Бланк Эль : другие произведения.

Его добыча

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Офицер Троя Флэш совсем недавно была той, кто Его охранял, теперь она всего лишь Его добыча...
    Правила изменились: безумный эксперимент, и жуткие существа, для которых люди не больше, чем еда, вырвались на свободу. Теперь миру, каким мы его знали, конец? Или долгая совместная дорога к звездам все расставит по своим местам?
    Кто кого?
    Бывший узник так просто не уступит позиций. Но и Троя не привыкла отступать перед трудностями. Вот и сейчас она до последнего старается выжить. Просто выжить, невзирая на странности поступков своего противника.
    Кто она для него? Трофей? Десерт? Игрушка?
    Кто для неё он? Монстр, что заслуживает лишь смерти?
    Так что победит? Долг? Инстинкт? Или любовь?

  
  
Офицер Троя Флэш совсем недавно была той, кто Его охранял, теперь она всего лишь Его добыча...
   Правила изменились: безумный эксперимент, и жуткие существа, для которых люди не больше, чем еда, вырвались на свободу. Теперь миру, каким мы его знали, конец? Или долгая совместная дорога к звёздам все расставит по своим местам?
   Кто кого?
   Бывший узник так просто не уступит позиций. Но и Троя не привыкла отступать перед трудностями. Вот и сейчас она до последнего старается выжить. Просто выжить, невзирая на странности поступков своего противника.
   Кто она для него? Трофей? Десерт? Игрушка?
   Кто для неё он? Монстр, что заслуживает лишь смерти?
   Так что победит? Долг? Инстинкт? Или любовь?
  

Алена Медведева, Эль Бланк

Его добыча

ПРОЛОГ

  
   -- Да что б его...
   Профессор, следящий за изображением на голографическом экране, где источающая синее сияние клетка с яростной неукротимостью набрасывалась на куда более спокойные розовые, с раздражением оттолкнул сунувшегося было к нему помощника. Отскочил тот вовремя, лишь по счастливой случайности не ступив в смрадную отвратительного мутно-зелёного цвета лужу.
   В обычно белоснежной, стерильной, как операционная, лаборатории сегодня было... грязно. Ошмётки тёмных волос, сгустки крови, рвота, даже куски серой кожи и несколько зубов подметил цепкий, быстрый взгляд Трои, по долгу службы отслеживающей всё, что здесь происходило.
   Привычная к самым жестоким проявлениям человеческой натуры, сейчас она до последнего оттягивала момент, когда глазами неизбежно встретит его. Пленника. Подопытную крысу, как называли его учёные.
   Обычно в обязанности Трои входило лишь сопровождать до непроницаемых дверей исследовательского блока конвоиров, ответственных за транспортировку подопытных. Сегодня она попала в число этих "счастливчиков", допущенных в святая святых и потому оказалась в лаборатории. Да, стояла Троя не в зоне проведения эксперимента, а в зоне контроля, которые были разграничены прозрачным силовым экраном. Но впервые -- внутри. Впервые она видела его. Кажется, учёные прозвали это существо... дьяволом?
   Мощный, намертво принайтованный к наклонной поверхности прозрачного бокса силовыми фиксаторами. Пытающийся их вырвать, и потому со вздувшимися от напряжения буграми мышц. С лицом, искажённым гримасой, наполовину закрытым спутанными тёмными волосами, слипшимися от пота. Серо-синюшный -- то ли от синяков, то ли это нормальная его окраска кожи... Страшный. Жуткий в своей первозданной мощи. Похожий на человека, но ровно настолько, чтобы не спутать его ни с кем иным. А ведь по своей сути он таковым не является...
   Троя в столовой частенько слышала, как исследователи перебрасывались шутками, обсуждая своих подопытных, у которых не было даже имён. Им давали лишь прозвища. Или просто называли по номерам. То ли в последовательности участия в опытах, то ли в соответствии с номерами камер. Этого Троя не знала точно. Лишь однажды видела такие клетки, без физических стен и дверей, ограниченные смертоносным силовым полем, где содержат этих... существ. Амиотов. Жуткую, не знающую жалости расу, которая устроила настоящую бойню в Галактике. От них убегали, прятались, защищались, нападали, долгие десятилетия искали возможность уничтожить. В итоге всё же победили. Одолели? Да. Сломили? Нет. И доказательством тому были пленные амиоты, которых держали на базе с засекреченными координатами, где-то в глубоком космосе. Их... изучали. Так это называли между собой учёные, которые сейчас были заняты очередным экспериментом.
   -- Полное неприятие. Увеличиваем дозу гормона, -- решил профессор, скрипнув зубами от злости, когда последняя розовая клетка бесследно исчезла, поглощённая синим монстром. Вытащив из-под увеличителя микроскопа микропрепарат, учёный отправил его в утилизатор и бросил требовательный взгляд на лаборантов, облачённых в защитные костюмы.
   Впрочем, они и без его понуканий уже выполняли свою работу.
   Шприц. Розовый опалесцирующий раствор. Покрытая синяками серокожая рука, по венам которой он потёк, смешиваясь с кровью...
   -- Пульс и давление в норме, -- спустя несколько секунд сообщил помощник, не отрывавший взгляда от монитора с физиологическими показателями. -- Энергопотенциал растёт. Десять процентов... Пятнадцать... Мозговая активность усиливается. Внимание!..
   Договорить он не успел. Дикий рёв разнёсся по лаборатории. Леденящий душу, страшный и при этом триумфальный, он парализовал учёных, заставив, холодея от ужаса, ждать того, что за этим последует.
   Тело подопытного, несколько минут назад напряжённое и яростно бьющееся в своих оковах, неожиданно замерло и упало обратно на поверхность бокса. Налитые кровью глаза остекленели. Рёв, рвушийся из раскрытого рта, смолк на полувыдохе. А пространство за экранирующим полем, отделяющим экспериментальную зону от вспомогательных помещений, начало медленно заполняться призрачной сине-фиолетовой дымкой.
   -- Дьявол! Опять вырвался! -- завизжал профессор. -- Кирк! Стабилизатор на полную! Гони его обратно!
   Наверняка помощник именно это и попытался сделать. Именно попытался, потому что спустя мгновение раздался уже его вопль и ещё один нервный вскрик. На этот раз женский.
   Отыскивать взглядом пострадавшего Троя не стала, опасаясь пропустить новую угрозу. Она сосредоточенно всматривалась в подопытного, и, несмотря на то что пленный не подавал признаков жизни, девушка сильнее сжала рукоятку оружия. Она была готова атаковать и одновременно выжидала. Знала, её задача -- контроль. Вмешательство -- только когда на то будет соответствующий приказ.
   Приказ... Его всё не было. Дымка за силовым экраном сгущалась, а в ней суматошно метались тени -- горе-экспериментаторы.
   -- Уровень максимальный!
   -- Резервную включай...
   -- Кирк!.. Где Кирк?.. Стинс, давай ты!
   -- Я не вижу выключателя!
   -- Слева!
   Хоть и готовая к неожиданностям, Троя невольно вздрогнула, когда вместо стандартного кода вызова заверещала пожарная сирена. Видимо, кто-то в смятении ударил кулаком по ближайшему пульту, до которого дотянулся.
   -- Это же не нам? -- растерялась Троя, бросив короткий взгляд в сторону. Лишь на миг, но этого было достаточно, чтобы глаза выхватили стоящую рядом коренастую фигуру в чёрной броневой экипировке.
   -- Не нам. Не вмешиваемся, -- подтвердил напарник.
   Доран. Его профессиональный опыт не сводился к контролю за системами безопасности внешних границ станции. Это землянка сделала карьеру, проводя время за мониторами, а рарк бывал в настоящих боевых операциях. И прекрасно знал, чем грозит вмешательство, если на него нет соответствующего разрешения. Инструкция в этом смысле была более чем ясной.
   Он оказался прав. Истошно голосящий сигнал тревоги смолк, а вместо него в звенящей тишине раздалось радостное:
   -- Готово!
   Словно сорванная порывом ветра, дымка исчезла. Пространство за отделённой невидимой стеной части лаборатории приобрело присущую ему прозрачность, проясняя картину для напрягшейся охраны. Пленник ожил, выгибаясь, а из его горла вырвался страшный хрип.
   -- Сильный... Тварь... -- задыхаясь и вытирая вспотевший лоб, пожаловался профессор. В голосе немолодого уже мужчины, сверкнувшего лысым черепом, когда он стянул с головы капюшон защитного комбинезона, звучала если не паника, то отчаяние точно. -- Никто больше так не сопротивляется! Что же с этим-то не так?!
   -- То, что вы, профессор Вирхэ, выбрали не тот объект, -- категорично заявила женщина-ассистентка., повторяя его движение. -- Он опаснее остальных. На его счету третий прорыв оболочки. И вторая жертва! -- Её рука неожиданно указала на лежащего без сознания Кирка. -- Нам его не удержать. Я настаиваю на уничтожении этого экземпляра.
   Она резко обернулась к Трое и её напарнику, однако больше сказать ничего не успела.
   -- Что ты такое говоришь, Анти?! Ты же учёный! Где твой профессионализм? Где самоотверженность? -- искренне возмутился её коллега-итранец. Тощий как палка, он прижимал к себе и баюкал окровавленную руку, но, несмотря на увечье, настрой его был совершенно иным: -- Между прочим, я, пострадавший, в отличие от тебя не требую его убить! А знаешь почему? Да потому, что живучесть этих тварей должна пойти на пользу Конфедерации и Содружеству! Даст новый толчок к развитию технологий и покорению новых миров. А ты хочешь истребить самое ценное, что у нас есть! Провалить важный опыт!
   -- С другим подопытным нам придётся начинать с нуля, -- подтвердил Вирхэ, просматривая записи на мониторе. -- Нужно время, чтобы поднять концентрацию гормонов до тех доз, которые мы вводим ему сейчас. Если этот экземпляр уничтожить, потеряем полгода работы!
   -- Зато останемся живыми! Он не просто намного сильнее других. Он неконтролируем! Как же вы этого не понимаете? Я требую его убить! Вызывайте группу зачистки!
   Последнее она рявкнула уже Трое и её напарнику.
   -- Отставить! -- не менее громко приказал профессор. -- Стинс, ты забыл, где у нас лечебный гель? Рану обработай уже! А ты, Анти, не забывайся. Пока ещё главный здесь я! И я не позволю тебе пустить под откос всё, что мы уже сделали! Нам нужен его биологический материал! Эксперимент с зачатием крайне важен именно сейчас, мы не имеем права его прекращать. Мы уже совершили невероятное -- смогли сделать амиотов материальными. Больше того, разнополыми! Но всё это бессмысленно, если у них не проявится способность к размножению. К тому же самка уже в состоянии пробуждения в соседнем блоке лаборатории. Всё готово для операции. Нам нельзя прерывать опыт!
   -- Болтун, -- сердито пробормотала женщина, бросив косой взгляд на Трою и Дорана. -- К чему им-то об этом знать?
   Услышал ли её профессор? Вряд ли -- пленник продолжал рычать и биться в оковах. Бокс ходил ходуном, грозя вылететь из опор и опрокинуться на пол. Монстр рвался на свободу.
   -- Хотя бы дополнительную охрану позовите, -- громче потребовала Анти, склоняясь над бессознательным телом помощника и проверяя пульс. Окончательно убедившись, что Кирк мёртв, скривилась, покачала головой и добавила: -- Двух вояк будет недостаточно, если что-то пойдёт не по вашему плану.
   Последние слова произнесла отчётливо скептично, и Вирхэ решил хоть в этом ей уступить. Махнул рукой Дорану: мол, давай действуй.
   -- Первый пост! Запрос. Нужен резервный отряд в седьмую лабораторию, -- тут же деловито пробубнил безопасник в пуговичку-связник на воротничке. -- Срочно!
   -- Продолжаем, продолжаем! -- тем временем вернул себе былую активность профессор, вновь усаживаясь на своё место за лабораторным столом и пробегая пальцами по виртуальной клавиатуре. -- Стинс, займи место Кирка, ты всё равно сейчас ни на что другое не способен. Анти, хватит уже скорбеть. Он тебе не сын и не муж. Закончим опыт -- похороним со всеми почестями... Доводим дозу гормонов до максимума.
   Натужно выдохнув, женщина натянула на голову защитный капюшон и вернулась к своим инструментам. Итранец, процокав по полу длинными, похожими на костыли ногами, забрался в сплетения панелей и проводов, идущих от датчиков.
   Пленник неожиданно замер, его тело застыло, выгнувшись дугой, очевидно испытывая колоссальное напряжение, как если бы он силился одним рывком сорвать оковы. Сквозь гриву засаленных, свалявшихся колтунами, невнятного тёмного цвета волос, а может быть, шерсти, мелькнул острый взгляд. Троя ощутила его почти физически -- как стремительное, горячее прикосновение. И испугалась! Буквально задохнулась от ужаса -- хватило одного пристального взгляда этого опасного существа, чтобы её проняло холодной испариной.
   -- Где подмога? -- невольно сорвалось с губ девушки.
   -- Не знаю, -- тряхнул головой Доран. -- Не отвечают. Видимо, у меня проблемы со связью. Попробуй ты.
   -- Первый пост! Первый пост! Требуется помощь в седьмой лабораторный блок, -- послушно, старательно контролируя себя и скрывая страх, повторила Троя призыв. Так её голос звучал тише обычного, но хотя бы не дрожал.
   -- Это бессмысленно! -- воскликнула Анти, отскакивая в сторону от пленника, который в очередной раз вздыбился, стремясь вырваться на свободу. -- Я в вену не могу попасть! Стинс! Что у него с возбудимостью?
   -- На пике, -- простонал итранец, изучая жизненные показатели подопытного. -- Успокоить можно, только разрушив внутреннюю энергетическую структуру. На восстановление ему потребуется время. Мы как раз успеем завершить подготовку к опыту. Правда, гарантий, что после этого он будет совместим со своей физической оболочкой и не сдохнет... простите, не развоплотится... я не дам.
   Услышали его не только коллеги и конвоиры. Амиот зарычал. Грозно и одновременно отчаянно. Ладони Трои, сжимающие рукоять энергетического кинжала, повлажнели.
   Разрушать структуру амиотов могут только кинжальные лучи. А ими владеют исключительно военные. Значит, действовать будет либо она, либо Доран.
   Неужели ей предстоит атаковать амиота? Причина её волнения была не в страхе. Всё в душе землянки протестовало против необходимости причинять и без того измученному пленнику ещё большую боль. Да, овеянный шепотками и пересудами среди персонала станции монстр действительно выглядел ужасающе, но Трое он сейчас казался... жалким. Истерзанным, даже ничтожным. Практически сломленным.
   Происходящее виделось Трое до ужаса неправильным, даже несправедливым. Допустимо ли такое обращение с разумным существом? Или она сострадает ему лишь потому, что землян не так ощутимо затронуло противостояние с амиотами, как другие цивилизации, в чём на днях упрекнул её Доран. Они сопровождали каталку с очередным подопытным объектом к дверям лаборатории, а возвращаясь, разговорились о прошедшей войне. Рарки стали её непосредственными участниками, мало того -- пострадавшими. Наверняка в этом кроется жёсткое, даже жестокое отношение напарника к амиотам.
   -- Что решаете, профессор? -- позвала Анти, держа шприц наготове, но не имея возможности использовать его по назначению.
   -- Хорошо, -- судя по тону, решение далось Вирхэ непросто. -- Разрушаем и вводим препарат. Надеюсь, он и это выдержит.
   От последних слов на сердце Трои стало тяжело. Даже если этот пленник был отъявленным злодеем, он заслужил лишь смерть. Но не муки.
   Словно осознавший, что миг поражения неизбежен, амиот принялся раскачивать свой бокс, стремясь оборвать таким способом все провода, ведущие к нему.
   -- Приструните его! -- рявкнула Анти.
   -- Доран, работайте, -- подтвердил профессор. И в тот же миг исчез экран, отделяющий смотровую зону, где находились конвоиры, от рабочей зоны лаборатории.
   А вот это уже приказ, выполнить который -- прямая обязанность службы безопасности. И потому, следуя за своим напарником, Троя приблизилась к подопытному, крепко сжимая рукоятку энергетического кинжала. Особенное оружие, созданное именно в расчёте на возможности амиотов.
   Прежде пользоваться таким ей доводилось только на учебных тренировках. Сможет ли она пронзить кинжальным лучом живое существо? Разумное существо! И где, действительно, резервная группа? Эти мысли терзали девушку, пока она напряжённо следила за действиями Дорана.
   Он наверняка поступит просто -- вырубит пленника коротким, жёстким ударом в голову. В точку между глаз. Такое ранение, как их учили на занятиях, срабатывает быстро и эффективно, но оно... не безболезненно.
   И снова жалость и сострадание оказались сильнее. Недопустимые для воина, да. Но искусанные губы пленника, синяки на теле, мука, написанная в каждой чёрточке лица...
   Троя не выдержала.
   -- Доран, погоди. Давай я? -- неожиданно даже для самой себя остановила напарника, уже занесшего для удара рукоять кинжала.
   -- Справишься? -- Рарк бросил на неё быстрый, полный сомнений взгляд.
   -- Да.
   Ответ лаконичный, уверенный. Выверенное медленное погружение луча... Оно, по крайней мере, будет для амиота совершенно безболезненно. Достаточно уже страданий этому несчастному.
   -- Хочешь попрактиковаться? Ну давай. Я подстрахую, -- по-своему понял её инициативу напарник. Отступил, позволив Трое приблизиться к бьющемуся словно в агонии узнику.
   Уверенно преодолев последний шаг до бокса, девушка решительно сдвинула предохранитель на рукояти клинка. Она делала подобное на симуляторе не раз и не два -- этот навык давно стал автоматическим. Теперь отработается и сам удар. Нужно лишь решиться. Профессионалы не знают сомнений -- это часто твердили ей коллеги.
   Сжав полоску-активатор, Троя провела в воздухе клинком, проверяя. Жёлтый луч послушно распорол пространство. Порядок.
   Прицелилась, отключив эмоции и стараясь забыть о полном ярости взгляде амиота, о жутком хрипе, рвущемся из его груди... Медленное погружение. В область сердца, не в голову. И всё будет кончено.
   Что произошло дальше, она даже не сразу поняла. Рука пленника, сжавшаяся в кулак, со вздувшимися под кожей венами, неожиданно словно раздвоилась. И та, вторая, фантомная, размытой фиолетовой тенью взметнулась вверх и перехватила запястье девушки.
   Доран кинулся к Трое. Учёные синхронно вскрикнули. Женская рука, зажатая в тиски призрачных пальцев, онемела. Всё произошло одновременно, в одну краткую долю секунды, но для Трои время затормозилось, растянувшись как в замедленной съёмке.
   Неестественно долго приближающееся лицо напарника, видимое боковым зрением... Гулкие, деформированные голоса учёных на фоне дребезжащего звука... Это сирена, орущая в её голове? Или бешено застучавшее сердце, получившее порцию адреналина?
   Время остановилось. Но самое невероятное -- остановился и амиот. Его глаза, проглядывающие сквозь гриву волос, наполнились фиолетовым сиянием. Он в упор смотрел на девушку и не двигался, прекратив сопротивление. Монстр просто замер, перестав даже дышать...
   -- Троя!
   Сильный рывок Дорана, и необъяснимый ступор исчез. На девушку вновь нахлынул поток реальных ощущений: визг Анти, ругань профессора и неожиданный холод на запястье -- ведь оттолкнув напарницу, рарк вместе с ней оторвал и призрачную руку, через мгновение превратившуюся в медленно растаявший туман.
   Доран на этом не остановился. И Троя успела лишь ахнуть, когда слепящий световой поток вонзился в лоб пленника.
   -- Всё, -- отчитался безопасник, пряча оружие в ножны, пристёгнутые на бедре. -- Чтоб его... одни проблемы с этой тварью! -- Выругался и развернулся к медленно осевшей на пол Трое: -- Ты как? Держишься?
   -- Порядок, -- привычно отчиталась девушка, хотя мир перед её глазами кружился, сливаясь в белый вихрь. Лишь два ярких пятна просвечивали сквозь него: тёмно-сиреневые глаза амиота. Ладонь Трои жгло, она и сейчас ощущала прикосновение фантомной руки дьявола.
   И всё же годы службы даром не прошли: для военнослужащего показать свою слабость -- значит расписаться в некомпетентности. А за такое не только в должности понизят. Могут вообще комиссовать на гражданку.
   Доран наверняка это понял, потому и руку протянул, чтобы помочь встать.
   -- Не трогайте её! -- остановил его визг Анти. -- Это, мать вашу, прямой контакт.
   Её голос словно сквозь вату прорвался к сознанию Трои. Как и негодующий мужской... Это орёт Вирхэ?
   -- В карантин девчонку! Как вы это допустили?! -- Гневный окрик в сторону Дорана. -- Что за непрофессионализм! Думаете, вас просто так держат вне лабораторной зоны? А мы ради шутки разоделись в защитные костюмы? На что способен вернувший себе исходный облик амиот, никто толком не знает, и что от него можно подцепить -- тоже...
   Прелестно... Медленно, вопреки всем попыткам не отключаться, проваливаясь в необъяснимый полутранс, Троя больше всего боялась, что догадки профессора станут реальностью. Громадным усилием балансируя на грани потери сознания, продолжала цепляться разумом за происходящее.
   -- Что происходит? Отчитайтесь! Связь отсутствовала, входные двери в седьмой лабораторный сектор заблокировались. Чтобы попасть внутрь, нам пришлось едва ли не выжигать их.
   Командный тон и громкий чёткий голос. Группа зачистки наконец прибыла.
   Троя с облегчением закрыла глаза, ощущая себя совершенно обессиленной. Её напарник не останется один на один с монстром. Ведь эксперимент... Они его продолжат...
   Сомнений в этом у девушки не было, как не было их и у тех, кто всё это затеял. А потому, дождавшись, когда военные закончат эвакуацию пострадавшей, а заодно заберут тело погибшего лаборанта и покинут зону проведения исследования, учёные вновь опустили силовой экран.
   Но Троя этого уже не видела.
  

ГЛАВА 1. ТРОЯ

  
   -- Я ж тебе говорю, фиаско полное там у них. Два часа ждали, пока тварь в себя придёт -- видите ли, в бессознательном состоянии не тот эффект. А по итогу ни фига не срослось. Так ни с чем они и остались.
   Бесцеремонно развалившийся на кушетке напротив, Доран в лицах показывал это самое "ни фига". Выходило забавно.
   -- А что делали-то? -- я улыбнулась его горячности. И попыткам меня развлечь. Лежать в лазарете, в общем-то, та ещё скука смертная. И даже сканирующие системы, изучившие моё тело вдоль и поперёк, -- развлечение спорное. Во время осмотра меня не покидала мысль: таким же бессильным и безвольным ощущает себя амиот? На мне хотя бы не экспериментируют, не пытаются перевоплотить в нечто незнакомое и чуждое... Брр...
   -- Так это... -- напарник прошёлся пальцами по каштановому ёршику волос, погладив заодно остренькие кончики ушей -- единственную из приметных черт его расы. И, чуть понизив голос, фыркнул: -- Секс они там имитировали, извращуги. На клетках тренировались. Синие такие сгустки видела на мониторе у профессора? Они от того самого подопытного амиота взяты. А розовые -- от самки-амиотки, про которую Вирхэ проговорился. Так вот, клетки его, вместо того чтобы по-мужски так сработать... то есть оплодотворить... тупо женские жрали. И никакие гормоны не помогли, даже в сверхдозах. Зря только суету развели, ещё и тебе перепало. -- Рарк красноречиво развёл руками. -- В общем, не полюбили они друг друга. И дитё не сделали.
   Давно зная Дорана, за этой нарочитой лёгкостью я заподозрила попытку банально смягчить для меня последствия столкновения с подопытным.
   -- Получается, если бы амиота к самке допустили, он бы её тоже сожрал? -- изумилась, скрывая вспышку страха.
   -- Наверняка, -- со знанием дела серьёзно подтвердил рарк. -- И энергию бы выпил, и оболочку по миру пустил... Щ-щ-щедар! -- выругался, сжав кулаки. -- Я думал, они только в своей энергетической форме это делать умеют. А в реальности, оказывается, ситуация ещё хуже. Вот к чему всё это затеяно? -- последняя фраза больше походила на мысли вслух. -- Учёные!.. От большого ума бед натворят, попомни моё слово. Эти твари и так жуть жутчайшая... а теперь... Эх...
   В сердцах рарк даже рукой рубанул, а мне тут же припомнилось, что в прошедшей войне его соплеменникам пришлось очень трудно.
   -- Они серьёзно такие кошмарные? -- Спохватилась, что напарник подумает, что я про учёных спрашиваю, и торопливо уточнила: -- Амиоты.
   Доран поднял на меня взгляд, впервые с момента сегодняшней встречи не таясь. В его глазах плескалась ненависть.
   -- Одно тебе скажу: землянам очень повезло, что твари эти до вас не добрались. Очень повезло! Как они всех в Галактике крушили. Планеты подчистую уничтожали, до пустого космического пространства, представляешь? Чуждый разум, никакого сочувствия, ничего человечного. Безжалостные монстры, пожиратели... Ты знаешь, что у них и разделения по полу нет? Семей? А значит, и чувств никаких. Любить они не умеют, к проявлению доброты, сопереживанию не способны. Твари безжалостные. Как вспомню... Это было жутко. -- Рарк встряхнулся, прогоняя вставшие перед глазами образы. -- Не видела ты этого, и будь счастлива. И земной своей сострадательности не поддавайся, знаю я тебя -- со вчера ведь переживаешь.
   -- Не то чтобы переживаю... -- попыталась я оправдаться, но он и слушать не стал:
   -- Не заслуживают они жалости, Тро! И сострадания! Окажись ты на пути этого амиота в прошлом -- он бы тебя не пожалел. У него бы даже мысль подобная не мелькнула. В следующий раз, когда с ним пересечёшься, в первую очередь об этом вспомни.
   -- Хорошо. -- Я с одной стороны согласилась, а с другой не сдалась: -- Но теперь ситуация иная. Их же изменили. Из бестелесных сущностей превратили в...
   -- Людей, ещё скажи, -- снова перебил Доран, буквально на глазах вспыхнув от гнева. -- Почему вы земляне такие... такие... глупые! Вот. Чужой опыт вас ничему не учит. Твержу тебе: твари они последние. И место им одно -- на том свете. Только тогда я вздохну спокойно, когда во Вселенной не останется ни одного амиота. И учёные эти -- идиоты. Проблемы себе собственными руками создают. А расплачиваться придётся, рискуя своей жизнью, таким, как мы, а то и вовсе беззащитным гражданским.
   -- Возможно, эти пленные -- последние из представителей своей расы, -- попыталась я урезонить разошедшегося рарка.
   -- Троя, даже нескольких амиотов хватит, чтобы устроить настоящую катастрофу. И оставить после себя море жертв! Жизнь в Конфедерации что, стала слишком спокойной? Я б их всех прикончил! Так нет... изучают. -- Доран сжал руку в кулак. -- Не люблю я эту братию. Учёные! От них проблем не меньше. Нашли кого изменять. Тела... самцов и самок из них сделали... потомства добиваются... -- Он с отвращением сплюнул, спохватился и, затерев плевок ботинком, пожаловался: -- Тошнит просто. Выведут нам всем на погибель новых тварей. Только более совершенных. И что дальше?.. Копчиком чувствую, добром это не закончится!
   -- Да тебе просто в отпуск пора, -- растянула я губы в улыбке, как и напарник недавно, стараясь свести всё к шутке. Уж больно много искренней злобы звучало сейчас в словах рарка. -- Сколько мы торчим на базе? До конца вахты -- всего ничего. А там... домой. Я на Землю, а ты к себе на Ракис.
   -- Точно! Свалить бы отсюда. По бабам пройтись... -- он хохотнул, с явным усилием переключаясь на добродушие.
   -- Угу. А то все мысли о сексе, -- я поспешно поддела Дора, стараясь ухватиться за тему. -- Учёные с их подопытными и экспериментами -- только повод позлиться, а дело-то в их фокусах: спаривание, самочки-самцы... Вот тебя и накрыло похотью. Тоже гормоны играют? Скоро на персонал кидаться начнёшь и кусать будешь! Уверена, с экспериментами всё под контролем. Раз говорят, что они на пользу, значит, так и есть.
   Напарник вздохнул, всем своим видом демонстрируя: наивная. Как маленькую потрепал по макушке и охотно подхватил мой тон.
   -- Это ты тут отлёживаешься, а я замотался. -- Карие глаза неожиданно уставились на моё запястье, а в голосе появилось сомнение: -- Кстати, Троя, ты реально в порядке? А то...
   Он многозначительно и смешливо поводил бровями: мол, только намекни, я найду способ твоего обидчика удавить. И не посмотрю на запреты и ценность... объекта.
   -- Нормально, -- успокоила я его. -- Лучше расскажи, что в лаборатории дальше было? Когда понятно стало, что размножать не получится.
   -- Да ничего интересного, -- отмахнулся Доран. -- Решили взяться за нового... этого... самца. Дьявола в клетку отправили, в общую камеру вместо лабораторной. Типа пусть с остальными пленными сидит, раз уж не выходит с ним успешного эксперимента. А я потом отчёт часа три ваял... И перед начальством отдувался. Прости, поэтому только сейчас и пришёл.
   -- Ко мне раньше и не пускали, пока полностью не обследовали. -- С горячностью поспешила заверить: -- Это ты меня прости, что подвела. Могу отработать! Следующий отчёт я сама напишу, а ты отдохнёшь...
   -- Давай лучше ты со мной выпьешь? Расслабишься, -- сбило с мысли встречное предложение. -- Через пару суток как раз выходной.
   Переходя от слов к делу, он резво пересел с кушетки на мою кровать и потянулся к лицу с очевидным намерением приласкать.
   -- Доран!.. -- возмутилась я, спешно отодвигаясь. -- Ты всё не угомонишься? Мы же договаривались! Ничего личного!
   -- Да, мы напарники, -- рарк примирительно поднял вверх руки, при этом даже не попытался вернуться на прежнее место. Более того, спустя миг, он уже ловко расцепил верхние застежки пижамной рубашки на моей груди и завлекательно промурлыкал: -- Но не стоит отвергать другие варианты отношений. Мы же взрослые люди. Никого не заботит, чем мы заняты в личное время, если это не отражается на работе.
   В последние дни иметь дело с Дораном становилось всё хлопотнее: первоначальный лёгкий флирт, который я приняла за поддержку мужского эго, перерос в настойчивое преследование. Всякий раз, оставаясь наедине с ним, я слышала одно и то же: Троя, почему мы до сих пор не закрутили роман?
   -- Нет! -- Решив внести окончательную ясность в вопрос, я на полном серьёзе двинула напарнику кулачком в плечо. -- Мне это не нужно, уясни уже! Для меня ты -- напарник, если хочешь -- учитель, настоящий авторитет. Но никак не мужчина, извини. Найди себе другой объект для приставаний. Иначе -- предупреждаю -- пожалуюсь старшему.
   Мне казалось, что рарк, наконец, услышит. По сути, многое в нём мне даже нравилось: решительность, умение принимать волевые решения и следовать им до конца. Мне импонировал его характер, спокойная манера и взвешенный взгляд на мир. Но... Никогда в моей душе не возникала потребность с этим мужчиной переступить черту, выйдя за рамки профессиональных отношений. Никогда!
   Это я ещё не учитываю мои жизненные убеждения: растрачивать себя на бесконечную череду необременительных романов -- бессмысленно, а смешивать работу и отношения вовсе чревато. Как избежать неловкости, когда эйфория лёгкого флирта пройдёт?..
   Без намёка на романтику я смотрела на Дорана в упор, мысленно умоляя свернуть с выбранной им колеи. Увы... Перехватив мой кулак, он разжал пальцы и притиснул мою ладонь к своему телу. Мощная грудь, обтянутая тонкой тканью армейской футболки, ощущалась рельефной и твёрдой.
   -- Тро, ты чувствуешь это? -- Рарк плотоядно подмигнул, с усмешкой сложив губы трубочкой для поцелуя. Сейчас он дурачился, буквально излучая уверенность в своём жизненном кредо: перед этим красавчиком не устоит ни одна самочка. -- Моё сердце бьётся для тебя, моё тело наливается силой и желанием, когда ты рядом. Отбрось свои ненужные принципы, только представь, как хорошо нам будет, если ночи перестанут быть одинокими.
   Пф... Вот они -- минусы работы в мужском коллективе. Да ещё на изолированном космическом объекте, где служебная вахта длится полгода. К чему я выбрала профессию военного? Бес попутал, не иначе...
   -- Ты совсем дурень? Или глухой? Сдать тебя медикам? По слогам громко повторяю: не хочу ничего между нами. Не прекратишь настаивать -- буду просить другого напарника, -- прошипела, силясь выдернуть ладонь из мощной хватки. -- Может, разденешься ещё? Товар лицом показать? Чего только грудь щупать? Хочу зад лицезреть. Слышал, девочкам это заходит!
   Начиная закипать, я стала более резкой. То ли Доран сегодня перегнул палку, то ли просто его навязчивость стала последней каплей -- я разозлилась.
   -- Когда тебя выписывают? Сегодня? Или завтра? Да не важно! Пусти меня к себе на ночь, я тебе всё-всё продемонстрирую, -- пошловато подмигнул он и, попавшись на крючок, подскочил с кровати, отпустив мою руку. -- Ты знаешь какой я мастер стриптиза? Да от меня ни одна женщина недовольной не ушла!
   В подтверждение своих слов рарк ещё и игриво подвигал плечами в такт только ему известной мелодии, прежде чем медленно потянул полы футболки вверх, приоткрывая кубики пресса.
   -- Эй, на Луне, ау? -- Со скучающим видом я скользнула взглядом к потолку. -- Я каждый день на занятиях в тренажёрном зале и в бассейне таких наблюдаю пачками. Придумал, чем впечатлить девушку: бюстом третьего размера. Серьёзно повторяю: у тебя от недостатка секса проблемы. То, чего я опасалась, случилось -- на коллег кидаешься. Видно, осталась я без напарника...
   -- Вы что тут устроили? -- строгим вопросом, к моему невыразимому облегчению, прервал наше уединение командный голос дежурного врача. И немного ехидно добавил: -- Сержант Льеор, вам жарко стало? Перетрудились? И времени счёт потеряли... Сколько вам выделили на посещение напарницы?
   -- Тридцать минут! -- так дёрнув вниз футболку, что она, бедная, затрещала, Доран подскочил и щёлкнул каблуками, немедленно замерев по стойке смирно.
   Оно и понятно: врач у меня -- капитан медицинской бригады, повыше рангом будет.
   -- Прошло тридцать две, -- непререкаемо сообщил доктор. -- Свободны.
   -- Вколите ему гормональных блокираторов, -- без намёка на шутку внесла я свою лепту, крикнув уже в спину Дора. -- Иначе сгорит на работе парень.
   Подхватив скинутый ранее китель и бросив на меня взгляд, полный неудовольствия и, вопреки всему, обещания продолжения, рарк покинул палату.
   -- Рядовая Флэш, вы забыли, что у вас профосмотр? Или на выписку не собираетесь? -- теперь строгие серые глаза изучали моё раскрасневшееся лицо.
   -- Собираюсь. Так точно. Уже иду! -- подтвердила я, лихорадочно приводя одежду в порядок.
   Впрочем, могла особенно и не стараться. Во-первых, капитан медицинской бригады меня раздетой уже видел -- он же при первичном осмотре присутствовал, где я была в костюме Евы. Во-вторых, в капсуле для проверки профпригодности больничную пижамку всё равно пришлось сменить на трико-комбинезон. А потом истратить целый час на психологические тесты, три часа потеть на тренажёрах, сдавать кровь, терпеливо ждать, пока бесстрастная система зафиксирует и проанализирует показатели, и, наконец, заполучить вожделенный штамп "годна".
   В общем, в палату я вернулась вымотанная донельзя, растирая безумно зудящую свеженькую татуировку-допуск на предплечье. Зато уснула без задних ног. А с утра, после завтрака, получив "добро" уже от медиков, помчалась на построение. Прогулов начальство не терпит, даже по уважительным причинам. И вообще, мне график дежурств на эту неделю узнать нужно -- я вчера не успела, потому как в лазарет загремела. И расписание тренировок. И режим смен -- я ведь не только в конвое работаю, но и в секторе слежения за пространством. Потому что денег много не бывает!
   А ещё мне безумно хотелось разобраться в том, к чему я раньше особенного интереса не испытывала. Амиоты... Какие они? Не сейчас, нет, на таких я насмотрелась. Какими они были раньше? Это только Дорану "повезло", он с ними практически лично пересекался. Был очевидцем, так сказать.
   Слова рарка о том, что амиоты способны "выпить энергию и пустить по миру оболочку" накрепко засели в памяти. Как это понимать? Переспросить Дора и выпытать подробности я не решилась, опасаясь, что напарник взорвётся от злости. Но он же не один достаточно знает об этой расе?..
   Тренер в зоне симуляторов! Тот самый, с которым мы отрабатываем приёмы с энергетическими кинжалами. Он намного старше Дора. Без ноги, то есть с протезом. Со шрамами на лице. И, кстати, тоже рарк. Я как-то не задумывалась, но его ранения могут быть получены в той самой войне! Главное, чтобы он разговорился...
   Наверное, мне повезло, что в расписании служебных тренировок тренажёрный зал стоял завтрашним днём, а сегодня с обеда меня ждали двенадцать часов дежурства в центре слежения за космосом. На это время, к счастью, мозг был занят. Иначе бы я от любопытства лопнула.
   В общем, после тренировки, вместо того чтобы вместе со всеми отправиться отдыхать, я сунулась к тренеру.
   -- Вам чего, рядовая Флэш? -- оборачиваясь, рявкнул офицер, сидевший за столом спиной ко мне. Наверняка заметил мою персону в отражении пузатой, тёмного стекла бутылки, которая стояла перед ним.
   -- Прошу прощения, капитан Жьерк. У меня проблема. И вопрос. Можно?.. -- сделав вид, что не заметила компрометирующего и запрещённого на базе напитка, я замялась, кусая в нерешительности губы, хоть и понимала, что для военного это недопустимо. Не покажется ли офицеру странным мой интерес к подопытным?.. Под каким бы соусом его преподнести?..
   -- Проблема? Гм... -- тренер на мгновение задумался и дёрнул рукой, задвигая сорокаградусный компромат за гору из одежды, обуви и оружия, живописно красующуюся на столешнице. Неловко отставив ногу, наклонился. Вцепившись изуродованными пальцами в спинку стоящего у стены стула, подтащил его ближе, хлопнул по сиденью ладонью и рыкнул: -- Садись.
   Я спорить не стала -- сама на разговор напросилась! К тому же -- а ну как передумает. Шустро метнулась вперёд, чтобы побыстрее получить ответы.
   Неприятная усмешка искривила толстые губы, которые некрасиво прочертил грубый шрам. В глазах добродушия тоже не наблюдалось -- в отличие от Дора этот рарк всегда казался угрюмым, ожесточённым и репутацию имел отъявленного грубияна. Оно и понятно -- с такими травмами. Приласкав меня совсем не дружелюбным взглядом, офицер недовольно протянул: "Н-н-ну?"
   Расценивать это можно было лишь как временное снисхождение. Которое моментально испарится, если моя персона напрасно оторвала его от... дегустации.
   -- Прошу совета опытного коллеги и профессионала! -- выпалила я, рванув с места в карьер и выжимая всё из этого шанса. Готовая и к грубым окрикам, лишь бы заполучить крупицы информации из достоверного источника. -- Мне вчера не повезло. Вместо конвоя меня поставили на охрану в лабораторию, а у учёных там что-то не по плану пошло. В общем, -- заторопилась, видя как мой собеседник начинает нетерпеливо бегать глазами по подсобке, -- меня амиот за руку схватил.
   -- Оторвал? -- презрительно буркнул капитан, на миг всё же сместив на меня фокус внимания.
   -- Я оторвала. -- О вкладе в произошедшее Дора умолчала, понимая -- если скажу, ещё и напарнику достанется "ласковых" слов от тренера. -- Другую руку. Копию той, что оставалась прикованной к каталке. Призрачную. Туманную. Фиолетовую.
   Перечислила всё, что могла, понимая, что по-другому этого не объяснить.
   Рарк застыл, вперив в меня пристальный взгляд. Напряжённый и злой. Даже злющий.
   -- А она потом в воздухе растаяла, -- добавила я последнюю деталь.
   Резко поднявшись, так что вынудил меня отклониться, капитан шагнул в сторону. Отвернулся, пару мгновений постоял спиной ко мне, рывком выдернул припрятанную бутыль и глотнул.
   -- Сорке!
   Ещё одно непереводимое, но без сомнения не самое приятное в своём значении ругательство рарков.
   Я лишь мысленно пожала плечами. Давно перестала принимать подобные выпады на свой счет. И похлеще выражения слышала в этом зале -- вот уж где не считали нужным деликатничать.
   -- Дави их, гадин. В следующий раз сразу шпиль энергоклинком. На полную. Авось сдохнет.
   -- Если б знала, как давить... -- предприняла я попытку вернуть разговор в нужное русло.
   -- За сиськи вас, что ли, в космоконвой берут?! -- в сердцах рявкнул тренер.
   Ничего нового для меня и в этом заявлении не было. По сей день находятся те, кто полагает особей мужского пола (и не важно, какой расы!) более подходящими для работы в космосе.
   Впрочем, если не чураться привычной грубости капитана Жьерка, то мне с его прямолинейностью всегда было проще, чем с занозой-напарником, убеждённым, что "все девки -- его", стоит лишь подмигнуть.
   -- Прежде я с амиотом напрямую не сталкивалась. Чего ждать от них?
   -- Мозгов нет, -- безапелляционно констатировал офицер, имея в виду меня, а не амиота. Развернулся и припечатал бутыль к столу. -- Куда лезешь? Сиди на Земле и перед мужиками задницей верти.
   Но я и это мимо ушей пропустила, продолжая гнуть своё:
   -- Нам на занятиях ни о чём таком не говорили! Показывали только, как действовать, если пленник вырвется на свободу. Мы отрабатывали, как его вырубить. Или как убить...
   -- И чего не убила? -- Жьерк рухнул обратно на сиденье. -- Штаны мокрые помешали?
   Он явно взял себя в руки, или это глоток живительного пойла сделал своё дело, но сейчас рарк выглядел более спокойным. С ленцой характерно презрительно посматривал на меня, покачиваясь на задних ножках жалобно скрипящего стула. Мне это показалось добрым знаком для более обстоятельного разговора.
   -- Приказа убивать не было, а инструкции по порядку действий касаются материального пленника. А тут что было? Откуда эта вторая рука? Да ещё и такая ненормальная. Но при этом очень даже осязаемая! -- меня аж передёрнуло, когда я вспомнила силу, с которой сжимались, сковывая меня, холодные пальцы.
   -- Гр-р-раш-ш-ш... -- зашипел рарк. -- Тупицы...
   -- Учёные?
   -- Да эти вообще ироды. Ублюдков тут создают всем на погибель.
   -- Амиотов-подопытных?!
   -- Не суй свой нос во всё это! И держись подальше от гадин. Твое дело -- разродиться! Чего, обрюхатить некому?
   -- Я уже тут, -- веско и спокойно напомнила самому ярому на станции женоненавистнику. -- И до конца вахты никуда не денусь. Что случилось однажды...
   -- Сплюнь, безмозглая.
   -- А кого ещё мне о них расспрашивать, если не профи? Если даже инструктор...
   -- В чёрную дыру вашего инструктора. Выслужился. Случись реальный замес -- ото всех нас вместе взятых будет толку не больше, чем от тебя одной. Разве что повизжим хором. Только амиоту с этого визга, что рарку с...
   -- Так что с этой второй рукой? -- перебила, и так зная, что услышу. -- Какие они... ну, когда фантомы? Все амиоты на базе -- материальные, других я не видела. На что они похожи?..
   -- В своём истинном облике? Да почти ни на что. Бледные фиолетовые сгустки, граш их раздери. Это же энергетические поля, у них нет формы.
   "Ни формы, ни чувств, ни привязанностей" -- вспомнились мне слова напарника, от которых по позвоночнику снова прошлась холодная волна. Перед глазами встал тот самый фиолетовый туман, что заполнил лабораторию, а в ушах снова раздался визг профессора: "Загоните его обратно!". А дальше... погиб сотрудник лаборатории.
   Получается, я своими глазами видела, как амиот из тела выбрался и лаборанта убил? Вот дела...
   -- А когда материализуются? -- снова рванула в наступление, всеми силами скрывая жадное любопытство.
   -- Что угодно могут имитировать. Любой живой объект. Тобой станут запросто -- мать родная не отличит. Иногда даже предметы создают. Не огнестрел, конечно, попроще. Решётки, цепи, плётки... Но уж как ими тебя "приласкают", мало не покажется. Так-то...
   Пусть каждое слово капитан Жьерк скорее выплёвывал, чем говорил, но я была благодарна ему и за это.
   -- Серьёзно?! -- Подобное в голове не укладывалось. Пояснения рарка меня шокировали. -- Но здесь на базе все пленники-амиоты материальны. В таком виде они же не превратятся во что-то ещё?
   До инцидента в восьмой лаборатории я и эту их "туманную" сторону не видела.
   -- Думается мне, -- тренер с отсутствующим видом, возможно на миг забыв, что разговаривает с презренной самкой, смотрел куда-то в пространство поверх моего плеча, -- в этом и смысл всех прежних опытов. Как-то учёным удалось зафиксировать пленников в постоянном физическом теле. Или их вынудили создать себе эти тела, чтобы выжить. Граш разберёт. В материальном виде амиоты менее опасны... так считается.
   -- Таким способом ограничиваются их фантомные навыки?
   Даже дыхание затаила, ожидая ответа. Понимаю же, что полного успеха в эксперименте над амиотами нет, раз вчерашний пленник сумел "прорвать" навязанную оболочку, вопреки всем изменениям перевоплотившись в смертоносный туман. Опять же, злополучная рука, что помешала мне...
   -- Слепцы! -- капитан моргнул, опомнившись. Взгляд его мгновенно стал недовольным. -- Учёные не видят дальше своего носа. Этих гадов не изменить, всё, что они могут, -- убивать. Оттого и каждый пленник здесь заслуживает лишь смерти. Когда-нибудь до учёных это дойдёт, раз дошло до глупой сорке вроде тебя. Только пока они, выходит, глупее...
   -- Я знаю, что в наше дежурство погиб один из исследователей.
   -- Не в первый раз, -- рарк даже не удивился. Вновь потянулся к бутылке, но прежде, чем сделать большой глоток, от души выругался. -- Запреты, запреты... Нам всё запретили, трясутся над этими гадинами. Роют себе могилу. Уже вырыли! -- Переведя на меня помутневший взгляд, он внезапно заговорил тише, проявив почти сочувствие: -- Попроси о переводе. Не место тебе тут. Всё здесь однажды... закончится.
   Последние слова капитана прозвучали зловеще. В дополнение он махнул мне рукой, ясно давая понять: убирайся.
   Под влиянием его обречённого ожидания я подскочила на ноги и опомнилась, только оказавшись в своей каюте. Разговор оставил тягостное впечатление: на какую развязку намекал тренер? Присев на кровать, устало потёрла лицо.
   С одной стороны, рарки -- те, кто сильнее других пострадал от войны с амиотами. Они не верили в возможность перемен, просто не допускали их. Больше того, они ждали... Ждали повторения! Можно ли считать это следствием глубочайшей ненависти к тем, кого привыкли полагать извечным и не знающим жалости врагом? Или же они сейчас единственные, кто реально оценивает перспективы происходящего, понимает истинную цену последствий?
   С другой стороны, тот пленник. Даже по прошествии трёх дней мне никак не удавалось стереть из памяти его облик, его истерзанное и искорёженное болью и муками тело. Живое олицетворение нашей собственной жестокости! Можно ли винить его за агрессию?
   Откинувшись на подушку, я вытянула вперёд руку. Растопырив пальцы, коснулась ладони другой рукой, пытаясь представить, каково это -- однажды открыть глаза и осознать, что у тебя нет руки. Вовсе нет тела! Что ты -- уже совсем не ты. И увидеть рядом тех, кто сделал это с тобой.
   Пусть с пленными амиотами было всё наоборот -- они не потеряли материальность, а приобрели, -- но это просто не укладывалось у меня в сознании. Неужели в таких условиях они смогли сохранить разум? Каким бы отличным от привычного мне понимания он ни был. Или же капитан Жьерк и Доран правы -- рядом с нами бомбы замедленного действия и глобальной разрушительной силы, направляемые единственным ощущением: болью?..
   Заставила себя закрыть глаза. Всё, хватит! Спать! Завтра мне на дежурство... В обезьянник... К подопытным!
  

ГЛАВА 2. КИН

  
   Толчок. Меня швырнули намеренно бесцеремонно.
   -- Хороший денёк, да, приятель? Попользовали тебя от души, на потроха пошёл.
   Дружный хохот. Глумливый и явно озлобленный. Эти убогие даже не осознавали, что за их нарочитым презрением я отчётливо распознавал глубинный неизживаемый страх. Страх перед такими, как я. Даже пленными, даже скованными, даже лишёнными всякой силы...
   -- Таким тварям самое место на разделочном столе. Ты лишь подопытная крыса!
   Отвратительные голоса отражались в сознании гулкими отзвуками, а мутные, тёмные силуэты сменялись яркими пятнами, не позволяя сосредоточиться и понять, что происходит.
   Треск, хлёсткий удар. Ещё один. Мерзкое, прилипчивое ощущение неполноценности и бессилия...
   Превозмогая его, я оттолкнулся от жёсткой, неприятно скользкой поверхности, поднимаясь на руках, с усилием напрягая мышцы и стараясь не обращая внимания на дрожь, сотрясавшую тело.
   Преодолевая нарастающую тошноту, сильно зажмурился до светового всплеска, стиснул челюсти до хруста, задержал дыхание, прогоняя слабость и немощь, владеющие телом. Поднял голову, одновременно открывая глаза.
   Зрение наконец прояснилось. Сквозь свисающие грязные пряди теперь можно было рассмотреть тех, кто обращался со мной так бесцеремонно.
   Два безобразных комка розовой плоти, ограничивающие себя от воздушной среды чёрными пластами неорганической материи, скалили жёлтые жёсткие наросты, рассматривая меня круглыми белёсыми сферами. Издавали рыкающие вибрации, сотрясая воздух. Двигали отростками, прячась за грозно-сверкающими линиями полей высокой мощности...
   Нет, разумеется, я знал, что всё это можно называть и воспринимать иначе. Гуманоиды. Двуногие, двурукие. У них есть голова, кожа, одежда, зубы, глаза, речь, и меня они заперли в силовой клетке... Но мыслить их штампами, их понятиями, уподобляться низшим не хотелось категорически.
   Убогие трёхмерные уроды, считающие себя высшей разумной формой жизни, а по сути -- презренные, жалкие ничтожества, трясущиеся и цепляющиеся за своё физическое воплощение как за главную ценность. В то время как истинная суть их существования -- быть источником энергии для таких, как я! Хранить её в себе, накапливать до тех пор, пока я не решу её забрать!
   Облизнув покрытые жёсткой коркой губы, почувствовал отвратительный металлический привкус и хрипло рассмеялся. Самонадеянный идиот. Чем я сейчас лучше них?
   "Чем мы все лучше?"
   Последняя мысль прозвучала словно брошенная со стороны. Не мной, кем-то другим.
   Резким движением, заставив гуманоидов отскочить, хоть и находились они в безопасности, я развернулся, впиваясь взглядом в собрата по несчастью -- того самого, что вяло шевелился в паре метров от края клетки, наверняка также не в силах выбраться из статичной материальной формы. И этот факт стал настоящим открытием -- до этого момента я был уверен, что, кроме меня, из нас уже никого не осталось.
   "Кто?" -- я напрягся, посылая обычный сигнал опознания.
   "Тас, -- вернулась волна. -- А ты?"
   "Кин", -- сообщил, стараясь скрыть разочарование. Тас был самым слабым и глупым в группе. Я вообще полагал, что его развеяло во время последнего столкновения с материальным противником. Очень уж атака была мощной и неожиданной.
   "Помоги, -- предсказуемо заныл Тас. -- Что происходит? Где мы? Я хочу отсюда уйти. Мне тесно".
   Имел он в виду вовсе не мир, всего лишь тело, и я это понял. Но самое главное -- услышал обнадёживающее "мы".
   "Пока не получим контроля за происходящим, уйти не получится. Где остальные?"
   "Восприятие расширь", -- донеслось до меня ещё одно сообщение. Близкое настолько, что не опознать отправителя было невозможно.
   "Орш", -- коротко среагировал я, подтверждая узнавание. Снова напугав гуманоидов, перевернулся, отыскивая глазами очередное физическое воплощение. Массивное, грязное, серокожее, с тёмными уплотнениями на плечах и спутанными чёрными волосами, закрывающими лицо, но при этом несущее в себе того, кто никогда не отступал и не бросал начатого на половине.
   "Где тебя носило, Кин? -- яростно сверкнули фиолетовым отблеском глаза, за которыми прятался практически равный мне по силе собрат. -- Раз ты жив, почему не с нами?"
   "Знал бы я сам", -- осадил я его. Конкурентами мы никогда не были, но и причислять меня к дезертирам я не позволю.
   "Что помнишь из последнего?" -- не сдался Орш.
   Хороший вопрос. Однако прежде, чем я смог на него ответить, мне пришлось ждать, пока из глотки наружу не выйдет то, что материальные уроды зачем-то запихнули в приданную мне оболочку. Гадкое тело!
   "Мы рвали на атомы планетоид, -- ушёл мыслями в прошлое, чтобы снова как наяву ощутить триумфальное чувство свободы и торжества. -- Энергии в нём было много, текла она легко и быстро. Я увлёкся поглощением, не заметил приближения опасности".
   "Никто не заметил", -- вплёлся в моё признание ещё один собеседник, но я не придал этому значения. Продолжил:
   "Понял, что нас окружили, когда оказался в тисках неструктурированной энергии. Пробиться сквозь неё я не смог, поглотить тоже. Привычного мира не стало. Материальный исчез. Двигаться было некуда. Энергии становилось всё меньше, я слабел, казалось -- это конец. А потом неожиданно понял, что..."
   "Что прочно заперт внутри физической оболочки, -- перебив меня, признался Орш, видимо испытавший то же самое. -- А разорвать её и выбраться не получается".
   "Я её рвал! -- я внёс коррективы. -- Трижды".
   "Силён, -- признал Орш. -- Где взял подпитку?"
   "Не вникал. Кто первым подвернулся, у того и высосал, -- отрезал я, смутно припоминая дёргающееся в конвульсиях тело. Вернее, два таких тела, наполненных желанной энергией. -- Только времени на полноценную подпитку не хватало. Меня каждый раз скручивало в тиски. Потом фаза небытия и новое возвращение в навязанную оболочку", -- закончил, наконец заставив тело отползти в сторону от муторной зелёной жижи, над которой оно всё это время так и нависало, покачиваясь.
   "Видимо, тебя держали отдельно, раз впервые оказался здесь", -- высказал догадку Орш.
   "А я тебе говорил, -- опять проявил себя неизвестный, -- что у гуманоидов не одно помещение, где с нами... работают".
   "Работают? -- издевательски бросил Орш. -- Хал, ты, оказывается, гуманист".
   Хал? Хал, Хал... Я задумался, перебирая известные мне комбинации. Хм, мне этот собрат не знаком.
   "Ты же не с нами проходил через брешь миров. А мы ушли в неё первыми. Значит, была вторая волна экспансии в это пространство?" -- предположил.
   "Вторая была, -- согласился Хал. -- Но я из третьей. И мы едва успели проскочить. Брешь закрылась бесследно, а я попал в плен, не успев даже начать поглощение".
   "Ого... -- встрепенулся я, ощущая, как теряю опору. Во всех смыслах: и моему самосознанию стало не по себе, и моя бренная оболочка завалилась на бок, чувствительно приложившись бедром об пол. -- Мы здесь застряли? Нам домой не вернуться?"
   "Если не откроется новая брешь..." -- философски протянул Хал.
   "Если мы вообще выживем!" -- бросил Орш.
   "Если перестанете лить энергию попусту", -- тихо прошипел...
   "Щег! -- опознал я. -- И ты здесь!"
   От неожиданного осознания того, что нас не так уж и мало, я испытал воодушевление. Завозился на холодном покрытии, рыкнул с досады, заставляя непривычное, чуждое мне тело подчиняться. Оттолкнулся и, наконец, встал. Обретя равновесие, сфокусировался и осмотрелся.
   Примитивные гуманоиды меня больше не интересовали. Взгляд скользнул дальше, пробежав по невзрачным серым стенам, силовым полям, ограничивающим наше пространство для жизни, низкому металлическому потолку, полу, где-то чистому, а где-то покрытому спёкшейся органикой. Именно на нём сейчас, кто-то неподвижно, а кто-то осторожно перемещаясь, в разных позах находились те самые физические тела, что на самом деле являлись для нас клетками. Такие же гуманоидные, как пленившие нас существа, и всё же чем-то от них отличные. Впрочем, внешний вид оболочек меня волновал меньше всего. Не они важны сами по себе, как не важна примитивным существам их одежда. А вот количество...
   "Так сколько же нас?" -- спросил сам себя, но ответ получил от других:
   "Восемнадцать".
   Немного... В моей группе было больше тысячи подобных мне, и мы были первым отрядом, отправившимся на освоение новых источников энергии. После нас, судя по заявлению Хала, были и другие. Не знаю пока, насколько многочисленные, но... Но из всех только мы выжили?
   Значит, восемнадцать... Возможно, всё же больше, ведь здесь определённо не все. Кто-то, как и я до этого, может находиться в бессознательном состоянии в других... местах.
   Где именно?
   Ответ на вопрос дался с трудом -- образы, вызванные отдельным усилием, выходили размытыми и отрывистыми.
   Тьма. Вспышка. Энергия совсем рядом -- манящая, притягательная, но взять её нет никакой возможности. Непонимание. Что не так?! Краткий миг забытья. Снова всполох пробуждения. "Хороший экземпляр... в моей лаборатории... степень фиксации семьдесят процентов... вводи первую дозу... реакция пошла... надо повторить..." -- звуки, раздражающие в своей бессмысленности. Тесный плен оболочки, которая скована так же, как и я. Попытка вырваться. Белые границы, за которые нет хода. Сжимающие, удушающие тиски. И снова тьма.
   Воспоминание, от которого хотелось лишь одного -- разорвать, испепелить, уничтожить тех, кто лишил меня свободы. И поглотить! Выпить! Забрать у них то, что до сих пор манило, несмотря на ограничения...
   Среагировало и тело. Кулаки сжались, взбугрились мышцы, словно силясь разорвать несуществующие путы, а из горла неожиданно вырвался яростный рокот низких частот.
   -- Смотри-ка ты, совсем ожил, -- раздался дерзкий смех, скрывая за собой очередную волну страха. -- Живучая тварь.
   -- Отойди, Ральюс, не провоцируй, а то опять выговор получим.
   Считающая себя вершиной пищевой пирамиды особь проявляет осторожность? Это интересно. Я вернулся взглядом к своим тюремщикам, на этот раз изучая внимательнее. Делать это, используя ограниченные возможности навязанного тела, было... невыносимо, но иных вариантов не оставалось.
   Первый, тот, что вёл себя наглее, -- беловолосый, высокий, двуногий -- классический примитивный гуманоид, демонстративно скалился, выражая презрение. Только он не мог знать, что своей бравадой спровоцировал вспышку интереса с моей стороны. Неосознанная опция ставшего тюрьмой тела вдруг проявилась, подарив сверхъестественную зоркость -- я отчётливо увидел предназначенными для этого элементами тела учащённо пульсирующую за ухом тюремщика жилку и спешно скользящую по отвратительно розовой коже капельку влаги. Страх... Он знаком этому существу. Именно его он прячет за своим показным бесстрашием. Жалкий. Лёгкая добыча.
   То есть он был бы лёгкой добычей, будь я собой прежним.
   Но я запомнил этот вид местных. С таким расовым типом раньше мне сталкиваться не доводилось, хотя на самом деле я не особенно обращал внимания на такие детали, как цвет волос и крепость нервов пищи.
   Второй, куда более осмотрительный, -- крепкий, коренастый, остроухий брюнет, с мрачным насторожённым взглядом. А вот этих я помню. На моём личном счету сотня таких, плюс два звездолёта и орбитальная станция. Энергии я тогда накачал знатно, жаль, до самой их планеты добраться не успел. Так и не понял, куда она исчезла под самым носом. То ли другие из моего отряда успели раньше, чем я смог на неё переключиться, то ли ушастые нашли способ её спрятать. И сами сбежали, потому что после этого я взаимодействовал с кем угодно, но не с ними.
   Всех их, неожиданно сумевших совладать с нами, придётся изучить. Они убеждены, что пленили нас, заточив в бесполезных оболочках? Сделали подобными себе? Ничтожными, ограниченными и... подконтрольными? Что ж... зря. Я сумею приспособиться, сумею вырваться, сумею... забрать их всех.
   Мы сумеем.
   -- Да что он мне сделает? -- не внял дельному совету беловолосый. -- Сидит себе в клетке... Он слаб, словно новорождённый, только и способен, что на ноги встать.
   Подошёл он близко. Так близко, что удержаться я не смог. А может, просто не захотел, больше всего желая сейчас наказать этого примитивного гуманоида, возомнившего себя победителем. Такое знакомое по прошлому, практически рефлекторное поведение -- стремительный бросок к идущей прямо ко мне добыче.
   Быстрый выпад в его сторону, и острое сожаление: вместо сгустка энергии вперёд дёрнулась непривычная обуза, неловко управляемая мною, -- раздражающее тело. А вместо такого приятного притока живительной питающей энергии я получил силовой разряд от энергетических брусьев клетки, пронзивший навязанное тело и отбросивший его на пол.
   Ощутил я это вопреки пониманию. Что за чувство? Невыносимое, тягучее и разрывающее на части? Уже знакомое по вспышкам пробуждения в лаборатории.
   "Кин, брось, -- запоздало предупредил Орш. -- Это бессмысленно. Без оболочки ты, может, и прошёл бы ограничительное поле, а с ней..."
   "В каком смысле "может"? -- опешил я. -- Ты не пытался?"
   "Ты меня вообще слышал? -- обрушилась на меня волна раздражения. -- Мы в них жёстко зафиксированы. Их этих тел не вырваться. Они как кандалы, и их через энергетическую клетку не протащишь".
   "А ты меня слышал? -- всё ещё испытывая странную агонию, взвыл я не менее яростно. -- Я трижды из оболочки выходил!"
   -- Что, гад, не выходит? -- сбивая с мысли и одновременно, словно меня услышав, выкрикнул беловолосый. -- Лапки коротки? Теперь всё иначе! Вот она -- расплата. Удивлён? Не знал подобного? Так запомни -- эта боль отныне станет твоей постоянной спутницей. -- Он засмеялся, наслаждаясь собой и чувством безопасного превосходства. -- Давай, давай поднимайся, амёба треклятая. Сделай так ещё! Повесели нас!
   Издевается. А ведь сам реально напуган, даже отскочил едва ли не дальше, чем меня отбросило. Дышит рвано и за оружие схватился -- невзрачную на вид рукоять, энергия в которой совершенно бесструктурная. И опасная...
   -- Цыпа, цыпа, иди к папочке. Мигом станешь грилем, -- вновь посыпались глумливые смешки. -- Знакомая штучка, а? Думали, сожрёте нас всех? А вот мы не так просты и нашли чем вас уделать. Превратили вас в ничто! Даже праха не осталось! Один большой пшик -- и нет прожорливого амиота. Всех вас нет!
   Силясь не упустить контроля за происходящим вокруг -- а знание сейчас важнее всего, -- я сосредоточился, заставляя себя не думать о... как сказал ничтожный? О боли! Пришлось пересилить отвращение, вновь пытаясь понять, как "работает" это видение через элементы чуждой оболочки.
   Амиоты? Слово кольнуло узнаванием. Прежде я слышал его в лаборатории. Так эти... материальные называли нас -- эдаити.
   Но всё внимание сейчас было сосредоточено на оружии охранника. Знакомая? Так он сказал? Да, очень знакомая. Настолько, что новых "встреч" мне не хотелось. Это ведь после контакта с ней настает то самое беспамятство, при котором надолго теряешь осознание самого себя.
   -- Остынь. -- Положив руку на судорожно сжатый кулак беловолосого, второй гуманоид заставил оружие опустить. -- Чего завёлся-то? Расслабься. Скоро смена придёт. Не лезь к нему. Получим нагоняй, если сдохнет тут внезапно.
   Значит, меня ждёт передышка. И новый шанс разузнать о тюремщиках больше.
   "Часто они меняются?" -- бросил вопрос своим.
   "Да, довольно часто. А на время кормления и для транспортировки в лабораторию прибывает дополнительная пара охранников", -- пришёл глухой отклик от Щега.
   Кормления?!
   "Это же не?.."
   "Именно".
   Отвращение накрыло волной, стоило вспомнить ощущения продвижения в недра этого жалкого тела твёрдой и склизкой субстанции... Как они её называют? Еда?
   Сколько ещё мерзостей нам уготовано испытать в этом коконе-тюрьме?
   -- Смирно!
   Хорошо поставленный голос вновь привлёк моё внимание к происходящему за пределами клетки. Принадлежал он ещё одному гуманоиду, внешне мало отличному от ушастого. Разве что эти самые уши были у него скруглёнными, а верх головы закрывал плоский предмет одежды.
   -- Доложите обстановку, сержант Кригс, -- продолжил вошедший, за спиной которого прятались силуэты ещё двух гуманоидов.
   -- Всё штатно. Происшествий не было, -- без запинки отчитался брюнет.
   Так-так... Значит, мои попытки не в счёт? Ну ладно...
   Кивнув, субъект вышел, зато теперь оказались в зоне видимости те, кто скрывался за его спиной.
   Первое, что я ощутил сразу, -- они разные. Не в смысле внешнего облика, хотя он тоже имел отличия, а совсем иначе. Однако объяснить, как именно "иначе", в чём заключаются эти самые "различия", я пока не мог.
   Второе -- с этой парой я уже пересекался. Перед небытием, после которого я осознал, что меня волокут в клетку, они были последними, кого я воспринимал рядом.
   Воспоминание о появлении рядом темноволосого крупного субъекта отражались в сознании двойственно: сначала нейтрально -- лишь как факт близкого присутствия, раздражающего от невозможности взять то, что мне было необходимо; затем мощно -- как приступ ярости, потому что именно его оружие заставило меня взорваться яркой сверхновой, потеряв самого себя.
   Реакция на другого -- более щуплого гуманоида, с волосами чуть светлей, была куда более неоднозначной. Сумбурной, противоречивой, клокочущей. В ней было так много намешано, что мне пришлось постараться, чтобы разобраться в этом сложном переплетении. Я вспомнил, как крайне неосмотрительно приближалось ко мне это существо, буквально истекая такой желанной энергией. Как в лаборатории я бился в путах удерживающей меня оболочки, сходя с ума от невозможности её взять! Как неимоверным усилием всё же прорвал оковы, клеймя то, что теперь по праву было моим! Было, но не стало. Потому что энергию этой особи я так и не забрал. Не успел.
   И теперь с жадностью следил за добычей, получить которую для меня -- уверен -- вопрос времени. Я никогда не отступал. И впредь этого не сделаю.
   -- Как сегодня наши... твари? -- дождавшись, когда плотно сомкнутся створки дверей, презрительно бросил тот из пары новоявленных охранников, что смог остановить меня ранее.
   Из его рта, сорвавшись с губ, с силой вылетел сгусток белёсой жидкости и упал почти к моим ногам.
   -- Доран! Не перегибай палку! -- одёрнул его приглушённый окрик. -- Наше дело -- следить за безопасностью. Глумиться над заключенными -- это недос... -- голос моей несостоявшейся пока добычи замялся: -- непрофессионально.
   А я наконец сообразил -- так вот в чём отличие!
   Это другая особь! Полярная? Супротивная? Антипод?.. М-м-м... слышал же, слышал название... Напрягся, перебирая все те отрывочные сведения, что накопились за время плена, пока в памяти наконец не всплыло: женская!
   -- Совсем одичали мужчины за время долгой вахты, что с них взять? Не обращай внимания, Троя, -- раздалось уважительно-извиняющееся приветствие сдержанного напарника беловолосого. -- Ты сегодня с нами? Как такое чудо случилось? Но уж, поверь, я тебе рад. Обычно эти двое тут умудряются закапать пол жёлчью.
   -- Это мы-то?.. -- встал в позу, выпятив грудь, беловолосый Ральюс, но договорить ему не дали. Та, что именовалась Троя, ответила сержанту Кригсу кратким смешком:
   -- Представляю...
   Впрочем, дальше говорила она спокойно и обстоятельно. В моём направлении не смотрела, чего не скажешь о буравящем, ненавидящем взгляде... Дорана? Так она его называла?
   -- Меня сюда вне плана поставили. Из-за медосмотра сместился график, поэтому вместо смены в центре контроля за внешним периметром станции я сегодня с вами.
   -- Медосмотр? -- заинтересовался ушастый брюнет. -- Что-то случилось?
   -- Нет...
   -- Случилось! -- Если Троя попыталась скрыть правду, то её напарник делать этого не собирался, даже получив от неё недовольный взгляд. -- Этот демонюга, -- он кивнул на меня, -- вырвался и почти покалечил мою девочку. А перед этим, -- многозначительно понизился его тон, -- схарчил там одного из заучек-учёных.
   -- С-с-сожрал?! -- удивление беловолосого вышло визгливым и резануло неприятным диссонансом. Очевидно, он только сейчас уразумел в недавнем совете напарника истину. -- Но ведь говорили, что сейчас они не могут... ну это... когда как призраки, -- Ральюс шумно выдохнул. -- Вроде теперь у них тела, и потому проблемы исчезли.
   "Кин, это они о тебе?" -- не выдержал Орш. -- Ты реально невероятен..."
   "После обсудим", -- подавил я его инициативу, боясь упустить хоть слово из разговора.
   -- Тише вы! Чего разболтались? -- синхронно со мной шикнула Троя.
   -- Жратву же им ещё не доставили. -- Доран вяло махнул рукой. -- А пока представление не началось, чего бы не поболтать?
   Последнее прозвучало зловеще и потому заинтересовало не только меня.
   -- Представление?
   -- Ты б видела, как они давятся. Заблюют тут всё. Как у вас на Земле бы сказали -- франкенштейны недоделанные. Может, учёные им чего внутри прирастить забыли? Теперь трубочку надо вставить?
   От интонации, с которой всё это было сказано, фонило ненавистью и одновременно бессилием. Субъект меня раздражал.
   -- Хотели как лучше, а получилось как всегда, -- тот, сдержанный, глухо вздохнул. -- Я слышал... только тс-с-с... не для разглашения инфа. Так вот, говорят, для этих тварей тела специально создавали. Взяли лучшие гены ото всех известных рас содружества -- разработка уже существовала. Видимо, пришла кому-то в голову безумная идея создать идеальные управляемые полуразумные организмы, которые способны выполнять миссии в самых недоступных уголках космоса.
   -- А эти... амиоты-то тут при чём? -- как и я, не поняла логики Троя.
   -- Так тела же, даже самые совершенные, без разума ничего не стоят. Пустышки они. Кто-то должен ими управлять. Вот и решил какой-то умник, что нематериальные сущности для этого самое оно. Тем более удалось их заполучить. Прежде-то у нас такого не встречали, а тут нахлынули, волна за волной. Чего только во Вселенной не водится...
   -- Универсальные солдаты? -- Троя впервые взглянула в мою сторону и едва приметно вздрогнула. -- Секретная разработка? Надо же... Как оперативно всё организовали. Только уж материал взяли больно... непредсказуемый.
   На удивление жалкая оболочка сейчас не подводила -- подчиняясь моему живейшему интересу, органы, отвечающие за зрение и слух, работали на пределе. Я отчётливо слышал каждое слово шептавшейся у стены охраны и видел... каждый волосок на затылке своей несостоявшейся добычи.
   -- Взяли, потому что нет другой альтернативы. Сохранили им жизнь и держат здесь лишь поэтому. А по мне, так лучше бы они вообще никогда не появлялись в нашей реальности. -- Беловолосого заметно передёрнуло.
   -- Уж это точно. -- поддержал Доран. -- День, когда внезапно невесть откуда, как из чёрной дыры, стали появляться эти твари и уничтожать всё подчистую на своём пути, стал кошмаром для всех. Это даже потерями нельзя назвать! За ними оставалась только пустота, всё исчезало.
   -- Казалось, конец неизбежен, -- с тяжёлым вздохом согласился сдержанный тюремщик. -- Каждое утро благословляю того заучку, что выдвинул теорию про сращивание разных типов энергий и изобрёл энергетические клинки.
   -- И от лабораторных фанатиков польза есть, -- согласился беловолосый. -- Создали оружие, способное не просто задержать, но и уничтожить монстров. Только успех заслонил здравый смысл -- сейчас они на невероятное замахнулись. Думается мне, ничего у них не выйдет. Разумного и послушного так уж точно, раз амиоты, даже заточённые в тела, ухитряются нас убивать...
   Странное название, данное нам противником, изрядно меня раздражало. Оно звучало так же жалко и бестолково, как они сами.
   -- Хочется взять и взорвать в бездну это место, отправив всех этих заучек с их великими теориями и подопытными гадами в вакуум, -- Доран совсем тихо шептал, едва шевелил губами, но я его слышал!
   -- Угу.
   С ним согласились все, кроме... Трои. Моя добыча почему-то промолчала.
   -- Дальше будет только хуже. Мне вчера в лаборатории кое-кто шепнул, что скоро этих пленных будут тестировать.
   -- Как?
   -- На нас обкатают! Они это спаррингом называют.
   Я весь обратился в слух, одновременно кидая собратьям вопрос: "Слышите?"
   "Да. Предвкушаем..." -- пришёл общий отклик.
   -- А... оружие-то хоть оставят?
   Беловолосый трус задёргался! Вот и встретимся...
   -- Оставят, ясен граш, -- поспешил успокоить его Доран, хотя мне и слышалось в его интонациях сомнение. -- Иначе какой смысл? Пленные должны осознать, что в наших силах всех их прибить. Знать и бояться. В этом залог послушания. Иначе грош цена этим... дьяволам.
   В суть эпитета я вникать не стал. Как и мои собратья.
   "Ничтожные глупцы", -- прошелестело сразу с нескольких сторон, и я не раздумывая согласился.
   -- Чёрт! Как я не хочу в этом участвовать!
   Троя... Почему я её выделяю? Она такой же враг, как и другие гуманоиды здесь. Стоит нам избавиться от навязанных тел, и она неизбежно погибнет, как и все остальные. Станет моей добычей, только моей.
   -- Не боись, тебе не грозит. Баб на ринг не пускают.
   -- Рарк! -- Она развернулась к напарнику, в упор уставившись в его глаза. -- Ты меня сейчас трусихой назвал? Или сомневаешься в моих профессиональных навыках?
   Почему "рарк"? Он же Доран. Или это не имя, а... название расы? Расы остроухих? Я всё внимательно анализировал и запоминал.
   -- Не кипятись, девочка, -- вновь притушил огонь эмоций более опытный охранник. -- Доран просто заботится о тебе. И ты же помнишь, он уже сталкивался с амиотами в бою. И выжил! Его право поучать менее опытных.
   -- Поучать, но не глумиться, -- немедленно откликнулась Троя. -- Завёл привычку.
   На последних словах она зашипела в сторону, и Доран шагнул к ней ближе. Больше того -- положил ладони на плечи.
   -- Напарница? -- Склонившись к самому уху, явно скрывая сказанное от их окружения, шепнул: -- Это действительно забота. Ты же знаешь, как... дорога мне? И я не прочь лично продемонстрировать тебе всю величину своего волнения. Хочешь, сегодня?
   Это намёк? Намёк на что?
   В чём измеряется у гуманоидов волнение, я никогда не задумывался. Может, есть какой-то особый орган, его накапливающий? Возможно, такая демонстрация является совершенно обычной? Но намёк мне не понравился. И не только мне! Навязанное тело тоже отреагировало, усилив биение сердца и участив дыхание.
   Ого... У него, похоже, есть независимые от моего контроля какие-то автоматические функции. В этом нужно разобраться...
   Сбил меня с мысли прерывистый воющий звук. Неожиданно громкий, он вспорол тишину, сопровождаясь яростными вспышками огней над входом.
   Моментально среагировав, четверо стражей рассредоточились вдоль энергетических клеток. Женщина оказалась ближе всех к моей, но, как я ни старался, поймать её взгляд, желая распознать настрой, не смог. Она упорно смотрела в сторону, вернее, на разъехавшиеся в стороны створки дверей.
   За ним оказался медленно плывущий по воздуху контейнер, который толкали тонкие нескладные существа в голубых хламидах. Ещё одна материальная раса этой реальности, с пока неведомым мне наименованием? И ведь вот что интересно -- их кожа такая же серая, как у тех тел, что теперь стали нашим пристанищем.
   Что там обсуждали эти примитивные? Взяли лучшие гены ото всех известных им рас? Если это называется "лучшее", то хорошо бы понять, с чем сравнивали.
   Но разбираться с этим придётся позднее. Сейчас важнее понять, что нас ожидает в самое ближайшее время и что за дрянь палковидные немощи достают из сфероподобных капсул и пропихивают в клетки, локально отключая волновой защитный каркас.
   Вытянув шею, для чего пришлось изрядно напрячься, я насторожённо присмотрелся к невзрачной белёсой субстанции, находящейся в неглубокой ёмкости, просунутой в мою камеру. В нос ударила волна запаха. Не такого, каким было пропитано это помещение, -- едкого, неприятного, отвратительного. Другого -- притягивающего, дразнящего, подчиняясь которому тело неожиданно само подалось вперёд. Рефлексы -- очередная примета материального мира? Пусть я ещё не слишком хорошо разбираюсь в происходящем, но мой разум интуитивно взаимодействует с навязанной оболочкой.
   Я этого не ожидал и потому растерялся. Спохватился, лишь когда понял, что стою на коленях перед ёмкостью, мои материальные конечности с жадностью запихивают это в рот, а челюсти щелкают, размельчая твёрдый кусок.
   -- Гляди, за миску-то схватился, не отобрать... Как протеинчики жрать, так за милую душу. Синтезированное мясо лучшего качества на этих... переводят. -- В стороне мне слышался презрительный шёпот Дорана.
   Отвращение, родившееся в сознании, бесследно не прошло -- в недрах тела поднялось то самое чувство тошноты, что я уже испытывал. Видимо, эту оболочку и раньше как-то кормили, только я этого не осознавал.
   Оттолкнув миску, я обхватил тело... свою тюрьму руками и согнулся, страстно желая только одного -- избавиться от чужеродной массы. Исторгнуть из себя... инородный объект. И последовавшие смешки со стороны тюремщиков не задевали -- они просто не доходили до сознания.
   "Кин, перестань сопротивляться! -- донёсся тревожный возглас Орша. -- Это оболочкам необходимо".
   "Ты из неё энергию можешь получить", -- добавил Щег.
   "Эта штука называется "пища" или "еда", и она, когда внутри, может одновременно и тебя подпитывать, и поддерживать обмен веществ физического организма, которым является оболочка", -- разъяснил ещё кто-то, но кто именно это сказал, я не вникал.
   Меня поразила мысль, что энергию можно добыть иначе. Другим способом. Правда, для этого придётся сидеть запертым в этой неповоротливой оболочке!
   Видимо, мои сомнения и метания привели к отсутствию контроля за телом. Рефлексы вновь возобладали -- всё проглоченное так и осталось внутри, а зубы с жадностью вгрызлись в новый кусок. Рвали, грызли, перетирали... До тех пор, пока пища не закончилась. Второй за сегодня эпизод с всплеском активности, связанный с ещё плохо подчиняющимся телом. Постепенно я узнавал о нём всё больше, вопреки желанию...
   Так и сейчас -- с оболочкой происходило что-то странное. Насытившись необходимым для его полноценной работы "материалом", тело отяжелело, дыхание давалось с трудом. Тот самый отросток во рту, который, кажется, называли "язык", стал неповоротливым и сухим.
   Преодолевая накатившую слабость, я огляделся -- чувствовал -- что-то ещё необходимо! Но что?
   "Вода! Она тоже нужна оболочке".
   Подсказка Орша дала лишь осознание -- вожделенная жидкость далеко. Ещё одна ёмкость поставлена у самых прутьев, которые снова сияют зловещим предупреждением ограничительной энергии.
   Разумом я понимал -- меня тянет к воде. Но тело? Оно перестало повиноваться: обмякло, потяжелело, словно отдалилось от запертого внутри меня. Возможно, это побочный эффект... кормления? Или я неосознанно забрал слишком много энергии? Или... сделал ещё что-то не так?
   "Пей воду!" -- пришла очередная настойчивая подсказка от собратьев.
   И я пополз, преодолевая сопротивление тела, желающего лишь лежать. Старался, напрягал своенравные мышцы навязанной оболочки, а когда остановился и оценил результат... Да я за это время и половину пути не преодолел!
   Жалкое, должно быть, зрелище. Не зря тюремщики потешались, предвкушая представление. Только думали ли эти убогие, что однажды мы сможем научиться подчинять себе эти тела, научимся управлять ими. И вот тогда...
   Внутренняя злость -- бесполезное дело, когда речь идёт о материальной тюрьме, я понял это ещё раньше. Вот и сейчас она не помогла мне приблизиться к цели. Взгляд, сопровождаемый тяжёлым дыханием почти онемевшего от усилий тела, с отчаянием впился в ёмкость с жидкостью. Как же охота втянуть её в... себя. Пусть и внушающее отвращение, но революционное ощущение.
   Неожиданно совсем рядом с ней в энергетическом узоре клетки возникло блёклое пятно -- энергию отключили. Следом мелькнули чёрные сапоги, с узкими мысками, -- мне доводилось сталкиваться с пониманием необходимости одежды и обуви, защищающей оболочку, у этих... материальных. Когда-то, в прошлом, я даже имитировал подобное, подбираясь к добыче.
   Через секунду одна из ног, обутых в этот самый "сапог", коротким пинком отправила миску с прозрачной жидкостью в мою сторону.
   Облегчение накрыло едва ли не осязаемым облаком, едва пришёл миг понимания: я получу воду! С огромным трудом воспрепятствовал почти непреодолимой потребности тела немедленно втянуть её в себя и поднял голову, чтобы встретиться глазами с... моей несостоявшейся добычей.
   Женщина стояла вплотную к вновь повсеместно вспыхнувшей энергией решётке и смотрела на меня в упор. Что промелькнуло в её глазах? Влага?.. Жалость? Сочувствие? Стыд и сожаление? Я так и не понял точно, радуясь уже тому, что органы зрения моей оболочки не подвели, позволив увидеть её так близко.
   Почему она помогла? Какая неразумная особь... Неужели так и не поняла, кто внутри этого тела? Та стычка в лаборатории её ничему не научила?
   Впрочем, это даже к лучшему. Жертва не должна быть настороже! Её неосмотрительность и беспечность -- залог успешной охоты. Так что я заберу женщину первой, едва вырвусь. Без сожаления. Без благодарности. Она -- моя добыча. А я всегда завершаю начатое.
   И всё же любопытство жгло, требуя ответов. Что заставило её помочь врагу? Что она увидела, раз пошла на риск? Презренную слабость? Мольбу в зрительных экранах этого тела? Моё... отчаяние?
   Неразумная. И обречённая.
   -- Троя! -- разорвал наши отчаянные гляделки громкий окрик. -- Ты что творишь?!
   Дёрнув за руку, Доран заставил женщину отступить.
   И снова его вмешательство меня разозлило. Ладно бы я сейчас на самом деле опасность представлял, но видно же, что... беспомощен. Из последних сил, стараясь не удариться, я рухнул лицом в миску с необходимой жидкостью. Губы приоткрылись, и вожделенная влага потекла внутрь оболочки.
   -- Смотри-ка ты, -- продолжая удерживать за руку явно растерявшуюся Трою, рарк кивнул сержанту Кригсу. -- Сегодня почти никого не рвало. Научились жрать, твари. Не гадили бы ещё где попало, а то вонь...
   -- Да пусть утонут в своём дерьме. Вот это будет справедливое наказание, -- зло сплюнул тот в ответ.
   Прислушиваясь к разговору, хоть для меня и оставался непонятным предмет обсуждения, я жадно глотал, захлёбываясь и давясь. Наверное, делал это не совсем ловко и правильно, потому что вода проливалась на пол.
   Вытекала она не только изо рта, но и из ещё одной части тела -- бессмысленного на первый взгляд отростка в основании ног. Мне досталось дефектное тело? С дыркой? Вода проходит насквозь? Может, мне поэтому удаётся из этой оболочки высвобождаться?
   Тем временем палковидные субъекты, вытолкав свой контейнер за двери, вытянули из стен какие-то шланги. Один из них теперь смотрел прямо на меня.
   -- Отойти! -- раздался громкий приказ.
   Впрочем, охранники и без него уже давно отступили к стенам. Доран заслонил собой брыкающуюся Трою, утянув в пространство между собой и стеной.
   -- Да случится дождь! -- И тут он не удержался от насмешки.
   Через мгновение в меня ударила струя чего-то плотного, похожего на смесь воздуха и какой-то жидкости. От неожиданности я задохнулся, дёрнулся было в сторону, но струя меня настигла и там. А затем прошлась по полу, смывая дочиста всё, что на нём оказалось. Лишь после этого ушла в соседнюю клетку, терзая Орша и очищая всё под ним.
   Вот тогда я и осознал глубину своих заблуждений относительно дефекта. Это, оказывается, норма! В очередной раз я убедился в ущербности материального воплощения -- пищу и воду, которую поглощает это тело, оно затем... извергает наружу! В чём суть этого процесса? Как бессмысленно, отвратительно и... несовершенно.
   Желание вырваться, вновь обрести свободу зашкалило.
   Но что я мог сейчас, лишённый главного -- исходной формы и её возможностей? Лишь изучать то новое, что мне досталось, в надежде когда-нибудь найти выход. Но я был твёрдо убеждён: смогу вырваться из клетки! Смогу вернуться в прежнюю жизнь, к знакомому, привычному, а главное, такому удобному существованию, никак не связанному с неполноценной материей.
   И я сосредоточился. Буду учиться. Заставил оболочку расслабиться и лечь на пол. Выровнял дыхание, сконцентрировался на ощущениях, буквально атакующих мой разум. Что сейчас чувствует тело? Зачем с такой настойчивостью сообщает мне об этом? Возможно, без такой обратной связи не будет полноценной интеграции? А без неё мне не достичь цели, это точно.
   Связь, связь...
   Для начала -- те части тела, что позволяют контролировать происходящее: зрение, слух, обоняние, осязание...Надо разобраться с ними.
   Не задумываясь о времени, продолжая лежать, я пробовал. Открывал и закрывал глаза, сгибал и разгибал конечности, вникая, как устроен этот процесс, и вслушиваясь в сигналы, идущие к сознанию. Я ведь и раньше их получал, но не имел возможность обдумать, осмыслить, принять...
   Подняв руку, долго смотрел на пальцы, изучая твёрдые заострённые наросты на кончике каждого. Это, по всей видимости, средство защиты -- компенсация общей уязвимости материального тела. Уже неплохо, можно будет использовать.
   Провёл рукой по лицу, ощупывая рельефные выступы. Обнаружил две "дырки" -- ноздри, втягивающие воздух и сигнализирующие о наличии ещё одного типа информации. Даже закрыв глаза, я ощущал наличие в помещении Трои и других примитивных. А ещё... Ещё на этом фоне резко выделялась приметностью та жидкость, что вытекала из наших тел.
   Способность хороша, а вот запах оболочки -- это минус. С таким явным опознавательным маяком, который моментально выдаст моё присутствие, надо что-то делать. То есть надо понять, как заставить противника перестать меня чувствовать!
   Плотно прижал к лицу ладонь, препятствуя притоку воздуха. Может, так это работает? Подождал и... И разум едва не взорвался от переизбытка противоречивых сигналов.
   Что это? Как понимать? Почему мышцы начинают судорожно дёргаться? И почему накатывают волны слабости?..
   "Освободи их! Дыши!" -- завопил Щег, придя на помощь, и одновременно с ним до меня донёсся тихий, но отчётливо различимый смешок:
   -- Смотри-ка, как его корёжит! Небось, первый раз до отвала нажрался, тварь, теперь не может переварить.
   Боковым зрением я видел говорящего. Стоял он далеко, явно не для моих ушей предназначалось сказанное. Впрочем, я не в первый раз убеждаюсь, что улавливаю даже слабые шорохи. Острый слух... Это тоже пригодится. Как пригодится и понимание, что без доступа воздуха тело отключается. Правда, неясно, как быстро это происходит и каковы последствия.
   Вопросов становилось всё больше, и я не выдержал. Послал вопрос собратьям, понимая, что у них было больше времени освоиться со своими клетками:
   "Что ещё необходимо оболочкам помимо пищи, воды и воздуха?"
   "Тепло точно... Кажется, свет... "
   Ответы были созвучны моим мыслям, хоть и не совсем уверенно -- всё же информации для сравнения и анализа было недостаточно.
   Эксперименты давались непросто -- ощущение усталости было неподдельным. Но я упорно продолжал исследовать навязанное тело, не зная, сколько времени у меня есть. А когда уронил ставшую безвольной руку, то даже дёрнулся в испуге -- наконец осознав, что именно является источником боли -- резкое силовое соприкосновение!
   "Как же всё это странно, -- поделился с собратьями. -- И неудобно... И трудно!"
   Пока я экспериментировал, многое в помещении изменилось. Охрана исчезла, палковидные существа тоже ушли, яркий слепящий свет превратился в мягкий полумрак. Однако я видел в этом сумраке так же чётко, как при свете -- ещё одно наблюдение на заметку!
   Нам дали время отдохнуть? Это тоже необходимо телам? Периоды покоя?
   "Слабые и убогие оболочки", -- злость снова дала о себе знать. Плюсы, которые удалось обнаружить, не перекрывали всех минусов. И это так раздражало! Хотелось разобраться в большем, но... Но, при всём желании и необходимости изучить свою тюрьму, я осознал, что на это не способен. Глаза закрылись, а тело безвольно обмякло, став беззащитным вопреки возможным угрозам извне.
   "Сон, -- удручённо прошелестел Орш. -- Он тоже необходим".
   Сон... Своеобразный процесс, надо признать. Неприятный. Словно меня на миг отключили, лишив... всего! А когда вернули, тело слушаться категорически не желало и, если бы не очередной водно-воздушный душ, возможно, ещё долго сопротивлялось моим попыткам подняться.
   Я бы с радостью вернулся к освоению возможностей оболочки, да только на этот раз ни пищи, ни времени нам не дали.
   -- Подъём! -- заорал невесть откуда взявшийся субъект, на которого я, сосредоточенный на окатывающем откуда-то сверху холодном душе, не сразу обратил внимание.
   Вместе с ним в открытый проём резво вбежали другие охранники -- в экипировке, с оружием, даже в шлемах. Рассредоточившись по помещению, окружив силовые клетки, они взяли нас на прицел. Я видел подобное в прошлом, но в те времена это становилось последним действием жертвы.
   -- Всем слушать меня, недоумки! -- продолжил орать настырный тип. С удивлением я осознал, что обращается он к нам -- эдаити. -- То, что нашу речь вы понимаете, нам известно! Так что рекомендую выполнять приказы и не строить планов побега. Помните -- прошли те времена, когда вы могли исчезнуть бесследно. Тем, кто попытается ослушаться или сопротивляться, обеспечим вечное забвение! Всё ясно? Кому не ясно -- ваши проблемы. Я предупредил. Первый, на выход!
   Свечение прутьев, за которыми находился Тас, угасло. Он сам -- теперь грузный, крупный, сутулый -- от неожиданности отшатнулся, едва не впечатавшись спиной в защитный каркас соседней клетки. Эта оболочка настолько не соответствовала его внутренней сущности! Я со стороны выгляжу таким же нелепым? Ошибкой... создателей?
   -- На выход, я сказал! -- громогласно гаркнул военный, не оставляя времени осмыслить происходящее, и две фигуры в чёрном тут же отделились от остальных, чтобы вытолкать пленника и заставить отступить к стене.
   Опять в лабораторию? Именно об этом я подумал в первую очередь. Но что-то не стыковалось: слишком много охраны, шепотки рарка, подслушанные мной, и этот тип, вопящий о нашем подчинении.
   "Не сопротивляйся! Нам надо узнать, что они собираются сделать!" -- Орш опередил меня лишь на мгновение, придерживаясь основного жизненного принципа -- слабым можно пожертвовать.
   А Тас был именно из таких. Ему не по силам справиться с численно превосходящим и вооруженным проклятыми клинками противником. И потому я не удивился, услышав приказ собрата.
   Другие эдаити также замерли в своих клетках, напряжённо наблюдая за происходящим. Что ещё придумали для нас эти слишком много о себе возомнившие гуманоиды?
   Тас послушно замер, позволив тюремщикам схватить свою оболочку за руки и оттянуть их в стороны. Появившийся из-за их спин палковидный неторопливо и прицельно направил на его торс серебристую струю, моментально застывшую на коже и образовавшую... покрытие... одежду... комбинезон? Информация о ней тоже осталась в памяти по прошлым воплощениям. Не такой комбинезон, что покрывал тела наших конвоиров, менее прочный, но несомненно это была одежда.
   Судорожно попытался припомнить: для чего она? Защищает тела? Некоторая... А! Ещё скрывает их... Вот! Опять непонятная странность, связанная с моралью и мироощущением материальных.
   Вторым "украшением", которым "наградили" Таса, оказался светящийся ошейник, определённо той же природы, что и прутья наших клеток. Идущие от него энергетические струи послушно соединились с браслетами на запястьях конвоиров.
   Нет, не лаборатория! Туда нас доставляли в бессознательном состоянии. Сейчас же... Очевидно, что для их целей мы должны действовать осознанно, пусть и... подконтрольно.
   -- Следующий! -- рявкнул главный над охранниками, и Таса оттащили в сторону.
   Не понимая, чего именно добиваются гуманоиды, я насторожённо следил за процедурой, которую повторяли с другими, подмечая всё больше деталей. Ошейник был не цельным -- энергия в нём слоилась, и эту слабину можно попробовать использовать -- попросту разорвать. Одежда движений не сковывала, значит, надели её не для ограничения подвижности, а с другой целью.
   Переключив внимание на ряды расположившихся вокруг конвоиров, попытался распознать их. Тех, кого уже видел прежде, -- беловолосого труса, раздражающего зарвавшегося рарка и... мою ускользнувшую в последний момент добычу. Некоторые их слабости уже были мне известны, я мог их использовать в критической ситуации.
   Троя! Я вдруг вспомнил имя охранницы. Конечно! Она определённо слабее других. Уязвимое звено, что позволит расколоть цепь. Я надеялся, что она окажется поблизости, но...
   Но ни её, ни других среди присутствующих не было, а я так толком и не понял, к чему стоит готовиться. Куда уводят наших, предварительно сковав их ошейником?
   -- Хватит для первого раза! Тащите их на ринг.
   Услышав приказ главного над охранниками, спохватился -- до меня очередь не дошла, а "отобрали" из наших всего пятерых. Куда их поведут? Что такое "ринг"?
   "Я сообщу, -- торопливо бросил кто-то из самых сильных в группе. -- По возможности".
   Мы ждали, неподвижные, сокрытые в недрах неуклюжих тел. Ждали новостей, каждый опасаясь, что они станут роковыми. Видимо, возможность так и не появилась, потому что с того момента, как они исчезли за сомкнувшимися створками, никаких сигналов мы не получали.
   Напряжение, ожидание, сомнения...
   Даже облегчение, когда двери вновь раскрылись. Но и оно сменилось растерянностью, а затем яростью -- тех, кто ушёл на ногах, теперь волокли за подмышки. Бросали на прежние места, снимали ошейники, закрывали клетки...
   Судорожно я попытался добиться ответа хотя бы от одного собрата, дозваться. Пусто. Тишина. Молчание. Больше того, их оболочки тоже выглядели... повреждёнными?
   -- Нечего с ними церемониться! -- подгонял настырный военный тех подчинённых, кто всё же действовал аккуратно, не швыряя об пол тела наших явно переживших очередное мучительное испытание соплеменников. -- Готовим вторую партию! Номер шесть! Пошёл!
   Меня вывели седьмым. Несмотря на удушающее желание вырваться, убить их всех, я терпел. Хотелось узнать, что происходит, выяснить, что находится там, за пределами тюрьмы, понять, позволит ли это обрести свободу!
   Пока гуманоиды были заняты остальными, я погладил пальцами покрывшую тело ткань. От кожи она отделялась легко, но так же легко и возвращалась обратно, демонстрируя эластичность. На ощупь была приятной и действительно совсем не мешала движениям. А вот с ошейником всё оказалось не так просто. В своём привычном облике я бы без усилий его снял, но материальное тело не смогло даже коснуться сияющей поверхности -- руку просто оттолкнуло. По той же причине и сам ошейник висел в воздухе, не касаясь шеи.
   Собрав вторую пятёрку, нас провели по узкому коридору, запихнули в клетку из металлических прутьев, чтобы спустить в шахту, снова куда-то вели... Путь закончился в помещении с ярким светом, ударившим по глазам. После мрачных тусклых переходов место, в которое мы попали, казалось нестерпимо освещённым. Я жмурился, прикрывал ладонями лицо, а вокруг бушевал шквал звуков, и дыхание перехватывало от тяжести спёртого воздуха.
   Собравшись, я усиленно старался воспользоваться теми знаниями о теле, что получил во время недавнего эксперимента. Глаза необходимо заставить приспособиться к новому освещению, а ещё я нуждался во всей информации о происходящем вокруг, что только могли предоставить органы чувств моей оболочки. Итак... глаза... нос... вся поверхность кожи... уши... Они должны работать на меня, напрямую молниеносно информируя моё сознание об опасности. Ещё бы понять, откуда её ждать?..
   Усиленно втягивая носом воздух, распознал резкий запах, сходный с запахом наших тел, только усиленный в десятки раз. В него вплетался ещё один -- тёплый, сладковатый, с отчётливым привкусом металла.
   -- Давайте их сюда!
   -- Порвём гадов!
   -- Новеньких на ринг!
   Со всех сторон неслись вызывающие смешки и улюлюкания. Уши, как один из первостепенных органов навязанного тела, моё сознание сейчас старательно использовало, силясь уловить и идентифицировать все источники шума. Но их было слишком много!
   -- Руки им зафиксируйте... И ноги.
   -- Почему датчики без липучек?
   -- Не успел... Вот, готово.
   Совсем рядом с нашей насторожённо вздрагивающей пятёркой раздавались спокойные голоса, хотя в них чувствовалось напряжение. И даже страх.
   Моргнув, заставил глаза увидеть белёсые силуэты гуманоидов поблизости от нашей группы. И невольно вздрогнул, когда в грудь впечатался и приклеился к ней холодный диск. Прежде чем я успел свыкнуться с восприятием поверхностью кожи температуры объекта, точно такие же легли на предплечья, голени и лоб. Осмотрев их и не обнаружив опасности, я наконец смог полноценно оглядеться -- глаза привыкли к свету.
   Помещение оказалось гигантским. Огромная полость, уходящая высоко вверх, внизу представляла собой круг, центр которого, как и клетки в нашей тюрьме, был ограничен силовым барьером. У стен, подпирая их спинами и даже сидя на полу, расположились гуманоиды-военные. Они-то и кричали, призывая к расправе.
   Те, что стояли, -- с оружием и в знакомой мне форме, остальные -- в более удобной одежде. Верх -- чем-то похожий на тот, что сейчас был на мне; низ -- чуть более объёмный, закрывающий ноги полностью; на ступнях -- ботинки с тяжёлой даже на вид подошвой.
   Посмотрев на свои... нижние конечности, убедился -- нет, нашим телам обувь не положена. Любопытно...
   Взгляд скользнул на тех, кто по-прежнему оставался рядом, видимо настраивая оборудование и проверяя эти самые "датчики". Готов был увидеть знакомых по лаборатории ненавистных существ, каждую примету которых я помнил. Но нет. Эти были иными.
   Синие комбинезоны, белые перчатки, прозрачные маски-щитки и совершенно другие лица. Впрочем, как и те, из лаборатории, они -- сосредоточенные, серьёзные, хмурые. И на них та же печать тревоги и опасения.
   А вот это разумно. Нас надо бояться. Никому из них не выжить, если мы обретём свободу. Если... Если?.. Если!
   Именно её я и получил, неожиданно ощутив, как исчезает с шеи ошейник. Вспыхнувшего в сознании воодушевления не уменьшило даже то, что сопровождающие военные вытолкали нас в центр помещения. Сами же они торопливо ретировались за периметр светящейся энергией ограды. Синие комбинезоны не менее поспешно поднялись по ступеням и спрятались за прозрачной стеной на небольшом возвышении. Что же грядёт?..
   -- Внимание! -- обрушился сверху усиленный аппаратурой голос. -- Тайм-аут завершён. Второй боевой тренировочной группе -- занять позицию. Группе контроля -- проверить оружие. Готовность -- минута.
   Минута... Знал бы я, как долго продлится этот отрезок времени! Может, он и казался кратким этим убогим существам, торопящим события, а мне... Мне его хватило, чтобы увидеть, узнать и понять многое!
   Пятеро из тех присутствующих, что сидели на полу, поднялись и, потягиваясь, разминая конечности и вращая головами, подошли к затянутому в чёрный мундир военному. Всего пятеро! Мне стало смешно. Получается, один на один? Как неосмотрительно...
   Кстати, среди "смельчаков" оказался и тот самый рарк, что рычал в мою сторону во время кормления. Доран. Сейчас именно он отыскивал меня глазами и презрительно скалился, словно заранее знал, кто станет его целью.
   -- Вы видели предыдущий спарринг, и тем не менее повторю. Пленники не вооружены, следовательно старайтесь их излишне не травмировать. Ваша задача -- провоцировать и вынудить их показать нам, на что они способны. Применение кинжалов разрешено только в критическом случае, когда угроза выходит из-под контроля... -- очень тихо наставлял военный своих подчинённых, что, впрочем, не мешало мне его слышать.
   Возможно, слышали его и те, кто находился рядом, но не должен был участвовать в "тренировке" -- ведь именно это подразумевалось под словами военного. По крайней мере, я видел любопытную жадность в глазах тех, кто с оружием в руках ждал зрелища. И лишь один взгляд был иным. Тревожным, недовольным, беспокойным.
   Троя... Моя добыча. Она тоже здесь.
  

ГЛАВА 3. БОЙ

Троя

  
   Взгляд...
   Пронизывающий, нервирующий, жуткий сиреневый взгляд, от которого леденеют пальцы и слабеют мышцы. Я едва сумела его забыть после дежурства в лаборатории, старалась не обращать внимания "в обезьяннике", и вот теперь снова... Почему этот пленный так на меня смотрит? Почему именно он? Остальные ведут себя иначе. Неужели всё это из-за того контакта в лаборатории, которого я не смогла избежать?
   Повышенное внимание к моей персоне не нравилось не только мне. Доран тоже не в восторге. Я его понимаю -- как напарник, он пытается меня прикрыть, а как опытный военный, он обо мне беспокоится, зная, насколько опасны амиоты. Пусть, по моему мнению, всё же перебарщивает, вот уже и от пассивной защиты перешёл к активному нападению. Мало того, что при малейшей возможности унижает пленного словами, так ещё и на ринг вызвался идти именно в тот бой, когда участником будет седьмой номер -- тот самый монстр, что перехватил меня фантомной рукой в лаборатории.
   Словно услышав мои мысли, Дор обернулся, поймал мой взгляд и подмигнул. Картинно поиграл мышцами, плотно обтянутыми эластичной футболкой, и уверенно похлопал себя по бедру, где в перевязи был зафиксирован кинжал. Типа -- не боись, подруга, всё у нас под контролем.
   Так ли это на самом деле? Наверное...
   Первый спарринг прошёл под лозунгом: "Разделяй и властвуй". Амиотов быстро оттеснили друг от друга, вынудив сражаться один на один. Обретённые тела они ещё не совсем освоили, а потому итог оказался плачевным. Подопытные путались в конечностях, неловко держались на ногах и двигались невообразимо медленно, как если бы вспоминали, какая нога левая. Трое вышли из игры минут за пять, двое продержались почти с четверть часа, и то лишь потому, что недовольные столь стремительным завершением схватки учёные возмутились и приказали охране сбавить темп.
   На этой мысли усмешки я не сдержала. Ещё бы! Прищемить нос заучкам, как называл их Дор, было делом чести каждого порядочного офицера -- опять же слова напарника, под которыми, я уверена, вчера подписался бы капитан Жьерк. А сегодня добрые две трети личного состава гарнизона станции. Если до этого нас привлекали исключительно как охрану, то теперь мы...
   -- Вы боевые единицы! -- пафосно вещал дежурный куратор, лейтенант Варкус, когда вчера нас всех собрали на внеочередной инструктаж. -- Ваша задача -- находиться на передовой. Да, сейчас мирное время, но будущее непредсказуемо, и нам не дано знать, какие опасности оно готовит, а потому всестороннее изучение любого нового противника гарантирует успешность грядущих военных операций, если таковые потребуются. Самосовершенствование необходимо! И вам выпала великая честь служить инструментом науки! Встать на острие прогресса, так сказать.
   Стоящий рядом с лейтенантом представитель этой самой науки важно кивал, подтверждая его слова. А ведь сказанное шло вразрез с той информацией, которой под страшным секретом поделился с нами сержант Кригс. В словах инструктора не было и намёка на проект "Суперсолдат", осуществляемый на станции. Потому-то Доран закатил глаза к потолку и беззвучно презрительно сгримасничал: "Бла-бла-бла".
   Я в тот момент не выдержала, хихикнула, чем привлекла к себе внимание куратора.
   -- У вас есть сомнения, рядовая Флэш? Или вы хотите задать вопрос?
   -- Никак нет! -- бодро отрапортовала я, вскочив со стула.
   -- Я хочу! У меня вопрос! -- отвлекая на себя разгневанного лейтенанта, поднялся со своего места Дор. -- По организации этого... мероприятия. Вы сказали, спарринг будет групповой, но из расчёта один на один. И бой будет контактный. Без оружия. Верно? -- Он дождался ответного кивка куратора и фыркнул, оглядываясь на наших товарищей: -- Вы хотите устроить избиение младенцев? Да амиоты нас порвут как граш полотенечко, если из своих новеньких шкурок вылезут!
   Заявление напарника вызвало бурный отклик. Я с любопытством прислушивалась, отмечая, что большинство с Дораном согласны. Однако дискуссию в зародыше подавил уверенный голос присутствующего учёного, необычайно ласково пообещавший:
   -- Не вылезут.
   -- Пару-тройку дней назад кое-кто видел это самое "не вылезут", а ещё кое-кто при этом и огрёб по полной: как лёг, так больше не встанет, -- намекая на недавнее происшествие в лаборатории со смертельным исходом, веско припечатал в ответ рарк. И я была с ним полностью согласна, идея со спаррингом казалась мне не слишком умной. -- Жаждете повторения?
   -- Вы бы придержали язык, сержант Льеор! Давно не получали штрафные часы дежурств и тренировок? -- рявкнул Варкус, но, к счастью, отвлёкся на дёрнувшего его за рукав учёного. Послушал, кивнул и развёл руками, предоставляя последнему возможность говорить.
   -- Заверяю вас, -- вкрадчиво, словно змея, прошипел тот. -- Все амиоты, переданные под наш контроль, в своих оболочках зафиксированы жёстко. Надёжно и безвозвратно. В лабораториях, где проводятся эксперименты, проблемы возможны, но в наш исследовательский отдел подопытные поступают, лишь когда тела гарантированно становятся якорем, а связь между физической оболочкой и их сознанием нерушима. Что касается оружия, способного нейтрализовать противника, то оно будет при вас. Так что, кого считать младенцами... -- он многозначительно улыбнулся тонкими губами, -- вопрос спорный.
   Профессор оказался прав, и первый спарринг это доказал. Теперь нас ждал второй.
   -- Три, два, один... -- Бесстрастный отсчёт закончился предсказуемым: -- Бойцам выйти на ринг.
   Они и вышли. Пятеро обученных, закалённых в боях штурмовиков -- против определённо не понимающей, чего от них хотят, группки пленных-амиотов. На вид внушительных, крупных, мощных и тяжёлых, но без экипировки -- в одних эластичных трико и майках, и при этом совершенно растерянно топчущихся на месте.
   Их поведение могло ввести в заблуждение кого угодно, но не меня. И не Дора. Нам ли, которые собственными глазами видели настоящий призрачный облик амиотов, не знать их истинной сущности? Опасности, которая сидит внутри!
   Однако, как и обещал учёный, пока никто из амиотов своей оболочки не покинул. Ни один из пленных, участвующих в первом сражении, не смог этого сделать. Значит, можно было надеяться, что не удастся и остальным.
   Памятуя о наставлениях куратора и возмущении "научной общественности", наши бойцы избегали тактики мгновенного поражения противника. Они почти не атаковали сами, скорее провоцировали на нападение, а потом, ловкие и вёрткие, потому как натренированные, с лёгкостью уклонялись от неуклюжих, тяжёлых и неповоротливых пленников. Даже те амиоты, что вдруг начинали двигаться быстро и непредсказуемо, терпели поражение, встречаясь с точными и резкими ударами по корпусу. И с каждым новым столкновением обе стороны всё меньше себя контролировали...
   Выпад. Уклонение. Молниеносный бросок навстречу... Приказ "не травмировать" давно уже потерял свою актуальность. Два амиота вышли из навязанной им игры: один -- оставшись лежать неподвижно после мощного хука в челюсть, второй -- стоя на коленях, хрипя и откашливаясь кровью. Какой именно приём отправил его в это состояние, я не видела -- в этот момент мои глаза неотрывно следили за другой парой.
   Дор... Он сосредоточился лишь на одном амиоте.
   Седьмой... Именно этот подопытный, как я и опасалась, стал целью напарника. И он также не реагировал ни на что иное, кроме своего противника.
   Для этих двоих здесь и сейчас словно не существовало никого. Не было ни яркого света, заливающего поле боя, ни смачных звуков ударов плоти о плоть, ни громких возгласов зрителей, подбадривающих своих товарищей.
   Эта пара соперников чем-то неуловимо отличалась от остальных. Запредельной, ощущаемой в каждом движении концентрацией? Подспудным намерением отыграться за всё?.. В животе похолодело -- я отчётливо поняла, что именно эти двое сцепятся сейчас не на жизнь, а на смерть, подтверждая мои наихудшие опасения.
   "Это надо остановить, пока не стало слишком поздно", -- мелькнула обречённая мысль.
   Судорожно скользнув взглядом вокруг, поняла, что другие наблюдатели не разделяют моего настроя. С азартом следя за побоищем, они подбадривали своих бойцов выкриками. Неужели никто не понимает, как опасны эти пленные?.. Я отчётливо помнила ощущение сжимавшей моё предплечье фиолетовой бестелесной руки.
   Стравливать их с охраной -- опасно! Опасно и... неправильно! Так они не просто останутся монстрами, они... Только я понимала, что такими вот спаррингами пропасть между нами всеми лишь увеличится?
   Поначалу Дор кружил вокруг амиота, чуть пригнувшись и разведя в стороны руки, не разрывая зрительного контакта. Седьмой, сутулясь, то прятал руки за спину, то выставлял их ладонями вперёд, словно они ему мешали, и он никак не мог определиться -- куда их деть. Не сразу понял, даже когда Доран на личном примере показал ему, каким страшным оружием те могут оказаться.
   Пропустив удар по лицу, амиот словно спохватился. Встряхнул головой, убирая мешающие волосы, несколько раз сжал ладони в кулаки и... как и его противник-рарк, присогнул ноги в коленях!
   Я невольно ахнула и подалась вперёд, сильнее стиснув пальцами поручень, у которого стояла. Этот дьявол учится! И, видимо, куда быстрее остальных!
   Дор это тоже осознал и ждать завершения обучающего процесса не стал. Пошёл в наступление.
   Обманное движение в сторону. Подсечка. Захват. Бросок...
   Только амиот и не подумал просто принять своё поражение -- он увлёк за собой соперника.
   За доли секунды положение изменилось. Из вертикальной плоскости бой перешёл в горизонтальную. Теперь две сцепившиеся в клубок фигуры катались по рингу, переплетаясь ногами, придавливая друг друга телами и выкручивая руки.
   Привычная к тренировочным дракам, я на этот раз смотрела с тревогой, не как на неизбежную часть жизни. И даже выработанное за годы службы умение сдерживать себя не помогло, когда Дор оказался на лопатках! Осознав, что у него нет никаких шансов сбросить с себя превосходящего по массе противника и вновь оказаться на ногах, рарк изловчился и выхватил кинжал.
   Остановить его никто не успел. Световой клинок вонзился в грудь подопытного, не повредив даже ткань футболки. Однако нависающий над рарком амиот тут же ослабил хватку, качнулся и завалился на бок. На мгновение рядом с ним мне почудилась фиолетовая тень, словно отделившаяся от тела! Но, моргнув от ужаса, я уже не была так уверена в увиденном. Наверное, сказалась игра света, возбуждение и моё неуёмное воображение, рисовавшее в сознании самые трагичные картины.
   Оттолкнув безвольное тело противника, Доран с трудом встал на колени. Рарка заметно покачивало, и всё же он отпихнул руку другого бойца, пожелавшего ему помочь. Вернув клинок в портупею, схватился за плечо, разминая вывихнутый сустав, и лишь затем поднялся окончательно.
   А я вдруг поняла, что не дышу -- замерла с приоткрытым от испуга ртом, словно рыба. Каким бы надоедливым ни был напарник, но видеть, как его стремительно выводят из строя... Нет, такого я Дору не пожелала бы! Впрочем, наблюдать за фактически избиением пленников тоже оказалось тяжело. Какой идиот придумал эти спарринги?
   К моменту, когда я чуть успокоилась, закончились и остальные схватки. Защитные поля вокруг арены выключили, бойцы под шквал одобрительных криков и аплодисментов покинули поле боя, а к лежащим на ринге амиотам поспешили учёные. Не помогать, нет. Они всего лишь снимали датчики и снова надевали ошейники, хотя, на мой взгляд, необходимости в последних не было никакой -- признаков жизни, то есть сознания, не наблюдалось ни у одного из пленных.
   Бессмысленная жестокость...
   -- Как я его, а? -- самоуверенно хохотнув, оторвал от удручающего зрелища прямиком направившийся ко мне Дор. -- Троя, ты видела, да? Такого дьявола завалил! Теперь ты просто обязана со мной выпить! Ты обещала, Тро!
   Всеми силами пытаясь осмыслить услышанное, я спешно перевела взгляд на напарника. У него кровь текла из разбитой скулы, глаза блестели азартом, волосы слиплись, потом и адреналином разило за версту, а туда же -- первым делом меня за руку схватил и похвалил себя любимого. Нашёл повод покрасоваться!
   -- Сначала себя в порядок приведи, -- я с отвращением поморщилась, высвобождая запястье из захвата. Продемонстрированная жестокость, проявленная к пленнику, казалась мне чрезмерной.
   Ссориться при всех не хотелось, но и намерений обнадёживать Дора у меня не было.
   -- Замётано, -- сжав кулак, рарк со всей серьёзностью воспринял мою попытку от него отделаться. Поморщился, снова потёр плечо и начал пробираться к выходу.
   -- Перерыв тридцать минут, -- тем временем объявил куратор. -- Следующей группе приготовиться. Уборщикам очистить арену.
   Ну да, будет ещё один спарринг или два, если оставшихся разобьют на четвёрки. Амиотов-то в клетках восемнадцать.
   Впрочем, мне и зрелища первых двух хватило. Не чувствуя желания лицезреть новый заход, я пошла следом за Дором. Нырнула в туалет под бдительным оком дежурного офицера, дождалась, когда он отвернётся, и незаметно выскользнула, прошмыгнув на лестницу.
   Скрывалась, потому как "дезертирство" тянуло на лишние пару часов штрафного дежурства -- это нам ясно дали понять на инструктаже. Уйти разрешалось только отработавшим своё бойцам, а остальным вменялось обязательное присутствие с целью наглядного обучения противостоянию такому неоднозначному противнику.
   Чего ждать от подопытных -- толком не знал никто: ни инструкторы, ни, кажется, сами экспериментаторы. Все лишь шушукались о том, что амиоты опасны... Или были опасны? Сейчас, наблюдая настоящую бойню, где что-нибудь похожее на сопротивление смог продемонстрировать только так напугавший меня в лаборатории седьмой номер, я задалась вопросом: есть ли смысл в этом проекте? Пусть учёные так гордятся, что сумели заключить бестелесные сущности в физическом теле, но... какой в этом прок? Они же... бесполезны. Неужели только мне этот эксперимент кажется провальным и неразумным?
   Из-за того, что воспользовалась я первым попавшимся спуском, пришлось сделать крюк, а не прямым ходом направиться в свою каюту. Сначала пройти мимо складских помещений, где работала автоматика, сортируя и перераспределяя контейнеры по секторам. Миновать ангар с кораблями, ограниченный прозрачной стеной, способной выдерживать колоссальные давления. Подняться на лифте в жилой сектор, следя сквозь металлическую решётку за тем, как медленно проплывают мимо платформы выходов на этажи. Проскочить мимо раскрытых дверей столовой, в которой сейчас не было ни души...
   Свернув к спальному блоку, я торопливо пробежала по гулкому коридору, гофрированные матово-серые стены которого словно стрелы, идущие от пола вверх, пронзали иссиня-чёрные стыки дверей кают. Не хотелось, чтобы меня заметили.
   К счастью, моя каюта практически в самом начале коридора. Впечатав ладонь в датчик, контролирующий механизм открытия, юркнула я в неё раньше, чем в зоне видимости появился кто-либо ещё.
   Включила освещение, стянула и закрепила на плечиках настенной вешалки форменную куртку. Привычно не обращая внимания на унылость и аскетичность обстановки, в которой старалась проводить лишь ночи, подошла к иллюминатору.
   Ладони легли на упругую белую раму, лоб коснулся холодного прозрачного материала, взгляд, скользнув по серебристым дугообразным конструкциям видимой части станции, ушёл в заполненную звёздами глубокую черноту космоса.
   Сколько так простояла -- не знала, в себя привел странный звук. Не сразу я поняла, что это стук зубов. Моих. Запоздало накрыло откатом...
   Только укрывшись ото всех, позволила себе проявить истинные эмоции. Для других они стали бы символом слабости, для меня же оказались проявлением раскаяния, даже сожалений. Кого я обманываю? Эта работа не для меня!
   Читая сухие пункты трудового контракта, не всегда понимаешь, что за ними стоит. И сможешь ли ты справиться с этим. Я не смогла... Одно дело -- бесконечные наблюдения за системами слежения, учебные тренировки и беззлобные шутки между коллегами, и совершенно иное -- вот так, напрямую, день за днём сталкиваться с чьей-то болью, отрешённо наблюдать за вынужденными муками других, привыкая к этому и начиная воспринимать как должное.
   Эта станция... Жуткое место! Отвратительные порядки и неправильные деяния. Неправильные с моральной, человеческой точки зрения... Да, Доран твердил, что я не знаю настоящей жизни в том её трагичном проявлении, которое приносят потери. Что я не понимаю, откуда может появиться ненависть одних разумных существ к другим, потому что не представляю реальной жестокости мира!
   Что ж... Напарник наверняка прав, и моё отношение -- просто трусость, неспособность переступить через собственные страхи и сомнения. Наверное, я обречена стать жертвой любого столкновения, не смогу противостоять угрозе и защитить себя.
   А значит, это место и эта работа не для меня. Я бы прямо сейчас свой контракт разорвала, но... Жаль заработанных денег. Неустойка за досрочное расторжение -- огромная. Но зато уж по окончании вахты я точно не стану подписывать соглашение на новый срок. Больше не вернусь к бесстрастным наблюдениям за чужими сломанными жизнями, к страху однажды действительно убить кого-то, к необходимости мириться с навязчивой похабностью напарника. Пора прекратить демонстрировать силу и готовность противостоять любому противнику.
   Кого я обманываю? Крутая и невозмутимая Троя Флэш, рядовая гарнизона, -- это не про меня. Под её личиной -- встревоженная происходящим и измученная необходимостью мириться с чужой болью девчушка с мирной Земли. Я как антипод материализованных амиотов, только у них за навязанным и, по их меркам, слабым телом скрывается всесильный и безжалостный дух.
   Решено! Мне пора домой. Пора забыть об этом месте как о страшном сне. Когда-то неустроенность жизни, одиночество и отсутствие близких -- а я выросла в приюте и своей семьи не знала -- заставили податься в космос. Казалось, там, далеко между звёздами, я отыщу себя, обрету цель, а с ней и смысл жизни. Однако я ошиблась, переоценив свою тягу к переменам.
   Вздохнула и оттолкнулась от рамы. Самобичевание -- занятие бессмысленное, если нет возможности прошлое изменить. Остаётся надеяться на будущее.
   Растёрла холодный лоб, прикинула, что по времени всех уже должны были отпустить -- наверняка закончился и третий спарринг. Сбросив ботинки, сняла брюки и, прихватив с полки щётку, босиком, в одной футболке отправилась в душевую.
   В числе желающих освежиться оказалась не я одна. Как минимум три кабинки уже были заняты -- на матовых стенках дверей оседали и скатывались вниз капли воды. Я закрылась в свободной, ближайшей к выходу. Привычный поступок на внепланетарном объекте, где коллектив преимущественно мужской, -- всякий раз, когда выхожу из душа, вижу, как народ пялится на мои формы. Увы, личный душ в крошечных каютах рядового персонала не предусмотрен, как и особые условия для сотрудниц, -- только такие вот душевые общего пользования.
   В кабинке под струями тёплой воды стало легче -- пропала дрожь, которая, несмотря на кажущееся спокойствие, всё ещё периодически сотрясала тело. Зато навалилась усталость. Расслабляющая до сонливости, уютная, влекущая обратно в каюту. Я спорить с ней не стала. Выключив воду, постояла под тёплым потоком воздуха, осушающего кожу и волосы, и раскинула руки в стороны, касаясь стен и тем самым активируя режим одевания -- функцию "гардероб".
   Датчики, как всегда, сработали безукоризненно: струи "умного" жидкого материала ударили из раскрывшихся отверстий в стенах и потекли по телу, облепляя и превращаясь в ткань. Через несколько минут я, уже в чистой плотно облегающей футболке и трико, выскочила в "предбанник", где народа ощутимо прибавилось.
   -- Троя? Как ты сюда успела-то? Вроде вас только-только отпустили, -- остановил меня всех и во всём подозревающий женский голос. Я же, скрипнув зубами, затормозила и обернулась, хоть и намеревалась уже выйти в коридор, покинув санитарную зону.
   -- А я на полигоне задерживаться не стала, вот и прибежала быстрее всех, -- заставила себя улыбнуться, глядя в лицо начальнице. -- Ко мне есть какие-то вопросы?
   Мне не повезло: мало того, что Еннола, являясь старшей по званию, контролировала работу в секторе слежения, она ещё и крутила амуры с офицером, курировавшим мой отряд. Что, если наябедничает?
   -- Есть, -- хмыкнула соплеменница, придерживая дверь рукой. -- Хорошо, что встретились, не придётся тебе сообщение отправлять. Завтра ты у меня на дежурстве. В графике смена у тебя стоит обычная, а по факту будет двойная. Отработаешь свой "санаторий", -- сообщила, явно подразумевая отгул в лазарете после нападения амиота. Прищурив и без того не самые большие глаза, она стала похожей на азиатку. Впрочем, вполне вероятно, что среди её предков как раз они и затесались.
   -- У меня справка! Я по медпоказаниям отсутствовала... -- хоть и понимала, что занятие бессмысленное, но всё же попыталась оправдаться.
   Не помогло. Старшая по званию лишь отмахнулась и закрылась в кабинке.
   Я же побрела к себе: скорее бы уже рухнуть в кровать, тем более выспаться предстоит впрок, раз у меня сутки дежурства. Эх... Что такое "не везёт" и как с этим бороться?
   Видимо, никак. Поняла это, едва открыла дверь в каюту и услышала:
   -- Наконец-то, напарница. Я уже запарился тебя ждать.
   Чуть вслух не застонала: ну как так-то... Всё злополучный устав виноват -- напарники знают коды от жилых помещений друг друга на случай внезапной пересменки.
   Вальяжно развалившийся на моей койке Дор неспешно поднялся, чтобы вразвалочку приблизиться. Остановился и опёрся локтем о притолоку, а головой на свою ладонь, заняв собой едва ли не половину свободного пространства комнатушки.
   -- Такое ощущение, что это ты в мою каюту пришла, а не я в твою, -- изрёк глубокомысленно. -- Мнёшься на пороге...
   -- Я пришла, а ты уходишь, -- шагнув внутрь, я мотнула подбородком на выход.
   -- Тро... -- поморщился рарк, не меняя положения. -- Ну хватит, а? Я ж по-хорошему хочу. И, кстати, ты ведь на самом деле задолжала мне. Обещала составить компанию и вместе выпить...
   -- Выпить. А дальше что? -- уперев руки в бока, я грозно на него воззрилась.
   -- Да ничего, -- фыркнул Дор. -- В смысле ничего из того, что ты сама не захочешь.
   -- Тогда я скажу сразу -- не захочу. Можешь налить себе стаканчик, раз уж без этого допинга тебе не расслабиться, выпить и на этом успокоиться.
   Конкретно сегодня рарк был мне даже более неприятен, чем обычно. Его неприкрытое самодовольство альфа-самца и проявленная жестокость в отношении амиота вызывали отвращение. Чтобы стоять вот так, вплотную, мне приходилось превозмогать себя.
   -- Да что ж ты за упрямица такая? -- зашипел напарник и, неожиданно развернувшись, потянул за собой, вынуждая отступить вглубь каюты.
   -- С ума сошёл? -- возмутилась я и попыталась воззвать к его совести: -- Дор! Мы же напарники! Друзья! Как ты можешь?
   -- Я могу?! -- ничуть не снижая напора, агрессивно прорычал рарк. -- Это как ты можешь?! Сначала ходишь полураздетая, соблазняешь меня, с другими заигрываешь, чтобы ревность спровоцировать, смотришь многообещающе, на тренировках прижимаешься, а как до дела дошло, так в кусты? Тро! Я не железный! Я мужчина с нормальными реакциями и потребностями.
   Он что -- уже выпил? Или Седьмой всё же серьёзно приложил его по голове? Чего несёт... На душе заскребли кошки.
   -- В каком месте ты соблазнение увидел? -- у меня глаза на лоб полезли от того, как он трактует совершенно обыденные ситуации. -- Не выду...
   Договорить не получилось. Доран, который всё так же, вопреки попыткам отступить, прижимал меня к себе, решил, что с него разговоров достаточно. И я, которая всё же надеялась, что мы и сейчас мирно разойдёмся, что сумею шутками и отговорками охладить пыл заносчивого напарника, оказалась впечатанной в широкую грудь Дора с вывернутой за спину рукой. Шутки закончились!
   Мою голову рарк тоже прихватил, вернее сгрёб волосы на затылке, не позволяя увернуться. В губы впился жёстким поцелуем, демонстрируя... намерения. Нет, больше -- уверенность в своём праве поступать согласно собственным желаниям.
   Адреналин -- это чувствовалось по шалым ударам сердца, по судорожным рывкам дыхания -- плескался в его крови. Безумное возбуждение боя не прошло даром. Рарк слишком завёлся: сплав сильнейших эмоций, пьянящее чувство превосходства, возможно давно сдерживаемые потребности -- всё сейчас играло против меня, прорвав плотину внутренних запретов.
   Будь мы в окружении других... Присутствуй хотя бы теоретическая возможность появления кого-то ещё... Это бы его остановило! Но в отсутствие сдерживающих факторов мозг Дорана словно отключился.
   В ужасе выпучив глаза, я не видела осмысленности в ответном взоре прижатого ко мне лица. Только голод и потребность подчинить. Овладеть... доказать... даже укусить! Впиться в меня и руками, и зубами, и... Вдавить в себя, словно бы тогда это неминуемо всё исправит. Сделает правильным и единым!
   Жестокость, у которой есть оправдание. И имя ей -- убеждённость. Доран сегодня поверил, что ему всё подвластно. Проклятая идея спарринга! Истинный нрав дикаря, прежде таившийся под сдержанным и профессиональным обликом моего напарника, вырвался на свободу. Бастионы морали и самосознания пали, выпустив на волю чудовище. Кого-то незнакомого и чужого. Способного на всё...
   Сглотнув в предчувствии необратимых проблем, застыв, притиснутая телом рарка к стене, на которой висела моя одежда, осознавая, что его губы безжалостно сминают мой рот, я испытала реальный страх. То самое чувство бессилия, когда судорожно силишься найти выход и понимаешь: его нет. Это западня! Капкан, в который ты попалась по собственной глупости. И вырваться целой и невредимой не получится.
   Как я могла не понимать прежде? Не замечать истинной сути рарка? Всё же было на поверхности...
   Сотни мыслей промелькнули за миг!
   Укусить? Закричать? Пытаться дать отпор? Я всё же не робкая жертва. Меня учили оказывать сопротивление.
   Но Доран?.. Это махина -- настоящая боевая машина. Каковы мои шансы?! И, главное, что случится потом?
   Моё сопротивление... Для него оно станет частью игры! Игры по его правилам. Продолжением боя. Боя, которого он давно жаждет, боя, где в итоге он опять победит. Победа опьянит и прибавит сил. Победителей не судят -- истинная философия садистов.
   -- Тро... моя девочка, ты только моя, -- на миг оторвавшись, переводя дыхание и шаря обезумевшим взглядом по моему телу, рарк вряд ли сам осознавал, что бормочет. -- Тебе понравится, понравится...
   Взывать к его рассудку бесполезно, но допустить насилие над собой... Не могу! Эта единственная мысль укоренилась в сознании. Вспышки ярких воспоминаний -- возникших перед глазами образов амиота, сопротивлявшегося вопреки всему, -- придали сил. Вот он -- момент той схватки не на жизнь, а на смерть, к которой нас готовили многолетние тренировки. Тем обиднее, что моя война оказалась с... собратом по оружию. В мирное время!
   И когда Доран, прежде зубами дёрнув и разодрав на груди эластичную футболку, вновь запечатал мне рот губами, ловя вероятный вопль, я мысленно твердила себе одно: нельзя, нельзя.
   Нельзя поддаваться страху! Надо пытаться, искать момент. Всё что угодно! Я должна справиться! Сдержать его!
   Но как же страшно... до одури, до умопомрачения! Противно, гадливо и зловонно -- таким был настойчиво пробирающийся в душу ужас.
   Лбом упираясь в мою голову, не позволяя двигаться, рарк переместил руку, что прежде стискивала волосы. Сжавшееся в инстинктивных конвульсиях тело подводило, словно лишившись чувствительности. Лишь каким-то отголоском восприятия я понимала, что безжалостная лапища мнёт мою грудь, попутно сдирая остатки футболки.
   Нас учили абстрагироваться от боли. Учили самоконтролю. Учили думать о цели, закрывая глаза на помехи. Я так и делала, перебирая в голове варианты, понимая, что права на ошибку нет. Что я могу?
   Могу ударить коленом в пах и одновременно рубануть ребром ладони по правому плечу -- профессиональная память подсказывала, что именно его рарк повредил в схватке с амиотом. Левую руку Дор удерживает, но правая относительно свободна, заведена назад и сейчас сдавлена между телом и стеной... Если правильно выбрать момент, то шансы рывком освободить её высоки...
   Эта промашка Дорана лучше всего говорила: парень не в себе. Но мне от этого легче не становилось. Я знала наперёд, что он увернётся. Почти наверняка, увы. Напарник и на большом тренировочном татами не позволял мне ни уклониться, ни одолеть себя. А здесь, в крошечной комнатке, где нет пространства для манёвра...
   Но иного шанса мой разум не видел. Сорванные трико и недвусмысленно задвинутое между ног мужское колено наглядно показывали -- времени больше терять нельзя!
   И всё же я медлила. Что-то жёсткое, колкое за спиной нервировало, мешало и словно кричало -- обрати внимание, вспомни!..
   И я вспомнила. Моя куртка, которую я повесила на стену. В её кармане -- портативный металлический шприц с транквилизатором! Вариант "на крайний случай", что мне дали в лазарете при выписке. "Если кошмары не позволят уснуть", -- сухо предупредил в тот день офицер медицинской службы. Встряска в лаборатории на крепком сне не сказалась, и седативное мне не понадобилось, оттого я его и забыла в кармане. Но сейчас... Сейчас именно оно оказалось за моей спиной, в зоне возможного доступа заведённой назад руки.
   Пару секунд я силилась совладать с собой и не задрожать, такой сильной оказалась волна надежды. Впрочем, Доран вряд ли обратил бы внимание на мои судороги, в ослеплении овладевшей им похоти и потребности подчинить.
   Такое везение! Какая-то невероятная и безумно своевременная удача. Как судьбоносный знак! Мысль придала уверенности, позволив действовать хладнокровно: я сама подалась навстречу рарку.
   Почувствовал ли он? Принял за капитуляцию? Не важно! Так я выиграла несколько заветных сантиметров, позволивших моим пальцам, знавшим каждую складочку на форме, нащупать шприц -- совсем небольшую капсулу с автоматическим поршнем и иглой, выдвигающейся при соприкосновении с телом.
   Положившись на рефлексы, заставив себя не думать о происходящем, я крепко зажала в пальцах "оружие", молниеносным рывком вырвала руку из-за спины и всадила в шею мужчины.
   Я планировала поразить его плечо, но, распознав моё движение, опытный воин успел чуть отклониться. К счастью, безумная эйфория, овладевшая съехавшим с катушек напарником, плохо сказалась на его действиях -- укол достиг пусть другой, но цели.
   Секунда оторопи, пока мозг рарка осмысливал случившееся, и... С диким рёвом и ожесточённым безумием во взгляде он дёрнулся, стремясь избавиться от пропоровшей его плоть иглы.
   К этому я была готова. И теперь всеми силами старалась ему помешать, дав время механизму в шприце сработать. Уже сама, словно ленивец дерево, оплела тело напарника руками и ногами, сдерживая рывок и не позволяя вскинуть руки.
   Удар! Ещё и ещё! Полузвериное рычание и с шипением вырвавшееся сквозь сжатые зубы дыхание -- Доран бесился, колотя мною о стены в попытке скинуть с себя.
   Я уверена, меньше минуты прошло до момента, когда он тяжело рухнул на пол, но мне они показались вечностью... Будет ли хоть одно лишённое синяков место на моём теле? Спине и плечах?..
   Последним усилием высвободившись из-под тяжести придавившего руки и ноги мужского тела, я безвольно обмякла рядом у стены. Грудь содрогалась в сухих спазмах лёгких, пытавшихся наполниться спасительным воздухом. Чувствуя ручеёк, сбегающий из уголка губ, машинально тяжёлым движением стёрла его. Опустив взгляд на ладонь, поняла: кровь...
   -- С-сорк... -- донеслись до разума натужные хрипы -- последнее осознанное усилие рарка.
   Я посмотрела на некогда уважаемого мною коллегу, успев заметить налившиеся кровью глаза, прежде чем его веки безвольно опустились. Он отключился.
   Не имея сил даже радоваться спасению, я тоже закрыла глаза, упираясь макушкой в стену. Казалось, каждая клеточка тела вопила от боли. Но куда сильнее оказалась боль душевная: Дор, на которого я полагалась, вопреки его назойливым подкатам, которому доверяла, -- предал меня, ударив в спину.
   А ведь мне предстоит провести с ним рядом ещё какое-то время... Встречаться в общем коридоре, на дежурствах, помня каждую минуту о пережитом ужасе и последующем сопротивлении. Во рту ощущался отчётливый привкус жёлчи -- эта горечь теперь будет для меня ассоциироваться с рарком.
   Точка поставлена. Завтра же подам рапорт об увольнении со службы, разорву свой контракт, не дожидаясь возвращения. Плевать на неустойку... Судьба.
   Сегодня мне отчаянно повезло -- я понимала это.
   -- Ненавижу это место, -- заставила произнести себя это вслух, с трудом разлепляя разбитые в кровь губы.
   Подняться получилось не сразу, но, держась за стенку, я всё же встала на дрожащие ноги. Ощущение наготы не тяготило -- меня накрыло отупляющим и в чём-то спасительным безразличием. Действовала скорее автоматически.
   Нашла одежду, морщась от боли, натянула её, не заботясь о ранах. Труднее всего оказалось переступить через неподвижное тело Дорана. Он был заметен отовсюду, куда бы я ни отвела взгляд.
   Уже возле выхода, тяжело опираясь на дверь, обернулась к поверженному мною напарнику и от всей души его пнула.
   -- Мерзавец! Испоганил лучшее, что было в моей жизни в последние годы...
   Пошатываясь, я брела к лазарету, размышляя, что отныне, думая о работе на станции, буду ощущать тошнотворное разочарование.
   Впрочем, это уже не имеет значения. Не сейчас, когда предстоит выдержать неизбежные разбирательства... Терпеть косые взгляды коллег, которые, возможно, с большим пониманием отнесутся к проступку рарка, чем к моей... неуступчивости. Пройти период восстановления...
   -- Останетесь пока в лазарете, -- сухо заключил куратор спустя некоторое время, когда были получены результаты моего медицинского осмотра, выслушаны безэмоциональные объяснения, а несколько дежурных направлены в разорённую каюту с приказом доставить экс-напарника. -- Через два дня на базу прибывает грузовой звездолёт, вы встретитесь здесь с членами его команды, когда они будут проходить послеполётный досмотр. Ваш рапорт будет удовлетворён, контракт досрочно расторгнут, а вы уволены в запас. Поэтому ничто не помешает вам вернуться с экипажем транспортника, они задержатся только для разгрузки. Нет необходимости ждать корабль, с которым прибудет на вахту следующая смена.
   -- Спасибо, -- поблагодарила я. -- Так и сделаю.
   Оставшись в блоке первой помощи одна, наконец-то уснула. Скоро вернусь на Землю! И это к лучшему -- выбранная стезя оказалась ошибкой.
   Насчёт общественного мнения я оказалась права -- вчерашним коллегам вдруг разом стало неуютно рядом со мной. В столовой на меня косились и шептались за спиной, явно осуждая за то, что подставила напарника, которого за проступок отправили в карцер на двое суток. Даже Еннола не заглянула пожурить за срыв расписания и так и неотработанный "отгул". Впрочем, я не желала размышлять о причинах и мотивах, мне было неважно чужое мнение. Моя душа наотрез отказывалась признавать даже частичную вину в произошедшем.
  

ГЛАВА 4. ПОБЕГ

Кин

  
   Сознание возвращалось медленно.
   Расплывчатые образы фигур двуногих в одинаково безликих балахонах... Слепящий свет, мешающий чёткости восприятия... Инструменты, перемещаемые чьей-то рукой... Гулкие звуки, ритмично нарастающие и стихающие...
   И словно бы всё это уже происходило. Словно я это уже воспринимал... Значит... сон или явь? Всего лишь отголоски воспоминаний или я снова в лаборатории?
   Заставил себя сосредоточиться на ощущениях, поймать, зафиксировать, и понял -- ни то и ни другое! Вернее, лаборатория, несомненно, но я её вижу глазами и слышу ушами одного из тех, кто сейчас в ней находится, а не теми органами зрения и слуха, что имеются у навязанной мне оболочки. Отсюда и странный способ восприятия информации.
   "Невыносимо... Не могу больше оставаться здесь!" -- врезался в сознание неожиданно чёткий звук.
   Чей это голос? Мысли? Эмоции... О-о-о!
   Меня наполнило чувство упоительного восторга -- того самого, далекого, из моей прошлой жизни, когда, свободный, не знающий ограничений, расстояний и преград, я с лёгкостью проникал везде, во всё, во всех... Воспринимал, познавал, купался в той энергии, что меня окружала, и забирал! Жадно, торопливо, стремясь наполнить себя и отдать тому миру, что меня породил.
   Сладчайший миг поглощения. Питание! А это значит... Я смог! Я вырвался из оболочки, вопреки уверениям этих двуногих в невозможности этого делать! Смог стать собой прежним, раз сумел сделать глоток живительной энергии. Увы, это не было полноценным насыщением. Я успел оттянуть совсем немного у... Кого? Почему мне так трудно это вспомнить? И почему восторг от привычной пищи омрачает... боль?
   "Душ! Надо помыться, это поможет прийти в себя. И спать! Мне нужно выспаться".
   Снова этот голос! И странное ощущение, связанное с физическим телом, которого я практически не знаю и плохо понимаю его значимость.
   Стоило вспомнить о теле, как вереница образов, уже более чётких и понятных, вновь появилась в сознании.
   Гуманоиды, что истязали меня в лаборатории, деловито перемещаются по лаборатории. Переговариваются, рассматривают что-то на своих примитивных экранах-отображателях... Четверо моих собратьев-эдаити, заключённые в ужасные материальные оболочки, прикованы к наклонным поверхностям прозрачных боксов... Другие двуногие -- охранники, замершие у стены...
   "Двойная смена... А-а-а...Ну почему всё навалилось разом?!"
   Этот голос! Я понял, чей он! Узнал. Троя, так? Странное существо... Ускользнувшая добыча. Поэтому я её слышу. Поэтому не мог полноценно сосредоточиться на противнике, когда он... Стоп!
   Ринг! Рарк! Ну, конечно!
   Картина боя, которым я не могу гордиться, возникла в памяти. Отчётливая и неожиданно полная -- с момента, когда перестали действовать прежде сковывающие оковы, и до мига, когда Доран всадил в меня уже знакомую неструктурированную энергию. Именно с её разрушительного влияния всё для меня изменилось в первый раз. Как они это называли?.. Кинжальные лучи.
   Рарк применил против меня своё оружие. И сделал это ровно через миг после того, как я сумел вырваться из оболочки и собрался забрать его жизнь. Вот почему мне удалось сделать лишь глоток.
   Но именно этот глоток позволил мне сейчас быть почти собой. Почти, потому что какие-то ограничения я всё же ощущал. Наверняка они были связаны с физическим телом, но мне не хотелось на нём концентрироваться. Было что-то более значимое, что требовало моего внимания. Сознание вновь и вновь возвращало меня к состоянию эйфории от пусть слабого, но притока энергии. Словно я что-то понял в тот миг, а теперь никак не мог нащупать...
   Возможно, это поняли и другие? Не только я?
   "Хал? Орш? Щег?" -- попытался позвать.
   Ответа не было. Не было даже ощущения их присутствия рядом. И потому мне оставалось лишь вернуться к воспоминаниям. К бою, спланированному учёными, в котором нам была отведена роль расходного материала.
   Шаг за шагом я прокручивал его в сознании, отмечая детали и делая выводы о возможностях оболочки. Помнил я и всепоглощающую потребность сокрушить противника. Именно этого противника! Из всех, что противостояли нам, этот был самым... раздражающим. Рарк... Он всегда был рядом с моей ускользнувшей добычей!
   "Помогите! Помогите! Что же сделать? Как его остановить?!"
   Вопль Трои словно ошпарил сознание, подарив новые неизвестные ощущения. Таким её голос я прежде не слышал. Что за эмоция владеет ею сейчас? Похоже на... панику?
   Фокус интереса молниеносно сместился, и... Я вдруг увидел свою безвольно лежащую оболочку -- с плотно сомкнутыми веками, пострадавшую, неподвижную. Но я сейчас был вне её. Я незримо парил! И это напомнило мне о прошлом! Когда не существовало преград и расстояний, не имели значения освещение или шум -- все те мелочи, что ограничивали навязанную оболочку.
   Осматривая окружающее пространство, я видел клетку со зловеще светящимися прутьями, огромный зал, в котором она находилась, расположенные рядом клетки других эдаити, чьи тела, также обездвиженные, валялись на полу. Видел нутро огромного сооружения, испещрённого лабиринтами переходов и помещениями разного размера. Видел словно со стороны целостную картину неведомого объекта, медленно вращающегося и плывущего во мраке космоса! Видел лабораторию, где меня держали. А в ней...
   Я на мгновение замер, прощупывая пространство и убеждаясь -- здесь присутствует ещё несколько эдаити. Но что-то с ними не так, словно они и есть, и их нет одновременно.
   Подался было ближе, желая выяснить, и остановился. Не сейчас! Позже. Волна раздражения толкала дальше, не позволяя задерживаться. У меня иная цель -- я должен найти свою ускользнувшую добычу. Не знаю почему. Но это точно важнее.
   Вот ринг -- то самое место, где мы с рарком столкнулись, где он одолел меня, лишив законного пиршества.
   Как же в тот момент я смог выбраться из тела? Что предпринял в хаотичной горячности боя, когда выжимал из себя всё, силясь совладать со своей нелепой оболочкой и заставить её работать на себя? Как мог делать это в лаборатории, подпитывая свои силы энергией тех, что удерживали нас в плену? И как могу искать Трою сейчас, отчётливо понимая, что навязанная оболочка, истерзанная боем, продолжает находиться в клетке?
   Понимание накрыло внезапным опустошением -- так велика была сила прозрения. Вот он -- ответ! Простой и очевидный. Я излишне сосредоточивался на оболочке, силясь разобраться в её раздражающих своей никчёмностью возможностях. И не задумывался о сути, заточённой в её недра, -- о своих собственных способностях!
   Да, двуногим удалось пленить нас, привязав к подобным им телам. Но осталось кое-что недоступное их влиянию -- наше сознание! И возможность сообщаться друг с другом -- яркий тому пример.
   Как жаль, что я не понял этого раньше! Мы не поняли!
   Сила эдаити не исчезла, скованная подобно духу в тесных оковах оболочек. Сейчас, словно возможность эхолокации или волнового щупа, я использовал именно ее: распространяя волны своего сознания на этот космический объект двуногих. Я его исследовал и делал это неосознанно, продолжая пребывать на границе сознания.
   Вот как я нападал на них в лаборатории! Вот как сумел вызволить свою фантомную сущность, атаковав рарка в бою! Мой разум возобладал над навязанными ограничениями, вынужденно подтолкнув меня к единственному спасительному пути. Если двуногие пленили нас, связав истинную суть эдаити телами, то мы используем возможности сознания! И это путь к свободе.
   Сконцентрировавшись, я уверенно ощутил одновременно всех нас. Сейчас местоположение каждого эдаити стало очевидным. Как и тот факт, что, помимо "соседей" по клеткам, есть и другие. В других частях этой станции! Способность к ориентации в недрах материального объекта стала абсолютной: я воспринимал всю картину целиком -- от малейшего движения каждого живого существа в недрах созданного двуногими космического объекта до слабейшего импульса их технических систем.
   Вот он -- итог спарринга! Итог, несоизмеримо отличный от выводов наших пленителей. Да, мы проиграли это их сражение на ринге, продемонстрировав полное неумение управлять оболочками. Но именно эта угроза заставила мой разум проявить себя, одновременно доказав: нет более всесильных существ на этой станции, чем мы! А те, кто сейчас полагает себя вершителями наших судеб, обречены. Только что они -- каждый из этих жалких существ -- стали нашей реальной добычей!
   "Справилась! Справилась! Не останусь здесь больше. Не смогу..."
   Отвлекая от судьбоносного открытия, вновь переключил моё внимание на себя голос Трои. Ощущаемое в нём чувство облегчения заполнило меня спокойствием, и потому, уже уверенно направляя волну поискового щупа, я легко отыскал мою несостоявшуюся добычу. Держась за стену, она брела туда, где нашим пленителям оказывали помощь, восстанавливая структуры их организмов до полноценного функционального состояния.
   Её тело сейчас нуждалось в этой помощи. Я его воспринимал энергетически пустым. Израненным? Да. Но больше изнурённым. Она тоже участвовала в той борьбе, где я схлестнулся с её напарником? И кто-то из эдаити посмел выпить её энергию раньше меня? Взять то, что принадлежало мне?!
   Волна ярости, захлестнувшая неожиданно и бесцеремонно, оглушила, ослепила и потащила... Куда?!
   Обратно в тело -- понял, едва осознал себя вновь запертым в тесной тёмной оболочке. Меня это охладило и скорее удивило, чем огорчило, -- я был уверен, что при необходимости смогу выйти снова. Зато пришло отчётливое осознание -- пленители не совладали с нашими сознаниями, но их план по навязыванию нам тел свершился. Эти уязвимые и такие трудные в управлении тела -- отныне наш якорь. Даже покинув их, мы неизбежно вернёмся обратно.
   Получится ли разорвать эту связь? Можно попытаться сопротивляться возвращению. Однако... Нужно ли? Наличие у противника энергетических клинков -- тот фактор, с которым нам, будучи в форме эдаити, не совладать. Зато тела... Массивные, крупные, они в состоянии перехватить и удержать руку противника с занесённым оружием. Не позволить клинку войти в тело и разрушить нашу структуру. А нам даже нескольких секунд промедления будет достаточно, чтобы дотянуться до жертвы и выпить её энергию.
   Новый взгляд на вынужденную связь с телом заставил задуматься: что в нашем симбиозе будет доминировать -- чуждое вещество или моя энергия? Возможно ли изменение первого силами второго? Что, если мы, влияя на навязанные оболочки, сможем совершенствовать их? Или даже менять? Это не просто создало бы удобную связь с телами, а сделало нас... гармонично совершенными! Способными изменяться по собственной воле, подстраиваясь под условия среды! В некотором смысле мы бы получили способность если не идентичную, то сходную с той, что была у нас изначально, -- имитировать. Мимикрировать. Принимать форму, максимально удобную для получения энергии.
   Конечно, нет смысла ждать от костной материи высокой пластичности, даже если наполнить её энергией до отказа. Но процессы жизнедеятельности строятся именно на этом! Значит, их можно ускорять или притормаживать. По собственной воле стремительно активировать нужные. В недрах генома созданных для нас тел сокрыто бесконечное множество возможностей -- так утверждали гуманоиды.
   Проверить? Сейчас? Не слишком ли высок риск?
   Если двуногие экспериментаторы поймут, что упустили огромный неподконтрольный и недоступный для них пласт наших способностей, -- они немедленно уничтожат тела, предварительно избавившись от нас.
   И всё же нетерпение, желание узнать точно возобладало. Позволю себе крошечный опыт! Сосредоточившись, стараясь чтобы внешне перемены не были заметны охранявшим мою клетку паре беловолосых, я послал телу импульсы, побуждающие процессы регенерации.
   Результат не заставил себя ждать -- боль, которую я ощутил, едва вернувшись в тело, исчезла. Пропала слабость, сковывающая мышцы. Даже холод в местах соприкосновения кожи с полом перестал ощущаться так явно, как раньше.
   Я ликовал! Я торжествовал! Мы действительно можем рассчитывать не только на возможности тела, имеющиеся в настоящий момент, но и на те, что есть в его потенциале! Миг, когда наши оболочки обретут неуязвимость и станут эффективно противостоять энергетическим клинкам, действительно защищая сокрытое внутри, -- неизбежен!
   "Отлично, так и поступлю, -- моего сознания вновь достиг отголосок мысленного диалога Трои с самой собой. -- Улечу отсюда через два дня вместе с экипажем покидающего станцию транспортника".
   Моё тело закаменело, странным образом согласованно с замершим в ступоре рассудком, пытающимся осознать услышанное. Моя добыча планирует ускользнуть?! Да ещё так скоро? Исчезнуть в глубинах космоса, оставив меня ни с чем? Невозможно! Не допущу!
   "Подъём, эдаити!" -- я выплеснул в пространство волну такой интенсивности, что не отреагировать на неё ни у кого не осталось возможности. Пожалуй, звуковая, которую рождал, сотрясая воздух, военный, была менее эффективной.
   Тела в соседних клетках зашевелились, но прежде, чем на это среагировали охранники, я рявкнул снова:
   "Я сказал -- эдаити, а не примитивные оболочки! Контроль! И концентрация! И полное внимание. Нам есть что обсудить..."
   Обсудить... Возможно, это был не совсем правильный термин для изложения всего того, что я выяснил. Однако он оказался верным в той реакции, что за этим последовала.
   Сомнение. Неверие. Скрытая надежда. Робкие попытки повторить мой опыт... Жалкое нытье Таса: "Не работает!". Сердитое шипение Хала: "Кин, ты, наверное, единственный, кто на это способен". Моё глухое отчаяние. И наконец...
   "Есть! У меня получилось! Кожа определённо стала толще!"
   Кто именно сумел совладать со строптивой материей, не желающей подчиняться, я понял не сразу. Лишь когда эдаити позволил себе неосторожное движение, стало ясно -- Зом. Тот самый, что был десятым по счёту и первым выбыл из боя с гуманоидами. И потому догадка, объясняющая неудачи остальных, родилась у меня быстро:
   "Энергия! Её запасы почти на нуле, -- сообщил я и поинтересовался: -- Есть идеи, чем восполнить потенциал?"
   "Кроме веществ из еды, нечем", -- рассудил Орш. -- До охранников не добраться, опять же потому, что банально не покинуть тело".
   "Охранников не трогать! -- пристрожил я. -- Даже когда с телами совладаете. Иначе всё раскроется раньше срока, и мы потеряем главное преимущество -- внезапность".
   Нам оставалось ждать. К счастью, не так уж долго. Однако теперь, точно зная, насколько важен этот скудный, зато легкодоступный источник энергии, я, как и остальные, перемещал пищу из миски в рот. Сосредоточенно и аккуратно -- целенаправленно избегая потерь. Не обращал внимания на насмешки охранников, наблюдавших за кормлением, -- это ничто в сравнении с перспективами, которые откроет перед нами так необходимая энергия.
   Всё шло в нужном направлении, соответствовало нашим скрытым интересам, но я всё равно испытывал неудовлетворение, потому что... Потому что моя добыча была слишком далеко! Будь она рядом, одной из тех, кто сейчас стоял напротив моей клетки, мне было бы... интереснее? Спокойнее?
   Методично перетирая зубами жёсткие питательные куски, я никак не мог подобрать правильного определения тому, что чувствовал. Поедание физической пищи -- нечто совершенно новое.
   Как не мог и понять, почему я улавливаю мысли Трои? Она точно не эдаити! Ничего общего! Однако из всех обитателей станции, помимо своих собратьев, я смог слышать только её... Любопытно.
   Моя догадка относительно низкого энергетического потенциала и, как следствие, плохого контакта с оболочкой, оказалась верной -- вскоре практически всё эдаити нашли подход к своим телам, тренируя стимуляцию заживления полученных ран. И, судя по оживлённым переговорам, многие готовы были перейти к поиску других доступных возможностей.
   "Это невероятно..."
   "Я себя так хорошо чувствую впервые с момента, как очнулся в оболочке..."
   "Я надеюсь, что мы сможем..."
   "Пока не будем обсуждать будущее, -- оборвал я собратьев. -- Всем нам прежде необходимо сосредоточиться на обретении полного контроля над телами. Время строить планы ещё не пришло!"
   Ко мне снова прислушались. Теперь одни из эдаити занимались поиском возможных для нас способностей, методично пробуя любые возникающие в сознании хотелки и анализируя результат. Старались действовать скрытно и избегали внимания наблюдателей-охранников. Помогали им в этом другие, отвлекая внимание, имитируя те самые неуклюжие действия, что были характерны для этих тел раньше.
   В итоге к моменту наступления второго кормления в нашем распоряжении скопился не такой уж маленький перечень... сверхспособностей. Назовём это так, потому что у двуногих гуманоидов, наивно считавших себя высшими существами, их точно не было.
   Наверное, нам повезло -- обошлось без нового захода на ринг, которого я всё же опасался, ведь это снова лишило бы нас накопленного энергетического запаса. Так что большая его часть уходила на то, чтобы усовершенствовать тело. Сделать кожу грубее и прочнее, оставив при этом высокий уровень тактильных ощущений. Мышцы -- выносливее. Кости -- тяжелее и крепче. Суставы -- гибче и подвижнее. Зрение -- чувствительнее к тепловому спектру, слух -- к ультразвуку... Дыхание, кажется, тоже можно менять, потому что при определённом усилии ноздри словно зарастали, однако симптомов удушья больше не возникало. Скорее всего, функцию снабжения кислородом брала на себя кожа. Она же могла и тепло сохранять или отдавать, в зависимости от моего желания...
   Всё это время я не выпускал из-под контроля Трою, охота за которой стала для меня делом принципа. Не жалел на это энергии. И не раз потом хвалил себя за предусмотрительность, потому что в мыслях женщины было так много информации! И той, что мне уже была известна, и новой, которую мы могли использовать.
   "Пришёл штурман, надо же... А я думала, узнав о причинах просьбы взять меня на борт, экипаж корабля начнёт меня сторониться так же, как мои бывшие сослуживцы".
   Хм... Похоже, я что-то всё же пропустил, раз есть неведомая мне причина...
   "Жаль, конечно, что на Землю они направятся не сразу. Лишних шесть суток полёта, пока корабль доставит на ещё одну станцию заказанный с Земли груз. Обидно... Но вариантов-то всё равно нет, тем более что сюда за мной никто возвращаться не станет. Да и мне на базе меньше всего хочется оставаться".
   Она сбегает. Точно, бежит! От кого? Возможно, от меня? Или от того, кто оттянул у неё мою энергию?! С каждым мгновением всё сильнее хотелось это выяснить.
   "Когда закончит болтать этот хвастун? Определённо. И мне казалось, что в одиночестве в лазарете скучно? А-а-а... поверните время вспять! Знала бы, что этот мужик так болтлив, притворилась бы спящей! Уж кому, как не мне, знать, что одному человеку со всеми системами корабля не сладить... Настаивает на своём? Доказать грозится. Смех да и только, а не штурман... Сколько полётных часов? Шестьсот тысяч? Мамочки... Это лет пятнадцать в рейсах провести нужно, чтобы столько налетать... И если в составе одного экипажа? Понятно, в моем лице ему попались "свежие" уши. Да... за это время корабль вдоль и поперёк изучить можно запросто. Может, и не врёт мужик про свою универсальность. Реально может в одиночку транспортник пилотировать: и с маршрутом справится, и за техника сойдёт".
   Что за "мужик"? Я расширил восприятие, запечатлевая образ ещё одного гуманоида, в настоящий момент находящегося рядом с Троей. Тощий, высокий, судя по физическому состоянию -- перешагнувший за половину ресурсов своего тела... Но для меня куда важнее его умение управлять компактным устройством, способным оторваться от этой станции и существовать в космосе независимо.
   Для нас улететь на таком -- оптимальный вариант. Как я ни обдумывал сложившуюся ситуацию, другого пути не находил. На станции слишком много оружия и механизмов, которые могут нас уничтожить. И гуманоидов избыточно. Они числом нас задавят раньше, чем мы их всех выпьем. Сбежать -- это наш шанс вернуть себе право распоряжаться собственным существованием.
   "Можно подумать, я не понимаю, что на дозаправку и техосмотр время требуется. Хотя, конечно, я бы с радостью хоть сейчас койку в лазарете сменила на корабельную каюту. Дорана того и гляди из карцера выпустят, а встретиться с ним, даже случайно, я не хочу. Ладно, если он в себя пришёл и всё переосмыслил. А если нет?"
   Так, так, так... Кажется, причина не во мне и не в последствиях спарринга, а в рарке! Что сделал её напарник?..
   Впрочем, моя добыча напрасно думает о раздражающем двуногом -- дни рарка сочтены. Я не смогу уйти, не выпив его. Он второй в списке тех, кого я жажду.
   "Вот и договорились... Как же хорошо! Завтра меня здесь уже не будет!"
   Завтра?! Завтра...
   На миг я ощутил недовольство. Всё складывалось так стремительно... Не станет ли эта поспешность опрометчивой? Готовы ли мы сейчас на побег? Но сомнений не было -- я твёрдо знал, что не позволю добыче ускользнуть. Я должен её выпить, насладиться вкусом, что едва распробовал и не смог забыть. А значит, Трою необходимо настигнуть до того, как она покинет станцию.
   Мы сможем -- колебания и страх не свойственны эдаити. Мы решаем, и мы забираем. Сейчас пришло время тех, кто терзал нас. Время рарка и Трои познать мою силу, больше того -- подпитать её!
   Ну что ж, не будем медлить.
   Спешно просканировал станцию, отыскивая тот самый транспортник, о котором думала Троя. Как всё переменилось! Будь я прежним, этот объект воспринимался бы мною исключительно как пища, но теперь, навечно скованный оболочкой, я видел в нём способ для перемещения.
   Нет, не отвлекаться!
   Я изучил подходы к ангару, где располагался вход в корабль. Пробежал внутренним взором по лабиринту коридоров, прокладывая оптимальный маршрут и методично намечая последовательность действий, понимая, что пути назад нет.
   План прост: ликвидировать охрану, покинуть зону с энергетическими клетками, прихватить всех своих и того гуманоида-универсала, которого мы вынудим отправить транспортник в полёт. Удобно, что он рядом с Троей -- не придётся наведываться в несколько мест, теряя время и ресурсы.
   А дальше?.. Так далеко я не заглядывал, понимая -- распорядиться свободой сумеем, важнее вырваться из плена. Теперь мы материальны, прежнее существование невозможно, как и возвращение в реальность эдаити. Значит, будем искать новый путь. Выживем!
   Что до обитателей станции -- мы поглотим столько гуманоидов, сколько сможем. Заставим их напоследок понять -- кто действительно доминирует в затеянной ими игре.
   "Орш, -- позвал собрата, сузив волну, чтобы только он меня сейчас слышал. -- Есть разговор".
   Почему его? Да потому, что чувствовал -- этот эдаити сейчас так же силён, как и я, а координировать действия на двух фронтах в одиночку нет никакого смысла. Почему "на двух"? Тут тоже всё просто. Мне нужно сосредоточиться на своей добыче, захватить корабль, раз уж Троя туда направляется, и удержать позиции, пока все эдаити не окажутся на борту. Орш тем временем займётся освобождением тех, кого держат в лабораториях.
   Действовать единой компактной группой в чём-то проще, но минусов всё же больше. Слишком многое нам нужно сделать за короткое время. Так что...
   "Согласен, -- коротко озвучил Орш. -- Как разделимся? Ты определился с теми, кто пойдёт с тобой?"
   "Сделаем группы равными по силе. Так эффективнее, -- решил я. -- Начинаем немедленно, времени совсем мало. Со стороны всё должно выглядеть привычно -- не позвольте вашим оболочкам выдать происходящее, охрана не должна насторожиться. Сигнал к активным действиям я подам в определённый момент. До этого необходимо каждому из наших в составе обеих групп чётко понимать свои действия. Распланируйте каждый шаг, каждое движение, путь, поступки. Помните -- контроль над оболочкой должен быть абсолютным".
   "Есть что-то, что мы должны предусмотреть?"
   "Перво-наперво -- защиту. Это уже не будет для них тренировочным спаррингом. Едва наступит понимание, военные бросят все ресурсы на наше уничтожение. Оболочки уязвимы. Поэтому сейчас, затаившись внутри, сделайте всё возможное для их неуязвимости. Мы же имеем представление об их оружии, о том эффекте, что оно производит. Будьте готовы противостоять каждому выстрелу, взрыву или лучу. Преодолеть попытки заблокировать нас в отсеке, вероятную локальную смену гравитации, разгерметизацию, атаки различных устройств. И, конечно, всем нам известные лучевые клинки".
   "Столько вероятностей... -- Даже мысленно я ощущал озабоченность Орша. -- Всё не предусмотреть. Они могут даже пожертвовать частью своих, в попытке задержать нас в удобном для их атаки месте".
   "Конечно. Но и у них не будет достаточно времени в полной мере координировать свои действия и использовать все возможности. Эффект неожиданности. И ты же знаешь, мы не уходим, не завершив начатое. Если хотим выжить -- должны выбраться отсюда, или же..."
   "Предпочту погибнуть, -- спокойно и понимающе откликнулся собрат. -- Но я сделаю всё и даже больше, только бы выпить хотя бы нескольких из них. Просто так, чтобы знали -- они не совладали с эдаити".
   "Второе, -- не обращая внимания на планы равного, я напомнил: -- Необходимо вызволить тех, кто недоступен сейчас нашим мыслям. Эдаити в лабораториях. Что с ними делают и в каком состоянии мы их найдём -- неизвестно. Исходим из худшего, что они не будут способны откликнуться и передвигаться самостоятельно".
   "Понял. Часть из нас понёсет своих, другие станут прикрывать отход. Местоположение летательного объекта все мы уже зафиксировали, маршрут к нему определён в сознании каждого. На худший случай, если кому-то придётся пробиваться в одиночестве. Не сомневайся, мы заберём своих и доберёмся до места!"
   "А там уже буду я и моя группа, -- подытожил план. -- Мы заполучим этот транспортник и особь, способную управлять им".
   "Это слабое место всей задумки. Мы сможем подчинить его? Заставить поступить в наших интересах? И сможем сделать это быстро? Проще всего военным будет избавиться от нас, ликвидировав разом, вместе с этим перемещающимся в пространстве космоса объектом. У них есть такое вооружение".
   "Если подвернётся случай, захватите с собой пленных. Используем их для демонстрации того, что случается с несговорчивыми гуманоидами. Да и... позже подпитка не помешает. Сами тоже постараемся не прийти с... -- я задумался, вспоминая фразу, подслушанную у Трои, -- пустыми руками".
   Невольно мы оба дёрнули головами, уставившись на верхние конечности навязанных тел. Нам ещё долго предстоит привыкать к новому мироощущению. Если вообще выживем.
   "Что до уничтожения транспортника с нами на борту... Это проблема. Но я планирую так напугать гуманоида, что он безропотно выполнит всё, что мы пожелаем. В том числе и подскажет, как ускользнуть от возмездия".
   "Нам недоступны их технологии, понимание процессов их работы. Это сделает нас лёгкой добычей", -- Орш просто обозначил данность.
   Прежде, будучи истинными эдаити, мы не придавали значения таким вещам. Но сейчас, против воли получив материальность, мы будем вынуждены осваивать законы выживания в этой реальности.
   "Ты прав. Но, безропотно смирившись и упустив этот шанс, мы и вовсе станем... рабами. Остались считаные часы, -- я не представлял, когда в понимании Трои наступит это "завтра", не хотел и упоминать о ней, поясняя собратьям причину спешки. Ещё до встречи с ними возле транспортника я настигну свою добычу. И когда от неё останется лишь приятное послевкусие, буду свободен от непонятного наваждения, преследующего с момента пробуждения в лаборатории. -- Просто не будет, но это не должно нас остановить. Мы -- эдаити, а значит, пойдём до конца. И обретём свободу".
   Привычная атмосфера расслабленности окружала энергетические клетки. Пары охранников, тихо переговариваясь между собой, зорко поглядывали на малоподвижных после ринга и кормления подопытных пленников -- моих собратьев.
   В сознании каждого из нас сейчас шёл бой не на жизнь, а на смерть -- проигрывался план скорого освобождения. Чутко прислушиваясь к сигналам, поступающим от интересующей меня добычи, я осознавал владеющее ею ощущение покоя. Связных мыслей не было, лишь бессмысленные образы, больше похожие на воспоминания.
   Впрочем, они меня не интересовали. Я лишь ждал момента, когда она решит отправиться на избранный мною для побега транспортник. Обдумывал способ вырваться из клетки и максимально быстро, без лишнего шума прорваться сквозь энергетические решётки нашим вещественными оболочками. Затем немедленный перекус -- первыми мы поглотим находящихся поблизости охранников. И разделимся, реализуя свой план.
   Просто не будет, но я уже знал, как буду действовать.
   "Всё, пора в путь-дорожку! Кажется, ничего не забыла..." -- бодрый, полный надежд голос Трои прозвучал одновременно ожидаемо и совершенно внезапно.
   Вот он -- сигнал. Пора!
   С этого мгновения время словно остановилось и одновременно полетело с неумолимой стремительностью, отсчитывая... удары сердца. Удобно!
   "Орш, начинайте!" -- скомандовал я, сплетая с ним сознание, чтобы не тратить время и силы на долгий речевой контакт.
   Со всеми эдаити, кто оказался в моей группе, я уже давно такую связь создал. Сейчас они фактически были частью меня, управлялись мной, жили вместе со мной, практически не ощущая себя индивидуальными сущностями.
   Первым шагом стал истерический вопль, который я заставил издать оболочку Зома. И её же вынудил забиться в демонстративных судорогах на полу. Расчёт был на то, что охрана решит проявить интерес и выяснить, что происходит. Мы замерли в ожидании.
   Задумка сработала. Один из гуманоидов подошёл к клетке совсем близко и даже присел, присматриваясь к суматошным движениям пленника. Второй остановился на пару шагов позади, но даже этого было достаточно -- мы с Оршем синхронно бросились к ним, собственным примером вдохновляя эдаити.
   Не телами рванули, а фантомными сущностями, в том облике, который был для нас привычен и для которого не были преградой энергетические прутья клеток, так эффективно удерживающие материальные тела.
   Нет, разумеется, пройти сквозь поток сырой энергии было сложнее, нежели преодолеть любую другую физическую преграду, и для самого процесса требовалось потратить немало своей собственной энергии, но это нас не остановило. Затраты легко компенсировать той живительной силой, что сейчас сконцентрирована в телах наших будущих жертв.
   Вернее, настоящих, потому что оба охранника оказались застигнутыми врасплох. И я так же, как Орш, не задумываясь, втянул в себя всё, что смог. По факту не так много, как хотелось бы, -- раньше я точно получил бы больше, расщепив ещё и материальную субстанцию, -- теперь же пришлось ограничиться лишь той её частью, что лежала на поверхности. А уже пустые тела гуманоидов безжизненно осели на пол -- начала проявляться наша истинная природа эдаити.
   И ведь это только начало! На этой космической станции ещё много пищи!
   Однако чтобы до неё добраться, сначала необходимо разрушить преграду, удерживающую наши материальные оболочки. И потому нам снова пришлось тратить драгоценную энергию, добавив её к той, что циркулировала в электрических цепях клеток.
   Нужного эффекта мы добились. Установки, рассчитанные на низкие мощности, резкого перепада не выдержали. Раздался хлопок -- одна из стен выгнулась. Образовавшаяся на ней щель пробежала вниз и разорвала пол. В ней полыхнули яркие вспышки, и повалил дым. Силовые прутья обречённо замерцали и поблёкли, открывая нашим телам выход на свободу. Пока ещё условную -- дверь, за которой начинался коридор, всё ещё была заблокирована.
   Размышлять о том, как именно её открывали наши тюремщики, я не стал. Есть куда более простой способ. И быстрый.
   Датчик на стене, в который я влил сгусток энергии, приложив ладонь моей оболочки, сгорел моментально. Створки двери разошлись в стороны, и мы, готовые действовать, направились по заранее определённым маршрутам.
   Коридор, по которому я вёл свою группу, оказался пустым. С одной стороны, это увеличило скорость передвижения и избавило нас от необходимости обороняться, с другой, уже израсходованную энергию нечем было восполнять. Вариант задержаться до расщепления физической материи, мы не рассматривали -- он слишком долгий, а времени у нас нет.
   Оршу повезло больше -- на пути его группы в лабораторию гуманоиды попались трижды. Будучи связан с собратом ментально, я видел, как жадно он кинулся пополнять запас, оставляя позади лишь пустые оболочки. Дважды это были те самые двуногие, что проводили опыты, -- безоружные, не готовые к нападению. Они даже не оказывали сопротивления, просто коротко вскрикивали, оседая на пол. И лишь у самого входа в лабораторный блок ему пришлось столкнуться с охраной, немедленно обнажившей клинки. Вот кто не растерялся, среагировав почти сразу.
   Наивные... Они думали, что им это поможет. Не учли той самой грубой физической силы, которую, по сути, сами отдали в наше пользование! Эти обречённые так и не поняли перед смертью, что именно с ними произошло. Слитыми тенями мы скользнули вперёд -- возможности оболочек обеспечили нам приличную скорость, а волна атаки оказалась синхронной. Всего мгновение -- и каждый охранник был едва ли не разорван на части голыми руками материальных эдаити, а его энергия поглощёна.
   Я же, уловив полевые искажения -- завопившую где-то далеко сирену, -- за действиями группы Орша наблюдать перестал. Скоро и нам будет чем поживиться!
   Бросив для проверки вперёд сканирующую волну, понял -- на станции не только сработал сигнал тревоги, но и оперативно запустили блокировку отсеков. Мощные перегородки начали перерезать коридоры, изолируя секторы друг от друга. Новость о нашем побеге всколыхнула станцию!
   Не страшно. Даже в некотором смысле удобно -- гуманоиды в спешке сами себя ограничивали в свободе передвижений, в то время как для нас, заранее обдумавших способы преодоления подобных препятствий, всё оказалось проще.
   Продолжив движение к одной из таких преград, я расширил поисковую волну сознания, определяя место, где сейчас находилась моя цель. По моим расчётам, Троя должна быть совсем близко.
   Свою ускользнувшую добычу я увидел испуганно замершей в недоумении в непосредственной близости от корабельного ангара. Суматоха из-за нашего побега застала её в пути -- женщине осталось совсем немного: дойти до конца коридора, забраться по лестнице, преодолеть небольшое открытое пространство, зайти в шлюз и оказаться на корабле. Я должен поспешить, если намерен перехватить её!
   Стремительный бег в направлении стыковочного ангара, где заметалась неуверенная в дальнейших действиях Троя, показался мне сверхбыстрым. Стремление добраться до своей добычи, что явно размышляла -- не кинуться ли ей к своим недавним соратникам, возобладало надо всем. Я едва ли думал о том, поспевают ли за мной соплеменники.
   Лишь краем сознания отслеживал -- вторая группа уже внутри лаборатории. Там я глазами Орша видел неподвижные тела, прикованные к знакомым горизонтальным поверхностям, на некоторой высоте от пола. Как знакомо! Нечто подобное делали и со мной.
   Видел, как собратья атакуют успевшую примчаться дополнительную охрану...
   И снова я не стал вмешиваться с советами. Они справятся -- эдаити всегда завершают начатое. Мне же предстоит обеспечить всем нам путь к настоящей свободе -- захватить корабль... А до этого как следует пополнить запас энергии! Ведь именно здесь, у ангара, охрана концентрировала основные силы -- наши намерения стали очевидными.
   Оглянулся, убеждаясь -- все восемь эдаити, стремительно бегущих рядом со мной, готовы действовать. Движения слаженны, словно у единого организма, по сути так и есть, но тем, кто не был частью нашей прежней жизни, этого не понять. Эти гуманоиды и представить не могут, что такое чувствовать других как себя, предвидеть, наперёд зная любой их шаг -- ведь сам поступил бы так же.
   Проверить себя в прямом столкновении с военными нашей группе тоже пришлось. И оно отнюдь не походило на тот жалкий спарринг, где мы выглядели ничтожными и никчёмными противниками. Впрочем, то прошлое впечатление сыграло нам на руку. Не знаю, были ли в группе, что неожиданно выскочила нам наперерез из бокового перехода, непосредственно участвовавшие в избиении амиотов -- как они нас называли, или же эти были лишь восторженными наблюдателями... Но двинулась к нам эта боевая группа совершенно без опаски, с явной уверенностью в скорой расправе над теми, кто взбунтовался, выбравшись из клеток. Такой была первая реакция обитателей станции. До момента, когда наши намерения и цель стали очевидны.
   Они были вооружены. Но на тот момент не посчитали нужным серьёзно рассчитать свои силы, полагая, что легко остановят неуклюжих подопытных.
   -- Крыски поиграли -- и хватит, -- кто-то из них даже успел пошутить. -- Явились кош...
   Что имел в виду чем-то похожий на Трою гуманоид, мы не дослушали, атаковав молниеносно. Наша скорость и сила превосходили возможности охраны. Даже несколько хаотичных, в последний миг выпущенных выстрелов не сумели причинить вреда нашим подготовленным телам. Уворачиваться в узком переходе было сложно, но более прочные кожные покровы минимизировали урон, а ускоренная регенерация избавила нас от небольших ран и ожогов.
   Шансов у них не было! Не при том голоде, что переполнял эдаити все эти месяцы заключения. Мы выпили их с синхронной стремительностью, даже не сбавив темпа продвижения. Опустошенные безжизненные тела, по инерции сжимавшие оружие, ещё падали на матовую поверхность панелей под ногами, а нас уже не было в пределах видимости. И мысли наши были устремлены вперёд. К новым преградам. И новой пище!
   Взгляд скользнул по открытому моему внутреннему взору пространству станции, намечая первостепенные для атаки цели. У глухой стены, за которой они сейчас нас ждали, я остановился, распределяя задачи между собратьями и концентрируясь.
   Сжечь датчик, контролирующий механизм смыкания... Рвануть в образовавшийся проём... Атаковать... Сначала тех, кто наиболее опасен, потому что в их распоряжении клинки, и лишь затем остальных -- опаляющих другим оружием. Не опасным для нас самих, но наносящим урон нашим материальным телам.
   Как же медленно истинная картина наших возможностей доходила до обитателей станции! Я понимал это по первоначально немного ленивым и пренебрежительным реакциям охраны. Но чем дальше мы продвигались, не оставляя за собой живых, тем яростнее и массированнее становились попытки сдержать нас. А позже -- уничтожить.
   Момент, когда анализировавшие наши действия учёные поняли, что мы непобедимы, я осознал чётко. Теперь все группы, отправленные, чтобы совладать с нами, были вооружены энергоклинками. И немедля военные пытались их применить. Больше у них не было цели ранить или остановить нас. Только уничтожить!
   Эта истина далась им сложно -- до последнего наши "создатели" не принимали её, продолжая верить в свои возможности контролировать и сдержать нас. Своей наивной самоуверенностью они дарили нам время!
   Но даже во время очередного боя я не позволял себе выпустить из виду Трою. Моя добыча, двигаясь с другой относительно нас стороны, спешила к ангару, который между собой обитатели станции называли стыковочным. Я незримо следил за каждым её движением, готовый ускориться и перехватить до того, как женщина поднимется на борт. Отчего-то я был уверен -- там мне до неё будет уже не добраться. Наверное, сказался опыт прошлого, хотя с той же вероятностью работало осознание возможности автономного существования корабля, если он успеет отделиться от станции. Этого нельзя допустить.
   Я почти стал подобен себе прежнему, развив немыслимую скорость, не обращая внимания на раны и угрозы. Заполучить мою добычу! Одержимость этой потребностью была доминирующей в сознании. О том, что будет дальше, в тот миг я вообще не думал, подчинив и свой разум, и навязанную оболочку одной задаче -- добраться до намеченной жертвы.
   Скорее случайно, нежели целенаправленно, моя сканирующая волна захватила не только Трою, но и сам ангар. Всё вокруг неё я одержимо держал под контролем, не допуская и шанса упустить из-за какой-то неведомой случайности. Ничего -- даже свободы и мести -- я не жаждал сильнее, чем втянуть в себя до капли всю энергию её тела. Казалось, я развоплощусь сам, если не заполучу этого.
   Очередная сканирующая пространство волна вернулась тревожным отзвуком, неся осознание -- системы корабля активируются.
   Гуманоиды, что сейчас внутри него, посылали команды его механизмам и системам -- панелям, датчикам, двигателям -- я это ощущал, видел, воспринимал... Они рассчитывают улететь? Наверняка получили информацию из центра управления станцией. И даже не ждут ту, которую обещали забрать с собой? Или я что-то неправильно понял? Впрочем, смысл всё равно ясен -- им дали приказ на немедленный старт. Это попытка опередить нас, лишив способа покинуть это место!
   Не страшно -- паника эдаити не знакома. В моем сознании уже оформился план, пошагово рушащий их надежды. Воздействовать на сам корабль я не могу, пока не окажусь внутри него, а вот заклинить механизм, удерживающий его около станции, и не дать закрыть соединяющий шлюз -- запросто.
   Абсолютно доверяя собратьям, я полностью переключился на восприятие сознанием, продолжая механически бежать вместе с ними. Волной энергии устремившись вперёд, определил местонахождение управляющего этими процессами устройства и направил к нему сгусток разрушительной силы. Собственной энергии, некогда части меня! Уже успел осознать, что подобных скачков напряжения их приборы не выдерживали, воспламеняясь и выходя из строя.
   Снова расход...
   Не успевая накапливать столь нужный потенциал, я вынужден был тут же его отдавать. Выпитых жертв нам едва хватало, чтобы обеспечивать путь к свободе. Нужно больше!
   Вновь перескочив на физическое восприятие окружавшего пространства через возможности оболочки, окинул взглядом обугленные стены и лежащие на полу, лишённые энергии тела. Перешагнув через ближайшее, что преграждало путь, я уверенно повёл эдаити прямиком в ангар. Сейчас там гуманоиды, взбудораженные поломкой, суетятся, пытаясь её исправить. Там же -- сгоняемые со всех сторон военные. Последний рубеж на пути нашего побега. Лёгкая добыча для проголодавшихся эдаити. Как раз то, что нужно. Да и Троя уже на подходе -- я ощущал её совсем рядом, стремящуюся к той же цели, что и мы.
   Уже привычно, словно само собой разумеющееся, сжёг датчик блокировки дверей. Миновав распахнувшиеся створки входа, который переходил в металлическую, сплетённую из толстых прутьев площадку, я замедлился, изучая обстановку.
   Мы находились на ощутимой высоте, и потому обзор даже моему материальному телу открывался прекрасный. Над головами -- прочный металлизированный свод, испещрённый свисающими кабелями и трубами. За прозрачной стеной недвижно пришвартован тот самый корабль, что станет для нас ещё одной оболочкой и откроет путь к иной свободе -- безграничному космосу.
   Внизу, куда вела металлическая лестница, в лихорадочной торопливости суетились те, кто наивно полагал, что сможет спастись. Копошились, сдирая обшивку со стены и добираясь до механизма отстыковки в попытке его починить.
   Глупцы... Им не поможет даже то, что их прикрывает новая группа военных, торопливо рассредоточивающихся по ангару, отыскивающих укрытия и падающих на колени, чтобы взять на прицел врага. Нас.
   Выстрел, опаливший мои волосы и расплавивший стену позади, стал сигналом -- увидели. Пора действовать!
   Лестница, быстрый спуск под аккомпанемент выстрелов и громкие крики, которыми гуманоиды подбадривали и направляли друг друга. Они ещё надеялись. Успеть, выиграть, победить. И они были нам нужны... не все.
   Наметив тех, кого нужно было оставить в живых, -- путь наверняка будет долгий, да и управлять кораблём проще тем, кто этому обучен, -- я внедрил их образы в сознание каждого эдаити в моей группе и разорвал прямую связь. Это наш последний рубеж, последний бой, после которого нас ждёт триумф свободы. Нет смысла контролировать яростный натиск собратьев, которые к ней стремятся.
   Я себя тоже не сдерживал, неумолимой карой настигая наших пленителей. Одновременно внутренним взором следил за более медленным продвижением группы Орша, ломающей последний барьер сопротивления на подступах к ангару. Часть из эдаити в той группе несли на руках обессиленные оболочки, также скрывавшие в себе наших собратьев.
   Троя... Мою добычу я неизменно отслеживал, предвкушая. Отвлекался, само собой, переключаясь на смертоносные манёвры вокруг, и снова ловил её движения, ошеломление, растерянность и... спутника? Стоп! Кто?!
   Она отчего-то послушно бежала рядом с ним... Почему я не заметил его появления раньше?
   Уклонившись от очередного заряда, распоровшего воздух рядом с плечом, я настиг того, кто первым попался на пути. Сделал это механически, не глядя. Втянул те жалкие крохи, что в нём имелись, и рассёк сканирующей волной пространство. И вновь устремился вперёд, терзаемый раздражением.
   Спутник Трои! Кто?!
   Опознав, почувствовал одновременно удовлетворение и ярость. Доран! Рарк. Моя вторая обязательная жертва! Как удачно! Наконец я смогу с ним поквитаться. Показать, на что способен... Пусть это будет последним, что он осознает в своей жалкой материальной жизни.
   Забыв об ощущениях оболочки, о ранах, что наносили хаотичные выстрелы военных, даже о состоянии собратьев, я напролом, снося противников с ног, рванул к этим двоим. Они так близко! Так раздражающе близко друг к другу... И всего в паре десятков метров от меня.
   Настал момент встречи. Момент поглощения тех, кого я так долго жаждал. Момент истинного наслаждения! И я его не упущу. Время пришло.
   Я двигался навстречу Трое и рарку. Даже чуть притормозил, перестав торопиться, едва увидел, как они вбежали в ангар из бокового перехода. Наслаждался ощущением прибывающей энергии, которой продолжали насыщаться мои собратья, криками агонии двуногих и ужасом, что так явственно проступил на лице моей добычи. Троя ещё не заметила меня, она смотрела на гибель остальных, на то, что творилось вокруг.
   Не сразу заметил меня и рарк, продолжая с одержимым видом что-то кричать своей спутнице. Я, вопреки окружающей канонаде, слышал звук его голоса, но не стремился постичь смысл слов. Зачем? Всё это скоро перестанет быть важным.
   И я наверняка дал бы ему ещё пару минут жизни, чтобы раздражающий противник проникся осознанием моего превосходства, моей неуязвимости... Но он сам не захотел их брать.
   Скользнув вперёд, позволил взгляду поймать его, с несомненным удовольствием распознавая в глубине его глаз... обречённость. Да! Рарк знает, что обречён. Он не скрывает ненависти, но и ужас его безграничен. И к чему эти всполохи упрямства?
   Ах, Троя... Замысел Дорана я понял, едва он, полагая себя быстрым, резко толкнул женщину вперёд, одновременно решительно дёргая меня на себя. Жертва? Отдаёт мне свою жизнь, пытаясь выгадать для неё минуты? Время, чтобы добраться до корабля прямо за моей спиной?
   Нелепый порыв. Впрочем, итог в любом случае предрешён. Рарк и понятия не имеет, что значит быть действительно быстрым... Но этот урок -- последний в его жизни -- я соглашаюсь преподать.
   Молниеносная атака... Ощущение максимальной наполненности... И вновь внимание на Трою, которая, как ни силилась бежать быстро, не успела проскочить мимо до того, как я осушил её напарника. Наглядно и в чём-то даже излишне медленно -- демонстрация того, что ждет её... уже сейчас. Привкус ужаса, и понимание своего предназначения -- служить мне пищей... Я хочу ощутить его в жизненной энергии моей жертвы!
   "Бомба! Кин, возьми её на себя, -- нежданно врезался в сознание зов Орша, несущий информацию о новой угрозе. -- У меня нет резерва, чтобы её обезвредить!"
   Я среагировал, не думая, о чём предупреждает равный. Обезвредить! И одновременно не сводил взгляда с Трои, понимая, что заполучил свою добычу!
   Несвоевременно и раздражающе. Суета вокруг, обречённые стать пищей -- сейчас, когда я жаждал совсем другого, они раздражали. Тем стремительнее я действовал, уже предвкушая вкус своей добычи. Нет ничего проще, чем сбросить часть переполнявшей меня энергии в устройство, наполненное смертоносной материей, которое подготавливали гуманоиды. Направляемый внутренним видением своего собрата, я опознавал его в глубине станции. Бомба... Наверняка не для нас, но корабль... Да, его она несомненно может повредить!
   Чуть в стороне знатно громыхнуло -- вся разрушительная сила взрыва досталась самим гуманоидам, а я... я вернулся к своей добыче. Ещё до подхода ударной волны ощутил её силу, от которой чуть качнуло женщину, сейчас с ужасом уставившуюся на меня до предела распахнутыми глазами.
   Потянулся к ней, лишь краем сознания отметив жалкую попытку сопротивления. И даже не слишком концентрировался на том, как именно её пресёк. Причинить мне хоть какой-то вред? Нет ничего в этой особи, что способно на подобный результат.
   Меня манил её страх...
   Я его чувствовал. Он вязкой патокой растекался по телу моей добычи, его невозможно быстро втянуть. Кощунственно так пренебрегать удовольствием от процесса насыщения. Осушить этот деликатес на бегу, едва ли заметив?
   Нет...
   Такую субстанцию надо поглощать медленно и со вкусом. Смаковать! А у меня... У меня сейчас нет на это времени!
  
  
  
Ознакомительный фрагмент.
Полный текст можно найти здесь или здесь
  
   Оглавление
   Часть 1.
   Глава 1. Троя
   Глава 2. Кин
   Глава 3. Бой
   Глава 4. Побег
   Глава 5. Монстры
   Глава 6. Подпространство
   Глава 7. На корабле
   Глава 8. Планета
  
  

No Эль Бланк, 2020

No Алена Медведева, 2020

  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"