Диана не жаловалась на свою судьбу - по крайней мере, последние сто семь лет, полученных благодаря научным достижениям человечества. Чуть больше века прошло с эпохи Великих Открытий в биологии и медицине, а Диана в то время принимала участие в научных разработках.
Дочка Кристина, унаследовавшая от матери красоту, успешность и энергичность, жила неблизко. Правда, у Кристи пока не было своих детей, но это не считалось большой проблемой.
Каждое утро из зеркала Диане улыбалась весёлая женщина без возраста. Они вдвоём быстро делали макияж, и Диана-настоящая летела на улицу Радио, в так называемое конструкторское бюро, где уже давно и успешно трудилась. Припарковав "каплю" на служебной крыше-стоянке, она направлялась к автоматическим стеклянным дверям. Сегодня требовалось представить шефу отчёт об исследованиях.
Их творческая группа занималась разработками, объединёнными названием "Утопия". Утопники - то есть все, кто имел отношение к проекту, - избежали главной ошибки предшественников. Хотя в течение нескольких тысяч лет учёные умы утверждали, что им известно, как построить чужое счастье, никто из них так и не сумел осчастливить самого себя.
Изобретённый конструкторами препарат воздействовал на отвечающий за самосознание мозговой центр и скрытым образом помогал воздушным замкам людей обретать материальность. Никто не мог с полной уверенностью отделить успех, вызванный приёмом "Утопии", от успеха, рождённого стараниями человека.
В гардеробной Диана встретила заплаканную Виолетту, напарницу и приятельницу. Младше Дианы лет на 30-40, она отличалась вполне объяснимой впечатлительностью. Ви всё чаще появлялась на работе грустной, но другим сотрудникам до этого дела не было. А сейчас, похоже, у неё случилось нечто, от чего не помогли даже "таблетки счастья".
В этот же день, поздно вечером, Диана несла отчёт начальнику и проходила мимо прозрачных дверей кабинета, где работала Ви. Заметив краем глаза движение, утопница повернула голову - и опешила: Виолетта стояла в оконном проёме, на высоте 118 этажа, лишь одной рукой держась за раму. Свет в помещении горел, а значит, автоматическая дверь была незаперта. Отчёт шлёпнулся на пол, Ди бросилась к застывшей между жизнью и смертью худенькой фигурке. И опередила приятельницу: схватив за край одежды, резко рванула на себя. Вскрикнув, Виолетта упала с подоконника - на Диану.
Пока Ви рыдала, сидя на полу и прислонившись к стене, Диана огляделась. Вдруг она заметила на столе бумажный листок. Странно: такая бумага практически вышла из употребления.
Лист оказался предсмертной запиской Виолетты.
"Мы всегда были подопытными кроликами, - прочла Диана. - "Утопию" нужно было протестировать, и мы тестировали её на самих себе. Ничего, что побочным эффектом стало наше настоящее счастье.
У нас было здоровье. У нас были семьи и хорошее материальное положение. Но когда в жизнь врывается любовь - то кувырком летят и планы, и схемы.
Он уехал. Мне пусто в этом мире. Мне одиноко, и ничто не спасёт от одиночества.
Прощайте".
* * *
Диана прилетала к Виолетте в больницу ежедневно, после работы. Здесь стоянку для "капелек" защищал зелёный полупрозрачный купол, и Диана из вечера в вечер словно ныряла под воду и плыла в морской пучине. Ви, смертельно бледная, с серой кожей, уже не смотрела в потолок, в одну точку, и не плакала без повода, как в первые дни. Она научилась едва заметно радоваться тому, что приносила Диана: натуральным очищенным ананасам в пакетах из плотной кофейно-розовой бумаги, свежим номерам журналов с трёхмерными изображениями знаменитостей на отдыхе, новой книге своего любимого поэта Петра Бессмертного. Когда-то Виолетта рассказывала, что читала его запоем в старших классах, то есть каких-нибудь семьдесят лет назад.
Диана чувствовала, что обязана помочь Ви, что нужно в одиночку решить проблему, которой шесть лет занималась целая исследовательская группа. В работе специалистов обнаружилось "белое пятно". Откуда оно взялось? Ведь казалось, учёные навсегда разобрались с проблемой старения - идеально, стопроцентно: тот, кто принимал "таблетки счастья", мог добиться желаемых целей. Но часто случалось и так, что человек получал всё, о чём просил, но при этом вместо счастья и радости испытывал злобу, пустоту и подавленность. Если не на первый раз, то после второго или третьего применения. Это напоминало наркотический эффект.
Переживания за Виолетту натолкнули Диану на мысли о Кристине, которая была с Ви примерно одного возраста. Мать и дочь долго общались по межгороду, и Ди испытала огромное облегчение, когда узнала, что у самого близкого её человека дела идут хорошо. Впрочем, Кристи, подобно Диане, никогда не жаловалась.
Диана доделала очередной отчёт. Перечитала текст, начала править, вычёркивать, дописывать. Результат изменился мало, однако привычный труд помог отвлечься от образов едва не разразившейся трагедии. Погружённая в невесёлые, не свойственные ей мысли, Диана не заметила, как допустила ошибку в документе. Банальную, неожиданную, почти детскую. И хотя функционированию бюро она не угрожала, Олечка, молодая помощница директора Сергея Ивановича, решила представить всё в ином свете. Завидовавшая Диане "по всем параметрам", она, проверяя отчёт, обнаружила расхождение в вычислениях потенциальных побочных эффектов "Утопии" на ближайшие десять лет и реальными показателями. Проблема сводилась к одной-единственной цифре, причём число повторялось - неточность было легко исправить. Вместо этого Олечка распечатала документ, обвела ошибку - а точнее, описку - красным маркером и показала Сергею Ивановичу. Заодно в красках обрисовала ему безобразное поведение Дианы: её опоздание, случившееся через день после неудачного самоубийства Виолетты, и ссору с двумя коллегами, решившими в обед обсудить Виолеттины проблемы. Олечка намекнула на вспыльчивость сотрудницы, её халтурное отношение к работе. И озвучила - шёпотом - предположение, что Диана таскает конкурентам секретные сведения.
- А её "случайная" ошибочка - палка нам в колёса.
- Ну-у... ты перегибаешь...
- Серёженька! Сколько ты меня знаешь? Я когда-нибудь неправа?
И хотя Сергей Иванович не до конца поверил юной любовнице, она всё же заронила в его голову подозрения. Кроме того, он не хотел усложнять отношения со вспыльчивой девушкой: не ровен час, уйдёт к другому, более мускулистому и успешному. И менее лысому - несмотря на уверения Олечки, что она обожает мужчин вроде классического американского актёра Брюса Уиллиса.
Как только Сергей Иванович пообещал разобраться с Дианой, Олечка чмокнула "дорогого" в щёку и вполголоса, едва не мурлыча, сообщила ему остальные сплетни о провинившейся. А когда рабочий день закончился и они вернулись в загородный дом, возрастного Сергея Ивановича ожидала ночь романтической любви. Теперь он был просто обязан поверить в слова своей "бесценной".
То, что произошло на следующий день, показалось Диане страшным сном.
- Это ваш отчёт? - насупив брови, поинтересовался шеф.
- Да, - ответила Диана, безуспешно пытаясь понять, зачем её вызвали "на ковёр".
А босс демонстрировал явную недоброжелательность.
- Как вы могли допустить подобную ошибку? Если вы переутомились, почему не попросили отпуск?
- А вы бы дали?
- Да как ты смеешь! - Начальство перешло на "ты" и заорало. - Уже решаешь за меня?! Сколько тебе платят бау́мники?
- Ребята с Бауманской? При чём здесь они?
- Не понимаешь? Зато я всё прекрасно понимаю!
Опешившая Диана не знала, что ответить.
- Ну, молчи-молчи. - Сергей Иванович подмахнул какую-то бумагу и протянул Диане. - Увольнительная. Вещи чтоб собрала сегодня же: нам предатели не нужны!
- Вы ошибаетесь, я никого не предавала!..
- Будешь петь эти песни своим "ребятам с Бауманской".
- Но как вы можете подозревать меня?! Вы забыли, что я автор идеи о всепобеждающем разуме? Без неё "Утопии" никогда бы...
Сергей Иванович не дослушал, отмахнулся.
- Тогда твой... всепобеждающий разум должен подсказать, что тебе тут не рады. Собирайся и выметайся. И только попробуй обратиться в суд по поводу авторских прав на препарат.
- Не волнуйтесь: в вашем возрасте это вредно, - съязвила Диана и вышла из кабинета.
Не дожидаясь вечера, Диана освободила кабинет и покинула небоскрёб, зная, что никогда сюда не вернётся. Она видела злорадный взгляд, которым её провожала Оля, и ехидные улыбочки нескольких бывших коллег : и молоденьких вертихвосток, и солидных дам, ранее производивших благоприятное впечатление, но никак не отреагировала. Она понимала, кто стоит за её увольнением, - только понимала она и то, что разборки с Олечкой бесполезны и ничему не научат молоденькую стерву.
* * *
Диане, привыкшей жить полноценно, радостно, успешно, следующие недели показались бесконечно мрачными. "Утопия" ослабила собственную создательницу: навыки самозащиты - что физической, что эмоциональной - не поддерживались и атрофировались. Но как тогда справиться с серьёзной проблемой? Думать не хотелось. Диана даже не старалась переломить ситуацию. Просто сидела одна в своей уютной квартирке, ела мало, иногда смотрела визор, редко выходила в магазин.
Кристина, узнав о бедах матери во время фонного разговора с ней, стала звонить чаще. Потом прилетела.
- Мам, хватит плакать. Помнишь, чему ты учила свою дочку? Надо бороться!
- Меня никуда не возьмут.
- Почему?
- Бюро знают друг о друге всё. И прочие организации всё знают о бюро от самих их сотрудников. Предатели никому не нужны.
- Но ты не предательница!
- А вот этого они не знают.
Обычно Диана размышляла трезво, рационально, но "чёрная" полоса казалась непреодолимой.
Выписавшись из больницы, Виолетта созвонилась с приятельницей, которая спасла ей жизнь, затем пришла в гости. Неожиданно долгая беседа стала откровением для них обеих. Вскоре Диана приняла чересчур смелое и отнюдь не здравое, по мнению большинства знакомых, решение - отказалась от "Утопии". Полугодовой запас препарата раздала всем желающим, а последнюю, начатую, упаковку уничтожила в перерабатывателе.
* * *
Дни потянулись ещё медленнее. Появилась ломка. Сильная хандра перешла в тяжёлую депрессию. Но Диана держалась как могла. Она стала много гулять, часто слушать старую и новую музыку. Съездила в гости к Кристине, вместе они придумывали и готовили необычные блюда.
Вернувшись, Диана искала работу в газетах и журналах, в Сети, звонила по номерам из электронной записной книжки. Но ей либо не везло, либо отказывали. Однако бывшая утопница не сдавалась: она вошла в азарт - и через пару недель почувствовала облегчение. Явное, пусть и небольшое. Дни более не представлялись "чёрными", бесконечными. Ощущение лёгкости, возникшее будто бы из ниоткуда, росло и выталкивало прочь накопившийся негатив - а положительные эмоции, наоборот, притягивало извне. Поводом для улыбки теперь служила любая мелочь: тёплый дождик, неуверенные шаги годовалых малышей в парке, новая покупка - брелок, зонтик, кошелёк...
Вновь полученная информация складывалась в систему, и вот однажды...
* * *
Виолетта открыла нужную дверь и слегка зажмурилась. Яркое солнце освещало выдержанный в светлых тонах кабинет. Промелькнула мысль: дизайнер - определённо человек с хорошим вкусом. За столом из натурального дерева сидела красивая женщина, приветливо улыбаясь.
- Здравствуй, Ви. Рада тебя видеть. Какими судьбами?
- Привет, Ди! - Виолетта подошла, села в свободное кресло. - Я узнала, что ты открыла психологическую студию.
- Да. Не зря, значит, я серьёзно изучала психологию для работы над "Утопией" - эти знания пригодились.
- Есть первые благодарные клиенты?
- Представь себе, есть! Только я хвастаться не привыкла.
- Неужели совсем ничего не расскажешь?
- Вообще-то это приватная информация... но, думаю, насчёт беременности Кристи ты уже в курсе. Они с молодым человеком очень счастливы.
- "Утопия" помогла?
- Нет, другое средство - называется "Реальность".
Виолетта удивлённо вздёрнула брови.
- Не слышала о таком.
- Ну конечно! - Диана рассмеялась. - Я и сама не услышала бы, если бы не бросила принимать "таблетки счастья"... А как у вас? Как Сергей Иванович с Олечкой?
- А ты не слышала? Сергей Иванович выгнал эту козу, когда узнал, что у неё роман со стриптизёром. Ну, и сам сильно сдал: запил. Бау́мники предлагают ему взаимовыгодное сотрудничество, но он пока молчит - трезвеет. А я уволилась! И хочу устроиться на новую работу.
- Куда же?
- Сюда.
На лице Дианы отразилось множество чувств, но главным была еле сдерживаемая радость. С трудом пытаясь сохранить серьёзность, Диана сказала:
- Тогда вы приняты... коллега!
И всё-таки не выдержала, улыбнулась - широко и искренне.
