- Нет, мою маму нельзя было изнасиловать, - думал он, уже убеленный сединами. - В разгаре лета она отдалась моему отцу во дворе пединститута, на клумбе, на подмятых георгинах и каллах, и человек, пришедший ей на помощь, был отправлен прочь движениями ее руки! Она продолжала познавать мир, нет, владеть им, и его отец, избитый за это "изнасилование" ее дядьями, умер в тридцать пять, оставив сиротами двух его сводных сестер.
Да, его мама жила в самом мясе мира. Она всего добивалась, потому что была такой же простой, как мир, и собранной, как пантера...