Еще не успело родиться солнце над морем, а Зинира уже была на ногах. Наскоро сполоснула полусонное лицо прохладной водой, заплела в косы влажные - после ночного купания - волосы, скользнула в прозрачные шлепанцы, поморщившись от прикосновения вездесущих песчинок, и осторожно - стараясь не разбудить отца - спустилась в кафе по деревянной винтовой лестнице.
Там уже горел свет. На пороге кухни появился Ильнур.
Прищурившись, усмехнулся:
- Уже встала? На тебя не похоже.
- Исправляюсь. Сам говорил - мало работаю.
- Мало, - кивнул Ильнур, - Только, боюсь, не шурпу варить ты проснулась. Опять кто-то польстился на твою мазню?
- Угадал. Вчера один посетитель заказал к завтрашнему дню два водопада. Друзьям на сувениры. Сегодня буду рисовать.
- А я - за двоих работать? Балует тебя отец. Тратишь время на ерунду. Кто такую в жены возьмет?
- А я замуж не тороплюсь, Ильнур. А захочу - так любой женится.
- И я?
- И ты! - Зинира засмеялась, запрокинув голову назад: черные косы заплясали по спине, словно встревоженные змеи. Подошла к барной стойке, взяла из шкафа большую сумку с планшетом, перекинула через плечо и исчезла за резной дверью, попрощавшись с Ильнуром взмахом руки.
***
Несмотря на то, что увесистая сумка оттягивала плечо, Зинира пошла дальней дорогой - через море. Хотелось встретить солнце раньше оголтелых пляжников, норовящих поплотнее заполонить топчанами многострадальную южнобережную гальку. Она шла по темному, изогнутому дугой, пляжу, наслаждаясь леденящими прикосновениями успевших остыть за ночь прибрежных волн, вслушивалась в их потусторонний шепот и почти физически ощущала бесконечность со стороны растворившегося в темноте моря.
С наступлением рассвета невидимая прежде стихия обрела очертания. По бескрайней жемчужной глади заскользили розовые тени. Впереди - за врезающейся в молочно-серое море скалистой грядой - пламенело небо. Само солнце скрылось за рваной полосой низкого свинцового облака, и лишь его ослепительная огненная кайма да устремленные ввысь, пронзающие сизое пространство лучи выдавали присутствие гордого светила.
На мгновенье Зинира замерла завороженная величественной красотой рассвета. Ей хотелось побыстрее достать планшет, краски - запечатлеть единение солнца, неба и моря. Но она с сожалением заставила себя продолжить путь, потому что ей надо было успеть выполнить заказ на акварели с водопадом, при этом постараться, чтобы они были точь-в-точь такие, как картина в отцовском кафе.
***
Добравшись до места, она с облегчением сбросила сумку с плеча и присела на огромный камень неподалеку от водопада. Широкие пенистые струи живописно ниспадали с высокого скалистого уступа, поросшего мхом. Людей вокруг было много: туристы с рюкзаками, горластые экскурсоводы с подопечными - все они суетились у подножья водопада, стараясь искупаться в его водах и сделать снимки на память.
Зинира принялась за работу, примостив планшет на коленях. Увлеченно рисуя, она не заметила, как толпа заметно поредела, и шум водопада перестал смешиваться с голосами людей. Она обратила на это внимание лишь тогда, когда солнце перестало сверкать в толще воды, тревожно зашумел высокоствольный лес, и стало темно, как вечером.
Зинира подняла голову и увидела тяжелую свинцовую тучу, нависшую прямо над головой. Небо озарила слепящая вспышка. Где-то в горах тяжело и протяжно громыхнуло, словно тысячи камней - один за другим - сорвались с горы и медленно скатились по обитому железом склону. Приближалась гроза. Девушка попыталась спрятать рисунок, но внезапно сорвавшийся с неба безудержный ливень выбил из рук неоконченную акварель, безнадежно испортив ее мощным водяным потоком. Промокшая насквозь Зинира вскрикнула, инстинктивно бросилась за рисунком, но окрепшее с ливнем течение горной реки, подхватило и унесло его прочь.
Надо было возвращаться домой. Спускаться было трудно: глинистая почва, размытая дождем, скользила под ногами. Приходилось хвататься за ветки деревьев, как за поручни, поминутно рискуя сорваться вниз. Приблизившись к заброшенному деревянному мосту, перекинутому через глубокое ущелье - в котором бурлила коричневая, несущаяся с гор, водяная муть - Зинира остановилась. Так путь сократится вдвое, но мост - слишком старый: выдержит ли? Постояв пару секунд в нерешительности, девушка осторожно ступила на мокрые доски. Они показались достаточно крепкими - и шаги Зиниры стали уверенней. Но на середине моста она поскользнулась на залитой дождем доске, не сумела ухватиться за деревянные перила, грохнулась на спину, услышала мягкий треск проламывающихся под тяжестью тела гнилых досок - и полетела вниз...
***
Зинира зажмурилась и приготовилась к боли - обжигающей, пронзающей, нестерпимой...Но вместо этого ощутила, как что-то холодное, большое и гладкое, словно огромная заботливая ладонь, обхватило ее, на несколько секунд приподняло в воздухе и мягко опустило на мокрую землю.
Потрясенная девушка села и открыла глаза, не в силах поверить в происходящее. В непрерывном потоке дождя явственно вырисовывался чей-то силуэт, как будто льющаяся сверху вода, не сумев проникнуть внутрь невидимого тела, обтекала его со всех сторон, придавая тем самым видимые очертания. Зинира вглядывалась в прозрачного незнакомца, боясь произнести хоть слово. Кто это? Может, она умерла? И это проводник из потустороннего мира?
- Еще подумай - экскурсовод, - раздался внутри Зиниры ироничный голос. При этом куда-то исчез нескончаемый шум дождя, хотя сам ливень не прекратился, а даже усилился. Девушка испуганно вздрогнула. Прозрачный приблизился к Зинире и прислонился к дереву, скрестив руки на груди. Зинира открыла рот, намереваясь что-то спросить, но он остановил ее:
- Не надо говорить вслух. Так у нас ничего не выйдет. Просто думай. Я пойму. Сейчас, например, ты хотела спросить, кто я, и зачем тебя спас. Отвечаю. Меня зовут Джи. Я изгнан из другого - в чем-то похожего и непохожего на ваш - мира. Зачем спас тебя - и сам не знаю, ведь с тех пор, как я здесь, никто не раздражает меня так, как ты. Иногда мне даже хотелось утащить тебя подальше в море, чтоб ты не смогла вернуться...
- Ты хотел меня утопить?! За что?
- За трату таланта впустую. Там, откуда меня изгнали, за это лишают бессмертия.
- Почему - впустую? Я же рисую! - возмутилась Зинира, чуть не сорвавшись на обычную речь.
- Ты ничего не понимаешь! Это просто способ подзаработать. Может, в твоем мире в деньгах никто и не нуждается, но здесь все иначе. Я, например, еще и в кафе должна работать.
- Конечно, иначе! - прозрачный оторвался от дерева и встал прямо перед Зинирой, - У нас, например, официантка не имеет права прохлаждаться, бесцельно бродя по берегу моря, когда посетитель ждет заказ. Каждая секунда должна приносить пользу обществу, поэтому ты обязан заниматься тем, что умеешь делать лучше всего.
- А ты, судя по всему, шпионом работал? Это у тебя здорово выходит! - вспыхнула Зинира, вспомнив, как вчера убежала любоваться закатом, забыв обслужить клиента.
- Нет, - помрачнел Джи, - Я моделировал перераспределители энергии.
Ей почему-то стало жаль его.
- Наверное, очень полезная работа, - примирительно подумала Зинира.
- Очень полезная и очень скучная.
- Тебе не нравилась твоя работа?
- Нет.
- Так занимался бы тем, что по душе.
Джи усмехнулся. Капельки воды слететели с прозрачных губ.
- Я попытался. Но в моем мире это невозможно. Если ты не одарен - а у нас для выявления таланта существуют целые институты - то тебе просто не позволят тратить время на всякие глупости, как они это называют. Тех, кто нарушает закон, изгоняют в другие миры, или, выражаясь иначе - лишают бессмертия...
- А что ты хотел делать?
- Возводить водяные замки, - мечтательно подумал Джи, - Знаешь, это очень красиво. Тебе бы понравилось - я знаю. Наш мир - он почти весь состоит из воды, как и мы сами. Поэтому и замки строят из воды. Но не всем это дано...
- Ты скоро умрешь? - по щекам Зиниры катились слезы, и она благодарила ливень за то, что он скрывает их в безудержном потоке. Хотя неизвестно, знает ли Джи, что такое слезы...
- Умру. Когда закончится дождь. И очень боюсь этого. В нашем мире никто не умирает. Я не знаю, как это - перестать существовать.
- Знаешь, как говорит мой отец? Кто умеет жить, сумеет и умереть. И мне кажется, ты сумеешь, Джи.
***
Они бежали к водопаду по горной речке. Точнее, бежал Джи, неся на руках Зиниру - он умел перемещаться по воде и притом - очень быстро. Гроза стихала. Но ливень, к счастью, не прекращался.
- Хоть бы успеть, - думала Зинира.
- Успеем, - отвечал Джи, - Должны успеть...
У водопада он посадил ее на камень и бросился под отвесный поток, слетающий со скалистого уступа.
- Ты только обязательно нарисуй его. Запомни - и нарисуй, - возбужденно думал Джи, то исчезая, то появляясь снова в пенистом каскаде водопада.
- Я же обещала, - кивала головой Зинира, - Значит, нарисую!
Она заворожено смотрела, как Джи тасовал водяные струи прозрачными ладонями, и каким-то непостижимым образом они превращались в изящные своды прекрасного замка - с галереями, лестницами и колоннадой. Это было похоже на чудо. Для Зиниры это и было чудом.
- Как красиво! - мысленно повторяла она, и на лице Джи играла улыбка.
- Ты еще не все видела! - усмехался он, поднимаясь все выше и выше.
Когда Джи достраивал верхушку одной из башенок, из-за лиловой тучи выглянуло солнце. У Зиниры сжалось сердце - скоро кончится дождь. Солнечные лучи прикоснулись к водяному строению, и оно заблистало всеми огнями, словно сложенное из бриллиантов. Джи на мгновенье замер, зачарованный этим зрелищем, присел возле недостроенной башни и устало улыбнулся:
- Нарисуй его...в лучах солнца...
Дождь становился все тише, а очертания Джи - все незаметнее.
- Это самый лучший водяной замок, Джи!
- Ты не видела других, - усмехнулся он, тая на глазах.