум, что он сможет - прислать вместе с вами пару гневных писем. Так ведь?
Дармон не ответил.
- Мало того, - продолжил Реярд. - Если ваш князь решится все же выдвинуть против нас войска, то, чтобы попасть в Палгинер, ему нужно будет воспользоваться или южным маршрутом... и договориться с Эстерхией, что, как мы оба знаем, невозможно с учетом нынешнего положения вещей. Либо же Кристофу придется пройти через Стомгар, а я как раз сейчас работаю над союзом с этим княжеством... как вы сами уже знаете, ведь так?
Сэр Фесс вновь промолчал.
- Я очень не люблю шпионов под носом, - маска не отражала чувств Реярда, а голос его был лишен эмоций, как и всегда. - Потому, попрошу вас - убирайтесь. Без лишнего шума, просто возьмите весь тот груз слухов и праздной болтовни, что вы уже собрали, и уезжайте. Если вы проделаете это тихо, то обещаю вам, что отвечу той же монетой. Никакого скандала из-за вашего шпионства, никакой награды за вашу голову. А княжне мы найдем более достойную партию, нежели ваш далекий Кристоф.
- Барона Толегерского? - Дармон постарался, чтобы этот вопрос звучал саркастично и экспрессивно. Конечно же, нет. Князь Стомгара недавно овдовел, и в свои семьдесят с лишним еще полон сил и энергии, так что намечающийся союз идеально бы скрепился браком.
- Может быть и Хиделл, отчего бы нет? Это, по крайней мере, уж точно уймет его жадность. Впрочем, это не для ваших ушей, - отрубил Реярд.
- Если это не уймет милорда Тайлема, вы и его убьете? - спросил Дармон, и азарт пробежал по его телу мелкой дрожью. - Обратите внимание, милорд Реярд, цепочка трупов, в том числе и вдруг оказавшихся целыми и невредимыми, однажды все же приведет к вам людей и менее любопытных, нежели я.
Конечно, деревянная маска не выразила никаких эмоций. Молчание, продлившееся с десяток секунд, не заставило Дармона дрогнуть, он по-прежнему с вызовом смотрел в прорези, за которыми в черноте скрывались глаза Реярда.
- На вашем месте, - медленно проговорил регент. - Я бы стремительно удалился не только из этого зала, но и из Норхолла. Каждая секунда промедления не идет вам на пользу.
Некоторое время они стояли друг против друга, ведя дуэль взглядов. Наконец, такемгарец медленно произнес:
- Раз уж вы дали ответ милорду Кристофу, я покину Палгинер. Гарантирую вам, мой сюзерен будет разочарован результатом переговоров.
- Мы постараемся это учесть, - ответил Реярд в спину Дармону.
Как и ожидал сэр Фесс, у покоев Маргарет появилась охрана, преградившая ему путь еще на подходе.
- Приказом князя вам запрещен доступ к покоям княжны, - отчеканил один из стражей, молодой паренек с едва пробивающимися усиками.
- Приказом князя?! - возопил сэр Фесс, стараясь произвести как можно больше шума. - Я, голос князя Такемгарского, почетный гость здесь, и ты, юнец, думаешь остановить меня своей грязной ложью?
- Это не ложь! - ответил юноша, густо покраснев, а его напарник, постарше годами и погуще усами, положил руку на меч. - Воля князя исходила из уст его регента!
- Регента! - расхохотался сэр Фесс. - Ты уверен, что под маской скрывался именно он? Реярд Пришедший-с-Запада любит меня, точно я его брат, он не мог отдать такого приказа. Может, над тобой кто-то просто подшутил, чтобы опозорить тебя в глазах почетного гостя?
Эти слова явно смутили стражников, во взглядах, направленных на Дармона так и сквозила напряженная мыслительная деятельность. Но это было не главное - привлеченная шумом, разнесшимся по гулкому пустому коридору, Маргарет уже шагала к ним.
- Что здесь происходит? - спросила княжна, отворив дверь. При ее виде стражники вытянулись в струну.
- Меня не хотят допускать в ваши покои, миледи, - тут же наябедничал сэр Фесс.
- Вообще-то, миледи, мы могли бы с вами и пройтись, - заметил Дармон. - Сегодня прекрасная погода.
- Пожалуй, вы правы, - улыбнулась Маргарет. - Прогулка после завтрака освежает.
Княжна не присутствовала на общем завтраке в тронном зале, предпочитая есть в одиночестве. Потому и на совете она не оставалась, и о том, что было после, уж точно не имела представления.
Они шли по саду как раньше, и княжна держала такемгарца под локоть.
- Миледи Маргарет, я буду говорить с вами на чистоту, - начал он и тут же почувствовал, как напряглась девушка. - Регент вашего княжащего брата приказал мне покинуть Палгинер в ближайшее время. Думаю, к обеду я уже выйду через ворота Норхолла.
- Причиной вашего визита сюда было сватовство князя Кристофа, и пребывали вы здесь, ожидая ответа от моего брата. И с чем же вас возвращают к вашему сюзерену?
Вот оно. Нужно тщательно подобрать слова.
- Регент вашего брата сказал, что подыщет для вас партию лучшую, чем мой сюзерен. Возможно, это будет тот же самый милорд Тайлем... но, спросите мое мнение - вас прочат в невесты князю Стомгара Деарму Фолли, семидесятилетнему вдовцу, пережившему уже четвертую жену.
Это не очень-то удивило Маргарет. Она уже вошла в возраст, и ей стоило ожидать скорого брака... но уж точно не с Тайлемом Хиделлом или Деармом Фолли. Последней рухнувшей надеждой был Реярд, который присматривался к послу Такемгара и, похоже, был согласен отдать княжну князю Кристофу, молодому и красивому...
Не то чтобы это нравилось ей самой. Речь о браке бросала Маргарет в дрожь и к тому же злила, хотя она и понимала, что этого не избежать. Брат никогда особенно не любил ее, и теперь он стал князем, а его учитель - регентом. Самый близкий друг отца покинул крепость, а мать вряд ли сможет на что-то влиять по возвращению в Норхолл - регент же Реярд. Защитить молодую княжну больше некому, и ее отдадут в жены тому, кому сочтут нужным...
В этом ключе Кристоф был бы идеальным выбором для Маргарет. На юге к женщинам относятся почти так же, как в орочьих ордах - им дозволяется воевать, пока они еще не принесли своим мужьям детей, более того, по словам Дармона, княжны Такемгарские имеют в распоряжении до тысячи солдат, которыми лично командуют. История и песни знавали много славных побед, дарованных Такемгарским князьям их супругами. От всего этого Маргарет была в восторге до головокружения.
Но, похоже, с мечтами покончено. Брат отказал сэру Фессу. Даже не брат, а его регент решил ее судьбу... человек, далекий от их семьи, далекий от Палгинера. Будь жив ее отец... дракон побери, да отец и сватал ее за Кристофа Такемгарского! Из-за него Маргарет и познакомилась со столь приятным в общении, умным и учтивым сэром Фессом, уверяющим ее, что он - один из воспитателей князя Кристофа. А значит, тот вполне мог унаследовать черты характера Дармона... ну а портрет Кристофа, висящий теперь в комнате Маргарет, так и вовсе вызывал трепет в ее груди.
Теперь его придется выбросить. И забыть все, что говорил ей сэр Фесс, все, что он рассказывал о сюзерене. Отпустить вместе с ним. Если только...
- Сэр Фесс... - понизив голос, произнесла Маргарет. Она сама боялась того, что скажет, и предвкушала это, будто большое приключение, ожидающее ее. Впрочем, так оно и было. - Я... я хотела бы отправиться с вами, добраться до Такемгара и увидеться с Кристофом.
Дармон тепло улыбнулся. Дело сделано.
Вереница людей потянулась из ворот Редфола спустя три недели пребывания Изабель в родном замке. Официальная версия того, почему Палгинерскую княгиню сопровождало шесть рыцарей с оруженосцами и пятью десятками воинов - страх князя Карла за сохранность дочери. Прошлая ее поездка закончилась трагедией, так что выглядело это правдоподобно.
Карл отобрал для Бель самых лучших воинов. Большая часть из них - гвардейцы князя, а рыцари - закаленные в сражениях, опытные вояки. Из всех шестерых самым безобидным был старый, грузный сэр Говард Толье - на нем настояла сама Изабель, дабы Мика, его нынешний оруженосец, также отправился в Палгинер.
Сэр Говард был к тому же и самым разговорчивым. Всю дорогу он похвалялся, что уж в его-то присутствии никто не осмелится напасть на миледи Изабель. Все лиходеи будут объезжать ее кортеж десятой дорогой, или же попросту умирать от одного вида сэра Говарда. Остальные рыцари лишь ухмылялись, слушая старого балагура. Многие за глаза говорили, что Толье начинает впадать в старческий маразм... и иногда, послушав его разговоры, легко было увериться в правдивости этих суждений.
Полнейшей противоположностью сэра Говарда был сэр Деймар. Молодой, едва перешагнувший через второй десяток лет и уже отличившийся в битве против войска из княжества Вайсейз, желавшего позапрошлым летом поживиться на богатых полях Диолжана. За всю дорогу он раскрыл рот лишь однажды, развеяв подозрения Изабель о его немоте. Сэр Деймар был потомком небогатого, но верно служившего Диолжану рода Бозес, от которого ему осталось лишь крохотное имение на дюжину душ, доспехи, меч и безупречная честь. Он ехал в авангарде со своим оруженосцем, молодым мальчишкой Чиком, и Изабель не так уж часто видела их - рыцарь уезжал далеко вперед.
К не менее древнему, зато более богатому роду принадлежали два других рыцаря, братья-близнецы Жерар и Илан Хейлоны. Рыжеволосые, тонкие и изящные, они все время улыбались и едва не дрались друг с другом за право галантно ухаживать за Изабель. Впервые увидев их, княгиня Палгинерская усомнилась в их боеспособности, однако сам первый меч армии сэр Тормун поручился за них.
Наконец, прикрывал растянувшуюся по дороге процессию сэр Дилан Торн, мужчина на десять лет старше княгини. Изабель помнила его - сэр Дилан всегда сопровождал отца в боевых походах, будучи одним из его доверенных телохранителей. Теперь Карл Брунон в походы не ходил, а в замке и кроме Торна хватало защитников, потому сэра Дилана и попросили сопроводить Изабель. Он единственный из всех шести рыцарей не имел оруженосца - парень, прислуживавший ему, не так давно умер на охоте, неудачно подвернувшись огромному дикому вепрю.
Князь Карл разрешил дочери покинуть родной замок лишь по прошествии трех недель, которые княгиня по большей части провела в постели. С ними отправился и один из лучших лекарей, ежедневно осматривающий Изабель и отсылающий ее отцу голубей с отчетом о состоянии дочери. Состояние, надо сказать, стремительно улучшалось.
Первые дни путешествия в небольшой карете дались Изабель тяжело - ребра болели от каждого камешка под колесом, а ноге, все еще заключенной в лубок, для постоянной ноющей боли не нужно было и этого. Пришлось даже сделать пару непредвиденных остановок, дабы унять тряску и перевести дух.
Ходить без чужой помощи Изабель до сих пор не могла, потому, кроме воинов, отец выделил ей несколько служанок, две из которых размерами и могучестью могли соперничать с иными мужчинами.
Мика, по пути в Диолжан болтавший без умолку, ныне, похоже, проникся молчаливостью сэра Деймара. Он ехал не так уж далеко от кареты, рядом с которой постоянно ошивался его рыцарь, и Изабель могла видеть изменения, коснувшиеся сына рыбака. Мика коротко постригся и помылся, и вместо украденного рванья носил теперь темно-зеленый дублет, большая часть которого была скрыта кольчугой, черные шоссы со стальными наколенниками и высокие сапоги. На поясе у него болтались тонкий одноручный меч и кинжал, а сзади уместился небольшой лук.
На четвертый день Бель не выдержала и, оборвав опять что-то рассказывавшего сэра Говарда, окликнула его оруженосца. Мика дернулся, будто выйдя из оцепенения, и подвел коня ближе к окну кареты.
- Вы что-то хотели, миледи?
- Да, хотела, - кивнула княгиня. - Узнать, что с тобой стало. Почему ты молчишь всю дорогу?
- Когда мы ехали в Редфол, у вас не было иных собеседников, - пожал плечами чернявый парень. - Сейчас же вокруг вас достаточно благородных особ, которые могли бы поддержать разговор.
Изабель покосилась на надувшегося сэра Говарда. Уж он-то только и рад был бы поведать "юной деве", как он называл дочь своего князя, все те многочисленные истории, пронизывающие его жизнь. Начиная с той, как он, будучи пятилетним ребенком, отогнал от стада отцовских баранов стаю волков, и, заканчивая совсем недавней, всего трехмесячной давности, о том, как он голыми руками расправился с тремя десятками тварей Ночи, напавшими на прекрасную деву, ехавшую по Первому тракту.
- Ты теперь тоже почти благородный сэр, - улыбнулась княгиня. - Да и я не страдаю предрассудками по этому поводу. Скажи, то, что даровал тебе отец - достойная награда?
Мика задумался, и нерешительно ответил:
- Милостивейший князь был щедр ко мне... да, думаю, награда была достойной.
- Это не то, что ты хотел? - задала очевидный вопрос княгиня.
- Я сам не знаю, чего хочу, - грустно улыбнулся Мика. - Я просто... живу. Плыву по течению, надеясь, что оно само вынесет меня туда, куда нужно. Возможно, я просто привередлив, и иного простолюдина назначение оруженосцем столь благородного сэра должно было осчастливить... только вот я отчего-то не чувствую себя счастливым.
Во взгляде Изабель проскользнуло что-то такое, что заставило Мику опустить следующую фразу. Он решил сменить тему:
- Ну а что насчет вас, миледи? Что вы будете делать по возвращению в Палгинер? Прошу, не считайте этот вопрос дерзостью с моей стороны, я всего лишь поддерживаю разговор, как вы и желали.
Бель улыбнулась.
- Это не дерзость, Мика. Первым делом я посещу могилу мужа и попрощаюсь с ним. А затем, встречусь с сыном и дочерью. Им нужна моя поддержка, сначала погиб их отец, затем пришло сообщение о смерти матери... даже боюсь представить состояние, в котором они пребывают.
- А зачем вам для всего этого нужен я? - спросил Мика прямо. - Я не лучший воин для кортежа, равно как и мой сэр, при всей его героичности.
- Ты нужен мне как свидетель, - прямо ответила Изабель. Сказав это, она невольно вспомнила разговор с отцом, состоявшийся перед выездом.
До Диолжана доползли слухи, что резню кортежа Изабель в Старом Пути осуществили по приказу какого-то наемника, с акцентом, присущем столице Намделара. Князь Карл отличался рассудительностью и не доверился сходу слухам, повторно расспросив дочь. Та, уже построившая цепочку суждений, предположила, что покушение на нее было нужно Реярду, учителю ее сына, ставшему ныне регентом. Выслушав эту точку зрения, Карл, как и подобает хорошему правителю, не стал в нее безоговорочно верить, начав понемногу мобилизацию - а ну как все же недавно взошедший на трон король Филипп решил вернуть себе утерянные княжества? Тем более что разведка сообщила о том, что юный монарх занимается тем же самым - собирает вокруг себя оставшиеся верными знамена.
- И о чем же я должен свидетельствовать? - кажется, эта перспектива Мике не очень-то нравилась.
- О нападении на меня. О том безносом. О своих выводах касательно него.
- Но зачем? - удивился Мика. - Что это может дать?
- Пока не знаю, - честно созналась Изабель. - Будем ориентироваться на месте. Для начала нам надо добраться до Норхолла.
Вскоре, когда до Глиняной реки, отмечавшей собой пролегающую здесь границу двух княжеств, оставалось не больше пары часов хода, в центр кортежа прискакал Чик, оруженосец сэра Деймара, с новостями из авангарда.
- К мосту через Глиняную подходит отряд наемников, - сообщил он. - Почти все - пешие, числом около сотни, двигаются в сторону Палгинера. Не стоит ли нам сбавить ход, чтобы не столкнуться с ними на мосту?
- А что в этом такого? - удивилась Изабель.
- Наемники - не те люди, с которыми хотелось бы сталкиваться в поле, если везешь с собой княгиню, - ответил вместо Чика Мика. - Раз эти люди убивают других людей за деньги, то вполне могут ради выкупа взять вас в плен. Скажи, Чик, ты не видел их предводителя?
- Я обогнул их отряд по дуге, стараясь не попадаться на глаза, - ответил оруженосец. - Одним из первых шел человек с гербом на старом щите - там была нарисована белая маска лицедея на черном фоне. Сам латник был в неплохих неполных доспехах, выкрашенных в желтый и красный цвет, на плече он нес длинный меч.
- Улыбчивые братья, - поморщившись, произнес Мика. - Миледи, Чик прав - не стоит нам встречаться с ними на мосту. Давайте подождем, пока они переберутся через Глиняную, и потом обогнем их на Палгинерской дороге.
Изабель задумалась. Конечно, это трата времени, но раз уж человек, явно больше разбирающийся в этом, дает ей совет...
- Что же, ладно. Чик, объяви привал, - ответила, наконец, Изабель. И спросила у Мики: - Что им нужно в Палгинере?
- Понятие не имею, миледи, - пожал плечами Мика. - Улыбчивые братья непредсказуемы, как и большинство других наемных отрядов. Они могут прийти в Палгинер, чтобы грабить, а могут отправиться к князю, дабы попроситься к нему на службу. Слух о том, что Норхолл собирает войска, расползается по Намделару. Вчера я слышал об этом в таверне, где мы останавливались. Говорят, нынешний регент боится агрессии со стороны орды Зеленого моря. Кроме того, Улыбчивые братья вполне могут предложить мечи изменнику.
Изменник. Это слово заставило поморщиться Изабель. Изменником был сэр Багрен, и точной причины этого она так и не смогла узнать. То ли он хотел посадить своего сына на княжеский трон, то ли ему не понравился Реярд - слухи, звучащие в посещенных ими по пути тавернах, росли и множились. Кое-кто даже говорил, что это сэр Багрен погиб, сверзившись со стены, и восстание теперь готовит ее муж Клодвиг, которого его собственный сын сместил с княжеского трона.
- А мы можем как-то узнать причину их похода? - уточнила Изабель. - Если они прибыли в Палгинер ради грабежа или поддержки бунта - думаю, стоит их разбить.
- И потерять множество людей, - нахмурился Мика. - Улыбчивые братья - высококлассные бойцы, не смотря на их, в большинстве, низкое происхождение. Их цена многим не по карману, однако, и результат работы зачастую превосходит любые ожидания.
- Откуда ты о них знаешь? - спросила Изабель. Ее это почему-то уже не удивляло.
- Я знаком с их нынешним командиром, Веселым Джоном. И самого первого, Веселого Джара, который их и собрал, тоже знавал.
Изабель решила как-нибудь расспросить Мику об этом, только не сейчас - сын Шолы устремился к сэру Говарду, дабы помочь ему спуститься с лошади.
Они остановились прямо там, где ехали - посреди небольшой рощи, обрамляющей Глиняную реку с обоих берегов. Большая часть рыцарей собралась у кареты, лишь сэр Деймар отсутствовал. Изабель бы предпочла сэра Говарда ему - может, тогда удалось бы передохнуть в тишине.
Пока в котелке кипела похлебка, Изабель вновь обратилась к Мике, чистящему шлем сэра Говарда:
- А может, нам стоит все же нагнать этих наемников?
Оруженосец повернулся к ней и с явным облегчением отложил шлем.
- Зачем, миледи?
- Мы можем нанять их сами, - пожала плечами княгиня. - Думаю, если мы заплатим им за мое сопровождение, а потом и устроим на службу Палгинеру, это исключит возможность грабежа деревень с их стороны.
- Да, нанять нас вам стоило бы, - ответил ей незнакомый голос. - Ваша нынешняя охрана, миледи, оставляет желать лучшего.
Голос принадлежал вышедшему из леса человеку в желто-красных доспехах. Его меч лежал на плече сидящего спиной к нему сэра Говарда, отчаянно пучившего глаза. Раздался звон стали - то остальные рыцари потянули клинки из ножен... меж деревьев, откуда только что появился предводитель Улыбчивых братьев, то тут, то там возникали новые фигуры. В руках некоторые из них держали луки, и вложенные в них стрелы смотрели на охрану Изабель.
Глава 17.
Безносый-Дейрем вновь вел свою телегу вперед. В этот раз ящик в ней отсутствовал, а на его месте лежал сэр Уоллис Полгари, свернувшийся эмбрионом.
Заросший, ужасно исхудавший, лишившийся глаза - мало кто узнал бы теперь когда-то первого меча Палгинерской армии. Он и сам себя уже не узнавал - та, прошлая жизнь казалась ему каким-то сном, далеким и недоступным, образы которого иногда навещали разум. Кейт, его прекрасная жена, загубленная болезнью... Гаррет Уолш говорил о ней перед смертью, он обвинял сэра Уоллиса в ее смерти, хоть тот и не был виноват. Он пытался спасти Кейт, князь выделил для него лучшего лекаря... все тщетно.
Это Полгари помнил. И не понимал, почему сэр Гаррет его обвинял в смерти любимой жены. Ведь он... он не виноват! Мысли об этом заставляли голову Уоллиса болеть, и он стремился прогнать их, однако они непременно возвращались.
Когда горела усадьба, и отблески пожирающего ее пламени танцевали на лице Дейрема, он был рядом. Сэра Уоллиса это пугало, а безносый стоял, глядя на языки огня, и улыбка кривила его губы. Полгари хотел спрятаться подальше от пламени и Дейрема, наслаждающегося видом бушующей стихии. Стоило безносому лишь шикнуть, и Уоллис остался стоять и покорно смотреть. Это тоже отпечаталось в памяти палгинерца, заставив его бояться Дейрема еще больше.
Когда телега поехала прочь, Уоллис лег на ее дно и не вставал - так повелел Дейрем. Он не сдержался, когда на следующий день телега остановилась, и послышались голоса - осторожно приподнявшись, Полгари глянул через невысокий борт на дорогу. Там безносый говорил с безликим - человеком в маске, вид которого казался Уоллису смутно знакомым.
- Ты что, его с собой взял? - спросил безликий, заметив сэра Уоллиса.
- Ой, да не волнуйся, - махнул рукой Дейрем. - Его разум почти оставил его, он не опасен.
- Это ты так считаешь.
- Он может мне еще пригодиться, - упрямо твердил безносый. - Оставь беднягу в покое.
- Я не буду ничего обсуждать при нем, - покачал головой безликий.
Дейрем насупился, подождал какое-то время, но человек в маске хранил молчание. Тогда безносый что-то произнес на южном языке и обернулся к телеге.
- Жди здесь, - бросил он сэру Уоллису и зашагал прочь. Безликий повел своего коня вслед за ним. Удалившись на значительное расстояние, они, похоже, заговорили вновь, только теперь сэр Уоллис не мог их слышать. Он покорно лежал на дне телеги и смотрел, как высоко в небе парит большая птица.
Вернулся Дейрем уже в одиночестве. Он влез на свое место и щелкнул поводьями - поскрипывание колес вновь вторглось в слух Уоллиса.
- Ну что, солонина, мы с тобой снова в пути, - хмуро произнес Дейрем. - Снова будем подтирать задницу милорду без морды.
Сэр Уоллис не хотел подтирать никому задницу, однако если Дейрем скажет это делать, ослушаться не выйдет.
С тех пор прошло несколько дней. После встречи с безликим, безносый сменил направление движения. Сэр Уоллис не знал, куда они едут теперь, и когда их телега въехала в небольшую деревушку, это почему-то удивило его. Полгари страшился поднимать голову, дабы глянуть на происходящее вокруг, опасаясь гнева Дейрема, но он видел деревянные крыши, проплывающие мимо. Наконец, рядом с одной из них, телега остановилась.
Сэр Уоллис осторожно встал и огляделся. Они приехали в небольшую деревню на пару десятков домов, даже не огороженную стеной. Несмотря на это, жители здесь имелись, пусть и немного - несколько женщин и детей смотрело на новоприбывших с порогов крохотных одноэтажных хибар. Вдалеке Полгари разглядел синюю полосу реки, у которой высился невысокий замок с широкой каменной стеной. Вот почему деревню ничего не защищало - после равноденствия, очевидно, местные жители попросту уходили в замок.
- Мы поживем здесь какое-то время, - сообщил безносый сэру Уоллису. Палгинерец дернулся - всю дорогу Дейрем вел себя необычайно тихо. - Знаешь, а я проникся к тебе некоторым уважением. Представляешь, тебе удалось сберечь свою госпожу. Да-да, она не погибла, а вполне себе успешно добралась до батюшки и теперь возвращается на родину, заставляя моего нанимателя исходить на кровавый понос. Потому он и запрятал нас сюда, в эту дыру... ну и еще потому, что тут недалеко замок его нового союзника, в котором, если тот начнет бить копытом, мне придется устроить праздник кровопролития.
Дейрем говорил все это, распрягая лошадь, и сэр Уоллис старался слушать. Но он потерял нить разговора почти сразу - слишком много слов, слишком. Темнота и Сталь не говорили, при этом Уоллис понимал их гораздо лучше.
Они остановились в одном из пустующих домов, коих здесь было предостаточно. Не все возвращались весной в деревушку, не все уходили из нее зимой. Вот и этот дом, похоже, зимовал с хозяином - дверь его покрывали глубокие борозды царапин, а в соломенной крыше зияла огромная дыра. Похоже, изголодавшиеся твари Ночи смогли добраться до лакомой человечины. Внутри хижины царило запустение, и лишь пара бурых пятен на стенах напоминала о предыдущих хозяевах и их незавидной судьбе.
- Милорд солонина, ты будешь спать здесь, - сообщил Дейрем. - А я, пожалуй, на улице. Дни сейчас теплые, и пребывание в четырех стенах меня угнетает... последние четыре стены, в которых я спал, я же и сжег.
Кивнув, будто подтверждая свои слова, безносый вышел. Постояв немного посреди пустой комнаты - все, что было в ней, уже давно вынесли соседи, сэр Уоллис вышел наружу.
- Нет-нет, милорд, ты остаешься здесь, - покачал головой безносый. - А мне нужно прогуляться, освоиться, так сказать. И знай - если по возвращению я не найду тебя, то отрежу тебе ногу.
Страх сэра Уоллиса не позволил ему усомниться в словах Дейрема и задаться очевидным вопросом - как можно отрезать ногу тому, кого не можешь найти?.. Вместо этого он вернулся в дом, забился в угол и, обхватив колени руками, принялся терпеливо ожидать. Стали с ним больше не было, Дейрем отобрал ее, но Темнота присутствовала, хотя бы в этом самом углу.
Безносый же шел меж домов, оглядывая их жителей задорным взглядом. Дети тыкали в него пальцем, и матери тут же прятали их подальше от изувеченного незнакомца.
Всего за пару минут Дейрем дошел до конца поселения. Там, рядом с покосившейся хижиной на рассохшейся колоде сидел старик, смотрящий вдаль белыми, слепыми глазами. Он не видел подошедшего, но, кажется, слышал - голова его дернулась по направлению к безносому.
- Кто здесь? - глухо спросил старик. - Я не узнаю твоих шагов.
- Я тут впервые, старик, - ответил Дейрем, усаживаясь рядом прямо на землю.
- У тебя в голосе слышна неуверенность, - произнес деревенский.
- Это из-за увечий, - хохотнул безносый. - Мой голос всегда звучит неуверенно, а слова - шипяще. Скажи, смогу ли я найти здесь кого-то, кто смог бы длительный срок делиться со мной и моим другом едой и питьем, ухаживать за конем, на котором я приехал? Не за просто так, конечно, плата будет щедрой.
Старик снова повернул голову к горизонту. Он не отвечал довольно долго, и безносый не торопил его. Дейрему некуда было торопиться.
- Что-то грядет, - сказал, наконец, старик. - Ты видел, кто сейчас сидит в домах вокруг?
- Женщины, дети, и развалины вроде тебя, - пожал плечами безносый. - Мужчины работают в поле, как и всегда.
- Нет, - старик улыбнулся - во рту его совершенно отсутствовали зубы. - В полях работают женщины и те дети, что уже способны что-то делать. В деревне остались женщины на сносях и дети столь малые, что никакой работы поручить им не выйдет. А старики... кого ты видел, кроме меня? Я бы тоже был в поле, если бы мог видеть. Всех мужчин собрали под меч. Говорят, новый князь насолил оркам... южные баронства, Бук и Норен, не признают его... и ветер с запада мне не нравится, он-то пугает больше всего. Что-то грядет.
- Послушай, мне, если честно, плевать на все это, - закатив глаза, произнес безносый. - Я спрашивал не о том.
- Обратись к кому-нибудь, кого найдешь в деревне сейчас. Только не надейся на теплый прием - еды у нас у самих мало, а по домам сидят действительно немощные...
Лицо Дейрема дернулось, он встал и зашагал прочь. Старик никак на это не отреагировал, продолжив смотреть вдаль слепыми глазами.
Безносый нашел женщину, согласившуюся кормить их с Уоллисом, в первом же доме, в который он постучал. Начав разговор со звяканья серебряной монеты, упавшей на стол перед хозяйкой более-менее чистой хибары, бывший раб не прогадал. Женщина пообещала кормить их трижды в день.
- Скажи, - спросил у нее Дейрем перед уходом. - В этой деревне или же в замке у реки есть искусный резчик по дереву? Или достаточно сноровистый кузнец, чтобы справился с мелкой ковкой? Сойдет даже рукастый резчик по камню, мне все равно.
- В замке есть мужчина, его зовут Горж, - ответила женщина голосом не менее уставшим, чем ее лицо, изрезанное морщинами. Бледные глаза смотрели на Дейрема и будто не видели его, а при ходьбе женщина подволакивала ногу - очевидно, потому она не работала в поле. - Искуснее него в работе с деревом я не встречала никого.
- Он все еще в замке, или его тоже в новобранцы записали? - уточнил безносый.
- Вряд ли, - покачала головой женщина. - Он лишился ноги в юношестве и вырезал себе деревянную замену.
- По протезам, значит, специализируется? - усмехнулся Дейрем. - То, что нужно.
И он удалился прочь, наметив посещение крепости на завтра. Что-то в этой женщине казалось знакомым безносому, и это ему почему-то не нравилось.
Сэр Уоллис оказался там же, где Дейрем его оставлял. Палгинерец сидел в углу хижины и рассматривал обрубок безымянного пальца. Безносый плюхнулся рядом и приложился к меху с вином - он прихватил целый бочонок из поместья Уолша. Как знал, что придется коротать время в бедной деревне, где вряд ли получилось бы разжиться качественным горячительным.
- Забавная штука, а, милорд солонина? - заговорил Дейрем. Вино было крепленым, а живот бывшего раба пустым, и язык его развязался скорее, чем обычно. - Я свободен, но я один. Ты - единственный, кого я могу назвать другом... ты мне друг?
- Да, - незамедлительно кивнул Уоллис.
Нельзя перечить Дейрему.
- Вот и я так думаю... Только с тобой я могу поговорить по душам. Реярд... лживая тварь, на мой взгляд, и я не удивлюсь, если он однажды убьет меня ударом в спину. Хотя, я все равно ему благодарен.
Дейрем приложился к меху, но, сделав несколько больших глотков, он так и не продолжил разговор.
Палгинерец не успел заметить мелькнувшей стали, но вот боль, пронзившую его ступню, он не мог не ощутить. Сэр Уоллис тихо заскулил, боясь завыть в голос.
- У меня нет хозяев, - процедил Дейрем, вытаскивая короткий кинжал и отправляя его обратно в ножны. - И никогда больше не будет. Советую тебе это запомнить, если хочешь оставаться моим другом.
Он полил новую рану сэра Уоллиса вином и продолжил:
- Реярд - просто человек, которому я обязан... жизнью, наверное. Да чего уж - и жизнью, и свободой. Потому мне и приходится выполнять кое-какие его просьбы... Он выкупил меня, когда мне грозила смерть, когда пятый шаг был уже сделан... Знаешь, как поступают с бойцовыми рабами, когда те делают пятый шаг?
- Нет, - честно признался сэр Уоллис.
- О, их не убивают, как обычных рабов, нет. Даже смерть бойца с арены должна развлечь свободных людей... против меня они выставили двух львов, а я был безоружен. Мне было уже все равно, ведь до этого... до этого... дограх рас ахарра...
Безносый вновь заговорил на южном языке, а это значило, что он слишком глубоко ушел в воспоминания. Сэр Уоллис не хотел его тревожить, вернее, боялся это делать - он знал, что в таком состоянии Дейрем становится совершенно непредсказуемым. Лучше оставить его в покое - пусть приложится еще несколько раз к меху и уснет.
Вдруг Дейрем снова заговорил на наларе.
- Жизнь и свобода уже не значили для меня ничего, но Реярд дал мне еще кое-что. Уоллис, - Полгари вздрогнул, - он дал мне сполна отомстить тем, кто делал это с ней. И я, клянусь всеми богами этого мира, я отомстил им сполна! Я обязан Реярду за это. Да... Обязан...
Голова Дейрема склонилась на бок, он еще что-то бормотал, пока разум его окончательно не перешел в царство сна. Только тогда сэр Уоллис решился взглянуть в лицо мучителя, и глаза его расширились от удивления. Свет, проникающий сквозь узкие окна лачуги и дыру в крыше, проявил на щеках Дейрема пару влажных дорожек, проторенных слезами.
Бенедикт, орудуя лопатой вместе со своим крохотным отрядом, думал, а не лучше ли было действительно сбросить остатки мертвецов в трясину, чем вновь засыпать братскую могилу? Если тварь Ночи полезла бы за телами в топи, то проблема ее наличия решилась бы сама собой.
- Она ведь вернется, да? - спросил Шейн. Дрожь, пробиравшая его, и не думала угоманиваться.
- Конечно, вернется, - ответил Римаз с насмешкой. Его почему-то вся эта ситуация забавляла, впрочем, возможно, это было нервное веселье. - Ей тоже нужно кушать. Представляешь, как она изголодалась без человечины, что позарилась даже на столь несвежие останки? Сколько прошло с момента резни в остроге, с тех пор она и не ела.
- Я бы не был столь уверен, - произнес Вилдон. - Врата Вирена были открыты. Она вполне могла возвращаться, чтобы подкрепиться.
- Они, - пробасил Тогг. - Ночью твари выли на два голоса.
Это не придало уверенности Бенедикту.
- При этом их вряд ли больше двух, - заметил Римаз. - Милорд, ваш отец в одиночку справлялся и с большим количеством.
- А тварь справилась со всем гарнизоном Вирена, - мрачно произнес Бен. И все же, откуда взялась вторая? Это кастелян?.. Собственное снадобье превратило и его в тварь Ночи?..
- Она застала солдат врасплох, - пожал плечами Римаз. - Если к вам вторгнется враг, пока вы будете на сортире сидеть или же пускать в подушку слюни, вы тоже не шибко-то сможете обороняться. Милорд.
Бенедикту больше нравилось, когда старый инструктор не употреблял к нему этого уважительного обращения, чем делал это... так.
- Нам надо уехать отсюда, - пробормотал Шейн. - Покинуть это место как можно скорее - иначе нас уже некому будет закапывать.
- Ты стал десятником и даже не поставил нам по чарке вина? - вскинул бровь Римаз. - Горбатый, не бери на себя слишком много. Милорд Бенедикт наш командир, и ему решать, где и когда мы сдохнем.
Щека Бена дернулась - саркастические тон Римаза все больше раздражал его.
- Нам нельзя покидать острог, Шейн, - произнес десятник. - Дорога через Черновую топь слишком извилистая - мы не уйдем далеко до наступления темноты. А ночь - их время.
- Но вы же смогли с Римазом добраться до города! - голос Шейна предательски сорвался на высокие ноты. - И до этой драконовой дыры мы тоже добрались!
- Кудахчешь, точно курица. И толку столько же, - проворчал Римаз.
- Возможно, нам просто повезло, - пожал плечами Вилдон. - Может, твари больше были увлечены гарнизоном, и не заметили пары человек, ускакавших на запад. Шейн, в остроге ночевать безопасней, чем под открытым небом. Нам просто нужно дождаться людей, которых обязательно пришлет нам сэр Гаррет. Вместе с ними мы выловим тварей и после этого уже покинем Вирен, будучи в полной безопасности.
- А что если твари дали вам доскакать до города лишь для того, чтобы вы послали сообщение сэру Гаррету? - визгливо поинтересовался Шейн. - Свежее мясо само притопает к ним, когда в Вирен доберется новый гарнизон.
Бенедикта словно молнией прошибло.
- Да нет, не может быть, - неуверенно произнес он. - Твари никогда не отличались столь острым умом...
- Однако твари никогда не справлялись и с простейшими засовами, - заметил посерьезневший Римаз. - А в Вирене справились, если это были действительно они. Горбатый дело говорит.
- И что же вы предлагаете? - спросил Бенедикт, оставив лопату. - Послать птицу и попросить первого меча и князя оставить Вирен, опорную точку границы? Из-за тварей, которые плевать хотели на минувшее равноденствие? Как сами-то думаете, что мне на это ответят?
Никто не решился открыть рот.
- Единственный выход для нас - ждать, - взяв лопату, произнес Бен. - И надеяться, что твари не поумнели настолько, чтобы какой-нибудь хитростью одолеть целую сотню солдат.
- Они уже делали это. Значит, смогут сделать вновь, - проворчал Римаз. Десятник больше не проронил ни слова, пока место вырытой ямы снова не занял небольшой холм.
Обедал отряд солониной, пропитавшейся запахом разложения - ее запасы нашлись в Вирене, и лишь Пятеро знают, сколько времени склад, на котором хранилась еда, пробыл могильником для гарнизона острога. От запаха мяса тошнило, но другого выхода не было - запасы, прихваченные из Норхолла, давно подошли к концу, а на топях промышлять можно было лишь лягушками. Да и тех нужно еще исхитриться поймать. Раньше в острог раз в две недели приезжала пара телег со свежими припасами, а теперь складывалось впечатление, что о Вирене все позабыли.
Срединный тракт также не отличался оживленностью, что было, по меньшей мере, странно - обычно после равноденствия на нем было не протолкнуться от торговцев, держащих путь в дальние края. Удлинение дня значило, что можно ночевать в поле без опаски, и нужно было успеть поторговать вдоволь до осеннего равноденствия. Бенедикта тревожило то, что за те дни, в которые они занимали Вирен, по Срединному тракту не проехало ни одной лошади, не прошло ни одного человека. Вилдону оставалось надеяться, что по какой-то причине все торгаши предпочли Срединному тракту или Первый, или Южный путь. Эта мысль была успокаивающей, хоть и маловероятной.
После обеда Бен в приказном порядке отправил Шейна, Тогга и Римаза спать. Днем им вряд ли могло что-то грозить, а вот ночью... Десятник решил изменить дозоры - пусть после заката вместо пары человек на стенах постоянно находится трое. Первый дозор будет состоять из него, Тогга и Шейна, затем его самого сменит Римаз. С рассветом Тогг и Шейн отправятся отдыхать, и старый инструктор останется старшим. Днем сам Бен сменит его, а вечером снова разбудит Тогга и Шейна.
Бен проверил ворота и поднялся на стену. Вид за ней, как и раньше, не отличался разнообразием. Холмы, коварная зелень и вьющаяся дорога. Интересно, где прячется тварь? Или все же твари...
Говорят, с рассветом они рассыпаются прахом. Но отец рассказывал Бенедикту, что это выглядит иначе - солнечные лучи истончают чудовищ, делают их прозрачными, и в считанные секунды они просто растворяются в воздухе. Едва солнце оказывается за горизонтом, и твари возвращаются, на то же место и в той же позе, в какой их настиг рассвет. Но только если их не убить. Трупы тварей после заката никогда не появлялись.
Когда солнце коснулось огненным краем одного из холмов на западе, Бен спустился со стены, чтобы разбудить Тогга с Шейном. Судя по их виду, выспаться им не удалось - улыбка здоровяка выглядела натянутой больше, чем обычно, а горбун за приемом пищи что-то плаксиво бормотал.
Отужинав, трое бойцов вновь поднялись на стену. Эта ночь была еще темнее предыдущей, и без зажженных факелов мир погружался в кромешную тьму.
- Стоило развести костер внизу, - проскулил Шейн.
- Завтра так и сделаем, - кивнул Бенедикт. - И ты будешь выходить, подкладывать дрова.
Шейн насупился - такая перспектива ему явно не очень-то понравилась.
Ночь шла своим чередом, и ничто не нарушало ее мертвенный покой. Воя не было, не было и скребущихся звуков от ворот. Это заставило осмелеть даже Шейна. Он ходил по стене взад-вперед все более твердым шагом. Вскоре горбун осмелился перегнуться через нее и опустить вниз руку с факелом, чтобы подсветить происходящее внизу.
- Милорд, я кажется что-то... - Шейн не успел договорить, фраза оборвалась его собственным криком. Бенедикт, стоявший в нескольких шагах от него, успел заметить лишь, как ноги солдата описали в воздухе дугу, и тело Шейна оказалось за стеной. Раздался глухой шлепок, за ним последовал короткий крик, сразу же оборвавшийся. Факел, упавший в стороне от своего хозяина, шипел, и в свете его мелькали зловещие тени. Только Бен этого уже не видел.
Десятник буквально слетел со стены, в мгновение оказавшись у запертых ворот. Крякнув, он сдвинул засов и отворил их, слыша, как сзади пыхтит нагоняющий его Тогг. Вынув меч, Бенедикт ринулся вперед, на ходу подобрав оброненный Шейном факел.
Вилдон нагнал тварь в пятидесяти локтях от острога. Дальше она не потащила жертву - Бен застал ее за отвратительным делом. Здоровенная, гораздо больше той, что была найдена распятой в покоях командующего, она нависла над Шейном. Рот твари широко распахнулся, и из него на горбатого палгинерца изрыгался настоящий фонтан густой, черной жидкости, напоминающей смолу.
Переборов отвращение, Бенедикт обрушился на тварь всей массой, сбив ее с Шейна. Казалось, это обескуражило ее - чудовище завертело головой и пронзительно завопило. Бен тут же вскочил и выставил меч. Тварь тоже поднялась во весь рост, встав на задние лапы. В ней было гораздо больше человеческих черт, чем в той, которую разделывал кастелян. В свете оброненного факела Вилдон смог рассмотреть обрывки одежды, все еще висящие на чудовище...
Он не успел додумать - монстр атаковал. Противник ринулся вперед и чуть в сторону, дабы не насадиться на меч, и Бен сместился в противоположную, отступая назад и разворачивая клинок. Тварь увернулась, и Вилдон ощутил сильный удар в спину. Что-то прыгнуло на него... вторая тварь! Все-таки их две! Нужно было вести себя осторожней...
Эти мысли пронеслись в голове десятника, пока он падал. Что-то вгрызлось в шею сзади, вернее, попыталось вгрызться - Бен возблагодарил Пятерых, что нес дежурство в собственных доспехах. Зубы монстра наткнулись на кольчужный воротник, свисающий со шлема. Мелкие кольца не дали пронзить плоть, однако давление, сжавшее шею, заставило Бена захрипеть от боли. Он попытался было перевернуться, собрав все силы, но новый удар опять распластал его по земле. Зато Вилдон почувствовал, что тварь на нем обмякла, и челюсти ее перестали сжиматься. Повернув голову, Бен увидел совсем рядом две ноги, толстые, будто деревья. Тогг вступил в бой, всадив топор в спину твари.
Здоровяк тут же развернулся и успел подставить руку ринувшемуся на него чудовищу. Тогг не был столь хорошо защищен, как Бенедикт, и его предплечье прикрывала лишь куртка из вываренной кожи, которая тут же прорвалась. Зубы твари глубоко вошли в мясо, а здоровяк лишь утробно зарычал. Орудуя тяжелым топором при помощи лишь одной руки, он нанес удар наотмашь. Лезвие глубоко вошло в бедро монстра, да там и застряло.
Вилдон, выбравшийся из-под трупа твари, нанес удар, отделивший голову второго чудовища от тела. Безжизненная туша упала наземь, и из раны заклубился дым. Голова твари осталась висеть на предплечье Тогга. Здоровяк с отвращением разжал челюсти и пинком отправил упавшую голову в далекий полет.
- Шейн! - хрипло позвал Бенедикт, нагибаясь за факелом. Что-то мелькнуло рядом, и он резко развернулся - та тварь, что получила удар топора в хребет, вновь поднялась. Только что бывшая мертвой, она уже стояла на четвереньках и смотрела в глаза Бена. От тела твари шел черный дымок, усиливающийся на месте раны.
Вилдон ринулся вперед, чудовище сделало шаг назад - оно явно не хотело продолжения боя. Размахнувшись, Бен метнул факел и угодил прямо в морду твари. Черновую топь огласил леденящий душу визг - десятник подумал, что его уши истекут кровью. Тварь истово закрутила головой, но факел будто прилип к ее морде. Бенедикт замахнулся и ударил, и голова последней твари покатилась по земле. Миг спустя, в бок ее глубоко вошел топор - припозднившаяся работа Тогга.
Факел, застрявший в морде твари, с шипением погас. Остался еще один, который нес с собой Тогг - он бросил его на подходе, дабы извлечь топор. Вилдон двинулся за пляшущим на земле огнем и вновь позвал, напрягая связки:
- Шейн!..
Ночь отзывалась лишь тишиной.
Подобрав факел, Бен закрутился на месте в поисках одного из своих бойцов. Тогг встал по его левое плечо, удерживая изувеченную руку здоровой. Наконец, факел смог вырвать из темноты тело Шейна - он лежал там же, где его оставила тварь, и все его лицо по-прежнему было залито чем-то черным. Упав рядом на колени, Бенедикт заметил, что жидкость успела затвердеть. Матовая корка, облепившая лицо, перекрывала доступ воздуха.
Десятник принялся отрывать ее, бормоча вполголоса что-то успокаивающее. Застывшая субстанция поддалась легко - она была ломкой и легко крошилась. Едва рот Шейна освободился, его левый глаз, оставшийся не залитым, резко распахнулся и горбатый глубоко вдохнул.
- Ты спасен, Шейн, - облегченно пробормотал Бенедикт, опускаясь на землю. - Спасен.