Белых Александр Александрович : другие произведения.

Проклятая кровь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Два покушения на убийство, одна дуэль и тайна, за которую кому-то суждено расплатиться кровью. А все из-за древнего проклятья...

   ПРОКЛЯТАЯ КРОВЬ
  
   Роман
  
   ГЛАВА 1.
   ИГРАЮЩИЙ С СУДЬБОЙ В ПЯТНАШКИ.
  
   Мое имя Стефан Лефевр и я младший сын герцога Герарда Лефевра - человека известного в нашей стране не иначе как "опора трона". Отец, чья родовая кровь может поспорить по чистоте и древности с королевской, вот уже пятнадцать лет является советником его Величества, главой Монетного двора и обладателем нескончаемых громких титулов, бесконечных имен и званий. Наше имя известно каждому, наши заслуги трудно переоценить, наше богатство не дает покоя многим другим знатным родам. Но я не собираюсь углубляться в повествования о роде Лефевров, упомянул о своем происхождении я лишь с той целью, дабы вы лучше поняли кто я такой, и почему выбрал столь странный путь...
  
   Моя история начинается 23 марта 1884 года, серым ненастным вечером, в трактире, расположенным в близь Болони, на Северном тракте.
  
   Погода сыграла с нами злую шутку. Утром, собирая саквояж, Паскаль - мой камердинер, умилялся ясной погоде, безоблачному голубому небу и благодарил святых за посланную благодать.
   - Отличная погода для путешествия, сэр, - говорил он, складывая дорожные чемоданы в ожидающий у ворот постоялого двора экипаж. - Думаю, к вечеру пройдет легкий дождь, но не больше.
   Я лишь пожал плечами, и сонно зевнул, потирая красные воспаленные глаза. Всю ночь, проведя за работой в свете зажжённых свечей, мне удалось вздремнуть не больше нескольких часов, и поэтому всего чего я хотел на тот момент, это как можно скорей устроиться в уютном салоне экипажа и продолжить прерванный сон.
   К сожалению, слова Паскаля не оправдали себя. Несмотря на огромный перечень талантов, и способностей моего расторопного слуги, дар метеорологии в список не входил.
   Легкий дождь обернулся сильнейшим ливнем. Грозовой фронт, достигший нас у Тренса, затянул покрывалом весь небосвод, словно гигантская птица, погрузив окрестные земли под свою тень. Вспыхнуло сильно и ярко, будто в небеса запустили так обожаемые на карнавалах фейерверки и шутихи, а затем земля вздрогнула от мощнейшего раската. Двойка гнедых, запряженных в экипаж, испуганно заржали, и лишь благодаря умелому кучеру лошади не бросились сломя голову по старому тракту, грозя угробить карету вместе с людьми в ней.
   Плети ливня ударили гулко по крыше, словно свинцовые пули. Отдернув занавесь, я видел, как вспучилась земля, превращаясь в непроходимое болото с пугающей скоростью.
   - Если ливень не утихнет, скоро тракт станет непроходим, - заметил я с опаской. Ночевать в богом забытом месте, да еще и в карете я не был настроен.
   - Проскочим, - уверенно ответил Паскаль, наблюдая за вспышками молний, пронзающих серую пелену. - Леон хоть и мастер залить за шиворот, но кучер отменный, уж не извольте сомневаться сэр.
   Слова камердинера меня полностью удовлетворили и успокоили. Я привык доверять мнению этого невысокого человека, обладателя шляпы-котелка, с которой тот не расставался, даже готовясь ко сну. А маленькие глаза старого плута, хитро поблескивали за круглыми очками в золотистой тонкой оправе.
   Сопровождаемые криком кучера, хлопками плети, подстегивающей и без того взмыленных лошадей, мы продолжали нестись по пустому тракту, вглядываясь в лица друг друга. Творящаяся за окном иллюминация то погружала нас во тьму, то неожиданно на краткий миг освещала бледные лица, играя зловещими тенями в обитом бархатом салоне.
   Кучер успел. Пролетел опасный участок за миг до того, как разбушевавшиеся и набравшие силу пенящиеся волны захлестнули камень тракта, стирая широкую ленту, будто ее и не существовало вовсе.
   - В Болонь не успеем, - заявил Паскаль, сверившись с карманными часами. Золото блеснуло в очередной вспышке, и я заметил удовольствие, с каким мой слуга рассматривал роскошный циферблат. Часы стоили целое состояние. Баснословные деньги. Разумеется, купить подобные Паскаль не смог бы, копив даже не один год. Их мужчине подарил я. В признание за верную службу и преданность. Пять лет этот хитрый, расчетливый и прозорливый человек находился подле меня, одновременно совмещая роль камердинера, советчика, спутника и собеседника. Паскаль находился всегда рядом, мог понять чего я желаю раньше меня самого и служил безукоризненно, отвечая всем моим немалым прихотям. Говорят, что нет незаменимых людей. Лгут! Безбожно лгут. Паскаль был незаменим. Исколесив пол земного шара, я смог убедиться в этом. Никто не умел так ловко как плут Паскаль общаться со служащими, извлекая драгоценные сведения. Никто лучше моего камердинера не смог бы отыскивать самые нужные вещи в местах, где, казалось бы, их просто невозможно найти. Он бронировал отели и постоялые дворы, нанимал экипажи, находил людей, договаривался с капитанами кораблей. Одним словом, напоминал фокусника, достававшего из чудной шляпы-котелка все, о чем я его просил.
   - О чем-то задумались, сэр? - учтиво осведомился рыжий камердинер, придерживая шляпу кончиком пальцев, когда карету занесло на очередном крутом повороте.
   - Нет, - ответил я, чуть помедлив, после поправился, - точнее ни о чем важном.
   Слуга кивнул. После чего мы вновь замолчали. И снова тишину нарушил Паскаль.
   - Могу ли я спросить, сэр? - очень вежливо спросил мужчина.
   Этот тон мне хорошо был известен. И я знал, какой вопрос он мне задаст. Потому что наш спор продолжался очень давно, и никто никак не мог одержать верх.
   - Да наш визит в Дартмур необходим, - непреклонным волевым голосом заявил я.
   - Вспомните, чем для вас все закончилось в прошлый раз, сэр, - умоляюще застенал Паскаль. - Вряд ли с тех пор что-то изменилось!
   - Ничего не изменилось, - согласился с мнением камердинера я. - И я прекрасно понимаю. Но есть такое понятие как долг! Мой долг заключается в том, чтобы увидеть отца и поддержать его. А также старшего брата. Моя помощь не будет лишней. Сам знаешь как нелегко сейчас Филиппу.
   - Политика! - скривился Паскаль, корча столь кислую гримасу, будто съел лимон. - На вашем месте я бы держался подальше от всего, что с ней связано!
   - Ты не на моем месте! - холодно и резко отдернул я слугу. - Я герцог Лефевр и желаю того или нет, но политика уже в моей крови! Мой долг быть рядом.
   Паскаль нахохлился как воробей, попавший под дождь, и обиженно засопел.
   Поняв, что переборщил, я смягчил тон:
   - Я должен нанести визит в Дартмур. Всего одна неделя. Согласись, это не так много!
   - Много, не много, - проворчал тихо мужчина, - вляпаться в неприятности много времени и не нужно. А Дартмур никогда не шел на пользу вашему здоровью, сэр. Сами понимаете правоту моих слов.
   Я не ответил. Однако Паскаль был опять прав.
   Столицу я не любил. Будто выброшенный на берег окунь, я задыхался в высшем обществе, ослепляющем своей фальшью и пышностью. С юности я не любил приемы, балы, маскарады и карнавалы. Роскошные костюмы, поддельный смех и улыбающиеся, услужливые лица с мертвыми холодными глазами. Но наш род был одним из самых древних, фамилия столь уважаема и богата, что мир просто не мог не крутиться вокруг нас. "Лефевр - постигая мудрость - преумножаем богатства". Именно таким являлся девиз нашего рода.
   Из трех сыновей герцога Герарда Лефевра я родился последним. Старшего брата Филиппа с детства, как приемника отца воспитывали будущим защитником рода. Во всем подражая отцу, Филипп стремился везде быть первым. Блистательно окончил университет, став лучшим выпускником года, затем перешел в коллегию лордов, после прорвался в Совет и теперь желал стать Верховным смотрителем. Старший брат выбрал путь политики и власти.
   Средний брат - Михель, политику, как и я не переносил на дух. Наверное, поэтому во всем мы старались помочь Филиппу, и никогда не пытались оспорить его право на главенство нашей семьи. Признаться, ни я, ни Михель не желали водрузить на свои плечи такую непосильную ношу. От того Михель окончив с отличием военную академию, получил новенькие лейтенантские эполеты и роскошный мундир, и отправился постигать воинскую службу.
   Отправив старшего сына по стезе интриг, пера и заговоров, а среднего нелегким путем солдатских ботфорт, сабли и пороха, отец сильно задумался какой путь выбрать для младшего отпрыска.
   Воевать я был не склонен, но и лезть по головам и рваться к власти я тоже был не намерен. Отец это понимал так же хорошо, как и то, что насильно нельзя выбрать за другого его жизненный путь. Поэтому оставив всякие попытки женить меня, тем самым объединиться с другим знатным родом и преумножить могущество, Герард Лефевр дал младшему самому выбрать путь.
   Мой выбор его озадачил. Сказать, что отец обрадовался, значит сильно посмеяться. Старый герцог неистововал, однако, еще раз повторюсь - глупцом отец отнюдь не был. И в итоге даже нашел немалую выгоду от странного образа жизни младшего нерадивого сына.
   А выбрал я весьма сомнительную профессию, с еще более сомнительным образом жизни, став первым писателем среди высшего света. Публикуя приключенческие романы, я вечно путешествовал, из города в город, из страны в страну. Я видел столь много удивительного, что книги писались буквально на одном дыхании, одним росчерком пера.
   И еще более удивительно, но мой талант оценили. Так нелюбимый мне высший свет принял по достоинству мои труды. Сам того не желая, я прославил имя Лефевр не на жалкий Дартмур и даже не на страну, а на весь континент.
  
   Воспоминания оборвал внезапный треск, грохот и отборный мат из уст кучера, стремительно натягивающего поводья. Лошади заржали. Колеса заскрежетали, и экипаж резко остановился.
   - Случилось чего? - прокричал бородатому извозчику Паскаль, высунувшись по пояс.
   - Дерево на дорогу повалило ураганом, ваше благородие! - прокричал в ответ кучер.
   - Объехать сможем? - поинтересовался камердинер.
   - Потрясет изрядно, по бездорожью проедем. Но объехать сможем.
   - Спроси, долго ли до ближайшего трактира, - подал я голос.
   - До трактира долго еще? - вновь принялся вопить Паскаль извозчику, стараясь перекричать шум дождя.
   - Не извольте беспокоиться! Мигом доставлю! - поклялся кучер.
   - Скоро будем, сэр, - передал слова извозчика слуга, - учитывая желания этого бородатого пса выпить, доставит он нас до ближайшего заведения стоит глазом моргнуть.
   - Быстрей бы уж, - сказал я, надеясь, что в трактире окажется сносная еда да чистая пастель. О такой роскоши как ванна с горячей водой или хотя бы бочка, я и не рассчитывал.
   Но в путешествиях не всегда присутствует комфорт, это я уже понял давно.
   Много славных рассказов рождались именно в подобных заведениях как таверны или трактиры. Где как не здесь можно встретить такой пестрый контингент. Купцы, торговцы, наемники, воры, бандиты и разбойники всех мастей. Одинокие путники или компании, отшельники и паломники - всех их объединяла долгая дорога и вот такие заведения, где можно сыто набить желудок и промочить горло, да вздремнуть перед очередным днем.
   Бывало нередко, со мной делились такими историями, в коих я никогда бы не рискнул поучаствовать или не вышел бы из них живым. Дармовое вино объединяет, развязывает языки и делает тебя лучшим другом этой сомнительной пестрой братии. Тратя жалкие крохи нескончаемых богатств, я узнавал, записывал, запоминал рассказы, легенды и просто байки, после чего самое интересное описывал в своих книгах.
   Но эти вечером я желал лишь покоя и уединения. Как всегда Паскаль быстро договорился с хозяином о комнате и ночлеге. И если в тот момент, когда мы перешагнули порог пустых комнат, не нашлось, то спустя уже считанные минуты трактирщик щербато улыбаясь, предложил занять собственную комнату, услужливо согласившись переночевать в конюшне. Разумеется за небольшую оплату.
   На нас сначала косились. Но мой решительный вид и вид моего спутника, а также сабля на левом боку и два внушительных пистолета на перевязи отбили всякое желание узнавать подробностей про новых посетителей.
   Сняв мокрый, отяжелевший редингот, я бросил его на стул. Туда же отправил и саблю с пистолетами. Паскаль, расставшийся с собственным сюртуком, аккуратно повесил мой плащ на стул, и лишь затем сел подле.
   Услужливая официантка принесла вина, жареную корицу с печеными яблоками и удалилась, встретив хмурый взгляд Паскаля.
   - Не лучшее заведение в кое нам довелось побывать, - констатировал камердинер после минуты изучения помещения.
   - Но и не худшее, - с толикой безразличия промолвил я.
   Настроение у меня ухудшилось. Накатила апатия и усталость. Лишь голод мешал тотчас отправиться наверх в комнаты и уснуть.
   - Не нравятся мне местные рожи, - протянул слуга. - Надо бы зарядить еще пару пистолетов.
   - Успокойся, - остудил я пыл камердинера, с безразличным спокойствием глядя на людей, - мы почти в Болони. Здешние территории принадлежат графу Булорду. Никто в здравом уме не попытается ограбить герцога, иначе исход один.
   - Петля. Да знаю, - согласился Паскаль, - но безумцев всегда хватает. Тем более, сэр, никто не признает среди местной шпаны в вас герцога Лефевра.
   - Одно упоминание кто я такой превратит стаю этих волков в покорных овец, - напыщенно, но абсолютно уверенный в собственной правоте сказал я.
   - Ваша, правда, сэр. - Почтительно кивнул камердинер.
  
   С родом Лефевр шутки плохи. Об этом знают все. И дворяне и простолюдины. Сорок лет назад мой род объявил кровную вражду столь же влиятельному и древнему роду - Ламбер. А все из-за денег и власти. Никто не хочет быть вторым. Долгие годы продолжалось истребление. Наши предки гибли, унося с собой в могилу поверженных врагов, и вот спустя двадцать лет, мой отец - Герард Лефевр, наконец, выполнил обещание, данное моим предком Абрахамом Лефевром - навсегда стереть с лица земли имя Ламбер до последнего носителя этой древней крови. Незыблемый завет, данный еще на заре эпохи, гласил: "Чей род объявит другой род кровным врагом, должен искоренить врага своего до последнего носителя крови, будь то невинным младенцем или беззащитным стариком, мужем или девой. Ибо не будет покоя тому, кто слово нарушит, и обрушатся страшные проклятия на тот род, который не выполнит завет древний". В итоге спустя десяток лет кровавых побоищ, уничтоживших почти оба рода, отец выполнил обет, данный предками.
   Декабрьским утром, люди Лефевр напали на поместье последних уцелевших Ламбер, уничтожив всех, кто там находился. Поместье предали огню, тела поверженного врага похоронили на родовом кладбище, отдав последние почести. Все земли Ламбер перешли к Лефевр, а само имя рода Ламбер предали забвению.
   Отец не любил рассказывать про то морозное декабрьское утро. Я знал, что там произошла бойня. Жуткая и беспощадная. Густав Ламбер - глава рода был побежден отцом честно. В поединке один на один. Но вот оставшихся убивали как простолюдинов, грязно и без почестей.
   Не знаю, хватило ли бы у меня мужества сделать то, что смог отец. Выполнить обет, и не дать страшному проклятью обрушиться на наш род. Пусть даже такой ценой, как смерти невинных женщин и детей.
  
   И вновь уже второй раз за сутки меня отвлекли от собственных мыслей.
   На этот раз им оказался один из посетителей трактира.
   К нашему столику уверенно, но с почтением подошел мужчина. Остановился предо мной, поклонился.
   - Милорд, - тихо сказал незнакомец, - позвольте представиться.
   - Милорд изволил побыть наедине, - грубо перебил мужчину Паскаль, сердито посмотрев на незнакомца. - И не тебе его нарушать.
   - Но я хотел кое-что предложить, - попытался противиться незнакомец.
   - Ничего не интересует, - так живо ответил камердинер, и стал теснить мужчину вон.
   - Постой, Паскаль, - остановил я слугу, с интересом разглядывая незнакомца.
   По моему велению хозяин зажег с десяток свечей вокруг нашего стола, и их света хватило, чтобы рассмотреть лицо человека. Но меня заинтересовало отнюдь не лицо, а татуировки человека. Не оставалось свободного места на теле, где их бы не оказалось.
   - Сэр? - удивленно приподнял бровь мой спутник.
   - Пусть останется, - сказал я, и велел незнакомцу. - Сядь.
   - О! Благодарю! - воскликнул он и тотчас же уселся напротив.
   Мужчина был старше меня на пять-шесть лет. Не больше. Живое лицо, но что главное живые глаза - яркие, наполненные энергией и силой.
   - Вижу, у нас есть общая любовь, - заметил я. - К путешествию. К сожалению, большинство символов мне не известно, но даже та толика рассказывает удивительное и непостижимое.
   Незнакомец криво улыбнулся.
   - Да, милорд, путешествовал я изрядно. С меньшим комфортом, чем вы, правда.
   Теперь улыбка мужчины стала дерзкой.
   - Клеймо рудников Гейморра, отметка заключенных тюрьмы Парса, тюрьмы Ноксвилла, штрафника батальона Грондермейрских войск, - перечислял я, все больше и больше удивляясь. - Не знаю кто ты, но точно счастливчик раз все еще жив и на свободе.
   - Меня зовут Делмер вон Кей. Человек так меня назвавший был большим весельчаком, так как с перевода на мой язык это звучит не иначе как: играющий с судьбой в пятнашки. Так что вы весьма прозорливы, милорд. Как и тот человек. Я действительно еще тот везунчик. Вот только везенье чередуется с неудачами. Но сегодня мне повезло - я встретил вас в этой дыре.
   Мужчина улыбнулся.
   - Ты знаешь кто я такой?
   - Герцог Стефан Лефевр. Сын герцога Герарда Лефевра. А также писатель-путешественник. Я многое слышал о вас, милорд. Нет такого на земле места, где бы о вас не слышали. А уж я то побывал во многих краях, будьте уверены.
   - И чего тебе нужно от герцога? - вмешался в разговор Паскаль, все еще недовольный тем, что мужчина остался и потревожил мой покой. - Желаешь продать свою историю?
   - Деньги были бы не лишними. Это да, - согласился Делмер вон Кей, проигнорировав Паскаля, будто того не существовало, отчего слуга вспыхнул от негодования. - Но кроме истории о себе я хотел предложить вам, милорд, кое-что еще.
   - Вряд ли герцогу может понадобиться что-то от такого как ты, - заявил Паскаль, недобрым взглядом посматривая на наглого гостя.
   - Как знать, - загадочно обронил вон Кей, - вы много путешествуете. Да. И не везде вас встречаются друзья. Да?
   - С недругами у нас разговор короткий, - обронил Паскаль, указывая на пистолеты.
   - Ты предлагаешь услугу телохранителя? - усмехнулся я с сомнением в голосе. Мужчина был невысок, не тощий, но и заметной силой не обладал. - Пока мы справлялись с Паскалем вдвоем. Видишь ли, я неплохо фехтую, в то время как мой друг отлично владеет пистолетами.
   - При всем уважении, милорд, но саблей много не повоюешь в узких улочках портовых городов. Там лучше подойдут нож или кулаки. Да и пистолеты долго перезаряжать. Скольких вы убьете? Одного, двух? Трех! Не больше.
   - А что умеешь ты?
   Татуированный улыбнулся.
   - Многое, милорд. Я постигал науку боя в монастыре Шон-Кай. И единственный вернулся обратно. Мне нет дела, чем драться. Могу кулаками, могу саблями или дубинами. Да хоть метлой. В умелых руках все может стать смертоносным оружием.
   - Я не люблю бахвальства, Делмер вон Кей, - оборвал я мужчину.
   - Так я и не задаюсь. Проверьте меня, милорд. На деле. Да. Понравлюсь, так и поговорим о службе. Да.
   На краткий миг наши глаза с Паскалем встретились. Рыжий камердинер хитро улыбнулся и стекла очков зловеще блеснули. Ни объясняя ничего татуированному, слуга поднялся и громко, привлекая всеобщее внимание, прогремел на весь зал.
   - Слушайте внимательно, господа! Мой хозяин герцог Стефан Лефевр! Все без исключения знают это имя. А также то, что этот благородный и богатейший род всегда держит данное слово! Но тебе буду разглагольствовать впустую! Тот, кто первым победит вот этого человека - кивок в сторону вон Кея - получит лично от меня полновесный золотой!
   Блеск золотой монеты возникшей на мгновение в пальцах Паскаля загипнотизировал взгляды всех посетителей.
   - Золотой за недомерка? - не веря собственному счастью, воскликнул здоровяк, по телосложению больше похожий на буйвола. - Да я ему первый шею сверну!
   Гигант угрожающе хрустнул костяшками пальцев и медленно поднялся из-за стола.
   Остальные присутствующие в зале тоже имели взгляды на дармовое золото, однако идти наперекор первому добровольцу, оказавшемуся самым могучим, никто не пожелал.
   Невысокий мужчина по имени Делмер, увидев соперника лишь хмыкнул, нисколько не потеряв присутствие духа. Спокойно повернулся ко мне и Паскалю спиной и сделал шаг навстречу.
   - Ставлю месячное жалование на то, что наш друг не протянет и раунда против верзилы, - предложил с хитрой усмешкой камердинер пари. - Родителями не в меру большого человека скорей были титаны, а не люди!
   Я сравнил обоих мужчин. Давид и Голиаф предстали сейчас перед нами за секунды до схватки. Однако обычно прозорливый Паскаль ошибался. Я чувствовал уверенность, исходящую от татуированного. Ни рост, ни вес, ни бугры мышц соперника не на мгновение не смутили его. Гигант словно гора возрастал перед ним, жалким чахлым кустом. И все же я поставил на вон Кея. Один раз уже Давид сумел побороть непобедимого и могучего Голиафа. А история рано или поздно повторяется.
   - Идет. Месячное жалование. - Я кивнул, дав понять о согласии на пари, и немного отодвинув стул назад, принялся наблюдать за представлением, разыгрывающимся у меня на глазах.
   Скажу сразу, что описывать поединки я не большой любитель. В моих книгах я редко отвожу им много времени. Ибо мало кто разбирается в тонкостях мастерства фехтования, всех этих финтов, выпадов и контратак. Людям не интересно знать сухие точные сведения. Куда интересней описывать царящий накал страстей, азарт и восторг толпы, разгоряченных борцов, жаждущих крови и зрелищ.
   Здоровяк приблизился к татуированному без опасений. Ухмылка, играющая на лице, не сулила ничего хорошего. Могучие руки, попытались схватить, сжать вон Кея, раздробить позвонки. Взмах! И гигант ловит пустоту. Еще мгновение назад неподвижно замерший Делмер неуловимо сместился, оказавшись сбоку. Здоровяк зарычал и наотмашь ударил, грозя расплющить соперника будто муху. Однако муха оказалась на удивление проворной. Делмер ушел от удара, а потом еще и еще. Противники кружились по комнате. Гигант рычал, наносил удары, но каждый раз попадал в пустоту. Будто издеваясь, вон Кей даже не пытался атаковать, он приплясывал, уклонялся, ускользал, смеялся уголками губ.
   Собравшаяся в трактире пестрая компания, не отрываясь, смотрела на схватку, затаив дыхание, ожидая, кто выйдет победителем.
   Здоровяк начал уставать. Руки-молоты стали наносить удары уже не так проворно и быстро. Грудь заколыхалась, заходила ходуном, будто кузнечные меха. Собрав всю оставшуюся силу, мужчина размахнулся и ударил.
   Вон Кей ловко увернулся, а затем сблизился с обидчиком столь стремительно, что мгновение, когда он оказался подле него пропустили почти все зеваки. Мгновение. И в следующий миг один четкий, сильный удар в висок заставил могучего телосложением воина пошатнуться и рухнуть горной лавиной на пол. Несокрушимого Голиафа повергли.
   В помещении сделалось необычайно тихо. Не веря собственным глазам, люди не могли поверить в то, что случилось. Но затишье продолжилось недолго. Слишком хорошо обыватели помнили о золоте, обещанном за победу. Желание заработать взяло верх над страхом.
   И Делмера атаковали. Сразу с нескольких сторон, скопом, пытаясь зажать в угол, сбить с ног. Кто-то перевернул стол, создав искусственную баррикаду. Кто-то подхватил увесистый табурет вместо оружия. Блеснула сталь ножей. Послышался звон битых бутылок. Свора голодных шакалов жадно набросилась на одинокого волка.
   Но вон Кей смог удивить меня еще раз. И не только меня. Всех присутствующих. Могу признаться честно - подобного мне не доводилось видеть за жизнь ни разу.
   Ни отличающийся, ни ростом, ни мощной фигурой, мужчина на первый взгляд не походил на воина. Лишь на первый взгляд. В каждом движении, неспешном, вымеренном до мелочей, и плавном, чувствовалась в татуированном сокрытая сила. Цепкий взгляд, холодный, отрешенный. Ровное дыхание. И необыкновенная быстрота вихря. Стоило ему начать движение, как контуры тела словно поплыли, перестали быть четкими, столь быстро он двигался. Одиночные точные удары, сыплющиеся градом на превосходящих в численности противников, не давали толпе зажать мужчину в угол. Первым покинул сражение толстый одутловатый купец, решивший застигнуть Делмера врасплох, ударив бутылкой сзади. Но татуированный боец крутнулся и выбил из мужчины дух, отправив отдыхать на пол. Затем последовала очередь остальных. Как трава под взмахами косы, ложились дерущиеся на грязные доски. Двоих наемников, Делмер зашвырнул за барную стойку, будто и, заметив, что каждый весит значительно больше его самого. Еще троих вон Кей выбросил остудиться в окно. Большую часть просто расшвырял по залу.
   Не прошло пары минут, как в помещении осталось стоять на ногах всего четыре человека. Я, мой слуга Паскаль, разинувший от удивления рот и не скрывающий чувств удивления, трактирщик, пришедший в ужас от картины погрома, и сам Делмер.
   Послышались жалобные стоны. А следом взвыл хозяин заведения, подсчитывая в уме убытки.
   - Следующий месяц ты отработаешь бесплатно, - непоколебимо напомнил я камердинеру, а после зааплодировал. - Браво! Ваш талант доставил мне много удовольствий, человек по имени Делмер вон Кей.
   Я бросил вверх золотую монету. Вон Кей ловко поймал ее, сначала попробовал на зуб, и лишь убедившись в ее качестве, отвесил поклон.
   - Удалось ли столь непримечательному человеку заинтересовать Вашу Светлость его скромным талантом? - полюбопытствовал подошедший Делмер с хитрой улыбкой.
   - Паскаль, - обратился я к камердинеру. - Отныне сей человек у нас на довольствии. Позаботься, чтобы ему подыскали на ночь комнату. А также уладь финансовую сторону вопроса. И рассчитайся с хозяином. Покрой сполна все убытки. Зрелище того стоило.
   Ни говоря, ни слова, рыжий слуга приподнял тулью шляпы, дав понять, что понял поставленную задачу. Хотя от меня не укрылась гримаса неудовольствия. Вон Кей Паскалю не пришелся по душе.
   - Делмер, - теперь мое внимание коснулось на новоиспеченного слугу, - вопросы о жаловании, провианте и прочем, в чем будите нуждаться, обговорите с Паскалем. Я же удаляюсь в комнату на покой. Будь готов утром отправиться в путь.
   - Не извольте сомневаться, господин, - поклонился мужчина. - Встану с первыми петухами.
   Я кивнул, и удалился в комнату, оставив за спиной суетящегося трактирщика, поверженных посетителей заведения, важного Паскаля, пытающегося уладить скандал. И невозмутимого Делмера вон Кея, человека со странным именем и отныне по совместительству моего нового слугу.
  
   ГЛАВА 2.
   СТАРЫЙ МИЛЫЙ ДОМ.
  
   - Отчий дом, - тихо проговорил я, пробуя на вкус произнесенные слова, - пять лет я отсутствовал у родного очага. Ты можешь себе представить подобное, Паскаль?
   - Пять лет два месяца и восемь дней, - сухо дополнил мои слова камердинер, - исключительно для точности, сэр.
   Я лишь покачал головой. Старый, добрый, верный Паскаль всегда переживал за меня сильнее, чем я сам. Мой слуга точно щит всегда прикрывал меня от ударов судьбы, с какой бы стороны они бы не начались.
   - Я должен был приехать.
   - Знаю, сэр, - немного с печалью откликнулся рыжеволосый и проскрипел точно несмазанное колесо телеги. - Долг!
   Наш разговор оборвался едва начавшись. Мы оба пребывали в замешательстве. Каждый разбирался в странных чувствах, пришедших неожиданно в душу вместе с прибытием в столицу.
   Экипаж катил по вымощенной камнем дороге, поскрипывая и подпрыгивая время от времени. Смотреть на пейзажи и архитектуру не хотелось. Мы молчали, слыша, как о чем-то оживленно переговариваются Делмер и кучер. Новый слуга, так неожиданно свалившийся мне на голову, рассказывал какие-то истории из собственной жизни. Кучер в ответ то и дело разражался хохотом, время от времени, судя по звукам бил дружески вон Кея по плечу. А иногда крепко выражался, тем самым показывая, как сильно он проникся сопереживанием.
   - Бесов корень, ну ты и даешь, бродяга! - восхищенно присвистывал он, или разражался. - Зеленый ельник! Да быть такого не может! Вот хня!
   Паскаль, прислушивающийся к беседе, недовольно прокомментировал:
   - Подобрали на свою голову, сэр. Голытьба и головорез! Он же душегуб! Прирежет нас, коль придет такая мысль в пустую головенку и пиши пропало! На нем же места живого нет от татуировок. Это как же так получилось! Собрать на таком неказистом теле все клейма тюрем и каторг не то что ближайших провинций, а чуть ли не со всего континента!
   - Уникальный экспонат, не правда ли? - улыбнулся я негодованиям камердинера. - Любопытно будет услышать историю, как он собрал столь обширную коллекцию и при этом остался жив.
   - Вам бы лишь истории поинтересней собрать, - буркнул Паскаль, - а то, что из-за этих истории мы в таких передрягах оказываемся, так-то пустяки! Зато книги, будто свежую выпечку раскупают. Бестселлер! Вот как нарекли.
   - Жизнь без приключений лишь существование, милый мой Паскаль, - ласково отозвался я, хлопнув камердинера по плечу. - Можно всю жизнь прожить лягушкой в болоте, спокойно и мирно, а можно подобно аисту увидеть прекрасные теплые края.
   - Каждой свинье своя лужа, - проворчал рыжий камердинер и снова недовольно умолк, сопя, демонстрируя негодование.
   Я лишь улыбнулся, совсем не обижаясь на слова слуги. Мы пробыли слишком много времени вместе и слишком многое разделили на двоих, чтобы обижаться друг на друга по пустякам. У каждого бывает дурное настроение. Порой бедолаге Паскалю приходится терпеть мой несносный характер, а я упрям не меньше нерадивого ишака.
   А главное мы оба прекрасно понимали нелепость слов Паскаля. Рыжий камердинер любил путешествия и приключения не меньше моего. Возьми и начни я сидящий образ жизни, заковав досуг стенами дома, кто знает, чей бы вопль боли раздался раньше. Не усидел бы Паскаль подобно лягушке. Это знал я, знал и он, оттого собственно и дулся.
   - Подъезжаем, сэр, - коротко изрек слуга, отодвинув занавески и выглянув в окно.
   Экипаж проехал еще немного, колеса шуршали по мелкой гальке, усыпанной в изобилии на дороге, а затем остановился. Устало фыркнули лошади, а кучер спрыгнул с козлов, пророкотав:
   - Прибыли, господин!
   Я следом за Паскалем неспешно покинул салон экипажа. Глубоко вздохнул, ощущая чистый прохладный воздух и душистый аромат ранних цветов и новой листвы. Затем огляделся.
   Старый милый дом!
   Как давно я здесь не появлялся! Пять лет? А словно все двадцать. И ничего ведь не изменилось! Мраморный фонтан, на пьедестале которого в виде морской волны парило два дельфина. Ярдов десять правее уютная беседка, увитая алым плющом. А еще дальше, на открытой площадке находились стенды для стрельбы из луков. Там мы часто пропадали с Филиппом и Михелем, оттачивая мастерство. Надо признать Михель всегда стрелял лучше остальных. А Филиппу удавалось искусней отвертеться от наказаний, каждый раз, когда стрела промахивалась и разбивала стекло оранжереи, находящейся недалеко от нашего стрельбища.
   Я улыбнулся воспоминаниям. Как я любил бродить по аллеи, ходить мимо кленов, дубов и вязов, наблюдать как дикий виноград с каждым годом все сильнее обвивает стальную ограду забора, поглощая ветвями холодное железо. Теперь виноград разросся еще сильней, лишь кое-где виднелись узоры прорех.
   Старый милый дом - вот он, молчаливо замер, приветствуя отпрыска, воспитавшего в своих крепких стенах. Дом, где происходили и радости и ссоры, обиды и примирения, но где, несмотря на все, нам всегда было безопасно. Он сохранил не одно поколение Лефевров, трепетно оберегая хозяев, будто мать детей.
   Я стоял, всматривался в детали, а перед глазами возникали картины из детства.
   Вот по той тропинке бежит Михель, разгоряченный, перепуганный, а за ним гонится Филипп с кнутом и время от времени слышатся удар и вопли боли. Это случилось, когда Михель сломал макет корабля, который несколько месяцев клеил с усердием старший брат.
   А вот в беседке прячусь я сам. Рассерженный дворецкий пытается понять, кто разбил вазу с цветами, нашел мяч и ищет виновника.
   А у старого пруда, где нашли вольготное пристанище серебристые карпы, мы с Михелем в тщетной попытке разжечь трубку с табаком, взятую тайком у отца, попадаемся ему на глаза. И долго потом сожалеем о проступке, не в силах сесть из-за боли в высеченных мягких местах.
   Сколько воспоминаний. Детских, юношеских, плохих и хороших.
  
   Пока я предавался воспоминаниям, Паскаль уже развил бурную деятельность. Покрикивая на подоспевших слуг, он велел одним нести в комнату господина дорожные чемоданы, другим велел нагреть воды в ванну для молодого хозяина, третьих ругал, чтобы не путались под ногами.
   Неуемный рыжий вихрь - эпицентр кипучей энергии - вот кем был сейчас Паскаль.
   - А ты чего встал истуканом? - накинулся камердинер на Делмера. Вон Кей был наверно единственным, кто не поддался суматохе, возникшей под руководством Паскаля.
   - Милорд не отдавал мне никаких приказаний, - спокойно откликнулся татуированный, продолжая сохранять невозмутимость.
   - Их отдал я! - воскликнул Паскаль, начиная закипать от гнева.
   - Вот именно, - согласился Делмер и посмотрел на рыжего камердинера с легкой усмешкой, демонстрируя, что его приказы вон Кея нисколько не заботят.
   - Ах так! - Паскаль покраснел, заклокотал от ярости, сжимая кулаки.
   - Да так, - еще раз подтвердил татуированный, и, делая вид, будто не замечает камердинера, отвернулся.
   - Наглец! Осел! Калоша! - Паскаль рассвирепел. - Кем ты себя возомнил, гусь ощипанный?! Ты будешь делать, что я сказал, иначе...
   - Иначе что? - нахально спросил Делмер.
   Они встали друг напротив друга. Невысокий Паскаль, в оправе очков которого блестели языки пламени, а шляпа-котелок в данный момент больше походила на шлем. И поджарый Делмер, увитый сотнями символов, с синими холодными глазами.
   Стылый холод и всепоглощающий огонь.
   Их стычка могла перерасти в драку, и мне пришлось вмешаться. Не хотелось портить возвращение домой подобной картиной.
   - Новичок! - громко окликнул я татуированного. - Паскаль моя правая рука. Будь с ним вежлив и обходителен. Также впредь помни, что именно он выплачивает жалование. Что же касается тебя, Паскаль. Я недоволен. Раньше тебе удавалось сдерживать себя куда лучше. Что за манеры, мой друг? Мы не в захолустье, а в столице!
   - Простите, сэр. Моя вина. - Камердинер низко поклонился, чтобы скрыть, как сильно зарделись от стыда щеки.
   - Виноват, милорд. Не привык. Пока еще. Сами понимаете - покидало. Манеры. - Невнятно следом принялся извиняться Делмер вон Кей. Речь мужчины была сбивчива и неясна, впрочем, с ним порой такое случалось.
   Я не преминул отметить в памяти о желании как следует побеседовать с этим, безусловно, увлекательным экспонатом. Первый раз вижу столь необычайно филигранную личность. Но беседу отложим ко времени. Сейчас стоило заняться вещами более важными.
   У порога нас терпеливо поджидал дворецкий. Уортинг предано служил верой и правдой роду Лефевр вот уже шестьдесят лет. Как до этого делал его отец, дед и прадед. Он воспитывал меня и братьев с самых пеленок, и я встречал этого чудесного человека с трепетом какой только мог проявить.
   - Уортинг! - я заключил дворецкого в крепкие объятия.
   - Молодой господин необычайно силен, - улыбнулся старый дворецкий. Обычно ему удавалось скрывать свои чувства. В детстве мы даже называли его каменной горгульей. Однако сейчас Уортинг не мог скрыть радости, - вы еще больше возмужали, если подобное возможно.
   - А ты нисколько не изменился, - я возвратил в свою очередь порцию лести.
   - Молодой господин, необычайно щедр, - поблагодарил дворецкий кивком.
   - Отец дома? - поинтересовался я, следуя за Уортингом в большой зал.
   - Его святейшество, герцог пребывает у себя в кабинете. Там же и господин Филипп.
   - Прибыл ли Михель?
   - Еще нет. Ожидаем в скором времени. Господин Михель прислал письмо о прибытии не позднее вечерней звонницы. Молодой господин желает увидеть отца и брата немедля? Или же желаете переодеться и смыть дорожную пыль?
   Я задумался. Разумеется, мне хотелось увидеть отца и старшего брата. И все же показаться им на глаза в неподобающем виде.
   - Чем они заняты сейчас?
   - Господин Филипп и герцог Герард Лефевр обдумывают планы речи на предстоящем заседании в Сенате.
   Слова дворецкого сделали мое решение окончательным.
   - Ванна. Стакан бренди. Побриться и облачиться в нечто более подходящее. Полагаю, и брат и отец заняты и охотно отложат нашу встречу на четверть часа. Или, скажем на час.
   - Разумеется, молодой господин.
   - Уортинг, окажи услугу.
   - Слушаю, молодой господин.
   - Устрой моего нового слугу. Выдели комнату, покажи и расскажи что здесь и к чему.
   - Всенепременно. Я уже позаботился. Комнату готовят.
   - Спасибо, - поблагодарил я его, подойдя к своим апартаментам.
   - Всегда к вашим услугам, - дворецкий кивнул и бесшумно удалился прочь.
  
   Спустя оное время я чувствовал себя заново родившимся. Горячая ванна с примесью каких-то душистых трав смыли усталость, а выпитое бренди взбодрило и придало новых сил. Я тщательно выбрился, рассматривая отражение в зеркале, обдумывая, стоит ли наведаться к цирюльнику для стрижки. После, как следует, надушился. Неспешно облачился в новый костюм, причесался, дотошно оценивая результат. Им я оказался доволен. Теперь вполне можно было идти для воссоединения с семьей.
  
   Отца и Филиппа я без труда отыскал в кабинете на втором этаже. Они склонились над какими-то бумагами и не сразу заметили мое присутствие. Несколько минут я с интересом их рассматривал.
   Отец, Герард Лефевр, "опора трона" все также казался несокрушимой скалой, несмотря на возраст и седину. Статный, высокий, волевой. С прямыми плечами и пронзительным взором. Могучий Титан.
   Филипп больше меня или Михеля походил на отца. Такой же статный, волевой. В нем чувствовалась сила и энергия. Подражая родителю, старший также носил аккуратно подстриженную бороду и усы, зачесывал волосы назад. Разницей служил лишь возраст. Черные пряди напротив снежно-белых.
   Меня, наконец, заметили.
   - Мальчик мой, - радостно произнес отец, протягивая руки для объятий.
   - Стефан, - Филипп лучезарно улыбнулся, - рад видеть брата во здравии.
   Мы крепко обнялись и не раз, подмечая перемены в каждом, и искренне радуясь встрече. Я не был дома давно. Письма не в счет. В них не выразишь и не опишешь и сотой доли, чего хотелось бы поведать и рассказать.
   - Добрался с комфортом? - полюбопытствовал Филипп, одновременно доставая бренди и три фужера.
   - По-разному, - уклончиво ответил я, принимая стакан.
   - Наслышаны-наслышаны, - усмехнулся старший брат, разливая ароматное бренди, - слава о талантливом писателе разносится необычайно быстро и гремит громом. Бомонд в восторге. На светских раутах ты извечный предмет обсуждения.
   Филипп подмигнул мне весело. Мы все трое чокнулись и выпили.
   - Что нового произошло в Дартмуре? - в ответ полюбопытствовал я.
   Филипп неопределенно пожал плечами, покачивая бокал с бренди.
   - Столица, брат. Одно слово, но как оно точно описывает происходящее. Ведь если посмотреть - вроде бы Дартмур шумит, живет, не останавливаясь ни днем, ни ночью. События, званые вечера, светские рауты, движение, жизнь, суматоха. Блеск, искры, смех. А приглядываешь повнимательней - и ничего! Болото! Такое же, как и год, назад и пять и десять. Я прав, отец?
   - Я полностью доверяю твоему мнению, Филипп. - Герард Лефевр улыбнулся, коснулся плеча старшего сына. - Что ж, мальчики, рад был вас видеть, но, к сожалению, должен оставить. Стоит завершить неотложные дела. Стефан, я надеюсь на подробную историю о путешествиях моего блудного сына.
   Я кивнул. Отец еще раз улыбнулся и тихо покинул кабинет.
   Мы проводили родителя взглядами. В кабинете возникло неловкое молчание.
   - Знаешь, отец ведь никогда не покажет, - немного замявшись, тихо произнес Филипп, - однако, он сильно переживал о тебе. Ждал писем, жадно читал. Даже от Михеля почту вскрывал после, сначала твою.
   - Филипп, я не... - неловко начал я, но брат прервал оправдания.
   - Нет. Я не виню тебя. Ни в коем случае. Каждый из нас идет своей дорогой. Я, следуя за отцом, пошел в политику, Михель пробует себя в армии, а ты выбрал еще более тернистый путь. И, на мой взгляд - держишься уверенно. Я говорил правду - книги производят настоящий фурор. Романы читают и женщины и мужчины. Не обошлось и без критиков, но куда денешься от тех, кто не умеет ничего делать сам и живет за счет других? Правда?
   - Спасибо, - тихо поблагодарил я брата.
   - За что? - брови Филиппа поползли вверх.
   - Прежде всего, за поддержку. Я знаю, как отец колебался на мой счет. Ты его уговорил, а я обрел свободу. Вот за это и спасибо.
   - Ты уже доказал, что ни я, ни отец не пожалели о выборе.
   - Знаешь, а давай выпьем! - я резво поднялся из кресла и, откупорив бутылку, налил новую порцию. - Хочу выпить за лучшего старшего брата, о котором мечтают все, а получил только я.
   Филипп улыбнулся, но как-то вяло, будто задумавшийся о чем-то очень сильно. Мы чокнулись и надолго приложились к выпивке.
   - Ты знал, что отец пишет мемуары? - спросил Филипп, допивая содержимое стакана.
   - Человек такого ранга и с такой бурной жизнью просто обязан выпустить мемуары, - пожал я плечами, - а ты читал?
   - Просматривал некие эпизоды. Ничего существенного, лишь в общих чертах.
   - И как тебе? Публика останется довольной?
   - Да как тебе сказать, - замялся Филипп, - мне довелось понять лишь одно - литературный талант ты получил не от него.
   Мы засмеялись. Затем выпили еще немного.
   - Кстати, открою еще секрет. И смотри не проболтайся! - Филипп сурово ткнул в меня указательным пальцем.
   - Я весь во внимании.
   - Отец читает твои книги.
   - Ну, надо же! - мне захотелось позабыть, кто я и где нахожусь и присвистнуть.
   - Обнаружил одну из книг за вечерним столиком у него в спальне. Старик читает романы перед сном. Может, у него от этого нет бессонницы?
   - А ты сам читал? - мне было интересно услышать мнение старшего брата.
   - Скорее пролистывал, - уклончиво ответил брат, - вроде, неплохо.
   - И на том спасибо! - я благодарно поклонился.
   Филипп в ответ луково подмигнул и показал мне язык. Всего на долю секунды. Однако от подобной выходки, так несвойственной брату, я опешил, потеряв дар речи.
   - Как дела в Совете? - наконец я приблизился к теме, к которой старательно подыскивал слова. - Скоро выборы.
   Невозмутимая реакция Филиппа меня взбодрила. В старшем отпрыске рода Лефевр не было ни капли сомнения и неуверенности.
   - Я фаворит. Мои позиции крепки, связи обширны, дела успешны.
   - Остается посочувствовать оппонентам.
   - У тебя будет возможность. Точно так же, как и набрать в мою пользу еще немного очков. Сторонники и их поддержка лишними не бывают никогда.
   - Возможность? - настала моя очередь недоуменно вскидывать бровь.
   - Сегодня состоится званый ужин у герцогини Дювиль. Разумеется, я там буду. Ты тоже в списке приглашенных. Разве, я не говорил?
   - Первый раз слышу.
   - Удивительно! Наверное, вылетело из головы от радости при долгожданной встрече с младшим братом. Я становлюсь рассеянным.
   - Не верю ни одному твоему слову! - заявил я обвинительно. - Что мне прикажешь там делать? Ты же знаешь, как я не люблю подобные события.
   - Брось говорить нелепицу! Во-первых, - я знаю, точнее, надеюсь, что ты повзрослел и окажешь любезность старшему, и заметь - ни я сказал - любимому брату; а во-вторых, - у тебя получится прорекламировать присутствующим новую книгу. Ни что не поднимет так тиражи, как встреча кумира с поклонниками.
   - Меня нисколько не интересуют деньги, слава святым, я родился в роде Лефевр. - Начал было я оправдываться, но Филипп прервал речь.
   - Никто не говорил о деньгах. Тиражи - это, прежде всего слава, слава - это известность, помножим выше сказанное на амбиции. Мне продолжать?
   Мы оба прекрасно понимали, кто одержал победу в споре. Однако перепалка подняла нам обоим настроение и придала бодрости. Еще немного для приличия я вредничал, а затем мы на время расстались, обговорив некие нюансы по поводу предстоящего раута.
   Сошлись, что в связи с занятостью Филиппа он подъедет уже из Совета, а я отправлюсь на светское мероприятие из родного гнезда.
  
   До начала приема оставалась еще целая куча времени. Предаваясь скуки, я прогуливался по дому, поочередно заглядывая то в одну комнату, то в другую. Меня окружали воспоминания, разные - плохие и хорошие, однако, если вдаваться в философию без тьмы не стало бы и света. Прошлое сделало меня, таким, какой я есть. И не стану скрывать - я доволен и положением и жизнью. Смешно и нелепо жаловаться.
   Отправив Паскаля с поручениями, я заглянул в комнату к новому слуге. Скука и желание скоротать время привели меня в крыло прислуги.
   Делмер вон Кей уже успел занять отведенную ему Уортингом комнатушку. Занять, но не обжить. Да и возможно ли это, если весь нехитрый скарб лишь одежда на человеке?
   Также даже при беглом взгляде замечалось, что вон Кей не из тех, кто привык к уюту. Делмер относился к тому типу людей, кто в любом жилье видит временное пристанище. Поэтому зайдя я увидел Делмера сидящего на койке, подле свернутого матраса.
   - Хорошо устроился? - стук о моем приходе отвлек мужчину от дум.
   - О, да. Благодарю, милорд. - Делмер вскочил с койки.
   - Уортинг уже объяснил тебе что к чему?
   - Да. Объяснил и показал, милорд. Мне грех жаловаться. Лучше и быть не может.
   - Рад за тебя, - я прошел в комнату, огляделся, в попытке отыскать куда можно присесть. В итоге устроился на трюмо. - Присядь, нам надо поговорить.
   Делмер кивнул, и снова уселся на кровать.
   - О чем вы хотели говорить, милорд?
   - В первую очередь о твоем виде, - я скептически осмотрел наряд нового слуги, - такую ветошь носят бродяги да и то те, кто слишком ленив копаться в мусоре, чтобы разжиться там чем-то более стоящим. Теперь, когда ты в моем штате, тебе полагается выглядеть презентабельно. Неброско, но опрятно. Скажи размеры обуви и одежды и Паскаль все организует.
   Делмер кивнул, продолжая внимательно слушать. Он напоминал мне бродячего пса, знающего о жестокости не понаслышке. Такие всегда ждут подвоха и готовы к нему, даже, если рука протягивает еду, в любой момент пес ждет удара и немедленно ответит агрессией. Вот и сейчас вон Кей внимательно наблюдал. Битый жизнью столько раз, мужчина привык быть всегда начеку.
   - Во-вторых, - к персоналу мои требования просты. Я ценю преданность и исполнительность. Не переношу лжецов. И не прощаю предательства. Могу ли я положиться на тебя, Делмер вон Кей?
   Мужчина не помедлил с ответом:
   - Я многое повидал в жизни. Многое слышал. О вас слышал, милорд. О роде вашем. Вы люди чести. Держите слова. Сильные. Смелые. В трактире я все решил. И подошел. Я готов служить верой и правдой. Готов закрыть грудью. Умереть тоже. В обмен я прошу одно, милорд - покровительства. Много сделал. Много где был. Ищут. Виселица. Костер. Дыбы. Кандалы. Не хочу новых отметин.
   Мы оба посмотрели на татуировки, испещряющие все его тело. Речь этого необыкновенного человека сделало свое. Я окончательно решил оставить его возле себя, невзирая на прошлое беглеца, убийцы и каторжника.
   - Отныне ты под защитой Лефевр, - был мой вердикт.
   Мужчина кивнул не сказав ни слова, но в глазах я без труда прочитал благодарность.
   - А теперь поведай мне о себе Делмер вон Кей, человек, чье имя значит: играющий с судьбой в пятнашки.
   Татуированный не возражал. Делмер указал на правое предплечье и произнес:
   - Первым стал этот символ. Ничего особенного. Он означает номер.
  
   Его повесть продолжалась долго. Очень долго. И даже после того, как Делмер умолк, я продолжал слышать спокойный отрешенный голос человека, на чью жизнь выпали беды и неприятности равные мукам Тантала.
   О да, когда-нибудь я обязательно напишу книгу посвященную его испытаниям. Но я никак не могу не озвучить сейчас эпизодические моменты биографии вон Кея. Это выше моих сил как писателя.
   Начнем с того, что родился он на севере. Неважно где именно. Куда примечательней другие факты. К примеру сразу после рождения от младенца попытались избавиться - выбросили умирать на холод. Отнесли в лес и оставили. Однако охотники обнаружили дитя и принесли в детский дом. Дом где детей воспитывали плетью, нагружали самой грязной работой и кормили тем, что свиньи побрезговали пробовать. В шесть Делмера клеймили. Мальчишка пытался раздобыть немного еды. А в семь мальчонка едва выжил - на него спустил собак директор дома. Оправившись, Делмер отомстил. Щепкой нанес двадцать колотых ран. За что был избит до полусмерти стражей, закован в кандалы и отправлен в тюрьму. Так появилась вторая отметина. Спустя два месяца он сбежал в соседнюю провинцию. Прятался, воруя у фермеров еду. Был пойман и продан в рабство за пару медяков. Его купил неплохой человек. Именно он научил мальчика бегло читать. Большая редкость для оборванца с улицы. Но счастье продлилось недолго. Человека убили. Дом сожгли, а Делмер вновь стал нищим беспризорником.
   Кто окрестил младенца именем Делмер вон Кей вряд ли догадывался как точно угодил в цель. Играющий с судьбой в пятнашки! Вся жизнь мужчины походила на череду полос света и тьмы, везения и неудачи. Делмера сажали в тюрьму, он сбегал. Делали рабом, а он сбрасывал оковы. Его пытали огнем и топили в воде, его бросали на смерть, а он продолжал жить. Каждый раз убегал, вырывался, продолжая путешествия с места на место, покрываясь жуткими отметинами, но никогда не сдаваясь.
   Я поражался всему. Его невозмутимости, стальному характеру, отрешенности с какой он рассказывал о произошедших с ним событиях. Сильнее человека духом я никогда не встречал ранее.
   Мне довелось много путешествовать, однако Делмер видел почти весь свет. Знал о таких местах, о коих я не слышал. Как могло выпасть столько бед и приключения на судьбу одного человека?
   Поведал он и про монастырь Шон-Кай. О легенде про непобедимого воина, живущего в неведомых горах мне доводилось слышать еще в детстве. Воин обучал каждого, кто находил путь в монастырь. И когда передавал все свои знания ученику - устраивал поединок, ибо обладать знаниями должен был единственно достойный. Такова цена таланта непобедимого воина. Человек обрекал себя на вечное совершенствование.
   - Так как же ты покинул монастырь?
   - Я сбежал. Мы оба понимали, чем закончится обучение. Мастер был сильнее и проворней. А я оказался хитрей. Когда всю жизнь тебя пытаются загнать в угол, ты либо учишься уходить, либо погибаешь.
   Кто находился предо мною? Каторжник? Убийца? Беглый заключенный? Вор? Жертва? Я не мог дать ответ.
   - Сегодня я приглашен на светский вечер. Ты и Паскаль тоже отправляетесь в качестве слуг. Переоденься и приведи себя в порядок.
   Я поднялся и покинул комнату, задумчивый и потрясенный до глубины души.
  
   Отражение в зеркале кривилось уже не менее получаса. Придирчивости и дотошности с какой я выбирал костюм для предстоящего визита могли позавидовать даже знатные модники и франты. Наконец, я задумчиво произнес:
   - Полагаю, этот подойдет.
   В ответ Паскаль издал облегченный вопль индейки, которой даровали жизнь, в последний момент решив приготовить вместо нее на ужин гуся.
   Несмотря на недовольное ворчание смокинг был отличным. Черный цвет, шалевый атласный воротник, обтянутые атласом пуговицы. Плотная сорочка из чистого хлопка, черная бабочка, черный однобортный жилет, лаковые туфли и шляпа с излишне жесткими полями.
   - Отличный выбор, сэр!
   - Ты то же самое говорил и про остальные, - я скептически воззрился на камердинера.
   - Так оно и есть! Костюмы достойны его Величества. Все как один. - Нисколько не смутился моему выпаду Паскаль.
   - Будем думать, - я в последний раз придирчиво осмотрелся, но не найдя ничего, за что можно было зацепиться, сказал, - ладно, в путь.
   - Вы ведь не любите светские ужины, - напомнил камердинер, когда мы спускались по лестнице, - тогда к чему столь трепетное отношение к выбору одежды?
   - Разве? Я не заметил.
   Паскаль лишь хмыкнул недоверчиво, но смолчал.
   - Экипаж готов, милорд, - известил Уортинг у входа.
   - Благодарю. Михель прибыл?
   - Задерживается, милорд. Видимо трудности в дороге.
   Я и Паскаль удобно расположились в экипаже. Делмер взобрался на козлы подле кучера и экипаж тронулся.
  
   Рассказать вам что представляет собой светский вечер? О! Боюсь утонуть в метафорах и эпитетах, повествуя о шике и блеске. Подобные мероприятия неописуемо красивы и однообразны. Они стали неотъемлемой частью жизни бомонда и оттого наскучили. Однако этикет обязывает господ устраивать подобные события не реже чем раз в два-три месяца приглашать всех тех, кому повезло родиться или жить в достатке и благополучии.
   Прибыв к герцогине, я сначала выполнил обычные формальности. Был встречен и представлен хозяйке, удостоен мимолетным диалогом, после оказался завлечен в круг людей, желающих приветствовать меня лично. Как только первая волна любопытствующих отхлынула, я подхватил бокал с шампанским и живо ретировался прочь, отыскивая пристанище.
   Вокруг царило привычное веселье. Люди много пили, еще больше смеялись. Привычно льстили, осыпали лживыми комплиментами. И наконец заводили знакомства. Сотни слуг роем сновали меж собравшихся господ, подавая закуску и шампанское.
   - Как думаешь кто больше фальшивит: оркестр или граф Торнвальд, распинающийся о красоте герцогине Дювиль?
   Я обернулся, увидев Филиппа.
   - Очевидно, вопрос риторический?
   - Разумеется. - Старший брат улыбнулся. - Успел пообщаться с поклонниками?
   - Даже больше, чем хотелось.
   - И как все прошло? Сколько дам признались тебе в пылкой любви?
   - Ты знаешь, с чего-то все взяли, будто мой герой списан с меня самого. И все его заслуги и промахи причислили ошибочно мне. Многие поздравляли с обнаруженным кладом. А кое-кто из дам кокетливо намекал, что могут заполнить пустоту, образовавшуюся после расставания с Изабеллой.
   - Ты не рассказывал мне об Изабелле.
   - Изабелла вымышленный образ. Невеста моего героя. - Начал я оправдываться, но заметил ухмылку брата и возмутился. - Ты смеешься надо мной! Подтруниваешь?
   - Как и в детстве. - Филипп благосклонно улыбнулся. - Дам пару советов. Первое - возьми на вооружение сей факт. Раз люди принимают тебя за персонажа, так начни же приписывать подвиги. Нас всех прежде всего судят по репутации и слухам, а потом уже, если дойдет дело по внутреннему миру и достоинствам. А второй совет прост. Умерь пыл героя. Иначе признаниями о любви дело не ограничится. Твой персонаж необычайно пылок и страстен. Заслуги и почести это одно, не переноси с бумаги в реальную жизнь хотя бы дуэли с посрамленными рогоносцами.
   - Погоди, - вмешался я в речь брата, - ты же сказал будто не читал мои книги!
   - Ограничился беглым просмотром. Но никто не заявлял о моей невнимательности.
   - Речи политика приятно слушать, даже ощущая жгучую ложь.
   - Здесь наши профессии схожи, Стефан. Мы оба говорим иносказательно.
   - Проваливай обратно к избирателям. Еще не все людские голоса похитил?
   - Уже ухожу. - Филипп поставил пустой бокал на поднос проходящего официанта. - Помни зачем мы все здесь собрались!
   - Пир стервятников, - пробормотал я под нос, улыбаясь окружающим.
  
   Я принялся бесцельно блуждать из зала в зал, переходя от одной компании к другой. Кое-где останавливался, перекидывался краткими диалогами. Редко заводил беседы, еще реже задерживался более пяти минут. Скука. Именно подобное чувство съедало меня изнутри. Над моими шутками смеялись. Истории о приключениях слушали разинув рты. Мне верили и не верили, но в любом случае не забывали льстиво улыбаться.
   - Ах, расскажите что-нибудь еще! - восклицали просительно дамы.
   - Да быть не может! - авторитетно заявляли мужчины.
   Наконец я вновь ускользнул, и немного побродив, наткнулся на библиотеку. Решив здесь переждать, я зашел внутрь. Как и ожидалось здесь не было ни души. Настоящий приют скитальца. Я устроился в кресле, разглядывая ряды книг.
   Спустя некое время в библиотеку вошли.
   - Не думал, будто могу помешать чьему-то уединению в столь странном месте.
   Я приподнял голову и увидел Жерара. Жерара Третье - старого друга по колледжу, одного из немногих, с кем мог найти общий язык. Собственно, именно так и завязалась наша дружба. Жерар был отличным молодым человеком. К тому же Третье как и я был приобщен к искусству - ставил пьесы в театре.
   - Где как не в библиотеке мы могли повстречаться спустя годы? - я радостно пожал руку товарищу, ожидая перемен вечера к лучшему.
   - Тоже сбежал? - понимающе хмыкнул Жерар, усаживаясь в кресло. - Лично я устал от назойливых барышень. Все как одна желают сыграть главную роль в постановке. Чтобы в них обязательно влюбился смазливый герцог и женился. О такой вещи как талант, они почему-то тоже все забывают!
   Мы посмеялись. Я в свою очередь поведал Жерару о собственных горечах.
   Какое-то время мы предавались оживленной беседе. Я рассказывал о путешествиях, Жерар о личных курьезах. Мы курили, пили поочередно из принесенной Жераром бутылки кальвадоса. Наконец мой товарищ употребил излишки и начал засыпать.
   - Но-но, пойдем, пройдемся. Тебе необходимо взбодриться и подышать свежим воздухом, - я подхватил Третье под руку и повел в сад. Он слабо отбивался, требуя еще бутылку и желательно хорошего бренди.
   Кое-как мне удалось вывести его из дома. Я усадил друга на мраморные ступени, сам пытаясь отдышаться. За время нашей последней встречи Жерару удалось изрядно набрать веса и не только в высших слоях общества. Ранее всегда худой как жердь, сейчас Жерар стал упитанным молодым человеком, румяные щеки и маленькие глаза глядящие из-под очков делали его похожим на борова.
   - Требую добавки! - невнятно гомонил он слабым голосом.
   Я проигнорировал реплику товарища. После душного помещения воздух казался особенно свежим и бодрящим. Восхитительно. И тишина. Впрочем, спустя несколько мгновений я понял, что с тишиной поспешил.
   Кроме нас в саду находились еще люди. Укрытые стеной дома, группа молодых людей весело чему-то смеялись. Один из них, рассказчик, оживленно размахивал руками, явно передразнивая кого-то.
   Я прислушался и услышал следующее.
   - Расфуфыренный индюк! Возомнил будто сам Данте Алигьери! Я написал книгу! Падите предо мной ниц! Ах я столь обаятелен и неотразим!
   Франт выкрикивал фразы под одобрение собравшихся. Разгоряченный смехом товарищей мужчина продолжил остроты дальше, с каждым разом становящиеся все более сквернословными и унижающими. Затем под смешки он достал книгу и прочел отрывок, бурно комментируя каждое предложение.
   Я слушал как неизвестный продолжает поливать меня грязью и не выдержал. Терпение в число моих достоинств не входило. Однако и нападать за критику на каждого встречного я не собирался. Но этот франт перешел все допустимые границы. Называть людей подобными фразами к коим он перешел, отказывались даже в некоторых тавернах.
   Кипя от гнева, я направился к собравшейся в саду группе. Меня заметили, смешки смолкли, кто-то стал пытаться втолковать франту о случившемся. Слишком поздно.
   Будь я в путешествии за подобные слова без разговора прострелил бы для начала обидчику колено, а затем уже объяснял о последствиях поступков и сказанных слов.
   К сожалению, в столице такие законы были неуместны. А жаль.
   - Потрудитесь извиниться и взять свои слова обратно!
   Неизвестный мне франт повернулся. Гадко улыбнулся. Возможно, будь алкоголя в его крови меньше, и будь мы наедине, а не в окружении его товарищей, рассказчик взял бы слова обратно и принялся бы извиняться. Увы. Молодой человек был изрядно пьян и самонадеян.
   - Извиниться? За что? За правду? - Он фыркнул презрительно мне в лицо.
   - Правду? - левый глаз дернулся - самый верный признак что я достиг точки кипения. - Тогда повторите сказанное когда я стою напротив вас!
   - Иначе что? - он играл со мной, довольный собой.
   Спутники франта видно были пьяны не настолько сильно. Молодые люди бледнея попытались вразумить товарища, однако тот лишь отмахнулся.
   - Иначе мне придется укоротить ваш длинный язык, - сквозь сжатые зубы процедил я.
   - Укоротить язык? - Он пьяно рассмеялся. - Руки коротки, сеньор-писака! Проваливайте, пришлете разгневанную оду обо мне после. А я так и быть, прочту.
   Франта схватили за пиджак. Он вырвался и бросил последнюю фразу, переполнившую весы негодования:
   - Женские романы должны писать женщины. Где ваше платье, миледи?
   Честь дается человеку с рождения. Бесчестным же человека делают его поступки.
   Я хлестко ударил. Раздался хруст сломанного носа. Во все стороны брызнула кровь. Франт вскрикнул и повалился на землю. Молодые люди растеряно замерли. Наконец кто-то удосужился помочь. Франта схватили под локти и начали поднимать. Один молодчик было ринулся на меня, но тут раздался крик.
   К нам подоспел Жерар. А с ним еще несколько молодых особ.
   - Что здесь происходит? - воскликнул Третье подбегая. Жерар смотрел на меня взволнованно и недоумевающе.
   - Ничего особенного, мой друг. Просто кое-кому следует думать прежде чем открывать рот, - отозвался я спокойно, хотя в душе клокотала ярость. Я брезгливо снял испачканную перчатку.
   - Вы сломали мне нос! - проверещал мой оппонент удивленно.
   Я не выдержал вновь. Наотмашь ударил франта по лицу перчаткой. К моему удовлетворению, удар получился сильным и гулким.
   - За подобные слова вы не отделаетесь носом, сударь. - Холодно произнес я громко. Окружающие нас люди утихли, ожидая продолжения. - Вы оскорбили меня задев честь. Обида чести смывается кровью и ничем другим.
   - Но постойте! - начал было кто-то из присутствующих, но я его оборвал.
   - Не лезьте! Дело касается только меня и этого господина. Будь вы трезвы я требовал бы дуэли немедля. Однако убивать пьяницу значит быть бесчестным. Среди нас уже есть один. И этого довольно. Я требую сатисфакции! Где и когда выбирайте сами.
   Франт вырвался из рук товарищей. Приблизился ко мне, дыша едва ли не в лицо. Я молча его оттолкнул.
   - Дуэль?! Я не стану стреляться с подобным...
   - Довольно, виконт! - оборвал его кто-то из людей. - Ведите себя подобающе!
   Виконт умолк, буравя взглядом полным ненависти.
   - Желаете дуэли? Будет по-вашему! Не станем откладывать надолго! Завтра в четыре, у аббатства. Устроит?
   - Как вам угодно, виконт, - я поклонился. - В конце концов почему бы не у аббатства? Так по крайне мерее вас сразу отпоют.
   Франт было попытался броситься, но передумал и лишь рассмеялся.
   - Это вам не книги писать. Здесь нужна твердая рука.
   - Моя не дрогнет, уж поверьте. Что же касается вашей. Не ручаюсь. Бросайте пить.
   Виконта увели. На меня смотрели, а те временем повсюду уже раздавались рассказы о произошедшем. Предстоящая дуэль непременно займет высший свет.
   - Ты хоть понимаешь, что натворил? - Жерар накинулся на меня едва все ушли.
   - Ты не слышал сказанного. Я да.
   - Глупец, - Жерар рвал на голове волосы, - тебе известно кто твой соперник?
   - Разве есть разница? - пожал я безразлично плечами.
   - Это Френсис Васкес!
   - И? - я сделал глоток из принесенной Жераром бутылки.
   - Васкес помолвлен на дочери герцога Леварда. Леварда! Брата его Величества!
   - Жерар, скажи, ты считаешь себя человеком чести?
   Видимо Жерар не ожидал от меня услышать сейчас именно такой фразы.
   - Что? - он замялся.
   Я повторил вопрос.
   - Разумеется, считаю. Однако какое имеет отношение...
   - Вопрос закрыт. Состоится дуэль, где либо я убью напыщенного идиота, либо убьют меня. Успокойся и заткнись. А лучше выпей.
   Жерар отмахнулся от протянутой бутылки:
   - Что скажет Филипп, когда узнает.
   - Филипп не в восторге. И все же оскорбленная честь рода Лефевр в лице Стефана на лицо. - Филипп появился неожиданно. Посмотрел на меня и продолжил. - Никому нельзя спускать подобного. Иначе люди станут так делать постоянно. Поступки делают нас теми кто мы есть.
   Жерар умолк, не найдя поддержки. А я не произнес ни слова.
   - Стефан. Не убивай. Рань глупца по возможности, - попросил Филипп на прощание, - сделай это не ради него, а ради меня.
   - Принеси извинения герцогине Дювиль. - Ответил я вместо обещания. - Пожалуй, пройдусь немного.
   - Конечно, - Филипп кивнул, - пройдись, свежий воздух тебе не помешает.
   Я рассмеялся:
   - Со свежего воздуха все и началось.
  
   Я отпустил извозчика восвояси. Возвращаться домой в экипаже не хотелось, и я решил прогуляться. Немного побродить и если удастся поразмышлять. Тихая лунная ночь лишилась всех красок. Я не мог радоваться вечеру и восхищаться звездам. Не из-за страха, а из-за гнева. Гнева на себя, на столицу и всех вокруг. Столько лет я прятался, зачем скрывать очевидное? И вот вернулся. И в первый же день гниль столицы настигла мою персону. Я ненавидел Дартмур всеми фибрами души. И видимо, наши чувства можно было считать взаимными.
   Больше всего огорчало, что произошедшее негативно отразится на отце или Филиппе. Это беспокоило меня сильнее прочего. На виконта я плевал. Идиот и ничего большего. Отрезать язык и отпустить на все четыре стороны, быть может, тогда и поумнеет.
   Я размышлял, неспешно прогуливаясь вдоль пустых улочек. В какой-то момент оглянулся, совсем не понимая где очутился. Предо мной оказался совершенно неизвестный район. Готов поспорить я никогда не появлялся здесь ранее.
   Узкая улочка, мощенная кирпичом. Дома, жмущиеся друг к другу. Полутьма - лампы горят редко, каждая с интервалом в шагов сорок-пятьдесят. Идеальное место для душегубов и верзил, поджидающих одиноких путников для наживы.
   Улыбнуться мыслям не получилось. Я вспомнил, что по глупости не предупредил Паскаля и Делмера об уходе. Теперь улица выглядела еще зловещей. А главное я не взял ничего из оружия. Ни пистолетов, ни клинка. Глупо являться на званый ужин с оружием, почтут за моветон. Напади на меня сейчас бандиты и заказывай отповедь.
   Стоило последним словам промелькнуть, как из тьмы стен отделились две фигуры.
   Я сделал шаг назад, вспоминая как далеко удалось пройти вдоль узкой улочки. Стал оборачиваться, собираясь спасаться бегством, как неожиданно появилось еще две фигуры. Краткий миг, я дернулся, и нечто тяжелое обрушилось по голове. Искры. Боль. Забытье.
   ГЛАВА 3.
   КЛИНКИ ВО ТЬМЕ.
  
   Десятки раз мне доводилось описывать стычки в своих книгах.
   "Во мраке ночи тускло блеснул клинок" или "отточенным движением он взвел курок" - что-то в подобном роде. В романах схватки и драки получаются красивыми. Лязг стали, щелчок взводимого курка, запах пороха. Много действий: удары, уклонения, атаки и выстрел, выстрел, выстрел. В итоге главный герой немного измотан, быть может даже легко ранен, но в целом бодр и невозмутим.
   В жизни все происходит и выглядит иначе. За время путешествий нас с Паскалем раз пять или шесть пытались убить и обокрасть. Там тоже присутствовали и звон клинков и пистолетные выстрелы. Куда без них. Однако, не бравады, ни тем более невозмутимости потом не следовало. Вот страх был. И липкий пот.
   На этот раз все приключилось совсем иначе. Я пропустил все возможное. Что-то ударило в голову и в глазах померкло. Сознание ушло и наступила кромешная тьма.
   Забытье.
   Когда беспамятство миновало и я начал приходить в чувства, первым кого я увидел был Делмер. Мужчина склонился и легонько бил меня по щекам.
   - Как вы? - спросил вон Кей обеспокоенно.
   Как я? В голове гудело. Во рту ощущался вкус крови.
   - Живой и на том спасибо, - ответил я слуге, - что произошло и где Паскаль?
   - Побежал искать экипаж, - отозвался Делмер. - Скоро будет.
   - Помоги мне подняться, - потребовал я.
   Делмер осторожно, подхватив меня под плечо, помог встать. В голове продолжало шуметь. Земля под ногами отчего-то плясала.
   - Что произошло? - повторил я настойчиво.
   Делмер вздохнул и начал рассказ:
   - На вас напали, милорд. Четверо. Взяли в кольцо. Двое спереди, двое сзади. Не подоспей мы вовремя, боюсь, выпотрошили вас, милорд, как рыбу.
   - Подробности, - сухо велел я.
   - Так вот. Здоровый самый как раз вытащил нож. Готовился им вас разделать. Тут я и вмешался. Вот и все. Потом я подхватил вас, милорд. Отнес подальше. А Паскаль побежал за экипажем.
   - Видел кто огрел меня по голове? - спросил я, потирая ссадину. - Паскуды.
   - Видел, - как-то смущенно откликнулся мужчина, - я огрел, милорд.
   - Что?! - я дернулся да так, что в глазах на миг потемнело.
   - Тот с ножом не думал с вами играть, милорд. Прирезал бы и дело с концом. Я вырубил вас камнем, убирая с линии огня. Паскаль выстрелил и попал в вашего обидчика. Я довершил начатое.
   Мой гнев мгновенно утих.
   - Благодарю за службу, - сказал я Делмеру. - Ты начинаешь отрабатывать жалование.
   - Милорд, - окликнул вон Кей.
   - Да?
   - Те люди. Они все солдаты. Я осмотрел трупы прежде, чем уйти. Все из одной роты.
   - С чего ты взял?
   - Выправка солдат. И дрались не как уличные. А после при осмотре. У них у всех на правом плече одинаковая татуировка. Оскаленная морда волка. И три звезды над ней.
   - Ты наблюдательный. Молодец. - Я похвалил Делмера.
   Оценил ли похвалу северянин или нет, но кивнул и замолчал.
   Вскоре появился и Паскаль с экипажем.
   - С вами все в порядке, сэр? - первым делом поинтересовался заботливо камердинер.
   - Теперь да, - я мотнул головой и взобрался в экипаж, - отвезите меня домой.
   - Паскаль, - отозвался я, когда карета резво двигалась по мостовой, - благодарю.
   - Это мой долг, оберегать вас, сэр, - начал рыжий камердинер и замялся, - но на этот раз всю работу сделал он.
   Паскаль кивнул, указывая на Делмера, расположившегося привычно на козлах подле кучера.
   - Я не проявил и десятой доли помощи, сэр. Северянин спас вас, так метко бросив камень. Я выстрелил и ранил верзилу. А пока перезаряжал пистолет. В общем он уже завершил поединок. И какой поединок, сэр!
   Паскаль припрыгнул на сиденье от восторга. Но заметив мой взгляд сконфузился.
   - Да продолжай уже, - отмахнулся я.
   - Быстрый он. Точь в точь как молния. Знаете. В одно мгновение темно, а затем бам! И все светом залито. А потом снова темно. Вот и Делмер такой. Я шомпол доставал, а он уже подлетел к раненому, размахнулся, ударил. Первый еще не упал, а северянин второго уже кончал. Последних двоих так ловко порезал, пискнуть и опомниться не успели.
   - Мда, похвально, - протянул я потрясенно. Больше ничего сказать не получилось. Повезло мне повстречаться с человеком по имени Делмер вон Кей. Не иначе святые наши пути свели воедино.
  
   Наутро умолчать о нападении не удалось. Ссадину пришлось перевязать.
   Пока мы с Филиппом находились на светском ужине у герцогини Дювиль в особняк прибыл Михель. Собственно поэтому моя экзекуция прошла менее болезненно.
   Расхаживая широкими шагами по кабинету, Филипп мог долго обвинять меня в халатности и в десятый раз повторять какой я глупец. Михель же отнесся куда проще. Сменивший капитанский мундир с белыми аксельбантами и золотым эполетом, средний брат облачился в костюм, не забыв сменить саблю на бутылку хереса.
   - Не убили и ладно, - простодушно отмахнулся Михель.
   Чего сказать, чудный у меня брат. Внимательный и заботливый.
   - У нас тут на днях лейтенанта зарезали. Оказалось, он жалование недоплачивал. Скандал разразился! Да как говорится: двум смертям не бывать, а одной не миновать! Вздрогнем!
   И Михель надолго приложился к бутылке.
   - Ты и раньше круглый идиот ходил. Стал солдафоном так последние мозги пропил, - Филипп негодующе посмотрел на брата. - Твоего брата чуть не зарезали в подворотне, а ты байки нам травишь и смеешься?
   - А я тут причем? - взвился на ноги Михель. - Будто я его приказал убить!
   - Нападавшие были солдаты, - припомнил я слова Делмера.
   - Ты что же, меня обвиняешь? - вскинулся Михель на меня. - Да в столице полно теперь солдат. Два полка расквартировали позавчера! Они теперь же везде. Все трактиры и питейные заведения позанимали, штурмом все публичные дома взяли.
   - Успокойся, - вернул Михеля обратно в кресло Филипп, - никто не думал тебя обвинять. Ведь так, Стефан?
   - Разумеется, - согласился я. - Я не идиот обвинять родного брата. И давайте закроем тему. Я жив и это главное. Прошлое есть прошлое.
   - Кстати, о другом недавнем прошлом, - совсем как раз некстати вспомнил Филипп. - Что с дуэлью?
   - Какой дуэлью? - сразу же спохватился Михель. Средний Лефевр отличался знатной задиристостью. В юности большая часть драк затевалась между нами именно им.
   - Расскажи ему, - велел Филипп, осуждающе глядя мне в глаза.
   Мне не оставалось ничего иного как повиноваться старшему брату:
   - Вчера я имел честь знакомства с неким виконтом. Френсис Васкес, кажется. Знакомство получилось кратким, но емким. Итогом стал вызов на дуэль. Инициатор я.
   Я ожидал чего угодно, но ни в коем случае не подобной реакции.
   Михель вскочил из кресла. Схватил меня стальными тисками за голову и поцеловал в лоб. Затем расхохотался и выпил. После наполнил хересом стакан и протянул мне.
   - Заявляю во всеуслышание. - Михель поднял указательный палец привлекая внимание. - Скажу всего один раз и более не повторюсь.
   Михель театрально откашлялся:
   - Не думал произнести подобного, но я горжусь младшим братом! Вы не ослышались. Я чрезвычайно горд тобой, Стефан! Прими сей бокал в знак моей признательности. Давай выпьем за тебя!
   Михель всучил мне бокал хереса. Стукнулся с ним, и выпил.
   - Может быть объяснишься? - попросил обескураженный Филипп.
   - Отнюдь. Почему бы и нет. - Легко согласился Михель. Он явно пребывал в отличном настроении. - Видите ли, любимые братья. Френсис Васкес заноза в заднице. Я знаком с этим негодяем давно. И будь моя воля отправил бы к праотцам для воссоединения. Однако мы служим в разных полках и дуэли нам запрещены. Иначе трибунал и смерть на виселице или тюрьма. Зная суровую букву закона Васкес пользуется подаренной милостью. Напыщенного индюка готова убить половина моей роты. Если не больше. Вот только Васкес любимчик начальства и обручен с дочкой брата его Величества. Кому нужно лесть в петлю?
   - Стало быть этот Васкес тот еще тип, - я подвел итог речи Михеля.
   - Убьешь Васкеса и мои парни тебя век будут помнить. Сложат песни в твою честь. И все такое. Я не шучу. А проиграешь. Ну цветы на могилку принесут.
   - Михель! - рявкнул Филипп мгновенно посуровев.
   - Шучу! - тут же отозвался средний брат.
   - Стрелок виконт хороший? - задал я мучивший меня вопрос.
   - Неплохой, - ответил Михель. - Звезд с небес не хватает, но стрелять умеет. С десяток шагов в монету попасть сможет. Но я стреляю лучше.
   - Само собой, - я невесело хмыкнул. Стрелял неплохо и я. Так что стало быть шансы у нас равные.
   - Да не переживай ты так, - успокоил меня Михель. - Выпей.
   Он протянул мне бутылку, но Филипп вырвал ее из рук Михеля.
   - Вот уж нет! - заявил он твердо. - Ему предстоит дуэль. Пить будем после.
   - Ты поедешь? - спросил я, хотя знал ответ заранее.
   - Извини. Знаешь же, что хотел бы, но не могу. Политика вещь тонкая.
   - Не продолжай, - я понимающе кивнул.
   - Я буду твоим секундантом! - безапелляционно заявил Михель. - Хочу видеть рожу этого индюка, когда ты наделаешь в нем дырок.
   Я не возражал.
   - Нужно не забыть взять в дорогу еще хереса. Будет чем отметить.
   Я не стал напоминать брату о глупости делить шкуру неубитого медведя. Ведь никто заранее не знал, чем именно закончится дуэль.
   - Знаешь, а я ведь часто в детстве подсмеивался над тобой. Называл подкидышем, - неожиданно произнес Михель. Видно хмель крепко ударил брату в голову. - Как в сказке про гадкого утенка. Вот и ты. Мы все черноволосые, кареглазые, а ты шатен и глаза зеленые.
   Продолжить Михель не успел. Вошел отец и сухо властно сказал:
   - Стефан Лефевр. По крови и духу. Сомнения у меня скорей на твой счет, Михель. Наш род отличается мудростью и сдержанностью, в то время как я вижу средний сын растет глупцом!
   - Отец, - Михель растерянно уставился на родителя, трезвея на глазах. - Я пошутил!
   - Я тоже пошучу, когда вспомню тебя в завещании! - грозно произнес герцог, а затем обратился к Филиппу. - Выйди и забери Михеля. Мне нужно поговорить со Стефаном наедине. Живо!
   Братья возразить не посмели и в мгновении ока ретировались за дверь, оставив в кабинете нас одних.
   - Сиди, - велел он мне и сам занял кресло напротив. - А теперь рассказывай.
   Отцу перечить я не решился. Пришлось поведать сначала о стычке с виконтом, затем о нападении. Герцог выслушал молча, ни разу не перебив.
   - Я поступил глупо? - я не знал как отреагирует родитель узнав о дуэли.
   - Разумеется глупо. И все же порой глупость единственно правильный выбор. Будь на твоем месте я - поступил так же, не сомневайся.
   - А как же герцог Левард? - напомнил я робко.
   - С Левардом я разберусь сам. И с его Величеством если подобное потребуется тоже. Ты же постарайся не убивать глупца. Главное вернись живым и невредимым. Понял?
   Я ошарашенно подтвердил.
   - Вот и замечательно, - отец поднялся, - Стефан.
   - Да отец?
   - Не слушай Михеля. Он говорит вздор. Ты Лефевр.
   - Я знаю, отец, - я улыбнулся. - Разве могут быть сомнения?
   - Я люблю вас троих сильнее всего на свете. И не желаю вас хоронить. Тебе все ясно?
   - Да отец.
   - Хорошо, - Герард Лефевр в последний раз посмотрел на меня и покинул кабинет.
   Оставив меня одного наедине с собственными мыслями.
  
   - Ну и ну! - возмущенно ворчал Паскаль вот уже битый час. - Не пробыли в столице дня, а сколько бед уже свалилось на наши головы. И покушение, теперь вот дуэль!
   - На мою, - тихо поправил я камердинера.
   Паскаль разбиравший дорожный саквояж, замер и помешкав, спросил:
   - Прости, что, сэр?
   - Я говорю, что это меня чуть не убили. И именно я буду стреляться. Лично твоей жизни ничто не угрожает.
   В ответ Паскаль попытался возмутиться, но я резко оборвал слугу:
   - Меньше всего мне сейчас хочется слышать твои причитания!
   - Пойду проверю экипаж, сэр, - откликнулся обиженно Паскаль и гордо вскинув голову, вышел из комнаты вон.
   Я лишь тяжело вздохнул, мрачно хмуря брови и глядя в камин. Предстоящая вскоре дуэль не давала покоя. И как не старайся думать о чем-то другом, я каждый раз возвращался снова к проклятому Васкесу. Глупцам нельзя прощать обид, иначе они будут продолжать совершать их и впредь.
   Я взглянул на старые массивные часы, висящие над каминной полкой. До четырех оставалось чуть больше двух часов. Оставалось еще немного времени, прежде чем потребуется выдвигаться в путь.
   В дверь постучали.
   - Войдите, - отозвался я.
   В комнату вошел сначала Филипп, а затем появился Михель.
   - Готов вершить подвиги? - с веселой озорливостью хлопнул меня по плечу Михель.
   - Пришел пожелать удачи, - просто сказал Филипп. - Как ты?
   - Разве не видно? Да он тигр, к которому на растерзание преподнесли ягненка! - воскликнул за меня средний брат.
   - Помолчи, - оборвал браваду Михеля старший брат, - не тебе стреляться.
   - И жаль! Видит бог, я с радостью занял бы место Стефана!
   - Кажется, кто-то выпил лишнего, - скривился Филипп.
   - Ничуть! - отмахнулся Михель. - Секундант должен быть трезв как стеклышко! А вот после дуэли. Вот тогда мы закатим знатную пирушку. Я уже все продумал! Отправимся в "Риц", где будем пить бренди и есть устриц. Я заказал столик. Филипп, присоединишься? Отпразднуем торжественное событие все вместе! Стефан, брат мой, как тебе моя блистательная идея?
   - А если все закончится плачевно? - поинтересовался я у Михеля. Лично я не разделял его веселья и спокойствия.
   - Тогда будет где залить горечь поражения. В любом случае, столик я отменять не стану. Вот так и знайте.
   - К сожалению на сегодня много дел, - отклонил предложение Филипп. - Нужно поработать над речью в Совете.
   - Ну и проваливай! - фыркнул Михель. - Нам больше выпивки достанется!
   Филипп покачал головой, и прежде, чем вышел, задумчиво произнес:
   - Даже не знаю кому кого из вас двоих нужно беречь.
  
   ГЛАВА 4.
   ПОЕДИНОК ЧЕСТИ.
  
   "Сила слова в том, что оно может ранить не менее болезненно, чем рапира или пуля. В конце концов, если рана от оружия, будь оно холодное или огнестрельное, не смертельна, то рано или поздно она покроется рубцом и перестанет болеть. Урон причиненный словом в наше время куда страшнее. Каждый уважаемый в обществе человек боится опятнаться перед окружающими. Ведь в конце концов кто мы такие? А мы те, кем представляют нас люди нашего круга".
   - Не завещание уж ли ты так бойко строчишь? - отвлек меня от мыслей Михель. Брат попытался прочесть, о чем я пишу, но я закрыл блокнот перед самым его носом. - Главное обо мне не забудь упомянуть!
   - Сочиняю эпитафию для соперника, - отшутился я, пряча блокнот в карман пальто.
   - Правильный настрой! - хохотнул Михель, одарив меня шлепком по плечу.
   - Михель, - окликнул я брата и замялся, не решаясь как лучше спросить.
   - Да-да? - отозвался старший брат, приглаживая пышные усы. - Говори!
   - Тебе ведь доводилось участвовать в дуэлях? Ведь так?
   Михель помешкал с ответом. Он нахмурился, хмыкнул, но произнес:
   - Приходилось. Четыре раза. Не думай будто я хвалюсь и тем более горжусь этим. Нда, право совсем нечем гордиться. Но раз такое дело, то расскажу. Мало ли, может, какие советы и пойдут на пользу. Значит так. Первая дуэль случилась не позднее третьего дня моего обучения в академии. Я повздорил с одним хлыстом и решили стреляться. Дистанция приличная - ярдов двадцать пять, в такой попасть не каждый сумеет. Собственно, никто из нас и не попал. После мы пожали друг другу руки и мирно разошлись. Второй раз мне довелось сражаться на рапирах. Однако фехтовал я на порядок лучше. Не прошло и десятка секунд, как я нанес противнику две довольно неприятных раны и дуэль завершилась. Он принес слова прощения и мы разошлись. Третью дуэль я, брат, помню плохо. Был пьян. Затеял дуэль с кем-то. Вышли мы на улицу, приготовили пистолеты, да так и разрядили их кто куда. Спьяна никто ничего не разобрал. Такое и дуэлью назвать - один только смех.
   - А четвертая?
   - А вот четвертая было что ни есть самой настоящей, - мрачно ответил Михель. - Стрелялись мы без шуток. До смерти. Дуэль "через платок". Суть ее проста: противники берутся левыми руками за противоположные концы носового платка и по команде секунданта одновременно стреляют. Вот только заряжен один пистолет. И чей именно никто не знает, разумеется, до выстрела. Удача в тот день сопутствовала вашему покорному слуге. Мой оппонент погиб. Об этой истории почти никто не знает. Иначе нам всем грозил трибунал. Заранее по общему решению было принято - проигравший навечно найдет приют в безымянной могиле. Вот такая история, брат. Мертвец на дне выгребной ямы и глупец, по воле судьбы оставшийся жить чтобы помнить, как глупо можно в одно мгновение лишиться самого ценного на свете - жизни. Так что дуэль до смерти штука серьезная. Применяется лишь в исключительных случаях. Все чаще до ранения. А совет я тебе дам простой. Постарайся выстрелить первым. Васкес стрелок хороший, да и приучен муштрой палить по мишеням. Так что опыта наловчиться у него было предостаточно. И по возможности встать боком. Так сложнее попасть.
   Я лишь кивал, внимательно слушая наставления брата.
  
   Несмотря на запрет дуэлей подобная практика в столице оказалась весьма распространенной. Не зря твердят о сладости запретного плода. Еще скажем лет десять назад молодые господа назначали дуэль в каком-нибудь укромном и тихом месте и спокойно выясняли отношения. Однако чуть позже для подобного мероприятия кто-то предложил использовать заброшенное аббатство святого Августина, уже и в те годы оставленное на растерзание неумолимого времени. Место произвело настоящий фурор, полюбилось дуэлянтам и теперь выяснения распрей происходило здесь и нигде больше. Подобному повлияло сразу несколько факторов. Во-первых, - аббатство располагалось в отдалении и было безлюдным, а джентльменам в выяснении отношений случайные зеваки не к чему. Во-вторых, - учитывая, как часто дуэли оканчивались смертью одного из оппонентов, пришлось кстати и кладбище. Земли с лихвой хватало на всех желающих. И наконец, в третьих, - власть всегда знала, где произойдет очередная сатисфакция и негласно присматривала за аббатством. Так и вышло, что когда кто-нибудь произносил просто аббатство, без уточнения, все ясно понимали о чем идет речь.
  
   К тому времени, когда экипаж въехал на территорию аббатства стрелки часов показывали ровно без пяти минут четыре.
   И все же мы оказались последними гостьями, кого ожидали. Экипажи Васкеса и его товарищей уже стояли полукругом возле арочных ворот. Сами господа расположились в тени кленов. Не считая самого Френсиса Васкеса я насчитал еще пятерых. Имен троих я не знал, двое из них судя по знакомым лицам присутствовали вчера на светском рауте у герцогини. Третий мужчина выглядел гораздо старше нас всех, лет сорок пять никак не меньше, седоусый, с носом как у орла и холодными спокойными глазами.
   А вот двоих оставшихся я знал и знал прекрасно! Первым оказался никто иной как Жерар Третье. И хотя мой старинный товарищ по колледжу не любил жестокости и насилия, все же посчитал долгом чести прибыть и поддержать. Хотя вполне возможно Жерар насыщался антуражем и эмоциями для создания новой пьесы.
   Во втором субъекте я признал и признал с удивлением Юргена Демуле. С этой уникальной личностью я познакомился в Темпурте. Первый раз в жизни мне доводилось видеть столь яркую особу. Юрген походил на бурлящий вулкан. Неукротимый нрав, энергия бьющая ключом и неподражаемый талант влипать во всевозможные темные истории. Предприимчивость Демуле, врожденное обаяние этого рыжеволосого статного молодого человека располагало к себе людей. Однако безрассудность срывала на нет все попытки добиться чего-либо из сотен идей. Блистательные проекты Юргена прогорали один за другим и все из-за того, что Демуле никогда не мог остановиться. Ему нужно было все и сразу, он должен был быть везде и сразу. Поэтому не успевал нигде.
   Обе компании располагались на отдалении друг от друга, разделенные серой полосой дороги, мощенной щебнем, и демонстративно не замечали наличие недругов.
   Товарищи встретили нас. Жерар с робкой улыбкой, Юрген с громким восклицанием и с жарким хлопком по плечу.
   - Хо-хо! - воскликнул Демуле радостно и был так щедр, наградив мою персону еще одним дружеским хлопком. - Кто бы мог подумать, Стефан! Обычно я попадаю в курьезы, а тут мне выделяют место зрителя! Как-то даже непривычно! Может, нам устроить совместную дуэль? Нас четверо и их четверо! Ну так что?
   Юрген весело подмигнул. А я словил себя на мысли, что отвык от манеры речи товарища. Рыжеволосый Демуле всегда тараторил, будто боясь то ли забыть о чем хочет сказать то ли о том, что его могут перебить.
   Подобное предложение каждый воспринял по-своему. Жерар дернулся и забормотал какую-то отговорку, Михель лишь усмехнулся, а я покачал головой.
   - Увы, мой друг, сегодня лишь я один буду удостоен чести посостязаться за право отправиться к праотцам. Ты гость и зритель.
   - Тогда уж постарайся не разочаровать публику, дружище! Народ требует хлеба и зрелищ! Да, кстати, никто не захватил с собой ланч? Я не успел перекусить.
   - Далеко за полдень, поздновато для ланча, - заметил Михель, - однако я заказал столик в "Риц", бренди, устрицы и все прочее в том же духе.
   - Восхитительно! - тут же оживился Юрген. - Так что же ждем?
   Я кашлянул, напоминая кратко о нюансе:
   - Дуэль.
   - Чего же ты стоишь?! - накинулся Демуле с негодованием. - Иди и пристрели недомерка! Стефан, дружище, устрицы и бренди! Столик заказан! И вспомни наконец мудрую поговорку: семеро одного не ждут!
   Не знай я Юргена так давно возмутился бы на подобное. Но увы.
   Пока мы стояли и препирались, к нашей компании приблизился седоусый мужчина. Вежливо кашлянув, незнакомец кивнул и произнес, представляясь:
   - Эдмон Ришар, я мои товарищи будем секундантами вашего оппонента. Позвольте узнать, с кем обговорить детали предстоящей дуэли?
   - Михель Лефевр, - выступил брат вперед, - я секундант.
   - Юрген Демуле! - поспешил влезть Юрген. - Я тоже секундант!
   Жерар остался стоять в стороне.
   - Желаете лично обсудить условия, или поручите это секундантам? - поинтересовался у меня Ришар.
   Я покосился на Михеля, не зная как лучше поступить. Брат правильно истолковал мой взгляд, взяв все формальности в свои руки.
   - Обсудим условия все вместе, - ответил Михель седоусому. - Опять же, следует узнать не хочет ли обидчик принести извинения и отменить дуэль.
   Судя по тому как усмехнулся мужчина, Васкес скорее позволил бы себя убить, чем допустить подобное.
   Впрочем я и не собирался никого прощать. Уж если чему и научил меня отец, так тому что за свои слова нужно всегда нести ответ.
   Васкес встретил нашу компанию с надменной усмешкой. Точнее франт попытался. Помешал разбитый нос, он сильно распух, а под глазами появились синяки, предающие владельцу жалкий вид.
   - Френсис! В твоем лице что-то неуловимо изменилось! - не сдержался Михель на остроту. Брат с уважением и как мне показалось с гордостью, прошептал мне на ухо. - Твоя работа, братец?
   Я лишь кивнул.
   Михель расплылся в довольной ухмылке.
   Кожа Васкеса заалела от гнева и франт хотел было что-то ответить, но Ришар его опередил. Не хуже других зная склочный нрав спутника, мужчина преградил ему дорогу.
   - Вернемся к формальностям, - сухо произнес Ришар. - Никто не возражает?
   Никто не ответил, но сколько могли сказать взгляды, которыми мы обменивались.
   - Итак, - продолжил Ришар. - Позвольте узнать. Господин Лефевр, вы вызвали господина Васкеса на дуэль. Решение по-прежнему в силе?
   - Да, - ответил я сухо.
   - Господин Васкес, готовы ли вы принести слова извинения?
   - Не утруждайте нас болтовней, Эдмон, - Френсис поморщился, - дуэль состоится.
   - Что ж, - согласился Ришар. - Тогда начнем с вида оружия.
   Мужчина кивком велел подойти еще одному секунданту. Тот продемонстрировал шкатулку с двумя лежащими пистолетами.
   - Знакомить с оружием не имеет никакого смысла. Модель распространенная. Напоминаю, каждый пистолет имеет два патрона.
   Все кивнули.
   Лично я разбирался в дуэльном оружии очень мало. Узнавал кое-какие детали, когда описывал в одном из романов дуэльную сцену, однако книга - книгой, а в жизни все происходит совсем иначе.
   - Если же вы желаете предложить свое оружие, - продолжал объяснять Ришар, - то будет проведен жребий, который выявит победителя.
   - Это лишнее, - отозвался Михель. - Оружие подойдет.
   - Хорошо, - Ришар кивнул, - как я уже сказал, каждый имеет возможность произвести два выстрела. Если по итогу оба противника останутся живыми...
   - То я сильно удивлюсь, - насмешливо откликнулся Васкес. Франт с прищуром посмотрел на меня, целясь пальцем, будто пистолетом. - Я был лучшим стрелком в полку!
   - Лучшим хвастуном, - процедил сквозь зубы Михель, а затем тихо прошептал на самое ухо. - Постарайся выстрелить первым. Не дай ему времени хорошо прицелиться.
   - Теперь о дистанции стрельбы, - перешел к следующему пункту Ришар.
   - Выбирайте любые условия, сударь! - самодовольно откликнулся Васкес с некой ленью в голосе, будто предстоящая дуэль нисколько не волновала бравого солдата.
   Что ж, когда соперник предлагает вести сражение по твоим правилам грех не воспользоваться подобным шансом. Я прекрасно понимал о лучшей подготовке Васкеса. Солдат привыкший стрелять по мишеням, вечная муштра и отработка прицельного огня. Вероятность победы франта была понятна обеим сторонам. Однако, я не собирался облегчить задачу противнику в том, чтобы продырявить меня свинцом. Поэтому мой голос хранил абсолютную невозмутимость, когда я начал объяснять собственные планы проведения сатисфакции.
   - Раз господин Васкес так уверен в победе, я немного усложню для столь бравого стрелка задачу. Обычная дуэль, когда соперники расходятся, а затем производят выстрелы скучна и всем приелась. Так что первоначальная дистанция тридцать шагов. После сближаемся. Что же касается места проведения, - тут я взял небольшую паузу, и указал в сторону кладбища.
   Собравшиеся мужчины удивленно посмотрели вслед за моей рукой.
   - Кладбище? - вскинул недоуменно брови Васкес. - Нелепость!
   - Именно кладбище, - подтвердил я догадку противника. - Лично по мне - лучше места для дуэли просто трудно придумать. Где как не среди могил лишиться жизни?
   Остальные чувства к прекрасному не оценили. Кто-то нахмурился, решив будто мои слова шутка. Васкес откровенно возмутился, заявив:
   - Не превращайте дуэль в фарс, господин Лефевр! И не несите чушь! Вы смешны!
   - Выбирать любые условия было вашим пожеланием, господин Васкес, - холодно напомнил я. - Все присутствующие здесь господа могут подтвердить.
   - Нелепица! - не унимался рассерженный франт. - Балагур!
   - Не забудьте сеньора-писаку! - напомнил я слова, сказанные Васкесом в ту роковую ночь. - Если мне суждено умереть, то по крайней мере это будет так, как задумал я.
   - О, вы умрете, можете не сомневаться! - процедил со злобой Френсис, и выхватив карманные часы, зашагал к кладбищу. - Довольно болтовни! Давайте поскорее покончим со всем этим спектаклем.
  
   - Удачи, Стефан, - Михель вручил мне пистолет, после чего ушел к черте, у которой остались секунданты.
   - Стефан, дружок, не забывай о "Рице"! - прокричал вдогонку Юрген. - Устрицы!
   Я лишь рассеяно кивнул, стараясь сосредоточиться и выбросить из головы все ненужное. Глубоко вдыхая, я слышал как бьется ожесточенно в груди сердце, словно пленник, желающий разрушить стену тюрьмы.
   В тридцати шагах застыл Васкес. Сейчас виконт выглядел собранным и чрезвычайно внимательным.
   А я никак не мог справиться с дыханием. Удары сошедшего с ума сердца раскатами грома отдавались в голове. На лбу выступил пот, и я быстро его вытер, опасаясь, что он попадет в глаза. Рука держащая пистолет немного дрожала, но отнюдь не из-за страха, а скорей от напряжения.
   - Господа готовы? - раздался громкий возглас Ришара. В отличие от меня седоусый Эдмон Ришар выглядел невозмутимым. С другой стороны, не его жизнь сейчас лежала на весах и была разменной монетой.
   Мы подтвердили готовность.
   - Повернитесь друг к другу спиной. По моей команде на счет три разворачиваетесь.
   Я развернулся, искоса глядя на напряженные лица товарищей.
   - Раз!
   Сердце еще сильнее участило бег.
   - Два!
   К голове прильнула кровь и дышать стало почти невозможно.
   - Три!
   Резкий удар и сердце замирает в груди, а рука произвольно вскидывает пистолет.
   Разворот и выдох.
   Я вижу как Васкес делает два шага и замирает, привычно целясь. Четко и отрепетировано, как на учениях. Целясь в мишень. Вот только на этот раз мишень имеет ноги. Я спешно ухожу с линии огня, прячась за каменным крестом.
   Совсем рядом с головой проносится пуля. Мне даже почудилось ощутить тепло, исходящее от куска смертельного металла.
   Мимо!
   Я выглядываю из-за укрытия, замечая, как Васкес быстро меняет позицию, приближаясь ко мне. Не попав, соперник больше не рискует последним патроном, стараясь подкрасться на дистанцию где уже точно не промажет.
   Перебежка и смена положения. Теперь нас отделяют друг от друга три надгробия. Кажется, будто можно различить сердцебиение противника, хриплое дыхание.
   Мы выскакиваем из укрытий одновременно, вскидываем пистолеты. И Васкес успевает произвести выстрел на долю секунды быстрее. Хлопок, легкий пороховой дым...
   И опять мимо!
   Я продолжаю стоять. Рука больше не дрожит. У меня целых два выстрела, а у противника ни одного. И виконт прекрасно понимает сложившуюся ситуацию. Теперь уже его сердце сжимается от страха и останавливается в груди.
   Васкес прыгает к надгробному камню, стараясь укрыться, и в тоже самое время я произвожу выстрел. Я слышу громкий вопль, и не теряя драгоценных мгновений, устремляюсь к сопернику.
   Страх в глазах Васкеса смывает напрочь былую браваду. Передо мною уже не уверенный в своих силах выскочка, а бледный молодой человек с лицом мертвеца. Руки виконта дрожат, а у правого предплечья виднеется маленькое пулевое отверстие. Кровь уже обильно пропитала сюртук.
   Несколько мгновений мы застываем друг напротив друга и смотрим. Я сверху вниз, с опущенным пистолетом. И Васкес, сжимающий рану, не отрывающий глаз от оружия.
   - Я уже не так смешен в ваших глазах, господин Васкес?
   Виконт не отвечает. Мужчина продолжает часто дышать, глядя на пистолет.
   - Ваше слово, виконт. Возможно, последнее.
   - Мне... мне жаль, - лепечет едва различимо Васкес.
   - Не слышу! - холодно отвечаю я. - Громче, сударь! Куда подевалась ваша бравость и самонадеянность? Право, вас будто подменили! Человек, оскорбивший меня говорил совсем другим тоном.
   Дуло пистолета медленно поднимается, целясь в голову.
   - Я забираю сказанные мною слова! - выкрикивает жалобно Васкес.
   - Дальше!
   - И приношу свои глубочайшие извинения! - виконт выглядит жалко.
   - Всеми услышано, не правда ли, господа? - к нам приближается Ришар. - Господин Васкес забирает слова назад.
   Секунданты обступают нас полукругом. Лица мужчин сосредоточены и напряжены. И все их взоры устремлены лишь на меня.
   - Есть выражение. Его я слышал в путешествии, в одной стране. Звучит оно следующим образом: "слово не воробей, вылетит - не поймаешь".
   Я резко поднимаю оружие и стреляю в воздух.
   Вместо громкого выстрела слышится лишь тихий щелчок.
   Второго патрона в пистолете не оказалось...
  
   ГЛАВА 5.
   ПО СЛЕДАМ КРОВИ.
  
   За время путешествия мне доводилось побывать в сотнях заведений. Среди них попадались и хорошие и плохие. В одних могли не погнушавшись трапезничать герцоги, обед в других же мог вполне запросто окончиться тем, что тебя в беспамятстве разделают на заднем дворе ржавым тесаком.
   Михель привел нашу компанию в "Риц". Подобное заведение относилось к чему-то среднему. Не помпезная обитель толстосумов, но и не притон с клопами и вшами. Уютное и приятное заведение, с вежливыми официантами и чистыми уборными. Судя по количеству мундиров "Риц" полюбился офицерскому составу.
   Шел третий час с момента, как мы оказались здесь. За это время царящая тишина сменилась шумным гомоном, веселыми криками и смехом. Помещение быстро заполнялось все новыми посетителями. Вскоре протолкнуться между людьми стало практически невозможно. В "Рице" состоялся аншлаг. И на то оказалось две основные причины: первая - в городе расквартировали несколько рот солдат, и вторая - моя состоявшаяся дуэль. Признаюсь, я не мог догадываться как быстро разлетится весть о моей победе над Васкесом. И уж тем более какой эффект она произведет.
   Почти каждый офицер имел зуб на этого заносчивого хлыста, каждый желал вызвать франта на дуэль и узнав о совершенном подвиге, именно так они восклицали - подвиге, каждый находящийся здесь мужчина хотел выпить с героем дня. Мне покупали дармовую выпивку, за мое здоровье поднимался тост за тостом, я и только я был темой сегодняшнего обсуждения.
   - Это мой брат! - в очередной раз с гордостью заявил Михель, когда кто-то из солдат вновь возжелал пожать мою руку и поздравить с победой. Михель уже порядком поднабрался. Бренди в любую минуту должно было начать литься из ушей брата - так много он сегодня выпил. Однако останавливаться Михель не собирался. Распевая залихватскую песню, он щедро расплескивал из кружки на окружающих густой напиток.
   - И омаров несите, голубушка. И про свиной окорок не забудьте! А перепела! Перепела скоро поджарятся? - навис над официанткой Демуле.
   Я искренне восхищался аппетиту друга. Юрген успел подкрепиться обещанными устрицами, утолить первый голод рябчиками, а затем еще перекусить осетрам. И после всех смен блюд рыжий прохвост не думал останавливаться, только войдя во вкус. Терроризируя ежеминутно бедную официантку, Юрген требовал добавки.
   - Быстрее мир лишится недовольных, чем ты насытишься, - заметил я.
   Демуле лишь отмахнулся, заявив обескураживающе:
   - Стефан, дружочек! Не назови меня скрягой, однако, когда тебя кормят будто жертвенного быка, да к тому же абсолютно бесплатно, лично я предпочитаю есть! Да так, чтобы в дверь не пролезть при желании. И пить тоже! - тут Юрген спохватился и стал кричать вслед уходящей официантке. - И графин вина, голубушка! Вина не забудьте!
   Я лишь покачал головой. У каждого свои странности. Плати я из собственного кармана прожорливый Демуле успел бы меня разорить, но сегодня для посетителей "Рица" я стал объектом почитания. Звонкая монета текла рекой, дабы напоить и накормить победителя "проклятого" Васкеса. Часть лавров досталась и моим спутникам. Особо радовался Юрген. Трепло налево и направо рассказывал и перевирал о поединке, придумывая красочные подробности, не забывая при этом продолжать пить и насыщаться.
   - Выхватывает значит пистолет и сразу же стреляет! А тот второй падает и стонет, дрожит весь как лист на ветру. Бледный, пощады вымаливает.
   Я краем уха услышал как Михель в очередной раз рассказывает про дуэль сослуживцам. Солдаты в ответ громко расхохотались. Кто-то громко произнес хвалебный отзыв. Один отозвался совсем резко:
   - Надо было добить паскуду. Пуля в лоб и нет проблем!
   - Вот сам бы и вызвал тогда, - тут же раздался другой голос, - и показал бы пример.
   - И так неплохо вышло. Слышал рана в правом предплечье. Теперь виконт не скоро возьмется за пистолет.
   - Подобная дуэль может выйти боком. - Заметил молодой лейтенант кавалерии. - Васкес без пяти минут женат на дочери Леварда. С братом его Величества шутки плохи. Будь иначе Васкеса давно бы вызвали на дуэль.
   Мнения разделились. Кое-кто согласно заголосил. Однако нашлось немало и тех, кто считал иначе:
   - Выйдет боком кому угодно, но те роду Лефевр! - пророкотал рослый капитан с густыми пшеничными усами. - Против Герарда Лефевра даже брат его Величества тля!
   Часть неодобрительно заворчала, прочие же, в гораздо преобладающем большинстве поддержали слова бравого капитана дружным рокотом.
   - За Стефана Лефевра, друзья! - раздался из толпы тост.
   Кружки застучали друг об друга.
   От выпитого в голове шумело. Я упал на скамью, пытаясь хоть немного прийти в себя. Перед глазами все продолжало рябить и колыхаться. Пол ходил ходуном, а потолок вибрировал. Неожиданно для самого себя я крепко захмелел. Каждый наперебой звал меня выпить, не давая ни малейшего шанса избежать подобной участи. И я пил, и продолжа пить, пока не осознал, что еле держусь на ногах.
   Я огляделся.
   Михель о чем-то бурно спорил с другими офицерами. Юрген рыжими вихрями метался из стороны в сторону, появлялся в одном месте, тут же исчезал и возникал спустя мгновения уже на противоположной части помещения. Бедолага Жерар спал. Посапывая, Третье склонив голову, устроился за столом. Мощная грудь Жерара то вздымалась, то вновь сужалась. Изредка Третье что-то бормотал, а кончик его носа забавно подрагивал в такт дыханию.
   - Безу... безусловно отличный день! - радостно заявил появившийся из ниоткуда Демуле. Крепко набравшись, он икал, сбивчивая речь стала совсем запутанной. Теперь Юрген изъяснялся все больше отдельными словами. - Прекрасно. А перепела! Замечательно! И я ведь говорю! Слышишь? А он. Немыслимо! Пре... представляешь?
   Я постарался сосредоточить взгляд на рыжем прохвосте, однако лицо Демуле расплывалось. Хмуря брови, я принялся растирать виски. Помогало скажем прямо мало.
   - Стефан, дружочек! Ты как? - заботливо поводил рукой перед моим лицом Юрген, умудрившись пару раз съездить мне по носу. - В порядке?
   - Не уверен, - с трудом вытягивая каждый слог, ответил я.
   - Воздух. Тебе нужен свежий воздух. Взбодриться. И мне тоже... нужен воздух.
   Я пролепетал что-то в ответ, но Демуле уже не слушал. Не расходясь словами и делом, Юрген схватил ворот моей рубахи и потянул. Вяло сопротивляясь, я спросил:
   - А как же Михель? И Жерар?
   Демуле попытался отыскать Михеля, затем посмотрел на дрыхнущего Третье. Махнул рукой и заявил:
   - Пусть! Сами дойдут! Потом. Воздух. Сейчас!
   А после продолжил тащить меня к выходу, проталкиваясь меж людей.
  
   На улице оказалось приятно свежо, тихо и малолюдно. На небосклоне вовсю горели ярко звезды. Властвовала ночь.
   Я обвел взглядом округу, пытаясь отыскать экипаж, и запоздало вспомнил, что Михель отпустил кучера обратно в поместье.
   - Экипаж нужен, - заметил я товарищу.
   - Ни в коем случаи! - тут же запротестовал Демуле. - Ногами и только ногами! Протрезвеем. Да и ночь замечательная. Ух! Прохладно.
   Юрген передернул плечами, осознав, что оставил в "Рице" плащ. Однако вместо того, чтобы вернуться за вещью, Демуле извлек непонятно откуда початую бутылку бренди и крепко приложился. Заботливо предложил выпить, я лишь покачал головой. Хватало. Свежий воздух помогал трезветь, но медленно. Меня все еще заметно покачивало.
   Это вот таким как Демуле все нипочем. Выпил ведь запас на роту, а пьянее выгляжу отчего-то я.
   Мы шли вдоль тихой сонной улицы, Юрген придерживал меня, не забывая временя от времени прикладываться к бутылке. От "Рица" нам удалось удалиться уже изрядно, когда я услышал сзади чьи-то приближающиеся шаги. Первой мыслью пришло, что Михель заметил наше отсутствие и поспешил нагнать. Шаги зазвучали громче. Я обернулся, потянув следом Демуле.
   Увидел я отнюдь не Михеля. И даже не Жерара. А жаль.
   Невольными спутниками оказались четверо незнакомцев. Из примечательных особенностей: неприметные лица и что более важно - у каждого в руке по ножу.
   - Господин Лефевр? - хриплым голосом осведомился один из мужчин, глядя неопределенно на нас обоих.
   - А если так, что в таком случае? - тут же спросил Юрген, совершив крайне неосмотрительный поступок. Можно сказать роковой.
   Я догадывался, что последует дальше. И незнакомец подтвердил мои опасения.
   - А вот что! - произнес мужчина и сразу же ударил Демуле ножом, метя в живот.
   Точнее попытался ударить. Неожиданно для всех, и для меня в том числе, Юрген ловко и стремительно разорвал дистанцию, и нож пронзил воздух. Подобной прыти от пьяного дворянина незнакомцы никак не ожидали. Приблизиться, уточнить имя жертвы и спокойно порезать обоих в стельку пьяных господ на лоскуты именно такие планы имелись в головах у этих личностей. Сопротивления мужчины явно не ожидали.
   А Демуле и не собирался останавливаться. Грозно издав боевой клич, уже выглядящий трезвый, как стеклышко, Юрген метнул довольно метко недопитую бутылку противнику в голову. Незнакомец охнул и повалился наземь. Его дружки переглянулись, и более не мешкая, напали разом. Двое на Демуле. Последний на меня.
   Дважды нож едва не вспорол мне грудь. Противник упорно наступал, шаг за шагом тесня к стене. Я отступал, потея от напряжения. В какой-то момент я споткнулся, упал, избегая очередного удара. И получил ногой под ребра. В глазах потемнело, а в голове вспыхнул сноп ярких искр, будто фейерверк.
   Убийца пнул сапогом под ребра еще раз, а затем склонившись занес нож для удара.
   И замертво повалился на мостовую.
   А в следующую секунду мне протянули руку, помогая подняться.
   - Как вы, господин? - вежливо и безмятежно, будто меня только что не пытались убить, спросил Делмер вон Кей.
   - Не забудьте напомнить по прибытию домой увеличить вам жалование, Делмер. - Я кряхтя поднялся. Перед глазами продолжало плыть, поэтому я спросил. - Что с остальными?
   - Мертвы, - был лаконичен ответ слуги.
   - А мой товарищ? Что с ним? - только сейчас я осознал, что напрочь забыл о Юргене.
   - Ранен. Шесть ножевых. Два пришлось в руку, один глубокий в живот, три оставшихся в области груди. Но жить будет. - Поспешно заверил северянин.
   - Ты подоспел вовремя, вон Кей.
   - Старался, господин.
  
   - О чем ты думал? - накинулся на меня Филипп.
   Я лишь пожал плечами, размышляя над тем, что картина минувшего дня вновь повторяется. Опять мы в кабинете, Филипп мерит помещение широкими шагами, а Михель сидит в кресле, задумчивый, и чуть отстраненный.
   - Никто не знает наперед, когда и что с ним произойдет, - тихо нараспев произнес Михель, затем крепко приложился к бутылке.
   - Дай сюда! - Филипп буквально вырвал из рук Михеля бутылку, но тот не протестовал. - Из-за тебя чуть не убили Стефана!
   - Филипп, не надо, - я попытался вступиться за брата, но старший грозно взглянул и я прикусил язык.
   - Подведем итоги. Пробыв в столице менее трех суток, ты умудряешься затеять дуэль, дважды переживаешь только чудом нападения. Что нужно умудриться сделать, чтобы тебя пытались убить с таким рвением?
   - Не знаю! - не сдержался я. - Не знаю, понятно! Самому интересно.
   - Это Васкес, - подал голос Михель, - помяните мое слово. Мерзкий ублюдок решил отомстить за свою смерть и подослал солдат. Провернуть подобное дело нетрудно, учитывая, что я идиот, кричал на всеуслышание, где будем отмечать победу.
   - Отмечать победу, - процедил сквозь зубы Филипп. - Славная победа! Васкес серьезно ранен. Теперь Левард потребует объяснений. И не вам двоим придется отвечать!
   - А отчего не ответить и нам? - вскинулся Михель ожесточенно. - Пускай! Я отвечу! Отвечу как ублюдок нарушил дуэльный кодекс! Пуля против двух! Да за такое позор на весь род до конца жизни полагается!
   - Отец разберется, - сухо произнес старший брат. - Вам же я советую никуда больше не высовываться! Понятно? Сидите в поместье тихо, как мыши.
   - Пошел бы ты со своими советами! - огрызнулся Михель, поднимаясь из кресла. - Я не намерен просиживать здесь задницу.
   - Куда ты намылился? - Филипп преградил брату дорогу.
   Но Михель лишь оттолкнул старшего брата.
   - Не твое дело! Хоть к шлюхам подамся, хоть в таверну! Все лучше, чем гнить здесь!
   - Окажись хотя бы ты умней, - воззвал ко мне Филипп, когда Михель ушел, громко захлопнув за собой дверь.
   Я ничего не ответил. Над кое-чем крепко полагалось подумать.
  
   Когда человеку на душе хорошо - он радуется, когда же душа начинает страдать или требует ответов - человек взывает к Богу.
   Я сидел на скамье в церкви Святого Эмуса-заступника, глядя перед собой и ничего не видя. Мой взор сейчас смотрел в прошлое, пытаясь разобраться в хитросплетении событий.
   Два нападения. Каждый раз солдаты. Татуировки - оскаленная волчья морда и три звезды над ней. У кого-то определенно на меня зуб. Но вот у кого? И за что? Я прибыл в столицу недавно, мало кто даже знал об этом. И почти сразу же нападение. Должно натолкнуть на кое-какие размышления. Вряд ли мои скромные таланты писателя перешли дорогу какому-нибудь полковнику. Признания в любви я получал и раньше, порой даже от дам замужних, однако ничего компрометирующего я себе не позволял. И не мог заработать репутацию сердцееда.
   Тогда кому я мог насолить? Так крепко, что он возжелал моей смерти.
   Кроме меня в помещении никого не было. Пустые ряды деревянных скамей и сотни зажженных свечей вокруг алтаря. Лучшего места для размышлений трудно отыскать.
   Зачем я пришел именно сюда? С чего решил будто найду ответы? Не знаю.
   За спиной послышалось тихое старческое покашливание, я обернулся, увидев маленького скрюченного тщедушного старичка, седого и перекошенного временем.
   - Прошу прощения, милорд, - проскрипел старик, заметив меня. - Не думал обнаружить в подобный час кого-то из прихожан.
   - Вы здешний священник?
   - Что вы, милорд, что вы, - запротестовал старик, - разве я похож на него? Нет, милорд, я не священнослужитель. Обычный старик, коротающий остатки жизни присматривая за церковью, кладбищем и садом. Сторож я или величайте смотрителем, это уж как угодно на выбор. Уолдо Бэкво к вашим услугам, милорд.
   - Как давно вы здесь работаете, Уолдо?
   - О, давно, милорд. - Было видно, что старику очень скучно и редко удается с кем-то поговорить. - Вот уже двадцать пять лет минуло с того декабрьского утра, когда я вступил на порог этой церкви, да так и остался здесь жить.
   - Что же привело вас сюда?
   - А что заставляет нас всех приходить сюда время от времени, милорд? Попытка обрести душевный покой.
   - Я ищу ответы, Уолдо, не покой.
   - Это одно и тоже, милорд, - губы старика растянулись в улыбке. - Пока ваша душа не узнает истины, она не успокоится, будет метаться, угнетая разум и тело.
   - Увы, вряд ли я обрету ответы на свои вопросы здесь, - я поднялся со скамьи.
   - Уже уходите, милорд? - откликнулся старик.
   - Да.
   - Тогда не могли бы вы оказать мне одно крохотную услугу, милорд? Я много не попрошу...
   - Сколько? - я потянулся за кошелем.
   - Нет! Не деньги, милорд! Что вы! - встрепенулся смотритель. - Деньги старику не нужны, милорд. Лучше назовите свое имя. Видите ли, ваш голос. Он напоминает мне о прошлом. Глупо полагать, но все же.
   - Мое имя Стефан Лефевр, - я исполнил просьбу старика, назвавшись.
   - Лефевр? - голос старика из тихого шепота возрос до крика. - Быть не может!
   Он попятился назад.
   - Что с вами? - я никак не мог понять почему прозвучавшее имя настолько ошеломило смотрителя.
   - Ваш голос. - Снова тихо и как-то устало произнес Уолдо. - Он напомнил мне о прошлом. Напомнил о господине, которому я служил садовником двадцать пять лет назад. Но его звали не Лефевр. Нет! Его звали Ламбер!
   Сердце замерло в груди, а затем разорвалось на тысячу острых осколков, причиняющих жгучую боль. Глаза помутнели, руки стали дрожать, будто у пьяницы.
   Голос. Голос стал хриплым до неузнаваемости. И я скорее прокаркал, чем произнес:
   - Ламбер? Мой голос похож...
   - Я буду помнить голос герцога до самой смерти, милорд. И ваш голос, он очень похож. Именно поэтому старик пожелал узнать имя милорда.
   - Ламбер, - тихо прошептал я проклятую фамилию, прошептал свой приговор.
   ГЛАВА 6.
   ИГРА СО СМЕРТЬЮ.
  
   Я всегда догадывался. И в то же время всегда пытался гнать мысли прочь.
   Помню, как кидался в драку с Михелем, когда он называл меня подкидышем. И как разнимал нас Филипп, каждый раз произносящий одну и ту же фразу: "Он Лефевр больше, чем ты! Я скорее поверю, что отец усыновил тебя, Михель!"
   Паззл сложился. Для общей картины не хватало маленького фрагмента, осколка из прошлого, крепко спаявшего все куски воедино.
   Нападение. Дуэль. Пьянка. Солдаты. - Все нити вели к одному человеку.
  
   Все, что происходило далее покрывала темная непроглядная пелена. С момента, как я пошатываясь, покинул церковь, и до самого конца. Концом пути стало заведение мамаши Лейлы известное как "Дикий цветок".
   Какие чувства испытает ребенок, узнав, что он не является родным? Горечь? Боль? Или наоборот облегчение? Каково понимать, что ты гадкий утенок, брошенный по воле судьбы к прекрасным благородным лебедям?
   Сознание меркло, разум не мог адекватно воспринимать реальность происходящего.
   Мой брат! Мой собственный брат пытался меня убить. Теперь я не питал ложных иллюзий. Все сходилось. Все нити вели к Михелю.
   У входа меня встретила полуголая девица, нежно воркуя что-то произнесла, но я отмахнулся. Я ринулся в залы, стараясь отыскать среди посетителей того, кого еще недавно считал братом.
   Тихая ненавязчивая медленная музыка разливалась по помещению густым туманом, сизый дым окутывал силуэты сидячих и полулежащих людей. На лицах клиентов застыли улыбки и блаженные оскалы. Полуобнаженные фигуры, стоны, шепотки. И нигде среди них нет Михеля.
   - Что угодно благородному господину? - раздалось сзади томное восклицание.
   Я резко обернулся и увидел хозяйку заведения. Мамашу Лейлу трудно с кем-то спутать. Высокая, гораздо выше любой женщины, да и чего скрывать - многих мужчин. Широкие плечи также не добавляли привлекательности, к тому же мамаша имела страсть к пестрым нарядам и к слишком яркому вульгарному макияжу. Единственное, что привлекало к мамаше Лейле мужчин - это голос женщины. Голос у хозяйки заведения был действительно чарующий.
   - Господин Лефевр здесь? - спросил я у мамаши Лейлы, стараясь, чтобы голос выглядел невозмутимым.
   - Смотря какой нужен, - проворковала мамаша Лейла улыбаясь, - один стоит передо мной прямо сейчас.
   - Мне нужен Михель, - сухо произнес я, отстраняясь от мамаши.
   - Ах этот брат, - воскликнула Лейла, делая вид будто не заметила моей реакции, - да, он здесь. Наверху с Бетти. Но думаю не нужно им сейчас мешать. Давайте я лучше подберу кого-нибудь и для вас, господин.
   - Мне лучше знать что и когда делать! - холодно отрезал я. - Какая комната?
   Поняв, что клиент пребывает не в духе, мамаша Лейла не стала настаивать. Поджав пухлые, ярко красные губы, хозяйка произнесла:
   - Пятая, сеньор-грубиян!
   Стремительно поднявшись по лестнице, я отыскал нужную дверь и вломился в помещение. Раздался женский визг и мужское гневное проклятье.
   - Черт возьми! Кого принесло?!
   А затем Михель увидел меня и его брови стремительно поползли вверх.
  
   Большую часть скромных размеров комнатки занимала кровать. Впрочем, для подобного заведения вещь самая необходимая. Слева окно, завешанное алым бархатом, справа комод и зеркало. Большое зеркало. Видно некоторые клиенты любили смотреть на себя во время развлечений. На комоде канделябр с горящими свечами, оплавившимися в четверть длины. На полу разбросаны в беспорядке вещи.
   На кровати Михель, сверху на нем сидела девушка. Сейчас она испуганно куталась в простыню, задрав ее до самого подбородка.
   - Стефан? - в голосе Михеля прозвучало удивление. Брат явно не ожидал увидеть меня здесь. - Какого дьявола?
   Затем на лице Михеля промелькнула тень тревоги, и он уже спросил совсем другим тоном:
   - Что-то случилось?
   Я кивнул, не в силах произнести ни слова.
   - Выйди, нам нужно поговорить! - велел девушке Михель.
   Бетти слезла с кровати, быстро собрала разбросанные вещи, и стремительно выскользнула из комнаты.
   - Что произошло? - спросил Михель, спешно надевая штаны. - Что-то с Филиппом? С отцом?
   А я продолжал молчать, глядя брату в глаза.
   - Да что случилось наконец, Стефан?! - взъярился Михель не на шутку. - Отвечай!
   - Ничего, - ответил я кратко.
   Михель опешил, подавился несказанной фразой, и дикими глазами посмотрел на меня.
   - Ты из ума выжил, братец? - процедил рассерженно Михель, закипая от гнева. - Тогда какого черта ты вломился сюда?!
   - Как давно ты узнал? - вопросом на вопрос ответил я брату.
   - Узнал что? - опешил Михель, явно не ожидая подобного вопроса.
   - Узнал то, ради чего пошел на все это.
   - Да о чем ты?
   - Зачем, Михель?
   - Стефан, что с тобой? - Михель ошалело смотрел на меня, как на безумца. Признаться честно, я и походил сейчас на умалишенного. Брат сжал меня за плечи и потряс. - Ты пьян? Одурманен?
   Я отмахнулся от рук брата и толкнул его на кровать. В горле заклокотал подступающий гнев.
   - Разве я был тебе плохим братом? Скажи! Когда ты узнал правду? С каким пор стал лгать, глядя мне в лицо, называя братом?
   В глазах Михеля продолжало царить удивление и непонимание.
   А меня уже не могло ничто остановить. Пелена гнева застилая глаза, обрушилась мощью потока водопада, и я уже ничем не сдерживающий, продолжил:
   - Не ожидал о тебя подобной изощренности! Ты же солдат, а не политик. Зачем кого-то пытаться подослать? Убил бы сам! Или побоялся замарать руки? А затем, когда не получилось, еще и извлек из пистолета патрон? Почему же не два сразу? Тогда меня убили бы наверняка. Зачем было давать шанс? А потом, когда и это не помогло, ты отправился праздновать мою победу! Наглый лицемер! А после, выждав, отправил снова своих людей! Но опять промашка!
   Каждое сказанное слово било хлыстом. Михель слушал, пораженный и ошарашенный.
   - До последнего момента я не мог поверить в происходящее. Пока не увидел вот это! - я схватил Михеля за плечо, где находилась татуировка. Знак роты, где служил Михель. Оскаленная морда волка и три звезды на ней.
   - Сам послушай какой бред несешь! - Михель, толкнул меня грудь, вставая на ноги. - Зачем мне тебя убивать? Зачем?
   - Так и будешь до последнего отпираться? - Я зло рассмеялся. - Сейчас то зачем? Здесь никого нет кроме нас двоих! Так признайся хотя бы мне в глаза!
   - Да в чем признаться, идиот?!
   - В том, что именно ты подослал ко мне солдат! Именно ты оставил один патрон!
   - Да с чего ты все это взял? Никого я к тебе не подсылал! И патрон я никакой не забирал! Моя вина лишь в том, что я глупец. Глупец и плохой секундант! Даже не проверил пистолеты перед дуэлью! Вот и все, в чем я могу сознаться!
   - Тогда как ты объяснишь, что у убийц были точно такие татуировки как на твоем плече?
   Михель помешкал с ответом, удивленный моими словами.
   - Нападавшие солдаты были из моей роты?
   - Будто ты не знаешь!
   - Не будь идиотом, Стефан! Нет! Я не знал. И не подсылал к тебе убийц! Пойми это!
   И тут я ударил брата. Михель упал на пол, выплюнул кровь, продолжая смотреть на меня удивленно и со страхом.
   - Признайся! - велел я.
   - В сотый раз повторяю! Зачем мне убивать родного брата? - взревел Михель яростно.
   - Потому что я не Лефевр, - ответил я. И тихие слова оглушающе разнеслись по комнате. - Я - Ламбер.
   - Что ты несешь?! - воскликнул Михель ошарашенно. - Ты в своем уме, Стефан?
   А я продолжал, чувствуя адский холод разливающий по телу.
   - Герард Лефевр не сдержал клятвы. В тот роковой декабрьский день он пожалел младенца, взяв его и воспитав как собственного сына. Именно ты вечно в детстве смеялся надо мной, называя подкидышем. Наверное, узнав правду, ты не на шутку обрадовался!
   - Ты Ламбер? - ничего не понимающе произнес Михель. - Получается...
   В его глазах что-то изменилось.
   - Из тебя бы получился отличный актер! Разыгрывать удивление до последней минуты. Не ожидал.
   Я выхватил из-за пояса пистолет.
   Михель зарычал, бросился на меня и со всего размаха ударил. Пистолет с шумом выпал из рук, закатившись к ножке кровати. Я рухнул на зеркало, с хрустом, разбивая. Тысяча блистающих осколков хлынуло на нас, впиваясь в тело. Михель наседал. Сев мне на грудь, он нанес еще два удара в скулу, отчего в глазах поплыло.
   - Ты всегда был слабее меня, Стефан, - прошипел Михель. - Я всегда побеждал.
   Руки Михеля сжали мое горло стальными тисками.
   - Но не в этот раз, - задыхаясь прохрипел я.
   Правая рука в надежде отыскать хоть слабое подобие оружия, обнаружила крупный осколок зеркала.
   Я сжал осколок из последних сил ударил Михеля в шею. Брызнула кровь, алая и теплая. Михель зарычал, тиски сжались еще сильнее. А я продолжал наносить удары вновь и вновь, пока не почувствовал, что снова могу дышать.
   Михель хрипел. Из рваной шеи потоком лилась кровь. Сжимая пальцами раны, он пытался остановить этот поток и не мог. Я скинул его с себя. Крови в Михеле оказалось неожиданно много. Лужа темной крови растекалась на полу, брызги крови окропили стены, кровь была на мне и на самом Михеле.
   Тяжело дыша, я смотрел на человека, считавшего всю свою жизнь братом.
   - Неужели тебе так важно кровный ли я тебя брат? Кровь настолько важна, что узнав правду, ты решился на убийство?
   Но Михель не ответил. Глядя на меня широко открытыми глазами, он давился собственной кровью, пока не упал и не замер уже навсегда.
   - Решился, но не он, - ответил знакомый голос за моей спиной.
   Я обернулся и увидел Филиппа.
   - Ты ошибся и обвинил не того брата, - произнес Филипп, целясь в меня из пистолета.
  
   Знакомо ли вам чувство, будто в один миг из легких сначала выбили весь воздух, а затем, решив, что этого мало, вырвали и саму душу?
   Я сидел в луже крови убитого Михеля, перепачканный ею и смотрел на старшего брата, а в моей голове творилась полная сумятица.
   Тем временем, Филипп закрыл дверь и продолжая целиться, сместился к окну.
   - Так это ты? - ничего не понимая, произнес я.
   - Узнай правду, Михель убил бы тебя лично. Тут ты оказался прав. - После небольшой паузы ответил Филипп. - Пожалуй, в подобных вещах, его сила духа куда сильнее чем моя.
   - Это ты, - еле слышно сказал я.
   Было дико смотреть на Филиппа вот так с подобной стороны. Как же сильно он поменялся! Я привык видеть в старшем брате защитника и наставника. Всегда рассудительного, мудрого, оберегающего. И вот человек, в ком ты не чаял души наставляет на тебя пистолетное дуло, и более того - именно он стоит за покушениями!
   - Не верю, - так же тихо произнес я, глядя Филиппу в глаза.
   Старший брат не выдержал и отвел взгляд.
   - То же самое сказал и я, когда узнал о тебе правду. Однако, хорошо все обдумав, поверил. Ты Ламбер, Стефан. Как не прискорбно, но ты последний из ненавистного рода.
   - Как ты узнал? - спросил я, сам стараясь как можно незаметней передвинуться и схватить осколок зеркала.
   - Не делай глупостей, - тут же велел Филипп, заметив мою манипуляцию, - выбрось. Живее, Стефан!
   Я послушался.
   - Хочешь знать правду? Я расскажу. И дело даже не в том, чтобы развеять пелену тайн. Дьявол! Я не Михель! Трудно убивать самому. Мне нужно немного времени. - Филипп глубоко вздохнул, успокаивая дрожь в вытянутой руке. - Ну так слушай. Все началось с мемуаров отца. Я тебе уже рассказывал о его увлечении. Слог повествования у отца скверный, он это прекрасно понимал и поэтому давал время от времени мне свои верши. Я читал, кое-что правил, предлагал то или иное. Один раз я спешил, и решил занести рукопись в его кабинет. Именно тогда я и обнаружил несколько новых листов на столе. В тот миг, я подумал, будто это продолжение, взглянул и не смог оторваться, пока не прочел их полностью. Так я узнал о тайне отца, которую он скрывал от всех всю жизнь. Великий герцог Герард Лефевр, чья железная рука и несокрушимая воля уничтожали врагов безжалостно и дерзко, в последний миг спасовал. В тот роковой день, когда он мог наконец спустя столько лет кровной войны, окончить распрю и уничтожить род Ламбер, его рука дрогнула. Перед тобой, Стефан! Герцог пожалел младенца. И решил воспитать его, как родного сына, в надежде таким образом искупить хотя бы крохотную толику причиненных бед. Герард Лефевр забыл лишь об одном! О проклятье. "Чей род объявит другой род кровным врагом, должен искоренить врага своего до последнего носителя крови, будь то невинным младенцем или беззащитным стариком, мужем или девой. Ибо не будет покоя тому, кто слово нарушит, и обрушатся страшные проклятия на тот род, который не выполнит завет древний". Отец спасовал и подвел его невинный младенец.
   - Проклятье всего лишь древняя легенда! Предание, миф! Нет никакого проклятья! Прошло столько лет и наш род процветал! Разве не так?
   - Ты не Лефевр! - холодно возразил Филипп. - Что же касается проклятья. Кому суждено понять шутки богов? Рано или поздно проклятье настигло бы нас. Оно уже нас настигло!
   - И кто в этом виноват? - не выдержал я, вскакивая. - Это из-за тебя!
   - Стой на месте, Стефан! Я не шучу! - прохрипел Филипп. Пистолет в руке дрожал, но по-прежнему смотрел дулом мне в грудь. - Не смей обвинять меня! Я исправляю начатое! Я делаю то, что должен был сделать мой отец!
   - Наш отец! - поправил Филиппа я.
   - Не смей его так называть, подкидыш! Ты грязный Ламбер - враг и предатель! Из-за тебя я лишился единственного брата! Именно ты разрушаешь наш род своей жизнью!
   - Михеля убил ты! - выкрикнул я в ответ. - Ты нагло его подставил! Подослал ко мне его собственных солдат!
   - Это была случайность! - защищаясь прокричал Филипп. - Случайность! Я желал убить тебя и только тебя! А ты все никак не желал отправиться к праотцам, мерзкий ублюдок! Ты и есть проклятье!
   - Тогда убей меня! Здесь! Сейчас! Давай!
   Я сделал шаг вперед.
   - Стой! Не вынуждай меня!
   - Стреляй, слабак! - я сделал еще один шаг. - Убей меня лицом к лицу.
   Филипп задрожал всем телом. Лицо перекосилось, пистолет в руке заходил из стороны в сторону. Брат сжал зубы, и нажал на спуск.
   Оглушительный звук выстрела грянул над левым ухом, самый кончик обожгло огнем.
   - Не верил до последней секунды, что у тебя хватит духа, - прошептал я, все еще пребывая в легком шоке.
   А Филипп, зарычав раненым волком что есть силы саданул меня пистолетом в голову. Тяжелая рукоять пришлась чуть выше виска, выбив тучу искр из глаз. Что и говорить, пистолет даже без пуль серьезное подспорье в рукопашной схватке.
   Я упал навзничь. Цепляясь пальцами за комод, попытался подняться. Рука сама собой нащупала канделябр.
   И в тот момент, когда Филипп повторно замахнулся, я ударил в ответ.
   Пускай Филипп всегда был моим старшим братом, и весовое и силовое преимущество оставалось за ним, однако он не зря выбрал путь политики. Сила Филиппа в словах и убеждениях. Он блестящий оратор и никудышный солдат. Я же участвовал в драках сотни раз, и пусть, не всегда побеждал, зато знал цену жизни.
   Наши удары встретились. Тяжелый пистолет нашел на увесистый канделябр и отлетел в сторону. Брызги горячего воска обожгли Филиппу лицо. Он вскрикнул, инстинктивно закрываясь. А в следующее мгновение канделябр вновь обрушился. На этот раз по голове, ломая с хрустом висок.
   Филипп рухнул будто подкошенный.
   Отбросив грозное оружие, я упал на колени, поспешил к брату. Схватил его за голову, не видя как багровая кровь льется по рукам, и заглянул в карие глаза, стремительно тускнеющие.
   - Филипп, я...
   Старший брат попытался что-то произнести, закашлялся. Изо рта вытекла струйка крови. И все. Как то сразу тело Филиппа обмякло, став словно тряпичным. Душа навсегда покинула мертвое тело.
   Все еще баюкая голову старшего брата на коленях, я завыл. Так воют волки, чувствуя смерть стаи. Протяжно, уныло, со жгучей тоской и пустотой в сердце.
   Еще несколько дней назад я был счастлив и имел все, чего желал.
   А сейчас я валяюсь на полу в борделе, в комнате залитой кровью похлеще чем на скотобойне, рядом с двумя мертвыми телами людей, которых еще совсем недавно считал братьями и готов был отдать за них собственную жизнь.
   Два мертвых тела на полу, и один живой мертвец, своими же руками, вырвавший и лишивший себя сердца и души.
   Воистину достойное и страшное проклятье!
  
   ГЛАВА 7.
   ОСКОЛКИ ПРОШЛОГО.
  
   Притон "Одинокие души" даже в кругу людей дна пользовался дурной репутацией. В сие заведение попадали обычно уже те, кто крепко-накрепко подружился с опиумом, и чьи души на половину пути в могилу.
   Располагался двухэтажный дом в самом сердце трущоб, огороженный от прочих домов забором из дикого плюща. На вид будто и вовсе нежилой. Крыша просела, вся в дырах. Ставни окон еле держатся, висят висельниками, раскачиваясь по ветру, жалобно стона. Двор притона в запустенье. Растет полынь, да вырос в человеческий рост сорняк.
   Квартал, где находился притон считался худшим в городе. В него подобно канализации стекались самые отборные куски напрочь прогнивших: бездомные, воры, убийцы - личности потерявшие последнее сходство с людьми.
   Увидеть в подобном месте дорогой экипаж столько же дико, как представить святого в обществе портовых шлюх. И все же это происходило. Экипаж, запряженный двумя пегими лошадьми медленно подъехал к забору притона и остановился. Спустя несколько минут салон покинули две фигуры. Плащи скрывали любые приметы, кроме одной - шляпу-котелок на голове одного из двоих. В остальном с уверенностью можно было сказать, что первый высокий и худой, второй чуть ниже и более упитанный.
   Время суток тоже угадывалось с трудом. Низкие серые тучи пронизали город, застилая округу полумраком. Ранее утром или поздний вечер - точнее сказать не удастся.
   - Бриго! - окликнул кучера один из неизвестных, тот что пониже. - Глядеть в оба! Если кто рыпнется сразу стреляй! Патронов не жалеть, людей тоже. Усек?
   - Чего не понять! - отозвался басом дюжий кучер. - Коль кто полезет всех перестреляю. Как кур! Не извольте сомневаться.
   - Вот и хорошо, - проворчал человек, кутаясь в плащ. Он зябко передернул плечами и поежился. - Дурное место. Хуже клоповника.
   - Страшно? - несмешливо осведомился его спутник. Сам же мужчина и внешне и внутренне оставался спокоен. Видал места и похуже.
   - Ты не ерничай! - накинулся на высокого и тощего упитанный. - Двигая давай, разговорился мне тут.
   - Ладно-ладно, остынь, - миролюбиво развел руками тощий.
   - Просто не люблю подобные места. Вот и все. - Оправдывался упитанный, пока они шли к притону. - Да и кто, позвольте спросить, любит?
   Тут они переглянулись и замолчали.
   Высокий резким ударом распахнул дверь и первым вошел в помещение. Его спутник поспешил следом.
   Первое на что поневоле обращаешь внимание, так это на резкий удушливый сладковатый запах. Пелена дыма столь плотна, будто в притоне обитает туман. Второе после запаха - это грязь и обилие тел. Люди здесь валяются на полу где придется. Иногда тела свалены просто в кучу, как куклы. Мутные глаза живых покойников не реагируют на очередных посетителей, пребывая где-то в собственном мире грез.
   - Ужасно, - с брезгливостью, протянул упитанный. - Как мы найдем его светлость среди них? Невероятно.
   - Найдем, не сомневайся, - отозвался спутник. И громко позвал. - Хозяин!
   Из глубины помещения показался худощавый мужчина. Большие холодные рыбьи глаза на впалой коже оценивающе оглядели вошедших. Следом за хозяином, больше похожим на воскресшего мертвеца, показались два крепких вышибалы.
   Хозяин не проронил ни слова, дожидаясь, когда чужаки сами начнут разговор.
   Паскаль, а именно Паскаль был одним из двух незнакомцев извлек из кармана серебряную монету. Показал ее владельцу притона, видя как рыбьи глаза налились алчным светом.
   - Мы ищем одного человека. Молодой дворянин. У вас появился около недели назад. Знаешь такого?
   Хозяин неопределенно пожал плечами, намекая, что серебро поспособствует дальнейшему разговору лучше всего.
   Камердинер бросил монету. Владелец ловко ее поймал и тут же монета исчезла.
   - Так этот человек у вас? - повторил вопрос Паскаль.
   Рыбьеглазый коротко кивнул.
   - Он наверху? - задал еще один вопрос Паскаль.
   И снова утвердительный ответ.
   - Мы забираем этого молодого человека, - безапелляционно заявил камердинер, - в благодарность заведение получит еще пять таких же монет.
   Паскаль извлек стопку серебра и положил на край стола. Хозяин притона оценивающе посмотрел на неизвестных ему мужчин, прикидывая какой суммой могут обладать нежданные гости.
   - А если я решу что плата мала? - первый раз за все время подал голос хозяин притона. Громилы за спиной мужчины расправили плечи. - И захочу забрать все ваши деньги? А?
   Хищный взгляд стервятника впился в лицо Паскаля.
   Однако камердинера голос мужчины ни сколь не смутил. Рыжий Паскаль пожал плечами, и спокойно, ответил:
   - Лично со мной у вас проблем не возникнет, джентльмены. Пускай я даже обладаю пистолетом и успею убить одного из троих, оставшиеся двое меня скрутят и отберут капитал. А затем, вероятней всего, убьют.
   На лицах собеседников выражались схожие мысли. И все же спокойствие упитанного рыжего человека с дурацким котелком на голове вселяло в души головорезов недоумение.
   - Повторюсь, со мной проблем не будет. Но не с ним, - палец Паскаля указал на Делмера вон Кея.
   Громилы и хозяин воззрились на спутника рыжего. Тощий мужчина не вызывал ни у кого из троих серьезных опасений. Опасным противником он не выглядел.
   - С ним проблемы будут, джентльмены. Даю свое слово! - торжественно произнес Паскаль. - А поэтому у вас есть два пути. Первый - не чинить нам помех и получить в конце награду. Либо второй - попытаться забрать все наши деньги. И о! Немалый скажу вам я куш! И, умереть глупцами. Теперь же, я, с вашего, джентльмены, позволения, отправляюсь наверх.
   Паскаль исчез, оставив Делмера наедине с алчной тройкой.
  
   Своего господина Паскаль обнаружил в третьей комнате слева. Изрядно исхудав, грязный и бледный, герцог едва походил на прежнего франтоватого дворянина.
   - Господь-Вседержитель! Да что же вы с собой такое учудили, сэр! - воскликнул Паскаль, поднимая вялое тело с кровати.
   Стефан не отреагировал, пребывая в грезах, даже не заметил слуги.
   - Заставили вы нас понервничать, сэр, - продолжал говорить камердинера, таща на себе герцога вон из комнаты. - Неделю без сна! С трудом отыскали вас, сэр! И угораздило вам попасть именно сюда! Крайнее безрассудство. Помоги же, не стой столбом!
   Последняя фраза обращалась к Делмеру.
   Вон Кей, подхватил герцога под руку, и они вместе потащили его по лестнице вниз.
   - Все же не удержались, - констатировал Паскаль, заметив три мертвых тела на полу.
   - Сам их и подтолкнул, - заметил осуждающе Делмер, - зачем трепался про изрядный куш? Костью голодных дворняг поманил и ждешь, что прочь уйдут?
   - Туда им и дорога, - не стал отрицать очевидное рыжий камердинер, - я капитал сберег, оловянная твоя голова! Понятно? Пять монет серебром отдать! Невидаль!
   - Скряга.
   - Да умолкни наконец.
  
   Пустая и тихая улица встретила мужчин все той же неясной погодой и двумя трупами на дороге возле экипажа. Невозмутимый кучер, покуривал трубку, держа винтовку на коленях.
   - Все тихо, Бриго? - осведомился Паскаль.
   - Как на кладбище! - подтвердил ухмыляясь кучер.
   Спустя несколько минут мужчинам удалось устроить молодого господина в салоне, после чего Паскаль отдал приказ:
   - Полный ход, Бриго! Убираемся из этой дыры и поживей!
  
   Мгновение назад мое тело, легкое и расслабленное плыло меж райских кущ, как вдруг резкий пронзительный, рвущий голову на части запах рванул меня резко вниз. Легкость моментально исчезла, каждый кусочек тела начал сотрясать жуткий спазм. Меня будто решили закрутить в узел, совсем позабыв, что с человеком подобный фокус провернуть невозможно.
   Спазм вызвал рвоту, а затем жуткий кашель. Я задыхался от странного аромата, каждый вдох приносил не спасение, а новую боль и приступ очередного спазма.
   - Хватит, - едва слышно прохрипел я. - Хватит!
   - Очнулся, хвала Вседержателю! - послышался облегченный и очень знакомый голос.
   - Паскаль? - неуверенно позвал я.
   - Он самый, сэр! - радостно воскликнул камердинер.
   - С пробуждением, милорд. - Раздался новый голос.
   - Делмер, ты тоже здесь? - прошептал слабым голосом я.
   - Где нам еще быть, как ни рядом, сэр? - сказал камердинер, и участливо спросил, - как себя чувствуете?
   - Что это за запах? - откашливаясь произнес я, стараясь убрать голову как можно дальше от источника зловонья. - Убери!
   - Это особая смесь курительных трав, - пояснил Паскаль охотно, - один врачеватель настойчиво советовал. Выгоняет остатки опиума из организма. Еще вам нужно будет принять настойку. И отобедать как следует. Сэр, отощали то как!
   Я пропустил тираду Паскаля мимо ушей. Голова, все еще очень тяжелая не желала подниматься. Тело не слушалось.
   - Где мы?
   - Я взял на себя смелость снять в пригороде небольшой коттедж. Свежий воздух и природа помогут вам, сэр, быстрее прийти в прежние силы.
   - Зачем?
   - Что зачем, сэр? - недоумевающе переспросил Паскаль.
   - Зачем вы вытащили меня с того света, покарай вас двоих Дьявол?! Зачем?!
   - Прошу прощения, сэр, за дерзость. Однако вопрос крайне глуп. Мы не могли поступить иначе. Я очень щепетильно отношусь к своим обязанностям, вам как никому другому об этом знать.
   - Тогда я увольняю вас обоих! И верните меня откуда забрали!
   - Всенепременно, сэр, - пообещал охотно камердинер. - Вот сначала поставим вас на ноги, а затем пожелаете - уволите, пожелаете - оставите. А пока поспите. Силы беречь надо. Ложитесь.
   - Не хочу, не надо, - я вяло попытался отмахиваться.
   Но тело предавшее меня вместе со слугами, послушно упало на мягкую перину. А в следующий миг я уже крепко спал.
  
   С той роковой ночи минуло более трех недель.
   Под пристальным вниманием Паскаля, смог окрепнуть и вновь обрел прежний облик.
   И сейчас я до боли сжимал рукоять трости, боясь сделать следующий шаг. Передо мной возвышалось место, где я вырос. Место, что я так привык называть старым милым домом. Отчим домом.
   И именно с человеком, которого двадцать лет я называл отцом, я боялся увидеться и одновременно желал встречи.
   - Я не могу.
   - Можете, сэр и должны, - твердо настоял Паскаль.
   - Что мне сказать человеку, который воспитал меня как родного сына, а я в благодарность убил его обоих сыновей? Что не хотел? Что жаль? Глупость!
   - Глупостью было уехать и не проститься.
   - Разве это что-то изменит?
   - Все годы, что я у вас служу, я не разу не усомнился в герцоге Стефане. Вы всегда поступали по чести, сэр. Уйдя сейчас, вы поступите гнусно. И потеряете навсегда мое уважение. Изменит ли это что-то для вас, решать только вам, сэр.
   - Ты всегда найдешь нужные слова, - я позволил себе горько усмехнуться.
   - Такова малая толика из моих обязанностей, сэр.
   - Спасибо, Паскаль.
   - Рад услужить, - слуга учтиво поклонился, сняв шляпу.
   Я переступил роковую черту.
  
   Мы встретились в кабинете герцога Герарда Лефевра. И я с болью в сердце осознал насколько сильно подкосился неукротимый дух великого человека. За прошедшие три недели герцог постарел на тридцать лет, превратившись из немолодого, но все еще крепкого мужчины в сломленного старика. Больше не чувствовалось в сидящем напротив меня человеке могучей энергии, бьющей ключом. Я видел убитого горем отца, лишившегося по воле неведомых злых сил разом всех сыновей. Великий и древний род вот-вот прервется вместе со смертью герцога.
   - Мой дед, Абрахам Лефевр слыл человеком вспыльчивым и нетерпящем компромиссы. - Неожиданно начал герцог спустя долгое время молчания. - Из-за амбиций он пошел наперекор здравому смыслу. Итогом стала кровопролитная война двух самых древних родов, ослабевшая обе стороны безвозвратно. Мне пришлось продолжить дело предка. В тот роковой день, Лефевры уничтожили последних Ламбер. И когда я увидел младенца не смог завершить начатое. Я увидел тебя, Стефан, и осознал как глуп был. Я забрал младенца и поклялся воспитать как родного сына, в надежде искупить вину. Я полагал, что если сумею воспитать достойного человека, то избегу проклятья. Двадцать лет я верил будто смог обмануть судьбу. Двадцать лет гордился сыновьями. Но проклятье настигло наш род.
   - Я.
   Но герцог не услышал. Горестно вздыхая, мужчина продолжил.
   - Я потерял двух сыновей. И, боюсь, потеряю последнего, - Герард Лефевр внимательно посмотрел на меня.
   Я вздрогнул под пристальным взором.
   - Я не собираюсь мстить, Стефан. В произошедшем виноват лишь я один. Прежде, чем ты уйдешь, позволь сказать следующее. Пусть по крови ты и Ламбер, но я воспитал тебя истинным Лефевром. Я гордился тобой, сын, как гордится любящий отец. Я всегда уважал твой выбор. И сейчас я приму любой ответ, каким бы он не оказался...
  
   Паскаль отыскал меня у старого пруда. Слуга тактично остался за спиной, дабы не нарушить покой. Я же глядел, как плещутся карпы, как блестят серебряные чешуйки.
   Мои мысли витали где-то далеко.
   У любой истории есть начало и есть конец. Ничто не вечно. Вот и моя история неумолимо подходила к окончанию. И как всегда в любом романе главный герой должен принять правильное решение, выбрать свой путь. Верным ли он окажется? Ответит время. Оно лучше прочих поставит все на свои места и рассудит по чести.
   Какой выбор ждет меня? Какая дальнейшая жизнь? Кто я? Ламбер? Лефевр?
   Отвернувшись от карпов, я посмотрел на наливающееся алым заходящее солнце. Еще немного и оно сначала зайдет за верхушки деревьев, а затем алый круг поглотит горизонт. Чтобы завтра вновь воспарить над небосводом.
   Говорят, утро вечера мудренее.
   И я полностью с этим согласен.
  
   *конец*
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   - 41 -
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"