Больший позор трудно было себе представить. Да что там трудно, просто невозможно. Если бы Катарина наперед знала, что предстоит терпеть подобное унижение, лучше бы вернулась в отцовский замок вместе с Гинеорой и Оланцем.
Половины монет из той весьма скромной суммы, что выделил на дорогу герцог Готран, хватило ровно на столько, чтобы купить в деревне ослика. Даже если бы у кого-то из крестьян нашлась в хозяйстве хоть захудалая лошаденка, денег для покупки все равно было бы недостаточно. Однако молоденький, хотя уже и порядком облезлый ослик оказался единственной скотиной, мало-мальски пригодной для верховой езды, кроме него крестьяне могли предложить лишь свинью. Пришлось Катарине смирить гордыню и взобраться верхом на то, что дают. Ну в самом деле, не на хряке же въезжать во дворец короля.
Однако и верхом на ослике девушка выглядела довольно нелепо, о чем красноречиво свидетельствовали открытые насмешки горожан, обидные выкрики и улюлюканье мальчишек. Вцепившись в короткую гриву своего низкорослого скакуна, Катарина скрипела зубами от злости и заливалась краской так, что пылали уши.
Даже стражники у дворцовых ворот, увидев столь нелепое зрелище, откровенно расхохотались над незадачливой наездницей. Катарине стоило немалых усилий убедить их известить о своем приезде кого следует - слишком уж не похожа была девушка с растрепанной прической в обтрепавшемся пропыленном платье, да еще сидевшая на спине облезлого осла на благородную дочь ламберанского герцога. Юной дворянке пришлось битых полчаса увещевать непреклонных стражников, умолять, кричать, топать ногами. В конце концов, стражники сдались, скорее устав от назойливой скандалистки, чем уступив ее мольбам, и перед Катариной предстал надменный дворецкий в расшитой золотом ливрее.
Смерив приезжую недоуменным взглядом, дворецкий деликатно осведомился:
- Кто вы, девушка?
Катарина скрипнула зубами. Сколько раз ей еще придется объяснять тупоголовой дворцовой прислуге, кто она есть такая?
- Леди Катарина Линслод, дочь лорда Готрана, герцога Ламберанского, - в очередной раз назвалась она. - Прибыла ко двору короля Фернара Тринадцатого, чтобы быть представленной для зачисления в пансион.
- Охотно готов вам верить, юная леди, но вы же понимаете, заявления подобного рода требуют документального подтверждения, - произнес дворецкий.
Хотя внешне он оставался невозмутим, в глазах его столь отчетливо читалась насмешка, а в голосе так явно слышалась ирония, что юная дочь лорда Готрана весьма охотно расплющила бы эту физиономию, не пожалев последних сил, и не убоявшись стать зачинщицей банального скандала. Тем не менее, Катарина усмирила свою клокочущую и готовую вырваться наружу злость, хоть и с немалым трудом, и достала из-за выреза платья верительную грамоту. При этом ее действии выражение лица дворецкого не изменилось, однако зрачки заметно расширились. Похоже, ему не часто доводилось видеть, как благородная дама, на которую, впрочем, Катарина в данный момент не очень-то была похожа, по крайней мере, внешне, так откровенно шарит под платьем в святая святых, и только многолетняя выучка не позволяла дворецкому проявлять собственные эмоции.
Катарина протянула дворецкому свиток, запечатанный воском и скрепленный гербовой печатью отца. На ее счастье старой Гинеоре хватило ума не хранить грамоту с остальными вещами и сберечь ценный документ. Пожалуй, без этого свитка доказать свою принадлежность к славному роду герцогов Ламберанских было бы невозможно.
Дворецкий, следовало отдать ему должное, отлично разбирался в геральдике и сразу узнал герб герцога Готрана. В очередной раз окинув девушку взглядом, он поинтересовался:
- Но что же с вами случилось, благородная леди?
- На меня напали и ограбили, - просто ответила Катарина, решив не вдаваться в подробности. - Разве это не заметно?
- Какое несчастье, - покачал головой дворецкий, при этом его голос не выражал ни тени сочувствия. - Похоже, на дорогах королевства стало неспокойно. Незадолго до вас прибыла баронесса Лионелла, она также подверглась нападению каких-то разбойников. Негодяи даже оторвали дверцы ее кареты, чтобы содрать позолоту.
Менее всего Катарина была расположена слушать сейчас о невзгодах какой-то баронессы, поэтому прервала сетования дворецкого:
- Меня, наконец, впустят внутрь? Я устала, хочу отмыться, выспаться и сменить эти тряпки. Надеюсь, в дворцовом гардеробе найдется подходящее платье, которое мне одолжат на время?
- Несомненно, - заверил девушку дворецкий. - Соблаговолите следовать за мной, ваша милость.
Катарина облегченно вздохнула, уже представляя себе, как расслабится в горячей воде, понежится на пуховой перине без соседства мерзких насекомых, как вдруг улучшившееся было настроение внезапно омрачил насмешливый оклик одного из стражников:
- А что делать с вашим жеребцом, леди?!
- Да ну его к... - зло отмахнулась Катарина.
Она едва сдержалась, чтобы не уточнить, куда именно следует отправиться ослику и куда следом за ним неплохо было бы также отправиться самим наглым стражникам. С ума сойти, какие-то заурядные сторожа совсем не уважают наследницу правителя Ламберании. Да, герцогство, конечно, уже совсем не то, что во времена славных предков лорда Готрана, но все-таки герцогство.
- Пусть топает в свою деревню, - добавила девушка и поспешила вслед за дворецким.
Наконец-то наступили сладостные минуты блаженства. Сначала девушка как следует отмокла в огромной деревянной кадке, куда служанки то и дело подливали горячей воды, затем мочалкой с мылом соскребла с себя всю дорожную пыль и грязь, потом снова нежилась в горячей воде. Если бы не хотелось так сильно спать, вообще бы не вылезала из воды.
Выделенные ей для отдыха покои превосходили даже ее собственную спальню в отцовском замке, не говоря уж о той конуре, где пришлось провести предыдущую ночь в обществе клопов, тараканов и громогласной дамы Гинеоры.
Лишь наряд оставлял желать лучшего. Нет, платье было вполне приличное, вот только Катарина предпочла бы более привычный камзол - ей уже и собственное тряпье порядком надоело. Однако не могла же она предстать перед самим королем в мужской одежде. Придется еще немного походить разряженной куклой и потерпеть тиски корсета, неприятно стискивающего талию до немыслимого объема согласно требованиям капризной моды и этикета. Самое неприятное то, что, опять же в угоду требованиям капризной моды, придется высыпать на себя кучу пудры, чтобы заглушить естественный румянец и казаться холодной и неприступной, как и подобает благородной даме. Хотя, может, ну ее, эту моду? Она ж здесь не для того, чтобы очаровывать каждого встречного, цели как раз противоположные - побыстрее вызвать к себе неприязнь, получить отказ в зачислении и спокойно вернуться домой. В платье влезет, так и быть, и корсет затянет, не так, конечно, чтоб уж очень, но зашнуруется, а вот свою веснушчатую физиономию оставит так, как есть, не для того столько времени дорожную грязь с себя соскабливала, чтобы снова всякой дрянью обсыпаться и мазаться. И волосы свои мучить не будет, не надо ей всяких завитушек и прочей ерунды, причешется и ладно.
Решение было принято и когда вечером девушку известили, что ее ждут на балу, который король Фернар дает в честь своего сына, Катарина появилась в тронном зале без излишеств как в макияже, так и в прическе.
- Леди Катарина Линслод Ламберанская! - объявил церемониймейстер, стукнув жезлом в пол.
Взгляды присутствующих дам, коих было немало, и кавалеров, которых также хватало, обратились к юной дочери ламберанского герцога. Под столь пристальным вниманием Катарина сразу смутилась, а смутившись, разозлилась, из-за чего разрумянилась еще больше. Впрочем, как раз естественный румянец и свободно распущенные по плечам золотистые волосы выгодно отличали Катарину от всех прочих дам в глазах присутствующих мужчин всех возрастов. А вот дамы смотрели на юную леди холодно и свысока. Заметив такую их реакцию, Катарина нахмурилась и принялась нервно покусывать нижнюю губу. Вот курицы, наверняка знают, как она прибыла в город, потому и косятся. Хорошо, что этикет не позволяет даме благородного сословия открыто выражать чувства, а то сейчас, наверное, все эти пухлые толстозадые кобылы и кобылки ржали бы над ней до посинения.
Нелестные мысли Катарины об обществе на королевском балу вспугнул торжественный глас церемониймейстера:
- Госпожа Лионелла Киатти!
Взгляды присутствующих обратились к молоденькой баронессе. Ее черные шелковые волосы так же, как и у Катарины, свободным потоком распускались по плечам, а лицо было скромно скрыто веером. Но вот веер сложился и Катарина вспыхнула от возмущения. Она хорошо запомнила это лицо: черные пронзительные глаза, брови вразлет, тонкий нос с горбинкой, тонкие губы... Самая отвратительная физиономия, какую только можно себе представить и уж точно нельзя забыть. В облике юной баронессы леди Катарина без труда узнала ту самую наглую девицу, которой не далее, как вчера, грозилась сломать нос на постоялом дворе. Вот мерзавка, воровка, дрянь!.. Теперь понятно, почему какие-то разбойники якобы оторвали дверцы кареты баронессы Лионеллы. Ведь на дверцах экипажа, угнанного со двора трактира, красовались гербы Ламберанского герцогства.
Едва сдерживая гнев, скрипя зубами и краснея от злости так, что даже веснушки побелели, Катарина направилась прямо к самозванке. Девушка с трудом сдерживала шаг, стараясь идти чинно и медленно, как подобает истинной леди, и не привлекать к себе лишнего внимания раньше времени. По пути она прикидывала в уме: доставить себе удовольствие и лично врезать этой баронессе так, чтобы физиономия посинела, или все-таки позвать стражу и отдать цыганку-воровку в руки королевского правосудия?
Так называемая баронесса Лионелла тоже без труда узнала дочь герцога Готрана, которую накануне благополучно избавила от лишнего, как ей самой казалось, имущества. Если цыганке и не были чужды смущение и угрызения совести, то она очень умело их маскировала. Не поведя и бровью, Лионелла направилась навстречу Катарине.
Они сошлись в центре зала. Со стороны могло показаться, что двум юным скучающим девушкам просто захотелось поворковать о своем девичьем, на деле же обе были готовы наброситься друг на друга, словно разъяренные львицы.
- Так значит, ты не только гадалка, но еще и баронесса? - поинтересовалась Катарина сквозь сжатые зубы, склонив голову так, словно собиралась боднуть обидчицу.
- А я вообще многое умею! - с вызовом отозвалась Лионелла, глядя на Катарину свысока, словно заправская барыня на прислугу.
- Ага, особенно чужое добро присваивать, - кивнула Катарина. - Королевским стражникам наверняка будет интересно послушать о твоих проделках.
- Не беспокойся, белоручка, о тебе им тоже будет интересно услышать, - заверила ее цыганка.
Гнев Катарины сменился изумлением:
- О чем это ты, попрошайка?
- А ты уже забыла, что говорила о короле и принце? Я-то помню.
- Да кто тебе поверит? У тебя нет никаких доказательств!
- Будь уверена, я умею быть убедительной. Поверили же мне все, что я баронесса.
Катарина нахмурилась. Что верно, то верно, язык у цыганки подвешен как надо, метет, как помело. Кто знает, что может наплести эта чертовка? Как бы боком не вышло.
- Ну ты и дрянь, - процедила Катарина сквозь зубы.
- Не больше, чем ты, - отозвалась Лионелла. - Впредь не будешь задирать свой курносый нос.
Катарина скрипнула зубами. Несколько мгновений обе стояли молча, глядя друг на друга так, словно каждая пыталась испепелить другую взглядом. Наконец Лионелла произнесла:
- Предлагаю временное перемирие. Заключим сделку: ты молчишь обо мне, а я, так и быть, никому не скажу о тебе.
- Идет, - согласилась Катарина. - Но позже мы с тобой разберемся один на один.
- Согласна, - кивнула Лионелла. - Готовь примочки, белобрысая, они тебе понадобятся.
- Советую посмотреться в зеркало, пока есть, на что глядеть, - отозвалась Катарина. - Скоро улыбаться будешь скромнее - зубов поубавится.
Наверняка у обеих имелся достаточный запас угроз для длительной беседы в подобном духе, но их обмен любезностями был прерван поднявшимся в зале шумом, причиной которого послужило появление человека совсем неподобающего вида для проводимого торжества.
На центр зала выбежал нескладного телосложения мужчина с исцарапанным и перепачканным лицом, в одном сапоге и настолько излохматившихся панталонах и камзоле, что даже знающие люди смогли бы лишь с большим трудом распознать в его одежде мундир королевских гвардейцев.
- Беда! - завопил оборванец. - Несчастье!
При этих словах все вокруг заохали. Кто-то поинтересовался:
- Что случилось?
- Измена! - снова завопил ободранный гвардеец.
Он побежал дальше через зал, прихрамывая и оглашая своды дворца истошными воплями:
- Измена королевской семье! Нападение на королевский дом!
Шум в зале усилился. Услышав об измене, да еще и о нападении и восприняв слова гвардейца буквально, некоторые из дам взвизгнули, иные даже упали в обморок на руки своих кавалеров, как того требовали правила этикета в подобных ситуациях.
По залу пробежали несколько стражников с мушкетами и алебардами, издалека послышались возбужденные крики.
- Кажется, действительно случилось что-то серьезное, - заметила Катарина. - Вряд ли это было так задумано для нашего развлечения.
- А ты догадлива, конопатая - язвительно отозвалась Лионелла.
- Прикуси язык, воровка, - огрызнулась Катарина.
Вот честное благородное слово, сейчас у нее и в мыслях не было затевать ссору, но не в меру наглая цыганка могла бы, наверное, и каменную статую вывести из себя.
- Свой побереги, - посоветовала в ответ Лионелла, откровенно нарываясь на грубость.
Продолжая перебранку, обе рисковали нарушить собственный уговор и сцепиться прямо здесь, на глазах у всех, но по залу разлетелся торжественный глас церемониймейстера:
- Дамы и господа! Их величества король Фернар Тринадцатый и королева Дриана Великолепная, правители нашего славного государства!
Дамы, упавшие в обморок, поспешили прийти в чувство, ибо пребывать в бессознательном состоянии в присутствии монарших особ опять же являлось грубым нарушением принятого этикета.
Однако, вопреки ожиданиям присутствующих, вместо монаршей четы в зале появился седобородый старик, облаченный в черное долгополое одеяние, в остроносых башмаках, четырехугольной шапочке-конфедератке, с пенсне на крючковатом носу.
- А это что за старый пень? - хихикнула Катарина, не сдержавшись.
- Ну ты и бестолочь, - прошипела Лионелла. - Его даже дети знают. Это же Ангелиус, придворный звездочет-астролог.
- Пообзывайся еще, попрошайка... - огрызнулась Катарина.
- Дура конопатая, - не осталась в долгу Лионелла.
Отвесив поклон всем присутствующим, Ангелиус сообщил:
- Их величества просят прощения у благородного собрания, но обстоятельства вынуждают короля и королеву задержаться. Возможно, придется даже отложить торжества на неопределенное время.
- Возможно ли узнать, что случилось? - поинтересовался один из дворян.
- Взываю к вашему терпению, господа, - отозвался звездочет. - Скоро вы все узнаете из уст самого короля.
В зале снова поднялся шум, все наперебой принялись обсуждать неожиданное происшествие, предлагая свои версии случившегося и настаивая на том, что именно эта версия и есть самая верная. Одни говорили про войну, хотя вроде бы королевству и воевать-то не с кем, другие ссылались на разбойников, хотя и о подобных нападениях многим слышать не доводилось уже давно. Большинство склонялись к тому, что к делу причастна черная магия, наверняка в королевстве появился злобный колдун, за поимку которого будет объявлена щедрая награда. Упоминание о возможной награде, а особенно фантазии на тему суммы вознаграждения воодушевили многих, однако общий пыл остудило замечание рыжеусого графа в синем берете:
- Награда, это, конечно, замечательно, но жизнь дороже. Свяжешься вот так с колдунами, потом всю жизнь будешь на болоте квакать. В свое время Атриан Отважный отправился на битву с какими-то чародеями, но так и не вернулся. А ведь был лучшим стрелком и фехтовальщиком всего королевства.
Снова заговорили о разбойниках, кто-то вспомнил о злодейском нападении на приезжую баронессу. При этих словах Катарина повернулась к мнимой баронессе, однако не увидела Лионеллу рядом с собой. Куда подевалась эта чертовка? У них ведь есть еще незаконченное дело. Она непременно должна посчитаться с этой наглой самозванкой.
Но сколько не бросала Катарина взгляд по сторонам, отыскать цыганку ей не удалось. Покинув тронный зал, где стало шумно как на базаре, ибо все присутствующие наперебой спешили через Ангелиуса выразить монаршей семье свое сочувствие и заверения в самых верноподданнических чувствах, девушка попробовала было поискать самозваную баронессу, но едва сама не заблудилась в лабиринтах дворцовых коридоров. Пришлось плюнуть на поиски, причем в буквальном смысле, так как кругом было пусто и никто не смог бы уличить юную гостью в такой непочтительности к мрамору полов королевского дворца, и вернуться в отведенную ей комнату.
Вернее, Катарина только попыталась вернуться в свою комнату. Блуждания по коридорам абсолютно незнакомого дворца все-таки привели к тому, что девушка безнадежно заблудилась. В сердцах она даже еще пару раз проявила непочтительность к полу неподобающим благородной даме образом, благо, это также осталось никем не замеченным. Хотя, как посмотреть? Может, как раз благом было бы, чтоб ее уже хоть кто-то заметил. Сколько можно ходить кругами? Размеры отцовского замка были куда скромнее. И куда это все вдруг подевались? Даже стало не слышно галдеж в тронном зале.
Толкнув очередную дверь, встретившуюся на пути, Катарина неожиданно увидела цыганку, стоявшую у туалетного столика спиной к выходу. Лионелла резко обернулась на скрип двери и попыталась заслонить собою столик, однако Катарина успела заметить раскрытую шкатулку. Мелькнувшая было мысль, что оказалась в комнате, отведенной для фальшивой баронессы, мгновенно улетучилась, стоило осмотреться повнимательней. Сколь ни убедительна была цыганка в своем вранье, все же таких шикарных апартаментов она вряд ли смогла бы добиться. Да к тому же от взгляда Катарины не укрылся испуг, мелькнувший в глазах цыганки, а стало быть, вывод напрашивался сам собой.
- Так-так, - язвительно произнесла Катарина, чувствуя, что час триумфа пробил. - И чем же это вы тут занимаетесь, любезная баронесса?
- Носик пудрю, - процедила Лионелла сквозь зубы.
- Да неужели? - Катарина вплеснула руками. - А так сразу и не подумаешь. Какая занятная пудреница у вас, миледи.
- Подойдите поближе, ваша милость, я и вам носик припудрю, - пообещала цыганка.
- Вы очень любезны, но я лучше приглашу сюда стражу, - беспощадно отозвалась Катарина, сияя торжествующей ухмылкой. - Вот им и попудришь все, что хочешь.
Все-таки было несказанно приятно осознавать себя победительницей.
- Я закричу, что ты воровка, - предупредила Лионелла.
- Что?! - опешила Катарина от такой несусветной наглости.
- Что слышала, конопатая. Попробуй потом доказать, что это не я тебя застукала за промыслом, а наоборот. Я уже подбросила кое-что в твою комнату, так что стражникам не составит большого труда сделать нужные выводы.
Катарина буквально задохнулась от возмущения. От злости кровь прилила к щекам так, что лицу стало жарко.
- Смотри не лопни, - хихикнула цыганка, наслаждаясь крушением триумфаторских надежд своей соперницы.
- Ну, ты и гадюка, - прошипела дворянка, сама в этот момент больше похожая на рассерженную змею.
Сжав кулаки, она двинулась прямо на цыганку. Та, без тени страха и сомнения шагнула навстречу. Однако драке снова не суждено было состояться, ибо в самый последний момент из коридора снаружи послышались несколько голосов.
- Тихо, - потребовала цыганка. - Если нас здесь застанут, обеим не сдобровать.
Сколь ни отвратна была подобная мысль, однако пришлось Катарине признать правоту самозванки. Если застанут здесь, в чужих покоях, поди потом докажи, что заблудилась, а не взломала эту комнату с целью грабежа. Языкастая цыганка вывернется, с нее взятки гладки, тем более, по ее же словам, что-то уже успела подсунуть в комнату Катарины. Конечно, в планы Катарины входит небольшой конфликт с королевским семейством, настолько, чтобы не показаться подходящей кандидатурой для зачисления в пансион и парой для принца, как и для прочих дворянчиков, ошивающихся при дворе, но быть изгнанной за воровство, да еще которого не совершала... Пожалуй, это слишком. За такой позор и отец из замка прогонит навсегда, придется скитаться по свету и попрошайничать, как эта несносная воровка...
Путаясь в платье, кусая губы и проклиная про себя цыганку всеми известными ей бранными словами, Катарина последовала за Лионеллой в укрытие, коим послужила ниша, скрытая бархатной портьерой. Едва девушки спрятались за плотным и пыльным занавесом, от близости которого предательски свербело в носу, голоса, слышавшиеся в коридоре, переместились в комнату.
- Неужели же в целом королевстве ни на кого нельзя положиться?! - взволнованно воскликнул кто-то тонким дребезжащим голоском, услышав который, Катарина хрюкнула, пытаясь подавить взрыв смеха.
Лионелла тут же зажала ладонью рот своей сопернице и вынужденной спутнице, за что получила весьма чувствительный тычок локтем в бок. Впрочем, цыганка не осталась в долгу и ответила не менее ощутимым пинком по лодыжке. Если бы Лионелла не поспешила убрать руку от лица Катарины, та наверняка прокусила бы ей ладонь. Цыганка прижала палец к губам, призывая Катарину соблюдать тишину, затем пригрозила кулаком для убедительности. Катарина так же ответила немой угрозой, на чем их возня и закончилась.
Между тем тонкий голосок продолжал возмущаться:
- Слуги - сплошное дурачье, а вассалы - ничтожные трусы!
- Не судите их слишком строго, ваше величество, - послышался другой голос, женский, звучавший ровно и спокойно.
Услышав, что в комнате присутствует сам король, Катарина не удержалась и, чуть отодвинув портьеру, осторожно выглянула наружу. При виде монарха, девушке пришлось проявить чудеса выдержки, чтобы не расхохотаться и тем самым не выдать свое убежище. Хотя на постоялом дворе юная леди Линслод в запальчивости и назвала монарха кривоногим, но до сей поры его величество представлялся ей высоким статным человеком с благородными чертами лица, как изображены государи на страницах древних трактатов в отцовской библиотеке. На деле же король оказался мал ростом и чересчур худосочен, из широченных рейтуз высовывались тонкие и действительно кривые ножки, обтянутые чулками, жабо плохо скрывало цыплячью шею на которой сидела лопоухая голова, при этом лихо заломленная корона наползала на левое ухо. Камзол со вставками придавал плечам Фернара Тринадцатого несуразно богатырскую ширину. Нелепость королевского телосложения еще более бросалась в глаза в присутствии рядом с ним супруги - высокой статной женщины с красивыми чертами лица.
- А как же еще прикажете назвать кучку подхалимов, именующих себя рыцарями и уверяющих в своей верности короне, но готовых забиться в щель, как тараканы, при первой же опасности?! - раздраженно спросил король.
Судя по всему, королевская чета только что вернулась из тронного зала, где общалась со своими подданными, ибо вряд ли его величество постоянно носил на голове неудобную корону, все время сползающую то на одно ухо, то на другое. Вот и сейчас король Фернар с нескрываемым удовольствием освободил свою плешивую макушку от монаршего головного убора и передал его слугам. Его супруга так же при помощи слуг освобождалась от парадного облачения.
Цыганка ткнула Катарину пальцем в плечо и жестами потребовала задвинуть портьеру. Катарина демонстративно пошевелила губами, беззвучно посылая Лионеллу куда подальше, однако признала требование разумным и снова спряталась за портьеру целиком. Далее ей пришлось только слушать, что происходит в комнате.
- Пожалуй, стоит объявить награду, за сведения о принце, - предложила королева. - И уж тем более щедро вознаградить того, кто освободит и вернет принца домой.
Лионелла и Катарина переглянулись. Вот, значит, из-за чего во дворце поднялся переполох - кто-то напал на наследника трона.
- Вы правы, ваше величество, - согласился король. - Быть может, хотя бы награда заставит наших благородных рыцарей вспомнить на какой полке пылятся их отвага и мужество, - добавил он язвительно.
- У вас есть еще гвардия, ваше величество, - напомнила супруга.
- Да бросьте. Разве вы не видели наших королевских гвардейцев? Толстые ленивые боровы. Со времен Гастарда Хромоногого, нашего славного прапрадеда, жизнь в королевстве сытая и спокойная. Шпаги гвардейцев давно заржавели в ножнах, а в дулах их мушкетов свили гнезда мухи.
Видимо, прав был герцог Готран, когда, перелистывая страницы старинных хроник, вздыхал, что времена отважных рыцарей давно канули в прошлое. Услышав слова короля Фернара, Катарина не могла не признать правоту своего родителя. Да уж, эпоха захватнических войн и лихих приключений давным-давно минула, народ обмельчал, потомки славных рыцарей совсем разучились держать шпагу и годятся только для танцулек на придворных балах.
Вспомнив отца, Катарина подумала, что все складывается просто отлично. Теперь ее совесть не просто чиста, а прямо-таки белоснежна. Нет принца, некого и очаровывать, что, говоря по совести, не очень-то и хотелось. Да и проситься в пансион сейчас совсем не с руки, не может же она соваться к королю и королеве со своими просьбами, когда в монаршей семье такое горе. Может быть, ещё и траур объявят по всему королевству. В общем, пора возвращаться домой. Осталось только как-то понезаметнее выбраться из королевских покоев. Вот ведь угораздило оказаться в такое неподходящее время в таком неподходящем месте. А все из-за цыганки. Вот дать бы ей сейчас хорошего пинка, чтобы выпала из-за портьеры прямо к ногам короля и королевы, пусть бы объясняла, чем она тут занимается. Одно плохо - придется и самой точно такие же пояснения давать. Как назло еще и от пыли в носу так свербит, что приходится ноздри пальцами зажимать, того и гляди чихнет и выдаст свое присутствие.
На счастье девушек, королевская чета недолго пребывала в комнате. Вскоре голоса их величеств и все прочие звуки стихли и двери стукнули друг о друга, закрываясь.
Первой укрытие осторожно покинула Лионелла. За ней из-за портьеры выбралась Катарина и оглушительно чихнула - все-таки пыль от бархата расщекотала ноздри. Цыганка вздрогнула и сердито прошипела:
- Тихо ты, кукла белобрысая!
- Я не воровка, мне бояться нечего, - с вызовом ответила Катарина, утирая нос рукавом самым неподобающим благородной леди образом.
- Уверена, что нечего? - ухмыльнулась Лионелла. - Посмотри вон туда.
Катарина повернулась в указанном направлении, однако не увидела абсолютно ничего, достойного своего внимания.
- Ты о чем? - недоуменно спросила она, поворачиваясь обратно.
Катарина успела только заметить как Лионелла выскользнула за дверь с бронзовым подсвечником в руках.
- Ты куда?! - воскликнула Катарина, заподозрив недоброе и метнувшись к дверям вслед за цыганкой столь стремительно, насколько позволял подол платья.
Опасения подтвердились, дверь оказалась запертой снаружи - очевидно, цыганка заложила в ручки подсвечник.
- Немедленно выпусти меня отсюда! - потребовала Катарина, барабаня в дверь.
- Ори громче, быстрее найдут, - ехидно посоветовала Лионелла из-за двери. - Пока можешь придумать себе оправдание.
За дверями все стихло, цыганка ушла прочь, оставив соперницу в столь незавидном положении. Первым желанием Катарины было броситься на штурм двери, сотрясая воздух отборнейшими проклятиями, однако здравый смысл подсказал, что лучше бы вести себя потише. Вслед за этой мыслью пришла полная растерянность. Все-таки проклятая цыганка обвела ее вокруг пальца. И что теперь делать? Вряд ли придется сидеть взаперти очень долго, наверняка придут слуги или еще кто-нибудь - если лампы не погасили, значит, обязательно кто-то появится. Но вот как им объяснить свое присутствие в королевских покоях и как объяснить, кто ее запер здесь? А если чертовка сейчас еще вызовет стражу и скажет, что это она поймала воровку... Скверно.
Сжав кулаки и скрипнув зубами, Катарина дала себе слово, что обязательно посчитается с цыганкой, теперь это для нее дело чести.
В поисках путей спасения девушка подошла к окну. За мутными, давно не мытыми стеклами в темноте улицы расплывчато мигали фонари, слышались цокот копыт, посвист кучеров, хлопки хлыстов, грохот колес. Не иначе, гости разъезжались восвояси, а может быть, и сами король с королевой покидали дворец.
Будь Катарина не в этом дурацком платье с кружевами, а в более привычной для себя одежде, в которой совершала "подвиги" в окрестностях отцовского замка, окно послужило бы отличным выходом из создавшейся ситуации. Но в таком наряде она неминуемо оступится и грохнется на клумбу, а то и на мостовую.
Снаружи из коридора послышались шаркающие шаги. План спасения созрел мгновенно и, подхватив подол платья, Катарина метнулась к двери. Расчет оправдался - когда неизвестный человек вытащил подсвечник из ручек и распахнул двери, девушка оказалась скрытой за створкой.
Шаркающей походкой незнакомец направился в глубь комнаты к столу. Впрочем, он оказался не таким уж и незнакомцем, сегодня Катарине уже довелось увидеть этого человека в тронном зале - даже со спины невозможно было не узнать королевского звездочета, такой нелепый наряд ни с чем не перепутать. Ангелиус, кажется, так его назвала плутовка Лионелла.
Поддерживая подол платья, Катарина на цыпочках выбралась из своего укрытия и попятилась в распахнутую дверь. При этом она задела локтем створку, послышался предательский скрип. Девушка закусила губу и чертыхнулась про себя - вот ведь, дворец самого короля, а петли смазать не могут.
Несмотря на преклонный возраст, королевский звездочет явно не имел проблем со слухом и моментально обернулся на скрип двери. Водрузив на нос пенсне, он с удивлением воззрился на Катарину, замершую в дверях и бестолково комкающую в ладонях подол собственного платья.
Дабы не оставить времени на зарождение каких-либо сомнений в душе старичка, Катарина ляпнула первое, что пришло в голову:
- Я ищу баронессу Лионеллу.
Впрочем, Катарина и в самом деле очень хотела бы сейчас увидеть так называемую баронессу, и не только увидеть, но еще и основательно поколотить. Вспомнив, о правилах приличия, которые без особых успехов пытались привить ей учителя, выписываемые герцогом Готраном, и которых девушка благополучно выжила из отцовского замка, Катарина добавила:
- Добрый вечер.
Девушка даже попыталась изобразить реверанс, однако поклон получился не очень - учителя так и не смогли обучить ее премудростям хорошего поведения, приличествующего благородным дамам. Вернее, Катарина сама не уделяла должного внимания подобным урокам, считая все эти выкрутасы бесполезными и потешными кривляньями.
- Добрый вечер, юная леди, - отозвался звездочет, вернув, наконец, подсвечник на его законное место, то есть, на стол. - Увы, баронесса только что покинула дворец.
- Как?! - возмутилась Катарина.
Она едва сдержалась, чтоб не разразиться отборнейшей бранью. Вот ведь чертова цыганка! Опять улизнула! Впрочем, чего еще ожидать от воровки? Струсила отвечать за свои проделки.
- Баронесса отправилась на Чандайскую топь, - сообщил звездочет.
- А что, ее замок стоит на болоте? - язвительно поинтересовалась Катарина.
Уж она-то отлично знала, что жилищем так называемой баронессе может служить лишь какой-нибудь шалашик. Ну, да, ему место как раз на болоте, как и его обитательнице, да чтоб ее засосало в эту чертову трясину...
- Благородная баронесса Киатти отправилась к колдуну Мирингельму, - пояснил Ангелиус.
Катарина едва не расхохоталась. Знал бы это старый пенек, кого называет благородной. Сдержавшись от проявления такой непочтительности к сединам королевского астролога, девушка полюбопытствовала:
- И откуда только вы все знаете?
Старичок пожал плечами и просто ответил:
- Я сам указал ей дорогу к топи.
- Зачем? - опешила Катарина.
- Вы конечно же в курсе, какое несчастье постигло королевскую семью... - предположил было Ангелиус.
Однако Катарина тут же отвергла его предположение, потребовав подробностей:
- Нет, не в курсе. Расскажите.
- Как? Вы ничего не знаете? - удивился звездочет. - Его высочество, принц Тьеретт во время пикника подвергся нападению и был похищен неизвестными. Причем, нападение было не совсем обычным. Сопровождавшие принца гвардейцы утверждают, что ни с того, ни с сего на землю опустился густой туман, из которого появились чудовища, схватили наследника трона и бесследно исчезли.
- А при чем же здесь баронесса Лионелла? - нетерпеливо спросила Катарина, проявляя рискованное равнодушие к несчастьям королевского семейства.
- Миледи великодушно изъявила желание принять участие и предложила свою помощь. В похищении принца явно замешано колдовство, поэтому я и посоветовал баронессе разыскать Мирингельма. Это единственный известный нам чародей. Настоящее колдовство нынче большая редкость, но, как видите, иногда еще случается. Возможно, Мирингельм каким-то образом причастен к злодейству. По крайней мере, слухи о нем ходят очень недобрые. Но даже если он и не при чем, то может оказать содействие в поисках.
Катарина ненадолго задумалась. Интересно, что задумала эта чертовка Лионелла? Трудно ожидать, что простая уличная воровка отправится на поиски принца просто так, поддавшись благородному порыву, тем более, что и благородству-то никакому неоткуда в ней взяться. Неужели решила выслужиться перед королем и королевой, охмурить принца и оттяпать себе полкоролевства? Вот проныра!
- Скажите-ка, любезнейший, как вас там... - обратилась Катарина к звездочету.
- Ангелиус Торнелий Начитанный, - охотно напомнил старик. - Звездочет и личный астролог их величеств, а так же почетный член академии Звездознания и Космографии, глава королевского общества библиотекарей...
- Я поняла-поняла, что вы очень умный, - прервала старика Катарина.
Однако и титулов у этого звездочета, не каждый дворянин может похвастаться таким длиннющим представлением. Пожалуй, на фоне списка регалий Ангелиуса померкло бы даже имя самого короля.
- Скажите, уважаемый Ангелиус, а вам не показалось странным, что отправиться на поиски принца изъявила желание девушка? - спросила Катарина.
При этом она лихорадочно соображала, что же предпринять ей самой.
- Честно говоря, предложение баронессы было весьма неожиданным и вызвало у меня некоторые сомнения, - признал Ангелиус. - Однако эта благородная дама клятвенно заверила, что в ее распоряжении находится десяток верных слуг, отлично владеющих шпагой и мушкетом.
- Ну, да, - скептически усмехнулась Катарина.
Язык у цыганки как помело, врет на каждом шагу. И чтобы вот этой вот проходимке достался принц, награда и полкоролевства? Ну уж нет, такого Катарина не допустит. Слишком много чести для простой воровки. Пусть ей самой королевский отпрыск трижды не нужен, но и цыганке она его не уступит. Придется пока повременить с возвращением домой. В конце концов, зло должно быть наказано. Вот посчитается с воровкой, тогда можно будет и вернуться в отцовский замок с легкой душой и чистой совестью.
- Любезный, расскажите-ка мне все то, что уже рассказали баронессе - потребовала Катарина.
- Неужели вы собираетесь последовать за ней на поиски принца? - оторопел старичок.
- Именно так, - подтвердила Катарина и бойко солгала: - Не сомневайтесь, меня тоже сопровождают десять надежных слуг. Но мне потребуется ваша помощь, почтенный Ангелиус Торнелий... и дальше, как вас там...
На счастье Катарины звездочет удержался от нового перечисления всех своих должностей, регалий и заслуг перед королевством и просто выразил готовность посодействовать всем, чем только возможно в благородном деле освобождения наследника трона из рук неизвестных злодеев.
Решившись на дальнее путешествие и надеясь на приключения, Катарина сочла необходимым для себя: во-первых, переодеться, чтобы ноги не запутывались в подоле непривычного платья, во-вторых, вооружиться, чтоб было чем дать по зубам неизвестному чародею, в-третьих, обзавестись скакуном, достойным своего благородного седалища.
Одежду ей предоставил звездочет. Откуда только в его гардеробе взялся такой наряд? Пожалуй к приставке Ангелиуса Начитанный следовало бы еще добавить и Запасливый.
Наконец-то удалось сменить порядком надоевшее кружевное тряпье и неудобные туфельки на более привычные телу камзол, панталоны и ботфорты. Если бы в ее распоряжении было достаточно времени, Катарина любовалась бы и любовалась своим отражением в зеркале. Свои светлые волосы девушка спрятала под широкополой шляпой с пером и сейчас снова стала похожа на задиристого мальчишку-бретера.
Со всем остальным дело обстояло гораздо хуже. Впрочем, проблему вооружения Катарина решила довольно-таки легко, просто "позаимствовала" шпагу и пару пистолетов у одного из королевских стражников, благо, тот мирно дрых на посту. Шпага с трудом вынималась из ножен и, судя по ржавчине на лезвии, не использовалась по назначению не только ее прежним владельцем, но и вообще когда-либо. А беглый осмотр пистолетов выявил, что огнестрельное оружие пребывает в ничуть не лучшем состоянии, чем холодное. Интересно, мушкеты у королевских стражников такие же запущенные? Кажется, до прошлого вечера жизнь в королевстве и в самом деле была слишком уж спокойной. Похоже, на ближайшем привале придется основательно заняться чисткой оружия.
А вот добыть себе достойного скакуна оказалось весьма проблематично. Понятное дело, что на королевскую конюшню девушку никто не пустит и коня ей никто не даст, какими бы благородными намерениями она не объясняла свое требование. В этом деле ей не смог бы помочь и Ангелиус. К сожалению для себя и в отличие от цыганки, в конокрадстве у Катарины не имелось никакого опыта. Впрочем, совсем не это остудило пыл юной дочери благородного лорда Готрана. Ведь если она попадется на конокрадстве в конюшне самого короля и это дойдет до отца, тут уж никакими отговорками не отделаешься. Даже ради соперничества с ловкачкой Лионеллой идти на такой риск Катарина не могла себе позволить. Не для того выпутывалась из сложнейшей ситуации, в которой оказалась благодаря коварной цыганке, чтобы снова навести на себя подозрения в краже.
Размышления девушки прервало пофыркивание, раздавшееся совсем рядом. Оглянувшись, Катарина увидела ослика. Того самого облезлого ослика, верхом на котором приехала во дворец днем.
Катарина покраснела от досады. Ну уж нет, только не это. Снова садиться на это несуразное животное, чтобы каждый встречный тыкал пальцем и улюлюкал вслед... Второй раз она такого позора не переживет.
Ослик раскрыл пасть и выдавил из себя жуткий пронзительный звук. Он словно почувствовал, что в нем снова нуждаются, подал голос и даже забил копытцем, наверняка искренне считая себя настоящим боевым жеребцом и красноречиво намекая на полную свою готовность к подвигам.
Катарина застонала, осознав безвыходность ситуации. Как ни крути, а более достойного скакуна, чем этот облезлый осел, сейчас под рукой действительно нет. Да и время уходит, лихая цыганка опережает ее уже намного. Следует отдать ослику должное, сюда он домчал девушку довольно резво, несмотря на неказистый вид.
Скрипя зубами и чувствуя себя круглой идиоткой, Катарина оседлала осла.
На ее счастье, в этот поздний час город был не слишком оживлен и мало кому удалось посмеяться над странной наездницей, гарцевавшей верхом на облезлом ослике. Лишь стражники у дворцовых ворот откровенно ржали вслед. Было бы время, она б уж им ребра-то пощекотала острием теперь уже ставшей своей ржавой шпаги.
Вскоре Катарина покинула город и выехала на дорогу, ведущую к Чандайской топи, раскинувшейся за пределами королевства в трех днях пути, если верить словам Ангелиуса.