Что может быть прекраснее пятничного вечера в собственном доме, двухэтажном, окруженном глухим бетонным забором, с подземным гаражем и небольшим садом? Мужчина заглушил мотор и вылез из блестящего черного автомобиля.
- Частная собственность, - значительно проговорил он. Слова приятно перекатывались на языке, затрагивая какие-то особенные струнки внутреннего мира. Порядком надоело жить в дорогом "элитном" доме рядом с бандитами, страдать каждый раз, когда они подъезжали к самому подъезду и врубали свою громкую тупую музыку.
Небрежно захлопнув дверь, он прошелся взглядом по гаражу - помещение было равномерно освещено встроенными в потолок лампами - и пошел наверх.
Вчера у них были гости - справляли новоселье. Днем, пока он ездил по делам, жена убирала оставшиеся после ночного веселья бутылки и прочую грязь.
- Правильно! - в который раз сказал он про себя. - Нечего звать в дом всяких старушек - уборщиц. Мой дом - моя крепость. Он для того и создан, чтобы спокойно отдыхать после ежедневной деловой суматохи.
Как назло, вспомнилась сегодняшняя безумная старуха-пенсионерка, вывалившая на него кучу помойной брани, когда он случайно ее задел, открывая дверцу машины.
- Чтоб тебе сдохнуть! И жене твоей! Развелось их на нашу голову! Чтоб тебя черти съели! - Она полулежала, опершись о бордюр тротуара, и громко орала, обратив к нему брызжущий слюной сморщенный рот.
Мужчина тогда еще подумал, что надо бы поднять ее с асфальта, но ругань не затихала, и он стремительно направился в офис, чуть не забыв поставить автомобиль на сигнализацию.
"Вот черт!" - на душе осталось маленькое неприятное пятнышко.
Он неторопливо поднялся по лестнице, с удовольствием слушая тишину. На минуту даже остановился, прикрыв глаза, пытаясь растянуть ощущение покоя. Рука удобно лежала на гладкой кожаной поверхности перил, слух уловил донесшуюся сверху модную танцевальную мелодию. На втором этаже располагались современная кухня и обеденный зал.
***
В окно было видно, как большая машина въехала во двор и автоматические ворота затворились за ней. Женщина почти что бегом отправилась на кухню, чтобы побыстрее подготовить все к ужину. Было бы приятнее спуститься в гараж и увидеть, как он уверенно и неторопливо вылезает из роскошной иномарки. Но муж любил, чтобы она встречала его на кухне, а горячий ужин уже стоял на столе.
Пульс женщины немного ускорился, она включила музыкальный центр и, напевая, принялась за дело: поставила на плиту разогреваться две блестящие сковородки и засунула в печку сладкое. Что-что, а кулинария всегда была ее сильной стороной.
Отнюдь не все в ее семье умели хорошо готовить. Эту науку в нее с детства вдалбливала бабка, любившая говорить, что "Бог не любит неумех и белоручек". Старая оказалась совершенно права: две старшие сестры кое-как сводили концы с концами в провинциальной глуши, где мужья были горазды разве что хлестать самогон. Ей же, как Золушке, удалось очаровать земляка-бизнесмена, верующего в то, что женщина должна уметь вкусно готовить (помимо всего прочего). Через два года после свадьбы они переехали в столицу.
Мужчина неслышно подошел к ней и сразу, как в фильмах, обнял. Затем, сильно проголодавшийся после трудового дня, направился к столу.
***
Спальня выходила окнами в сад, и ветви бросали на окно пляшущие ломкие тени. Мужчина закрыл глаза и вытянулся на перине во весь свой не слишком большой рост, протянув правую руку под шею жены. Она трещала о планах на лето, о своих родственниках, временами обращаясь к нему с вопросами и, не дожидаясь ответа, продолжала рассказывать.
"... не хотел, да и не смог бы туда у-е-хать," - обломок фразы выпал из зыбкого тумана окружающего мира, и задремавший было мужчина открыл глаза. Вот черт! Неприятное ощущение, пробежавшее по позвоночнику, было вызвано каким-то посторонним шумом. Он сел на кровати и машинально вытер вспотевшие подмышки футболкой, которую одевал на ночь.
Скрип. Нет, не так: противный звук, как от трения двух кусков пенопласта. Он бросил взгляд на женщину, которая тоже поднялась, обеспокоенно глядя на него.
- Ты что, зайка? - она, похоже, была потревожена его резким движением.
- Ничего. Так, показалось. - Он успокаивающе улыбнулся, чувствуя себя на самом деле тревожно.
Фу-ты! Как ребенок, испугался приснившегося звука! Однако тот был реальным, совсем непохожим на то, что, случалось, он видел и слышал в ночных кошмарах.
Мужчина лег обратно. Было жарко, и он опустил одеяло до пояса. Успокоиться не удавалось. Через полминуты он проговорил, глядя украдкой в сторону двери:
- Мне там звук послышался, в коридоре, - и сразу почувствовал себя виноватым.
- Ну да, это Карандаш ходит, - промурлыкала жена и уткнулась носом в его плечо.
- Что за тарабарщина?
- Ну, Карандаш. Ты не помнишь. Из детской сказки, - сонно стала объяснять женщина. - Маленький, вместо носа у него растет карандаш. Он им рисует. Одет в такой балахон, как у художников, в берет и с бантиком на шее.
Мужчина подумал, что жена всегда была большой придумщицей. Он улыбнулся и взял ее руку в свою.
- Карандаш, значит?
- Ага. А с ним - Самоделкин. Это такой как бы робот, на ушах антенны и пружины вместо ног. В книжке про них картинки очень красивые были. Мне, помню, мама подарила, на день рождения.
Мужчина вздохнул, пытаясь расслабиться, но в голову настойчиво лез образ ухмыляющегося Карандаша, стоящего с той стороны двери. Да, конечно, в детстве он тоже читал приключения Карандаша и Самоделкина. Очень интересно.
Сон никак не шел. Укрепилось чувство, что если сейчас не пойти, не открыть дверь и не включить свет, не убедиться, что коридор пуст - то заснуть не удастся. Он выругался про себя - наверное, уже сотый раз за день. Кажется, матершинники не смогут попасть в рай?
Он нехотя выбрался из кровати и зачем-то надел штаны.
- Ты куда? - сонно удивилась жена.
- Да в туалет.
Она поглубже залезла головой в подушку и погрузилась в дрему.
Мужчина подошел к двери. Открывать до дрожи в пальцах не хотелось. Помедлив несколько секунд, он отодвинулся чуть в сторону, глубоко вздохнул и потянул на себя ручку. Сразу же почувствовал, как горячая волна адреналина пронизывает тело насквозь.
Пусто и темно. Мужчина осторожно вышел в коридор, озираясь по сторонам. Нащупал выключатель и зажег свет. Опасливо стрельнул глазами налево и направо. Никого.
Только после этого он закрыл за собой дверь. Идти до туалета было неприятно. Глупо было бы оглядываться каждую секунду и страшно было идти, не оглядываясь. Кое-как справив свои потребности, он быстро вернулся в спальню, оставив везде свет зажженным.
Жена никак не отреагировала на его возвращение, и только когда он залезал обратно в постель, промычала что-то.
***
Все еще пребывая в напряжении, мужчина полежал несколько минут, не двигаясь и вслушиваясь в тишину. Понемногу тело расслабилось, и он смог повернуться на бок; лениво приоткрыл глаз, чтобы взглянуть на "свою половину" - и испуганно подскочил на кровати. Боковым зрением он увидел черную фигуру человека в дверном проеме.
Он затряс головой, чтобы прояснить взор. Проснувшаяся от шума женщина, не вставая, позвала его по имени. Ничьей фигуры в двери, конечно же, не было. Да и света в комнате было так мало, что ничего нельзя было толком разглядеть. Сквозь закрытую дверь не пробивалось ни лучика от включенных в коридоре ламп.
- Иди сюда, зайка, - сонно позвала его жена и перевернулась на другой бок.
Он сидел, опершись о спинку кровати, и буравил напряженным взглядом темноту спальни. Попытался лечь - и снова поднялся. Сердце, как бешеное, гулко ухало - изо всей мочи гоняло по артериям кровь.
"Нет, так больше продолжаться не может!" - Соскользнуть с постели и снова надеть штаны, не потревожив супруги, оказалось делом непростым, и он ее все-таки разбудил. Пришлось объяснить, что не спится. Не зажигая свет, он сел в кресло.
Со стороны все выглядело крайне глупо, и это бесило. Мужчина поднялся и быстро направился к двери, ощущая холодный озноб, пробегающий по коже.
Сначала он не мог нащупать дверную ручку, потом она не хотела опускаться, словно кто-то придерживал ее с той стороны, и только после резкого рывка дверь отворилась.
Перед ним кто-то стоял. Выпуклые красные глаза уставились прямо в зрачки онемевшего мужчины; под толстым скрученным карандашем, заменявшем чудовищу нос, расплывалась масляная улыбка. Карандаш медленно протянул руку, и кончик белого мягкого пальца задел нос человека. Тот заорал. Заорал так, как кричат ночью погруженные в необычно жуткий кошмар дети - а утром не могут вспомнить ничего, кроме ощущения всепоглощающего страха. Сразу завизжала жена, спросонья ничего не понимая.
Карандаш подмигнул половиной мертвенно-бледного, словно нарисованного известкой лица, и шагнул вперед. Мужчина рванул от него и за короткое мгновение достиг противоположной стены, ударившись ногой о тумбочку. От неожиданности и страха он свалился.
Карандаш мягкой походкой подошел к визжащей на кровати женщине и плотно обхватил ее голову руками. Та потеряла сознание или оцепенела: так или иначе, ее крик прервался. Чудовище запрокинуло назад свою голову, словно готовясь клюнуть жертву огромным карандашем.
Мужчина, стоя на четвереньках, ошалело рылся в нижнем ящике тумбы. Вещи выпадали из трясущихся рук, ящик не удавалось открыть больше чем наполовину. Наконец он вытащил пистолет и со второго раза сумел сдвинуть предохранитель. Карандаш начал движение клювом вниз, и мужчина, вытянув до упора руку, судорожно нажал на курок.
Пуля не сбросила монстра с жертвы, но он остановился и повернул лицо к противнику. Рот его опять растянулся в жуткой усмешке, он поднялся с кровати и неторопливо двинулся к мужчине.
Тот стрелял, и грохочущие пули проходили сквозь чудовище, едва ли на секунду задерживая его. Из ухмыляющегося рта по краям толстых губ стала течь красная жижа. На шестом выстреле неправдоподобно большой распухший язык вывалился вслед за мерзкой пеной, и Карандаш повалился вперед. Когда заостренный нос впился в бедро стрелявшего, тот заорал от резкой боли, которая пронзила ногу и моментально перекинулась на все тело. К крику присоединилась жена, которая вышла из комы и тонко завизжала.
Но все же именно она пришла в себя первой, примерно через полминуты. Медленно поднялась и, осмотревшись вокруг, бросилась к телефону. Она не успела набрать нужный номер, когда в коридоре с щелчком погас свет и импортный телефон отключился.
- Ой! - она отбросила трубку, как змею, и, двигаясь на ощупь, подползла к мужу. Он пытался закрепить на бедре пояс, чтобы перетянуть рану. Мокрый от крови, скользкий ремень не хотел закрепляться, и красный ручеек постоянно сочился на пол.
- У меня все в порядке, - соврал он, - помоги встать.
Они с большим трудом поднялись.
- Идем в прихожую! - он говорил явно с трудом, тяжело дыша. - Сотовый должен быть в пальто.
Опасно балансируя, они дошли до коридора и, придерживаясь руками за стены, потащились к лестнице. Одну руку женщина держала перед собой, чтобы не наткнуться на что-нибудь.
В темноте они один раз упали, и мужчина на полминуты потерял сознание.
- Сейчас, отдышусь, - слыша только тяжелый шум своего дыхания, проговорил он уже перед лестницей. Временами его мутило, и он выпадал из реальности. Наконец, решившись, он высвободился из объятий жены и начал спускаться по лестнице, держась обеими руками за перила. Спуск на один этаж продолжался вечность, под конец он уже сползал вниз, не имея сил перебирать ногами.
В самом низу он упал, и так громко, что загрохотал весь дом. Сознание снова покинуло его и, в отличие от женщины, он не услышал металлического лязга, который вдруг разнесся по коридорам. Она стала озираться и кинулась вниз к мужу, пытаясь привести его в чувство.
Ей даже удалось приподнять его и, плача, дотащить до прихожей, где мужчина пришел в себя. Он долго и неуклюже рылся в висевшей в шкафу одежде, пока она напряженно всматривалась в темноту, туда, откуда они приползли. Ей снова послышался шум.
- Вот он! - раздался радостный возглас и сразу за ним - хлопок об пол.
- О Боже! Черт! - простонал он и, опустившись на четвереньки, начал шарить по полу. - Так, так. Черт! Я его сломал! - в его голосе было совершенное отчаянье.
Женская ладошка крепко зажала ему рот: Тихо! Слышишь? - со второго этажа донесся лязг металла.
- Что это?! - придушенно выдавил он.
- Самоделкин. Металлический робот. - жена в ужасе могла говорить только короткими предложениями. - Франкенштейн.
Шум близился. Теперь его легко можно было локализовать на лестнице.
Женщину била дрожь, она с трудом выталкивала из себя короткие предложения, не имея сил остановиться:
- А еще был Дырка, шпион, противный, в шляпе, как Дуремар. И пират.
- Ерунда какая-то! - зарыдал мужчина. - Это же все просто чей-то наезд!
Из шума на лестнице выделились четкие звуки шагов, сопровождающиеся скрежетом железа.
- Он нас убьет! - шепотом прокричала женщина, забившись в истерике. Ее муж с трудом приподнялся и, искривившись, встал, опершись спиной о дверь шкафа.
В проеме коридора стала видна чья-то огромная фигура, и металлический лязг наполнил прихожую, больно отдаваясь в головах. Мужчина схватил жену и неимоверным усилием засунул ее в шкаф, пытаясь прижать дверь своим телом. Нечеткий силуэт навис над ним, крепкие объятия медленно выдавили из него последний крик. Тело извивалось в разные стороны, слышался треск костей и сухожилий. Монстр рвал уже мертвое, неподвижное тело на части.
К хрусту и чавкающему звуку вдруг присоединился треск электрического разряда, прихожую осветила огненно-синяя вспышка. На короткий миг стал виден угловатый гигант, склонившийся над искалеченным мужчиной, и протянутая к нему рука женщины. После этого вновь наступила тьма, и Самоделкин рухнул с оглушительным грохотом.
***
Выпав в бессилии из шкафа, женщина попала пальцами руки прямо в раскрытый мокрый рот своего мужа. В ужасе отпрянула и, вжавшись в угол, замерла, выставив перед собой электрошок, который ей повезло найти в какой-то куртке.
Иных звуков, кроме стука сердца и захлебывающегося дыхания, слышно не было. Она просидела так минуту, а может, четверть часа, ни разу не шелохнувшись. Внезапно что-то заурчало, заклокотало, раздался шум льющейся жидкости.
Женщина, до боли всматриваясь в темноту, поднялась по стенке и нащупала рычажок выключателя. Сразу стало так светло, что ей пришлось зажмурить глаза. Из-под пальцев она пыталась разглядеть, что случилось с мужем.
Исковерканное тело протянулось поперек прихожей, рядом с металлическим корпусом Самоделкина. Изо рта тихо сочилась тонкая темная струйка, потом что-то опять заклокотало, и кровь, пузырясь, хлынула целым потоком.
Она, как во сне, медленно подошла к телу, присела и дотронулась пальцем до кровяной лужи. С изумлением посмотрела на испачканные кончики пальцев и попятилась назад. Что-то отвлекло ее застывший взгляд - сотовый телефон с работающим экраном лежал в стороне. Ей даже послышался долгий мерный гудок.
В голове мелькнули обрывочные мысли о скорой помощи и реанимации. Она встала, сделала шаг и нерешительно протянула руку за сотовым.
Когда ее грубо отдернули, женщина не поняла, что происходит, и попыталась достать телефон снова. Цепкие пальцы перехватили ее запястье и не торопясь потянули назад. Она уставилась на чужую руку с бледной кожей, отказываясь осознать смысл происходящего.
Кажется, ее кто-то обнимал сзади, липко, крепко. В нос шибанул запах плесени и болота, грязных луж и чего-то еще до ужаса отвратительного. Она закричала. Наверное, крик длился очень долго. Женщина понимала, что когда замолчит - случится ужасное, и кричала, пока в легких оставался последний клочок воздуха.
Наступила тишина, нарушаемая только ее прерывистым дыханием. Он властно взял ее за плечи и развернул к себе лицом. Бледное вытянутое лицо с резкими чертами, худой острый нос. Красные выпуклые прыщи на до синевы выбритых щеках. Над крысиными глазками была серая вылинявшая шляпа, из-под которой торчали жидкие рыжие волосы. Дуремар улыбнулся, показав мелкие желтые зубы, и она снова почувствовала невыносимый запах болота.
- Добрый вечер, дорогая! - произнес Дуремар, пытаясь копировать голос ее мужа, - позволь мне обнять тебя!