На Владимирской горке чуть видны следы:
Это бесы, бряцая веригами, бродят.
Да монахини, в ведра набравши воды,
Не взглянув им в глаза, молчаливо отходят.

Это дети у храма кричат "догони",
Это пьяница-нищий на паперти стонет, 
Это дьяков мобильник в машине звенит,
Это бабку процессия с плачем хоронит.

Это свеч пред глазами немое тепло
Превращается в кванты нетварного света,
Это кто-то целует иконы стекло,
Это нищий в углу засыпает, согретый.

Это старенький Боже вздыхает, стеня:
"Возлюбите, пожалуйста, дети, меня",
Это пара студентов торчит пред Николой.
Вот уже отпевают, вот бабки родня,
Вот внучок. Весь в слезах. Со свечой. С "Пепси-колой".

На Владимирской горке чуть видны следы:
Сколько было натаскано в кельи воды,
Сколько бесы, прохожего плоть умерщвляя,
Доводили его до бесовского рая.

Только четки на таниной левой руке,
Только матерь-оранта вздыхает в тоске:
Это миро в огромных глазах на мгновенье.
И на столь непонятном мирским языке
Из мобильника звонкое детское пенье...