'...он существует уже тысячи лет, наводя ужас на взрослых и детей в больших городах и глухих местечках.
Слово 'ликантроп', от которого он получил свое название, буквально означает 'человек-волк' и происходит от греческого lykantropia.'
А. С. Кузовкин, Н. Н. Непомнящий
'Легко ли быть оборотнем?'
____________________
Гремит барабан, пылает костер, суровый лик взирает с высоты на поляну. Бой барабана все громче. Но нет, это сердце стучит в разгоряченной груди, все ускоряя ритм. Отблески пламени пляшут на лапах елей, причудливые тени мечутся вокруг.
Жарко. Все тело пылает огнем. Кровь стучит в висках, сердце рвется из груди. Свет костра меркнет, кажется, сама жизнь угасает. Но через миг все вокруг оживает, начинается новая, совсем другая жизнь. Настоящая.
Бежать, бежать. Не от кого-то, не за кем-то. Просто бежать. Потому, что так надо. Так велит сама жизнь. По-другому нельзя. Тьма дебрей раскрывает объятия лапами могучих елей, лес встречает своих детей.
Это их жизнь, только здесь они становятся теми, кто есть на самом деле, кем рождены.
Они бегут. Бегут от тьмы к свету. Бегут навстречу своей судьбе. Так велит инстинкт - могучее звериное чувство. Он ведет их через века, сквозь тысячелетия. И горе тому, кто осмелится прервать их бег, посмеет встать на пути детей леса.
____________________
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Председатель приемной комиссии еще раз внимательно перечитал документы и посмотрел на абитуриентку поверх массивных очков. Под его пристальным взглядом девушка смутилась. Она сама чувствовала, что на глазах заливается краской и от этого смущалась еще больше.
- Значит, хотите стать педиатром? - уточнил председатель.
- Да, - выдавила из себя девушка.
- Детей любите?
Девушка смогла только кивнуть в ответ.
- Поздновато документы подаете, - заметил председатель комиссии. - До вступительных экзаменов осталось всего ничего. Я, конечно, понимаю, что вы не местная, но все же ваша деревня не на краю света, могли бы и пораньше приехать.
- Извините, - только и смогла выдавить из себя девушка.
От волнения ей даже стало трудно дышать. Казалось, эта мука никогда не кончится. При сборах все представлялось совсем иным и, отправляясь в город из родной деревни, девушка даже представить себе не могла, что простая подача документов в приемную комиссию мединститута обернется для нее настоящей пыткой. Природная застенчивость всегда становилась для нее препятствием в общении с людьми, особенно с мужчинами, тем более здесь, в городе, где все вокруг чужое, незнакомое. А тут еще этот никчемный допрос. Сколько же можно? Уж лучше бы сказали сразу, что у нее нет никаких шансов, и отпустили с богом.
Между тем строгий председатель продолжал:
- Вам было необходимо пройти медкомиссию. Вы знаете об этом?
Девушка кивнула.
- Да хватит вам, Андрей Михайлович, бедную девочку мучить, - заступилась за девушку женщина, сидевшая за соседним столом. - Совсем ее застращали. Подумаешь, беда какая, пройдет она медосмотр. Можно даже после экзаменов, если сдаст. Прямо у нас и пройдет. Хоть бесплатно будет. А оформим потом, задним числом. Ничего ж страшного.
Андрей Михайлович взглянул на коллегу, потом вдруг улыбнулся девушке и, хитровато подмигнув ей, сказал:
- Вот, Зинаида Петровна у нас добрая фея, а я, значит, злой сатир. Да не переживайте вы так, девушка. Школу вы закончили с замечательными отметками, не думаю, что на экзаменах у вас будут проблемы. Можете готовиться к сдаче.
У приезжей было еще много вопросов, в частности волновала проблема жилья - будет ли ей предоставлено место в студенческом общежитии. Но услышав, что она свободна, девушка забыла обо всем.
Даже не попрощавшись, она выскочила из приемной, толкнув кого-то дверью. Захлопнув дверь, она увидела девушку своего возраста в красной майке и выцветших джинсах, с мобильным телефоном на шее.
- Осторожней нельзя? - недовольно проворчала девушка в джинсах, потирая ушибленный локоть.
- Извините, - пробормотала приезжая.
Девушка в джинсах наклонилась за своими тетрадками, которые выронила, приезжая бросилась ей помогать. Взглянув на незнакомку, девушка в джинсах спросила:
- А ты чего такая красная? Субботин, что ли, нарычал?
- Я не знаю, как его фамилия, - ответила приезжая. - В очках такой. Андрей Михайлович, кажется.
- Он, - кивнула девушка в джинсах. - До чего же вредный старикашка. Его здесь никто не любит.
В этот момент дверь открылась и 'вредный старикашка' вышел из кабинета. Взглянув на девушку в джинсах, он строго произнес:
- Опять ты здесь крутишься, Перова. К экзаменам готовься.
- Готовлюсь я, Андрей Михайлович, - пробурчала девушка.
- Лучше готовься. Опять провалишься, как в прошлом году.
Переведя взгляд на приезжую, Субботин добавил уже мягче:
- И вы готовьтесь, девушка.
Сказав это, он направился в другой конец коридора. Девушка в джинсах кивнула приезжей.
- Идем.
Обе вышли из здания на крыльцо.
- Тебя как зовут? - поинтересовалась девушка в джинсах.
- Маша, - ответила приезжая. - А тебя?
- Оля. Первый раз поступаешь?
Маша кивнула.
- А я второй, - вздохнула Оля. - Самое верное - это сразу в два института документы подавать. Лучше, конечно, в три. В какой-нибудь все равно пройдешь.
- А если во все сразу? - спросила Маша с улыбкой.
Оля рассмеялась.
- Это вряд ли. Тут в один-то не знаешь, как прорваться.
- Извини, Оля, но у меня есть дела, - сказала Маша. - Мне еще жилье надо найти. Приятно было познакомиться.
Она уже собиралась было уйти, но Оля остановила ее вопросом:
- Так ты приезжая?
Маша кивнула.
- А откуда ты? - снова спросила Оля.
- Из области. Деревня Кряжи, знаешь такую?
- Никогда не слышала, - Оля пожала плечами. - Так ты сегодня приехала? А вещи твои где?
- На вокзале оставила, в камере хранения. Извини, Оля, но я действительно должна идти.
- Ну так пошли вместе, я тебе помогу квартиру найти.
Маша внимательно посмотрела на новую знакомую и спросила:
- А разве тебе больше нечем заняться?
- Вообще-то нечем, - ответила Оля. - У меня все подружки в Москву подались, даже погулять не с кем. От этой зубрежки уже голова пухнет, - она кивнула на свои тетрадки. - А так хоть отвлекусь немного.
Маша улыбнулась. Эта симпатичная общительная девчонка ей понравилась. Сама Маша была слишком стеснительна и всегда страдала от собственной скованности. Было бы совсем неплохо, если бы новая знакомая помогла ей освоиться в этом большом городе.
- Хорошо, идем вместе, - сказала Маша.
- Вон киоск, видишь? - Оля указала на другую сторону улицы. - Сейчас газету купим, там объявления есть. Сейчас многие квартиры сдают. Деньги-то на хату у тебя есть?
- Пятьсот рублей могу себе позволить, - скромно ответила Маша.
- Ну, на квартиру, конечно, не хватит, но комнату за такую цену найти можно. Идем.
Оля сама купила нужную газету, потом девушки устроились на скамейке тут же, на аллее, и принялись вдвоем изучать объявления.
- Вот, смотри, - Оля ткнула пальцем в одно из объявлений. - Наверное, это подойдет. На, звони.
Она протянула Маше свой мобильный телефон.
- Ой, я таким пользоваться не умею, - испуганно сказала Маша.
- Ладно, я сама.
Оля набрала номер и приложила телефон к уху.
- Здравствуйте, - сказала она в трубку. - Я по объявлению.
Задав несколько вопросов, девушка попрощалась и отключила телефон.
- Это тебе не подойдет. Давай смотреть дальше.
- Наверное, дорого по такой штуке разговаривать, - предположила Маша, указав на мобильник.
- Ничего, - беззаботно отмахнулась Оля. - Я не сирота, есть кому за это удовольствие платить.
Машу несколько покоробило такое заявление. Новая знакомая явно ни разу в жизни не утруждала себя физической работой, а вот Маше пришлось повкалывать и отношение к деньгам у нее было совсем иное. Они с братом слишком рано осиротели - родителей своих вообще не знали, а бабка умерла год назад. Пришлось самим зарабатывать на жизнь. Маша подрабатывала на ферме, а брат сел на трактор. В родной деревне люди уже давно забыли, что такое зарплата и как ее получают, все финансовые расчеты заменил натуральный обмен. Брату Михаилу стоило немалых усилий собрать скромную сумму в тысячу рублей, чтобы отправить сестру учиться в город. Хорошо еще, что соседи помогли. Нет, Маша знала цену деньгам, нелегкая жизнь научила ее беречь каждую копейку.
Между тем Оля набрала новый номер, но снова осталась недовольна предложением. Сделав еще пару звонков, она, наконец, сделала свой выбор и сказала в трубку, заканчивая разговор:
- Хорошо, это нам подходит. Мы обязательно придем сегодня же.
Отключив телефон, она посмотрела на Машу и сказала:
- Ну вот, теперь ты не бездомная.
- А где этот адрес? - поинтересовалась Маша.
- Тут недалеко. Бабулька сдает комнату всего за триста рублей. Дешевле только даром. Можем идти за твоими вещами и знакомиться с хозяйкой.
- Спасибо тебе, Оля, - поблагодарила Маша. - Ты очень меня выручила. Даже и не знаю, что бы я без тебя делала.
- Да ладно, - Оля беззаботно отмахнулась, - Идем на вокзал.
Девушки поднялись со скамейки и пешком направились на вокзал. Попутно Оля показывала приезжей местные достопримечательности. Особо она обратила внимание Маши на одноэтажное здание с разноцветными стеклами, где над входом красовалась вывеска 'Желтый попугай'.
- А вот тут, Машка, можно классно оторваться, хоть на всю ночь зависай.
- А что здесь? - полюбопытствовала Маша.
- Дискотека ночная. Я тут часто бываю. Давай зайдем.
- Еще же не ночь.
- Ну и что? Бар-то работает. Посидим, расслабимся.
И не слушая отговорки Маши, Оля чуть ли не силой затащила ее внутрь.
В сумрачном зале тихо играла музыка. Посетителей было немного. Подсев к стойке бара, Оля хлопнула по табурету рядом с собой, приглашая Машу сесть, и кивнула бармену, молодому парню.
- Привет, Славик!
- Привет! - ответил тот. - Что-то ты сегодня рано.
- Мы просто шли мимо, решили заглянуть.
Взглянув на Машу, Славик спросил:
- Кто твоя подружка? Я ее раньше здесь не видел.
- Это Маша. Она только сегодня приехала из... Машка, как твоя деревня называется?
- Кряжи, - робко напомнила Маша.
- Во-во, она оттуда.
- Что будете заказывать, девушки? - спросил Славик.
- Мне 'Балтику' дай, - попросила Оля. - Маш, а ты пиво будешь?
- Нет-нет, - почти испуганно отказалась Маша. - Я такого не пью. Мне бы лучше квасу. Жарко очень.
Славик улыбнулся, а Оля весело расхохоталась. Маша смутилась, поняв, что ляпнула что-то не то.
- Извините, но квас мы здесь не подаем, - сказал Славик. - Могу предложить 'Спрайт' или 'Фанту'.
- А что это? - спросила Маша, опять не подумав.
- Ну ты и дремучая, - поразилась Оля. - Славик, налей ей 'Спрайту'. Не бойся, Машка, это простая газировка.
Бармен поставил перед Олей бокал пенистого пива, а Маше придвинул высокий стакан с бесцветным шипучим напитком. Маша осторожно попробовала напиток, краснея от стыда - под взглядами бармена и новой знакомой она чувствовала себя полной дурой. Конечно, эти двое родились и выросли в большом городе, а ей все здесь в диковинку. Про эту американскую газировку она слышала когда-то, просто забыла от волнения. Но как объяснить такое городским жителям. Для них все это обыденные вещи, а в их сельмаге в Кряжах кроме водки отродясь никаких напитков не бывало.
Потягивая пиво, Оля весело болтала. Слушая ее, Маша никак не решалась напомнить о времени. А подружка все рассказывала какие-то истории, заливисто смеясь. Маша плохо понимала, о чем она вообще говорит, совсем другие мысли не давали ей покоя.
Когда начал собираться народ, Маша наконец осмелилась прервать подругу и напомнить ей о делах:
- Оля, мы не опоздаем?
- Да не бойся ты, успеем, - отмахнулась Оля. - Славик, налей еще.
Вскоре зазвучала ритмичная музыка, зал ожил. Оля вскочила и, схватив спутницу за руку, потянула ее за собой.
- Пойдем потанцуем!
- Нет-нет, - испуганно отказалась Маша.
Она попыталась вырвать свою руку, но Оля держала крепко.
- Идем! Чего ты боишься?
Оля втянула Машу в круг танцующих.
- Смелее! - воскликнула Оля.
Если бы сейчас Маша оказалась в бане в мужском отделении, она, наверное, смутилась бы меньше. Стоя столбом среди танцующих незнакомых людей, она чувствовала себя нелепым уродцем. В душе девушка прокляла себя последними словами за слабоволие. И зачем только она позволила Оле затащить себя в это место? А эта городская тоже хороша, не понимает, что нельзя вот так, с разбегу, вталкивать человека в незнакомую жизнь.
А подружка беззаботно двигалась в ритмах диско. Оглянувшись, Маша заметила устремленный на нее взгляд Славика. Бармен подмигнул девушке и ободряюще улыбнулся. Кто-то толкнул Машу сзади, какая-то девушка недовольно окликнула ее:
- Эй, подруга, место не занимай!
Еще кто-то сделал нелестное замечание в адрес Маши, послышался смех. Это было уж слишком. Как ни робка и стеснительна была Маша, гордость и у нее имелась. В ней вдруг взыграло самолюбие. Она хоть и в деревне родилась, но на танцполе тоже кое-что умеет - на выпускном в районной школе мальчишки чуть не дрались за честь потанцевать с ней.
И подавив в себе робость, девушка целиком отдалась во власть музыкальных ритмов.
Обслуживая клиентов, Славик издали наблюдал за новой девушкой. В этом заведении бывали разные женщины - от малолеток, только-только начинающих примерять мамины лифчики, до зрелых развратных стерв, но такой потрясающе красивой и обаятельной девушки ему здесь видеть еще не доводилось. Да что здесь, он вообще таких никогда не встречал. Она не была испорчена разгульной жизнью, подобно местным завсегдатаям, в ней не было ни чванливого высокомерия, ни глупой бесшабашности. В ней чувствовалась женственность, которой в большинстве своем практически напрочь лишены городские девчонки, полупьяные от пива, смолящие табаком и способные своим непристойным матом смутить любого вокзального грузчика. С такими разгульными девицами хорошо весело проводить время, а вот дружить по-настоящему можно только с такой девушкой, как Маша.
А как она танцевала! Первая робость прошла и из испуганного цыпленка она превратилась в прекрасного лебедя. Бесспорно, Маша затмила собой всех прочих девушек. Бросив взгляд по сторонам, Славик заметил, что не только его внимание приковано к приезжей девушке, почти все в зале, не исключая и женщин, неотрывно следили за Машей, любуясь ее грацией.
- Во дает девка! - восхищенно сказал один из мужчин у стойки бара.
Его спутница бросила на него недовольный взгляд.
А приезжая девушка целиком отдалась танцу, казалось, она не замечает больше ничего вокруг. Двое подвыпивших парней попытались было привлечь ее внимание, но Маша просто повернулась к ним спиной. Славик усмехнулся. Он знал этих парней, они часто заявлялись сюда в поисках девиц на ночь. Они никогда не уходили отсюда без пары, но сегодня нарвались явно не на ту девушку. За время работы барменом Славик немного научился разбираться в людях и на его взгляд Маша была вовсе не из тех легкомысленных дурочек, которых могут увлечь городские пижоны. Вот Оля запросто могла бы зависнуть с этими парнями на всю ночь, такая кампания в ее духе. Вон как она весело щебечет с одним из них.
Между тем музыка ненадолго стихла, освободив, наконец, Машу от своей магической власти. Девушка скромно приняла восторженные похвалы в свой адрес и снова напомнила подружке о времени. Разочарованно вздохнув, Оля была вынуждена согласиться, что им уже пора. Умело осадив парней, последовавших было за ними, Оля повела подругу к выходу.
Славик проводил девушек взглядом. Бармена несколько разочаровал их ранний уход - Маша могла бы стать достойным украшением сегодняшней ночи, по крайней мере, лично для него. Вздохнув, он переключил свое внимание на клиентов.
Когда девушки, наконец, забрали вещи Маши из вокзальной камеры хранения и явились по нужному адресу, была уже почти полночь. Подъезд панельной девятиэтажки встретил их глухой бронированной дверью.
- И что теперь? - с тревогой спросила Маша, взглянув на подругу. - Говорила ведь тебе, пойдем скорее. Все нормальные люди спят уже.
- Ерунда, - беззаботно отозвалась Оля. - Сейчас я позвоню, пускай бабулька сама спускается и открывает.
- Неудобно как-то, - смущенно сказала Маша. - Все-таки пожилой человек.
- Ничего, не переломится, - пренебрежительно фыркнула подружка. - В конце концов, ей же надо комнату сдать. Ты клиент, а клиент всегда прав. Не будь ты такой тихоней, Машка, а то начнут на тебе ездить все, кому не лень.
Она взялась было за свой телефон, но в этот момент железная дверь с лязгом отворилась и из темноты выпрыгнул здоровенный черный дог. Басовито гавкнув, он рванулся к девушкам. Оля и Маша отпрянули назад, выронив сумки и взвизгнув от испуга. Вслед за догом наружу выпал щуплый мужчина в больших очках. Натянув поводок, он раздраженно скомандовал:
- Назад, Цезарь!
Дог нехотя подчинился.
- Извините, пожалуйста, - смущенно пробормотал мужчина и потащил своего питомца на прогулку.
Пес последовал за хозяином, оглядываясь и косясь на девушек налитыми кровью глазами и оскаливая огромные клыки.
- Ну ни фига себе! - ошеломленно выдохнула Оля. - Нет, Машка, ты видела? Вот это зверюга. И зачем только разрешают таких телят в квартирах держать? Ну, пошли.
Взяв сумки, девушки вошли в дом и поднялись на седьмой этаж. Оля позвонила в дверь одной из квартир. Через минуту из-за двери послышался женский голос:
- Кто там?
- Мы по объявлению, - ответила Оля. - Мы с вами разговаривали по телефону сегодня днем.
Щелкнул замок и дверь открылась. Девушки увидели высокую пожилую женщину в сером платье. Наклонив голову, она строго посмотрела на поздних гостей поверх очков с высоты своего гвардейского роста.
- Долго же вы добирались, - заметила хозяйка. - Из-за вас я отказала еще двум желающим.
- Простите пожалуйста, - смущенно пробормотала Маша.
- Так вы сдаете комнату? - спросила Оля.
- Я могу принять только одного жильца, - строго сказала женщина. - У меня не общежитие.
- Не беспокойтесь, комната нужна ей, - ответила Оля, указав на подругу. - Я у вас жить не собираюсь.
Хозяйка внимательно посмотрела на Машу, все так же поверх очков, и сказала ей:
- Заходите. А вас я не приглашаю, - остановила она Олю.
- Ну и ладно, не очень-то и хотелось, - пробурчала девушка.
Протянув Маше сумку, она попрощалась с подругой:
- Пока, Машка! Увидимся на экзаменах.
Заперев дверь, женщина проводила Машу в комнату.
- Располагайтесь, девушка.
Маша окинула взглядом комнату. Обстановка была более, чем скромной: кровать, письменный стол, два стула и шкаф с обшарпанной полировкой.
- Если вас что-либо не устраивает, я вас не задерживаю, - произнесла хозяйка.
- Нет-нет, меня все устраивает, - поспешно и даже несколько испуганно ответила Маша.
Отказываться от жилья в такое время суток было бы верхом безумия. Ну куда она денется сейчас, среди ночи, в чужом незнакомом городе? Впрочем комната действительно вполне соответствовала непритязательным потребностям Маши, она не была избалована излишествами цивилизации.
- Как вас зовут? - спросила хозяйка.
- Маша, - ответила девушка. - А вас?
- Шлимман Августа Вениаминовна, - несколько чопорно представилась женщина. - Вот, что я вам скажу, Мария. Чтобы между нами не было никаких недопониманий, вам придется сразу усвоить несколько правил. Вы не должны приводить сюда гостей, не должны создавать шум, не должны возвращаться домой позже десяти часов. Я не люблю, когда юные девушки шатаются по ночам, курят и пьют.
- Я не курю, - робко сказала Маша. - И не пью.
- Завтрак, обед и ужин всегда происходит в одно и то же время, - строго продолжала Шлимман. - Если не желаете питаться вместе со мной, дело ваше, но никаких разъеданий в комнате быть не должно - тараканов плодить мне не надо. И вы всегда должны поддерживать порядок в комнате. Стирать себе тоже будете сами. Вам все понятно?
Маша кивнула.
- Не слышу.
- Да, - подавленно сказала Маша. - Я все поняла.
- Плату за этот месяц я возьму с вас вперед, - объявила ей Шлимман. - С вас триста рублей.
Маша без возражений заплатила. Взяв деньги, Шлимман сказала:
- Спокойной ночи. Постельное белье в шкафу.
С этими словами она вышла и закрыла за собой дверь, оставив девушку одну.
Стараясь не шуметь, Маша застелила постель. Она даже не рискнула распаковать свои вещи, опасаясь шуршанием вызвать раздражение хозяйки квартиры. Не мешало бы умыться перед сном, но выйти из комнаты Маша тоже побоялась. Слишком уж суровой и неприветливой оказалась хозяйка. Когда Оля сказала, что комнату сдает бабулька, Маша представила себе добродушную старушку, похожую на ее собственную бабушку. Она никак не ожидала встретить такого солдафона в юбке.
Раздевшись, девушка нырнула под одеяло. Только сейчас она почувствовала, как устала за день, слишком уж много впечатлений было сегодня. Город встретил ее не слишком приветливо, деревенская девушка плохо вписывалась в ритм его суетной жизни. Ну ничего, может быть, завтра все изменится. Только бы сдать экзамены и пройти конкурс. Но это все потом, а сейчас спать. Надо набраться сил, городская жизнь слишком уж утомительна.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Внимательно изучив списки абитуриентов на доске объявлений, Маша улыбнулась. Ее имя значилось среди зачисленных.
- Машка! - услышала она истошный вопль за спиной.
Как только девушка обернулась, на нее прыгнула Оля, чуть не сбив с ног.
- Машка! Я прошла! - взвизгнула подруга. - А ты?
- Вот, - Маша с гордостью указала на свое имя в списке.
- Класс! - воскликнула Оля. - Я тебя поздравляю!
- И я тебя, - улыбнулась Маша. - Только зачем так кричать? На нас же все смотрят.
- Да пусть смотрят, - отмахнулась Оля. - Зря я, что ли, столько сил потратила? Уж и порадоваться нельзя?
Девушки вышли на улицу. Глядя на подругу, чуть не подпрыгивающую от возбуждения, Маша заметила с улыбкой:
- Ты так и сияешь от радости.
- Еще бы, - ответила Оля. - Я второй год сюда пробиваюсь.
- Ты так хочешь стать врачом?
- Еще чего не хватало! Да я терпеть этого не могу. Всю жизнь лечить чужие болячки, ковыряться во внутренностях, возиться с анализами... Фу.
Оля брезгливо поморщилась, ее даже всю передернуло.
- Зачем же ты пошла в мединститут? - удивилась Маша.
- А чтобы папашке угодить, - беспечно сказала Оля. - Он хирург, между прочим, главный, в областной клинике работает. Хочет чтобы и я доктором стала. А мне так все это до лампочки. Папашка грозился меня на фабрику отправить работать, если не стану учиться. Если бы я нынче не поступила, пришлось бы становиться ткачихой. А на фиг мне это надо? Ну, ничего, потусуюсь тут год-другой, а там что-нибудь придумаю. А ты почему решила сюда поступать?
- Чтобы стать врачом, - тихо, но убежденно ответила Маша. - Я хочу помогать людям, хочу лечить детей.
- Ну ты даешь, - только и смогла сказать Оля.
При этом она посмотрела на подругу так, словно та сморозила несусветную глупость. Ни разу в жизни не утруждавшая себя заботами о хлебе насущном, не умевшая ничего, кроме как развлекаться, бездумно тратя родительские деньги, Оля не понимала, как можно добровольно хотеть трудиться, да еще и иметь призвание к какой-либо профессии. Маша, напротив, не могла понять, как можно быть настолько легкомысленной, как вообще можно так относиться к жизни. Столько людей сдали экзамены, но не прошли по конкурсу, а Оля, которой в общем-то без разницы на кого учиться, поступила. Ведь она занимает чье-то место. Может быть, тот, кто не зачислен в институт из-за нее, мог бы стать отличным врачом. Но не станет потому, что Оля решила задобрить своего папу.
- Это же неправильно, - тихо сказала Маша.
- Что неправильно? - не поняла подружка.
- Так поступать неправильно. Ты должна учиться, раз тебя приняли. Иначе получится, что ты напрасно занимаешь чье-то место. И вообще, пора тебе уже задуматься о своем будущем.
- Ой, да ладно тебе, Машка. Не будь ты такой идейной занудой. Задумаюсь я о будущем, только потом. А сейчас пошли гулять. Устала я до чертиков, хочу вытряхнуть из головы всю эту ученую муть. Идем!
В 'Желтом попугае' как всегда было шумно и весело. Славик стоял на своем посту за стойкой бара, по другую сторону сидел его школьный приятель Виктор.
- Не надоело тебе, Славка, здесь околачиваться? - выговаривал однокашнику Виктор, потягивая мартини. - С вечера до зари тут ноги топчешь. С копыт еще не валишься?
- Ничего, - усмехнулся Славик. - Привык.
- Сколько раз я тебя к себе звал, - продолжал Виктор. - Бросай ты к черту свою забегаловку и айда ко мне в клуб. Работа не пыльная, бабки приличные. Чего тебе еще надо? А девчонки там какие.
- Девчонок мне и здесь хватает, - отмахнулся приятель.
- Ах, да, ты же рассказывал. Маша, так ее зовут, кажется. Она здесь, эта твоя фея?
- Нет, - Славик покачал головой. - И вряд ли она здесь появится. Насколько я успел понять, она не любительница таких заведений. А вот ее подружку я часто здесь вижу.
Виктор внимательно посмотрел на приятеля и вдруг рассмеялся.
- Славка, а ты часом не влюбился в свою фею?
- Нет, - ответил бармен, вздохнув. - Но мог бы. Ты бы видел эту девушку. Какие у нее глаза. А как она танцует.
- Совсем тебе девки голову заморочили. Но ты от темы-то не увиливай. Пойдешь ко мне в клуб?
- Спасибо тебе, Витек, за предложение, но нет. Не хочу я на тебя работать.
- Ты что, офонарел?! - оскорбился приятель. - Мы ж с детства друзьями были.
- Да я не в том смысле. Ты же меня пристроить хочешь, поддержать. А я не хочу ничьей поддержки. Сам всего добьюсь.
- Многого ты добился, - заметил Виктор, скептически усмехнувшись. - Пашешь на своего грузина, живешь в общаге, бабу привести некуда. Ты вот на меня посмотри. У меня уже свой клуб, хата не одна, джипяра крутейший. Говорил тебе тогда, когда начинал, держись меня. Сейчас жил бы не хуже.
Славик немного смутился - в словах однокашника была доля истины. В свои двадцать три года он действительно не имел ни кола, ни двора. Вернувшись после службы в армии в родной город, Славик покинул родительский дом и зарабатывал на жизнь самостоятельно. Он перепробовал себя в различных профессиях, пока не устроился барменом в 'Желтый попугай', где заправлял Вахтанг, делец родом из Грузии. Доходов вполне хватало, чтобы понемногу откладывать и оплачивать заочную учебу в институте. Виктор же, в свое время связавшись с криминалом, уже успел сколотить кое-какое состояние. Пока Славик ходил в кирзе, его школьный приятель откупился от призыва в армию и вовсю ковал деньги. Сейчас он уже управлял ночным стрип-клубом, куда впускали далеко не каждого, и в определенных кругах считался фигурой весомой и даже, в какой-то мере, влиятельной. Если бы Славик согласился работать на Виктора, безбедное будущее точно было бы обеспечено. Но за благополучием Виктора мрачной тенью стояла фигура самого Фомы, то есть Олега Фоминского, вора в законе, крупного авторитета в криминальной среде их города. Стрип-клуб 'Афродита', полновластным хозяином которого считался Виктор, на деле принадлежал именно Фоме, собственно, как и весь Зареченский район. А связываться с бандитами Славику вовсе не хотелось. Слишком много тех, кто не угодил Фоме, находили на отмелях реки. Эти свои соображения Славик и высказал приятелю.
- Дурак ты, Славка, - беззлобно ответил Виктор, выслушав его доводы. - Без таких людей, как Фома, сейчас никуда. Думаешь, твой Вахтанг сам себе хозяин? Тоже братве отстегивает. Я тебе реальное дело предлагаю, а ты строишь из себя целочку. Так и будешь всю жизнь на черных корячиться.
- Не обязательно. Может, еще и свое дело открою.
- Ага, как же. И все равно придется под кем-нибудь ходить. Думаешь, диплом получишь и все само в руки посыплется. Ты пойми, Славка, в нашей стране вся экономика криминалом строится. Без нужных людей никакой бизнес не начнешь. Так уж лучше ко мне присоединяйся. Со временем познакомишься с кем надо. Ты ж парень толковый, можешь далеко пойти. А ты в кабаке шестеришь.
Славик не нашелся, что ответить, все-таки в чем-то приятель был прав. Он отвел взгляд в сторону и вдруг замер. В кафе вошли Оля с Машей.
- Ты чего там увидел? - спросил Виктор.
- Это она, - произнес Славик.
Виктор обернулся к выходу. Ему не потребовалось уточнять, кого именно имел в виду приятель. Виктор сразу заметил стройную молоденькую девушку, робко державшуюся за руку подруги. Даже издалека в неверном мигающем свете клубных огней Виктор сумел рассмотреть, сколь она красива. Простенькое, но со вкусом подобранное платьице подчеркивало стройность ее фигурки, манящие изгибы тела. Правильные черты лица, словно выточенные умелым скульптором, не имели ни малейшего изъяна, а черные гипнотические глаза притягивали взгляд.
- Кажется, я тебя понимаю, братан, - пробормотал Виктор.
Между тем Оля сходу потянула подругу на танцплощадку.
- Смотри, Машка, как тут весело! - восторженно взвизгнула она. - А ты идти не хотела!
- Оля, может, не надо,- слабо попыталась протестовать Маша. - И так весь день по городу шатались. Поздно уже.
- Надо! - безапелляционно заявила подруга, увлекая ее за собой.
- Меня же Августа Вениаминовна домой не пустит.
- Да плюнь ты на свою старуху. Ну-ка, Машка, покажи этим лохам, как танцевать надо. Давай!
Устав сопротивляться, Маша наконец сдалась. Ей и самой вдруг страстно захотелось отдаться клубным ритмам - забойная музыка так будоражила кровь, а внимание окружающих так льстило самолюбию.
- А танцевать-то девочка умеет, - заметил Виктор, по-прежнему наблюдая за Машей. - Это я тебе как профессионал говорю.
- А я в этом и не сомневался, - отозвался Славик.
Как и в прошлый раз, Маша привлекла к себе внимание всех без исключения.
- Машка, ты прелесть! - визжала от восторга Оля.
Вскоре рядом появились двое молодых людей. Девушки сразу узнали их, это оказались те самые парни, что клеились к ним в прошлый раз.
- Привет, девчонки! - крикнул один из них. - Классно танцуете!
- Спасибо, - скромно ответила Маша.
- Вы сегодня надолго или опять сбежите? - спросил другой.
- А что? - вопросом отозвалась Оля. - Есть предложения?
- Хотим влиться в вашу компанию, - заявил парень с бакенбардиками. - Меня, между прочим, Вадиком зовут, а это Игорь.
- Ну и что с того? - кокетливо спросила Оля. - Вас и в прошлый раз так звали.
- Но мы так и не услышали ваши имена, а очень хочется познакомиться. Неужели это такая тайна? Вы не шпионки?
- Нет, не шпионки! - расхохоталась Оля. - И тайны никакой нет. Меня Олей зовут, а ее Машей.
Дальше завязался обычный треп ни о чем, когда каждый морочит другому голову. Игорь и Вадик выплеснули на девушек все свое обаяние, Оля весело хохотала, лишь Маша чувствовала себя не в своей тарелке. Она не умела знакомиться с людьми и всякий раз терялась и краснела, когда приходилось разговаривать с незнакомым человеком. Вот и сейчас даже в движениях появилась скованность, пропал весь кураж, прелесть танца была безнадежно испорчена. Кроме того, эти двое парней почему-то вызывали у нее подозрение, интуиция - чувство неопределенное, но почти всегда безошибочное, говорило, что не стоит им доверять. Ольга же напропалую заигрывала с обоими, хотя и Игоря, и Вадика, судя по всему, больше интересовала именно Маша.
- Может, присядем? - предложил Вадик, когда музыка ненадолго стихла. - Вон наш столик.
- Конечно, - сразу согласилась Оля. - Машка, пойдем.
Парни усадили девушек за свой столик.
- Эй, там! - крикнул Игорь, подняв руку и пытаясь взглядом отыскать официанта.
- Проще самим сходить, - сказал ему Вадик. - Девчонки, что вам принести?
Маша не решилась ничего попросить, зато Оля от души заказала всякой всячины и за себя, и за подругу. Как только парни отошли, Маша тихо произнесла:
- Ты что делаешь? Мне домой пора.
- Машка, не будь занудой, - ответила подруга. - Чего ты паникуешь? Посидим, отдохнем, мальчиков раскрутим. Парни, кажись, классные, не жадные. Оттянемся по полной.
- Не нравится мне все это, - пробормотала Маша.
- Да расслабься ты, Машка, не будь такой зажатой. Все путем.
Вскоре парни вернулись. Девушкам они принесли коктейль, себе налили вина.
- Ну, девчонки, давайте, - сказал Игорь, поднимая бокал.
- А что за праздник у вас сегодня? - поинтересовалась Оля, попробовав коктейль.
- Вас встретили, вот и праздник. А вообще-то у моего друга сегодня день рождения, - ответил Игорь, указывая на приятеля.
- О! - оживилась Оля. - И сколько стукнуло?
- Не беспокойся, я уже взрослый, - пошутил Вадик. - Или тебе паспорт показать?
- А больше тебе показать нечего? - подначила его Оля.
- Все увидишь со временем, - пообещал Вадик.
- Ну тогда за все! - рассмеялась Оля и потянулась за своим бокалом.
Игорь придвинул бокал Маше, та испуганно отшатнулась.
- Нет-нет, я не буду.
- Язва, что ли? - сочувственно спросил Игорь.
Оля прыснула в ладошку, парни тоже рассмеялись.
- Нет, я просто не пью, - скромно ответила Маша.
- Это точно, - подтвердила Оля. - Она совсем не пьет.
- Ну, Маша, не обижай моего друга, - сказал Игорь. - Хоть чуть-чуть пригуби. Чисто символически. Это же не водка.
- Нет, я не могу, - слабо отказалась Маша. - Извините.
- Да брось ты, Машка, не ломайся, - поддержала парней Оля. - Сделай глоточек, не умрешь.
Маша заколебалась. В самом деле, чего она так боится? Их соседка в деревне тетя Глаша чуть не каждый день самогонку глушит и ничего, в свои пятьдесят три здоровая, как лошадь. А тут всего лишь легкий коктейль. Стоит ли так упираться? И так уже чувствует себя неполноценной дурочкой среди городской молодежи.
- Ну, если только глоточек, - нерешительно сказала она.
- Вот и отлично! - оживился Игорь и протянул девушке бокал. - Держи. Не бойся, не отравим.
Со своего места Виктор все так же пристально наблюдал за девушками и их случайными знакомыми.
- Это что за типы? - поинтересовался он у приятеля. - Ты их знаешь?
- Да, они тут часто появляются, - ответил Славик. - Так, ничего из себя не представляют. Просто по кабакам шляются, девчонок снимают.
- Шваль, - презрительно процедил Виктор сквозь зубы.
- Ну, это слишком сильное слово, - возразил Славик. - Вот у того, с бачками, отец какая-то шишка в администрации.
- А это ничего не значит, - отозвался Виктор. - Пусть их папаши хоть министрами будут, но сами-то они шелупонь голимая. Поверь мне на слово, Славка, у меня глаз наметанный.
- Не сомневаюсь.
- А фея твоя не очень рада такой компании, - заметил Виктор.
- Это точно, - кивнул Славик. - Она вообще здесь человек случайный, видимо, подружка ее за собой таскает. Мария девушка скромная, робкая даже.
- С такой внешностью характер надо иметь потверже, - произнес Виктор.
Славик внимательно посмотрел на приятеля и заметил:
- А ты, кажется, на нее глаз положил. Уж не хочешь ли ее в свой клуб затащить? Я слышал, тебе новые девочки требуются.
- А ты против? - спросил Виктор. - Ревнуешь, что ли?
Славик усмехнулся и покачал головой.
- Нет. Но думаю, тебе ее не уболтать. Такая девушка ни за что не станет плясать полуголой перед сборищем мужиков.
- Может быть, может быть, - задумчиво пробормотал Виктор. - Впрочем, она еще маленькая для таких танцев. Сколько ей? Семнадцать, не больше?
- Наверное.
Заметив, что вся компания, за которой он наблюдал, поднялась и направилась к выходу, Виктор тоже поднялся.
- Ладно, мне пора. Еще увидимся. А ты, Славка, все-таки подумай над моим предложением хорошенько.
Покинув кафе, парни повлекли девушек к своему автомобилю, припаркованному неподалеку.
- Нет, ребята, мне правда уже пора, - слабо протестовала Маша.
- Да брось ты, Машка, покатаемся немного, - настаивала подруга.
- Ну, ты катайся, а я домой пойду.
- Да что ты, Машуня, как маленькая, - сказал Игорь. - Время-то детское. Сейчас еще в 'Афродиту' заедем, оторвемся. День рождения все-таки.
- Поехали, Машка, поехали, - Оля схватила подругу за руку и потащила к машине. - Не бросишь же ты меня одну. Дома будешь сидеть, когда старухой станешь.
Все сели в шикарный 'BMW'.
- Ну, помчались! - весело крикнул Игорь и включил зажигание.
- Вы же выпили, - с опаской напомнила Маша.
Ответом послужил веселый смех. Машина рванулась с места и на предельной скорости помчалась в Заречье.
Очень скоро они были уже в районе моста.
- Ну как? - спросил Игорь, взглянув на Олю, сидевшую рядом на переднем сиденье.
- Класс! - отозвалась девушка. - Клевая тачка!
- Не надо так гнать, - робко попросила Маша.
Все снова расхохотались.
- Не бойся, Машуня, все путем, - успокоил ее Вадик.
Он попытался обнять девушку, но Маша отстранилась.
- Остановите, пожалуйста, - попросила Маша. - Мне все-таки пора домой.
- Ну вот, опять ты за свое, - недовольно проворчала Оля, поморщившись.
- Оля, ну пожалуйста, скажи им, - настаивала Маша.
Оля повернулась к ней. В глазах подруги была такая мольба и отчаяние, что, несмотря на всю свою бесшабашность, Оля поняла - пора прекращать ночные забавы. Все-таки Маша вылеплена совсем из другого теста, так действительно и до беды недалеко.
- Останови, - потребовала Оля, кивнув Игорю. - Мы выходим.
- Ну, здрасте, - недовольно проворчал тот. - А ты-то чего?
Оля решительно сняла его руку со своего колена и сказала:
- Все, мальчики, кина не будет. Останови, говорю!
Игорь взглянул через плечо на товарища, ища поддержки.
- Ладно, девчонки, не суетитесь, - сказал Вадик. - Хотите свалить, черт с вами. Но давайте хоть до дому вас довезем.
- Сами доберемся, не маленькие.
- Ладно, Игорек, тормозни где-нибудь.
- О'кей, - отозвался приятель.
Он вдруг свернул на грунтовку.
- Эй, мы куда едем? - насторожилась Оля.
Они уже почти доехали до моста. Здесь, у реки, отрезавшей Зареченский район от остального города, места были практически необитаемы - ни одного дома, только пустыри да рощицы. Было от чего встревожиться.
- Сейчас развернемся, подбросим вас к остановке, - ответил Игорь. - На автобусе укатите.
- Какой, на хрен, автобус?! - воскликнула Оля, почуяв недоброе. - Время за полночь.
- Ну, тачку поймаете, - спокойно ответил Игорь.
- Останови, урод! - крикнула Оля, рассердившись.
Машина остановилась на каком-то пустыре.
- Идем, Машка! - скомандовала Оля и вылезла из салона.
Маша хотела было открыть дверцу, но Вадик удержал ее за руку. Игорь вылез вслед за Олей.
- Вы что делаете? - испугалась Маша.
- Спокойно, девочка, расслабься, - ответил Вадик, крепко держа ее за руки. - Просто побалуемся немножко.
Снаружи послышался вопль Оли. Игорь схватил ее и повалил на землю.
- Не трогай меня! - вскрикнула Маша, пытаясь освободиться.
Но Вадик навалился на девушку сверху, его потные руки скользнули ей под платье.
- Не ори, дура, - приказал он. - Будешь хорошей девочкой, сделаем все по-быстрому. Может, еще и бобла подкину. Ты что же думаешь, я зря на тебя время и бабки потратил? За все надо расплачиваться, девочка. Не дергайся, сучка, а то придется тебе личико подпортить.
Никогда еще Маша не испытывала такого смертельного страха. На краткое время ее даже парализовало от ужаса. Кровь бешено стучала в виски, сразу стало нестерпимо жарко. Она закусила губу так, что рот наполнился собственной кровью, но ничего не чувствовала, как будто весь этот кошмар происходил вовсе не с ней. Никогда в жизни девушка и помыслить не могла, что именно с ней может случиться подобное. Ничего более омерзительного и представить было нельзя. Неужели сейчас произойдет гнусное надругательство? Она и целовалась-то всего два раза в жизни, и то несерьезно, и вот какой-то мерзавец жаждет утолить свою похоть. В нос бьет его зловонное дыхание, слюнявые губы тычутся в лицо, а липкие руки шарят по всему телу, стаскивают одежду. Нет!
Словно дикий зверь Маша вонзила зубы в ухо подонка. Тот заорал. В следующий миг удар коленом в пах заставил его оцепенеть от зверской боли. Не помня себя от злости и отчаяния, девушка вцепилась обеими руками в лицо парня. Вадик снова заорал, пытаясь отодрать ее пальцы от своих глаз. Она снова ударила ногой и вытолкнула насильника из салона.
Выскочив из машины с другой стороны, Маша быстро одернула платье и поспешила на помощь подруге. Плача и умоляя отпустить ее, Оля извивалась под другим насильником, пытаясь освободиться от его хватки. А тот уже спустил с девушки джинсы и принялся расстегивать собственные брюки. Подбежав, Маша, что было силы, саданула парня ногой в ребра. Затем пнула еще раз. Второй удар пришелся в гортань. Хрипя и задыхаясь, Игорь отвалился в сторону.
- Бежим отсюда! - крикнула Маша, помогая подруге подняться.
- Стойте, сучки, - послышался сзади хриплый голос Вадика.
Маша резко обернулась. Она даже не успела заметить, что парень сжимает в руке складной нож, просто ударила его кулаком прямо в лицо. Ударила так, что хрустнули собственные пальцы. Никогда в жизни она ни с кем не дралась, но много раз видела, как это делается - деревенские мужики по пьяному делу частенько устраивали мордобой на глазах у всех.
Вадик беззвучно опрокинулся на спину, выронив нож. Похоже, это был чистый нокаут.
Оправляясь на ходу, девушки сломя голову бросились обратно к дороге. Увидев два ярких огня, Маша, не задумываясь, подняла руку. Рядом остановилась большая машина, кажется, джип.
- Помогите, пожалуйста! - крикнула Маша, когда темное тонированное стекло опустилось. - На нас напали!
В салоне зажегся свет. Молодой человек, сидевший за рулем, кивнул и сказал:
- Садитесь.
Девушки влезли на заднее сиденье просторного салона.
- Что? Вечерок не задался? - с усмешкой спросил хозяин машины, окинув девушек взглядом.
- Едемте скорее, - попросила Маша.
- Куда вас отвезти?
- Не знаю, - Маша слегка растерялась. - В милицию, наверное.
- Да какая еще милиция? - простонала Оля, закрыв лицо руками. - Домой, только домой. Ну их на хрен, этих козлов.
- Домой, так домой, - согласился водитель. - А куда именно?
Оля назвала свой адрес. Молодой человек развернул машину и повез девушек обратно в город.
Всю дорогу ехали молча. Оля тихо плакала, размазывая по разбитому лицу остатки косметики. Обняв подругу, Маша поглаживала ее по плечам, пытаясь хоть как-то успокоить, хотя у самой на душе было прескверно. Водитель ничего больше не спрашивал, лишь изредка наблюдал за девушками в зеркало.
Когда джип остановился возле дома Оли, девушка вылезла из салона и с досадой сказала:
- Вот, блин, и сумочку там потеряла из-за этих уродов.
- Да и ладно, - ободряюще ответила Маша. - Сама-то ты как?
- Ничего, жить буду.
Оля посмотрела подруге в глаза, ее распухшие губы скривились в болезненной улыбке.
- А ты не такая уж тихоня, Машка. Спасибо тебе. И прости меня, дуру.
Маша улыбнулась в ответ. Подруги обнялись на прощание.
- Ладно, пойду со шнурком объясняться, - вздохнула Оля.
- С кем? - не поняла Маша.
- С предком. Дремучая ты, Машка. Ладно, увидимся.
Кивнув водителю, Оля потребовала:
- Шеф, довези до точки.
- Не суетись, подруга, - отозвался тот с усмешкой. - Довезем как надо.
Оля направилась к своему дому, а молодой человек повез Машу дальше. Остановив машину у девятиэтажки, где жила Шлимман, водитель объявил:
- Приехали.
- Сколько сейчас времени? - робко спросила Маша.
- Половина второго, - ответил молодой человек, взглянув на часы.
Маша тяжело вздохнула.
- Что? Проблемы? - сочувственно спросил водитель.
- Еще какие. Спасибо вам большое.
Маша вылезла из салона, но вдруг спохватилась.
- Ой, вам же, наверное, заплатить нужно! Только у меня с собой денег нет. Подождете? Сколько я вам должна?
- А у меня, между прочим, не такси, - сказал молодой человек, улыбнувшись. - Ничего вы мне не должны. Спокойной ночи, Маша.
- Откуда вы знаете мое имя? - удивилась девушка.
- Догадался, - ответил водитель и рассмеялся. - Меня, кстати, Виктором зовут. Вот, возьмите, - он протянул Маше визитку. - Будет трудно, позвоните. Всего хорошего.
- До свидания.
Захлопнув дверцу, Маша направилась к подъезду. Открыв бронированную дверь, она оглянулась. Джип все так же стоял на прежнем месте. Несмело махнув на прощание рукой, Маша вошла в подъезд и захлопнула за собой дверь.
Поднявшись на свой этаж, она в нерешительности замерла перед дверью, не осмеливаясь позвонить. Шлимман дала своей постоялице ключ только от подъезда, в квартиру же впускала ее всегда сама. Сегодня девушка нарушила одно из основных правил строгой хозяйки и рассчитывать на радушный прием не приходилось.
Но не стоять же под дверью всю ночь. Тяжело вздохнув, Маша надавила кнопку звонка.
Хозяйка открыла довольно быстро, видимо, не спала. Загородив собою дверной проем, она окинула девушку суровым взглядом. Маша скромно потупилась. После ночных происшествий ее видок наверняка не внушал никакого доверия.
- Ну, заходи, - произнесла Шлимман.
Пройдя в комнату, девушка виновато посмотрела на хозяйку и тихо сказала:
- Простите, пожалуйста.
- Не извиняйся, - остановила ее Шлимман. - Побереги дыхание. Да и время незачем тратить на бессмысленные оправдания.
Маша растерялась.
- Вот, что я тебе скажу, девонька, - сурово продолжала хозяйка. - Забирай-ка ты свои вещички и съезжай подобру-поздорову.
- Как? - растерянно промямлила девушка.
- А вот так.
- Прямо сейчас?
- А чего тянуть?
- Да куда же я пойду? - испугалась Маша. - Ночь на дворе.
- Вот где была, туда и отправляйся, - неумолимо заявила хозяйка.
- Но я же вам заплатила! - негодующе воскликнула девушка.
- А мне твои деньги и не нужны. Вот, забирай, - женщина вложила в ладонь Маши сотенные купюры. - Ни копеечки твоей мне не надо. Все, выметайся.
Маша поняла, что уговаривать хозяйку бесполезно, принципиальная старуха просто не желает ничего слушать. В душе вдруг начала закипать злость, взыграло самолюбие. Ну и пусть, и ладно. Не станет она умолять эту упертую бабку. Она не арестантка, чтобы подчиняться глупым приказам этой старухи, потакать ее самодурству. У нее тоже есть чувство собственного достоинства. Если Шлимман ожидала, что девушка будет унижаться перед ней, лить слезы, то она жестоко ошиблась. Не нуждается Маша в ее благодетельстве, обойдется.
Девушка быстро собрала свои вещи в две большие сумки, молча отдала хозяйке ключ и покинула квартиру, всем своим видом демонстрируя полную независимость. Впрочем, на хозяйку эта демонстрация не произвела никакого впечатления, так же молча она захлопнула дверь за спиной девушки.
Только в лифте Маша задумалась, как же ей быть дальше? Вся уверенность сразу улетучилась. Девушка вдруг осознала, что осталась совсем одна среди ночи в большом городе, чужом и совсем недружелюбном. Можно, конечно, попросить помощи у Оли, может быть, она приютит на ночь. Но подруге сейчас наверняка и без того несладко. Неизвестно, как отец встретил дочку после ночных похождений, а тут еще вдруг и Маша заявится.
Неожиданно она вспомнила о Викторе. Может быть, обратиться к нему? Отыскав визитку, которую ей дал хозяин джипа, Маша прочитала данные. На карточке значился лишь ночной клуб 'Афродита' и номера телефонов. Бог его знает, где находится этот клуб. Да и позвонить все равно неоткуда. К тому же она даже толком не знает, кого спросить, кроме имени ей ничего не известно.
Но выйдя из подъезда, девушка вдруг увидела тот самый джип. Автомобиль стоял на прежнем месте. Хлопнула дверца, из машины вышел Виктор.
- Далеко собрались? - шутливо спросил он.
Девушка неопределенно пожала плечами.
- Вижу, ваши приключения продолжаются, - заметил Виктор. - Тяжелая ночка еще не окончена.
- Просто я стала бездомной, - ответила Маша.
- Ну, это поправимо. Я как чувствовал, что еще понадоблюсь, специально решил подождать. Садитесь, поедем.
Он забрал у Маши сумки и понес их к машине.
- Куда вы хотите меня везти? - с опаской спросила девушка.
- Пристрою вас на ночь. Не под забором же вам спать. Ох и тяжелые же у вас котомки. Что тут? Вы, случайно, никого не ограбили?
- Я не воровка, - тихо сказала Маша.
- Я пошутил, - успокоил ее Виктор.
- Я поняла, - кивнула Маша. - А в сумках в основном книги. Я учусь.
- Ну, поехали.
Виктор уложил сумки на заднее сиденье, девушку усадил на переднее, сам сел за руль.
- Не переживайте, Маша, все будет хорошо.
С этими словами он включил зажигание и тронул машину с места. Ехать пришлось через весь город, в Заречье. Пока добрались до места, Маша задремала, слишком уж устала она за эту ночь. Виктор не тревожил ее. Лишь когда они подъехали к новенькой кирпичной высотке, он осторожно разбудил девушку.
- Приехали, - сказал Виктор. - Пойдемте.
Взяв сумки Маши, молодой человек провел ее в дом. Они поднялись на лифте на восьмой этаж, Виктор открыл дверь квартиры и пригласил девушку внутрь.
Они оказались в однокомнатной квартире с простенькой обстановкой. Сделав широкий жест рукой, Виктор объявил:
- Можете располагаться. А я вас покидаю.
- Разве это не ваша квартира? - робко спросила Маша.
- Моя, но я здесь не живу. Так что можете обустраиваться.
- Но это же, наверное, очень дорого, - высказала опасение Маша. - У меня нет таких денег.
Виктор улыбнулся.
- Пусть вас это не тревожит. Жизнь длинная, как-нибудь сочтемся. Только у меня к вам одна просьба, Маша. Вы девушка совсем еще молодая, наверное, только после школы. Я вроде бы тоже не старик. Давайте перейдем на 'ты', а то я как-то по-дурацки себя чувствую.
- Давайте, - согласилась Маша. - То есть, давай.
- Вот и отлично. Ну, я поехал. Вот тебе ключи, счастливо оставаться! Если что, звони.
Попрощавшись, Виктор ушел, оставив Машу в одиночестве.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Субботин был очень недоволен появлением институтского секретаря Леночки в самой середине лекции. Приспустив на нос большие очки, он так посмотрел на секретаря, словно хотел расстрелять ее тут же, прямо у двери.
Леночка растерянно кашлянула. Суровый характер старика был известен всем, перед ним робели не только студенты, но и большинство преподавателей.
- Чего вам? - строго спросил Субботин.
- Извините, Андрей Михайлович, Медведеву срочно вызывают в ректорат.
Маша встрепенулась. Вроде бы, она не знала за собой никаких грехов перед институтским начальством. Странно, чем мог быть вызван столь срочный вызов?
- Медведева, что вы сидите?! - прикрикнул на нее Субботин. - Идите! И поторопитесь, не отнимайте мое время.
Маша быстро собралась и покинула аудиторию, спиной чувствуя испепеляющий взгляд старика - сегодня он был особенно не в духе.
- Что случилось? - спросила Маша у Леночки, оказавшись в коридоре.
- Там все узнаешь, - отмахнулась та. - Иди быстрее, там тебя человек из милиции дожидается.
Маша совсем растерялась, не зная, что и подумать. Лихорадочно перебирая в уме на ходу всевозможные варианты, она никак не находила причину, по которой могла бы заинтересовать милицию.
Между тем секретарь сопроводила девушку в кабинет, где представила молодому человеку в сером костюме.
- Вот она.
- Благодарю вас, - кивнул молодой человек. - Вы позволите?
Он многозначительно взглянул на Леночку. Та пренебрежительно пожала плечами и сказала:
- Пожалуйста, разговаривайте.
С этими словами она вышла, прикрыв за собой дверь.
- Вы кто? - робко спросила Маша.
Молодой человек раскрыл перед ее носом удостоверение и представился:
- Старший лейтенант Дробышев, уголовный розыск. Извините, что пришлось оторвать вас от занятий.
- А что вам нужно? - снова спросила Маша.
Девушка сама услышала дрожь в собственном голосе. Со стороны она, должно быть, выглядит сейчас очень испуганной. Впрочем, это так и есть. К природной застенчивости присовокуплялся еще и внушенный с детства страх перед людьми в погонах. Этот хоть и в штатском, но все же милиционер, а бабушка всегда предупреждала, что от милиции лучше держаться подальше. Очень уж бабка не любила служителей закона - ее сын Петр, отец Маши и Михаила, умер в тюрьме совсем молодым, где оказался по несправедливому обвинению.
Вихрь мыслей в Машиной голове остановили слова Дробышева.
- Я хочу поговорить с вами об Ольге Перовой, - произнес он. - Вы ведь подруги, так мне сказали.
Это заставило Машу насторожиться. Сегодня Оли не было на занятиях. Конечно, она легко могла себе позволить прогулять хоть неделю, но почему-то Маша испытывала смутное чувство тревоги за подругу, странное ощущение уже случившейся беды.
- Что-то случилось? - взволновалась Маша.
- Случилось, - кивнул Дробышев. - Этой ночью какие-то подонки зверски избили вашу подругу и изнасиловали.
У Маши сразу подкосились ноги, столь ошеломила ее страшная новость. Дробышев поддержал девушку под руку.
- С вами все в порядке? - участливо спросил он.
- Да-да, - рассеянно кивнула Маша. - То есть... Нет... Просто это так... неожиданно, так... Господи, какой кошмар! Кто это сделал?
- Вот это мы и пытаемся сейчас установить. К сожалению, потерпевшая сейчас без сознания и не может указать на преступников. Мы опрашиваем всех ее знакомых. Мне сказали, что вы близкие подруги.
Маша снова кивнула.
- Расскажите, где она бывает, с кем общается, - попросил Дробышев. - У нее есть парень?
Маша растерянно пожала плечами.
- Я не знаю.
- Не знаете? - удивился Дробышев. - Вы же подруги. Мне сказали, что вы почти всегда ходите вместе.
- Это так, - подтвердила Маша. - Но мы знакомы всего чуть больше месяца. Она не знакомила меня со своими приятелями. Только упомянула как-то, что все ее прежние друзья и подружки уехали в Москву учиться. А ее отец не отпустил.
- Но хоть что-нибудь вы должны о ней знать.
- Но я ничего не знаю. Извините, кажется, я ничем не смогу вам помочь.
- Вчера вы были вместе? - спросил Дробышев.
- Мы расстались сразу после занятий.
- Она куда-нибудь собиралась?
- Не знаю. Оля ничего мне не говорила. Впрочем, она никогда ничего не планирует заранее и может решиться на что угодно в любое время.
- Ее отец сказал то же самое, - кивнул Дробышев. - Однако, должен заметить, у вас странная дружба. Что же вы так, ничего о подруге своей не знаете?
Маша лишь пожала плечами, покраснев от смущения.
- Ладно, если что-нибудь вспомните, позвоните мне, - Дробышев протянул девушке листок с номером мобильного телефона. - До свидания.
Он хотел было выйти, но Маша робко остановила его:
- Подождите. Скажите, пожалуйста, где сейчас Оля?
- Она в центральной клинике, - ответил Дробышев. - Там, где работает ее отец. Но сегодня вас вряд ли к ней пустят. Всего хорошего.
Попрощавшись, он вышел из кабинета. В дверь тут же заглянула Леночка.
- Ну, как? - поинтересовалась она. - Поговорили?
Маша ничего не ответила и поспешно покинула кабинет. Проводив ее взглядом, секретарь недоуменно пожала плечами и хмыкнула.
Несмотря на предупреждение Дробышева, Маша сразу же помчалась в больницу. По пути она заглянула на рынок, купила на последние деньги яблок и мандаринов. Вряд ли подруге в ее нынешнем состоянии понадобятся эти фрукты, но явиться в больницу с пустыми руками Маша не могла.
Толстая тетка в регистратуре подтвердила, что Ольга Перова лежит в этой больнице, но она сейчас в реанимации и пройти к ней никак нельзя.
- Совсем нельзя? - робко переспросила Маша.
- Совсем, - отрезала регистраторша.
- Ну, хоть передачу примите, - попросила девушка.
- А я не почтальон, чтобы посылки ваши разносить, - недружелюбно ответила тетка. - Приходите в приемное отделение с пяти до семи и передавайте все, что хотите. А вообще-то вашей подруге сейчас не до передач, жива бы осталась.
Маша совсем сникла. Она уже было собралась уйти, но вдруг в голову пришла спасительная мысль.
- А можно с Федором Степановичем поговорить? - спросила она.
- С кем? - не поняла тетка.
- С Федором Степановичем, - повторила Маша. - Перовым. Он хирург.
- Вон телефон на стене. Звоните, вызывайте.
- А номер?
- У меня тут не справочное. Там все написано.
Маша подошла к телефону внутренней связи, висевшему на стене. Над аппаратом на стене висел список абонентов, но никаких имен и фамилий, только номера отделений. Маша ничего не знала об Олином отце, кроме того, что он хирург, но снова обращаться к сердитой регистраторше не рискнула, поэтому стала набирать номера, казавшиеся ей подходящими. С третьей попытки ей повезло и вскоре к телефону вызвали Перова.
- Кто это? - послышался в трубке усталый мужской голос.
- Я подруга Оли, - поспешно сказала Маша. - Вы меня не знаете. Меня к ней не пускают. Я хотела узнать, как она?
Перов ничего не ответил, Маша слышала в трубке лишь его тяжелое дыхание.
- Вы слышите меня? - осторожно спросила девушка.
- Вы Маша? - вдруг спросил Федор Степанович.
- Да, - удивленно отозвалась девушка. - Откуда вы знаете?
- Догадался. Оля рассказывала о вас. Если кто и мог навестить ее в такую минуту, так только вы. Подождите, я сейчас.
Послышались гудки. Повесив трубку, Маша отошла от телефона. Через несколько минут распахнулись двери лифта и в холл вышел высокий мужчина в белом халате. Его виски серебрились сединой, а лоб прорезали глубокие морщины, но более мужчину старила усталость, она отчетливо читалась в его запавших глазах, видимо, доктор провел бессонную ночь, да и день выдался ничуть не легче.
Оглядев холл, доктор направился прямо к Маше.
- Кажется, это с вами я сейчас разговаривал, - произнес он. - Здравствуйте, Маша.
- Здравствуйте, - робко ответила девушка. - Я вот тут принесла... Это для Оли.
Она протянула Перову пакет с фруктами. Тот взял пакет и в свою очередь протянул девушке белый халат, который держал в руке.
- Наденьте это и пойдемте. Оля только что очнулась. Я думаю, она будет рада вас видеть.
В кабине лифта Маша и Федор Степанович поднялись на пятый этаж. Доктор повел девушку по коридору.
- Где же вы были раньше, Маша? - неожиданно произнес Перов.
- Я пришла сразу, как только узнала, - растерянно ответила девушка.
- Я не об этом. Знаете, наверное, я плохой отец. Слишком мало времени уделял дочери, смотрел сквозь пальцы на все ее проделки, не замечал, как она отбивается от рук. Оля ведь росла без матери, она очень рано умерла. А я практически все время отдавал работе. Спасал чужие жизни, а собственную дочь проворонил. Вот к чему все это привело. Вы первая из ее подруг, о которой она мне откровенно рассказала. До этого она водила дружбу со всякой шпаной, едва не стала наркоманкой. Оля искренне восхищается вами. Мне кажется, вы смогли бы уберечь ее от многих ошибок, повлиять на нее. Жаль, что вы появились в ее жизни так поздно.
В голосе Перова прозвучала такая печаль, что Маше вдруг стало невыносимо жаль этого усталого человека. Ее саму повергло в шок то, что случилось с Олей, каково же ему, родному отцу. Наверняка он провел бессонную тревожную ночь у постели дочери, к тому же его гложет чувство вины за все случившееся.
- Все будет хорошо, - тихо сказала Маша, тронув его за рукав.
- Надеюсь, - кивнул Федор Степанович. - Об одном только прошу вас Маша, не покидайте мою непутевую дочь. Она нуждается в вашей поддержке, даже если сама не понимает этого.
- Не покину, - пообещала девушка. - Уж теперь-то я буду за ней присматривать.
- Спасибо, - с улыбкой поблагодарил Перов. - Вот мы и пришли.
Они остановились у двери в бокс со стеклянными стенами. За стеклом Маша увидела в окружении аппаратов и капельниц забинтованного человека, в котором с великим трудом можно было узнать Олю.
- Федор Степанович! - окликнули Перова издалека. - Вас уже ждут.
- Прошу прощения, Маша, я должен быть в операционной. - извинился Федор Степанович. - Вы можете зайти ненадолго, поговорить с Олей. С этим туда нельзя, - он указал на пакет с фруктами, - но скоро Олю переведут в палату и я обязательно все ей передам. До свидания, Маша. И приходите почаще, я предупрежу, чтобы вас пропускали в любое время.
Попрощавшись, доктор быстро ушел. Маша вошла в бокс и осторожно приблизилась к постели. На Олю невозможно было смотреть без содрогания - левая сторона лица опухла и стала фиолетовой, один глаз заплыл, разбитые губы почернели, сломанный нос скрывали бинты, голова ее тоже была перебинтована.
Приоткрыв уцелевший глаз, Оля тихо прошептала:
- Привет, подружка.
- Привет, - так же тихо ответила Маша. Она с трудом сдерживала слезы, столь невыносимо было видеть подругу в таком состоянии. - Как ты, Оля?
- Ничего. Спасибо, что пришла. А куда папа ушел?
- Его на операцию вызвали. Но он скоро вернется, ты не переживай.
- Не суетись, Машка. Мне переживать уже поздно.
- Да что ты такое говоришь, Оля? Ты обязательно поправишься и все будет хорошо. А я буду навещать тебя каждый день. Ты только не волнуйся. Все будет хорошо.
- Не тараторь, Машка, - тихо попросила Оля. - Голова болит.
- Извини, - смутилась подруга.
От волнения она действительно начала говорить слишком громко и быстро.
- Ты как меня нашла? - спросила Оля.
- Милиционер сказал, - ответила Маша. - Я сразу же сюда побежала. Я там тебе яблок принесла, мандаринов. Только говорят, что тебе пока нельзя.
- Мне бы пивка лучше, - прошептала Оля. - Или сигаретку.
Маша слегка растерялась. Взглянув на подругу одним глазом, Оля неожиданно спросила:
- Дура я, Машка, да?
- Да, - честно ответила Маша.
Из распухших губ подруги вырвался смешок, тут же сменившийся глухим стоном. Маша осторожно погладила Олю по руке и сочувственно спросила:
- Очень больно?
- Очень, - не стала бравировать Оля. - Эти ублюдки мне ребра сломали.
- Кто это был? - спросила Маша. - Кто это сделал с тобой? Ты их знаешь?
- Ты и сама их знаешь, - ответила Оля. - Помнишь тех козлов на 'BMW', с которыми мы в 'Попугае' познакомились? Это они.
- Как?! - ахнула Маша. - Да где же ты их снова нашла?
- Сами отыскали, сволочи. Я тогда сумочку потеряла на пустыре, а там документы были. Вот они меня и нашли. Поквитаться захотели за тот раз. Они и тебя ищут. Так что будь осторожна, Машка.
- Я сейчас же сообщу в милицию, - решительно сказала Маша. - Пусть их посадят.
- Да пусть им между ног все вырвут, - со злостью произнесла Оля сквозь зубы. - Скоты!
От волнения у девушки участилось дыхание, видимо, воспоминания о пережитом, в конце концов, прорвались из глубины сознания, где удерживались до сих пор. На глазах Оли выступили слезы.
- Сволочи! - выкрикнула она, не в силах больше сдерживать истерику. - Козлы!
Один из аппаратов тревожно запищал. Маша испугалась. Обняв подругу за плечи, девушка принялась успокаивать ее, сама заливаясь слезами:
- Оленька! Милая! Не надо! Прошу тебя! Все будет хорошо! Их накажут, я тебе обещаю! Не плачь!
В бокс вбежали две медсестры.
- Все, девушка, уходите, - решительно потребовала старшая из них и чуть ли не силой вытолкала Машу за дверь. - Завтра придете.
Маша еще некоторое время стояла у стекла, нервно наблюдая, как медики хлопочут над Олей. Прибежали еще два человека, видимо, состояние больной серьезно ухудшилось. Одна из сестер потребовала, чтобы Маша немедленно покинула отделение. Впрочем, девушка и сама уже была не в силах смотреть на страдания подруги.
Глотая слезы, Маша спустилась на первый этаж и выбежала на улицу. От расстройства и волнения она почти ничего не соображала и сама не помнила, как добралась домой.
Место в студенческом общежитии ей пообещали предоставить лишь в следующем месяце, пока же девушка жила на квартире, предоставленной ей Виктором, тем самым случайным знакомым, что встретился им с Олей ночью на шоссе. Придя домой, Маша без сил повалилась на кровать и снова разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку.
Жалость к несчастной подруге, обида за нее выплескивались потоками слез. Город жесток. Очень жесток. Как можно было сотворить такое с беззащитной хрупкой девушкой, совсем еще девчонкой? Что будет теперь с Олей? Кости срастутся, раны заживут, а как же искалеченная душа? Как будет она жить дальше после всего пережитого? Случись такое с самой Машей, она, наверное, сошла бы с ума от стыда и унижения.
Выплакавшись, Маша немного успокоилась и пришла в себя. Сейчас она просто не имеет права предаваться отчаянию, она нужна своей подруге. Отец Оли прав, кто кроме него и Маши может сейчас поддержать ее? Но прежде всего должны получить по заслугам те подонки, что посмели глумиться над девушкой, надругались над ней, избили так жестоко.
Отыскав номер Дробышева, Маша взялась за телефон. Женский голос вежливо сообщил, что абонент недоступен или отключен. Подождав немного, девушка снова набрала номер старшего лейтенанта, но результат был тот же.
Да где же этот Дробышев? А вдруг эти парни уже выследили ее? Вдруг они подкараулят ее у подъезда или возле института? Что тогда будет с ней самой? То же, что и с Олей?
Маше стало страшно. Снова и снова она набирала один и тот же номер, но абонент по-прежнему был недоступен. Наконец она решилась набрать '02'. Но теперь номер был занят, телефон выдавал лишь короткие гудки.
Господи, да что же это такое? Неужели в этом проклятом городе никому нет дела до чужой беды? Где эта милиция, когда так нужна ее защита?
На глаза попалась визитка Виктора. Может быть, обратиться за помощью к нему? Он человек сильный и решительный. Это, конечно, не очень удобно, но, в конце концов, надо же хоть что-то предпринять, иначе так со страху и помереть можно.
Маша быстро набрала номер сотового Виктора.
- Алло! - послышался в трубке знакомый голос.
- Здравствуйте, Виктор, - сказала девушка дрожащим от волнения голосом. - То есть ... здравствуй.
- А, Маша! - узнал тот. - Привет! Как дела?
- Очень плохо. Мне нужна помощь, я просто не знаю, к кому еще обратиться.
Поспешно и сбивчиво Маша объяснила Виктору суть дела. Тот внимательно выслушал девушку и сказал:
- Успокойся и ничего больше не предпринимай. Я еду.
Через двадцать минут он действительно приехал. Едва пройдя в квартиру, Виктор сразу потребовал:
- А теперь давай все то же самое, но подробнее.
Маша снова пересказала всю историю, произошедшую с подругой, и поведала ему о собственных страхах.
- Значит, это те самые парни, от которых вы сбежали в ту ночь, когда мы познакомились? - переспросил Виктор.
Маша кивнула.
- С подружкой твоей они расквитались и теперь ищут тебя? - снова уточнил Виктор.
- Да, - ответила Маша.
- Хреново дело, - задумчиво произнес Виктор.
- Я звонила милиционеру, который приходил сегодня в институт, но он почему-то не отвечает. Я не знаю, что мне делать. Мне очень страшно.
- Да, влипла ты, девочка, - хмуро заметил Виктор. - Но менты тебе не помогут, будет только хуже.
- Почему? - удивилась Маша.
- Эти парни все равно до тебя доберутся. Не они, так их дружки. Если ты или твоя подруга заявите на них, вас очень быстро заставят отказаться от своих показаний, а то и вовсе грохнут. Да и менты кругом продажные, в конце концов, все может повернуться так, что вас же и обвинят в даче ложных показаний. И окажутся на нарах не они, а вы. Поверь мне, такое у нас уже бывало и не раз.
В изнеможении Маша опустилась на кровать и сжала виски руками. Слова Виктора ошеломили ее. Она и представить себе не могла, что возможен такой извращенный поворот событий. Но не доверять Виктору у нее не было оснований. Девушка и сама не раз слышала о произволе милиционеров и безнаказанности преступников, только вот никак не ожидала, что такое коснется лично ее.
- Что же мне делать? - обреченно спросила Маша.
- Ну, все еще не так плохо, - успокаивающе произнес Виктор. - Выход есть.
Он присел рядом с Машей и обнял ее за плечи.
- Послушай меня внимательно. От ментов ты помощи не дождешься, но есть человек, который сможет тебя защитить.
- Кто он? - настороженно спросила девушка.
- Фома. Слышала о таком?
- Нет. А кто это?
- Мой босс. Он все Заречье держит.
- Бандит? - испугалась Маша.
- Деловой человек, - дипломатично поправил Виктор. - Он очень влиятельная фигура, с ним считаются все. И своих он в обиду не дает.
- Значит, он сможет помочь? - спросила Маша, воспрянув духом.
- Сможет, - заверил ее Виктор. - Но есть одно препятствие. Чтобы Фома мог защитить тебя, ты должна на него работать. Таковы правила.
- Что значит 'работать'? - не поняла Маша. - Я что, должна стать бандитом? Или...
Виктор рассмеялся.
- Ты, Маша, фильмов про гангстеров насмотрелась. Я ведь тебе уже сказал, Фома не бандит, он деловой человек, бизнесмен. Он держит легальный бизнес, под ним многие фирмы ходят, клубы, рестораны. Клуб 'Афродита', которым я управляю, тоже он держит. Ты могла бы работать у меня. Я как раз набираю новых танцовщиц, а ты очень хорошо танцуешь.
- Откуда ты знаешь? - удивилась Маша.
- Видел, - просто ответил Виктор, не вдаваясь в подробности.
- Подожди-подожди, - Маша вскочила на ноги и прошлась по комнате. - Как же я могу плясать в твоем клубе? Это просто невозможно! Я же учусь.
- Придется сделать выбор, - спокойно сказал Виктор. - В институте тебя быстро достанут, а пойдешь ко мне, тебя уже никто не посмеет тронуть. Да и деньги будешь получать такие, что докторам и не снились. Сможешь родне помочь. В деревне у тебя наверняка кто-то остался.
Маша ненадолго задумалась. Безусловно, в словах Виктора была доля истины. Брат Миша, оставшийся дома в родной убогой деревеньке, конечно же нуждается в помощи, хоть ни за что и не признается в этом. Им еще долги надо отдавать. Всю жизнь оба провели в нищете, согласись Маша сейчас на предложение Виктора, она смогла бы обеспечить и себя, и брата. Хоть Маша и жила в городе совсем недавно, она была наслышана о том, какие доходы имеют работники фирм, банков, клубов. Оля все уши прожужжала об этом, сама мечтая пристроиться на какое-нибудь теплое доходное местечко. Да и защита очень нужна, где-то рыщут двое подонков, жаждущие разделаться с ней. На милицию действительно нет никакой надежды, в этом Виктор прав. Вот Дробышев оставил номер телефона, а сам испарился и наплевать ему на все, все его расспросы лишь для галочки. Милиция ее не защитит. Как странно все перевернуто - защиты от одних бандитов надо искать у других. Но взять и вот так сразу поменять все планы, отказаться от своей мечты... Совсем не за тем Маша стремилась попасть в большой город, чтобы изгибаться на шесте в каком-то клубе. Не нужно ей это. Да и какая из нее танцовщица? Она при встрече с незнакомцами сразу краснеет, двух слов связать не может, а тут придется выступать в зале, полном народа. Нет, это не для нее. Надо искать какой-то другой выход.
- Я не могу, - тихо произнесла Маша.
Виктор встал и, снова взяв девушку за плечи, внимательно посмотрел ей в глаза.
- Не спеши с ответом, - сказал он. - Я понимаю, тебе сейчас нелегко, ты напугана, столько всего навалилось сразу. Не торопись принимать окончательное решение, обдумай все хорошенько.
- Я, наверное, домой уеду в деревню, - устало сказала Маша. - Все брошу и уеду.
- Не торопись, - повторил Виктор. - Завтра останься дома, отдохни хорошенько, подумай. Здесь безопасно, можешь ничего не бояться. Только на улицу не выходи.
- А как же занятия? - робко спросила девушка.
- Пропустишь денек, ничего страшного. А в конце дня я заеду, съездим в клуб, сама посмотришь, что к чему. Не отказывайся, я ж тебя ни к чему не принуждаю. Просто посмотришь.
- Я Олю должна навестить, - сказала Маша.
- Заедем и к Оле, - пообещал Виктор. - Все, отдыхай. Если что-то понадобится, звони мне. А я тоже пока пораскину мозгами, может, что и придумаю. Все, будь умницей и хорошей девочкой.
Маша улыбнулась.
- Постараюсь.
Ободряюще подмигнув ей на прощание, Виктор оставил девушку одну.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Крупный человек средних лет сидел за столом и, держа в руках куриную ляжку, мрачно рвал ее зубами. В полутемном зале не было больше почти никого, лишь за спиной мужчины маячил верзила двухметрового роста с квадратными плечами, да за стойкой бара стоял бармен - он осторожно протирал стаканы, явно стараясь не шуметь, чтобы, не дай бог, не привлечь к себе внимание.
В ночной стрип-клуб 'Афродита' пожаловал сам хозяин, грозный Фома. Этого всесильного человека знали и побаивались в деловых кругах и криминальном мире города, он взошел к власти и получил воровскую корону благодаря не столько деловой хватке, сколько безграничной жестокости, шагая по трупам в буквальном смысле слова. Ему негласно принадлежал практически весь Зареченский район с его притонами, кабаками, забегаловками, гостиницами, заправками, автостоянками, рынками. Все здесь работало и процветало под властью одного человека - Фомы. Безумцы, осмеливавшиеся противостоять ему, очень скоро оказывались на дне реки.
Своим удельным княжеством Фома правил жестко и даже жестоко, хоть и вполне справедливо по законам криминального мира - чаще карал, чем миловал. Даже внешний облик хозяина Заречья был способен привести в трепет людей впечатлительных - его волчий лик хранил постоянное выражение мрачной настороженности, он никогда не улыбался и мало кто мог выдержать его пристальный прожигающий взгляд.
Сегодня Фома пребывал не в лучшем расположении духа. Впрочем, глядя на него, было невозможно определить, в каком настроении хозяин Заречья и что можно от него ожидать.
День выдался нелегким, только что закончились сложные переговоры с левобережным конкурентом. Переговоры оказались столь напряженными, что стрелка грозила закончиться кровавым побоищем. Пилорама - молодой отморозок с левого берега, рвущийся к общему котлу - не уступал в решительности самому Фоме, а в жадности вообще не имел себе равных. Недаром его так прозвали - прет напролом, пилит по живому, не считаясь ни с чем. Мало того, что чинит препятствия Фоме на своем берегу, так еще и зарится на его исконные владения.
Хоть переговоры и закончились без кровопролития, все же стороны не пришли ни к какому соглашению, каждый остался при своем мнении. А это уже сулило скорое начало войны. Пилорама от своих притязаний так просто не откажется, Фома тоже не собирается уступать свою территорию. Значит, опять по реке поплывут трупы.
Однако война сейчас совсем нежелательна. Фома все еще в авторитете, его уважают и боятся, но он-то сам своим волчьим чутьем понимает - Пилорама сейчас сильнее, он только и ждет повода, чтобы показать свою силу. Желторотый юнец, ни разу не топтавший зону, не имеющий никакого представления о правильных понятиях, возжелал свалить короля. Хваткий парень с каждым днем укрепляет свои позиции, у него уже всюду свои люди, даже в городской администрации. А вот он, Фома, свои позиции сдает.
Но ситуация еще может измениться, если Виктор справится со своей задачей. Если он сможет заполучить для хозяина девчонку, о которой рассказывал, Фома уж сумеет прижать отцов города и Пилораме придется потесниться.
А Виктор подвести не должен, не зря же Фома приблизил его к себе. Он из тех парней, которые предпочитают работать не кулаками, а головой и умеют это делать. Надежда нации, будущее новой России, так о них трубят горлопаны, заполонившие телевидение и радио. Бог с ней, с Россией, у Фомы в отношении продвинутой молодежи свои интересы. Котелок у Виктора варит и язык подвешен как надо. Такой и с братвой может перетереть по понятиям, и с фирмачами договориться, и смазливой девчонке мозги запудрить, знает, кому дать, а с кого и взять. Фома не доверял никому даже из своего ближайшего окружения и уж тем более не доверял Виктору, однако не сомневался в его преданности. Этот парень не из блатных, не из 'быков', в нем даже угадывается что-то от 'ботаника'. Он сумел подняться исключительно благодаря своему изворотливому уму и готов в лепешку расшибиться, чтобы стать своим в мире больших акул криминального бизнеса. А на такого целеустремленного парня можно положиться. До той поры, пока его личные планы не разойдутся с планами самого Фомы. А такое обязательно должно произойти когда-нибудь, Фома понимал это своим волчьим чутьем.
Вскоре появился сам Виктор. Он вошел в зал со стороны сцены и быстро направился к шефу.
- Привез? - спросил Фома.
- Да, она здесь, - кивнул Виктор.
- Где она?
- В гримерке. Инга хочет опробовать ее. Сейчас оденет и выведет, поработает с ней немного, пока есть время до открытия. Думаю, у нее получится.
- Ну-ну, - произнес Фома.
Он отложил обглоданную кость, вытер руки салфеткой и сказал:
- Впрочем, если она не сможет танцевать, для смазливой девчонки всегда найдется другая работа.
Громила усмехнулся. Услышав его смешок за спиной, Фома оглянулся через плечо и произнес:
- Хватит сопеть мне в затылок. Иди, Сом, выпей чего-нибудь.
Верзила послушно кивнул и направился к барной стойке. Этот огромный парень всюду сопровождал своего хозяина, только, что в сортир с ним не ходил. Сом был наделен невероятной физической силой и молниеносной реакцией, в свое время он с успехом боксировал в тяжелом весе. Налететь на него сгоряча было все равно, что столкнуться с бронепоездом. Фома нигде не обходился без своего телохранителя, однако доверял ему не более, чем всем прочим, а потому предпочитал, чтобы некоторые разговоры не касались и его ушей.
- Припаркуйся, - сказал Фома Виктору. - Потолкуем.
Виктор сел за стол.
- Твою информацию я проверил, - продолжал Фома. - Все складывается в нашу пользу. Один из пацанов действительно сынок большой шишки. Его папаша Озимов, первый заместитель мэра, он кормится с руки Пилорамы и от него зависит очень многое. Можно начинать большую игру и твоя девчонка в ней главный козырь. Ее подружка одной ногой в могиле и будет очень даже неплохо, если она не задержится на этом свете. Можешь привлечь девчонку к своим танцулькам, но она не должна покидать эти стены. Она рычаг, которым мы надавим на отцов города. Пора поменять расстановку сил и прижать Пилораму. Завтра я пришлю к тебе адвоката, он обработает девчонку как надо. Ты тоже не слазь с нее, пусть поменьше думает. И главное - береги ее. Ты все понял?
- Понял, - кивнул Виктор.
- Вот и отлично. Постарайся объяснить девочке, что теперь ее безопасность зависит от нас. Кстати, это не блеф. Как только все завертится, Пилорама начнет охотиться за ней.
В этот момент женщина в трико вывела на сцену молоденькую девушку. Фома поднял глаза и окинул девушку внимательным взглядом.
- Это она? - спросил он.
Виктор кивнул.
- Да, это Маша.
Фома задумчиво хмыкнул, в его глазах зажегся интерес. Глядя на своего босса, Виктор вдруг испытал неприятное чувство какой-то странной тревоги. Он никогда не замечал за Фомой грязных наклонностей, но ходили недобрые слухи, будто хозяин большой любитель юных девочек и даже мальчиков. Насколько правдивы были эти сплетни Виктор не знал и в общем-то ему было наплевать, как и с кем развлекается хозяин. Но сейчас очень не хотелось, чтобы Маша стала новой игрушкой Фомы. Было в ней что-то такое, от чего все переворачивалось в душе и сердце билось в сладостной тревоге. Виктор сам не мог разобраться в своих чувствах по отношению к этой девушке, но что-то сейчас заставило его пожалеть, что пришлось использовать ее в угоду хозяину.
А Маша была прекрасна - само воплощение чистоты и непорочности. Инга, хореограф клуба, обучающая девушек искусству обольстительных танцев, знала свое ремесло. При помощи нехитрого наряда она сумела создать для новенькой типаж, который особо подчеркивал ее природную грацию и обаяние невинности. Завсегдатаи 'Афродиты' пришли бы в неописуемый восторг, доведись им сейчас увидеть девушку.
И все же при всем этом Маша казалась слишком зажатой. Она и в самом деле очень стеснялась, откровенная мини-юбка и узенький топ были для нее непривычны. На ее счастье прожектора освещали только сцену и Маша даже не догадывалась о присутствии других людей в полутемном зале.
- Артем, дай фон! - крикнула Инга куда-то в темноту.
Через мгновение зазвучала музыка.
- Давай, девочка, - подбодрила Инга Машу. - Хочу посмотреть, как ты двигаешься. Покажи, что ты можешь.
Откинувшись на спинку кресла, Фома внимательно наблюдал за репетицией.
- Она слишком скована, - заметил Фома.
- Ничего, освоится, - ответил Виктор.
- Нет, - возразил Фома. - У нее ничего не выйдет. У тебя, Витек, чайник хорошо варит, за это тебя и ценю. Ты способен проворачивать хитроумные аферы, можешь без мыла в задницу влезть, ни за что не поверю, что ты до сих пор не научился разбираться в людях. Похоже, у тебя к этой девочке есть личный интерес. Но она совсем из другого мира. Я это чувствую. Ты сам должен был это понять. Она никогда не приживется здесь. Она чужая.
- Чужая? - удивленно переспросил Виктор. - Что это значит?
- Не знаю, - задумчиво произнес Фома. - Я просто это чувствую. Что-то в ней не так, но что, пока не могу понять.
Эти слова заставили Виктора задуматься. Он внимательно посмотрел на девушку. Фома был прав. Хозяин высказал то, что Виктор и сам давно почувствовал. Интуиция Фомы была развита на уровне звериных инстинктов, он одним словом сразу определил необычность Маши - чужая. Именно это написано в ее глазах. Кажется, девушка сама не понимает этого, но все именно так и есть.
Между тем Инга пыталась добиться от Маши того, что ее было нужно.
- Ты отлично двигаешься, милая, но этого мало, чтобы работать здесь. Своим танцем ты должна заводить мужиков. Шевели попкой так, чтобы у них ширинки взорвались. Ты должна соблазнять. Это не дешевый бордель, где достаточно скинуть лифчик, чтобы возбудить мужиков. Ты должна свести их с ума еще до того, как начнешь раздеваться.
- Разве придется раздеваться? - с испугом удивилась Маша.
Она уже чувствовала себя голой, куда ж еще дальше раздеваться-то?
- Конечно, - спокойно ответила Инга. - Ты разве не знаешь, что такое стриптиз? Откуда ты свалилась? С Луны? Да-а, с тобой еще работать и работать.
Маша покачала головой и отступила на шаг.
- Я не смогу.
Инга рассмеялась.
- Сможешь, если захочешь, девочка. В этом нет ничего страшного или постыдного.
- Но я не хочу. Извините, я не смогу здесь работать.
Закрыв лицо руками от стыда, девушка убежала прочь. Инга удивленно посмотрела ее вслед, затем крикнула в темноту зала:
- Где ты нашел эту малолетку, Витя? С ней же невозможно работать!
Фома взглянул на Виктора.
- Ну и на что же ты надеялся? Мудришь, Витек, ох мудришь. Ты же прекрасно понимаешь, что девчонка слишком молода, наверняка еще девственница, такая работенка не для нее. Вообще все мы не для нее, а она не для нас. Она чужая.
Фома поднял свой бокал, пригубил вино и приказал:
- Проводи ее в кабинет. Я сам хочу потолковать с этой девчонкой.
Виктор кивнул и направился в гримерку. Он застал Машу всю в слезах. Девушка лежала на кушетке, уткнувшись лицом в шелковую подушечку, и горько плакала.
- Эй, Маш, да ты чего? - растерялся от неожиданности Виктор. - Перестань.
Девушка оторвала от подушки зареванное лицо и посмотрела на него.
- Зачем ты привез меня сюда? Мне страшно.
- Да перестань, Маша, успокойся, - Виктор присел на край кушетки и обнял девушку за плечи. - Не хочешь, не надо. Никто же тебя не заставляет.
- Увези меня отсюда, - попросила Маша.
- Конечно. Только чуть позже. Сначала тебе придется переговорить с боссом. Он хочет видеть тебя прямо сейчас.
- Зачем? - испуганно спросила Маша.
- Там все узнаешь. Пойдем. Не бойся, ничего плохого с тобой не случится.
Говоря так, Виктор успокаивал скорее самого себя, нежели Машу. Почему-то он был совсем не в восторге от такого пристального внимания Фомы к его протеже. У него появилось странное чувство, что интерес хозяина вызван не только значимостью девушки в предстоящей борьбе за сферу влияния. Виктору бы радоваться, что сумел угодить хозяину - это обстоятельство упрочивало его собственное положение и могло бы способствовать продвижению по иерархической лестнице. Но почему-то молодого человека, напротив, угнетало чувство какой-то тревоги. Не мог он понять эту странную девушку, чем-то она притягивала его, но при этом оставалась недоступной, было невозможно преодолеть дистанцию, разделяющую их. Любая другая девушка сама давно уже с радостью стала бы его игрушкой, еще бы и умоляла не прогонять ее. А эта... И к себе ее не приблизить, и отказаться от нее невозможно. А вроде такая беззащитная, наивная, доверчивая. Но почему-то никак не удается найти к ней подход, кажется, что легче применить грубую силу. Но нет, это только кажется. Прав Фома, что-то в ней не то. И все же очень не хочется, чтобы с девушкой что-то случилось. Фома вовсе не из тех людей, которым можно без опаски доверить жизнь и судьбу молоденькой девочки. Виктор не понаслышке знал, как люди его круга калечат судьбы таких вот несмышленых девчонок, сам был грешен.
- Пойдем, - повторил Виктор.
- Хорошо, - согласилась Маша. - Только я хочу сначала переодеться в свое.
- Давай быстрее. Я подожду тебя за дверью.
Маша переоделась в свое платье, после чего Виктор проводил ее к хозяину.
Увидев Фому, девушка испытала неприятное ощущение, будто голой бултыхнулась в холодную воду. Вид этого человека внушал опасение, всем своим существом девушка почувствовала исходящую от него угрозу. Даже его огромный телохранитель с грубыми чертами лица не внушал такого страха.
Небрежным жестом Фома приказал Виктору и Сому выйти за дверь. Сом беспрекословно подчинился, Виктор же чуть замешкался, перехватив жалобный взгляд девушки. Маша словно умоляла не оставлять ее наедине с этим страшным человеком. Виктор вполне понимал состояние девушки, зачастую даже крутые мужики начинали заикаться, встретившись с Фомой глазами. Но ослушаться хозяина он не посмел.
Когда дверь за Виктором закрылась, Фома указал на мягкое кресло, обтянутое кожей, и сказал:
- Сядь.
Маша послушно присела на самый краешек. Фома пристально посмотрел ей в глаза. Девушка чуть побледнела, но выдержала этот жесткий сверлящий взгляд.
- Зачем ты приехала сюда? - неожиданно спросил Фома, все так же буравя девушку глазами, словно хотел подавить ее своим взглядом. - Зачем ты приехала в этот город из своей деревни?
- Я хочу учиться, - просто ответила Маша.
Она даже сама удивилась своему спокойному тону. Обычно при разговоре с незнакомцами у нее перехватывало дыхание от волнения. А волчий взгляд этого человека пугал до ужаса, но в то же время и не позволял поддаться собственному страху, как будто вызывал в ней некую противодействующую силу.
- Похвальное желание, - произнес Фома. - Но этот город не для тебя. Он тебя погубит. Разве ты сама еще не поняла это?
- Теперь поняла, - тихо ответила девушка. - Я уеду домой.
Фома покачал головой.
- Нет, не уедешь, - сказал он. - По крайней мере, не сейчас. Ты нужна мне здесь.
- Нужна? - удивилась Маша. - Для чего?
Фома снова пристально посмотрел девушке в глаза. Он чувствовал ее страх и это было неудивительно, Фома давно привык, что его боятся. Фома не испытывал к людям ни жалости, ни сочувствия, суровая жизнь сделала его жестоким и безжалостным. Вот и этой хрупкой девушке он, казалось, мог бы не задумываясь свернуть шею. Но эти глаза... В их темной бездонной глубине таилась какая-то непонятная сила, неподвластная разуму. Фома чувствовал инстинктом зверя, что перед ним непростой человек. Знает ли девчонка сама, что носит в себе?
- Кто ты? - вдруг спросил Фома. - Что ты скрываешь здесь? - его палец ткнулся девушке в грудь в область сердца.
- Я вас не понимаю, - растерянно пробормотала Маша.
Фома продолжал смотреть ей в глаза. Нет, девчонке ничего неизвестно о своей силе. Пока. Но, кажется, очень скоро она узнает. И вряд ли тогда кому-либо удастся навязать ей свою волю. Даже он, Фома, может оказаться бессильным перед ней.
Выдержав паузу, Фома неожиданно вернулся к прежнему предмету разговора.
- Сейчас я не могу позволить тебе уехать, - повторил он. - Ты нужна мне здесь.
- Для чего? - снова спросила Маша.
- Ты ведь хотела наказать тех, кто изувечил твою подружку, - напомнил Фома. - Это и в моих интересах. Так давай поможем друг другу.
- Я не совсем понимаю. Зачем именно вам это нужно?
- Ты что, не доверяешь мне, девочка? - грозно спросил Фома.
- Нет, - честно ответила Маша, не опуская взгляд. - Вы запрещаете мне уехать, но не говорите почему. Как же я могу доверять вам?
На мгновение Фома задумался. Девчонка совсем не дурочка, хоть и очень наивная. И смелая. Что ж, тем интереснее будет сломить это маленькое гордое существо.
- Попробую тебе объяснить, - произнес Фома. - Ты, наверное, уже в курсе, кто я такой и какое положение занимаю в определенных кругах этого города.
- Догадываюсь, - кивнула Маша.
- Мой бизнес достаточно опасен и я имею сильных противников, которые хотят свалить меня, - продолжал Фома. - Есть люди, которые могут оказать мне поддержку, но не хотят этого делать, предпочитают поддерживать моих врагов. Однако у меня появилась возможность склонить их на свою сторону. И в этом мне поможешь ты.
- При чем тут я? - удивилась Маша. - Я ничего не знаю о вашем бизнесе и не хочу знать.
- Ты совершенно случайно оказалась вовлечена в круг моих интересов. Не стану скрывать, что твои личные несчастья сыграли мне на руку. Может быть, звучит цинично, но это так. Видишь ли, девочка, есть несколько человек, образующих цепочку зависимости друг от друга. А ты в этой цепи неожиданно для себя самой стала связующим звеном. Без тебя все рухнет и уже не будет иметь никакого смысла.
- Это как-то связано с теми парнями, что преследуют меня? - осторожно спросила девушка.
- Ты правильно все понимаешь, - кивнул Фома. - Они по своей дурости попали в зависимость от тебя - то, что тебе известно о них, может надолго упечь их за решетку. И эта зависимость передается по цепочке дальше, приводя к нужным мне людям. Я предпочел бы использовать твою подружку, но ты сама знаешь, в каком она сейчас состоянии, а время не терпит.
- Так вы хотите пригрозить кому-то мною, вернее тем, что я знаю?
- Вот именно. Поможешь мне, я помогу тебе. Завтра ты встретишься с моим адвокатом, он проинструктирует тебя, как себя вести и что говорить в случае необходимости.
- И тех парней накажут? - спросила Маша. - Их посадят?
- Возможно, - ответил Фома. - Если возникнет такая необходимость.
- Что это значит?
- Ты задаешь слишком много вопросов. Я уже достаточно удовлетворил твое любопытство. Можешь поверить мне на слово, любой другой на твоем месте уже пожалел бы о своих расспросах. Просто делай, что тебе говорят. По глазам вижу, что тебя не очень устраивает твоя роль. Но выбора у тебя нет. Во-первых, два отморозка без мозгов желают поразвлечься с тобой, как с твоей подружкой, а во-вторых, моим противникам ты нужна так же, как и мне. Разница лишь в том, что мне ты нужна живой, а им мертвой. Вот и подумай, как тебе лучше - быть на моей стороне или остаться одной, без всякой поддержки и защиты.
Фома умолк, ожидая ответа девушки. Ждать пришлось недолго.
- Я вам не верю, - сказала Маша. - Вы просто хотите меня использовать. Вам же все равно, что будет дальше со мной, с Олей, с другими людьми. Но я не желаю быть вашей игрушкой, не желаю участвовать в ваших делишках. Все, что мне нужно - чтобы те, кто надругался над Олей, получили по заслугам. Но у вас свои интересы, вы будете преследовать только их и не станете мне помогать. Поэтому и я не стану помогать вам.
- И что же ты намерена делать? - зловеще спросил Фома.
Маша отчетливо почувствовала угрозу в его голосе, но ей уже было все равно. Она устала бояться.
- Я буду бороться, - тихо, но твердо сказала девушка. - И не старайтесь меня запугать. Я добьюсь, чтобы этих подонков посадили.
- Ты даже не представляешь, с кем собралась бороться, - произнес Фома, сверля ее взглядом. - Ты просто погибнешь, если начнешь самостоятельную игру, девочка.
- Я не собираюсь ни с кем играть, - ответила Маша, поднимаясь с кресла. - Мне просто нужна справедливость. И я никого не боюсь. Я чуть было не сделала ошибку, хотела уехать, бросив все, бросив подругу. Но это неправильно. За справедливость надо бороться. И я добьюсь своего. Прощайте.
Девушка направилась к выходу, но грозный окрик Фомы остановил ее.
- Стой!
Маша обернулась.
- Ты, девочка, попросту хочешь кинуть меня, - сурово произнес Фома. - Так это у нас называется. Не думай, что тебе так легко удастся это сделать.
- Я ничего вам не обещала и ничего не должна.
- Ошибаешься, девочка. Такие, как ты, по жизни должны и обязаны таким, как я. Вы даже дышите только потому, что мы вам позволяем. Мне наплевать на твою справедливость, я буду вершить ее на свое усмотрение. Ты никуда не уйдешь отсюда и будешь делать все, что я скажу. Не мотай головой, будешь. Это я тебе обещаю. Не желаешь работать на меня по-хорошему, заставлю силой.
- Оставьте меня все в покое, - прошептала девушка, отступая к двери. - Что я вам сделала?
- Сейчас все дело не в том, что ты сделала, а в том, чего ты не хочешь делать. Но ты все равно дашь мне то, что я хочу. Сом!
Верзила немедленно явился на зов хозяина. Следом за ним вошел Виктор.
- Тебе придется оказать мне услугу, хочешь ты того или нет, - сказал Фома девушке. - И никуда ты уже не денешься, еще сама будешь умолять дать тебе любую работу. Запереть ее внизу, - приказал он Сому. - И сделай так, чтобы в эту ночь ей было хорошо. Очень хорошо.
Сом понимающе ухмыльнулся. Схватив Машу за плечи, он, несмотря на ее сопротивление, легко выволок девушку за дверь.
Виктор побледнел. Он тоже отлично понял, что означает приказ хозяина. Фома решил посадить девушку на иглу, сделать ее наркоманкой. И не просто наркоманкой, а довести до такого состояния, чтобы она ни дня не могла прожить без инъекции. Видимо, гордая девушка так разозлила Фому, что он решил сломать ее во что бы то ни стало. Фома редко прибегал к подобной практике, но все же Виктор сам не раз видел, как человека насильно превращают в жалкое безвольное существо, готовое за лишнюю дозу сделать все, что угодно. Даже если ему хватало решимости сбежать от хозяина, он все равно был вынужден вернуться, когда начиналась ломка или попросту умирал где-нибудь под забором. Такие героиновые рабы заранее были обречены на смерть - использовав в своих интересах, хозяин безжалостно избавлялся от них. Этих людей просто лишали ежедневной дозы и они умирали в страшных мучениях. Виктор не хотел такого для Маши. Совсем не хотел.
- За что с ней так? - вырвалось у него.
- Девица оказалась с норовом, - мрачно произнес Фома. - К ментам собралась, дурочка.
- Может быть, поговорить с ней еще раз? - нерешительно предложил Виктор.
- Разговорами от нее ничего не добьешься. Характер-то у девчонки есть, она и слушать ничего не желает, упертая, как коза. Ну ничего, посмотрим, как запоет, когда на дурь подсядет. Ты уж позаботься, Витек, чтобы девочка постоянно под кайфом была. Меньше думать будет. А что это ты побледнел? Э, приятель, да ты точно запал на эту девочку.
Виктор ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул и отвел взгляд.
- Смотри мне в глаза, - грозно потребовал Фома.
Сделав над собой усилие, Виктор посмотрел хозяину в глаза. Внутри все сжалось от страха. Он давно уже отучился бояться Фому, а вот теперь испугался. Испугался за Машу, за себя.
- Жалко ее? - спросил Фома, пронзая острым взглядом само сознание. - Сама виновата. Если она тебе так нравится, можешь забрать ее себе. Но только после дела. О деле, Витя, думай. Прежде всего о деле. Это ведь не только меня касается. Начнется война с Пилорамой и тебя заденет. Не надейся отсидеться за чужими спинами. Когда заговорят стволы, тебе тоже башку отстрелят. Так что не подводи меня. Войны мы должны избежать. А девчонку не жалей, она всего лишь пешка на нашем шахматном поле. Учись жертвовать такими пешками, чтобы не сдать всю партию. А теперь ступай и сделай все как надо.
Виктор кивнул и направился к выходу, чувствуя спиной прожигающий взгляд Фомы. Он понял, что утратил то малое доверие хозяина, которое имел. Он проявил слабость. Этого ему Фома не простит.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Снова и снова из тьмы проступает суровый лик, высеченный в дереве, пламя костров слепит глаза, кровь ударяет в виски, этот ритм отдается в мозгу барабанным боем. Все тело ломает адская боль, выворачивая суставы и сокрушая кости. Вокруг мечутся причудливые тени, они призывают к себе.
Все смешалось в жутком вихре, неподвластном разуму - расплывчатые образы, пламя костров, мохнатые лапы елей, запахи, звуки. Все пляшет в едином ритме, бьющем в виски.
Кошмарные видения разом отступили. Сознание прояснилось. Или только казалось, что прояснилось? Она не понимала, что произошло с ней. Был ли это страшный сон, галлюцинации или еще что-то? И кто такая Она сама? Что Она делает здесь?
Волчица с трудом поднялась. Перед глазами сразу все поплыло, дикая боль, утихнувшая было, снова вонзилась в тело тысячами игл, к горлу подкатила тошнота. Пришлось сесть, чтобы не упасть.
Что с ней происходит? Откуда эта боль? И зачем она здесь? Невероятным усилием воли волчице удалось отгородить свое сознание от всепроникающей боли и сконцентрироваться. Она попыталась выявить хоть какой-нибудь смысл в череде смутных видений, кружившихся перед внутренним взором. Кажется, кто-то намеренно причинил ей боль и теперь удерживает здесь в неволе. Она в опасности!
Издалека до ее слуха доносился какой-то шум, чувствовались запахи множества людей. Волчица снова поднялась. Кто бы ни держал ее здесь, она не собиралась покорно ждать своей участи. Она не могла больше оставаться в тесном замкнутом пространстве. За этими стенами ее ждала свобода.
Волчицу страшно мутило, она едва смогла устоять, массивное тело отказывалось повиноваться. Но ни дурман, ни жуткая боль не могли подавить ее первозданную мощь, грубую силу грозного зверя. Оказалось достаточно лишь одного удара всем корпусом в дверь, чтобы преграда рухнула перед нею.
Пошатываясь и спотыкаясь, волчица вышла из своей темницы. Силы быстро возвращались к ней, могучая воля подавляла боль, сознание все более прояснялось, освобождаясь от дурмана.
Волчица устремилась вперед. Она по-прежнему не очень отчетливо понимала, где находится, но природный инстинкт вел хищницу туда, где ее ждала свобода. Она рвалась сквозь узкое пространство коридора, разбрасывая картонные коробки и какой-то хлам, и уже ничто не могло сдержать ее бег.
На узкой лестнице навстречу волчице попались два человека, спускавшиеся сверху. Один из них нес небольшую черную сумку. Они даже не успели сообразить, что случилось - волчица просто смяла обоих. Один ударился головой о ступеньку, другой свалился ей под лапы - острые когти разорвали ему горло. Из сумки вывалились белые пакетики и рассыпались по ступенькам.
Волчица не обратила внимания на это столкновение. Едва ли она даже поняла, что ненароком убила обоих людей. Могучий инстинкт и жажда свободы гнали ее вперед.
Лестница вывела ее наверх. Стремительный бег снова продолжился через лабиринт тесных помещений. На пути попадались какие-то люди - мужчины, полуголые девицы. Одни сами вжимались в стены, визжа от страха, других она разбрасывала в стороны, сбивала с ног.
Когда волчица вырвалась на ярко освещенную сцену, зал взревел восторженными криками. Видимо, ее появление было воспринято публикой как часть шоу. Но очень скоро восторг сменился паникой.
Волчица толкнула мордой одну из полуголых танцовщиц. Девушка упала на ближайший столик, осколки разбитых бокалов врезались ей в тело.
Волчица прыгнула в зал и устремилась вперед, опрокидывая столики и разбрасывая людей в стороны. Кто-то попытался оказать ей сопротивление - хищница пустила в ход свои мощные челюсти, разрывая зубами человеческую плоть. Она плохо осознавала, что творит, пелена дурмана то и дело затуманивала разум, она просто рвалась на волю.
Все заведение наполнилось криками ужаса, хрипели и стонали раненые, визжали от страха женщины. Кто-то выстрелил в волчицу, но промахнулся. В суматохе где-то что-то замкнуло, с треском посыпались искры, затем вспыхнуло и начало разгораться пламя.
Пожар еще больше усилил панику. Посетители толпой ринулись к выходу. Волчица устремилась следом, опрокидывая людей и прорываясь вперед по их спинам, раздирая когтями одежды и тела.
Она выломилась в ночь, опрокинув двух дюжих охранников и разбив стеклянные двери. Легкими прыжками волчица стремительно помчалась в глубь города, оставив позади хаос и смятение.
Через некоторое время она остановилась на перекрестке, внезапно почувствовав слабость во всем теле. Боль снова брала верх над сознанием, словно какая-то зараза грызла волчицу изнутри, истощая ее силы. Волчица села и помотала головой, будто пыталась вытряхнуть странную тяжесть, давившую на мозг. Но разум прояснялся лишь на краткие мгновения и снова сознание обволакивал туман, а тело ломала дикая боль.
Волчица никак не могла сконцентрировать свои мысли. Ею владело странное чувство, что все вокруг нереально и сама она лишь часть кошмарного сна. Смутные видения чередой выплывали из глубины сознания и снова отступали во тьму, было даже невозможно понять - явились ли эти видения из прошлого, предвестники ли они будущего или же это часть настоящего. Волчица даже не знала, кто она сама, что за существо являет она собою. Казалось, она не всегда была такой, до недавней поры она вела совсем другую жизнь. Но что это была за жизнь, она не могла вспомнить, прошлое покрывала густая пелена тумана. Вообще прошлое ускользало от нее, словно волчица появилась на свет из небытия прямо сейчас. Но ведь что-то было. И было совсем другое. Она сама была совсем другая, не такая как сейчас. Что же с нею стало? Что-то важное ускользало от ее внимания, что-то связывающее волчицу с другим миром. Но ни на миг не ослабевающая боль не позволяла ее разуму постичь суть собственного бытия.
Неожиданно яркий свет ударил в глаза, затем волчицу оглушил визг тормозов. Прямо перед ней остановился автомобиль. Волчица вскочила и бросилась вперед. Она вскочила на капот - автомобиль заходил ходуном под весом ее крупного тела, из салона послышался испуганный вопль. Не задерживаясь, волчица прыгнула на крышу, слегка промяв ее внутрь, оттуда легко соскочила на мостовую и помчалась дальше.
Ей не было никакого дела до того, что происходит вокруг, просто хотелось бежать и бежать, так она не чувствовала боли, словно оставляла ее позади. Может быть, потом, позже, боль, наконец, отступит, мысли прояснятся и волчица сможет понять, кто она такая и как оказалась здесь. А сейчас бежать, бежать. Прочь от всего. От прошлого, будущего и главное - настоящего.
И она бежала. То ли стремительный бег заглушил боль, то ли она действительно уже начала отступать, но с каждым новым прыжком волчица чувствовала прилив сил. И хоть разум все еще был затуманен, грудь распирала несокрушимая звериная мощь. Казалось, сама жизнь просыпалась в ней, противостоя недугу.
Волчице нравилось это чувство собственного могущества. Ничто не могло противостоять ее силе. Она все бежала и бежала, даже не осознавая, куда бежит и зачем. Ей просто нравилось ощущение свободы и безграничной силы жизни. Как будто она действительно возродилась из многовекового небытия.
Волчица не встречала на своем пути никаких препятствий. Да и что могло бы остановить могучего зверя? Издалека до нее доносились шумы города, людские голоса, но она не обращала на это внимания. Как знать, реальны ли эти звуки? Реален ли вообще этот мир или все это лишь галлюцинации, порожденные ее больным сознанием, продолжение кошмарного сна? Так стоит ли задумываться над этим, когда разум целиком во власти восторженного чувства свободы? И волчица не задумывалась ни над чем, отдавшись сознанием радости жизни. Она все бежала и бежала сквозь ночь.
Но ночь прошла, небо на востоке посветлело и силы внезапно начали покидать волчицу. Слабея все больше, она кое-как дотащилась до сквера и упала под кустом акации. Волчица не понимала, что происходит. Казалось, с рассветом пришла сама смерть. Терзавшая ее боль отступила, а пелена дурмана, наконец, освободила разум, но сил уже почти не осталось. Волчицу не пугала смерть, у нее вообще больше не осталось никаких чувств, на смену недавней эйфории пришла полная опустошенность. Просто было странно и непонятно, как жизнь вдруг могла так внезапно покинуть ее сильное могучее тело.
Положив голову на передние лапы, волчица смотрела перед собой пустым невидящим взглядом. Бледнеющий диск луны отражался в ее зрачках. Вдруг страстно захотелось вскинуть морду и завыть, но сил не осталось даже на это. Сознание зверя медленно угасало.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Белый потолок сразу закружился, яркий свет так нестерпимо больно резанул по глазам, что пришлось мгновенно зажмуриться. Когда Маша снова осторожно открыла глаза, она увидела над собой людей в белых халатах. Началась какая-то суета, ей светили в глаза крошечным фонариком, прослушивали, ощупывали, делали что-то еще. Врачи о чем-то спрашивали девушку, она машинально отвечала. Маша абсолютно не понимала, что происходит, мозг давила страшная тяжесть, но вместе с тем во всем теле почему-то чувствовалась странная бодрость.
Девушке что-то вкололи, затем врачи исчезли из поля зрения. Вскоре появился молодой человек в белом халате, накинутом поверх серого пиджака. Лицо его показалось знакомым. С большим трудом Маше удалось вспомнить этого человека. Посетителем оказался старший лейтенант Дробышев.
- Здравствуйте, Маша, - произнес Дробышев. - Как вы себя чувствуете? Вы способны ответить на мои вопросы?
- Где я? - прошептала девушка. - Что происходит?
Дробышев внимательно посмотрел на девушку. Взгляд его показался несколько обескураженным.
- Мне сказали, что ваше состояние стабильно и вы вполне адекватны.
- Где я? - повторила Маша.
- Вы в центральной клинической больнице. Вас привезли сегодня утром.
- Почему? - снова спросила девушка.
- Вас обнаружили в городском парке без сознания, - ответил Дробышев. - И без одежды.
- Как без одежды? - не поняла девушка.
- Совсем, - пояснил старший лейтенант. - А теперь, давайте-ка, все-таки вы будете отвечать на мои вопросы.
Он придвинул стул к койке, сел и спросил:
- Что произошло ночью?
Маша ответила не сразу. А действительно, что произошло? При попытке вспомнить что-либо, в сознании образовывалась темная пустота, лишь изредка из самой глубины проявлялись смутные видения, более похожие на галлюцинации, из которых невозможно было понять ничего определенного.
- Я не знаю, - прошептала Маша.
- Совсем ничего не помните? - уточнил Дробышев.
- Нет.
- А что было накануне вечером? - продолжал спрашивать старший лейтенант.
Маша снова ненадолго задумалась. Видимо, ночью произошло что-то очень серьезное, впечатление этого тяготило сознание мрачной глыбой. Оно скрывалось во тьме, не проявляясь само и подавляя собою все остальное. Девушка едва смогла вспомнить, как Виктор привез ее в свой клуб, как она пыталась опробовать себя в роли танцовщицы. Потом вспомнился чей-то жутковатый волчий взгляд и все оборвалось, дальше была темнота. Стоит ли говорить об этом Дробышеву?
- Я ничего не помню, - прошептала Маша.
Дробышев пристально посмотрел девушке в глаза и произнес:
- У меня такое чувство, будто вы не желаете мне помочь. В чем дело? Сперва какие-то подонки напали на вашу подругу, теперь вот вы на больничной койке. А вы все молчите. Кого вы покрываете? Кого боитесь?
Маша ничего не ответила.
- Молчите? Ну, что ж, обойдусь и без вашей помощи. Я все равно поймаю их, будьте уверены. И когда это случится, попробуйте только их не опознать.
Дробышев поднялся со стула и, не прощаясь, направился к двери.
- Как там Оля? - робко спросила Маша ему вдогонку.
Дробышев обернулся. Он не хотел говорить об этом сейчас, девушке и без того уже пришлось несладко. Ему было искренне жаль эту робкую хрупкую девчонку, по своей наивности попавшую в водоворот событий. Но ее молчание просто выводило из себя и Дробышев не стал щадить чувства девушки.
- Сегодня ночью Ольга Перова умерла, - произнес он.
До Маши не сразу дошел смысл сказанного.
- Что? - ошеломленно переспросила она.
- Ваша подруга умерла, - жестко повторил Дробышев. - Ее больше нет.
Маша зажмурилась. Она не могла поверить услышанному. Оля, такая веселая непоседливая забавная девчонка. Сколько ей было? Столько же, сколько и самой Маше, чуть больше семнадцати. И ее больше нет. Нет. Больше никогда не увидеть озорной блеск в ее глазах, не услышать ее задорный смех. Оли больше нет. Почему-то вдруг вспомнилось, как она спрашивала: 'Дура я, Машка, да?'
Маша до крови закусила нижнюю губу и сдавленно простонала. Слезы неудержимым потоком хлынули из ее глаз. Да, Оленька, дура ты! Как же ты могла так глупо уйти из жизни? И подруга твоя дура! Почему они не были вместе в ту злополучную ночь? Уж Маша как-нибудь смогла бы защитить подругу. А теперь вот Оли нет. Твари, изувечившие ее, спокойно живут на свете, а Оли больше нет.
В палату вошла медсестра.
- Все, хватит на сегодня, - сказала она Дробышеву.
- Я уже ухожу, - кивнул тот и повернулся к двери.
- Стойте! - нервно крикнула Маша ему в спину.
Дробышев снова обернулся. Заметив недовольство медсестры, он сделал ей знак рукой и попросил:
- Одну минуту, пожалуйста.
Приподнявшись на локтях, Маша торопливо заговорила:
- Оля сказала мне, кто напал на нее. Их зовут Игорь и Вадик. Однажды они уже пытались напасть на нас, когда мы были вдвоем, но мы убежали. Мы познакомились с ними в 'Желтом попугае', это бар на Садовой улице.
- Можете их описать? - спросил Дробышев.
- Обыкновенные парни лет двадцати, высокие. У Вадика бакенбардики такие. Да, у них еще машина есть иностранная. 'BMW', кажется, я в них не разбираюсь. Цвет синий, а номер не помню.
- Еще что-нибудь можете о них сказать? - спросил старший лейтенант.
- Нет, я больше ничего о них не знаю.
- Этой ночью на вас напали они?
- Нет. Я очень плохо все помню, но их точно не было. А я, кажется, была в 'Афродите'.
- Стрип-клуб в Заречье? - уточнил Дробышев.
- Да. Это как-то со всем связано, но я ничего не помню. Извините.
- Все, заканчивайте свой допрос, - решительно вмешалась медсестра. - Девочка слишком слаба.
- Да-да, я ухожу, - ответил Дробышев.
Он ободряюще кивнул девушке и сказал:
- Поправляйтесь, Маша.
Дробышев вышел в коридор. Он направился было к выходу, но кто-то окликнул его сзади:
- Молодой человек! Вот вы, из милиции! Одну минуточку!
Старший лейтенант обернулся. К нему быстрым шагом направлялась заведующая отделением. Дробышев пошел ей навстречу.
- Вы просили сообщить вам в случае чего, - напомнила врач, когда Дробышев подошел к ней. - Я только что получила результаты анализов из лаборатории. Вас это наверняка заинтересует.
- Я слушаю.
- В крови девочки обнаружено присутствие сильного наркотика, возможно, героина. И доза была очень немалая.
- Вот даже как? - Дробышев ненадолго задумался. - Теперь понятно, почему она ничего не помнит. Но она совсем не похожа на наркоманку.
- Это так, - согласилась врач. - Вены у девочки чистые. Вероятно, кто-то насильно сделал ей инъекцию. Да и доза слишком велика для начинающей. Это могли сделать только с целью убить ее либо быстро привить зависимость.
- То есть посадить на иглу? - уточнил Дробышев.
- Вот именно.
- Есть еще что-нибудь?
- Есть, но это уже касается медицины, а не вас. Состав крови девочки необычен, лимфоциты вырабатывают странные антитела и, кажется, их взаимодействие с наркотиком вызвало биохимическую реакцию. Как она только жива осталась? Хотя вполне возможно, что это наоборот спасло ей жизнь, сейчас ее организм сам очищается от этой дряни. Очень интересный случай. Сейчас проводится повторный анализ. Но, как я уже сказала, это чисто медицинская проблема.
- Спасибо за информацию, - поблагодарил Дробышев. - До свидания.
Выйдя из больницы, старший лейтенант погрузился в размышления. Интуиция его не подвела, девушка действительно попала в переплет. Несмотря на свою молодость, Дробышев не отличался излишней чувствительностью к чужим несчастьям, слишком уж часто по роду профессии он соприкасался со всяческими людскими мерзостями. Но эта девочка тронула его сердце. Была ли тому виной ее редкая яркая красота, выразительные черные глаза или же располагала к себе чистая невинная душа девушки, старший лейтенант и сам не понимал. Но он искренне желал помочь Маше выпутаться из сложной ситуации, в которую ее загнала жизнь. Дробышев не хотел, чтобы эта юная девушка погибла, как ее подруга.
А погибнуть девушка может. Все указывало на то, что она влипла в очень неприятную историю. Кто и с какой целью накачал ее наркотой? Неужели все случилось в 'Афродите'? Но какой черт понес приезжую девчонку туда, в вотчину самого Фомы?
Связавшись с отделом, Дробышев сообщил скудную информацию о подозреваемых, сам же отправился в Заречье.
Еще издали увидев здание клуба, Дробышев понял, что здесь в эту ночь случилось особое 'веселье'. Стены почернели от копоти, в окнах практически не осталось ни одного целого стекла, у входа же стояли несколько машин с выключенными мигалками.
На входе Дробышева грубо остановил постовой с автоматом на плече:
- Куда прешь? А ну, осади назад!
Дробышев показал ему удостоверение. Постовой сразу смягчился.
- Кто тут у вас командует? - спросил старший лейтенант.
- Все там, - постовой махнул рукой в глубь здания.
Дробышев вошел внутрь. В прокопченном холле остро чувствовался запах гари, под ногами хрустели осколки битого стекла, хлюпала вода. Вскоре старший лейтенант увидел старого знакомого, капитана Суровцева - когда-то им пришлось пересечься по одному делу. Вокруг хлопотали еще несколько человек в штатском. Оглянувшись, капитан тоже заметил коллегу.
- А! Дробышев! - воскликнул он. - А тебя-то каким ветром занесло на нашу землю?
Поздоровавшись, старший лейтенант ответил:
- Не по своему желанию, служба привела. След один сюда тянется. А что тут произошло?
- Сам не догадываешься, сыщик? - съязвил Суровцев. - Сгорел на хрен этот бордель.
- И, кажется, совсем недавно, - заметил Дробышев.
- Точно, - кивнул Суровцев. - Пожарники полчаса как уехали. А полыхнуло среди ночи.
- Поджог или случайность? - спросил Дробышев.
- Да хрен его знает. Вон эксперты работают, ищут. Но, вообще-то, история странная. Сколько опером работаю, в первый раз такая хренотень. Давай, Коля, на воздух выйдем, там поговорим, а то у меня уж в горле першит.
Оба вышли на улицу.
- А тебя-то самого что сюда привело? - спросил Суровцев.
- Да понимаешь, девочка одна сегодня ночью здесь побывала и здорово ее наркотой накачали.
- Так чего ты суетишься? Наркота вообще не в твоем ведении. Сдай дело кому положено и свободен.
- Не все так просто. Да и сам хочу сперва разобраться.
- Ну разбирайся, следопыт. Вообще-то довольно странно, что твою девочку именно здесь накачали. У Фомы притонов по всему району полно, здесь у него на такие дела запрет. Сейчас, кстати, ребята все его точки шерстят. Как обнаружат чего, то-то начнется веселье. Настали у Фомы критические дни.
Суровцев хохотнул, довольный своей шуткой. Дробышев улыбнулся и спросил:
- Скажи толком-то, что случилось? Из-за чего весь сыр-бор? В первый раз, что ли, пожар случился?
- Причина необычная, - ответил Суровцев. - Как утверждают очевидцы, все началось с того, что в самый разгар представления в зал ворвалась здоровенная собака и набросилась на публику. Кто-то стрельбу устроил, хотя охране положены только баллончики газовые и дубинки. Началась суматоха, тут и полыхнуло. Пятеро погибших, шестнадцать раненных. Причем все пострадали не от огня или в давке, а именно от зубов и когтей. Видимо, действительно псина была. Хотя медики говорят, что по характеру ранений можно подумать на тигра, не меньше.
- Собака-то здесь откуда взялась?
- А что ты у меня спрашиваешь? Все в один голос клянутся, что никто никаких зверей не приводил и здесь не содержал. Да и зачем Фоме здесь собака, тем более такая здоровая? Он сам злой, как волчара. Знаешь, такое чувство, что все говорят правду. Просто первый раз такое. В общем, пока толком неизвестно с чего все началось. Может быть, случайное стечение обстоятельств, а может, кто-то решил Фоме насолить. Слух прошел, что Пилорама хочет от его владений кусок оттяпать.
- Ну а собаку каким боком сюда привязать? - усмехнулся Дробышев. - Для Пилорамы это слишком замысловатый способ разборок. Не его стиль. Он просто ворвался бы в клуб и всех перестрелял.
- Вот и я так думаю, - кивнул капитан. - Ничего, разберемся.
- Слушай, а где хозяин клуба?
- Фома, что ли?
- Кто тут вместо него официально всем заправлял?
- Ах этот. Городецкий, молодой такой парень. Ничего из себя не представляет, из шестерок выбился, собственно, и сейчас у Фомы на подхвате. Он уже домой уехал. Потолковать с ним хочешь? Так я тебе адресок нарисую.
Получив адрес, Дробышев попросил:
- Будь другом, сообщи мне подробности, когда тут все прояснится.
- Лады, - кивнул Суровцев. - Ну, будь здоров.
Попрощавшись, Дробышев отправился на адрес Виктора Городецкого, менеджера 'Афродиты'.
Разговор с Городецким не дал ничего нового. Тот не опознал Машу по фотографии, которую Дробышев взял из личного дела девушки в отделе кадров института. Дробышев усомнился в правдивости слов Городецкого, но давить на него не стал.
После этого разговора Дробышев отправился на другой конец города в бар 'Желтый попугай', Городецкому же недолго пришлось оставаться в одиночестве. Вскоре к нему заявились двое дюжих молодцов и не слишком любезно, но весьма доходчиво объяснили, что управляющего 'Афродиты' желает видеть сам хозяин.
Фома встретил Виктора неласково.
- Так что же случилось, Витек? - свирепо спросил Фома, едва тот появился в кабинете его резиденции. - Почему менты с утра трясут меня за задницу?
Взгляд хозяина не предвещал ничего хорошего. Да и Сом, присутствовавший тут же, ухмылялся слишком уж зловеще. Виктор сразу вспотел.
- Я не знаю, - выдавил он из себя.
- Что случилось этой ночью в твоем поганом борделе? - продолжал спрашивать Фома.
- Какой-то недоумок привел собаку, - ответил Виктор. - Она набросилась на публику. Началась суматоха, вспыхнул пожар.
- Эту байку я уже слышал. Как, скажи на милость, можно протащить псину размером с теленка мимо охраны?
- Я не знаю, - пробормотал Виктор.
Он с трудом удерживался от желания опустить взгляд. Виктор знал, Фома всегда предпочитает, чтобы ему смотрели прямо в глаза, он получал наслаждение, подавляя собеседника своим волчьим взглядом и не прощал, когда его лишали этого удовольствия.
- Что с товаром? - спросил Фома.
- Все сгорело. Парни тоже погибли.
- Поделом им. Я же предупреждал, чтобы в клубе ничего не хранилось. Только небольшие дозы, для экстренной необходимости. Какого лешего они поперлись к тебе?
- Так сложились обстоятельства, - пролепетал Виктор, все больше теряя присутствие духа под сверлящим взглядом хозяина.
- Да плевать мне на их обстоятельства, - грозно произнес Фома. - С кого же мне теперь взыскать убытки? Только с того, кто остался жив. А это ты, Витек. Знаешь, на сколько там было товара?
Виктор не смог ничего ответить.
- Ладно, с этим разберемся чуть позже, - сказал Фома. - Где девчонка?
- Она сбежала, - тихо произнес Виктор.
Он опустил было голову, но вовремя спохватился и снова посмотрел в глаза хозяина. Пронзительный взгляд Фомы, казалось, уже всверливался прямо в мозг.
- Так за что же я тебе плачу, Витя? Что в клубе у тебя творится, ты не знаешь, товар профукал, девчонку проворонил. Нехорошо.
- Я уже ее нашел, - поспешно сказал Виктор.
- И где же она? - спросил Фома.
- В больнице. Только...
- Только что? Говори, не растягивай.
- Ко мне приходил мент, спрашивал про нее.
На лицо Фомы, и без того мрачное, легла тень, пронзительный взгляд стал еще острее.
- И что? - спросил он.
- Я сказал, что не знаю ее, - ответил Виктор.
- И мент поверил?
- Вроде поверил.
Фома прищелкнул языком и покачал головой.
- Очень неосторожно, - произнес он. - На тебя ему могла указать только сама девочка, а значит, ментам точно известно, где она была и кто ее туда привел. И кто ее на иглу садил. Странно, что ты еще не в наручниках. А ведь так менты и до меня добраться могут. Что же ты, Витя, так меня подставил?
Виктор побледнел и машинально отступил на шаг. Такие слова в устах Фомы означали верный приговор.
- Надо исправлять положение, - продолжал Фома. - Как ты думаешь, Витюша?
- Я все сделаю, - прохрипел Виктор.
- Конечно, сделаешь, - кивнул Фома. - Куда тебе деваться? Девочке придется исчезнуть и ты ей в этом поможешь.
- Но зачем? - ужаснулся Виктор. - Она же нужна как свидетель. Тем более, что подруга ее откинулась.
- Это было вчера. Сегодня планы изменились. Кто знает, что она могла увидеть во время суматохи в клубе. Да и без того ей стало известно слишком много.
- Но я не смогу, - пробормотал Виктор, побледнев еще больше.
- Сможешь, - зловеще заверил его Фома. - Впрочем, тебе и не придется пачкаться самому. Привлечешь к работе тех двух балбесов, любителей молоденьких телочек. Игорь и Вадик, так их зовут, кажется. Пусть ребята влипнут еще крепче. Как ты это сделаешь - заботы твои, но времени у тебя немного. Девочка должна исчезнуть сегодня же. И у меня должны быть убедительные доказательства, что все совершено именно этими парнями. С тобой пойдет Шнур, подстрахует. Да и за тобой присмотрит. Давай, Витя, действуй!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Славик молча слушал исповедь однокашника. Виктор осушал стопку за стопкой, рассказывая приятелю о той непростой ситуации, в которой оказался и в которую втянул Машу. Славик смотрел на пьяного товарища, не скрывая своего презрения. Виктор не осуждал его за это, сейчас он и сам презирал себя.
- Как же ты мог? - сурово спросил Славик, когда товарищ закончил. - Ладно, сам погряз в этом болоте, ей-то зачем жизнь калечишь?
- Не знаю, Славка, - тяжело выдохнул Виктор. - Все как-то само собой получилось. Не хотел я этого. Видит бог, не хотел.
- Ты бога-то не приплетай. Что сам собираешься делать?
- Не знаю. Запутался я страшно. С одной стороны Фома давит, с другой... Не могу я так больше. Видно, не в свои сани сел.
- Пересядь в другие, - просто посоветовал Славик.
- От Фомы уходят только в могилу, - ответил Виктор, горько усмехнувшись. - Налей-ка мне еще.
- Хватит, - Славик накрыл стопку ладонью. - Ты и так уже набрался. Еще, поди, и за руль сядешь.
- Не сяду. Сейчас Шнур прикатит, я его дожидаюсь. Он меня и отвезет куда надо. Эх, Славка, ты ведь еще самого главного не знаешь. Фома приказал от девочки избавиться. Понимаешь, о чем я?
- И ты это сделаешь? - настороженно спросил приятель.
- Не знаю, Славка. Я этого не хочу, но если не сделаю, меня самого грохнут. Влип я по самое темечко. Что мне делать, а?
- Сдайся, - просто сказал Славик.
- Кому? Ментам, что ли? - Виктор безнадежно махнул рукой. - У Фомы и там все схвачено. И в кутузке меня достанет.
- Тогда я сам сообщу кому следует, - тихо, но решительно произнес Славик.
Виктор внимательно посмотрел на приятеля.
- Ты серьезно? - спросил он с некоторым удивлением.
- Я не позволю тебе погубить эту девушку, - ответил Славик, не отводя взгляд. - Что? Меня тоже грохнешь?
- Хороший ты парень, Славка, - пробормотал Виктор, опустив глаза. - А я сволочь.
Он указал на стопку и потребовал:
- Налей.
Славик наполнил стопку. Виктор осушил ее одним глотком, тряхнул головой, поморщившись, потом тихо сказал:
- Скоро, Славка, большая резня начнется. Твоего Вахтанга тоже задеть может, так что лучше бы тебе в отпуск уйти.
- Со своими делами я сам разберусь, - хмуроо ответил Славик. - А вон, кажется, за тобой пришли.
Он указал в сторону выхода. Обернувшись, Виктор увидел Шнура, крепкого невысокого парня в кожаной куртке.
Бросив на стойку смятую купюру, Виктор поднялся на ноги.
- Ты сделаешь это? - с тревогой спросил Славик.
- Не знаю, - ответил Виктор, тяжело вздохнув. - Наверное, не смогу. А вот ты, пожалуй, сделай, что хотел. Прощай, Славка. Вряд ли снова увидимся.
Виктор направился к дверям и вместе со Шнуром вышел на улицу. Проводив их взглядом, Славик потянулся к телефону.
Покинув 'Желтый попугай', Виктор и Шнур отправились в гаражный комплекс у привокзальной площади. Они без труда отыскали нужный бокс. Ворота гаража были распахнуты, внутри ярко горел свет. Парни готовились ехать за очередной порцией ночных приключений.
- Готов? - мрачно спросил Шнур.
- Всегда готов, - процедил Виктор сквозь зубы.
- Тогда пошли.
Оба вышли из машины и направились к боксу.
- Ну, поехали, Игореха! - торопил Вадик своего приятеля. - Чего ты там канителишься?
- Эй, парни! - окликнул их Шнур. - Закурить найдется?
- Не курим, - отозвался Вадик.
- Спортсмены, что ли? Тогда, может быть, покатаемся?
- Это тебе не такси, - сказал Вадик. - Поищи другую тачку.
Шнур подошел к нему вплотную.
- Ты че, придурок, грубишь, что ли?
Он толкнул парня грудью так, что тот едва устоял на ногах. Игорь рванулся было на помощь приятелю, но остановился, увидев в руке Шнура пистолет.
- Только дернись, паскуда, мозги вышибу, - мрачно пригрозил Шнур и для пущей убедительности отвесил Вадику звонкую оплеуху.
Шнур кивнул Виктору, предлагая ему приступить к делу. Но Виктор медлил, он просто стоял в воротах гаража и пьяно покачивался. Шнур смерил напарника презрительным взглядом и сплюнул. Он был совсем не в восторге от того, что приходится работать в паре с этим хлюпиком. Шнур никогда не доверял домашним мальчикам, каковым считал Виктора. Они только лишняя обуза в любом деле, всегда все приходится делать самому.
- На вас, парни, должок висит, - произнес Шнур.
- О чем это ты? - удивился Игорь. - Мы никому ничего не должны. Кто вас прислал?
- Заткни хлебало и слушай, - сказал Шнур. - Вы, парни, с девочкой одной хорошо позабавились. А девочка-то сдохла. Раз уж начали в таком духе, придется продолжить. Вас ее подружка дожидается.
- Я тебя не понимаю, - пробормотал Вадик, побледнев.
- Все ты понимаешь, сука. Будешь дурковать, грохну прямо здесь. Не ссыте, пацаны, кончите девку и можете гулять свободно.
- Мы же не киллеры, - испуганно просипел Игорь.
- Придется постараться. Одну ведь уже отправили на тот свет. А подружка вас знает, сдаст ментам и придется вам баланду хлебать. Хотите у параши петушить? Нет? Тогда кончай базар. Дело плевое - войдете, вколете девочке дозу и смоетесь. Все! Садитесь, поехали. Ты тоже садись.
Последнее относилось к Виктору.
- Погоди, Шнур, - просипел Виктор.
- Чего еще?
- Я не могу.
- Чего ты не можешь, падла?! Садись в тачку.
Виктор помотал головой.
- Я не поеду, - произнес он. - И тебе не позволю. Так нельзя.
Он потянул руку за пояс, где был спрятан пистолет. Даже если бы Виктор был трезв, он вряд ли успел бы дотянуться до оружия. Шнур, бывавший во многих опасных переделках, не стал утруждать себя долгими размышлениями. Задумал ли Виктор убрать подельника или нет, просто решил пригрозить или вообще хотел лишь почесаться - Шнуру было все равно. Он просто вскинул пистолет и выстрелил. Виктор упал. Так же быстро Шнур перевел ствол обратно на Вадика.
- Тоже хочешь, сука?
Вадик лишь затряс головой, от страха он не мог даже ответить. Отступив, Шнур поднял пистолет Виктора, который тот выронил при падении, потом приказал:
- Этого в багажник. Живо!
Шнур соображал не очень быстро, он был мастером заплечных дел. Но сейчас его посетила очень удачная, на его взгляд, мысль. Шнура не посвятили во все тонкости операции, от него требовалась лишь надежная поддержка, но он знал, что эти двое требуются хозяину с потрохами. Особенно нужен тот, который с бакенбардиками, похожий на пуделя. Теперь на них можно повесить и убийство менеджера 'Афродиты'. Дать им полапать ствол, чтобы пальчики оставили, а от трупа пусть сами избавляются. Хозяину наверняка понравится такой расклад.
- Быстрее, - поторопил Шнур парней.
Игорь и Вадик, трясясь от страха, направились было к телу Виктора, но вдруг отступили.
- Живо, я сказал! - прикрикнул Шнур.
Однако парни не пошевелились. Скорее почувствовав, чем услышав за спиной чье-то присутствие, Шнур резко обернулся, готовый стрелять при малейшей опасности.
Последнее, что Шнур увидел в своей короткой жизни - это огромная черная тень, метнувшаяся к нему. Ворвавшаяся в распахнутые ворота гаража волчица сильным прыжком бросила свое мощное тело ему на грудь. Опрокинувшись назад, Шнур с такой силой приложился затылком о багажник автомобиля, что сорвал задний бампер.
Перепрыгнув через автомобиль, волчица метнулась к Вадику. Оцепеневший от ужаса парень даже не попытался сопротивляться. Зубы зверя в один миг разорвали ему горло.
Его друг, заорав во всю глотку, бросился к выходу. Волчица одним прыжком догнала его и, распоров спину, вырвала позвоночник.
Покончив с ним, волчица приблизилась к Виктору. Он был жив, пуля Шнура лишь пробила ему левую ключицу. Только сейчас Виктор пришел в себя и с трудом сообразил, что происходит. Он приподнял голову, с ужасом глядя на жуткого зверя. Во время суматохи в клубе прошлой ночью Виктор лишь мельком видел виновника погрома, но сейчас сразу узнал - это был тот самый зверь.
Опьяненный алкоголем и болью мозг вдруг пронзила дикая мысль - может быть, это жуткое чудище преследует лично его? Может, это наказание свыше, кара Господня? Почему они снова встретились? Почему волчица так пристально смотрит на него? И эти черные бездонные глаза... Почему они кажутся такими знакомыми, словно он уже много раз видел этот взгляд?
Морда волчицы была у самого лица Виктора, он остро чувствовал запах крови, исходящий от оскаленной пасти хищницы. Волчице стоило лишь сомкнуть челюсти, чтобы разорвать ему горло. Но все же она не тронула человека. Мягко ступая, волчица отступила от распростертого тела и неслышно ушла в ночь.
Шумно выдохнув, Виктор уронил голову на землю. Никогда ему еще не было так хреново, но вместе с тем он все же испытывал чувство облегчения. Все сложилось не так уж и плохо, не пришлось взять грех на душу. И отмазка железная - все планы спутал дикий зверь, он тут ни при чем. А теперь, сославшись на ранение, можно будет вообще по-тихому отойти от дел и развязаться с Фомой.
Пиджак намок от крови, при малейшем движении грудь пронзала острая боль. Но оставаться в гараже было опасно. Ведь, не ровен час, кто-нибудь заглянет в распахнутые ворота гаража. Слава богу, что выстрел, кажется, не привлек ничьего внимания. Не хотелось бы объяснять ментам, что он делает здесь, среди трупов.
Превозмогая боль, Виктор перевернулся на живот, потом сел на колени. Левая рука висела плетью, пальцы почти не шевелились. С трудом приподнявшись, Виктор доковылял до трупа Шнура и забрал оба пистолета. На растерзанные трупы хозяев гаража он старался не смотреть - от такого жуткого зрелища можно было вывернуться наизнанку, а то и вовсе хлопнуться в обморок. Покинув гараж, Виктор направился к своей машине.
Отъехав подальше от привокзальной площади, он свернул в темный дворик. Управлять автомобилем одной рукой оказалось чертовски сложно, к тому же Виктор чувствовал, что быстро слабеет от потери крови. В таком состоянии он вряд ли смог бы доехать даже до моста. Если же вдруг его остановят менты - пиши пропало. Необходимо было срочно известить о случившемся хозяина. Хотелось бы, конечно, вообще смыться. Но, во-первых, без медицинской помощи Виктор сейчас реально может загнуться - в больницу с огнестрелом лучше не соваться, а у Фомы с этой стороны все схвачено. Во-вторых же, Фома все равно найдет, от него не спрятаться.
Тщательно продумав, что и как сказать, Виктор взялся за телефон и набрал номер.
Фома среагировал на сообщение мгновенно. Не прошло и пятнадцати минут, как за Виктором прибыли его посыльные. Сам Виктор к этому моменту уже отключился, сказалась потеря крови.
Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на кушетке в какой-то комнате, без рубашки. Его простреленная ключица была умело перебинтована, видимо, доктор, находившийся на содержании у Фомы, уже успел позаботиться о нем.
Прямо над собой Виктор увидел мрачную физиономию Сома. Громила внимательно смотрел в лицо парня.
- Он очнулся, босс, - громко произнес Сом.
Тут же Виктор увидел Фому. Отстранив телохранителя, хозяин грозно потребовал:
- Рассказывай все подробно.
- Там был волк, - прохрипел Виктор, рассказав, как вместе с Шнуром приехал в гаражи. - Тот самый, что был в 'Афродите'.
- Что ты лепишь, придурок!
- Это правда. Там был волк. Я видел его.
- Кто тебя поцелил?
- Это вышло случайно. Шнур метил в волка, попал в меня.
Фома схватил Виктора за горло и сжал пальцы. Волчий взгляд хозяина всверлился в самый мозг.
- Не гони мне туфту, парень, - свирепо произнес Фома.
- Это правда, - прохрипел Виктор, задыхаясь.
Фома отпустил его и кивнул Сому. Рука громилы легла на забинтованную ключицу Виктора. От дикой боли Виктор едва не потерял сознание, а голос Фомы бил в мозг тяжелым молотом:
- Почему Шнур стрелял в тебя? Отвечай!
- Я сказал всю правду, - простонал Виктор, чуть не плача от боли. - Почему вы мне не верите?
Фома жестом велел Сому отпустить парня, потом произнес:
- Я скажу, почему не верю тебе. Верный человечек капнул, что девочка опять смылась, а потом менты в больницу нагрянули. Кто-то предупредил и их, и девчонку. Вот мне и любопытно, кто же это был? А теперь ты тут бредятину несешь про своего волка. Ты ж все дело провалил, падла! К войне меня подтолкнул!
- Я не виноват, - просипел Виктор, потеряв голос от страха. - Честное слово.
- Ты мне еще 'честное пионерское' скажи, - с угрозой произнес Фома. - Смотри, парень, если окажется, что ты ведешь свою игру за моей спиной... Ну, ты сам все понимаешь.
Виктор все понимал. Шансы остаться в живых остались ничтожные.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Возле железной двери топтался худощавый высокий человек в очках. На вид ему было чуть больше тридцати, но макушка уже сияла обширной лысиной, эту плешь не могли закрыть даже зачесанные набок длинные русые волосы. Мужчина беспокойно переминался с ноги на ногу и то и дело поглядывал на часы. Видимо, он провел здесь уже немало времени в ожидании хоть кого-нибудь, кто впустил бы его в дом.
Увидев, что с аллеи к подъезду дома свернул высокий седовласый мужчина с буханкой хлеба в одной руке и связкой ключей в другой, ожидающий заметно повеселел.
- Ну, наконец-то! - воскликнул он. - А я уж подумал, что в этом доме все вымерли. Полчаса уже никто не входит и не выходит.
Седой молча открыл дверь и кивком пригласил гостя войти. Вместе они вошли в лифт. Все так же молча седой нажал кнопку.
- Мне вообще-то на пятый, - произнес мужчина в очках. - Но вам, я вижу, все равно.
Седой ничего не ответил. Когда двери лифта открылись, гость увидел, что его доставили именно на пятый этаж. Посмотрев на седого спутника, открывавшего дверь одной из квартир, он спросил:
- Это случайно не вы Тихий Андрей Владимирович?
Седой обернулся.
- Что вам нужно?
- Значит, вы, - сделал вывод плешивый. - Ну конечно, мне же показывали вaше фото из личного дела. А я Куприянов Борис Васильевич. Будем знакомы.
Он протянул руку, но седой никак не отреагировал, лишь повторил свой вопрос:
- Что вам нужно?
- Хотелось бы побеседовать с вами, полковник. Конечно, если вы не возражаете.
- Возражаю, - ответил Тихий, открыв дверь своей квартиры. - Я вас не знаю.
- Я ведь уже представился. Я профессор биологии, занимаюсь...
- Мне это неинтересно, - прервал гостя Тихий.
Он перешагнул порог своей квартиры и уже собирался было захлопнуть дверь перед самым носом профессора, но тот поспешно спросил:
- А истории о волках вам интересны? Об очень больших волках, необычных?
Тихий окинул внимательным взглядом нескладную фигуру молодого профессора и спросил:
- Зачем вы пришли ко мне?
- Чтобы поговорить, - ответил Куприянов. - Но я предпочел бы вести разговор там, - он указал в глубь квартиры. - Или у вас не прибрано?
Его ирония не вызвала никаких ответных эмоций. Тихий просто отошел в сторону и все так же сурово произнес:
- Входите.
Куприянов вошел в просторную прихожую. Впрочем, просторной она лишь казалась, потому как была абсолютно пуста, не считая простой деревянной вешалки, где висели плащ и полушубок.
Тихий провел гостя в комнату, молча указал на один из двух стульев, сам же ушел на кухню, видимо, избавиться от буханки, которую все это время держал в руке. Опустившись на стул, Куприянов огляделся. Обстановка квартиры отставного полковника была более, чем скромной: громадный шифоньер, наверняка еще помнивший похороны Сталина, железная кровать казенного образца, конторский стол и два стула, судя по виду, ровесники шифоньера. Ни ковров, ни телевизора, на стенах простенькие обои не первой свежести, а под потолком лампочка в голом патроне.
- Скромно живете, - отметил Куприянов, когда хозяин вернулся.
- Здесь есть все, что необходимо для жизни, - хмуро ответил отставной полковник. - И даже чуть больше.
- Извините, я совсем не хотел вас обидеть, - смутился гость.
- А я и не обиделся, - все так же мрачно произнес Тихий, усаживаясь на другой стул. - Я не девочка, чтобы обижаться. О чем вы хотели поговорить?
- Ну, об этом вы, я так думаю, уже и сами догадались. Об оборотнях.
Некоторое время Тихий молча смотрел гостю в глаза. Куприянов выдержал этот пристальный немигающий взгляд, хотя стало немного не по себе.
- Тут не о чем говорить, - произнес, наконец, Тихий.
- А мне кажется, что есть, - возразил Куприянов. - И уж тем более есть, что сказать вам, Андрей Владимирович. Вы ведь очень продолжительное время занимались этой проблемой.
Тихий откинулся на спинку стула, побарабанил пальцами по поверхности стола и спросил:
- Кто вас прислал?
- Никто, - ответил Куприянов.
- Верится с трудом, - усмехнулся Тихий. - По своей инициативе в такие дела никто пролезть не может. Да и мои изыскания в этой области недоступны для посторонних, даже профессоров биологов.
- Что ж, вы правы, сдаюсь, - Куприянов шутливо поднял руки вверх. - Вижу, бывалого чекиста не проведешь. Я действительно провожу некоторые исследования в области иммунологии и генетики, интересующие министерство обороны.
- Очередное сверхсекретное биологическое оружие?- насмешливо спросил Тихий. - Впрочем я давно уже в отставке, и государственные тайны меня никаким боком не касаются.
- Вовсе не секретное и совсем не оружие, - ответил Куприянов. - Мои разработки вообще-то начинались под флагом министерства здравоохранения, обратиться к военным вынудили чисто меркантильные интересы - нехватка финансов. От министерства обороны дотации, конечно, тоже не бог весть какие, но все же...
- Я так и не услышал, в чем конкретно заключается цель вашего визита, - прервал его Тихий.
- Я к этому и подхожу. Дело в том, что лаборатория, которой я руковожу, разрабатывает совершеннейший лекарственный препарат, способный, грубо говоря, перемолоть любой вирус, любых микробов.
- Панацея от всех болезней? - Тихий усмехнулся. - Это утопия, миф, так же как и философский камень или вечный двигатель. А я уж подумал, что вы действительно серьезный ученый. Но в любом случае ко мне это не имеет никакого отношения.
- Можете насмехаться, сколько угодно, но как раз вы-то, Андрей Владимирович, имеете к моим работам самое непосредственное отношение.
- Каким же образом? - поинтересовался Тихий.
- Давайте не будем ходить вокруг да около. Вы же отлично понимаете, к чему я клоню. Вашей рукой написано множество отчетов общим объемом в два тома о ряде необъяснимых происшествий, причем в двух случаях вы лично присутствовали на месте и во время событий. Ваши отчеты посвящены появлениям странных существ, оборотней. В числе прочих их способностей вы отметили так же их удивительную невосприимчивость к разного рода болезням, способность организма самоочищаться, их железный иммунитет. И все потому, что иммунная система этих существ содержит неизвестный науке тип фагоцитов. Да и состав крови очень необычный для любого известного живого существа. Или я не прав?
- Чего вы добиваетесь лично от меня? - спросил Тихий.
- Сотрудничества, уважаемый Андрей Владимирович, - ответил Куприянов. - Как я уже упомянул, моими исследованиями заинтересовались силовые структуры. Именно поэтому я получил доступ к некоторым секретным материалам и наткнулся на ваши отчеты. И думается мне, что вы очень осведомлены в данной области. Возможно, вы знаете даже больше, чем упомянули в отчетах. Я попросил руководство привлечь к работе именно вас, несмотря на то, что вы уже несколько лет как вышли в отставку. Мне сообщили, что вы отклонили предложение, поэтому я приехал лично, надеясь переубедить вас.
- Считайте, что вам это не удалось, - произнес Тихий.
- Можете объяснить, почему? - спросил Куприянов.
- Могу, но не хочу.
- И все же.
Снова отставной полковник пристально посмотрел в глаза гостя, словно пытался прочитать его мысли. И снова профессор выдержал взгляд Тихого, от которого холодела спина.
- С чего вы решили, что я могу быть вам полезен? - спросил Тихий.
Куприянов хотел было ответить, но полковник остановил его жестом и продолжал:
- Почему вы вообще решили, что сведения об оборотнях, изложенные мною, правдивы? Может быть все, что указано в моих отчетах, всего лишь мои личные фантазии, плод больного воображения? Об этом вы не подумали?
- Подумал, - ответил Куприянов. - Однако я абсолютно уверен в правдивости ваших отчетов.
- Отчего же такая уверенность? Разве вы не заметили резолюцию руководства на моих отчетах? Никто не воспринял всерьез результаты моих расследований. И, наверное, они были правы. Я уже и сам не уверен, что все было именно так. Всего лишь странное стечение обстоятельств, не поддающиеся логическому объяснению события, что и привело к необычным выводам. И, видимо, ошибочным.
- А как же тот случай, когда застреленный вами зверь превратился в труп молодой женщины? - напомнил Куприянов. - Чуть ранее эта самая женщина обернулась волчицей на глазах нескольких свидетелей. Там присутствовали и вы, это есть в вашем отчете.
- Галлюцинации, - небрежно отмахнулся Тихий.
- Вы сами-то верите в то, что говорите? - скептически спросил Куприянов. - Я хорошо понимаю, чем вызвано ваше желание откреститься от собственного участия в тех событиях. Вы действительно прикоснулись к одной из величайших тайн природы и, возможно, были даже не полпути к ее разгадке. Но ваши усилия не были оценены по заслугам. Командование отнеслось к вашим данным с недоверием, вы стали объектом насмешек. У всех нас есть самолюбие и я отлично понимаю, что вы чувствуете. В конце концов, вам даже пришлось выйти в отставку, получив за все заслуги чин полковника...
- ... в качестве подачки, - мрачно дополнил Тихий. - Самолюбие тут ни при чем и я не нуждаюсь в ваших утешениях.
- Может быть, я неправильно выразился, но вы необходимы мне, как специалист в данной области. Я хочу поймать оборотня, чтобы исследовать, а вы единственный, кто знает о них почти все и может помочь в моей работе.
- Почти все? - переспросил Тихий и усмехнулся. - Я гонялся за ними по всей стране, двадцать лет собирал сведения по крупицам, но так и не узнал ничего об этих существах. Ни-че-го! Я ничем не смогу вам помочь, да и не желаю. Пусть мать-природа и дальше хранит свои тайны.
- Что ж, ваша позиция мне ясна, - произнес Куприянов. - Иного ответа я и не ждал.
- Зачем же тогда пришли ко мне, если все так хорошо понимаете?
- Надеялся все же переубедить вас. Думал, что и вы сможете меня понять. Я ведь ученый и работа моя направлена на благо всего человечества, как ни пафосно это звучит. Сколько неизлечимых недугов терзают род человеческий, у меня же появился шанс создать совершеннейший препарат от всех болезней. И я не упущу его. С вами или без вас, но я добьюсь своей цели.
- Желаю удачи, - равнодушно сказал Тихий. - Но я вам не помощник.
- Я это понял, - кивнул профессор. - Все же напоследок хочу задать вам один вопрос. Всего лишь один.
Куприянов извлек из внутреннего кармана пиджака фотоснимок и положил его на стол перед Тихим.
- Это он? - спросил профессор.
Тихий взглянул на карточку. Снимок был нечеткий, немного смазанный, но все же можно было разглядеть зверя, очень похожего на волка, однако отличного от него.
- Откуда это у вас? - поинтересовался полковник.
- Значит, это он, - удовлетворенно произнес Куприянов, оставив вопрос без ответа.
- Она, - поправил его Тихий и отодвинул фотокарточку. - Если верить тому, что я узнал об этих существах, это она, а не он. Так откуда этот снимок?
- Вы спрашивали, почему я поверил в правдивость ваших рапортов, - напомнил Куприянов. - Поначалу я действительно отнесся к ним с недоверием. Но вскоре получил известие о странных событиях в одном краевом центре. Мне показалось, что это имеет отношение к существам, описанным вами. Оттуда и этот снимок.
- Значит, их род продолжается, - задумчиво произнес Тихий. - Так что же случилось? Расскажите. И где конкретно был сделан снимок?
- Я вижу, мне наконец-то удалось пробудить в вас интерес, - не без удовольствия заметил Куприянов. - Этот город вам хорошо известен, Андрей Владимирович. Вы уже бывали там однажды.
Услышав название города, Тихий уже полностью утратил равнодушный вид.
- Так что же там произошло? - снова спросил он.
- В городе появился зверь. Волк. Вернее, волчица, как вы сказали. Она появляется по ночам и исчезает днем. На ее счету уже несколько трупов. Все подробности мне неизвестны, вообще эти сведения дошли до меня чисто случайно, через третьи руки. Впрочем в нашей стране все всегда так и происходит, по случайности. Я намерен отправиться на место и во всем разобраться. И мне не нужен труп этого существа, я хочу получить его живым, чтобы тщательно изучить. Вы, как никто другой, знаете все их повадки, поэтому я прошу именно вас помочь мне. Вы ведь тоже в свое время пытались захватить оборотня.
- Пытался, - не стал отрицать Тихий. - Но без успеха. Не получится и у вас.
- Почему вы так думаете?
- Потому, что знаю их. С человечьей их стороной, может быть, и можно договориться, но в зверином обличии они предпочтут смерть неволе.
Тихий ненадолго замолчал, взгляд его стал задумчивым и печальным, видимо вспомнилось прошлое.
- Вы не понимаете, кто они такие, поэтому вам все кажется простым, - произнес он. - Никто не понимает.
- А вы понимаете? - спросил Куприянов. - Ну так объясните мне. Поверьте, я нисколько не заинтересован в их уничтожении. Я ученый, исследователь, а не бездумный убийца. Расскажите, что вам известно об этих существах, помогите мне.
- Какой статус вы могли бы предложить мне в вашем проекте? - неожиданно спросил Тихий.
- А что бы вы хотели? - осторожно поинтересовался Куприянов.
- Полномочия самостоятельно принимать решения и отдавать приказы, которые безоговорочно выполнялись бы, - жестко потребовал Тихий. - Статус простого советника-консультанта меня не устраивает.
- Вы требуете не так уж и мало, - заметил Куприянов.
- Я знаю, - кивнул Тихий. - Но если вас не устраивают мои требования, я вас не задерживаю.
- Да подождите же, Андрей Владимирович. Я ведь не сказал 'нет'.
- Так скажите 'да'. Что вас не устраивает?
- Я ожидал подобных условий с вашей стороны. Однако вы должны понять, я и сам не имею больших полномочий. Хотя работы моей лаборатории санкционированы силовыми ведомствами, все же наше учреждение сугубо гражданская организация. Мы не имеем никакого влияния на силовые структуры, скорей уж сами подчиняемся приказам сверху. А ведь именно это вас интересует. Мы даже не можем заручиться поддержкой правоохранительных органов, максимум, чего можно добиться - это их невмешательства. И самое большее, что я могу вам предложить - это пост моего заместителя в проекте и должность начальника службы безопасности.
- Не очень много, но придется довольствоваться и этим, - произнес Тихий.
- Так вы согласны? - сразу оживился профессор.
- Согласен, - кивнул Тихий. - Попробую уберечь вас от ошибок, которые допустил сам, и постараюсь не совершить новых.
- Вы расскажете мне об этих существах? - спросил Куприянов.
- Попробую, - ответил Тихий. - Прежде всего вы должны забыть всю мистическую чушь, которую твердят об оборотнях. Это всего лишь каприз природы, одна из ее тайн. Наверняка существует логическое объяснение этому странному явлению, просто мы его не знаем. Предание гласит, что способность к оборотничеству была получена неким древним народом в дар от какого-то языческого божества. Вот только неизвестно, кого именно называли 'народом' и кто в кого оборачивается - человек в зверя или наоборот.
- Вы хотите сказать, что это могут быть волки, которые научились оборачиваться людьми? - изумился Куприянов.
- В последние годы я все чаще склоняюсь к этой мысли. Как вы можете сами видеть на фото, это не совсем волки, а какая-то их разновидность, неизвестная науке. Кто знает, на какие фокусы способна мать-природа. Что бы ни лежало в основе легенды, одно в ней достоверно - способность менять личину передается только по наследству, причем, только по женской линии. В этом я убедился. Впервые я встретился с одной из этих особей в таежном селе. Я был откомандирован туда, когда в округе появился огромный волк-людоед. Местное население охватила паника, люди погибали друг за другом. Я получил задание быстро и по-тихому уничтожить зверя при помощи войск и егерей, пока слухи о страшных убийствах не расползлись за пределы района. Один из местных охотников, бывалый человек, предупреждал меня, что зверь слишком необычен. Однако я не внял его словам, за что и поплатился. Люди погибали, а мы все время искали не там. Оборотень погиб случайно, в этом нет моей заслуги. Волчицей оказалась местная учительница. Вся череда событий была настолько странной, неподдающейся никакому объяснению, что впору было сойти с ума. Если бы я придал значение всему, что узнал тогда, наверное, можно было бы избежать следующей трагедии. Но тогда я еще не понимал с какой загадкой природы столкнулся, хотя из любопытства начал собирать сведения о всех подобных мистических происшествиях. Их набралось не так уж и мало. Первые рапорты о появлениях оборотней я обнаружил в архивах царской охранки. Было известно об этом и НКВД. Слишком поздно я понял, что за существо являла собою та учительница и кем должна стать ее дочь. К тому времени, как я всерьез взялся за дело, Настя, так звали девочку, исчезла из вида.
Мы встретились спустя пять лет в том самом городе, где сейчас появился зверь. К тому времени я уже снискал славу фантазера и с трудом добился командировки на место событий. Уж лучше бы мне было не соваться туда, - Тихий тяжело вздохнул. - Настя погибла, защищая свою свободу и свободу своих детей. Много людей погибло. Но как раз ее-то вины в этом практически нет, скорей уж этот грех на моей совести. Оставь я тогда ее в покое, и она ушла бы подальше от людей, в лес, как и хотела. Видимо, в отличие от матери, Настя осознала, кто она такая на самом деле, и решила скрыться от людей. До сих пор не могу простить себе ее смерть.
Вы абсолютно правы, говоря, что мы прикоснулись к одной из величайших тайн природы. И лучше бы нам ее не раскрывать. Люди не готовы к встрече с этими существами. Наше незнание, страх перед необычными явлениями провоцируют кровавые столкновения. А они всего лишь хотят оставаться свободными, хотят просто жить. И уж тем более никто из них не захочет становиться подопытным кроликом в вашей лаборатории.
- Мне кажется, вы вовсе не желаете, чтобы оборотень попал в мою лабораторию, - заметил Куприянов.
- Вам правильно кажется, - невозмутимо подтвердил Тихий.
- Чем же вызвано ваше согласие присоединиться к проекту? - спросил профессор.
- Помешать я вам все равно не смогу, поэтому приложу все усилия к тому, чтобы вы получили волчицу живой и только живой. Но если я почувствую хоть малейшую угрозу ее жизни, я так же приложу все усилия, чтобы она ушла на свободу.
- Мне понятна ваша позиция, - кивнул Куприянов. - И меня она вполне устраивает, ибо совпадает с моей собственной. Труп мне не нужен.
- Рад, что наши мнения совпадают, - произнес Тихий. - Эти существа не враги нам, они просто другие. Это можно сравнить с внеземным разумом. И действовать нужно аккуратно, любой неверный шаг может обернуться кровавой бойней.
- Вот потому и необходимо ваше участие в проекте, - ответил Куприянов. - Вы единственный, кто знает, с кем мы имеем дело.
- Но даже мне известно очень немного, - сказал Тихий. - То, чему я был свидетелем, не укладывается в рамки общих сведений об этих существах. Согласно данных, добытых мною из архивов и почерпнутых из бесед с некоторыми знающими людьми, волчица-оборотень может иметь только одного ребенка и только девочку. В последнем случае, у Насти, детей было двое, причем, один из них мальчик. Тогда это сбило меня с толку. Может быть, все объясняется тем, что дети Насти близнецы и само их рождение простая аномалия. А может быть, с этими существами начала происходить какая-то мутация. В любом случае я не знаю, чего теперь ожидать. Тогда мы потеряли детей в лесу и в этом тоже была какая-то мистика. Все указывало на то, что близнецов унесли медведи. Как они выжили я не знаю, но ясно, что сестра вошла в возраст оборотня и вернулась в город. А значит и брат может быть где-то там же.
- Вошла в возраст оборотня? - переспросил Куприянов. - Что это значит?
- Они рождаются людьми и не сразу становятся теми, кто есть на самом деле, - пояснил Тихий. - У каждой это происходит в разном возрасте, когда и от чего в них просыпается зверь, я объяснить не в силах. Знаю только одно, это происходит уже после того, как они приносят потомство. В случае Насти могу сказать, что она проходила полное медицинское обследование во время беременности и не было выявлено никаких аномалий в ее организме.
- Стало быть, среди девственниц оборотня искать бесполезно, - шутливо подытожил Куприянов.
Тихий, видимо, не оценил шутку, он по-прежнему оставался серьезен.
- Я не знаю, чего ожидать в этот раз, - произнес он. - Я убежден, что это существо, - он кивком указал на снимок, - потомок Насти. Ее детям сейчас должно быть лет по семнадцать-восемнадцать. Один из них вернулся в город, а возможно, что и оба. Брат, вот кто вызывает особую тревогу. Абсолютно неизвестно, что таит он в себе. Само его существование, даже появление на свет, невероятно. Ни один источник не упоминает о возможности такого каприза природы. Я всерьез опасаюсь, что он плод какой-то генетической мутации, представитель нового поколения оборотней. Чем грозит его появление, я предсказать не могу.
- Гадать об этом без толку, - сказал Куприянов. - Надо просто ехать туда и во всем разобраться на месте.
- Да, ехать надо, - согласился Тихий. - И чем скорей, тем лучше.
- Так значит, завтра и отправимся, - решил Куприянов. - Считайте, что вы зачислены в штат, сегодня же все документы будут оформлены. Утром за вами заедут. А теперь простите великодушно, я должен вас оставить, есть еще много дел. До свидания.
Тихий проводил гостя к выходу, запер за ним дверь и вернулся в комнату. Опустившись на стул, он взял со стола снимок, оставленный Куприяновым, и снова взглянул на зверя. Глаза хищника, единственный четкий фрагмент на полусмазанном снимке, таили в себе угрозу.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Пожилая медсестра бесцеремонно вколола препарат, выдернула иглу из вены и проворчала:
- Теперь спи. И чтоб больше никакого шуму от тебя не слышно было.
- Мне плохо, тетенька, - прошептала девушка.
- Тут всем плохо, ты не одна такая. Чай, не в санаторий попала.
Медсестра вышла из палаты. Могучий санитар, сопровождавший ее, окинул пациенток мрачным взглядом и захлопнул дверь.
Маша откинулась на подушку и беззвучно заплакала. Жизнь казалась беспросветной мрачной темницей, даже хуже, будто ее бросили в грязную выгребную яму. И из этой клоаки не было выхода. Все хорошее, чистое, светлое осталось где-то далеко позади, чуть ли не в детстве. Сейчас вокруг был сплошной мрак, который если и приподнимал на краткий миг свою мрачную завесу, то лишь для того, чтобы обнажить очередную мерзость и грязь.
Она почти не помнила, что происходило с ней в последние дни, она вообще потеряла счет времени. Девушка постоянно пребывала в странном сомнамбулическом состоянии, она совсем запуталась в своих ощущениях, не понимала, что есть реальность, а что всего лишь бред ее воспаленного больного мозга. Порой все вокруг казалось нереальным, чудовищной фантасмагорией, наполненной галлюцинациями и кошмарами. Странные видения, выползающие из тумана сознания, череда необъяснимых событий, провалы в памяти - все это сводило с ума. Или уже свело? Всякие попытки здраво оценить собственное положение и состояние вызывали лишь жуткую головную боль и очередной вихрь кошмарных галлюцинаций. Мысли обрывались и путались, ускользали в темноту или, напротив, уводили куда-то в сторону, порождая новые кошмары.
Единственное, что знала Маша - она в находится в психиатрической лечебнице, причем, в палате для буйнопомешанных. Ноги и руки были привязаны к железным поручням койки, широкий ремень стягивал грудь так, что невозможно было вздохнуть полной грудью, не то, что пошевелиться.
Стоило только на мгновение закрыть глаза, как из глубины сознания тут же выплывали видения одно кошмарнее другого и не хватало сил вырваться из их пут. Даже открыв глаза, Маша не сразу могла освободиться от власти своих галлюцинаций, они преследовали ее и наяву.
Она боялась засыпать, боялась до ужаса. Ее страшили даже не кошмары, она боялась, что уже никогда не сможет проснуться и навсегда останется в жутком мире собственных видений. Постоянное напряжение истощило силы до предела, от той цветущей юной девушки, какой Маша приехала в город совсем недавно, осталась лишь бледная тень.
Ее жалобы привели лишь к тому, что теперь девушку по несколько раз за день пичкали лекарствами и вкалывали транквилизаторы. Но это не приносило никакого облегчения, напротив, страдания все усиливались. Она по-прежнему не могла избавиться от своих кошмаров, не могла уснуть. Все тело ломило, как будто невидимые руки выламывали суставы, дробили кости. Каждая жилка ее измученного организма ныла и стонала непрекращающейся болью. Свинцовая тяжесть постоянно давила на мозг так, что болели глаза. Окажись Маша под асфальтным катком и то, наверное, она не чувствовала бы себя хуже.
В эту ночь ей было особенно плохо. Измученный организм устал сопротивляться действию лекарств и, наконец, сдался. Маша провалилась в глубокий сон, больше похожий на обморок. Однако и в этом полуобморочном состоянии видения не покидали ее.
Со всех сторон из темноты надвинулись полуразмытые образы. Невозможно было понять - людские ли это лица или злобные хари монстров. Но отчетливо чувствовалась их враждебность. Они кружили вокруг так близко, что чувствовалось смрадное дыхание этих неподдающихся описанию тварей. И хотя они не смели коснуться скованного неподвижностью тела девушки, она физически ощущала, как злобная неумолимая сила пытается утянуть ее во мрак. Что ждет там? Что скрывается во тьме? От ужаса хотелось кричать, но не было сил.
Неожиданно враждебные твари отступают. Кто-то прогнал их. Совсем рядом чувствуется присутствие родственных созданий. Она не видит их, но понимает - это свои, они пришли из немыслимого далека, быть может, из глубины веков, чтобы помочь ей.
Вспыхивает пламя огромного костра, высветив суровый лик, высеченный в дереве. Да, это пришли они. Кто? Объяснить невозможно. Но она знает - это свои, они не дадут ее в обиду. Сразу пришло успокоение. Черные глаза, бездонные, как сама ночь, смотрят со всех сторон. Их взгляды вселяют уверенность и покой, эти существа дают ей свою силу. Силу жизни. Они зовут ее к себе, в свою семью.
И она готова присоединиться к своему племени.
Она не заметила, как проснулась. Сон плавно перетек в состояние бодрствования, грани между реальным миром и иллюзорным словно не существовало. Как не существовало больше грани между двумя существами, совместившимися в ней самой. Далекие предки, явившиеся из бездны времени, без малейших звуков, лишь одними глазами объяснили ей все. Могучие дети леса раскрыли потомку тайну ее существования, ее предназначение. Теперь она знала все.
Маша неподвижно лежала на койке, прислушиваясь к себе. Она не была человеком. Она не была волчицей. Особи, в которой соединились две сущности, не было названия.
Боль, опустошение, тревога - все ушло. Сила жизни, подаренная предками, победила. После стольких дней полубредового состояния сознание наконец прояснилось, ум приобрел особую остроту, а тело наполнила грозная мощь.
Легкое усилие и ремни, сдерживавшие ее, лопнули. Но только она освободилась, как рядом раздался вопль ужаса. Проснулась соседка по палате, молодая наркоманка Аня. Вряд ли она поняла, кого увидела, скорее, приняла зверя за собственную галлюцинацию, тем не менее, не смогла сдержать крик. В тусклом свете дежурных фонарей оборотень выглядел посланцем из преисподней.
Крик наркоманки разбудил остальных. Палата огласилась воплями, прикованные к своим койкам пациентки забесновались, увидев жуткое волосатое существо.
Дверь распахнулась, на пороге возник санитар. Волчица метнулась к двери стремительно и бесшумно, словно бесплотный дух. Двухметровый верзила весом больше ста килограмм был сбит с ног одним лишь прикосновением. Он не успел даже вскрикнуть. Уперевшись одной лапой ему в грудь, волчица нависла над человеком и другой лапой накрыла ему рот. Острые когти зверя впились в кожу. Гипнотический взгляд оборотня красноречивее любых звуков убедил санитара отказаться от всяких попыток сопротивляться или позвать на помощь. Впрочем верзила и так уже оказался не в состоянии пошевелиться, столь велик был охвативший его ужас. Он просто впал в оцепенение.
Все продолжалось считанные секунды. Оставив поверженного санитара, волчица бесшумно выскользнула за дверь. В коридоре она натолкнулась еще на одного санитара, такого же крупного как и первый. Но и этот был молниеносно сбит с ног и введен в ступор гипнотическим взглядом хищницы.
Волчица промчалась по коридору и спустилась на первый этаж, больше не встречая никаких помех на пути. Она стремилась поскорее вырваться из угрюмых больничных стен на свободу, но тем не менее задержалась в тесном пустом холле. На стене висело большое зеркало и в этом зеркале волчица увидела себя.
С точки зрения своей человеческой сущности она признала свой облик жутковатым. Но так же в нем виделись своя особая красота и грация, присущие всему живому. Так завораживающе красив и одновременно страшен любой крупный хищник, олицетворяющий собой грозную силу матери-природы. Облик же волчицы никак не мог вызвать отвращение, хоть и был довольно необычен. Он просто будил страх, первобытный ужас перед неведомым порождением лесных дебрей, грозным свирепым хищником.
Волчица поднялась. Стоять на задних лапах оказалось так же удобно как и на четырех. Да и лапы ли это были? Ее конечности не так уж сильно отличались от рук и ног человека. Она уже не была диким лесным зверем. Две примитивные натуры, человеческая и волчья, слились воедино, образовав совершенное существо, подобное далеким предкам.
Услышав шум в глубине здания, волчица оторвалась, наконец, от зеркала и поспешила к выходу. Наслаждаясь своей безграничной силой, она с ходу вынесла тяжелую дверь и вырвалась на свободу.
Ночь встретила ее тишиной. Эта часть города, расположенная в стороне от оживленных магистралей, круглосуточных супермаркетов и ночных увеселительных заведений, уже давно погрузилась в сон.
Легко перемахнув через двухметровый глухой забор, волчица прыжками помчалась по пустынным улицам. После больничной затхлости она с наслаждением втягивала ноздрями влажный воздух. Ощущение свободы скрадывалось в каменных тисках города, но все же она чувствовала себя свободной.. До окраины было всего ничего, а уж там ее, как старый добрый друг, ждал лес. Она слышала его запахи, доносимые ветром. И все же волчица бежала совсем в другую сторону.
Она сама еще до конца не осознала, куда торопится. Ее вел инстинкт. Так велело сердце, а не разум.
Волчица неплохо ориентировалась среди городских улиц, даже узнавала многие места. Человеческое сознание, хоть еще и не в полной мере, соединилось в новом существе с сознанием зверя и она достаточно отчетливо помнила себя в другой жизни. Сейчас иная реальность казалась далеким сном, но все же волчица знала - это тоже ее жизнь.
Зов сердца привел ее на кладбище. Даже ей самой собственное блуждание среди могил казалось бесцельным, волчица до сих пор не осознавала, какая же сила влекла ее сюда так непреодолимо.
Но сердце не ошибалось. Оно остановило волчицу у одной из могил. Глаза зверя лучше человеческих различали предметы в темноте, света звезд и луны вполне хватило, чтобы волчица смогла рассмотреть портрет на металлическом надгробии.
Она знала этого милого веселого человечка. Знала в прежней жизни. Вдруг отчетливо вспомнился задорный смех юной девушки, совсем еще девчонки. Вспомнились ее озорные глаза. Вспомнилось и то, что с ней случилось потом.
Нет, волчица не могла покинуть город, не побывав здесь. Почему-то в той, другой жизни она очень привязалась к этой девочке. Горько и обидно сознавать, что ее больше нет на свете. Волчица знала, что уже сполна рассчиталась с убийцами. Ей плохо запомнилась та кровавая ночь и жестокая расправа в гараже, но она точно знала, что убила тех негодяев. И все же в душе вспыхнула жажда мщения. Но кому мстить? Быть может, тем, кто преследует ее саму? Есть же и у нее враги. Может быть, их кровь заглушит тоску в ее сердце?
Но разум говорил - нет! Ей нельзя ввязываться в борьбу с людьми. Ей вообще нет места среди них. У нее своя особая миссия, возложенная на нее памятью предков. Волчица должна оставить мир людей и вернуться к своему народу.
Усилием воли волчица подавила готовый вырваться из глотки тоскливый вой и лишь печально вздохнула, прощаясь с единственным другом из прежней жизни. Не оглядываясь, волчица покинула кладбище.
Небо на востоке быстро светлело. Петляя по улочкам, волчица вдруг с ужасом поняла, что приближающийся рассвет раскалывает ее сознание надвое. И не только сознание. Слишком рано она уверовала в свою силу. Она еще не была готова вступить в новую жизнь, прежняя не отпускала ее.
Силы окончательно покинули волчицу в одном из дворов. Втащив свое ослабевшее тело в поросший кустами закуток позади металлических гаражей, она опустилась на землю. Физическое состояние было сродни предсмертной агонии, но волчица знала - это лишь временное неудобство, она еще не вошла в полную силу и дикая боль во всем теле вызвана переходным состоянием.
Вскоре действительно все закончилось. Могучий зверь вновь стал человеком.
Маша посмотрела на свою руку, потом оглядела себя всю. От другого обличия не осталось и следа, девушка была точно такой, какой помнила себя всю сознательную жизнь. Недуги, терзавшие ее последние дни, оставили девушку окончательно. Тело наполняла бодрость и свежесть, а разум сохранил ясность, обретенную в зверином облике. Маша отлично помнила все, что произошло этой ночью. Никогда еще девушка не чувствовала себя лучше. Сила жизни переполняла ее. Вот только мать-природа сыграла с нею злую шутку. Волчица проявила неосторожность, оставшись в городе. Неожиданное преображение застигло ее врасплох и теперь Маша оказалась в щекотливой ситуации. Более нелепое положение трудно было себе представить. Город начинал просыпаться, а девушка оказалась чуть ли не в самом его центре в первозданной наготе, как младенец. С наступлением темноты к ней снова вернется истинный облик, это Маша знала наверняка. Но что делать до той поры?
Бросив взгляд по сторонам, девушка заметила рядом рваный мешок, видимо, выброшенный по ветхости одним из владельцев гаражей. Не задумываясь, Маша напялила его на себя, просунув руки и голову в дыры. Она стала похожей на огородное пугало, но все же это было лучше, чем ничего.
Осторожно высунув голову из-за угла гаража, Маша осмотрелась. Этот двор был ей хорошо знаком. Очень хорошо.
В подтверждение догадки металлическая дверь ближайшего дома с лязгом распахнулась и из подъезда выскочил огромный черный дог. Он столь быстро тащил на поводке своего щуплого хозяина, что тот даже не успел захлопнуть за собой дверь.
Когда Цезарь и его незадачливый воспитатель завернули за угол дома, Маша выбралась из своего укрытия и поспешила к открытой двери. Идея, осенившая ее, самой девушке казалась не очень удачной, но другого выхода она сейчас для себя просто не представляла.
Поднявшись на седьмой этаж, Маша позвонила в знакомую дверь. Ждать пришлось на удивление недолго, что было довольно странно для такого раннего часа. Дверь открылась и перед Машей предстала пожилая женщина гвардейского роста, ее бывшая квартирная хозяйка Августа Вениаминовна Шлимман.
Казалось, она нисколько не удивилась, увидев изгнанную две недели назад постоялицу. Можно было подумать, что к старухе каждое утро приходят молоденькие девушки в наряде пугала. Во всяком случае на лице Шлимман не отразилось никаких эмоций, она смотрела на девушку своим обычным строгим учительским взглядом.
Маша даже и не знала, какими словами объяснить свой неожиданный визит, но вдруг женщина посторонилась и строго сказала:
- Заходи.
Маша слегка опешила. Не дожидаясь, когда она решится, Шлимман сама взяла ее за мешковину, брезгливо, двумя пальцами, затянула девушку внутрь и захлопнула дверь.
Подталкивая оробевшую девушку, Шлимман завела ее в ванную комнату.
- Отмойся, - приказным тоном распорядилась хозяйка. - А то чумазая, как чучело. Вот халат, оденешь. А эту свою мерзость в мусорное ведро затолкай.
С этими словами Шлимман захлопнула дверь, оставив Машу в одиночестве.
Не зная, что и думать о столь неожиданной реакции хозяйки, девушка открыла кран, подождала немного, затем освободилась, наконец, от грязной вонючей мешковины и с наслаждением погрузилась в горячую воду.
Когда Маша вышла из ванной чистая и свежая, Шлимман ждала ее на кухне.
- Садись, - все тем же приказным тоном пригласила Шлимман, указав на табурет.
Маша подсела к столу. Шлимман пододвинула к ней дымящуюся чашку, благоухающую кофейным ароматом.
- Пей.
Маша взяла чашку двумя руками, деликатно отпила глоток и снова поставила на стол.
- Вы ничего не спросили, Августа Вениаминовна, - нерешительно произнесла девушка.
Ей показалось, что взгляд старухи чуть потеплел.
- Вижу, имя мое запомнила, - заметила Шлимман с некоторым удовлетворением. - А что ни о чем не спрашиваю... Так что ж спрашивать-то? Сама все расскажешь, раз пришла.
Маша глубоко вздохнула, успокаивая сердцебиение и собираясь с мыслями, потом сказала:
- Я попала в беду, Августа Вениаминовна.
- Вижу, - кивнула Шлимман. - Давай-ка, девочка, рассказывай все по порядку.
Голос этой жесткой мужеподобной старой женщины вдруг прозвучал так сочувственно и доброжелательно, что словесный поток еще толком не оформившихся мыслей вырвался наружу, будто Маша только и ждала разрешения хозяйки. Она рассказала обо всем - о смерти единственной подруги, о понравившемся ей молодом человеке, который предал ее, отдав в лапы бандитам, о своем заключении в лечебнице. Девушка умолчала лишь о том существе, что разбудил в ней самой голос крови. Незачем старушке знать, кто скрывается за обликом хрупкой девчонки. Да и не поверит она, человеческий разум не в силах принять такое.
- Я должна уехать отсюда, - тихо сказала Маша в завершение своего рассказа. - Назад домой. Но у меня нет ни денег, ни документов, ни даже одежды. Мне больше некого просить о помощи, поэтому я пришла к вам.
Шлимман понимающе кивнула. Достаточно откровенна была девушка в своем повествовании или нет, но то, что она остро нуждалась в поддержке было бы понятно и менее проницательному человеку, чем Августа Вениаминовна.
- Идем со мной, - сказала хозяйка и повела Машу в свою комнату.
Там, открыв створку шкафа, Шлимман выдвинула ящик и сказала:
- Тут кое-что из вещей моей племянницы. Сама-то она в Хабаровске живет с мужем, ко мне иногда в гости приезжает. Комплекция у нее такая же, как и у тебя, так что будет в пору. Выбирай, что понравится.
- Спасибо, - растерянно пробормотала Маша.
- Да ты не стесняйся, выбирай.
Отобрав скромное ситцевое платье и белые босоножки, Маша ушла в ванную комнату и переоделась. Платье пришлось в пору, а вот босоножки оказались чуть большего размера. Но приходилось довольствоваться и этим, в своем незавидном положении Маша не могла рассчитывать даже на такую щедрость.
А Шлимман продолжала удивлять ее все больше. Когда Маша вернулась на кухню, старуха протянула ей несколько мелких купюр.
- Возьми. Этого хватит на электричку и автобус. Доберешься до своей деревни.
Растерявшаяся Маша машинально приняла деньги и пробормотала, опустив взгляд:
- Спасибо. Я обязательно все верну.
- Езжай домой, девочка, - сказала Шлимман.
Девушка совсем оробела. Слишком уж неожиданным было поведение хозяйки. Маша и сама толком не знала на что рассчитывала, когда шла сюда, но никак не ожидала встретить в этой суровой угрюмой старухе добрую отзывчивую душу. Как же все-таки обманчиво бывает первое впечатление.
- Простите меня, пожалуйста, - прошептала девушка.
- За что? - спросила Шлимман.
- За то, что думала о вас плохо. Я не знала, что вы такая...
- Эх, девочка, откуда тебе знать, какая я? - вздохнула Августа Вениаминовна. - Ты и в себе-то разобраться не можешь.
Решившись, Маша подняла голову и посмотрела в глаза хозяйке. Взгляд старой женщины был печален.
- Почему вы согласились помочь мне? - спросила девушка.
- Кто-то ведь должен, - просто ответила Шлимман. - Почему бы не я?
Она улыбнулась и погладила девушку по плечу.
- Ты, наверное, считала меня старой мегерой, выжившей из ума маразматичкой. Не смущайся, девочка, я знаю, какое впечатление произвожу на людей. И поверь, оно не так уж и обманчиво. Из ума я, конечно, еще не выжила, а вот радушием действительно не отличаюсь. Наверное, издержки профессии. Я ведь сорок лет преподавала в старших классах, а там нельзя проявлять слабость. Я тоже должна просить у тебя прощения, девочка.
- За что? - удивилась Маша.
- За все, что с тобой случилось здесь. В этом ведь есть и моя вина. Поведи я себя как-то иначе, доброжелательней, что ли, все у тебя могло бы сложиться по-другому. Человеку из глубинки трудно выжить без поддержки в большом провинциальном городе, таком, как наш. Тщеславное стремление приблизиться по образу и подобию к столице и провинциальный быт создают чудовищную смесь. Все человеческие пороки приобретают здесь гипертрофированный вид. Показное богатство сочетается с крайней скупостью, жадностью и стяжательством, нищета прикрывается такой же показной гордостью, за которой нет ничего кроме тщеславия и черной зависти. Обыватели жаждут для себя чего-то лучшего, но отягощенные собственной ленью и бытом не желают хоть что-нибудь сделать для этого и искренне радуются, когда к соседу приходит беда. И каждый живет лишь для себя, в таких густонаселенных городах человек одинок, как в пустыне. Ты чужая этому городу, девочка, я поняла это сразу, как только тебя увидела. Таких, как ты, город губит. Он затягивает в свое болото, прикрытое внешним лоском, перемалывает человека, калечит и без сожаления выплевывает. Ты еще слишком молода и несмышлена. Уезжай отсюда, девочка. Так будет лучше.
- Я и сама так решила, - кивнула Маша. - Так действительно будет лучше. Спасибо вам за все, Августа Вениаминовна. До свидания.
Она направилась было к выходу, но Шлимман остановила девушку:
- Подожди немного. Пожалуй, я провожу тебя до вокзала. Мне самой так спокойнее будет, буду уверена, что ты благополучно уехала.
Маша смутилась.
- Ну что вы, - слабо запротестовала она. - Ничего со мной не случится.
- Хочу сама убедиться в этом. И потом, я так давно не выходила из дому. Уж не отказывай старушке в небольшой прогулке.
Маша улыбнулась. Все-таки жаль, что близкое знакомство с этой пожилой женщиной произошло так поздно. За суровым образом квартирной хозяйки девушка не сумела вовремя распознать чуткую отзывчивую душу. Ведь действительно все могло бы сложиться иначе. Но прошлого не воротишь. Теперь Маша знала, кто она есть на самом деле, голос крови не позволял ей оставаться среди людей, он звал ее в другие края. Пора было возвращаться домой. И, пожалуй, не следует отказывать этой доброй женщине в ее маленькой просьбе.
- Хорошо, - согласилась девушка. - Пойдемте вместе.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Подобно охотничьему псу, Дробышев взял след и упорно шел по нему, пытаясь распутать клубок загадочных происшествий и выстроить их в единую логическую цепочку. Пока это не удавалось, слишком уж много людей с противоречивыми интересами так или иначе оказались причастны к делу. Масса догадок практически не подкреплялась уликами и свидетельствами, к тому же имели место довольно странные события, не поддающиеся никакой логике и совсем не вписывающиеся в общую картину.
Все началось с изнасилования той девчонки, Перовой Оли. К сожалению, девочка умерла. Преступление, конечно, гнусное, но ничего из ряда вон выходящего в этом нет. Народ совсем озверел за последние пару десятков лет, вытворяют и не такое. Нынче зверствами разнообразных маньяков не изумить даже мирную домохозяйку.
Вот только преступление это было совершено двумя молодцами, один из которых оказался сыном высокопоставленного чиновника городской администрации. Тут-то и пересеклись интересы двух преступных группировок: банды отморозков Прохоренко по прозвищу Пилорама и негласного хозяина Заречья Фомы. Каждый захотел покрепче схватить отцов города за глотку и свалить соперника. Вот только доказать причастность к делу как одного, так и другого нет никакой возможности, одни домыслы. По странной прихоти судьбы в самом центре событий оказалась хрупкая беззащитная девушка Маша.
Каким-то образом здесь же оказалось замешано животное, по всей видимости, крупный волк или собака. Откуда в городе появился этот зверь и кому принадлежит, тоже установить невозможно. Первое его появление отмечено в ночном клубе 'Афродита', что негласно принадлежал Фоме. В ту же ночь здание уничтожил пожар. И экспертиза, и опрос свидетелей показали, что животное появилось не с улицы, а изнутри здания, словно его держали там взаперти. Но никаких свидетельств того, что зверя привели в клуб. Фома, конечно, умеет заметать следы, но так, чтобы не осталось совсем ничего... Нашлись свидетели даже того, что именно Городецкий привез Машу в клуб в ту злополучную ночь, и вообще был хорошо знаком с девушкой вопреки собственным словам. А это повесомее какой-то псины. Тряхнуть бы хорошенько бывшего менеджера 'Афродиты', но тот бесследно исчез. Зная характер Фомы, можно предположить, что парень уже упокоился на дне реки. Что же касается неизвестного хищника, то в свете разгорающегося конфликта двух группировок логичнее всего было бы предположить, что случившееся было делом рук Пилорамы. Однако, если учесть, что причиной пожара стал не умышленный поджог, а суматоха, вызванная внезапным появлением свирепого зверя, такой способ сведения счетов казался слишком уж замысловатым и изощренным, совсем не в духе Пилорамы.
Скорей бы уж эти головорезы перестреляли друг друга. Глядишь, и воздух стал бы чище и ему, старшему лейтенанту Дробышеву, работы поменьше. Давно бы уж пустил все на самотек, расписавшись в собственном бессилии, если б не Маша.
По долгу службы обязанный с головой окунаться в болото человеческих мерзостей Дробышев давно привык к особенностям своей работы, насколько вообще можно привыкнуть к крови, насилию, смерти. Профессионализм он ставил выше собственных эмоций. Но почему-то несчастья именно этой юной девушки, обрушившиеся на нее, особенно остро отозвались в сердце старшего лейтенанта. Искренне хотелось помочь несмышленой девчонке выпутаться из сложной ситуации, вернуть ее в нормальную жизнь. Ее подружка уже поплатилась жизнью. Что же ждет Машу, интерес к которой, судя по всему, не ослабевает ни у Пилорамы, ни у Фомы?
С девушкой также происходит что-то необъяснимое. Едва ее доставили в больницу, как в ту же ночь она исчезла. Причем ушла снова без одежды. Там же, возле больницы, компания ночных гуляк столкнулась с огромным зверем, к счастью, никто из них не пострадал. В ту же ночь погибли и два негодяя, изнасиловавшие подругу Маши. Там же были ранены или убиты еще два человека - остались следы крови, но сами тела исчезли. Характер ранений не оставляет никаких сомнений - смерть мерзавцы приняли от зверя, а не от человека.
Опять этот зверь. Откуда же он взялся? Откуда он вообще появляется и куда исчезает? Кто направляет хищника? Каким-то необъяснимым образом он является частью всего происходящего, но при этом совершенно не вписывается в общую картину событий. Чего-то он, Дробышев, недопонимает. Чего-то ему не хватает, чтобы связать все воедино.
Голова шла кругом. Создавалось впечатление, что в образе неизвестного хищника в события вмешалась некая третья сила со своими, пока непонятными интересами.
В довершение всего неожиданно поступил приказ прекратить расследование и передать все материалы дела. Кому передать, этого Дробышев не знал. Высокий коротко стриженный седой мужчина похожий выправкой и статью на царского офицера, который принял дело, был немногословен и лишь назвал свою фамилию - Тихий. Кажется, он не имел к органам прямого отношения, по крайней мере сейчас, но по многозначительным намекам своего начальства Дробышев понял, что Тихий и его плешивый очкастый коллега сотрудничают даже не с федералами, а кое с кем посерьезнее, а приказ прекратить следствие пришел аж из самой столицы. Старшему лейтенанту достаточно ясно дали понять, что его участие в дальнейшем расследовании, равно как и участие его коллег, крайне нежелательно и даже чревато последствиями и лучше бы ему заняться другими делами.
Приказ есть приказ, деваться некуда. Да и черт с этими Фомой и Пилорамой, все равно и ежу понятно, что прижать их не удастся. Черт с этой зверюгой, кто бы ее не натравливал, в конце концов нападает хищник на мерзавцев, которые только мешают жить нормальным людям. Но как же быть с Машей? Ведь погибнет девчонка. Кто защитит ее? Неизвестно, что привело в город Тихого и какие интересы им движут, но вряд ли его очень волнует судьба девушки. Получается, что единственным ее защитником остается он, Дробышев. А кроме того, есть еще и такое понятие, как самолюбие и ущемленная гордость. Зря, что ли, он землю носом рыл, чтобы его вот так просто выставили за дверь, как мальчишку. Пусть столичные гости занимаются своими делами, а Дробышев все-таки постарается докопаться до истины.
Необходимо только скорей разыскать Машу. Лишь сегодня старшему лейтенанту стало известно, что в психиатрическую клинику попала девушка без документов в невменяемом состоянии, по описанию очень похожая на Машу. Не медля ни секунды, Дробышев сразу же направился в больницу. При этом им овладели довольно противоречивые чувства. С одной стороны он надеялся, что наконец-то отыскал девушку, а с другой всерьез опасался, что пациентка клиники действительно окажется Машей. Сердце сжималось при мысли о том, что суровые жизненные испытания, выпавшие на долю девушки, могли довести ее до состояния невменяемости.
Отыскав трехэтажное мрачное здание больницы, огороженное двухметровым забором, Дробышев увидел черный 'Мерседес' с тонированными стеклами, припаркованный у самых ворот ограды. Номера автомобиля были московские. Это насторожило старшего лейтенанта. Какие такие столичные гости могли заинтересоваться пациентами желтого дома? Первым на ум приходил Тихий.
Следовало поостеречься. Ни к чему отстраненному от дела оперу светиться перед московскими гостями. Неизвестно ведь, кто и зачем направил их сюда, в провинцию. Сейчас столько всяких спецслужб развелось, сам не заметишь, как невзначай заступишь дорогу какому-нибудь крутому госведомству. Так действительно можно и погон лишиться.
Но только Дробышев решил пройти мимо, чтобы переждать за углом, как из калитки вышел Тихий в сопровождении своего коллеги, похожего на заучившегося студента. Старший лейтенант не успел даже отвернуться, Тихий сразу узнал милиционера и направился прямо к нему. Глупо было делать вид, что они незнакомы и Дробышев остановился.
- Старший лейтенант Дробышев, если не ошибаюсь, - жестко произнес Тихий, подходя ближе. - Могу я узнать, что вы здесь делаете?
- Разве я обязан отчитываться перед вами? - спросил Дробышев.
- Нет, не обязаны, - ответил Тихий, пристально глядя в глаза милиционеру, - Считайте мой вопрос простым любопытством.
- Что ж, удовлетворю ваше любопытство, - сказал Дробышев, чувствуя неприятный холодок, пробежавший по спине. Сохранять спокойствие под таким взглядом было очень нелегко. - Я просто иду мимо.
- Хорошо, если мимо, - кивнул Тихий. - В этом случае мне не придется сообщать вашему начальству, что вы мешаете моей работе.
- Разве я могу вам помешать? - неискренне удивился Дробышев.
- Один человек всегда может помешать другому, - заверил его Тихий. - Вот, что, старший лейтенант, у нас нет причин нравиться друг другу, но все же я скажу вам кое-что вполне искренне. Я верю, что вы специалист в своем деле. Подозреваю, что в глубине души вы оскорблены своим отстранением. Поверьте, это не от недоверия лично к вам. Допускаю, что вами движет не столько упрямство, сколько более высокие чувства, стремление к торжеству справедливости и тому подобное. Но поверьте на слово, в том, что происходит сейчас, вы некомпетентны. А потому вам лучше забыть о результатах своего расследования и держаться от этого дела подальше. Это уже не ваша забота. Теперь это дело будет продолжать другое ведомство в моем лице. Я доступно излагаю?
- Вполне, - Дробышев кивнул. - Только не пойму, к чему весь этот разговор. Повторяю, я просто шел мимо.
- Тогда не смею вас задерживать. Идите мимо дальше.
Попрощавшись небрежным кивком головы, Дробышев зашагал вдоль забора и свернул за угол. Проводив его взглядом, Тихий вернулся к своему спутнику.
- Проблемы? - поинтересовался Куприянов.
- Надеюсь, что нет, - ответил Тихий.
- Может быть, следует привлечь этого молодого человека, - предложил профессор. - Лишние руки не помешают. Мои ассистенты прибудут только завтра.
- Это излишне, - возразил Тихий. - Поверьте моему опыту, у нас не тот случай, когда чем больше народу, тем лучше. Мы имеем дело не с обычным существом и стандартная облава здесь не пройдет. Достаточно того, что мы будем своевременно получать оперативные сводки по городу. Большего нам от коллег из органов не требуется. Да и заказчики проекта вряд ли пойдут на это. Мне стоило немалых усилий убедить их надавить на местное начальство. Так что не будем зарываться, постараемся обойтись своими силами.
Оба сели в машину.
- В гостиницу, - приказал Тихий шоферу.
Когда автомобиль тронулся, полковник начал подводить итоги:
- Итак, что же мы имеем на сегодняшний день? Несомненно, эта девочка, Маша Медведева, и есть наш клиент. Искать мы должны именно ее.
- Вы уверены? - усомнился Куприянов. - Нет никаких доказательств, что девушка, сбежавшая отсюда сегодня ночью, и девушка, которая исчезла из областной клиники, одно и то же лицо. Документов-то нет.
- Это она, - убежденно сказал Тихий. - У меня в этом нет никаких сомнений. Это господам милиционерам трудно связать все в единую цепь, потому, что они просто не знают, что девушка ведет двойное существование. А мы с вами знаем это наверняка.
- Но тут кое-что не вяжется, - снова возразил Куприянов. - Она ведь еще не имеет детей. А вы сами утверждали, что это одно из непременных условий превращения в оборотня.
- Да, кое-какие странности есть, - вынужден был согласиться Тихий. - Меня и самого это обстоятельство смущает. В нашем случае все происходит не так, как обычно. Подозреваю, что пробуждение волчицы спровоцировало вмешательство Фомы, Зареченского хозяина. Вспомните материалы дела - девочку накачали наркотиками в 'Афродите'. Вполне вероятно, что организм девушки, сопротивляясь действию наркотика, пробудил в ней генетическую память и разбудил волчицу раньше срока.
- Воздержусь от комментариев, - скромно сказал Куприянов. - В этом вопросе я вынужден целиком полагаться на ваш опыт.
Тихий усмехнулся.
- Мой опыт общения с этими существами ненамного богаче вашего. Я могу высказывать только личные догадки, подтвердить или опровергнуть их уже ваша задача, как ученого.
- Для этого нужно, как минимум, изловить оборотня, - заметил Куприянов.
- Чем и занимаемся. Но продолжим. Итак, девочка попадает в неволю к Зареченскому дельцу и под действием героина превращается в волчицу. Зверь вырывается на свободу, оставив за собой разгром и несколько трупов. К счастью для нас, один из посетителей успел сфотографировать оборотня и на сегодняшний день это единственное документальное свидетельство его существования. Утром девушку находят в бессознательном состоянии и привозят в больницу. Бандиты явно охотятся за ней, был анонимный сигнал, что ночью в больницу нагрянут убийцы. Возможно, что наша Маша увидела в 'Афродите' что-то лишнее, а может, есть и другие причины. Только вот отношение к ней бандитов как к простому человеку, а она оборотень, волчица. И она сама выходит на охоту. Ночью наша Маша исчезает, а утром обнаруживают два растерзанных трупа ее недругов и следы еще двух человек, раненных или убитых. Убийцы в больнице так и не появились, стало быть, именно они и полегли ночью от зубов волчицы.
- Можете объяснить, как она разыскала их? - полюбопытствовал Куприянов.
- Это не так уж и важно. Но допускаю, что ее вел один лишь инстинкт. Поверьте, это очень могучее чувство и в оборотнях оно особо развито. Волчица способна отыскать кого угодно, руководствуясь одним лишь чутьем. Однако я продолжу. Девушку снова находят утром в состоянии полной прострации и определяют в клинику, где мы только что были, как умалишенную. По каким-то причинам она не проявляла себя, как волчица, несколько дней, но, в конце концов, в ней снова проснулся зверь. И она снова ушла.
- Хочу обратить ваше внимание на тот факт, что санитары не опознали животное по фотографии, - произнес Куприянов. - Как вы можете это объяснить?
- Не знаю, - задумчиво ответил Тихий. - Меня и самого несколько смущает это обстоятельство. В словах санитаров сомневаться не приходится. Они парни морально крепкие, всякого здесь повидали. Тут говорят, даже в свое время канибала держали, который освободился из смирительной рубашки и сожрал главврача. Зверь, по их словам, очень похож, но все же не тот. Да и не совсем зверь - получеловек-полуволк. Волчица. Большая. Сильная. Нет, это наш оборотень, в этом я уверен абсолютно. А вот почему вдруг изменился облик волчицы, этого я понять не могу. Мутация какая-то, что ли?
- А может быть, эволюция, - осторожно предположил профессор. - Что если генетическая память волчицы вывела ее естество на более высокий уровень развития, возможно, даже высший.
- Может быть, вы и правы, - согласился Тихий. - В таком случае я не знаю, чего нам ожидать от нее теперь. Необходимо отыскать ее и чем раньше мы это сделаем, тем лучше, пока не случилось беды.
- Но где же ее искать? И кого, волчицу или девушку?
- Искать нужно обеих. А вот где... Что-то держит ее в городе. Она давно могла покинуть город, но не сделала этого. Возможно, что и сейчас она где-то здесь. Самый худший вариант, если она собралась устроить охоту на тех, кто сам охотится на нее, как на человека. Тут такое может начаться... Было бы неплохо наведаться в Кряжи, к ее брату. В нем та же волчья кровь, но возможно, что он пока сам не знает об этом.
- Ну так поехали, - предложил Куприянов. - Вряд ли волчица проявится до темноты, успеем обернуться.
- Ехать надо, - кивнул Тихий. - Тем более, что и бандиты тоже ищут нашу Машу, а значит и брата ее могут навестить. Но сегодня нам не успеть туда и обратно, до Кряжей довольно далеко. Предпочитаю ночью находиться здесь. Если что, успеем вмешаться в события. В Кряжи поедем завтра с утра. А сегодня проведем профилактическую беседу.
- С кем? - полюбопытствовал Куприянов.
- С неким Прохоренко, в миру Пилорамой. Фома человек умный, надеюсь, что он нам поперек дороги не встанет. А вот Пилорама парень безбашенный, от него всего ожидать можно.
- Не слишком ли опасно идти на контакт с бандитами? - опасливо спросил профессор.
- Риск есть всегда, - кивнул Тихий. - Но все же думаю, что договориться с Пилорамой труда не составит. Он парень молодой, жадный, глупый и при этом достаточно трусливый. Вся его крутизна держится только до той поры, пока ствол в руках и шкура пулей не задета. Местных ментов он не боится, а вот более высокие инстанции способны нагнать на него страху.
- Не переусердствуйте, - предостерег Куприянов. - Загнанный зверь вдвойне опасен. Как бы этот Пилорама со страху не натворил чего.
- Постараюсь, - пообещал Тихий. - В этот раз хотелось бы избежать ошибок. Но помните и вы, если что-то пойдет не так, пусть волчица уходит в лес. Так будет лучше для всех нас.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Толкнув калитку, Михаил вошел в ограду и постучал в окошко дома. В окне появилась пожилая женщина и, приветливо улыбнувшись, махнула парню рукой, приглашая зайти. Михаил вошел в дом.
- Здравствуйте, тетя Даша, - поздоровался он с хозяйкой.
- Здравствуй-здравствуй, Мишенька, - улыбнулась женщина. - Проходи. Случилось что или проведать зашел?
- По делу я, тетя Даша, - немного смущенно ответил Михаил.
Он сел к столу, обвел взглядом комнату, собираясь с мыслями.
- Что-то ты, Миша, сам не свой, - озабоченно заметила тетя Даша, садясь напротив. - Рассказывай, что стряслось?
Михаил ответил не сразу. Он попросту не знал с чего начать. Только вчера из города вернулась Маша. Всю ночь брат с сестрой не спали, проговорив до самой зари. В городе с Машей приключилась странная невероятная история. То, что она рассказала, потрясло Михаила. Он и сам также чувствовал свою отличность от других людей, он тоже видел странные сны, больше похожие на воспоминания из далекого прошлого. А потому сомневаться в словах сестры причин не было. Почему же это случилось именно с ними? Откуда взялась эта напасть? И чего теперь ожидать дальше? Сестра приняла все как должное, а вот Михаил терзался сомнениями. Он не придумал ничего лучшего, как прийти за ответами на свои вопросы к тете Даше. Эта пожилая женщина всю жизнь проработала в Кряжах фельдшером и после смерти бабушки Нюры осталась единственным человеком, который знал родителей близнецов и их самих с младенчества.
- Маша вчера приехала, - сообщил Михаил.
- На каникулы, что ли? - спросила тетя Даша. - Рановато, вроде бы.
- Она насовсем приехала, - уточнил Михаил, насупившись.
- Как так? - удивилась фельдшер. - Ты же говорил, что в институт она поступила.
- Поступила, - кивнул Михаил. - Только не сложилось у нее там, тетя Даша.
- Да что ж случилось-то? - встревожилась женщина. - Она хоть здорова? Да не молчи, Миша. Что мне все из тебя, как клещами, вытягивать приходится?
- Да здорова она, все в порядке, - успокоил ее Михаил. - У нас другая беда. То есть не беда, а... - он замялся, пытаясь подобрать нужные слова. - Спросить я хочу, тетя Даша.
- Ну, спрашивай.
- Тетя Даша, вы помните наших родителей?
- А почему ты вдруг спросил? - насторожилась женщина.
- Мы с Машей знать хотим. Какие они были?
Тетя Даша неопределенно пожала плечами и ответила:
- Обычные люди. Такие же, как и все.
Михаил насупился. Судя по всему, такой ответ его не устроил.
- Тетя Даша, я больше знать хочу, - произнес он требовательно. - Расскажите, пожалуйста. Очень надо.
Женщина внимательно посмотрела в смущенные и одновременно сердито-упрямые глаза парня и задумчиво произнесла:
- Видимо, в городе с Машей произошло что-то очень серьезное, раз ты пришел спозаранку с такими вопросами. Не хочешь рассказать, что случилось?
Михаил помотал головой.
- Не могу, тетя Даша. Извините. Это слишком личное.
- Что ж, дело твое.
Тетя Даша тяжело вздохнула.
- Врасплох ты меня застал, Мишенька, не знаю, что и сказать, - произнесла она. - Когда бабушка ваша помирала, слово она с меня взяла, что никогда и никому не расскажу то, что знаю о вас с Машей. Только вам двоим, и то в случае крайней необходимости. Никак не ожидала, что случай этот настанет так скоро. Ты точно уверен, что хочешь все узнать?
- Уверен, - упрямо сказал Михаил.
- Тогда слушай, - женщина снова тяжело вздохнула. - Не родные вы бабке Нюре, приемные, - при этих словах Михаил чуть вздрогнул и насупился еще больше, но ничего не сказал. - Был у нее сын единственный, Петр, - продолжала тетя Даша. - Красавец парень, все девки в округе по нем сохли. Работали тут у нас как-то по осени студенты из города и была среди них одна девчонка. Влюбился Петька в нее без памяти, за ней и в город уехал. Эта вертихвостка его и сгубила. Подрался Петька из-за нее по пьянке, покалечил кого-то, засудили его. А эта дрянь и слова в его защиту не сказала. Так и сгинул Петруша в тюрьме во цвете лет. Осталась бабка Нюра одна-одинешенька. А спустя год понаехали к нам милиционеры из города, солдат понагнали. Все искали кого-то по лесам. Нам-то ничего не говорили. Когда, наконец, уехали, как-то поутру бабка Нюра у крыльца своего двух младенцев нашла, совсем голеньких. Вас с сестрой. Всполошилась Нюра, меня позвала. Вы оба оказались крепенькие, здоровенькие, только чумазые. Отмыли мы вас, накормили с рожка, стали соображать, что же делать с вами. И решила бабка оставить вас у себя, выдать за детей Петькиных, своих внуков. Пыталась я отговорить ее, да куда там. Характер у вашей бабки, сам знаешь, какой был. Пообещала я Нюре тайну сохранить. Придумали мы историю, будто мать ваша от вас отказалась и оставила обоих бабушке. Дом-то ваш на отшибе стоит, в стороне от всей деревни, стало быть, могли односельчане просто не заметить, как зазноба Петькина приезжала. Все и поверили. Вот так вы и стали Медведевыми.
- Так мы подкидыши? - обескуражено переспросил Михаил. - Но откуда же мы появились? Кто нас принес?
- Медведь принес, - просто ответила женщина.
- Какой медведь? - не понял Михаил.
- Обыкновенный, какие в лесу бродят. У крыльца, где вас нашли, следы были медвежьи. И больше никаких других. Потому вам бабка и имена такие дала. Медведевы, да медведем принесенные, стало быть, сам бог велел назвать вас Мишей и Машей.
- И это все? - глухо спросил Михаил, опустив голову. - Значит, нам никогда не узнать, кто наши отец и мать?
Тетя Даша печально вздохнула и погладила парня по плечу.
- Прости, Миша. Зря я, наверное, все это рассказала.
- Не зря, - тихо возразил Михаил. - Для нас это очень важно. Только я думал...
- Знаю, что не это ты хотел услышать, - кивнула женщина. - Но мне неизвестно, кто ваши настоящие родители. Наверное, и вам этого никогда уже не узнать. Я ведь уже говорила, что военные искали кого-то в лесу. Видимо, нашли. Очень мы тогда с Нюрой боялись, что придут военные или милиция и заберут вас.
Михаил поднялся и, стараясь не смотреть на фельдшера, сказал:
- Пойду я, тетя Даша. До свидания. Спасибо вам.
- Ступай, Мишенька. А я к вам зайду потом. Хорошо?
Михаил молча кивнул и вышел.
Он сам не знал, чего ожидал, решившись на разговор с фельдшером, но теперь, после беседы с тетей Дашей, испытывал лишь разочарование. Нет, его нисколько не опечалил тот факт, что они с сестрой оказались подкидышами, он даже не придал этой новости особого значения. Отца с матерью они все равно никогда не видели, единственной памятью о них была только фотография молодого Петра Медведева, что висела в бабкиной комнате над комодом. А баба Нюра была близнецам самым родным человеком и неважно, что их не связывают кровные узы. Лично он, Михаил, не видит оснований для того, чтобы угасла его любовь к памяти доброй старушки, приютившей и воспитавшей близнецов. Единственным невинным грехом бабы Нюры стала ее смерть, что второй раз осиротила Михаила с Машей. Как не хватает ее сейчас, некому успокоить смятенную душу, утешить добрым словом. А Михаил так нуждается в этом теперь. Он хоть и был похож на угрюмого лесного медведя, но внешняя суровость лишь скрывала его мягкий характер. Конечно, рядом есть Маша, добрый родной человек, что поддержит в любой беде, но Михаил предпочел бы сейчас уткнуться в бабушкины колени, как в детстве, поведать ей все свои страхи и тревоги. Только ее заботливые руки дарили внукам чувство надежности и защищенности от всех невзгод.
Но бабушки Нюры уже нет. Во всем мире у Михаила осталась только сестра, а у нее только он. И к ней сейчас спешил Михаил.
Вот только нечем было утешить сестру. После откровения тети Даши все еще больше запуталось. Хотя, как раз Маша-то в утешении не нуждается. Это он, Михаил, все терзается сомнениями, а сестра уже все для себя решила. Да, права Маша, надо уходить. Здесь, среди людей, жизни не будет. Если случилось с ней, значит, случится и с ним. Неспроста он видит те же сны, что и сестра. Это не просто родство душ, это лес зовет их к себе. Там их дом. Близнецам уже никогда не узнать, кто породил их на свет, но если медведь принес их из леса, значит, туда они и должны вернуться. Лес призывает своих детей к себе.
Отягощенный тревожными думами Михаил шагал по тропинке через выпас к перелеску, за которым отдельным хуторком располагалось хозяйство покойной бабки Нюры.
Ожидая брата, Маша занималась домашними заботами. В ее отсутствие Михаил слегка запустил хозяйство, кажется, все его внимание ограничивалось лишь уходом за скотиной. Еще вчера Маша навела в доме порядок, перемыла полы, протерла окна, убрала паутину из углов, перестирала все белье. Сегодня же девушка принялась за прополку заросших грядок в огороде.
От этого занятия ее отвлек знакомый голос:
- Здравствуйте, Маша.
Подняв голову, девушка увидела молодого человека в сером костюме, стоявшего у забора. Маша без труда узнала в госте Дробышева, городского милиционера. Сердце сжала тревога, кровь сразу прилила к лицу так, что зашумело в ушах.
- Зачем вы приехали? - настороженно спросила Маша.
- Я хочу поговорить с вами, Маша, - ответил Дробышев. - Можно мне зайти?
- Ну, заходите, - нехотя разрешила девушка.
Толкнув скрипучую калитку, старший лейтенант вошел во двор.
- Может, поговорим в доме, - предложил он, видя, что девушка не спешит оставить свое занятие.
Маша молча кивнула и проводила гостя в дом. Усадив его за стол, девушка спросила:
- Хотите чаю?
Предложение было лишь простым проявлением вежливости и Дробышев отлично это понял.
- Нет, спасибо, - отказался милиционер. - Сядьте, Маша, я должен поговорить с вами.
Девушка послушно села к столу. Посмотрев ей в глаза, Дробышев тут же непроизвольно отвел взгляд. Впечатление было такое, что чуть не упал в черную бездну. Такого в глазах Маши он раньше не замечал. Тем не менее, старший лейтенант довольно жестко потребовал:
- Объясните мне, Маша, что происходит?
- Что вы имеете в виду? - осторожно спросила девушка.
- Почему вами интересуется столько людей? Я еще могу понять, зачем за вами охотятся бандиты. Но зачем по вашу душу явились из столицы? Какой спецслужбе вы вдруг понадобились?
- Какой еще службе? - насторожилась девушка.
- Вот я и спрашиваю, какой? Кого вы могли заинтересовать? Что такого вы знаете? Или что-то сделали?
- Я вас совсем не понимаю. О чем вы говорите?
- А вот мне кажется, что только вы и понимаете. Только говорить не желаете. Я ведь вам не враг и пытаюсь разобраться в ситуации не ради собственного удовлетворения. Вам угрожает опасность, Маша, поймите это. Я не знаю, зачем вы понадобились гостям из Москвы, кто бы они ни были, но у бандитов цели вполне определенные. И уж поверьте, вас найдут как те, так и другие. Нашел я, найдут и они. Просто сейчас все уверены, что вы все еще в городе. И никто не сможет защитить вас.
- А вы сможете? - неожиданно спросила девушка.
Голос ее прозвучал непривычно твердо, совсем утратив мягкие нотки, а гипнотический взгляд черных глаз пронзил старшего лейтенанта насквозь.
Дробышев осекся. Девушке совсем не нужен был его ответ, тон ее голоса свидетельствовал о полном неверии в силы милиции и конкретно его, Дробышева. А действительно, чем может помочь ей он, старший лейтенант Дробышев? Даже если сейчас Маша откровенно расскажет все, что знает, что такого сможет сделать он? Засадить Фому с Пилорамой? Нереально. Даже если и есть за ними серьезные грехи, подкрепленные доказательствами, очень скоро адвокаты отмажут обоих и кто-нибудь из них все равно доберется до Маши. А от Тихого вообще никто не защитит. Так и неизвестно из какого министерства он выпал и какая организация за ним стоит. Нет, ничего он сделать не сможет. Зачем приехал? Чего хотел? Только дураком себя выставил.
- Мне не нужна защита, - твердо сказала девушка. - Я лишь хочу, чтобы все оставили меня в покое.
В этот момент с улицы послышался мягкий шорох шин, затихший возле самого дома.
- Сидите здесь, - распорядился Дробышев, глянув в окно. - А еще лучше спрячьтесь где-нибудь.
- Кто это? - с тревогой спросила Маша, в свою очередь посмотрев в окно. - Вы их знаете?
Дробышев ничего не ответил. Расстегнув кобуру под пиджаком, он вышел на улицу.
За забором стояли два легковых автомобиля. Из них вышли несколько молодых крепко сбитых парней и направились к дому. Увидев Дробышева, вышедшего на крыльцо, парни остановились, один из них воскликнул:
- Ба! Старший лейтенант, если не ошибаюсь. Или тебя уже повысили?
- Здорово, Прохоренко, - хмуро произнес Дробышев. - Ты чего здесь?
- По делу я, старшой, - ответил Пилорама, подходя ближе. - Хозяина повидать хочу.
- Знаю я твои дела. Езжай своей дорогой, пока наряд не прибыл.
- Ты нарядом-то не пугай, старлей. Слыхал я, будто ты сейчас вообще не у дел. Давай по-хорошему договоримся.
Дробышев покачал головой.
- Не договоримся. Уезжай отсюда, Пилорама.
Парни подошли к самому крыльцу. Глядя в их ухмыляющиеся физиономии, Дробышев понял, что уладить дело миром не удастся. Пилорама не блатной законник, у его мордоворотов вообще никакой морали нет. Они пришли взять свое и обязательно возьмут, даже если придется устроить побоище и разорвать его, старшего лейтенанта, на части. Этих безбашенных только взвод ОМОНа остановит. Беспредельщики.
- Отойди в сторонку, старлей, - посоветовал Пилорама. - Лучше будет. Мы сюда не по твою душу явились.
В глубине дома зазвенело выбитое стекло. Дробышев на мгновение утратил бдительность и тут же поплатился за это - кто-то так приложил по черепу, что ноги сразу подкосились, а в глазах потемнело. Потеряв сознание, старший лейтенант упал на ступеньки крыльца.
Двое парней устремились в глубь дома, куда уже проник через заднее окно их товарищ. Пилорама с остальными своими бойцами остался на улице.
Через минуту парни выволокли из дома бесчувственную девушку.
- Смотри, кого нашли.
- Ух ты! - воскликнул Пилорама, склонившись над девушкой. - Да нам фарт катит, братаны! Седой эту девку в городе караулит, а мы ее ему на блюдечке. И цену свою возьмем. С Фомой, считай, покончено. А чего она вялая такая?
- Пришлось приложить, чтобы не визжала. Да не стремайся, дышит телка.
- Дуроломы вы. Покалечите девку, от Седого такая расплата будет, век не забудем. Ладно, вяжите ее, чтоб не дергалась, и в машину.
- Слышь, Пилорама, засветились мы конкретно, - деловито произнес один из бойцов. - Кончать мента надо.
С этими словами он щелкнул лезвием складного ножа.
- Не трожь, - с угрозой прорычал Пилорама. - Коли с Седым сторгуемся, вся ментовка не страшна будет, а если мента кончим, он нас сам к стенке поставит, даже до суда не доживем.
- Не много ль ты поставил на Седого? - усомнился парень, убирая нож. - Господь бог он, что ли?
- Ты лучше клюв захлопни и гляди в оба. Брательника девки дождемся и в город. А там уж с Седым поторгуемся.
Пилорама нервничал. Он и сам совсем не был уверен в твердости своих позиций. Азарт прошел и сейчас он уже был готов пожалеть, что приехал сюда. Кто он такой, этот Седой? Судя по всему, не мелкая сошка, раз вся ментовня перед ним на цыпочках. Да и Фома как-то подозрительно притих. Все, что знал Пилорама о странном столичном госте, это то, что он разыскивает девушку, которую упустил Фома. В их кругах его сразу же окрестили Седым и произносили это имя с трепетом. Был ли тому виной суровый облик Седого или он действительно обладал реальной властью, трудно сказать. По крайней мере Пилорама всерьез опасался этого человека, даже боялся. До сей поры он жил без страха, легко играя с жизнью и смертью. Силой, жестокостью и беспринципностью Пилорама проложил себе дорогу в авторитеты. Даже Фома с его волчьим взглядом вызывал лишь азарт, как самый серьезный противник. Пилорама вполне осознавал, что схлестнувшись с грозным хозяином Заречья, он сам может оказаться закопанным. Он опасался Фому, но не более. Седой - совсем другое дело. Это не воровской авторитет, он чувствует за собой легальную власть государства и, не раздумывая, раздавит и Пилораму, и Фому, и любого другого. Вчера Пилорама уклонился от разговора с Седым, но предупреждение его получил. В азарте он решил все-таки навестить брата девчонки в Кряжах, тем более, что прошел слух, будто и Фома собирается сделать то же самое. Он и не думал, что прямо в руки свалится такая удача. Теперь действительно можно поторговаться с Седым, лишь бы не переиграть.
- Уберите этого в дом, - приказал Пилорама, указав на бесчувственного Дробышева.
В этот момент запиликал сотовый телефон. Взяв трубку, Пилорама выслушал сообщение и переменил решение.
- Бросайте его на хрен. Фоме кто-то капнул, он уже в пути. Рвем когти.
- Ты бы это... Седому звякнул бы, - посоветовал один из бойцов, слегка растерявшись.
- В колокол я ему звякну, что ли? - нервно огрызнулся Пилорама. - Кто мне его номер дал? Да и по барабану ему, кто девку привезет. Фома, сука, тоже решил свой кусок урвать.
Парни быстро расселись по машинам и умчались прочь, так и оставив оглушенного Дробышева на ступеньках крыльца.
Тут его и обнаружил Михаил, появившись вскоре. Парень потряс незнакомца за плечо.
- Эй, мужик, ты чего? Перебрал, что ли? Это не твой дом.
Дробышев застонал, с трудом приходя в себя. Он ощупал слипшиеся волосы на затылке, на ладони осталась кровь.
- Ты Михаил? - спросил Дробышев.
Парень кивнул.
- А ты кто? - спросил он.
- Старший лейтенант Дробышев, уголовный розыск.
- Где Маша? - спросил Михаил, почуяв недоброе.
Не дожидаясь ответа, он вбежал в дом, но почти сразу выскочил обратно.
- Машка где?! - крикнул Михаил, тряхнув Дробышева, сидевшего на крыльце.
- Не тряси, - простонал старший лейтенант, морщась от боли в затылке. - Увезли Машу. Пилорама ее забрал.
- Какая еще пилорама? - не понял Михаил.
- Бандиты из города. Наверное, туда ее и повезли.
Михаил раздумывал секунды полторы, потом рванулся к калитке.
- Ты куда, парень? - спросил Дробышев, поднимаясь.
- За ней, - коротко бросил Михаил.
- Они же на машинах.
- Я тоже не пешком. У меня своя техника есть.
- Да подожди ты, - Дробышев неуклюже побежал вслед за Михаилом, на ходу вытаскивая из кармана трубку мобильного телефона. - Тут подмогу вызывать надо.
- Вот ты и вызывай. А я за Машкой.
- Вот дурной! Убьют же тебя, балда! Да стой ты! Я с тобой поеду!
Сам удивляясь своему решению, Дробышев последовал за Михаилом, на ходу нажимая кнопки своего телефона.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Свернув с дороги, автомобили с бойцами Пилорамы въехали на территорию стройки и остановились между недостроенными корпусами. В незапамятные времена здесь начали возводить животноводческий комплекс, но с падением советской власти строительство заглохло. Теперь недостроенные здания ферм и подсобных помещений, заросшие бурьяном, руинами стояли среди полей, огороженные покосившимся бетонным забором.
- Здесь отсидимся, - объявил Пилорама. - Переждем, пока Фома мимо промчится. Лом, иди попаси.
Один из парней послушно покинул салон и направился к воротам.
- Что вам от меня нужно? - спросила с заднего сиденья очнувшаяся Маша.
- Ничего, - ответил Пилорама, обернувшись. - Не бойся, девочка, чести тебя не лишим.
Он коротко хохотнул, хищно оскалившись, и чуть слышно добавил:
- Свою бы уберечь.
- Смотри, - указал главарю шофер.
К машине бежал Лом. За его спиной в ворота въехал черный джип.
- ...твою мать, - процедил Пилорама сквозь зубы и потянул из-за пояса пистолет.
Парень, сидевший рядом с Машей, молча указал ему в другую сторону. Из-за угла вышли два человека и остановились в нескольких шагах от машины. Пилорама сразу же узнал Фому и его верную тень Сома.
- Все просчитал, сука, - произнес Пилорама со злобным восхищением.
Только сейчас он понял, что сам загнал себя в ловушку, умело расставленную Фомой. Хозяин Заречья настоящий хищник, охотник, для него все действия молодого горячего соперника были предсказуемы. Наверняка выжидал, пока Пилорама сорвется из города схватить легкую добычу. Вот и дождался. Сам все подстроил, волчара. Не так уж трудно было догадаться, где решит укрыться Пилорама в случае опасности на единственной автодороге, связывавшей Кряжи с райцентром. Фома все предугадал и устроил засаду. Наверняка среди развалин укрыта целая армия его стрелков. Но дешево Пилорама свою жизнь не отдаст.
- Пригнись, подруга, и лежи тихо, - посоветовал Пилорама Маше. - А мы тут немного порезвимся.
Он вышел из машины. Его бойцы последовали за ним, держа оружие наготове.
Фома стоял спокойно, сложив руки под животом. Сом глядел на противников с тупым безразличием, но автомат в его огромных ручищах был готов к бою.
- Здорово, Фома, - произнес Пилорама, оскалившись. - Что, не сидится дома?
- Здорово, Пилорама, - ответил хозяин Заречья, сверля противника взглядом голодного волка. - Прослышал я, будто ты с ментами снюхаться решил. Вот и девочку мою прихватил. Не иначе, под москвичей лечь хочешь.
- А ты, поди, опять себе решил этот кусок урвать? - поинтересовался Пилорама, нагло скалясь. - Сам-то не туда же метишь?
- Дурак ты, парень. Как не было у тебя мозгов, так и не будет.
- Иди ты к черту, Фома! - яро огрызнулся Пилорама и вскинул пистолет.
Если у него еще и оставалась надежда договориться с Фомой, пригрозив прикончить девчонку, то теперь она растаяла. Он понял, Фоме наплевать на Седого, он пришел за тем, что считает своим и сделает то, что хотел. Девчонка не нужна ему живой, как не нужны и Пилорама с его командой. Зареченский волк все равно никого не выпустит отсюда живым, а значит, не стоит и тратить время на бессмысленную болтовню, пора переходить к привычному делу.
Пилорама успел только один раз спустить курок, Сом тут же прошил его автоматной очередью. Загрохотали выстрелы. Фома достаточно грамотно организовал засаду, его стрелки из укрытий спокойно и методично расстреливали бойцов Пилорамы, те же отвечали беспорядочной стрельбой во все стороны. Пули крошили бетон и кирпич, с визгом рикошетили от стен. Сам Фома даже не шелохнулся. Он неподвижно стоял все в той же позе футболиста, словно уверенный в своей неуязвимости. Он как будто бросил вызов самой смерти и испытывал истинное наслаждение от этой безумной игры.
Его уверенность оправдалась. Ни одна пуля не задела Фому.
Вскоре все было кончено, бойцы Пилорамы полегли все до единого. Небрежно стряхнув кирпичную пыль с плеча, Фома подошел к изрешеченному автомобилю Пилорамы, перешагнув через него самого, и открыл заднюю дверцу. На сиденьи, скорчившись, лежала связанная Маша.
- Вот и встретились, - мрачно произнес Фома. - Доставила же ты мне хлопот, девочка. Вылазь отсюда.
Двое крепких мордоворотов вытащили девушку из салона, но развязывать ее не спешили. Оглядевшись, девушка заметила среди бандитов Виктора. Парень держался в стороне, он неотрывно смотрел на старую знакомую и был бледен, как снег.
- Отпустите меня, пожалуйста, - тихо, но твердо потребовала девушка.
- Не могу, - зловеще и ласково ответил Фома. - Ты, девочка, кое-что значишь для меня. И, кажется, не только для меня. Крупные шишки приехали по твою душу. Сами тебя захомутать не могут и моим делам мешают. А я очень не люблю, когда мне встают поперек дороги.
- Вы отдадите меня им? - с тревогой спросила Маша.
Фома покачал головой.
- Нет, это было бы слишком просто для тебя и совсем неприемлемо для меня. Я ведь не Пилорама, никому задницу лизать не стану. У меня свои планы в отношении тебя и менять я их не собираюсь.
- Вы меня убьете? - обреченно спросила девушка.
- Конечно, - с ужасающей откровенностью ответил Фома. - Если бы ты не была такой упрямой, все для тебя могло бы закончиться иначе. Ты сама выбрала свой путь, девочка, и ничего уже не изменить. Ты такая маленькая, хрупкая, но я чувствую твою силу. Нам с тобой уже тесно в одном городе и один из нас должен покинуть его навсегда. Сдается мне, что это будешь ты.
- Мне не нужен ваш город. Я не собираюсь туда возвращаться.
Фома приблизился к девушке вплотную и произнес тихо, так, чтобы слышала только она:
- Но я всегда буду знать, что где-то на свете есть девчонка, которая не покорилась моей воле и не поплатилась за это. Да я просто спать не смогу спокойно, пока ты дышишь.
Отстранившись, он сказал уже громче:
- Но прямо сейчас я тебя не убью. Чуть позже.
Фома кивнул своим подручным.
- Тащите ее за мной.
Двое верзил поволокли девушку вслед за своим хозяином. Повернув за угол недостроенной фермы, Фома вышел к котловану, на краю которого стояли два автомобиля.
- Садите ее, - приказал Фома.
Девушка взглянула на него. В ее глазах Фома неожиданно прочел угрозу.
- Вы очень пожалеете, - тихо произнесла Маша.
- Все возможно, - так же тихо ответил Фома.
Кивком головы он приказал всем отойти. Бандиты отступили на несколько шагов.
- Кто ты? - спросил Фома девушку. - Что ты прячешь здесь?
Он ткнул пальцем ей в грудь.
- Вам это знать необязательно, - с вызовом и даже угрожающе ответила Маша.
Фома прищурился, внимательно глядя ей в глаза. Он никогда не ошибался в людях и был абсолютно уверен, что не ошибся и сейчас. Еще при первой встрече он распознал в этой хрупкой девушке скрытую силу, превосходящую его собственную. Но Фому таким сделала суровая жизнь, а ей сама природа дала грозную всесокрушающую мощь. Похоже, что теперь она и сама понимает это. Сейчас перед Фомой стояла уже не прежняя испуганная девчонка, а человек, осознающий свою силу и власть над другими. Или не человек? Еще тогда Фома сразу определил ее сущность одним словом - чужая. Она была чужой не просто ему, как представителю общества, она была чужой людям вообще. Фома, сам повергавший других в трепет своим волчьим взглядом, теперь с трудом выдерживал пламя, разгорающееся в глубине ее черных зрачков. Но в чем ее сила? Где ее источник?
- Я догадываюсь, что ты скрываешь, - со злобой произнес Фома. - Это ведь ты разгромила 'Афродиту'. Ты, я в этом уверен. Поэтому за тобой приехали из Москвы. Но как ты это делаешь? Кто ты?
Девушка ничего не ответила. Взгляд ее, полный угрозы и чувства собственного превосходства, наконец, вывел Фому из себя. Рассвирепев, он схватил девушку за плечи и тряхнул, как куклу.
- Кто ты?! - прорычал он.
- Не трогайте меня, - потребовала Маша, не отводя глаз.
Фома уже не был способен подавить ее волю своим жестоким волчьим взглядом, напротив, теперь девушка сама подавляла его. И это приводило грозного хозяина Заречья в бешенство.
- Отвечай, - свирепо потребовал он. - Или я убью тебя прямо сейчас.
- Отпусти ее, Фома, - послышалось сзади.
Фома обернулся. На него смотрел черный зрачок пистолета.
- Отпусти ее, - повторил Виктор.
Сом схватился было за автомат, но Виктор тут же предостерег:
- Не дергайся, Сом! Я выстрелю!
- Вот как? - усмехнулся Фома, недобро глядя на отступника. - Выстрелишь? В самом деле?
Оттолкнув от себя Машу, он всем корпусом повернулся к Виктору. Под прицелом пистолета Фома вдруг заметно успокоился. Сейчас он почувствовал слабого противника, подавить которого не составляло труда, и оружие в руке Виктора не имело для Фомы решающего значения.
- Я ожидал от тебя чего-то подобного, - зловеще произнес Фома. - Только как-то долго ты собирался, я уж заждался. Что? Зацепила тебя девчонка? Погеройствовать ради нее решил? Ну, махнул ты стволом, красивый жест, не спорю. А дальше-то что?
- Пусть все положат стволы на землю, - потребовал Виктор. - Или я застрелю тебя.
Он заметно нервничал - пистолет плясал в его руке, голос дрожал, а лоб покрыла испарина.
- Разумное требование, - с мрачным спокойствием согласился Фома.- А ну-ка, парни, освободитесь от своего железа и пять шагов назад.
Бойцы послушно положили оружие на землю и отступили.
- Отпусти девушку, - снова повторил Виктор.
Фома недобро усмехнулся.
- А ты заставь меня, - с угрозой произнес он и не спеша направился к Виктору.
- Не подходи! - нервно выкрикнул парень. - Я выстрелю!
- Нет, не выстрелишь, - спокойно возразил Фома, приближаясь. - Для этого надо быть мужиком, а ты никчемный слюнтяй. Ведь это так просто, одно движение указательного пальца и нет человека. Но ты этого сделать не сможешь, слабак. Вот она бы смогла, - он указал на Машу. - А ты нет. Ну, что же ты, мальчик? Стреляй.
Фома подошел к Виктору вплотную, ствол пистолета уперся в его грудь.
- У тебя ствол, а я безоружен, - произнес Фома, вцепившись в глаза парня своим волчьим взглядом. - Но ты смертельно напуган, готов штаны обмочить. Знаешь, что тебя теперь ждет, но боишься спустить курок. Эх, Витек, я же знаю тебя, как облупленного. Кого ты хотел напугать своим жестом? Это же я тебя выкормил. Кто ты сам по себе? Так, пустое место, ничтожество. Я поднял тебя из грязи, а ты уж возомнил себя самостоятельной личностью. Нет, парень, твой удел - хавать с хозяйской руки или сдохнуть. Ну, стреляй, слизняк!
Виктору казалось, что взгляд Фомы буравит самый его мозг. От нервного напряжения дрожала каждая жилка, темнело в глазах. Виктор чувствовал, что вот-вот потеряет сознание и держался из последних сил.
- Стреляй! - жестко повторил Фома.
Ослабевшая рука Виктора опустилась.
- Не могу, - обреченно прохрипел он.
- Я знаю, - ответил Фома.
Он отобрал у Виктора пистолет и приставил дуло к его лбу.
- Как ты думаешь, а у меня духу хватит? - зловеще спросил Фома.
Виктор закрыл глаза и нервно сглотнул.
- Не надо! - вырвалось у Маши.
Фома оглянулся.
- Что, девочка, жалко тебе этого слизняка? - спросил он. - А ведь он тебя продал. Конечно, сомневался, терзался угрызениями совести, но все же сам отдал тебя в мои руки, хотя никто его к этому не принуждал. Я ведь только от него узнал о твоем существовании. Просто этот засранец захотел выслужиться, получить кусок пожирнее да послаще. Это же обычный холуй, каких полно кругом. Стоит ли жалеть эту мразь? Первый раз в жизни решился совершить красивый благородный поступок, за тебя заступиться, и то не смог ничего сделать. Кишка тонка оказалась.
- Он хотя бы попытался, - тихо сказала Маша.
- Попытка оказалась неудачной, - мрачно констатировал Фома. - Не тебе, девочка решать его судьбу. Этот парень принадлежит мне с потрохами.
С этими словами он нажал на спусковой крючок. Капли крови брызнули ему в лицо. Маша вскрикнула и зажмурилась, закусив губу.
Когда девушка открыла глаза, Фома стоял рядом и внимательно смотрел ей в лицо.
- Зрелище достаточно тебя впечатлило? - злобно поинтересовался он. - Теперь ты покажешь мне, кто ты такая на самом деле?
Его свирепый лик, покрытый рубиновыми капельками крови недавней жертвы, напомнил девушке образ монстра из ее кошмарных видений.
- Ты больной, - с отвращением прошептала Маша. - У тебя крыша съехала.
- Может быть, и так, - не стал отрицать Фома. - Но я хочу увидеть тебя и увижу. Покажи мне.
В его глазах вспыхнул огонь безумия. Даже Сом утратил свое равнодушно-тупое спокойствие и слегка оторопел, увидев страшный взгляд хозяина. Еще никто и никогда не видел Фому в таком ненормальном возбуждении.
Неизвестно, что мог бы сделать Фома в порыве охватившей его злобной яростной страсти, возможно, еще кому-нибудь пришлось бы распрощаться с жизнью. Но в этот момент со стороны ворот, где остался джип с несколькими бойцами, послышались крики и хлопки выстрелов. Через мгновение из-за кирпичных развалин появился грохочущий трактор.
Схватив Машу за плечо, Фома оттащил ее в сторону. Бандиты открыли по трактору ураганный огонь. Но ответные выстрелы прозвучали совсем с другой стороны. Кто-то стрелял по бандитам, укрывшись за грудами битого кирпича.
- Не стреляйте! - взмолилась Маша, чуть не плача. - Там мой брат в тракторе! Пожалуйста! Ну будьте же людьми!
- А из засады кто ж палит? - удивился Сом, расстреливая груды кирпича автоматными очередями. - Еще один братец?
- Внимание! - хрипло прокричал кто-то из укрытия. - Это милиция! Вы окружены, деваться вам некуда! Всем бросить стволы и мордой в землю!
- Менты, суки, - прорычал Сом. - Валить надо!
- Не суетись, - осадил его Фома. - Мент или нет, но он один. Иначе сюда автобусы с омоновцами вломились бы. А этот на тракторе прикатил с пацаном. И раз предлагает сдаться, значит патроны в его пистолетике уже на исходе. Давай-ка, Сом, приволоки его сюда. Только живым, хочу посмотреть, кто это такой смелый и дурной.
Сом с троими бойцами бросился на штурм кирпичного укрытия.
Тем временем трактор с разгону сбросил один автомобиль в котлован и помял другой. Но бандиты бешенным огнем заставили Михаила остановиться. Парень вывалился из кабины, зажимая рану в плече, и спрятался за колесом трактора.
- Прекратить пальбу, - приказал Фома. - Эй, ты, придурок! - крикнул он Михаилу. - Вылезай!
- Отпусти мою сестру, скотина! - потребовал парень, высунув голову из своего укрытия.
- А ее никто и не держит, - злобно усмехнулся Фома и с силой толкнул Машу к краю котлована.
Испуганно вскрикнув, девушка упала почти с трехметровой высоты на дно, засыпанное щебнем и усеянное строительным мусором. Только чудом она не свернула себе шею и не разбила голову.
- Ах ты сволочь! - в бешенстве воскликнул Михаил.
Он выскочил из своего укрытия и устремился к котловану, позабыв о собственной безопасности. Тут же бандиты навалились на него со всех сторон, скрутили и подтащили к хозяину.
- Ну и дурак же ты, парень, - усмехнулся Фома. - И кто только таких дураков рожает?
С другой стороны к Фоме подвели раненного Дробышева.
- Этот точно из ментовки, - сообщил Сом, показывая хозяину удостоверение старшего лейтенанта. - Запалились мы конкретно, шеф. Надо этих кончать и сваливать, пока не поздно.
- Свалим, когда скажу, - процедил Фома сквозь зубы.
Схватив Михаила за шею, он подвел парня к краю котлована и приставил дуло пистолета к его виску.
- Ну, что, девочка? Теперь ты мне покажешь? - спросил Фома, глядя на Машу, скорчившуюся на щебне внизу.
Гневное пламя, вспыхнувшее в черных зрачках девушки, заставило его на миг испытать чувство близкое к страху.
- Ты сам напросился, - произнесла она с тихой угрозой.
В мгновение ока бледное лицо Маши покрылось серой щетиной и вытянулось. Веревки, плотно притягивавшие ее руки к телу, лопнули, распираемые мощным торсом зверя, одежда девушки затрещала по швам. За пару секунд хрупкое человеческое существо превратилось в грозного хищника, глаза которого источали пламя лютой ненависти.
Фома, крепко державший Михаила за шею, почувствовал, как парень напрягся под его рукой. Бандиты отпрянули от края котлована, кто-то выронил оружие от испуга и неожиданности. Лишь Сом сохранил хладнокровие и вскинул автомат, но Фома остановил его:
- Не стрелять! Этого к ней!
Он указал на Дробышева. Старший лейтенант сидел на коленях у самого края котлована, зажимая кровоточащую рану в правом боку, и не мигая, смотрел на зверя. Глаза милиционера расширились от ужаса, лицо стало серым.
Сом толкнул его ногой в плечо и Дробышев мешком свалился в котлован. Распластавшись на щебенке, старший лейтенант смотрел на свирепое существо, стоявшее совсем рядом. Он не пытался ни отползти, ни сделать что-либо еще, впечатление от необычного жуткого зрелища словно парализовало его. Однако даже в этом состоянии Дробышев еще был способен здраво размышлять. Теперь все встало на свои места. Вот он, таинственный зверь, что никак не вписывался в общую картину событий. Вот за кем приехал Тихий. За оборотнем. Даже Фома понял это. Похоже, только он, старший лейтенант Дробышев, до сих пор не догадывался, что представляет собою хрупкая деревенская девушка. Видимо, прав начальник отдела, когда в моменты раздражения говорит, что Дробышев, с его талантом сыскаря, всегда все узнает последним.
Волчица подошла к нему, нависла своим мощным корпусом над простертым человеком. Ее морда приблизилась к лицу Дробышева почти вплотную.
- Давай, девочка, порви мента! - свирепо потребовал Фома, даже не пытаясь скрыть нервное возбуждение. - Покажи, как ты это делаешь!
Дробышев напрягся и нервно шкрябнул пальцами по щебню, ломая ногти. Но неожиданно страх отступил. Волчица смотрела человеку в глаза и, как ни странно, глубина ее черных зрачков источала тепло. Ее взгляд не таил в себе угрозы, скорее успокаивал.
Внезапно в ее мощном теле будто сработала жесткая упругая пружина - волчица одним прыжком выбросила себя из котлована. Она сделала то, чего так упорно добивался от нее Фома. Она показала всю свою грозную свирепую мощь.
Первым пал Сом с разорванным горлом. Затем рухнули еще двое, получив смертельные раны от когтей волчицы. Кто-то бросился бежать, бросив оружие, как лишний груз, другие открыли по кровожадному зверю огонь, но не сумели нанести оборотню сколько-нибудь серьезных ранений.
Фома смотрел на волчицу, не предпринимая никаких действий. Он не растерялся, совсем нет, это чувство не было ему знакомо. Фома был зачарован. Впервые в жизни он увидел то, что смогло вызвать в его душе истинное восхищение, потрясло до самой глубины. Фома неотрывно смотрел на грозное существо, которому не знал названия. Более всего свирепая хищница напоминала волчицу, но и это сходство было весьма отдаленным. Она свободно передвигалась как на четырех конечностях, так и на двух, а поднимаясь во весь рост, оказывалась на две головы выше даже здоровенного Сома. Несмотря на крупные размеры и внушительную массу, хищница обладала своеобразной грацией и изяществом. Ее движения были легки, стремительны и смертоносны. Жуткий и прекрасный облик волчицы заворожил даже Михаила. Парень, не двигаясь, стоял под прицелом пистолета Фомы и изумленно смотрел на необычное существо, которое только что было его родной сестрой.
Волчице понадобилось совсем немного времени, чтобы расправиться со всеми бандитами. Никто не сумел уйти от ее когтей и зубов. Остался только один Фома.
- Нет, девочка, меня ты не тронешь, - произнес Фома, крепко сжимая пальцами шею Михаила и сверля его висок дулом пистолета. - Одно неверное движение и я вышибу мозги твоему братцу. - Ты ведь знаешь, я это сделаю. Ты меня понимаешь? Уверен, что понимаешь. Я вижу это по твоим глазам. Ты ничего мне не сделаешь. А вот я могу сделать с тобой все, что захочу.
Волчица стояла перед Фомой в полный рост, обнажив окровавленные клыки и вонзив свой гипнотический взгляд в глаза бандита.
- Мне не нравится, как ты смотришь, - процедил Фома сквозь зубы.
Резко вскинув пистолет, он выстрелил и снова приставил его к виску Михаила. Пуля ожгла плечо волчицы, ободрав шкуру. Волчица дернулась и коротко рыкнула, но осталась стоять. Фома злобно захохотал.
Дробышев с трудом поднялся на ноги и, вытянув шею, следил из котлована за происходящим наверху. Складывалось такое впечатление, что Фома просто сошел с ума. Неужели разум этого человека с железной волей, что безжалостно подминал под себя всех и вся, вдруг оказался слаб перед коварным сюрпризом природы. Кажется, Фома уже сам не осознавал, что делает.
Неожиданно Фома почувствовал под пальцами жесткую шерсть. Что-то взметнулось перед его глазами и сокрушительным ударом отбросило прочь. Выронив пистолет, Фома упал на землю, усеянную строительным мусором. В спине что-то хрустнуло, позвоночник пронзила дикая боль.
Над ним возвышалось жуткое существо. Но совсем не то, что недавно было девушкой. Это был волк. И в глазах его горела неукротимая злоба.
Фома рванулся было, чтобы подняться и отразить возможное нападение, но, к своему ужасу, не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Он вообще не чувствовал своего тела. Короткий конец арматуры, торчавший из земли, во время падения пронзил ему спину между лопатками и перебил позвоночник. Фома больше не чувствовал ничего. Кроме страха. И ненависти к этим двум тварям.
Волк изготовился к прыжку, но сестра остановила его. Волчица сама подошла к обездвиженному человеку и посмотрела в его глаза. Фома не чувствовал в себе сил даже сказать что-нибудь, он мог лишь смотреть в ответ. Волчица не собиралась его убивать, Фома это понял. И вовсе не из милосердия. Она просто оставляла своего врага медленно умирать среди трупов его товарищей.
Взглядом позвав брата за собой, волчица опустилась на четыре лапы и побежала прочь. Волк последовал за ней.
Дробышев без сил опустился на дно котлована, едва не теряя сознание от нервного и физического перенапряжения.
Он не знал, сколько времени провел в полуобморочном состоянии. Когда его вытащили из котлована, вокруг суетились десятки людей. Похоже, на место недавнего побоища съехалось все областное милицейское начальство, в их разговорах Дробышев слышал знакомые имена и высокие звания.
Среди прочих Дробышев заметил и Тихого. Когда старшего лейтенанта погрузили на носилках в фургон 'скорой помощи', Тихий сам подошел к нему. Присев рядом с носилками, отставной полковник тихо спросил:
- Вы это видели?
Дробышев молча кивнул.
- Их было двое? - снова спросил Тихий.
- Да, - с трудом выдавил из себя Дробышев.
- Обещаю, вам не придется давать объяснения своему начальству, - произнес Тихий. - Но и вы помалкивайте о том, что видели. В противном случае мне придется приложить все усилия, чтобы вы навсегда распрощались с оперативной работой и милицейской карьерой. И вряд ли вы скоро найдете другую работу.
- Обойдемся без угроз, - устало прошептал Дробышев.
- Что бы здесь ни произошло сегодня, вас оно не касается, - продолжал Тихий. - Думаю, вы и сами уже это поняли. Забудьте все, что случилось. Желаю вам скорейшего выздоровления, старший лейтенант.
Тихий вышел из салона. Его тут же окликнул кто-то из областного руководства:
- Господин Тихий! Хотелось бы все-таки получить какие-нибудь разъяснения по поводу случившегося. Похоже, вы в курсе.
- Вы их получите, - кивнул Тихий. - Только не сейчас и не от меня.
Поднявшись на недостроенную стену, он устремил взгляд поверх построек и забора в сторону леса, темнеющего вдали. Лесной массив находился на очень значительном удалении, а вокруг было довольно шумно, но все же отставному полковнику казалось, что он слышит торжествующий волчий вой.