(Каким ни был бы могучим КГБ,
Воля Божия сильней и круче -
Пряником поводит по губе
И пинком под зад с навозной кучи.

Как, кого накажет Бог за Свой народ,
Можем поимённо мы припомнить:
Сталин не тащил на эшафот
Всех за пейсы и за имя Моня.

Как бы ни был тот тиран с людьми неправ,
Он не слыл безбожным юдофобом,
Даже Троцкого с пути убрав...
Лишь с врачами прокололся Коба.

Над врачами меч зазубренный подняв,
Под собою сук срубил по сути,
Потому и умирал три дня
Без врачебной помощи в инсульте.

Коммунист Хрущёв, партийный наш Пилат,
Открестился от грехов едва ли.
Как он гнал в искусстве авангард,
Так и самого его прогнали.

След туфли его хранит архив ООН,
И хрущобы люди не забыли.
Гнал бы не евреев - самогон,
Еще больше бы его любили.

Брежнев, мировой мужик и балагур,
Угодить хотел и тем, и этим,
Слишком высоко был наверху,
Что бегут евреи - не заметил.

И его народ по-своему любил -
Ведь не забирали на рассвете.
Эру он для избранных открыл -
В рай кататься на чужом лафете.

На Андропова нахлынула тоска,
Задушила Хельсинская жаба,
Перестал евреев выпускать.
Жабами наполнилась держава.

Коммунизму, понял человек, не быть -
Слишком стал народ жабородящим.
Если жаб всех разом перебить,
Где прикажешь хоронить смердящих?

Прав защитники, залётные грачи
Сердце у царя ожесточили.
Те же пресловутые врачи
От сети Генсека отключили.

Константин Черненко, что ни говори,
Властью был своей скорей измучен.
Дабы он чего не натворил,
Бог прибрал его на всякий случай.

Объявился в тёмном царстве Михаил,
На старуху враз нашлась проруха,
Развалил страну Мафусаил...
Как его Громыко не прочухал?

Как Генсека выбирал конклав жрецов,
Позже скажут, стоит дорогого -
Выбрал лучшего из подлецов.
Голоса считал сам Иегова.)

Моисей и Аарон пришли домой
К деспоту, читают с выраженьем:
"Долго ль не смиришься предо Мной?
Отпусти народ к богослуженью.

Иегова здесь с тобою говорит!
(Излагают складно по бумажке),
Передать тебе велит: бандит,
Брось свои имперские замашки!"

(Как когда-то Ельцин, первый секретарь
Матерящий третьих за работу,
Вспомнил Аарон блатной словарь,
С Фараоном стал по Фене ботать.

Не хочу я сквернословить, видит Бог,
Выражения смягчу при этом.
Выше сфера чем, тем ниже слог,
Что возьмёшь от криминалитета.)

"Дурочку пред нами, падла, не ломай,
Не с таких наш Бог штанишки снимет,
Из истории анналов вынимай
Ты Бакатиных и иже с ними

Козыревых и подобных им ворюг,
Открывай границы и пределы
Для чернух, ублюдков и порнух
И готовься к миру переделу.

А не выполнишь, я завтра саранчу
Наведу на край без волокиты -
Сонм чиновников, сказать хочу,
Сверхпрожорливых и плодовитых.

Саранча собой покроет землю, как
Ксению Собчак богач-любовник.
Та напасть доест последний злак,
Уцелевший от огня и молний,

Дерева обгложет те, что не добил
Град, чертополох дожрёт на поле,
В дом ворвётся, как ОМОН дебил,
Как судебный пристав, обездолит.

С этой саранчой твой облюбует дом
Столько пришлой и обычной швали,
Сколько до потопа и потом
Ни отцы, ни деды не видали.

Бранденбургские ворота отвори,
Запихни куда подальше гонор...
И не вякает, а говорит
За народ с тобою Иегова!"

С саранчою обещался Моисей
Показать царю, кто есть хозяин,
Навести непрошенных гостей.
От испуга варежку раззявил

Люд египетский, рабы. Простую чернь
Чернышевский защищал, Проханов...
Рабства в ней в смуглявой по сей день
Столько - хоть выцеживай в стаканы.

Забродили мысли в том плохом вине,
Зреет бунт, недалеко до смуты.
Есть в стране евреи, или нет -
По фигу, когда глазёнки мутны...