У меня никогда не было матери, что уж там говорить про братьев или сестер. Я всегда был один. Отец интересовался мной исключительно по большим праздникам. За мной всегда следили три няньки. Одна была старой, другая очень старой, а с третье я лишился девственности в 15 лет. Ей было 35. Ее звали Маргарита Алексеевна. Так я к ней обращался всегда, даже в постели. Не знаю, зачем мне нужна была нянька в 15 лет, но мой отец не простой человек, наверное ему так было проще. Мол, я же не один у меня есть няни. В итоге в 17 с половиной нянек все же уволили, двое из них уже мертвы, а Маргарита Алексеевна где-то в Канаде. Удачно вышла замуж и родила троих прекрасных детей. Я ей благодарен за все, что она для меня сделала. Серьезно. Такой разносторонний опыт могла мне дать только она.
Я выучился на спортивного тренера, потому что только спорт по-настоящему дел меня счастливым, а отцу я был просто не нужен. Емцу было плевать, кем я стану, ведь с такими деньгами я мог вообще не работать. Денег хватило бы на тысячу жизней. Но я так не мог. В 20 меня взяли физ-руком в среднюю школу Љ64, и я порядочно отработал там 2 года. Меня выгнали за связь с учительницей химии прямо на ее рабочем столе после уроков. Ей было 29. Марина Сергеевна. Ее я мог называть как угодно, но ей больше нравилось, когда я звал ее дрянью или грязной шлюхой. И такое бывает.
Потом я подался в школу спорта и моя жизнь изменилась. Здесь с нас требовали многое, начиная от зубрешки личных дел учеников, а заканчивая нормами, которые должны были каждые пол года сдавать все тренера.
В дела отца я не лез, поэтому ничего не знал о сбежавший экспериментах. Для меня они были простыми учениками. Миа ничем не выделялась. Может только особой застенчивостью и тем, что отказывалась носить шорты. Если честно, то я не особо обращал на не внимание, ну бежит и бежит, да не лучше остальных, но и не хуже. Лиля же всегда и везде старалась показать себя во всей красе. Ко мне не лезла, и я был ей благодарен. Еще не хватало, что бы меня за это отсюда выгнали. Связь с ученицей- статья. Отец бы убил меня за подобные выходки, поэтому я закрутил роман с хореографшей. И опять она была чуть старше меня, да еще и при муже. Мы встречались с ней пару раз в неделю. Никаких признаний в любви, никаких обещаний. Лишь часовое близкое общение и расход. И меня это устраивало.
Все изменилось два месяца назад, когда Миа пришла на тренировку в шортах, да еще и тут же с ходу обогнала Лилю. А когда она при всех начала дерзить и откровенно глумиться, я был сражен. Мне стало интересно, что с ней произошло, и я стал копаться в ее прошлом. То, что я узнал, повергло меня в шок. Еще больше меня удивило то, что она ничего не помнила. Ни себя, ни прошлой жизни в стенах центра. Ее душа была девственной, точно чистый лист бумаги, и меня манило это, словно белый свет, привлекающий мотыльков. Миа стала белым светом для многих, и это меня ужасно бесило. И я пытался сделать так, чтобы она сама тянулась ко мне. Чтобы это было ее желание, чтобы в глазах остальных это выглядело, как наше общее решение, а не как будто я тренер-маньяк пристаю к молоденькой, несовершеннолетней ученице. Я позволил ее таланту развиваться, я хотел, чтобы для всех она стала лучшей, и она стала. Это нас и погубило. Отец прознал, где скрываются беглецы и смог подменить спектакли, о которых пришлось рассказать мне. Мне многое пришлось ему рассказать в тот вечер, единственное, о чем я не стал говорить, так это о двух сумасшедших поцелуях и моих чувствах к ней. Потому что это бы убило и ее и меня.
После их исчезновения Вейланд был сломлен. Я знал о том, что она ему нравится. Я же не слепой. Я прекрасно видел его взгляд, когда она появлялась где-то рядом. Еще больше его сломало отсутствие брата рядом. Двейн же другой. Я уверен, он тоже страдал без своего брата, но он был слишком заполнен любовью к нашему лучшему ученому. И вот именно с помощью этого, я и решил надавить на него.
-Что здесь происходит?- Он огляделся по сторонам, а затем снова перевел свой взгляд на меня,- Я кого-то убил? Или ограбил? Кто это был?
-В смысле?
-Тренер школьной команды по легкой атлетике с десятью вооруженными людьми, я привязан к стулу. Явно не в карты играть собираемся, а значит, я причинил тебе боль, и ты решил мне отомстить.
-Людей одиннадцать, не считая меня и тебя. И нет, ты не угадал. Мне совершенно незачем тебе мстить, даже наоборот.
-Можно вопрос?
-Давай, - я чуть развалился на стуле.
-Как тебя зовут на самом деле?
-Лев.
-Отчество?
-Васильевич.
-Тогда скажи мне, Лев Васильевич, в чем моя вина? Почему мы с тобой, два взрослых и давно знакомых человека, сидим здесь вот так?
-Ты задушишь меня, если тебя развязать, и не услышишь то, что я собираюсь тебе рассказать.
-У меня на руке чип, за меной приедут через 15 минут, прямо сюда.
-Его достанут через 5, не беспокойся.
-Вас убьют и меня тоже. Вы ведь понятия не имеете, кому перешли дорогу. У этих людей нет морали, они пойдут по трупам, если придется. А количество трупов, это дело принципа.
-Ты когда-нибудь видел человека, которому принадлежишь?
-Нет.
- А если я скажу, что теперь ты свободен? Захочешь ли ты увидеть этого человека, при таком раскладе?
-В том гребанном центре остались близкие мне люди, без них я не свободен. Поэтому, да, я в любом случае захочу вернуться обратно и лицом к лицу встретить человека, которому принадлежу.
Его ответы логичны и просты, них нет и капли лжи.
-Эй, доктор, сделай свое дело. Время идет!- Крикнул я, -А ты, Двейн, посиди спокойно, пожалуйста. Док только достанет чип.
-Ты совершаешь ошибку, идя войной на хозяина. Подумай о Мие, если она для тебя хоть что-то значит. Она все еще там, в центре, совершенно одна.
Док достал свой нож и сделал надрез. Двейн сидел спокойно, лишь изредка сводя взгляд с меня на свою руку. Доктор быстро и безболезненно извлек чип и зашил рану.
-Твой ученый сделает так, что и следов не останется, а теперь прикрой глаза на минутку.
Он лишь вопросительно выгнул бровь.
-Лиля, фас!- громко скомандовал я.
Шум не стихал добрых две минуты. Ослы практически и не пытались отстреливаться. Семь пуль потребовалось Лиле, что бы уложить десятерых.
Она молча подошла к моему стулу.
-Что здесь происходит, черт тебя подери!?
-Успокойся, Двейн. Я сейчас все объясню.
-Да, давай быстрее, я уже на грани.
-Лишние уши нам не нужны. Сейчас такое время не спокойное. Доверять практически некому. Каждый готов ударить тебя ножом в спину.
-Это ничего не объясняет, -его веревка упала на пол, он положил руки перед собой.
-Я знаю. Скажи, Двейн, ты доверяешь своему любовнику? Молодому ученому, что превратил тебя в лучшего солдата?
Его взгляд стал суровее, кулаки сжались. Да, у них там явное влечение.
-А брату своему доверяешь? Доверил бы ты им свою жизнь? Свои чувства, эмоции, тайны? Думаю, да. А мне бы доверился?
Он молчит, но его взгляд говорит громче слов.
-Нет, верно? Мне ты не доверяешь. А изменится ситуация, если я скажу тебе одну вещь? По секрету,- я наклоняюсь ближе и тихонько говорю,- твоего хозяина больше нет, теперь я занял его место.
Он чуть отодвигается, и буквально испепеляет меня своим взглядом, изучает, пытается понять, вру я или нет.
-Чушь собачья. Как можно убить человека, если ты ни разу его не видел? Чем ты докажешь, что его больше нет? Или что ты и он -разные люди? С какой стати мне вообще верить тебе? Ты ведь вроде как тренер, а теперь говоришь, что занял место хозяина. За мной через пять минут уже приедет машина, советую сбежать, пока не поздно.
-Я сяду туда вместе с тобой и Лилей. И ни один охранник, даже не пикнет в нашу сторону. Потому что они знают, кто я.
-И кто же ты?
-Его сын, единственный наследник всей отцовской империи.
Двейн сидит тихо и изучает меня. Я слышу, как подъезжает машина.
-Лиля, развяжи ему ноги, раз с руками он сам справился.
Она повинуется.
-Что ты с ней сделал?
-Сделал ее своим телохранителем. Она прошла только один цикл, и ей этого достаточно. Плюсом я попросил напичкать ее препаратами, подавляющими волю. И вот, идеальное создание. Молчаливая, ручная кукла.
-Как благородно. Использовать ее тело в своих личных нуждах.
-Я и пальцем ее не тронул, если ты об этом. Для меня она солдат, такой же как ты. Я не перехожу черту дозволенности. Да и тем более, она ни в моем вкусе.
Дверь отворилась, к нам подбежал один из охранников. Увидев меня, от тут же склонил голову.
-Все в порядке, мы едем все вместе.
Он кивнул и выбежал на улицу.
Двейн лишь проводил его печальным взглядом, а потом повернулся ко мне:
- Не делай ей больно. Она не заслуживает этого.
-Я собираюсь сделать ее счастливой, именно поэтому ты мне и нужен.