Белоусов Виталий Николаевич : другие произведения.

Слабые крепления

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   СЛАБЫЕ КРЕПЛЕНИЯ
  
   За нашей улицей - широкий и глубокий овраг. Тянется он далеко за поселок, в поле. Зимой к нему собирается почти вся ре­бятня. Кто приходит на лыжах, кто тянет за собой санки, а самые нетерпеливые прибегают прямо из школы и, пока не по­явятся с хворостиной или ре­мешком рассерженные родители, успевают без счета скатиться с излюбленных горок на своих по­тертых ранцах, в новых куртках.
   Вжик, вжик, вжик! - проно­сятся в стороне от меня лыж­ники. Ух, ух, ух! - поочередно слетают они с трамплинчика. Ве­село им, жарко! А я в сугробе сижу, посередине склона. Левая лыжа рядом торчит, правая вниз укатилась. Столько снегу наби­лось в валенки, под полы и во­ротник пальто - без слез не вы­гребу. В лицо и руки будто кто-то иголками шпыгает. Зябко. А обида еще больше - с самой что ни есть пологой горочки упала!
   Завидую мальчишкам, в том числе однокласснику Ваське Тру­нову, хоть и он всякий раз кубыряется вверх тормашками и ныряет головой в сугробы. Зато Васька настырный: без задержки взбирается наверх и смело ставит лыжи на край пропасти. Ни­чуть не боится. Выбирает до­вольно крутые склоны, лезет туда, куда иной взрослый не ре­шится.
   - Не дури, не возьмешь, - кричат ему ребята. - Только лыжню портишь. Уходи к малышатам.
   - Еще чего! Скажете тоже, - упрямится Трунов. - Я круче от­косы брал... Вот только крепле­ния подводят. Слабые очень.
   Сочувствуют ему мальчишки. Но свои лыжи никто не пред­лагает. Каждый боится, что сло­мает невзначай. Не я одна удивляюсь: из какого же материала слеплены его лыжи, и как это ни одна из них до сих пор даже не треснула? Ведь носится, как неугомонный.
   Вот опять - ч-ч-ирк! - как при взрыве подхватывается стол­бом снежная пыль. Сначала вы­скальзывают оттуда лыжи, за­тем комком выкатывается - не понять, где руки, где ноги - Васька! Словно ежик, развора­чивается неподалеку от меня... Весь облеплен. Что дед Мороз. И обряжать не надо. Прямо бери и ставь под ёлку.
   - Ты что? Плачешь? - спра­шивает Трунов удивленно.
   Мальчишки ругают его за ис­коверканную лыжню, - не слы­шит. Ему и самому не рай, а торопится мне на помощь. По­могает подняться, отряхнуться, бежит вниз за моей правой лы­жей. На ходу сбивает с себя снег - с шапки, с ватной кур­точки, со штанов. Поднимаясь обратно, подбирает свои лыжи. Васька поселился на нашей улице летом. Приехал с родите­лями с севера. Много такого рассказал - дух захватывает. И на белых медведей охотился с отцом. И на льдине как-то ночь провел. И была у него однажды температура сорок два градуса. А что, может, и впрямь ему на­ши горки, что семечки? Вот раздобудет новые крепления... Скорее бы!
   - Держи, - протягивает Тру­нов лыжу. - Главное, страх в себе побори. И тогда любой склон осилишь. Если, конечно, - он тяжело вздыхает и почему-то отводит глаза, - если, конечно, крепления не будут душу выма­тывать.
   Он отходит, карабкаясь по склону наверх. Бреду по следу за ним. В овраге многолюдно, и мы ничем не выделяемся в шум­ной, беспорядочной ораве маль­чишек и девчонок. Все одинако­во вывалены в снегу, у каждого ноги давно мокрые и холодные, кончики пальцев одеревенели. Хорошо!
   ...Вечером я отогреваюсь у раскаленной плиты. Одежда и обувка сушатся. Мама ушла в спальню, дает лекарство больно­му дедушке. Папа читает за сто­лом журнал и одновременно слушает меня.
   - А, врет он все, ваш Трунов, - отмахивается папа. - Какие с ним в его годы приключения? Книжек начитался и теперь вас дурачит. А вы уши, как лопухи, поразвесили... И с креплениями он мудрит. Ты вот завтра не поспи до обеда. Каникулы каникула­ми, но долгий сон не в пользу. Выйди утром раненько в овраг. Увидишь и убедишься...
   - Что я увижу? Что, пап?
   - Э, нет, сама, сама...
   Мне ночью снится наш посел­ковый магазин. Я пробиваюсь в толпе к прилавку и через голо­вы покупателей тяну продавщи­це деньги. Я нигде не вижу Трунова, и мне боязно, что ему не достанется отличных лыжных креплений. Уже не так много их остается на стеллажах... Ура! Мы гурьбой бежим к оврагу. Васька напяливает очки мото­циклиста, поправляет шапку и резво срывается на лыжах в пропасть. Через мгновение он птицей вспархивает с трамплина, разворачивается над улицей. Чудно! Проплывает над нами. Счастливый! Не замечаю, как и я сама оказываюсь высоко над домами, над лугом. На ногах лыжи, а снега нет. Пестреют цветы, порхают мотыльки, жужжат шмели. Мне очень тепло. Странно.
   - Пора, Надюша. Поднимайся, - толкает меня папа. - Надюша!
   Я мычу спросонок, отворачи­ваюсь лицом к стене, натягиваю одеяло на голову.
   - Ну, вот-те на... - огорчается папа.
   Вспоминаю: пообещала ему подхватиться чуть свет. Так то вчера! Не зря же говорят, утро вечера мудренее. Хочется, чтобы папин голос оказался продолже­нием сна, а лучше, если бы у мамы был выходной, и она не ушла бы так рано на ферму доить коров. Мама за меня засту­пилась бы.
   - Потом доспишь, - не от­стает папа. - Надюша, пожале­ешь. Поторапливайся.
   - А уже началось? - шевелю я губами, но папа слышит.
   - Что?
   - Ну, в овраге. То, о чем ты говорил...
   - Да, да! Смотри, опоздаешь.
   - А там один только Васька? - бормочу я.
   - Конечно. Он скрытничает.
   Хм... Интересно все-таки. И что Трунов выдумывает такое, что никому не открывается? Ну, ладно. Так и быть. Добегу до оврага на несколько минут и обратно в постель. Сейчас вот отгоню дремоту. Раз! - медленно спихиваю с себя одеяло и сворачиваюсь невольно калачиком от холодка. Два! - не размыкая ресниц, уса­живаюсь на кровати, опускаю ноги на пол. Три! - становлюсь в полный рост, потягиваюсь сладко-сладко и ныряю к отцу под полы пиджака.
   - Теперь зарядочку, умойся с мылом, почисти зубы - сон как рукой снимет, и согреешься сразу, - советует он, прижи­мая меня к себе и ероша мои волосы.
   - Потом, папа. Хорошо? - хватаюсь я одеваться. - Не по­спею вдруг! - продираю кула­ками глаза и смеюсь. - Да за день я сто раз выкупаться сумею в сугробах, не то, что лицо помыть.
   - Не сомневаюсь, - разводит руками папа. - Задаст тебе ма­ма. Мы уголь и дрова в основ­ном на что тратим? Да на про­сушку твоих валенок и пальто.
   Укутываюсь потеплее. Ежась, выбираюсь из дому на свежий, морозный воздух. На улице начинает светлеть. В темно-синем небе над горизонтом мерцает звездочка. Гремят ведрами жен­щины у колодца. На ферме за околицей заводят трактор. У меня изо рта валит пар, как из самого настоящего паровоза. Громко хрустит под ногами упругий наст.
   Трунова я обнаруживаю в овраге за третьим от поселка кру­тым поворотом. Прячусь за трансформаторной будкой и наблю­даю, как он "елочкой" взбирает­ся на лыжах по склону, а затем, отдышавшись, становится на край горки... Ой и чудак! Да разве не видит, что она почти пологая и к тому же без трамплинчика? С нее слететь любому мальчишке с нашей улицы - раз плюнуть. Он что, близорукий? Очки бы надевал. Кого стесняется?
   Не выдаю себя, а Васька то потопчется у спуска, то оттолкнется палками назад. Оглядится вокруг и снова те же движения повторяет. Специально что ли лыжню на старте раскатывает? Наконец срывается вниз. Молод­цом! Но на середине горки - не верю глазам и цепенею - теряет равновесие и дальше едет по снегу на спине. Моментально подхватывается и, поспешно от­ряхиваясь, стреляет взглядом по сторонам. Смешной. Когда днем при всем поселке барахтается в сугробе, - не краснеет даже, а тут, в полном одиночестве, - конфузится. С чего бы так?
   Через несколько минут стаскиваю рукавицы и щиплю себе пальцы, щеки. Не сои ли? Нет. Наяву Васька никак не осилит злополучную горку. В четвертый раз уже пытается, и вот - опять неудача! Я в недоумении: свора­чивает он к другому склону, потом пробует одолеть третий и удачно спускается лишь с того, который по силам и мне... И что он, в самом деле, все озирается вокруг? Как трусишка какой.
   Ой!.. Кажется, я догадываюсь... Неужели? Да неужели мне Васька вчера о себе говорил?! Как это он?.. Главное - страх побороть, и тогда любой склон оси­лить можно. Васька боится, что его кто-нибудь увидит сейчас! Ну и открытие! Днем при ребятах он не идет к малышевским горочкам. Знает, шмякнется с них раз-другой, быстро раскусим, что он хваста, и засмеем. А с крутых склонов можно бухаться сколько угодно, ссылаясь на слабые крепления. Никто не попрекнет в трусости.
   Что-то сдерживает меня. Не, выбегаю из укрытия, чтобы запрыгать от злорадства и вдо­воль посмеяться над Васькой. Выжидаю, когда тот спустится вниз, медленно и задумчиво бреду домой. Над заснеженными крышами струится из труб белесый дым. Хлопают калитки. Мальчишки и девчонки уже, наверное, пробуждаются. Нет, я никому ничего не расскажу. Кроме папы, конечно. Мне почему-то верится: не пройдут для Васьки даром тренировки. Не завтра, так через неделю он перещелкает, как орешки, все склоны в овраге не­пременно откровенно признается нам в сегодняшней своей слабости.
  
  
  
   КАК В КИНО
  
   Фотографию моей мамы поместили в районной газете. Мама работает конструктором на заводе, ее новое рационализаторское предложение, как написал корреспондент, принесло предприятию огромный экономический эффект.
   Газету я аккуратно сложила и отправила вместе со своим письмом бабушке с дедушкой, которые живут от нас за сотню километров. Конечно, свою доченьку они и так бы узнали, но я все равно не удержалась и обвела фотографию и заметку о маме красным карандашом, а рядом дополнительно еще вывела большой восклицательный знак. Знай, мол, наших!
   Через несколько недель я с родителями приехала к ним на выходные...Зашли во двор, а там - участковый, соседи...
   - Что случилось? - удивились мы. Пугаться пока никакого повода не было. Бабушка и дедушка, в полном здравии, с улыбкой спешили к нам навстречу.
   - Да вот, - дедушка развел руками, - окно в дом выставлено, в комнатах перерыто...
   - Как?.. Когда?.. Кто?.. - мы возмутились и сразу же захотели получить ответы на все вопросы.
   - Не знаем, - буркнул участковый.
   - Вчера мы в город под вечер поехали, - стал объяснять нам дедушка. - У знакомых переночевали, с утра закупились на рынке... Когда вернулись...Сами знаете, что дальше...
   - Посмотрите еще раз внимательно, - просит участковый. - Не может быть, чтоб ничего не пропало...
   - Всюду обошел, - ответил дедушка.- Ничего, кажется... Деньги при нас были, остальное - вроде на месте, поразбросано только...
   - И никого не подозреваете?
   - А кого? - включается в разговор бабушка. - Кругом тут свои. Может, со стороны кто...
   Пока взрослые беседовали, я вошла в дом и заглянула в комнаты. Удивилась даже, увидев всюду порядок... Ну, подумаешь, кое-какая посуда выставлена из шкафа, кипа книг и бумаг разбросана по полу да ящики комода выдвинуты... Мелочи! Я то предполагала, что воры оставили после себя полный кавардак... Успокоенная, я вышла на крыльцо.
   Участковый уже подводил итоги.
   - Что ж, - вздохнул он.- ситуация довольно сложная... И следы за ночь замело. И соседи ничего не видели, ничего не слышали. Улик никаких. Даже не ясно, с какой целью в дом забирались... Будем надеяться, что-нибудь всплывет...
   - Ага, теперь надейтесь, - хмыкнул мужчина, сосед моих бабушки-дедушки, - Это в кино все просто. По человеческому волоску до преступника докапываются... Давайте лучше закурим, - он достал из кармана свернутую газету. - Ох, и хорош у меня нынче табачок. Угостить кого?
   - Не курю, - сморщился участковый.
   - Не-не, - отмахнулся дедушка.
   - Ну а ты, - повернулся сосед к моему папе, - составишь компанию?
   Я так и обомлела! Мужчина еще не успел развернуть газету, а я уже увидела на странице мамин портрет и отпечаток красного карандаша.
   - Не надо! - завопила я. - Не рвите газету! - и слетела с крыльца.
   Мужчина в недоумении, покорно протянул ее мне:
   - Извольте...
   - Это наша районная газета! - залопотала я запальчиво. - В ней о маме написано! Вот ее фотография!.. Бабушка! Дедушка! Что ж вы наделали? Зачем газету на закрутки отдали? - я расстроилась и негодовала.
   Бабушка всплеснула руками:
   - Что ты, внученька!.. Да я б не посмела!..
   - Но не я же... - замялся дедушка.
   - Ладно-ладно, - поспешил успокоить всех нас папа.- Газета целая, никуда не пропала. - повернулся к соседу. - Не переживай. Я сейчас тебе другую на закрутку вынесу... Ты ее на полу в зале подобрал?
   - Ничего я не подбирал, - мужчина нахмурился. - Да и в дом я не заходил...
   - А где ж тогда взял?
   - У Никифора, - пожал сосед плечами. - Недавно совсем...Зашел проведать, а он сидит возле плиты, дрова бумагой поджигает. Я и взял из всей кипы эту газету. Хорошо, не успел порезать ее на закрутки... Хм, как в кино...
   Участковый вскинул брови:
   - Кино не кино... Но посудите, зачем забираться в чужой дом ради газет?
   А папа предложил:
   - Айда к Никифору. Там разберемся...
   Я, конечно, не увязалась за взрослыми. Но папу потом все же расспросила... Никифор, оказывается, - великовозрастный детина. Мать умерла, жена выгнала... Ему, видите ли, захотелось выпить; да так невмоготу было, что на преступление решился... Искал в доме деньги или спиртное.... Не нашел. А газеты просто захватил - на растопку, да мало ли еще на что... Для Никифора всякая газета - только бумага. И мысли не было, что так глупо поймается...
  
  
   beloysov2006@mail.ru
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"