Сегодня я отвожу дочь в музыкальную школу, и у меня есть полтора часа свободного времени -- погулять и подумать. Пока стоит хорошая погода, не нужно прятаться под крышей. Никому не стоит знать, как гадко у меня на душе всю последнюю неделю. Никому, особенно детям.
Я им, сыну и дочке, конечно, сказала "у вас родился братик", не вдаваясь в лишние подробности. И так всё понятно: их папа, живущий в другом городе и женатый на второй жене, стал отцом ещё одного сына.
Ещё один мальчик с отчеством Робертович. Интересно, когда я выходила замуж, что мне было важнее -- муж или отчество для будущих детей? Вероятно, и то и другое. Это же надо, такой был красивый парень! Да ещё и с редким именем Роберт. Чтобы его-то уж точно ни с кем не перепутали.
Сейчас он растолстел килограммов на сорок. Потому что бросил курить, наверное. После развода он бросил пить и курить -- то ли изобрёл новый способ произвести впечатление на дам (и произвёл! на меня! неслыханной силой воли!), то ли надеялся, что эта жертва улучшит его генетику.
Он же забыл сказать своей второй жене про эти генетические проблемы...
В своё время я ни о чём таком не подозревала, и он тоже, и у нас родилось двое детей. Проблемы обнаружились, когда сыну должно было исполниться два года, а он ещё очень плохо разговаривал. Нас долго мотали по разным врачам, пока не дошла очередь до генетической консультации. Было сказано: у папы и у сына модифицированная игрек-хромосома. То есть все отклонения передаются по мужской линии и девочек не касаются. Потом я не могла устроить сына в садик, потом -- уже после развода -- мы с мальчиком долго лежали в больницах и оформляли инвалидность.
И вот -- статус: "лицо, ухаживающее за ребёнком-инвалидом". Это я. Наш папа тем временем нашёл себе Наташу, свободную и без детей, согласную ухаживать за ним, не ребёнком и не инвалидом. Я об их свадьбе узнала с опозданием в несколько месяцев -- не от Роберта и не от его мамы, а так, сорока на хвосте принесла.
Реакция на эту новость была как в песне: "кого ты хотел удивить?" А единственный вопрос, который меня волновал: это какая же из двух имевшихся в наличии Наташ, или он нашёл какую-нибудь новую Наташу?
Оказалось, не новая, а одна из тех, прежних. Из обеспеченной семьи, кажется. Я их даже не очень-то различала, прежних Наташ, если честно.
После этого я Роберту при встрече задаю вопрос: ты ей рассказал про свою хромосому? Или ждёшь, пока я ей скажу?
Разговор был не с глазу на глаз, а в присутствии обоих детей и бабушки, его мамы. Роберт с мамой переглянулись, помолчали, и после паузы он сказал: "Да она знает".
Мне тогда не приходило в голову, что меня будут так запросто обманывать. Другими словами: я поверила. Что-то у нас в законах такое ещё написано, что вступающие в брак обязаны сообщить друг другу о состоянии своего здоровья. В общем, я не сомневалась, что он рассказал невесте все подробности -- потому что я сама на его месте так сделала бы, потому что здоровьем детей не шутят. Ну да, наивная такая идеалистка.
Я же сначала очень хотела третьего ребёнка, но, во-первых, наши дети должны были хоть чуть-чуть подрасти, а во-вторых, я испугалась, что будет ещё один мальчик. Мне было проще развестись. Тем более что причин для развода было много.
Я не настаивала, чтобы Роберт бросил пить, я с ним просто развелась, но потом он ещё три года жил в моей однокомнатной квартире. Пока мне не удалось выписать его через суд.
Это вообще отдельная история -- как Роберт оказался прописанным в моей квартире. Как всегда, к этому приложил руку мой папа, у которого был удивительный талант настаивать, чтобы я делала вещи, которые мне *** (даром) не нужны. Чтобы я вступила в комсомол за год до его разгона (я сопротивлялась весь восьмой класс, в девятом сдалась), чтобы я поступила в престижный университет в другом городе, на платное отделение. А я безумно боялась северных морозов и того, что мне будет негде жить и что я останусь без денег. Разумеется, своих денег у моего папы никогда не было, а моё высшее образование он собирался оплачивать в долг...
А начинались девяностые годы...
Когда я сломала ногу и два месяца проходила в гипсе от щиколотки "по самое не могу", потом ещё хромала довольно долго, он ухитрялся дарить мне какие-то сумки с апельсинами или компотом в банках. Каковые сумки я должна была тягать на себе от его квартиры до своей -- час на автобусе в хорошую погоду. Часто в переполненном автобусе, кстати.
И с этими сумками надо было подниматься по лестнице, когда не работал лифт. Моя травмированная нога, естественно, распухала, болела, а папа был полон чувства исполненного долга.
Ну и мелочи: я не любила фотографироваться, особенно в многочисленных поездках, а он обожал. Я убегала или отворачивалась, а он ловил меня чуть ли не за ухо, и у нас сохранилось несколько таких фоток: маленькая лохматая девочка с надутым выражением лица, рядом -- папа с широкой улыбкой.
Когда я вышла замуж за Роберта, молодого человека из другого города, мой папа поставил ультиматум: "или я его оформляю на приличную работу, но ты должна будешь его прописать, или выкручивайтесь как хотите". Меня больше всего устраивал второй вариант, но он не устраивал моего мужа! Он взял себе за правило в обществе ныть, что ну никак не может найти работу, что нужна прописка... Общество (практически все мои родственники) стало меня воспитывать. Больше всех старался папа. Я продолжала считать, что молодой здоровый парень в состоянии заработать денег без прописки, но вот беда, сам парень так не считал...
И после этого мой бывший муж ещё надеялся, что я буду его ревновать? к Наташе? ну и самомнение у юноши...
Однако он свою Наташу от меня прятал, и я в общем-то не понимала, из-за чего. Пока всё не стало до смешного просто: она УЖЕ родила мальчика, а он ЕЩЁ не сказал ей про свою генетику. Ни ей, ни кому бы то ни было из общих знакомых, как выяснилось.
И вот я хожу, радуюсь хорошей погоде и сопоставляю факты. Я не настолько спятила, чтобы выкладывать свою информацию самой Наташе, кормящей маме и так далее. Но у неё есть брат и есть папа. Я нашла телефон её папы -- по справочной, всё законно, -- осталось только позвонить. Но я жду. Чего жду? Пока ребёнок вырастет?
Учили же нас в детстве, как нехорошо иметь жизненную позицию "моя хата с краю, ничего не знаю". Ну, я притворюсь, что ничего не знаю.
Если Наташа пока ещё мало ходила по детским врачам-специалистам, то Роберт ей дорогу покажет. Злорадство, да? Нет же, небольшой жизненный опыт. Как говорит моя подружка Вика, не утяжеляй свою карму. Как я сама себе говорю: твоё-то какое дело? Тебе есть чем заниматься!
Но он же иногда хочет видеть детей, этот примерный отец Роберт! Его мама звонит моей маме и жалуется, что давно не видела внуков! Позвонить мне, например, ни он, ни она не догадываются.
И на этом месте прерывается ход моих чудных мыслей, потому что я как раз гуляю мимо длинного-предлинного девятиэтажного дома, где не сосчитать подъездов, а значит, и лавочек перед подъездами. На одной из таких лавочек греется, развалясь на солнышке, чёрный кот средней упитанности и средней ворсистости -- и я, как загипнотизированная, подхожу поближе.
Это же вылитый наш Барон -- а может, его наследник? Ведь мой друг детства, бабушкин кот Барон, ушёл умирать, когда ему было двенадцать лет, а мне -- четырнадцать. Барона так приятно было держать на коленях, когда я, по разным причинам, чувствовала себя обиженной. Он так был спокоен и так философски относился к жизни! И я совершенно машинально сажусь на тёплую, нагретую солнцем лавочку рядом с незнакомым котом и начинаю его гладить, потом беру на колени.
Цвет глаз у тебя, Барон-младший, чуть светлее, желтее, чем был у Барона-старшего, зеленоглазого, а в остальном вы очень похожи. Уверенности мне действительно не хватает, да, ты прав, Барон-младший. И как это мне не приходило в голову, что уверенность совсем не накрепко связана с материальной обеспеченностью? Да не буду я ничего говорить Наташе, и не собиралась же, ну да, собиралась сказать, но не ей.
Да, кот Барон-младший, они сами решают свои проблемы; если считать, что ребёнок здоров, у них и так сейчас проблемы, и финансовые, и прочие. -- А не надо бежать впереди паровоза, подумал кот, ты всегда успеешь сказать отцу Наташи всё, что собиралась, у тебя же есть его телефон.
И не надо представлять себе, что именно сделают Роберту Наташины отец с братом, если у этого маленького ребёнка действительно наследственные проблемы. Тебе надо тихо ждать, пока кто-нибудь из той семьи не соизволит сообщить твоим детям о существовании братика. Может, они их собираются познакомить, откуда ты знаешь?
Тебе же выгодно, подумал кот Барон (младший), что Роберт видится с детьми целых два раза в год: он меньше мозолит тебе глаза, разве не так?
Конечно, так, -- думаю я в ответ. Я долго была наивной, я до сих пор не понимаю, как мужик может решиться на такой эксперимент с собственной женой и собственным ребёнком.
-- Мужик -- не может, -- комментирует кот.
И дальше я слышу: но не осуждай его, то есть осуждай его не ты, потому что у тебя нет на это права. Пусть его осуждает кто-нибудь другой, но не ты. А тебе теперь лучше всего самоустраниться. И заниматься собственными детьми. И правильно ты делаешь, что смотришь на часы, через десять минут можно забирать дочку из музыкальной школы.
Я как раз успеваю туда дойти.
-- Ты мне очень помог, кот, спасибо, -- сказала я.
-- Мурр прравда? -- спросил кот, спрыгнув со скамейки.
-- Не стоит благодарности, -- добавил он лёгким движением хвоста, удаляясь по своим делам.
Я постояла немного, подхватила сумочку и зашагала в другую сторону.
