|
|
||
ВОЛЬФ БЕЛОВ
ПОЛНОЧНАЯ ЗВЕЗДА
МАЛИНОВОЕ ОБЛАКО
Древняя статуя Мёртвого города разбудила воспоминания в душе странника и лишила его покоя. В израненном сердце поселилась новая боль. Пытаясь избавиться от наваждения, Рамар снова отправился в путь. Покинув пределы Арамейской империи, он направился на закат1 вдоль побережья Круглого моря, к горам Потана. Верные друзья последовали за ним.
-- Странные места, -- недовольно ворчал
Варган, семеня вслед за рубийцем. -- Уже третий день на пути ни речки, ни
озерца, ни колодца. Деревья высохли, трава пожухла. Не нравится мне всё это.
Похоже, с водой здесь туго. Тебе-то не привыкать, ты бывал в Бескрайних песках,
а я без воды совсем пропаду. Потрогай мою шерсть, она стала жёсткой, как колючки
кактуса. И в горле першит так, что я уже и слова произнести не могу. Ну, что ты
молчишь?
-- Я не звал тебя с собой, Варган, -- напомнил рубиец.
-- И это всё, что ты можешь сказать в утешение старому другу,
погибающему от жажды? -- возмутился мораг. -- Не звал он меня. Да если б не я,
ты бы уже давно пропал. Разве не так? Не мог же я тебя оставить без присмотра,
да ещё в такой ненадёжной компании, как эта летучая тварь. И вот, что я получаю
в благодарность. Меня ждёт мучительная смерть от жажды, а мне говорят, что я
вовсе никому и не нужен.
Рамар улыбнулся и потрепал карлика по загривку.
-- Я благодарен тебе, мой маленький друг, за всё, что ты для
меня сделал, и бесконечно тебе обязан. Но ты паникуешь раньше времени, всё не
так уж плохо.
-- Не плохо, да? -- заволновался мораг. -- Отчего же ты всё
время хмуришься? Я ведь вижу, ты и сам встревожен, тебе не нравится, что здесь
творится. Но вам-то двоим хорошо. Тебе, что есть вода, что нет, ты будто
железный, и не к такому привык. А наша летающая зверюга в любой момент расправит
крылья и домчится до воды. А вот что делать мне?
-- Успокойся, Варган, никто тебя не бросит и не даст умереть.
Посмотри. Хотя нет, лучше не смотри, это обеспокоит тебя ещё больше.
Однако Варган уже подбежал ближе. Они стояли на краю
неглубокого оврага, который, извиваясь, протянулся через всё плоскогорье.
-- Уж не хочешь ли ты сказать, друг Рамар, что здесь была
река?
Рамар кивнул.
-- Да, Варган, это русло реки. И пересохло оно не так уж
давно.
-- Почему ты так думаешь? -- спросил мораг.
-- Взгляни сам. Видишь эти сухие стебли на дне? Это
водоросли. Они не почернели, не истлели, всего лишь высохли.
-- Всего лишь! -- фыркнул мораг. -- Да тут всё вокруг всего
лишь высохло. Я скоро сам всего лишь высохну.
Послышалось хлопанье крыльев. Варган пугливо пригнулся, его
большие розовые уши прижались к голове. Харбер шумно опустился на землю, подняв
облако пыли.
-- Ты специально это делаешь! -- возмущённо заверещал Варган.
-- Всякий раз ты стараешься упасть прямо мне на голову.
-- Это тебе только кажется, -- невозмутимо пророкотал Горр.
-- Мне ничего не кажется! -- продолжал возмущаться мораг. --
Ты нарочно это делаешь, жаба с крыльями! В следующий раз утыкаю тебя стрелами.
-- Нашёл, чем испугать, -- захохотал Горр. -- Да ты и в
задницу себе попасть не сможешь, коротышка.
-- Ах так!
Мораг рванул с плеча свой маленький лук, но Рамар встал между
своими спутниками и оттолкнул их друг от друга. Он не сомневался, что их
словесная перепалка не приведёт к враждебному столкновению и постоянные ссоры
морага и харбера -- лишь отголоски многовековой вражды двух рас. Рубиец уже не
раз видел, как один приходит на помощь другому, однако не позволял своим друзьям
заходить в словесных стычках слишком далеко.
-- Остыньте оба, -- произнёс северянин. -- Сейчас не самое
подходящее время пускать друг другу кровь. Рассказывай, Горр, что ты видел?
-- Сейчас расскажу, -- кивнул Горр. -- Видишь вон ту гряду на
горизонте? Это русло проходит через ущелье в тех горах. За той грядой ещё один
горный хребет, изогнутый подковой. У его подножия огромная котловина, похоже,
что когда-то там было озеро, которое питало эту речку и несколько других.
-- Значит, воды там нет? -- уныло спросил Варган.
-- Увы, мой коротконогий друг, -- отозвался Горр, ехидно
оскалившись.
-- За коротконогого и крылья порвать могу, -- огрызнулся
карлик.
-- Это всё, что ты видел? -- спросил Рамар.
-- Нет, я видел ещё кое-что. Вершина горы окутана малиновым
облаком.
-- Малиновым? -- переспросил рубиец.
-- Именно так. Малиновое облако словно приклеилось к вершине.
Там наверху сумасшедший ветер, но облако неподвижно.
-- Ты хорошо рассмотрел, что оно малиновое? -- усомнился
карлик. -- Малиновых облаков нет. Они белые. Ещё они могут быть серыми и
чёрными, но тогда это уже тучи. А малиновое...
-- Ты обвиняешь меня во лжи? -- грозно прорычал Горр.
-- Ну что ты? И в мыслях не было, -- заверил его Варган,
хитро прищурившись. -- Просто я слышал, что вы все, которые с крыльями, не
очень-то цвета различаете.
-- Глупый шерстяной комок, мало тебя твой дед-колдун учил.
Это птицы не различают цветов, даже мне такое известно. А я ведь не птица.
-- Да кто тебя разберёт? Я вообще не понимаю, что ты такое.
Шерсти на тебе нет, значит, не зверь. На человека тоже не похож, рылом не вышел.
И не птица, перьев нет. Непонятное ты существо. И глаза у тебя красные, как у
демонов, не внушают никакого доверия.
-- Всё сказал?! -- рявкнул Горр. -- На себя бы сперва
посмотрел. Слыхал я, что вы, мораги, под землёй ползаете, словно черви, и жуков
всяких жрёте.
-- Клевета! -- взвизгнул Варган. -- Про жуков клевета!
-- Не знаю, не знаю, -- с сомнением пророкотал Горр. -- Но
как бы то ни было, облако действительно малиновое, а сюда идут люди.
-- Люди? -- удивился мораг. -- А мне казалось, что здесь уже
давно никого нет. Откуда здесь люди?
-- Не знаю. С полсотни человек идут сюда по этой дороге,
скоро мы с ними встретимся.
-- Тогда идём, -- сказал Рамар. -- У них и узнаем
подробности.
Друзья зашагали вдоль высохшего русла к горной гряде,
темнеющей на горизонте. Вскоре впереди показалось облако пыли. Несколько
десятков людей шли навстречу. Мужчины, женщины, старики и дети медленно брели
вдоль русла, тощие волы тянули нагруженные повозки.
-- Оружия не видно, -- пробормотал Варган. -- Это уже хорошо.
-- Это мирные жители, -- сказал Рамар. -- Похоже, они
покидают родные места.
-- Да, -- согласился Горр. -- Все волокут какие-то пожитки.
Вон, даже дети нагружены барахлом.
Путники остановились. Когда люди приблизились, Рамар поднял
руку в знак приветствия и произнёс:
-- Мир вам, люди!
Крупный мужчина средних лет, возглавлявший процессию, опустил
на землю большой вьюк.
-- И вам мир, путники, кто бы вы ни были, -- ответил он, с
некоторым недоумением разглядывая спутников рубийца.
-- Да простится мне моё любопытство, но какая нужда заставила
вас отправиться в дорогу? -- спросил Рамар.
-- Разве этого не видно? -- мужчина указал на высохшее русло
реки. -- Вода ушла из наших мест, а с нею ушла и жизнь.
-- Что же случилось? -- спросил Горр.
-- Видно, боги за что-то прогневались на нас, -- вступил в
разговор седой сгорбленный старик. -- Наше селение находится там у озера, под
водопадом. Веками мы жили там. И вдруг малиновое облако опустилось на вершину
хребта и водопад иссяк. Обмелело озеро, реки высохли. Зверьё ушло, почти весь
скот пал, сады засохли. Все, кто жил в округе, давно покинули эти места. Мы
уходим последними. Долгое время мы надеялись, что милость богов вернётся, но
тщетно.
-- Поворачивайте назад, -- сказал мужчина, видимо, глава
переселенцев. -- Там нет жизни.
-- Благодарю за предостережение, но мы продолжим свой путь,
-- ответил Рамар.
-- Ну, как знаете, -- мужчина пожал плечами и снова взвалил
на себя вьюк. -- Вперёд! Не время отдыхать! -- крикнул он своим людям.
-- Удачи вам на новом месте, -- пожелал им Рамар.
Переселенцы прошли мимо. Мужчины были равнодушны, женщины и
дети косились на спутников рубийца со смесью страха и любопытства в глазах.
-- Ты слышал, друг Рамар, там нет жизни, -- сказал Варган. --
Зачем мы идём туда?
-- Любопытно узнать, что скрывает малиновое облако и как оно
связано с исчезновением воды, -- ответил Рамар.
-- Здесь замешано колдовство, -- проворчал Варган. -- Ты же
знаешь, друг Рамар, я не люблю связываться с колдовством.
-- Знаю, -- кивнул рубиец. -- Но вы не обязаны идти со мной.
Он зашагал вперёд. Горр недоумённо посмотрел на низкорослого
приятеля и спросил:
-- Он что, решил нас бросить?
-- Или хочет, чтобы мы его бросили, -- ответил Варган.
-- Не сегодня, -- прорычал Горр. -- Топай за ним, а я
поднимусь в небо, осмотрюсь. Дай мне свою флягу, может, воды добуду. А то
действительно подохнем от жажды.
Мораг побежал вслед вслед за рубийцем, а харбер снова взмыл в
небо.
К вечеру Рамар и его маленький спутник прошли ущелье и вышли
к огромной впадине, где некогда было озеро. По другую сторону котловины
возвышалась скалистая гора, её отроги полукругом опоясывали бывшее озеро. Почти
отвесные склоны были отшлифованы до блеска, видимо, каскады воды с незапамятных
времён низвергались вниз с вершины.
-- Никогда прежде не видел, чтобы вода рождалась так высоко в
горах в таком количестве, -- заметил Рамар.
-- Какая вода? Какое количество? -- простонал Варган. -- Ты
бредишь, друг Рамар. Здесь сухо, как у меня в глотке.
-- Это сейчас, я говорю о том, что было в прошлом. А вон и
облако. Смотри.
Вершину горы скрывало малиновое облако, неподвижно висевшее
над склоном.
-- Колдовство, -- уверенно сказал мораг. -- Это колдовство.
-- Пойдём в то селение, -- произнёс Рамар, указав на
скопление домов, прилепившихся к горным склонам на берегу озера. -- Здесь жили
те люди, которых мы встретили в пути. Заночуем в одном из этих домов.
Уши морага встали торчком, уловив знакомый звук. Он поднял
голову и заверещал:
-- А вот и наш летун! Чего это он такое тащит?
Харбер тяжело опустился на землю. В руках он держал
чешуйчатое животное с короткими лапами и длинным хвостом.
-- Далеко вы прошли, -- удивлённо произнёс Горр, отдышавшись.
-- Неужели ты нёс на себе этого мехового, рубиец?
-- Но-но, полегче, -- оскорбился мораг. -- Воду нашёл?
-- А как же! -- харбер раскатисто захохотал. -- Держи,
дружище.
Он протянул морагу медную фляжку. Тот жадно припал к ней
губами. Другую фляжку Горр протянул Рамару.
-- Промочи и ты горло, друг мой рубиец.
Северянин отхлебнул глоток и вернул флягу.
-- Эй-эй! Отдай сюда, жадный комок шерсти! -- рявкнул Горр,
вырвав медный сосуд из рук Варгана. -- Будь бережливей, я за водой снова не
полечу. Знаешь, сколько мне пришлось крыльями махать?
-- Да я два глотка всего сделал! -- возмущённо заверещал
мораг.
-- Ещё один твой глоток и здесь было бы пусто, -- пророкотал
Горр, взболтнув фляжку и прислушавшись к бульканью.
-- Лучше скажи, чего ты такое приволок? -- спросил мораг.
-- Дичь, -- с гордостью ответил Горр. -- Жрать ведь тоже
что-то надо, а кто, кроме меня, об этом позаботится?
Варган, не без оснований считавший себя опытным охотником,
почувствовал в словах харбера упрёк в свой адрес. Приподняв добычу Горра за
хвост, мораг с сомнением спросил:
-- Ты его убил или оно само подохло?
-- Я же не стервятник, падаль собирать! -- возмущённо
прорычал Горр.
-- Да кто вас, крылатых, разберёт. Странный запашок от твоего
трофея.
-- Ничего странного, я его в болоте поймал. Я вам такое
жаркое приготовлю, языки проглотите.
-- Как будто ты умеешь готовить! -- насмешливо фыркнул
Варган.
-- Конечно, умею. Это вы, лесные дикари, всё с перьями и
потрохами жрёте, а мы, разумные существа, умеем пользоваться огнём.
-- Твои крылья так и напрашиваются стать моим плащом! --
взвизгнул карлик.
Рамар, всё это время задумчиво рассматривавший малиновое
облако, повернулся к друзьям.
-- Хватит препираться. Идём в селение. Надо отдохнуть и
набраться сил. Неизвестно, что ждёт нас завтра.
Мораг взвалил на плечо трофей Горра и первым зашагал к
ближайшему дому. Рамар и Горр направились следом.
-- Что видно сверху? -- спросил Рамар. -- Можно ли подняться
на эту гору?
-- В той стороне есть путь. Склон там почти так же крут, но
не такой гладкий, есть, за что зацепиться. Утром посмотрю получше.
Проснувшись на заре, друзья сразу принялись за дело. Мораг
отправился на поиски в брошенных домах чего-нибудь полезного, харбер взмыл в
небо, осматривая окрестности. Вернувшись через некоторое время, Горр сообщил
рубийцу:
-- Ты не поверишь, дружище, но там наверху огромное озеро.
Вчера я его не видел, оно было полностью скрыто облаком. Подъём только один,
тот, что я уже показывал вчера. Коротышку я ещё смогу поднять наверх, но тебе,
рубиец, придётся взбираться своими силами.
-- Я тебе не коротышка, -- проворчал мораг, появившись
невесть откуда.
Он был доверху нагружен мотками верёвок.
-- Эти горцы запасливые ребята, -- произнёс он, сбрасывая
свою ношу на землю. -- Словно знали, что нам всё это пригодится.
-- Зачем ты всё это приволок? -- спросил Горр.
-- Что значит, зачем? Ты взлетишь наверх и вытянешь нас.
-- Тянуть будем вместе, -- захохотал Горр. -- Ты полетишь со
мной.
-- Что?! -- взвизгнул мораг. -- Друг Рамар, ты слышал?
Неужели ты позволишь этому громиле поднять меня в небо?
-- Поверь, Варган, это лучший вариант, -- с улыбкой ответил
Рамар. -- Между прочим, там есть вода.
-- Это невозможно! -- заволновался мораг. -- Даже ради глотка
воды я не хочу погибать. Лучше уж смерть от жажды. Он же нарочно сбросит меня
вниз, а потом скажет, что случайно выронил.
Не обращая внимания на верещание карлика, Рамар и Горр быстро
связали все верёвки вместе. Один конец рубиец обвязал вокруг пояса морага. Свой
посох и плащ Рамар также вручил Варгану.
-- Вперёд, -- кивнул он Горру.
Тот схватил карлика и расправил крылья.
-- Так кого ты хотел утыкать стрелами? -- захохотал харбер,
взмывая в небо.
-- Рамар, эта тварь меня угробит! -- заверещал мораг.
Тем не менее Горр доставил своего спутника на вершину в
целости. Когда они вдвоём закрепили конец верёвки наверху, Рамар обвязал другой
конец вокруг пояса и принялся карабкаться на склон. Друзья помогали ему,
вытягивая на вершину. Подъём занял немало времени, склон был слишком крут, а
рубиец достаточно тяжёл. Но в конце концов, Рамар выбрался наверх. Все трое
устало распластались на камнях.
Немного отдышавшись, Рамар поднялся на ноги и осмотрелся.
Представший глазам пейзаж поразил его. Ни на Рубидане, ни в окрестностях
Маграхира, ни в Хингарских горах он не видел ничего подобного. Огромное озеро,
окаймлённое живописной растительностью, раскинулось перед путниками. Один его
край не имел берега, чуткое ухо северянина уловило шум падающей воды,
доносившийся с той стороны. Часть озера скрывал малиновый туман.
-- На дне этого озера должны бить мощные источники, --
заметил Рамар. -- Как видно, они не иссякли, просто вода повернула в другую
сторону.
-- Осталось только узнать, почему, -- ответил Варган. -- Если
слух меня не подводит, это шумят водопады. Почему они вдруг оказались с другой
стороны хребта? Что скрывается в этом ненормальном малиновом облаке?
Словно в ответ на его вопрос, туман вдруг начал рассеиваться.
Он клочьями расползался в стороны и вскоре взглядам ошеломлённых друзей
предстало огромное величественное сооружение. Это был замок, от его стен и
башен, сложенных из грубо отёсанных камней, веяло подавляющей мощью. Строение не
было лишено своеобразной мрачной красоты. Как ни странно, мрачный замок вполне
гармонировал с прекрасным пейзажем горного озера.
Друзья переглянулись.
-- Те переселенцы ничего не говорили о замке на вершине, --
сказал Варган.
-- Может быть, потому, что замка не было, -- предположил
Рамар.
-- Как это, не было? -- удивился мораг.
-- Посмотри сам, -- сказал Горр. -- Там же ничего нет.
-- Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, -- произнёс
карлик.
-- Замку не на чем стоять. Под ним нет ничего, кроме облака.
Он приткнулся к озеру одной стороной и перегородил водопады, потому вода и ушла
в другую сторону. А под замком ничего нет, он висит в воздухе.
-- Это колдовство, -- в очередной раз повторил Варган,
убеждённо и несколько боязливо.
-- Ну, конечно, -- ошеломлённо прошептал Рамар. -- Как я мог
забыть? Ведь ещё в песках я слышал о малиновом облаке и летающем замке. Но это
очень древняя легенда.
-- Мне это всё не нравится, -- проворчал Варган.
-- Мне тоже, -- согласился Горр. -- От этих стен исходит
какая-то магическая мощь. Я крыльями чувствую эту силу.
-- Вы правы, -- кивнул Рамар. -- Я вижу ворота в стене, но
добраться туда можно лишь по воде вплавь.
-- Или на этой лодке, -- сказал Горр, указав на утлое
судёнышко, покачивавшееся у берега. -- Но готов поклясться крыльями, её не было
здесь, когда мы поднялись.
-- Это колдовство, -- снова повторил мораг и поёжился.
-- Можете подождать меня здесь, а я отправлюсь к замку, --
сказал Рамар, забираясь в лодку.
-- Отправимся туда вместе, -- пророкотал Горр. -- Коротышка,
за мной.
-- Я тебе не коротышка, -- огрызнулся мораг.
Оба последовали за рубийцем. Когда лодка пересекла озеро,
ворота замка распахнулись. Рамар вздрогнул, Горр открыл рот, а мораг громко
икнул. В воротах стоял широкоплечий человек крепкого телосложения, облачённый в
белую тогу. В левой руке он держал собственную голову, ибо на плечах у него не
было ничего.
-- Рамар из Рубии, ты можешь войти, -- произнесла голова
странного привратника. -- Твои спутники останутся здесь.
-- Ещё чего, -- прорычал Горр, опустив ладонь на рукоять
меча.
-- Не спорь, -- сказал Рамар. -- Я пойду один. Варган,
присматривай за ним.
Рубиец высадился из лодки, ворота закрылись за ним. Мораг и
харбер вернулись на берег.
Сразу за воротами раскинулся прекрасный сад. Весь двор замка
утопал в изумрудной зелени. Спелые плоды гроздьями свешивались с ветвей
деревьев, в воздухе разливался чудесный аромат. Трели певчих птиц наполняли сад.
Привратник повёл Рамара через сад по тропинке, выложенной из
мелких разноцветных камушков. Рубиец услышал журчание воды, а через несколько
шагов увидел и небольшой фонтан.
На мраморном бортике сидел человек в белых одеждах. В руках
он держал музыкальный инструмент, подобный которому рубиец не видел прежде ни у
одного народа -- нечто вроде арфы, но более причудливой формы, с двумя рядами
струн.
Человек ударил пальцами по струнам, полилась красивая
мелодия. Человек запел. Рамар с удивлением прислушался. Он много раз слышал, как
люди мычали или подвывали в такт музыке, но песня этого человека состояла из
слов, выражения были наполнены смыслом. Правда рубиец не понимал большинство
слов, язык певца был похож на многие языки народов, через земли которых проходил
странник, и в то же время не являлся ни одним из них. Заметив недоумение Рамара,
его странный провожатый пояснил:
-- Это язык древней Наккаты или, как её позже называли,
Ногары. У вас, на земле, этот язык помнят лишь по старинным магическим книгам.
Рамар вслушался в слова песни. В устах певца оживала древняя
легенда, в своей балладе он воспевал героев битвы за Круглое море между слугами
Горронга и племенами арамеев. Судя по подробностям, можно было заключить, что
этот человек сам был свидетелем тех давних событий.
-- Идём, -- промолвил привратник.
Он зашагал дальше, Рамар последовал за ним. Пройдя весь сад,
они оказались на небольшой площадке, покрытой мраморными плитами. Перед ними
возвышалась громада дворца -- причудливое переплетение башен, крытых галерей,
переходов, террас. Странно, но изнутри замок совсем не выглядел так мрачно, как
снаружи, напротив, мраморный фасад дворца с окнами из разноцветных стёкол был
красив и наряден.
Поднявшись по ступеням, привратник толкнул большие
двустворчатые двери и жестом пригласил рубийца войти. Рамар принял приглашение и
оказался в огромном зале. Красивая, искусно сделанная мебель, мраморные статуи
воинов, царей и прекрасных женщин, ковры и изделия из золота, серебра и
драгоценных камней украшали зал.
В центре, у небольшого столика на высокой витой ножке, стояли
двое в чёрных одеждах. Один обладал пышной бородой, усами и лысиной во всю
голову. Другой напротив был гладко выбрит, а на плечи его ниспадали длинные
чёрные волосы. Оба человека не обратили на вошедших никакого внимания, они
стояли друг против друга, сосредоточенно смотрели на стол перед собой и молчали.
Бородатый задумчиво морщил лоб, длинноволосый не менее задумчиво теребил
подбородок.
Привратник и северянин подошли ближе. Люди были заняты
какой-то игрой. На столе лежала доска, разделённая на клетки. В центре доски
возвышалась золотая пирамидка -- усечённый конус в виде башенки. На самой доске
хаотично располагались резные фигурки, ещё несколько лежали по обе стороны
игрового поля.
-- Приветствуем тебя, Рамар из Рубии, -- произнёс
длинноволосый, даже не повернув головы.
При этом он продвинул вперёд одну из фигурок.
-- Откуда вам известно моё имя? -- спросил Рамар.
-- Долго живём, много знаем, -- ответил бородатый, также ни
на кого не глядя.
В свою очередь он сдвинул одну из фигурок.
-- В чём суть вашей игры? -- поинтересовался рубиец.
-- Это не просто игра, -- ответил длинноволосый. -- Это
отражение жизни с её извечной борьбой за правду и справедливость. Смотри,
рубиец, мои фигурки чёрного цвета, его -- белые. Они символизируют две стороны
бытия -- жизнь и смерть, добро и зло.
-- Белое, конечно, добро, -- предположил Рамар.
-- Всё условно, друг мой, всё условно, -- отозвался
бородатый. -- Все эти фигурки действуют не по своей воле, они целиком зависят от
воли игрока, его интеллекта, силы ума, стремления достичь желаемой цели. Стоит
повернуть доску, -- он крутанул столик, -- и эти игрушечные армии поменяют своих
предводителей. Устремления игроков не изменились, им нужна победа, но теперь их
цели достигаются прямо противоположными силами. Подчас и в жизни так бывает --
зло оборачивается во благо, а благо во зло, жизнь тянет за собой смерть, смерть
же освобождает чью-то жизнь.
-- Что означают эти красные фигурки? -- спросил Рамар.
-- У каждой фигуры есть свои возможности, свои права и
обязанности, -- принялся пояснять длинноволосый. -- Самыми большими правами
обладает вот эта -- полководец, предводитель армии. Красная фигурка -- это
палач. Бывают моменты, когда достижению цели мешают собственные фигуры и
приходится их убирать, чтобы освободить дорогу другим фигурам. Это делает палач.
-- А золотая башенка? -- продолжал спрашивать северянин. --
Каково её назначение?
-- Это так называемый бастион правды и справедливости, --
ответил бородатый игрок. -- Одна из основных задач игры -- захватить эту
крепость. Для этого её необходимо полностью окружить своими фигурами. В этом
случае основные фигуры получают дополнительные возможности и, пользуясь
преимуществом, игрок может полностью выбить с поля армию противника. Впрочем,
бастион может быть отбит противником и захвачен его фигурами, тогда и картина
боя меняется в противоположную сторону.
-- Следуя логике вашей игры, каждый может повернуть правду и
справедливость в свою сторону, -- заметил Рамар. -- Но какая же это правда? Она
должна быть одна и незыблема. Так же, как и справедливость.
Бородатый усмехнулся.
-- Он тоже так думал, когда служил этой самой правде и
справедливости, -- произнёс длинноволосый, кивнув в сторону привратника. -- Пока
за верную службу ему не отрубили голову. Теперь у него на этот счёт гораздо
меньше иллюзий. Может быть, в начале времён все эти понятия были более
конкретны, теперь же одну большую Правду разбили на множество мелких, а
справедливость для каждого совсем не то же самое, что справедливость для всех.
Грань между Правдой и Неправдой стала зыбкой и едва различимой.
-- С этим утверждением можно поспорить, -- не согласился
Рамар.
-- Чем и занимаемся, -- ответил бородатый. -- Уже не первую
сотню лет.
-- Но мы избрали для решения этого вопроса гуманный способ,
-- добавил длинноволосый. -- Далее ты увидишь более общепринятый способ решения
споров. Прощай, Рамар из Рубии.
Длинноволосый и бородатый снова погрузились в размышления,
целиком отдавшись своей игре. Безглавый привратник повёл рубийца дальше.
Покинув зал, они оказались в длинной галерее. Одна стена
представляла собой глухой скальный массив, с другой стороны, за каменным
парапетом, чернела пустота.
Рамар услышал звон мечей.
-- Что это? -- спросил он, покосившись на привратника.
-- Взгляни сам, -- предложил тот и подвёл спутника к
парапету.
Далеко внизу располагался просторный зал, освещённый
несколькими светильниками. Стены зала были глухие, он представлял собой каменный
мешок, откуда не было выхода. Два огромных полуголых человека сражались внизу.
Мощные мускулистые бойцы стремительно перемещались по залу, в свете
светильников, словно молнии, блистали стальные клинки, сшибаясь, они выбивали
снопы искр.
-- Кто это? -- спросил Рамар.
-- Пенотос и Кселлос, -- ответил привратник.
-- Те самые? -- удивился Рамар. -- Я слышал о них от
ногарского отшельника в Бескрайних песках. Но они считаются давно умершими.
-- Там, на земле, но не здесь, -- ответил привратник. -- Они
жили в разных концах Ногарской империи и оба считались непобедимыми. Однажды
встретились и поспорили, кто из них сильнее. Спорят до сих пор, уже не первую
тысячу лет. Забыли про сон, отдых и еду, жизнь и силы в них поддерживает лишь
стремление к победе.
-- За тысячи лет ни один не одержал верх? -- усомнился Рамар.
-- Присмотрись внимательней. Ты воин, ты должен понять, что
их шансы абсолютно равны.
Проследив некоторое время за поединком, Рамар убедился, что
привратник прав. Стремительные атаки одного бойца натыкались на столь же
стремительные контратаки другого. Рубиец, прошедший в стане куммров многолетнюю
выучку у лучших воинов-наёмников, понял, что в бою с любым из этих гигантов у
него не было бы никаких шансов. Равных им он ещё не встречал.
Словно угадав мысли рубийца, привратник произнёс:
-- Они могли бы весь мир разнести в клочья, но волей
правителя замка заперты в этом каменном мешке.
-- А кто же правитель замка? -- спросил Рамар.
-- Ты увидишь его в своё время. Думаю, о нём ты тоже слышал.
Идём.
Привратник повёл рубийца дальше.
Они оказались в очередном огромном зале, стены которого
украшали каменные барельефы. Батальные сцены, пейзажи давно исчезнувших городов,
фрагменты древних легенд оживали на больших гранитных плитах.
У рубийца перехватило дух. Он уже видел подобное в лабиринтах
Мёртвого города. Неужели доведётся увидеть самого мастера, что так искусно
перенёс древние предания в камень.
До его слуха донеслись быстрые лёгкие удары железа о камень.
Обойдя гранитную колонну, он увидел щуплого сгорбленного человека с длинными
спутанными волосами. Его одежда давно уже превратилась в грязные лохмотья.
Человек стоял на деревянной скамеечке перед столбом белого мрамора, в одной руке
он держал зубило, в другой молоток. Быстрыми ударами мастер скалывал куски
камня.
-- Мелантос, -- произнёс привратник. -- Он жил давным-давно,
во времена заката Ногарской империи. В той жизни его считали полоумным, столь
фанатично он отдавался своей работе. Когда повелитель забрал его в свой замок из
разрушенного и сожжённого города, о нём забыли навсегда. Население всего
полночного побережья Круглого моря до сих пор любуется его творениями: статуями,
барельефами, колоннами. Но сам он забыт. Человек, увековечивший в камне многие
легенды, сам не попал ни в одну из них.
Рамар и привратник подошли ближе. Мелантос продолжал работу,
не обращая на них внимания.
-- Он не замечает ничего вокруг, -- продолжал привратник. --
Он живёт в своём мире, который помнит, мире времён крушения древней Ногары. Его
жизнь -- это его работа.
-- Он быстро работает, -- заметил Рамар.
-- Если подождём ещё немного, увидим, как он закончит своё
творение, -- ответил привратник.
Рамар кивнул, выразив согласие подождать.
Мастер исступлённо бил зубилом по камню, придавая ему
желаемую форму. Широко раскрытые глаза Мелантоса горели каким-то безумным огнём.
Ручейки пота прочертили дорожки на его пыльном лице, мутные капли срывались с
кончика носа и подбородка, спутанные волосы взмокли. Изредка утирая пот со лба,
мастер вновь и вновь с фанатичным упорством вгрызался в камень.
Спустя некоторое время Мелантос соскочил со своей скамеечки и
отступил назад. Усилиями мастера кусок мрамора превратился в бюст человека. В
чертах его сурового лица сквозила жестокость, мраморное изваяние словно
воплощало в себе живую ненависть.
-- Хорруг, -- произнёс привратник. -- Первый арамейский царь,
объединивший варварские лесные племена и изгнавший остатки старой расы с берегов
Круглого моря. Таким его запомнил Мелантос -- властным и жестоким. Однако нам
пора.
Привратник повёл гостя дальше. После короткого путешествия по
лабиринтам сумрачных коридоров он вывел рубийца в очередной зал. В этом
помещении не было ни мебели, ни украшений, лишь голые стены. Несколько выходов
из зала были закрыты плотными серыми пологами. В центре стояли огромные, в два
человеческих роста, песочные часы. Песок, наполовину пересыпавшись из верхней
части вниз, словно застыл. Песчаная струйка неподвижно замерла в воздухе.
Рамар с недоумением взглянул на своего провожатого.
-- Здесь нет времени, -- пояснил привратник. -- Замок висит в
воздухе между небом и землёй, между жизнью и смертью. Время здесь остановилось.
Все, кто здесь находится, живут тысячи лет и не стареют. За стенами замка нас
ждёт смерть, многих мгновенная, здесь же мы все бессмертны. Подожди меня здесь,
Рамар из Рубии, я сообщу повелителю о твоём прибытии.
Привратник скрылся за одним из пологов.
Ожидая его возвращения, Рамар прошёлся по залу. Обойдя
песочные часы кругом, он остановился, опершись на посох, и прислушался. В
мёртвой тишине слышался слабый плеск воды, доносившийся из-за полотняной завесы
рядом. Долгое ожидание и любопытство подтолкнули рубийца заглянуть за полог.
Там располагался ещё один зал, погружённый в полумрак. В
центре его вздымалось пирамидальное сооружение со ступенями, на усечённой
вершине которого мерцали огни нескольких светильников. Плеск доносился оттуда.
Привратник всё ещё не возвращался и Рамар решился взглянуть,
что же плещется в воде на вершине пирамиды.
Он пересёк зал и поднялся по ступеням. На вершине пирамиды
располагался просторный неглубокий бассейн. В воде нежилась женщина. Повернув
голову, она равнодушно взглянула на рубийца. В жизни северянин не видел более
совершенного лица -- тонкий прямой нос, тонкие губы, чёрные пронзительные глаза.
В её лице не было ни малейшего изъяна. Но это была холодная красота, она
притягивала взгляд, однако заставляла соблюдать дистанцию. Айя, юная воительница
с острова Горронга, вселившая новую боль в сердце рубийца, была прекрасна и это
была земная доступная красота, живая, радующая взгляд и согревающая душу.
Женщина в бассейне, словно мраморное изваяние Мелантоса, была завораживающе
прекрасна и неприступна, как камень, она источала мертвенный холод. Даже
невозможно было определить её возраст, она казалась юной девушкой, но в холодном
взгляде угадывались столетия мёртвой бесстрастности.
Женщина приподнялась и встала во весь рост. Её обнажённое
тело так же не имело ни малейшего изъяна, женщина являла собой абсолютное
совершенство красоты. Рубиец застыл на краю бассейна, не в силах отвести взгляд
от ослепительно прекрасного создания, завораживающего и в то же время леденящего
кровь своей холодной красотой.
Женщина холодно и надменно усмехнулась и произнесла красивым
мелодичным голосом:
-- Наглый грубый варвар. Любой благородный ногарец давно бы
уже сгорел со стыда на твоём месте.
Рамар сбросил оцепенение. Отведя взгляд, он пожал плечами и
ответил:
-- Я не ногарец.
У бассейна появились две молоденькие девушки. Они набросили
женщине на плечи белое полотнище. Завернувшись в покрывало, женщина вышла из
бассейна.
-- Я знаю, кто ты, -- сказала она. -- Повелитель давно ждёт
тебя, Рамар из Рубии.
-- Вижу, всем здесь известно моё имя, -- произнёс рубиец. --
Могу ли я узнать, как зовут тебя, прекраснейшая?
-- Узнаешь у него, -- равнодушно ответила женщина, кивнув в
сторону выхода в зал с часами.
Там стоял безглавый привратник. В сопровождении обеих девушек
женщина спустилась по ступеням с другой стороны пирамиды. Рамар вернулся к
своему провожатому. Опережая вопрос рубийца, тот пояснил:
-- Немея, единственная дочь Нокатотоса, последнего императора
Ногары и верховного жреца. Идём, повелитель ждёт тебя.
Привратник проводил рубийца в просторное помещение, залитое
солнечным светом. Как и в первом зале, стены здесь покрывали ковры и дорогие
ткани, на которых сверкали украшения из золота, серебра и драгоценных камней.
Лишь мебели не было практически никакой. У входа блистало полированной
поверхностью стальное зеркало. Дальнюю стену украшал барельеф, изображающий
большое сражение.
В центре зала в посеребрённом кресле восседал человек в белой
тоге. Он был уже стар, его выбритое лицо время избороздило морщинами. Все волосы
на голове он то ли растерял с годами, то ли сбрил, солнечные блики играли на его
голой макушке.
Небрежным жестом старик отпустил привратника, тот вышел.
Старик поднялся и шагнул навстречу северянину.
-- Приветствую тебя, Рамар из Рубии, -- мягко произнёс он. --
Кто я такой, ты, верно, уже догадался. Ты наверняка слышал обо мне в песках, что
ныне покрывают Ногару.
-- Да, я слышал легенду о Ксальмоннатосе и его летающем
замке, -- ответил Рамар.
Ксальмоннатос удовлетворённо кивнул.
-- Приятно слышать, что там, внизу, меня ещё не все забыли.
-- Не все, -- кивнул Рамар. -- Но если для остатков
ногарского народа малиновое облако -- это древняя легенда, то для местных
потанцев оно стало проклятием. Жители многих селений внизу покидают предгорья --
твой замок перегородил водопады, реки высохли.
-- Вода вернётся, вернутся и люди, -- ответил Ксальмоннатос.
-- Я поставил замок у водопадов лишь для того, чтобы ты пришёл сюда.
-- Зачем? -- поинтересовался Рамар.
-- Видишь ли, когда ты покинешь стены моего замка, мы никогда
с тобой более не встретимся, но судьбы наши пересекутся не раз. Мне захотелось
взглянуть на тебя, узнать поближе. Долгое время я следил за твоими странствиями
и вот представился случай встретиться лично. Каковы твои впечатления от моей
обители?
-- Сложные, -- ответил Рамар. -- Здесь я встретил много
нового для себя, необычного. Но более всего поражает древность этого летающего
сооружения и его обитателей. Они помнят события, давно забытые людьми,
упоминание о которых можно встретить лишь в книгах древних жрецов и магов.
-- Да, -- Ксальмоннатос кивнул. -- Замок поднялся в воздух
впервые более семи тысяч лет назад, во времена расцвета Ногарской империи.
-- Как странно, -- произнёс Рамар. -- Там, на родном Севере,
мир считается юным и диким, едва созданным богами, но чем далее я удаляюсь от
Рубидана, тем больше убеждаюсь, что мир гораздо старше.
-- Мир молод для вас, северян. Когда твои предки едва
научились разжигать огонь, на берегах Круглого моря, по обе стороны, уже
процветала Ногарская империя.
-- Как же случилось, что столь могучая держава, как гласят
легенды, бесследно исчезла? -- спросил Рамар.
-- Всему виной гордыня ногаров, -- со вздохом ответил
Ксальмоннатос. -- Хотели уподобиться бессмертным богам, повелевать стихиями,
жизнью и смертью. И сами себя уничтожили.
Старик пересёк зал, толкнул ажурные створки стеклянных дверей
и вышел на террасу. Рубиец последовал за ним.
Опершись руками о мраморные перила, Ксальмоннатос с горечью
произнёс:
-- Какие это были времена, северянин. Какие славные были
времена.
-- Вижу, ты тоскуешь по Ногаре, -- заметил Рамар.
-- Да и как не тосковать, -- ответил Ксальмоннатос. -- Кого
ты встречал из ногаров? Лишь злобных магов, поклоняющихся чёрному пауку-людоеду,
дохаросских людей Ночи, да пустынных отшельников. Жалкие остатки легендарного
народа. Я же помню великую империю, раскинувшуюся от восхода до заката, от
полночных берегов Круглого моря до полуденных. Это мы, ногары, переименовали
море Горронга в Круглое, ибо со всех сторон его окружали владения нашей империи.
Величественные города, равных которым нет и ныне, стояли по всему побережью. В
роскошных фруктовых садах плодоносили деревья, каких теперь уже не помнят.
Торговые караваны доходили до Рубидана на полночи и до земель акатанов на
полудне. А сами ногары... Какое просвещённое было общество. Конечно, было и
рабство, мудрых правителей сменяли жестокие тираны, но в целом общество было
гораздо лучше нынешнего, человечней, духовнее, ибо высоко было влияние жрецов.
Ногары исповедовали культы различных светлых богов, при храмах содержались
университеты, где молодёжи преподавались науки, ныне совсем забытые. Из всех
достижений древней Ногары человечество оставило себе лишь лошадей, даже часы
забыты.
-- Лошадей? -- удивился Рамар.
-- Да, -- кивнул Ксальмоннатос. -- Это ногары приручили
гиппарионов2 и научились ездить верхом на этих
степных скакунах. В ваших северных горах и степях более распространены гухауры,
арамеи же переняли у нас коней.
-- Ты говорил, что ногарцы сами себя уничтожили, -- напомнил
Рамар. -- Позволено ли мне узнать, как это случилось?
-- Ногарцы, -- задумчиво произнёс Ксальмоннатос. -- Как всё
изменилось, даже сами слова. В моё время были ногары, арамеи, рубии, теперь же
-- ногарцы, арамейцы, рубийцы. Да и сама Ногара в более древние времена
называлась Наккатой, старое название переиначили на свой лад арамеи, наккии же
приняли его, смешавшись с варварами, и сами стали называться ногарами. Причиной
упадка империи стало чрезмерное увлечение ногаров магией, оккультными науками.
Но развивая ум, интеллект, люди совсем забыли о бренной оболочке и морали. Чем
более постигали ногары законы мироздания, тем более попирали законы
человеческого общества, возомнили себя всесильными, расцвела вседозволенность,
распущенность и безнаказанность. Всё это привело к тому, что нация стала
вырождаться и постепенно вымирала. А затем разразилась война магов. Приверженцы
Света и Тьмы начали бороться за власть над миром. Из земель акатанов, ещё более
древнего народа, ныне опустившегося до уровня дикарей, к нам пришёл жестокий
культ паука-людоеда. Всё полуденное побережье Круглого моря было опустошено в
кровопролитной жестокой войне. Потерпев поражение, приверженцы чёрного культа
ушли на восход, в земли прародины ногаров. Почувствовав себя всесильными,
победители задумали покорить морские просторы. Однако Горронг оказался куда
более серьёзным противником, он не отдал ногарским магам власть над морем. В
прежние времена этот древний бог был гораздо более могучим, это сейчас он просто
большое пугало для моряков. Чудовищный шторм обрушил на побережье гигантские
волны, сокрушившие приморские города. А потом сотни тысяч низкорослых слуг
Горронга пришли в Ногару. В то же время на полуденный берег из глубины джунглей
пришли чернокожие племена, потеснённые акатанами. В конце концов ногаров
вытеснили с берегов Круглого моря в земли прародины, где потом ещё двести лет
шла война. Чем это закончилось, ты знаешь. Приверженцы культа паука-людоеда ушли
в полночные горы, а древняя Накката превратилась в пустыню, в песках которой
медленно вымирали остатки могучего некогда народа. Так погибла империя. Ногары
ещё жили некоторое время у границ полночных лесов, пока оттуда не вышли
воинственные племена арамеев и хошимов. Сотни лет они бились с морагами за
побережье. Потом появился Хорруг, он объединил племена и стал первым царём
арамеев. Под его предводительством арамеи выбили морагов с побережья, а заодно и
последних ногаров.
Ксальмоннатос ненадолго умолк. После паузы он вздохнул и
произнёс:
-- Как же мне не печалиться, северянин? Я потерял всё, что
имел. Я живу лишь одними воспоминаниями. В этом замке собраны предметы и люди
разных эпох, от расцвета до упадка Ногарской империи. Ты видел некоторых.
Рамар кивнул.
-- Однако пора немного подкрепиться, -- с улыбкой сказал
старик, повернувшись к рубийцу. -- Плохим бы я был хозяином, не попотчевав
своего гостя.
Он сделал приглашающий жест рукой. Рамар обернулся. Пока
старый маг предавался воспоминаниям, на террасе появился стол с яствами.
Ксальмоннатос усадил рубийца в лёгкое плетёное кресло, сам сел напротив.
-- Угощайся, северянин. Скажи мне, друг мой, куда лежит твой
путь? Что гонит тебя в дорогу? Только ли твоя боль? От кого ты пытаешься
убежать, Рамар из Рубии? От самого себя?
-- Боюсь, что сам не ведаю этого, -- вздохнул рубиец. --
Говорят, чужая душа -- потёмки. Я же заблудился в сумерках собственной души.
-- Это заметно, -- кивнул Ксальмоннатос. -- Я слежу за тобой
от самого Рубидана. Ты проделал немалый путь, но так до сих пор и не разобрался
в себе, не определил своё место в мире.
-- Зачем же ты следишь за мной, почтенный? -- спросил Рамар.
-- За тысячи лет до твоего рождения великие маги узнали
пророчество богов о расцвете новой империи на руинах Ногары, когда взойдёт
полночная звезда и жало смерти уткнётся в пыль дорог. Все нынешние пророки в
один голос твердят, что звезда взошла и это странник с далёкого Севера, в руках
его дорожный посох, но в посохе скрыта смерть, ибо кусок маграхирского дуба таит
в себе клинок величайшего из богов.
-- Какая же империя должна подняться? -- осторожно
поинтересовался рубиец. -- Неужели Арамея?
-- Именно так, -- кивнул Ксальмоннатос. -- И своим расцветом
она будет обязана тебе. По крайней мере так утверждают все пророки.
-- В таком случае пророки ошиблись, -- сказал Рамар. -- Я
покинул Арамею и не вижу, каким образом смогу повлиять на её судьбу.
-- Уже повлиял, возведя на трон Илларию. Пророки не
ошибаются. Ты ещё вернёшься в Арамею и не раз. Как бы ты не стремился отречься
от всего, что тебе дорого, это твоя судьба, она всюду тебя настигнет.
-- Кому ведомо, какая судьба его ждёт? -- вздохнул Рамар. --
Человек сам выбирает себе дорогу, я свой путь выбрал.
-- Но почему твой путь уводит тебя от счастья навстречу
страданиям? Почему ты боишься остановиться?
-- Счастье? -- переспросил Рамар, горько усмехнувшись. --
Возможно ли оно для меня? Достоин ли я быть счастливым?
-- Почему же нет? Не стремись наказать себя больше, чем это
возможно. Твоя судьба сделает это за тебя. Я прожил долгую жизнь, Рамар, и
многое способен понять. Мне кажется, ты оставил часть своего сердца на острове
Горронга. Ведь это так? Зачем же ты бежишь? Почему даже не пытаешься быть
счастливым? Неужели всё дело в споре с владыкой Маграхира?
Рамар покачал головой.
-- Нет. Я не стремлюсь ничего ему доказать, просто поступаю
так, как считаю нужным.
-- А Он следит за тобой, -- задумчиво произнёс Ксальмоннатос.
-- Он уготовил тебе ещё немало испытаний. Готовься к ним, если собираешься
продолжить свой путь.
-- Ты не боишься Его гнева, предупреждая меня?
-- Чего мне бояться? Смерти? Я и так прожил достаточно долгую
жизнь.
-- Настоящая ли это жизнь? -- с сомнением спросил Рамар. --
Прости мне мои слова, но ты живёшь в безвременье, подобно камню. Но тот хотя бы
обрастает мхом. Здесь же всё всегда без изменений, нет ни вчера, ни завтра, одно
вечное сегодня.
-- Да, в стенах моего замка время остановилось, -- подтвердил
Ксальмоннатос. -- Но это не так уж и плохо, как тебе кажется. Никто из
обитателей замка не жалуется на это неудобство, им нравится бессмертие.
-- И ради бессмертия они согласны на вечное заточение? Ведь
вне стен этого замка они станут так же смертны, как всё в этом мире. Так мне
сказал привратник.
-- Сотанос? Что ж, он прав. Вне стен замка мы все станем
смертны. Сотанос умрёт первым. Он был советником при двадцать седьмом императоре
Ногары. Его несправедливо обвинили в измене и отрубили голову. Я перенёс
Сотаноса в свой замок в тот миг, когда голова его отделилась от плеч, но жизнь
ещё не покинула тело. За ним умрёт Немея, её ты тоже видел. Мачеха, завидовавшая
её красоте, отравила царевну и смертельный яд до сих пор течёт по её жилам. А
затворничество здесь не так уж утомительно, мы наблюдаем за жизнью внизу,
постоянно в курсе всех событий, что происходят в мире.
-- Но сами остаётесь вне мира. Все вы за его чертой. Певец,
которого я встретил в твоём саду, слагает чудесные песни. Люди утратили это
искусство. Он мог бы многому научить их, принести в мир красоту слова. Творения
Мелантоса почти утрачены для человечества, большей частью их можно увидеть лишь
в Мёртвом городе, который люди стараются обходить стороной. Скульптуры, которые
он создает здесь, вообще никто никогда не увидит. И красота Немеи меркнет в
веках безвременья, бессмертная царевна холодна и равнодушна, как будто давно уже
умерла. Всё теряет смысл в заточении в этих стенах.
Ксальмоннатос усмехнулся.
-- Неужели всё так мрачно выглядит со стороны? Ты видел
далеко не всё, что здесь находится. Поверь моему слову, Рамар, в моём замке
собраны такие предметы и представители рода человеческого, которым лучше не
покидать этих стен.
Старик первым поднялся на ноги, Рамар также встал из-за
стола.
-- Хотел бы я продолжить нашу беседу, Рамар из Рубии, но не в
моей воле удерживать тебя более.
В дверях появился безглавый привратник.
-- Иди, он проводит тебя, -- сказал Ксальмоннатос.
-- Что ж, прощай, почтенный старец. Если будет угодно судьбе,
ещё свидимся.
Ксальмоннатос покачал головой.
-- Никогда, -- произнёс он. -- Мы ещё не раз услышим друг о
друге, но никогда более не встретимся. Прощай.
-- Мир тебе, -- попрощался рубиец и вслед за Сотаносом
покинул покои великого мага.
-- И тебе мир, -- медленно произнёс Ксальмоннатос.
Некоторое время легендарный маг древней Ногары пребывал в
задумчивости. Из этого состояния его вывело появление двух игроков.
-- Он ушёл? -- спросил длинноволосый.
Ксальмоннатос кивнул.
-- Однако ты не слишком доволен этой встречей, повелитель, --
заметил бородатый.
Ксальмоннатос снова кивнул.
-- Я попытался остановить его путь, обратить его сердце к
покою, -- произнёс великий маг. -- Можно изменить многое, что предначертано
судьбой, но его судьба мне неподвластна. Горько сознавать, что я стану причиной
многих страданий этого человека. Владыка Маграхира готовит для него новые
испытания и мне предстоит стать орудием в руках этого грозного могучего бога.
Когда Рамар сошёл на берег, Варган обеспокоенно заверещал:
-- Где ты пропадал так долго?! Что ты там делал?! Ты совсем
забыл, что мы тебя здесь ждём?! Уже вечер!
Горр напротив с невозмутимым видом стоял на выступе скалы,
скрестив руки на груди.
-- Не суетись, волосатый, -- пророкотал он. -- Рубиец жив и
здоров, чего тебе ещё надо?
-- А сам-то, сам-то! -- возмущённо заверещал мораг. -- Не
верь ему, друг Рамар, он только притворяется таким спокойным. Если бы я не
держал его за крылья, этот громила давно бы уже отправился брать замок штурмом.
Ты в порядке, друг? Они ничего с тобой не сделали? Вон, как они своего сторожа
отделали, парню приходится собственную голову в руках таскать. А с тобой могли
поступить ещё хуже.
-- Твоё беспокойство напрасно, Варган, -- успокоил друга
Рамар. -- Я в полном порядке, ты напрасно волнуешься.
-- Вижу, ты договорился с хозяином замка, -- заметил Горр.
Малиновое облако, вновь затянувшее замок Ксальмоннатоса,
начало медленно подниматься. Вода, получив свободу, с шумом обрушилась вниз, от
подножия гряды донёсся грохот.
Рамар кивнул.
-- Вода возвращается, люди тоже вернутся в предгорья. Идёмте,
нам здесь нечего больше делать.
-- Пока ты гостил в замке, я облетел окрестности, -- сообщил
Горр. -- С другой стороны есть отличная тропа. Ты без труда сможешь спуститься,
а коротконогого я, так и быть, снова понесу на себе.
-- Ни за что! -- взвизгнул мораг.
-- Идёмте, -- кивнул Рамар, не обратив внимания на протест
карлика. -- Показывай свою тропу, Горр.
-- Друг Рамар, не позволяй ему таскать меня! -- верещал
Варган. -- Он же меня уронит. Убери лапы, долговязый! Он и летать-то толком не
умеет, он же не птица, сам признался. Кстати, расскажи, что там было, в этом
замке?
-- Не беспокойся, Варган, я всё вам расскажу.
Покидая горное озеро, Рамар бросил взгляд на небо. Малиновое
облако неспешно уплывало вдаль, уменьшаясь в размерах.
____________________
1на закат -- на запад
2гиппарион -- древнее животное, предок
современной лошади
27.02.2000. Пермь.
|