Аннотация: Какой Катя была раньше? Всегда ли она была панком? И что сподвигло такую как она стать тренером на конюшне?
На свете было много вещей, которые Катя ненавидела. Но, наверное, ее больше всего бесила собственная мать-истеричка, младшая сестра-идиотка и отец-предатель, бросивший их семью уже давным-давно. Хотя со временем девочка стала подозревать, что он сделал это из-за своей женушки, но все равно она его не простила. Потому что хотела бы уйти с ним...
Катя была тяжелым подростком и примерно в пятнадцать лет связалась с какими-то ребятами, называющими себя "самыми свободными людьми в городе". И этой волей они обещали поделиться с любым, желающим вступить в их ряды. Ну, вот девочка и соблазнилась. И так началась ее новая жизнь, полная отвязности и развлечений.
Ирокеза тогда она еще не носила. Вместо кожаной куртки на плечах висела рваная старая одежда, которая Кате казалась роднее той, которую покупала мать в последнее время. Эта странная женщина все пыталась сделать из нее девочку. А Катя хотела бы проснуться однажды пацаном. Потому что им не запрещают носить джинсы и кепки. И на них не смотрят косо за крепкие выражения и пошлые шутки. Короче хорошо быть мальчиком!
Это утро началось с криков... как и все предыдущие. Катя уже обувалась в коридоре, одновременно натягивая на себя джинсовую куртку, как вдруг мимо ее уха пролетела стеклянная ваза и разбилась на тысячи осколков о стену.
- Совсем рехнулась, идиотка? - огрызнулась девочка без капли удивления, - прибить меня решила? Надо было душить, пока не родилась.
- Ах ты сволочь! Неблагодарная дочь! Ты всех нас ненавидишь. Давно мечтаешь в гроб меня свести! - вопила женщина и заливалась одновременно слезами.
У Кати ко всем причитаниям не было ни капли жалости, стыда или обиды. Она давно привыкла к этому. Только легкое раздражение выступило пятнами на ее лице, и девочка выпрыгнула на улицу, от души хлопнув дверью. Ее мать снова отреагировала на это новой порцией собачьего лая.
Девочка встала напротив дороги, закурила, зло оглянулась на ненавистный дом. Как же ее все это заколебало!
- Хехей, а вот и Катя пришла, - махнули ей дружно рукой за гаражами какие-то девчонки, - здарова!
Все дальнейшие разговоры с этими друзьями я буду писать с цензурой (насколько это возможно), так как в данном кругу общения литературным языком и не пахло. А пахло здесь всегда куревом, иногда клеем, перегаром и чем-то еще неприятным. Шпана одним словом.
- Мать снова сегодня не с той ноги встала, - поделилась сигаретами девочка и с крепкими выражениями поделилась событиями сегодняшнего утра.
Подруги присвистнули и высказали еще менее культурное и лицеприятное мнение на этот счет. После такой милой поддержки Катя все-таки взбодрилась и предложила пойти в гости к Рубашке (так звали их авторитета). Ну как можно не согласиться на такое предложение? Туда все и собирались.
Рубашкой звали дамочку восемнадцати или девятнадцати лет (никто не знал ее точного возраста) с уже давно не женским лицом. От своего образа жизни она обабела раньше времени и приобрела слишком много пацанских привычек. Короче если видеть ее впервые и не заглядывать в штаны - то можно было легко спутать это нечто с мужским полом.
Но вся местная шпана ее обожала. Подзатыльники получали с таким благоговением, как будто их по плечу хлопали. Мат в свою сторону воспринимали за комплементы: благо вообще обратила внимание на твое существование! И, конечно же, с нею всегда было весело.
У Рубашки было и настоящее имя, но его почти никто в лицо ей не называл. Хотя за глаза могли и произнести - это было не зазорно. Просто не так круто звучало. Какая-то Кристина... это не интересно даже.
А в гости к ней все приходили... за школу к оврагу. Всего в паре метров от забора, за кустами и располагалась их штаб-квартира. Парадокс, но почему-то так повелось, что самое большое бескультурье всегда творится недалеко от эпицентра культуры.
- Катя-Катя-Катя... - хлопала в свои грязные ладони атаманша, - сегодня я хочу оказать тебе... честь, так сказать. До сих пор ты ни разу не разочаровала меня. Пора придумать тебе кличку.
Все вокруг завистливо что-то воскликнули и лишь некоторые похвалили девчонку, скривив губы. Она и сама была довольна собой, но внешне этого не показывала. А хвалить ее было за что.
Катя участвовала во всех вылазках группировки, даже в ночных. Помогала грабить киоски, поджигать машины, воровать и доставать выпивку для своих товарищей. Она даже в драках несколько раз участвовала, спасая чьи-то шкуры. Да, ее имя тоже стало постепенно звучать в этих кругах и даже среди других неформальных групп. Пора бы уже отметить это и Рубашке!
- Я нарекаю тебя Крысой. Тебе очень подходит, - и это было сказано искренне, без подкола и насмешки.
Здесь не принято давать романтичные клички. Чем жестче звучит новое имя - тем больше человек его запомнит. Тем более Крыса вполне отражала сущность девочки на данный момент. Она часто поступала нечестно с врагами своей общины. И на свою кличку Катя с удовольствием улыбнулась.
- Спасибо. Крутяк, - показала она рукой жест, придуманный самой Рубашкой для приветствия и оценки чего-либо.
Остальные подростки ответили ей тем же и усердно загудели, то ли поздравляя с повышением, то ли просто бросая слова на ветер. Но это открывало перед девочкой большие перспективы теперь.
- Однажды ты тоже поведешь за собою толпу, - говорила ей чуть позже Кристина, улыбаясь своим уродливым ртом с гнилыми зубами, - если будешь продолжать в том же духе.
- Не думаю, что у меня получится, - скривилась как будто от отвращения новоявленная Крыса, - я больше люблю сам процесс. Разбить что-нибудь, побить кого-нибудь, запугать, своровать... это все - такой адреналин! Прям даже по кайфу.
- Кстати о кайфе, - вдруг вспомнила что-то Рубашка и достала из кармана какой-то порошок, положив его на ладонь девочке, - мой подарок тебе за те виски. Молодец, что принесла их прямо мне. Давно не пила ничего дороже водки.
- Целая доза за виски? - не поверила своим ушам Катя и с недоверием покосилась на атаманшу, - да вы щедры!
- Ничего-ничего, бери. Это не только из-за выпивки, - и она наклонилась к Крысе настолько близко, что даже вонь изо рта стала сильнее, - ты у нас, похоже, одна еще чистенькая в этом плане.
Катя отвела глаза в сторону, демонстрируя свою покорность. Она в самом деле до сих пор еще не употребляла наркотики. Но старалась об этом не распространяться.
- Хорошо, я поняла. Спасибо вам. Буду должна, - поспешила спрятать кулечек девочка и с готовностью вновь посмотрела на Рубашку в ожидании новых указаний.
Но та лишь похлопала Катю по спине и попросила выйти с нею сегодня на стрелку вечером. Девочка и на это дала согласие. Ей хотелось побыстрее вырваться отсюда, чтобы кое-что обмозговать.
Почему Катя до сих пор не подсела ни на что кроме курева? Возможно, у нее все еще было впереди. А возможно сильное влияние на девочку оказывала школа, которую она прогуливала все-таки не всегда.
Иногда она посещала уроки. Чисто ради того чтобы помаячить перед глазами учителей, перед директором и снова исчезнуть на неделю непонятно где. Но была и в ее жизни учительница, с которой хотелось и нравилось девочке разговаривать во внеурочное время.
Наталья Алексеевна Скворцова представляла собой внешне этакий "синий чулок". Но когда она выходила за пределы школы - то сразу становилась другой. И общалась с некоторыми учениками лично вопреки всем предрассудкам и запретам. Особенно с Катей, т.к. эта девочка все равно пропускала школу настолько часто, что такая дружба с педагогом никак не могла повредить ее учебе. Даже наоборот.
Наталья Алексеевна была учителем литературы. Еще прошлогодняя студентка. Возможно благодаря этому она была не настолько занудной как многие другие педагоги и вела себя достаточно снисходительно по отношению к многим ученикам.
Катя любила убегать к ней от матери, жалуясь на жизнь и задавая разные каверзные вопросы. Эта женщина всегда могла приятно удивить ее своими ответами и неординарными взглядом на жизнь. И что такая женщина делает в школе?
- Вам бы в другом месте работать, - курила как-то раз с нею девочка по пути в гости, - мне кажется вы в школе загнетесь быстро.
- Загнусь может быть, - выпустила кольцо дыма училка, - а может быть загнется сама школа, когда я с цепи сорвусь.
- И чего вас сюда потянуло?
- Безнадега. Больше я никуда с моим образованием пока что устроиться не могу. Либо в магазин продавщицей, либо еще куда-нибудь на мелкую подработку. Но нафига я тогда училась пять лет на филфаке?
- И то правда. А нафига вы туда вообще поступили?
- Интерес к литературе. Любила книжки читать. Ты кстати прочла те, что я тебе давала недавно?
- Да, я вам скоро их принесу, - это была чистая правда.
Наталья Алексеевна привила своей непутевой ученице любовь к книгам. И периодически подкидывала ей интересные тексты из ВУЗовского курса. Признаться, Катя не ожидала, что такое изучали когда-то все приличные школьные учителя.
Подобная литература просто пестрила грехами людскими, убийствами, соблазнами, наркоманией и какой-то мракобесий. Или возможно это просто была такая подборка самой Скворцовой? Но, во всяком случае, Кате было чертовски интересно читать все эти ужасы, погружаясь в них с головой, находя для себя много ответов на жизненные ситуации. И вся эта литература сильно отличался от тех нудных нравоучений, которые преподавались в школе.
- Ты думаешь, я специально тебе книги позабористее нахожу? - рассмеялась однажды женщина, - о нет, дорогая. Это лишь малая часть того ужаса, который заставляли читать нас. Но ты скорее всего не поймешь тех историй.
- Отчего не пойму-то?
- Там язык тяжелый. На первых же страницах плюнешь.
- Что значит "тяжелый язык"? Это как у нашей Рубашки что ли?
- О нет, ваш язык как раз-таки простой, несмотря на жаргон, - да-да, она была в курсе о Катиных "друзьях", - а художественные тексты часто написаны так, что ты и не сразу понимаешь, о чем там идет речь. Вот, например, если я скажу: "и пожар он увидал на ее голове", - что ты подумаешь?
- Ей кто-то башку подпалил.
- Вот-вот. А там на самом деле говорится про то, что у девушки очень красивые густые и объемные рыжие волосы. Возможно даже кудрявые. Как тебе такое?
- Бред какой-то... почему бы тогда так и не сказать?
- Для красоты, - снисходительно улыбнулась училка.
Она никогда не обижалась на мнение своих учеников. Понимала, наверное, что им вся эта школа с ее литературой поперек горла стоит. А некоторые вроде бы и тянутся к знаниям, да в силу некоторых обстоятельств понять не могут.
Как Катя, например. Она была далеко не глупой девочкой, но очень запущенной. Никто ее не воспитывал. Улица ее растила. Школу прогуливала. Как же такой вот брошенной собачонке можно понять сложные синтаксические конструкции в произведениях великих авторов? И нужно ли? Хотя, наверное, нужно, раз вопросы задает и ответы запоминать пытается.
А у самой девочки в этот момент пакетик с порошком прожигал задний карман штанов. Она не дошла еще до своего тайника, чтобы бросить туда подарок Кристины, зато теперь мучилась мыслью, стоит ли открывать свой секрет Наталье Алексеевне.
- Послушай, у меня к тебе есть предложение, - вдруг вспомнила о чем-то училка и затоптала свою докуренную сигарету, - ты сейчас сильно занята?
- Эм... это зависит от предложения.
- Заскочишь ко мне на секунду? Ну, на часик.
- На часик можно, - Катя все еще помнила о стрелке Рубашки, назначенной на вечер, - но не дольше. У меня дела.
- Да, понимаю, - недовольно нахмурившись, кивнула женщина и повела ее к себе.
Хотя Скворцова и знала о похождениях Кати больше чем ее мать, она все равно не одобряла такого образа жизни. Но не отговаривала девочку от этого. Осознавала, наверное, что только оттолкнет от себя ребенка таким образом. Только на уровне разговоров они могли быть более-менее искренними друг с другом, но влиять никто ни на кого не мог.
- Как у тебя дела с друзьями и семьей, кстати, - по пути спросила Наталья Алексеевна.
- Без изменений, - отмахнулась Катя, хотя это была неправда.
С мамашкой-то и сестрицей все действительно было как всегда, а вот про повышение среди шпаны говорить не стоило. Все равно это ее личное дело.
Однако немного поразмыслив, девочка оттаяла и вновь стала разговаривать без прежнего апломба.
- Меня свои ребята недолюбливают в последнее время, - призналась она, - называют иногда чужаком. Вражеским засланцем. Даже не знаю, почему.
- Может быть, потому что ты умнее их всех?
- С чего бы? Школу прогуливаю не меньше, - она криво усмехнулась.
- Да не в школе же дело. Можно быть интеллектуалом и без нее. Нет, без школы в общем-то жить нельзя, но обучиться чему-то - вполне можно. Существует же домашнее обучение. А еще существуют так называемые самоучки. А вот таким как ты достаточно ходить на уроки всего несколько раз в неделю, но схватываете вы всю новую информацию в два раза быстрее обычных ребят. Да и генетика много значит.
- Моя генетика машет мне ручкой, - сплюнула девочка.
- Знаешь, не смотря на то, что у тебя большие проблемы с родителями - все равно интеллектуально они неглупые люди. Оба с высшим образованием... возможно тебе передались их удивительные способности к заучиванию и анализу.
- Анализу? - еще одно новое слово в ее лексиконе.
- Ну как бы тебе объяснить. Вот ты, например, получишь среди своих ребят приказ убить кого-нибудь, - Катя удивленно нахмурилась на эти слова училки, - как ты поступишь?
Девочка удивилась еще больше. Она не ожидала такого прямого вопроса от Натальи Алексеевны и немедленно стала готовиться к подвоху. Но женщина была серьезнее обычного и даже перешла на шепот, давая понять, что вопрос был слышен лишь им двоим. Катя думала сперва как всегда соврать ей и избавиться от неловкой ситуации, но отчего-то захотела поиграть.
- Это зависит от того, кто мне прикажет, - бесстрашно и дерзко заявила она, ожидая в ответ плохую и злую реакцию.
Но женщина приняла эту информацию как должное, и ни один мускул в ее лице не дрогнул. Она была спокойна и данная фраза ничуть не потревожила ее светлую натуру. Взгляд был испытующим, но не раздражающим. Отчего-то хотелось доверять этой училке...
- А почему тебе это так важно? - продолжила она свой ненавязчивый допрос, - станешь ли ты убивать, если, например, я об этом попрошу?
"Ого! Что?!" - пораженно уставилась на нее ученица. Она, в самом деле, сильно удивилась. Но призадумалась, как будто речь шла о чем-то обыденном и сугубо профессиональном. Почему-то девочка была уверенна в том, что Скворцова ее не подставит. Она свой человек. Хотя и училка.
- Мне нужны на это веские причины, - продолжила свою мысль Катя, - с бухты-барахты никто не убивает.
- А не струхнула ли ты?
- Что?! - обиженно воскликнула девочка, - да ни в жизни! Вы плохо меня знаете! Назовите мне человека. Я могу это сделать.
Она уже не контролировала себя. Эмоции почему-то овладели ее разумом и творили теперь все, что им хотелось. Так и подставить себя недолго.
Но Наталья Алексеевна не для этого задавала все свои вопросы. Она преследовала какую-то иную цель. И потому мимолетно улыбнулась.
- А меня ты убьешь по моей же просьбе? - вот это был перебор для мозгов девочки.
Катя недоверчиво покосилась на нее и, не задумываясь, отрицательно покачала головой. Она никогда не признавалась в этом, но Наталью Алексеевну любила больше, чем родную мать. Пожалуй, это был единственный человек на земле, которому можно было бы довериться. Однако она только на то и годилась, что залечивала душевные раны. Во всем остальном Катя отдавала предпочтение своей безбашенной компашке.
Женщина мягко погладила себя по плечам. Ее губы все не теряли своей улыбки.
- Таким вот экстремальным способом я пыталась объяснить тебе, что такое умение "анализировать". Это редкая способность, которой не владеет быдло. Толпе безмозглых исполнителей достаточно лишь указать на цель и они полетят исполнять приказ ради похлопывания по плечу, а иногда и просто ради процесса. У тебя же возникает множество доводов, сомнений, в конце-концов ты принимаешь собственное решение. И оно может разниться с тем, которое от тебя хочет получить человек старше возрастом или выше статусом.
- Сомнительное какое-то объяснение, - презрительно наморщила нос девчонка, - а что если человек просто боится убить впервые? Я не про себя, конечно. Я-то все могу.
И почему она этим гордилась? Или хвасталась... ведь ей тоже ни разу еще не приходилось отнимать чью-то жизнь. И училка инстинктивно тоже это чувствовала. И потому не воспринимала всерьез все эти фразы.
- В любом случае, если человек - личность, то он свободен. От всего: от чужого мнения, от чужой власти, от некоторых страхов. Если ты не чувствуешь в себе эту свободу - значит пока что ты еще пешка. Неужели тебе нравится быть пешкой?
- А как это связано с анализом? - туго тянулись мысли Кати.
Женщина тяжело вздохнула и сложила руки перед собой. Затем забавно скривила рот в своей извечной привычке и снова убрала руки за спину.
- Личность умеет анализировать. А пешка - нет. Личность владеет свободой, а шестерка - всегда несвободна.
- Значит Рубашка личность? - стало смутно доходить до девочки.
- Я лично не знакома с нею, к счастью. Но надеюсь на то, что ТЫ - личность. Или хотя бы стремишься к этому. Прошу тебя, только не деградируй. Ты и вправду очень занимательная девочка. Я бы хотела такую дочь как ты в будущем. Только без этих друзей...
- Да ладно вам! - весело махнула рукой ученица, - вы еще будете рады, что я с ними дружу! Очень скоро мы наберем силу, и у вас будет "крыша" в этом городе под моим руководством. Ну, или под руководством Рубашки. Разве не круто иметь такую охрану?
- Может быть, может быть... - увиливала женщина от прямого ответа и немного встрепенулась, - мы почти пришли.
Они вошли в ее двор, и уже отсюда девочка почувствовала какой-то деревенский запах. Но не сразу поняла, откуда он исходил и почти не предала этому значения.
Но вместо того чтобы войти сразу в дом, Наталья Алексеевна сразу же повела девочку дальше к какому-то сараю. Ей не терпелось что-то продемонстрировать своей маленькой ученице. Даже в горле пересохло.
- Хочешь стать личностью? - вдруг напрямую предложила она.
- Эм... если это поможет мне как-нибудь по жизни - то я не против.
- Тогда тебе нужно развить в себе качество, которое важнее всех предыдущих, мною перечисленных. Главное свойство взрослого человека - это ответственность. То есть готовность отвечать за свои ошибки, бесстрашие идти против толпы ради защиты зависимого от тебя существа, умение просчитывать все наперед, чтобы никто не пострадал. Это все сложно, но я могу тебя этому немного научить. Ну и одновременно прошу об одолжении.
- Ох, как вас занесло! - невольно соблазнилась всеми этими вдохновенными речами Катя, - какое одолжение?
- Видишь ли, я люблю лошадей. И у меня есть своя малышка. Я понимаю, что ты, скорее всего, откажешься от моей просьбы, но прошу тебя не спешить с этим. Помоги мне за нею ухаживать.
- Что?! - опешила девочка и в смятении вновь уставилась на сарай, - лошадь? Целая лошадь? А покажите!
Ее удивление можно было понять. Для Кати увидеть коня - это все равно, что динозавр начнет ходить по улицам в двадцать первом веке. В этом городе не часто люди держали животных во дворах. А у самой девочки дома даже кошки с собакой не было.
Понятно, что даже ее черствое сердце растопила умилительная мордашка гнедой кобылки с умными глазами и мягкими губками. Катя была в таком восторге, что весь ее образ крутой уличной девки слетел и рассыпался за долю секунды. Пока она была увлечена игрой с животным, Наталья Алексеевна с любовью наблюдала за этой неожиданной трансформацией.
"Я, конечно, надеялась на то, что они подружатся, но о таком и мечтать не смела. Неужели ты не безнадежна, Катя?" - думала она и одновременно скрывала свои искренние эмоции. Потому что знала, что девочку это оскорбит и оттолкнет от нее. Однажды они это уже проходили...
- Слушайте, а лошадь - это прикольно! - хохотала и грубо хлопала кобылу по шее девочка, - они всегда такие приставучие? Да нет у меня ничего, скотина!
- Не все, но многие, - нежнее погладила свою лошадь женщина, - кони абсолютно такие же как люди. И в поведении и в судьбах. Есть вредные, есть добродушные, есть обозленные на жизнь, но в душе - нежные ласковые дети... все зависит от их хозяев. Кони несвободны в своем выборе. Поэтому я и говорю об ответственности.
- Да уж... - вдруг взгрустнулось Кате, - я тоже не выбирала своих родителей. А сестра - это вообще как больной аппендикс: и нафиг нужен - не понятно и при этом еще жить мешает. Но в отличие от лошади я хотя бы могу выбирать с кем жить. Поэтому вся моя новая семья - на улице.
- Думаю, тебе еще предстоит обрести свою истинную семью, - высказала свое мнение училка, - понимаешь, все эти оборванцы, которых ты называешь друзьями... они тебя еще подставят. Я не требую от тебя бросить их, но просто предупреждаю.
- Ой, не стройте из себя самую умную! - оскорбилась на это девочка, - вы их совершенно не знаете! Нас многое объединяет.
- Хорошо-хорошо, больше ни слова о них, - смиренно подняла руки женщина, - кофе будешь?
- Только недолго. Вы же помните, что я спешу?
После Натальи Алексеевной Катя пошла на встречу с Рубашкой пешком. Поскольку денег на транспорт у нее как всегда не хватало, а попросить у училки было неловко. Девочка ей еще предыдущий долг не вернула... хотя женщина о нем вроде бы не вспоминала.
К сожалению, в этот день темнело слишком быстро. Катя не боялась мрака, но в одного ходить по городу в это время суток даже ей было страхово. Поэтому девочка незаметно спрятала свой перочинный ножик в карман куртки, поближе к рукам.
- Эй, малышка, - свистнул кто-то из подворотни, - не хочешь с нами прогуляться?
Катя не обернулась и лишь немного ускорила свой шаг, матерясь себе под нос. Два высоких парня двинулись за нею и долго так шли по, освещенной фонарями улице, бросая какие-то гадости в спину. Девочка судорожно сжала в кармане нож. Ей категорически нельзя было сворачивать сейчас с этой улицы! Но для того чтобы добраться до Рубашки однажды это все-таки нужно было сделать...
И вот, чувствуя свое бьющееся в груди сердце, она смотрела на этот темный переулок как на предателя. И постепенно неприятная пульсация подступила к самому горлу.
- Ай, чего это красивая девочка удумала? - стали обступать ее незнакомцы стороной, - совсем не хочет с симпатичными парнями знакомиться?
- Отвалите от меня, уроды! - зашипела она, готовясь уже бежать, но не предугадала их следующих действий.
Пока Катя решала, каким образом ей стоит оторваться от этих незнакомцев, парни успели подойти достаточно близко, чтобы одним ловким движением схватить ее в охапку и закрыть ладонью рот. Поздно испугавшись и осознав всю свою глупость, девочка стала отчаянно бить по воздуху ногами и трепыхаться, но все было бесполезно.
Ее словно пушинку подняли над землей и оттащили куда-то в темноту между домами. Слезы злости выступили на глазах Кати, а от своей беспомощности хотелось матом орать. В суматохе она смогла-таки кого-то укусить, что-то пару раз выкрикнуть, поддать кому-то сапогом по коленке, получить за это кулаком в нос... и никто не шел на помощь! Куда уж низкорослой пятнадцатилетней малолетке справиться с двумя рослыми парнями?
В этот вечер девочка повзрослела...
- Эй-эй, ребят, я поняла, вы сильнее! - снова получила она секундную возможность говорить, - послушайте меня, я не буду кричать, честно!
- Говори-говори, ты нам не мешаешь, - расхохотался один из них, щупая ее в непристойных местах.
- Тьфу, да остановись ты на секунду! У меня есть наркота. Целая доза. В заднем кармане штанов. Не веришь - пошарься. Ай, с**а, не там! В КАРМАНЕ Я СКАЗАЛА!
- Не визжи ты! - нахально прижался он к ней и на секунду остановился в своих намерениях, - твою мать. Реально!
- Че реально? Наркота? - не поверил своим ушам его напарник.
- Да отвечаю! - поднял на уровень глаз маленький пакетик первый, - но не факт еще, что настоящий.
- А нафига мне муку таскать-то? - обозлилась девочка, - думаете, я так часто на таких же уродов как вы нарываюсь, чтобы порошком от них откупаться?
Получила еще один удар ладонью по губам. Но это было даже не обидно, когда на кону стоит не только твоя девичья невинность, но и жизнь. Катя набралась смелости, чтобы вновь вырвать руки из захвата. И фокус с наркотиками прокатил!
Ей хватило всего одного мгновения, чтобы достать из кармана свой перочинный ножик и от страха всадить его по самую рукоять в ногу одному из обидчиков. А дальше все было как во сне: уши немедленно заткнуло какой-то ватой, через которую не проходили даже болезненные крики, тело двигалось как будто само по себе и решения приходили откуда-то издалека, но точно не из собственной головы.
Обездвижив одного из мальчишек, Катя недолго думая набросилась на второго, зная, что он ее теперь живым точно не отпустит. И молниеносно она полоснула его куда-то наугад. Пока он с матом пытался руками перекрыть полившуюся наружу кровь, девочка со всех ног выскочила из этого проклятого переулка, застегивая на ходу ремень джинсов и куртку. Какое счастье, что больше ничего они не успели!
Но бежала Катя не домой. Несмотря на пережитый шок, она помнила о слове, данном Рубашке. И пришла на "стрелку" как и обещала, хотя и с опозданием, за что получила выговор от атаманши. Приняв его с чувством собственного достоинства, девочка успела подраться и тут. Но в этот раз без оружия. Обычная рукопашка.
И только глубокой ночью, когда она вернулась домой и залезла в комнату через окно, до успокоившегося сознания Кати стало доходить, что еще ни разу до этого дня ей не приходилось убивать человека. Столько разговоров с училкой - и все в руку! Хотя она не знала наверняка, умерли ли те парни, но зато в себе девочка почувствовала эту силу... она вдруг осознала, что теперь может ударить ножом без страха.
Девочка стала регулярно посещать лошадь Натальи Алексеевны. Кобылку звали просто и гламурно Звездочкой. Кате это имя не нравилось и потому сама она ее назвала Мымрой. Почему-то ей казалось, что такое имя больше подходит сему милому созданию. Что поделать...
Что ее заставило ходить на эти занятия? Черт его знает. Но саму Катю стало удивлять, что ее невольно потянуло к верховой езде. Была тут какая-то своеобразная самореализация и отдушина от всех проблем. Лошадь-то тебя никогда и ни в чем не обвинит. Более того - она от тебя зависит. Это вызывало и удовольствие, и огорчение одновременно.
Постепенно девочке стало не интересно ездить на столь покладистой кляче. Хотелось чего-нибудь повеселее. Тогда училка устроил ей уроки по конкуру. Это подогрело интерес непутевой школьницы к занятиям, но все равно она была целиком погружена в другую жизнь.
- Ты бы стала отличной спортсменкой, - вдруг похвалила ее однажды Наталья Алексеевна, - у тебя отличные задатки. И я не льщу, а говорю правду.
- Это круто, - откликнулась Катя, - но вы все равно ездите лучше.
- Ой, нет, не лучше. У меня нет времени на саморазвитие. Я теперь только в седле держаться и умею. Больше ничего. А ты... твое бесстрашие дает большие результаты. Ты по жизни рискованная, не боишься трудностей, даже смеешься над ними. Всегда бросаешь вызов себе и судьбе. И это в данном случае - большой плюс. Ты не задумывалась о своей будущей профессии?
- Не уверена, что смогу стать спортсменом, - скривилась нехотя девочка, - тем более конным. И вообще я не думала о будущем. Оно может просто не настать.
Это едва не случившееся изнасилование навело ее на такие мысли. Катя не сильно переживала, прокручивая в голове те неприятные моменты, но что-то продолжало ее терзать. Что-то неприятное прорывалось изнутри и все не могло оформиться в полноценную мысль.
"Сегодня у Рубашки какие-то великие планы", - медленно думала девочка, - "Что-то она много темнила, когда рассказывала о них. Еще и меня позвала... неужели что-то совсем криминальное задумала?".
- О чем ты так задумалась? - поинтересовалась женщина.
- Знаете ли вы откуда у Рубашки такая кличка? - зачем-то решила рассказать обо всем Катя, - ходят слухи, будто свою первую жертву она задушила собственной рубашкой. Кто-то говорит, что это все неправда, но мне кажется, что она не врет.
- И ты этим гордишься также как она? - без доли смущения в голосе спросила Наталья Алексеевна.
- Я горжусь ею как нашей главарьшей, - выпятила грудь Катя, - но больше всего мне хочется добиться чего-то самой.
- Уж не убийством ли?
- Нет, этого не достаточно. Тем более я недавно пырнула двоих... - а вот эта новость не прошла мимо эмоций училки.
Она напряглась, но постаралась сделать вид, что не удивилась. Но у нее плохо это получалось. Зато Катя подпитывалась от такой реакции и получала какое-то внутренне удовольствие. Хорошо быть особенной.
- А что? Они хотели меня отыметь!
- Какой ужас, - прошептала женщина, отставляя кружку в сторону, - что же ты делала вечером на улице?
- Гуляла, - соврала Катя.
И солгала она обо всем: скрыла о том, что возвращалась тогда от училки же (чтобы не расстроить ее), умолчала о том, что шла на стрелку (она и так об это догадывалась), не сказала, что давно хотела попробовать себя в этом деле (потому что если она узнает об этом - то возможно испугается и прекратит общение). Девочка неожиданно остро почувствовала, как ей нужен был такой человек как Наталья Алексеевна!
Катю прорвало, и она стала рассказывать о своих эмоциях, нахлынувших в темной подворотне. И впервые теперь девочка поняла, как все это было страшно и во что она едва не вляпалась. Она даже чуть не расплакалась, хотя немедленно устыдилась этого и под каким-то предлогом ушла в ванную чтобы умыть лицо.
"Что это со мной?" - пораженно посмотрела она на себя в зеркало, - "Неужели я слабачка? Ну, уж нет. Сегодня ночью моя рука не дрогнет ни на секунду, если это потребуется!".
- Ох, Катя... - со вздохом протерла глаза женщина, - умоляю тебя, только не угоди в тюрьму. Я так боюсь за тебя.
- Я еще не совершеннолетняя, - улыбнулась девочка, вернувшись на кухню, - только если в какое-нибудь место для детей упекут. Но это не так страшно. Я морально готова.
- А вот я не готова, - ее голос стал строже обычного и непривычно напряженным, - если твоя мать не думает о тебе и не заботится, то у меня душа болит каждый раз, когда ты по вечерам уходишь к своим друзьям. Боюсь я и все тут. Не упрекай меня за это.
- Так удочерите меня, - лихо предложила Катя и только после этого осознала, что говорила искренне.
Но она не подала виду. Однако сердце ее неожиданно закричало "да, сделайте же это!". Боже, что с нею делала эта женщина? Она все нутро наружу выворачивала. И как ей это удавалось?
- Я не могу этого сделать, к сожалению, - грустно опустились руки училки на стол, - и тебя уберечь тоже не могу. Ты вольна как птица. И не послушаешься меня, даже если я буду о чем-то сильно просить. В этом вся ты. Умная, сильная, но своенравная и непокорная. Какое великое будущее ждало бы тебя, будь ты немножечко... другой.
- Не шпаной, вы хотели сказать? - без обиды уточнила ученица.
- Нет, не так. Они все - шпана. Но ты среди них как будто лишняя. И сама этого не замечаешь. Я желаю тебе пережить этот период без тяжелых последствий и найти свое место в жизни.
- Вы так говорите, как будто ждете чего-то плохого.
- У меня действительно плохое предчувствие. Катя, останься сегодня дома. Произойдет что-то ужасное...
Но девочка ее не послушала. Однако шла к Рубашке она с каким-то внутренним беспокойством. Выяснилось, что сегодня им предстояло устроить ограбление с нападением.
Катя не сильно поняла, зачем именно с нападением, но не отказалась. Она решила, что справиться с этим и заполучит уважение атаманши. Ох, как она этого хотела!
- Темнеет, - посмотрела девочка на звезды, - вернее, давно уже стемнело, а мы все здесь торчим. Что мы забыли на этой улице?
- Жертву, - перебросила свой ножик из ладони в ладонь Рубашка, - только не говори, что ты струхнула.
- Не струхнула я, - рыкнула Катя и тут же сбавила обороты, - просто улица не самая людная. Здесь за весь год может никто не пройти.
- Кто-нибудь да пройдет, - фыркнула атаманша, - нам не нужна толпа. Тем более пост ГАИ неподалеку. Если сработаешь грязно - сорвешь всю операцию. Постарайся сделать так, чтобы человек не кричал.
- Я? - насторожилась девочка, - все-таки всю чернуху мне решили дать?
- А как же? Ты же хочешь стать моей правой рукой вместо Чукчи?
- О да!
- Тогда дерзай.
Катя смерила ее испытующим взглядом. Знала, что все это подстроено лишь ради того чтобы выгородить главаря. Рубашка никогда не замарает руки, пока у нее есть пешки. Но это хороший шанс вырасти в ее глазах. А значит, Катя должна рискнуть.
Руки предательски затряслись, но девочка уняла их волнение болью... стояла и царапала кожу своим ножиком. И к собственному удивлению почти не ощущала боли. Главное теперь не налажать.
И вдруг они все обнаружили какую-то женщину, свернувшую во двор с главной улицы. Тут было удобное сокращение до следующего квартала. Сердце Кати гулко стукнуло: "Она". Девочка взяла в руки какой-то кусок доски и затаилась. А в мыслях прокручивала каждый свой шаг...
В ее голове наступило мгновение абсолютной пустоты и Катя незаметно вышла за спиной незнакомки чтобы со всего размаха огреть ее по затылку. Женщина коротко вскрикнула, схватилась рукой за кровоточащую голову и медленно так сползла на землю, задержавшись на коленях как будто в мольбе.
Катю всю колотило изнутри и потому она поспешила выхватить сумку несчастной дамы и проверить ее карманы. Но Рубашка осталась жутко недовольна. Она шипела и плевалась, зажевывая маты что-то говорила Крысе. Но та услышала ее не сразу.
- Мало того, что шум намутила, так еще и увидела нас, когда боком падала. Теперь ее надо прикончить! - орала она злым шепотом.
Катя оглянулась на жертву: она сжалась в жалобный комочек, тихо постанывая, содрогаясь от слез и боли, пряча голову руками. Она выглядела очень жалостливо. Но внутри у девочки ничего не дрогнуло.
Она стиснула зубы и достала из кармана перочинный нож. Казалось, время застыло, хотя все происходило очень быстро. Катя медлила... все-таки нелегко было решиться на это. "Если меня поймают потом - то тюрьма! Исправительная колония не лучше... но ведь в этом весь смысл. Не так ли?" - и она стала медленно заносить оружие над головой женщины.
Но вдруг внутри нее все сжалось невидимой рукой. Катя потеряла дар речи, когда в отблеске собственного ножа увидела отражение знакомых и любимых черт лица. Она с ужасом признала в жертве Скворцову!
"Наталья Алексеевна...", - скрипнула от боли зубами девочка и даже слезы выступили на ее глазах, - "м-мама... ну зачем вы пошли так поздно вечером по этой улице? За что? Как же я не признала твоей походки?". На женщине была новая куртка, похоже, купленная только лишь сегодня. Катя ни разу до этого не видела ее, поэтому и не узнала.
- Ну же! Чего ты медлишь? Скоро копы припрутся, - злилась Рубашка.
- Я не могу, - опустила руки Катя, не зная, что ей теперь делать.
- Твою ****, я так и знала, что струхнешь ****! Килька, сделай это за нее!
- Нет! - вдруг направила оружие против них Крыса, понимая, чем это чревато, - вы ее не тронете.
Наступила какая-то возня и нервный шепот. Все смотрели на девочку как на сумасшедшую. Их все-таки тут шестеро, а она одна. И поперла против толпы?!
- Ты понимаешь че делаешь? - угрожающим тоном прохрипела Рубашка, - ты сейчас поступаешь как предательница. А такие вещи не прощаются.
Катя ничего не отвечала. Только продолжала переводить оружие с одной девки на другую, не позволяя им приблизиться к себе и Скворцовой. У нее в мыслях сейчас была только одна отрешенность. Она даже не была уверена, что выйдет отсюда живой.
- Я слышу копов! - вдруг выпалила разведчица и все заметно занервничали.
- Плевать на телку. Хватайте Крысу! - вдруг приказала Рубашка, - притащите ее мне живой! Я укокошу *** собственными руками.
Делать было нечего. Шансов спастись, оставшись здесь, не оставалось. Проклиная себя и свою беспомощность перед толпой, Катя рванула прочь, полностью полагаясь на свои длинные натренированные бегом ноги. Она была одной из самых быстрых в их шайке.
Да только поможет ли эта способность против хозяев города? Они знали тут каждый закоулок и поворот. Знали, где можно сократить, чтобы настичь ее быстрее. Но задача осложнялась лишь тем, что Катя тоже все это знала...
Кем себя чувствовала девочка в этот момент? Затравленным волком, быть может. Или обычной беспородной собакой, убегающей от живодеров. Она перепрыгивала через заборы, разрывала на клочки одежду, прокалывала руки и ноги, стараясь не обращать внимания на боль. Ведь это ничто перед жестокостью Рубашки. Катя до сих пор не могла поверить, что пошла против нее. Как все можно перевернуть с ног на голову в один миг, оказывается!
И только в одном девочка была уверенна полностью: она предательница. Но не перед шайкой, а перед училкой.
И почувствовав усталость от бесконечного побега, беглянка шмыгнула за мусорные контейнеры и стала там задыхаться от нехватки воздуха. Она так носилась, что легкие теперь не успевали раскрыться под каждый вздох и отдавали в ответ мучительной колющей болью. Катя хрипела от этого, морщилась и сдавливала руками грудь, но ничего не помогало. А тут еще и шаги поблизости...
Девочка затравленно уставилась в сторону этого звука и еще глубже забилась в угол между контейнером и стеной. Она прокляла себя трижды, когда поняла, что было бы лучше спрятаться внутри бака. Теперь-то ее точно найдут. Катя схватила нож и крепко до побеления костяшек сжала его в руке. Она была загнана в тупик и готовилась защищаться любыми способами. Но у девчонок тоже было оружие. Ей не справиться...
От множества шагов отделился кто-то один и завернул именно в этот закоулок. Сердце Кати билось слишком громко и она плотно-плотно закрыла ладонью свой рот, чтобы не издавать никаких звуков.
И вдруг человек остановился всего в паре метров от нее. Затем поднял крышку контейнера и убедился, что внутри никого не было. И потом развернулся и легким бегом кинулся за остальными.
Катя наконец-то смогла выдохнуть. Она даже дыхание задержала от страха и теперь повалилась всем телом прямо на заплеванную и вонючую из-за отходов землю и все не могла успокоиться, судорожно истерично вздрагивая и рыдая в руки.
Как хорошо, что она не полезла в этот чертов мусорный бак! Это ангел хранитель ее отвел от такой беды. Но где он был, когда она напала на любимого человека?
Девочка понимала, что обычными улицами ей не удастся добраться до дома. Она оторвалась от преследования, но теперь ее всегда будут искать по всему городу, чтобы доставить атаманше. Но необходимо вернуться домой. Любой ценой.
Катя набралась смелости и почувствовала, как в ней от отчаяния открылось второе дыхание. Она спрятала нож обратно в карман и окольными путями стала добираться до дома.
Несколько раз ей приходилось прятаться в темноте или ждать чего-то. Но в результате Катя смогла вернуться домой, залезая в свою комнату через окно. Однако в небе уже брезжил ранний рассвет. Ей удалось прийти сюда лишь под утро...
И первым делом вся грязная, рваная и провонявшая городом девочка упала без сознания на кровать. Она не знала, сколько провалялась в таком состояние, но проснувшись, уже знала, что нужно сделать. А именно - обзвонить все городские больницы в поисках знакомой фамилии. За это время, пока Катя убегала от преследователей, могло произойти что угодно. Вдруг Скворцовой повезло и ее, в самом деле, нашли копы?
Девочка обзванивала один за другим госпитали и молилась лишь о том, чтобы не пришлось звонить в морги. Но удача второй раз улыбнулась им обеим...
- Скворцова Наталья Алексеевна? Поступила к нам этой ночью одна девушка с черепно-мозговой травмой, но ее фамилии мы не знаем. При ней не было никаких документов. А вы родственница?
- Д-да, дочь, - ляпнула первое, что пришло на ум, Катя, - но у нас сложная семейная ситуация... родители Натальи не любили меня из-за отца, поэтому могут не признавать мое существование...
- Девушка, не нужны нам все эти подробности. Вы короче просто подскажите, как связаться с ее родителями или мужем и приходите сами через неделю. Тут не обойдется без операции.
- А это опасно?
- Любая операция опасна, - эта фраза еще долго эхом отдавалась в ушах Кати до конца дня.
На этой неделе она не выходила вообще из дома, затаившись в своей комнате, игнорируя истерики матери. Девочка знала, что ее стерегли где-то поблизости. Всем было известно, где она живет. Родственникам ничего не угрожало - шайка помнила об их разногласиях и решила, похоже, что Катя даже защищать их не станет.
"Как хорошо, что в ваших глазах я настолько бездушна", - через щелку в шторе выглядывала наружу девочка, - "но скоро нужно будет идти к Наталье Алексеевне. Меня выловят даже днем. Нужно что-то придумать. Как-то замаскироваться. Но это нелепо. За мною начнут слежку уже от порога дома. Нужно придумать что-то другое". И идея пришла сама собой.
Катя заказала себе новые вещи через интернет на сворованные у матери из копилки деньги. Затем купила таким же образом что-то необычное для себя из макияжа и мусс для волос.
Ее задумкой было не скрыть свою внешность, а наоборот выставить ее напоказ, как это делают некоторые животные и насекомые. Божья Коровка тоже имеет красный цвет не потому что представляет кому-то какую-то угрозу. Нужно заставить хищника поверить в то, что ты опаснее его. И тогда он, возможно, тебя не тронет.
- Интересно, а вы сильно боитесь местных панков? - всмотрелась через зеркало в свой новый образ Катя, дожидаясь, когда застынут торчащие во все стороны волосы, - надеюсь, что достаточно сильно, чтобы я могла хотя бы до больницы добраться. А там пусть хоть весь мир рушится.
Когда девочка вышла из дома, непривычный яркий свет больно ударил ее по глазам. Она надела черные очки и с ухмылкой представила себе свою внешность со стороны: высокая худая панкуша в кожаных одеждах, да еще с черными очками. "Черт побери, да я крута!", - улыбнулась девочка сама себе и с уверенностью пошла по нужной улице, - "В одном только сильно просчиталась. Скворцовой ведь нет и тридцати лет. Когда бы она успела родить и вырастить пятнадцатилетнего ребенка? Тем более что выгляжу я на все двадцать".
Но делать было нечего. Из-за напряженного ожидания нападения Катя не могла занять свои мозги подобными рассуждениями. Тем более что на середине пути она все-таки увидела одного из своих преследователей...
Маленькая хиленькая юркая девочка встретилась с нею глазами и поняла, что ее засекли. Они некоторое время так стояли и смотрели друг на друга, пытаясь предугадать следующий шаг, и мелочь все-таки попыталась убежать.
Но трудно найти кого-то быстрее Кати. Она молниеносно настигла девчонку, оттащив ее незаметно в сторону, и приставила нож к горлу. Ее решимость пугала, и беглянка немедленно показала зубы, как зажатая в угол крыса. Но панкуше было плевать. Она лишь получила наслаждение от этих глаз, полных страха.
- Молчи и я не прирежу тебя, - рыкнула Катя, - ты ведь от Рубашки, да?
Мелкая молчала и только часто-часто дышала после бега. Панкуша приподняла ее за воротник для пущего эффекта.
- Не хочешь говорить, значит? Видимо, я права. В таком случае передай ей от меня привет. И еще одно: пускай даже не пытается нападать исподтишка. У меня теперь новая семья. И мы скоро перережем всем вам глотки, - она грубо отшвырнула ребенка от себя, оставив ей тонкую царапину на шее после ножа, - вали отсюда, новая Крыса.
Девочка быстро-быстро завозилась на полу, после чего ловко подскочила на ноги и смылась за долю секунды. Катя вышла следом за нею почти тут же, но никого вокруг уже не видела. Теперь можно было с легкой душой идти в больницу.
Сидя в коридоре, она все еще мучилась от мысли, что назвалась дочерью училки. Но деваться было некуда, ничего умнее не пришло на ум. Да еще и внешность у нее сейчас такая... примет ли ее Наталья Алексеевна в этом новом защитном образе? "Надеюсь, что примет. А там уж я ей все объясню", - решила девочка и отвернулась от множества осуждающих и любопытных глаз, - "но видела ли она тогда, кто на нее напал? Почему-то Рубашка была уверена, что да. Иначе она не заставила бы ее убивать".
- Екатерина Викторовна Скворцова здесь? - послышался голос врача.
Сначала панкуша даже не въехала, что обращались к ней. Но позже до девочки дошло, что ее назвали по фамилии училки, согласно легенде. И потому Катя запоздало подскочила и откликнулась.
Наталья Алексеевна лежала в белой кровати в одиночной палате. Увидев незнакомку в дверях больницы, она сперва растерялась, но потом какое-то внутренне чутье подсказало ей, кто это.
- Боже, Катя, - тихим от слабости голосом прошептала она, - что это с тобой?
- Новый имидж, - невесело ответила та, - но это не ради удовольствия. Я пытаюсь скрыться от своих бывших друзей. Я решила изменить свою жизнь.
- Это мой случай так на тебя подействовал? - с легкой иронией спросила женщина и выдавила из себя болезненную улыбку, - ладно-ладно, не отвечай. Я помню, что ты не любишь прямых вопросов. Я просто немного не в себе.
"Она не знает", - вдруг мучительно иглой впилась в девочку мысль, - "Либо хорошо скрывает свою злость и страх. Не может быть. В ее состояние невозможно спрятать эмоций. Она просто не догадывается, что это я довела ее до такого".
- Я... я принесла вам книги, - сильно запинаясь от накативших мук совести пробормотала Катя и положила тяжелый пакет на тумбочку, - я давно все не могла их вам вернуть. Но просто мне понравились там кое-какие истории. Очень любопытные. И Достоевский этот... очень интересный писатель. Прям жизненно так пишет...
- О да. Хотя он - школьная программа, - хрипло закашлялась женщина вместо того чтобы ласково рассмеяться, - Достоевский, значит, тебе понравился? Я рада. Это хорошо.
"Так все-таки догадалась?" - была сбита с толку Катя, и это только больнее кольнуло ее, - "Что мне делать? Надо признаться! Но как? С чего начать? Она пошлет меня. Но и пускай. Я этого заслужила. Но я не хочу ее терять...". У девочки даже голова начала раскалываться, и она сдавила ее двумя руками, как под пытками испытывая почти физическую боль.
- Что с тобой? - испугалась Скворцова, - тебя прямо всю ломает. Ты в порядке? Рубашка точно ничего не сделала с тобой?
- Да хватит уже! - вдруг выпалила Катя, не контролируя себя, - хватит изображать из себя святошу! Перестаньте обо мне так заботиться! От этого только больнее.
- Где больнее? - как будто не услышала ее слов училка, продолжая смотреть мягко и с любовью.
- Здесь болит... и здесь... и всю меня на куски разносит, - указала на грудь и голову панкуша и вдруг неожиданно расплакалась.
Она пускала слезы уже третий раз за пару дней. Для Кати это был признак слабости, но рядом с Натальей Алексеевной невозможно было сдержатся. Она как мученица принимала на себя все ее грехи и даже не упрекала за это. И было так страшно осознавать свою виновность...
- Вы знаете, кто на вас напал той ночью? - решилась Катя признаться во всем, когда увидела, что врачей в палате нет.