Аннотация: Осгот - мощнейшая твердыня акриосского севера. Могучий защитник людского мира от свирепой снежной нечисти. Но что это за странные трещины рассекают его тело?
Три пророчества болотной ксены
ЧАСТЬ 1. Охотники
ГЛАВА 5
На выходе из тоннеля, прогрызенного, судя по виду, в незапамятные времена какой-то зловредной нечистью, показались две фигурки, закутанные в козлиные шубы. Смотрелись они настоящими великанами: высокими от природы и широкими из-за шуб. Сегодняшняя ночь была безлунная, но звёздная, как назло. Снег, не успевший растаять с зимы, многократно отражал свет и, по контрасту с тьмой подземелья, едва ли не слепил. При таком превосходном освещении Ветер опасалась, что снаружи она будет видна, как на ладони, даже несмотря на камуфляжный серо-снежный плащ, одолженный нелюдями-провожатыми. Однако проводники ободряющими жестами призывали её выбраться на свет, и поторопиться, к тому же.
Расстояние до следующего тоннеля они, втроём преодолевали не спеша: то переползая от скалы к скале, то замирая в стремлении изобразить камни. На стенах Осгота всё было относительно спокойно - маскировка удалась на славу, но Ветер всё равно не покидало чувство чего-то неправильного. Нет, она понимала, что другого способа добраться до цели ей не отыскать, но вступить ради этого в сговор с нечистью?.. Не иначе Провал попутал.
Эти разрисованные нелюди встретились ей в таверне в деревушке, одной из тех, что снабжали Осгот свежей провизией. Закутанные в плащи - чтобы вообще ни разу не привлекать к себе внимание, но при этом слишком бросающиеся в глаза своей отчуждённостью среди толпы весёлых работяг - они напомнили Ветру себя.
-- В Осгот так просто не попасть, - шепнул ей сипло тот нелюдь, что казался постарше из-за пушистой белой бороды. - Все телеги с провизией проверяются так, будто враг герцога живёт по эту сторону крепости, а не наоборот.
И размалёванный, ещё больше понизив голос - так, что различить его смог бы лишь тонкий слух охотницы, - поведал о том, что знает путь получше.
-- Деньги? - удивилась Ветер. Не будь она когда-то охотницей, быть может, желание трактирных выпивох подзаработать на отчаявшемся путнике и не показалось бы ей настолько странным. Но женщина всю свою жизнь имела дело с нечистью, и ещё ни разу не слышала о том, чтобы золото для них имело какое-либо значение.
-- Истинно так, добрый господин, - надменно подтверждает нелюдь постарше. - Нам нужно золото для того, чтобы освободить нашу сестру. Этот старый горный козёл, г-герцог, держит её в плену в своей проклятой крепости и не отпускает видеться с роднёй!
-- И вы думаете, он продаст её вам за золото? - Ветер знала, что нечисть любит задирать нос и придерживаться о человечестве не самого лестного мнения. Но это показалось ей чересчур в свете того, что она сама слышала о герцоге Оттару дер Осгот. Старик сам слыл на всю округу заядлым охотником и коллекционером трофеев. Даже если он и пленил какую-то девицу из их чумазого племени, то отдавать обратно за жалкую горсть золотых уж точно не станет. Впрочем, нелюди оказались не настолько наивными, и золото собирались потратить на подкуп часовых во время побега, который собирались организовать дамочке в самом скором времени. Их планы нисколько не трогали Ветер - однако из беседы она поняла, что нелюди прекрасно осведомлены о тайных ходах, ведущих в крепость, и это было ей на руку.
Пройдя ещё немного тропой между скал, нелюди в шубах остановились и указали в сторону огромного валуна.
-- Вот и вход, -- шепотом пробасил нелюдь помоложе, чье бледное лицо было покрыто белым пухом ещё не так сильно, чтобы черные полосы на щеках стали неразличимы.
Ветер недовольно обернулась:
-- Бросить меня тут решили, пёсьи дети? А как же ваша сестра? Долго ещё со спасением тянуть будете?
-- Не в этот раз, добрый странник, -- покачал тот, чья белая спутанная борода смешно торчала во все стороны из-под шапки.- Мы не настолько храбры, как ты. Мы выберем лучшую ночь, чем эта.
-- Провал с вами. Тогда примите мою благодарность. -- Ветер бросила им мешочек с оговоренным числом монет. Поймав мешочек, нечисть оживилась, совсем как обыкновенные трактирные попрошайки, и тут же прекратили ныть.
Охотница, спрятавшись за валуном, ещё некоторое время наблюдала за огнями крепости. За это время возня за спиной окончательно стихла -- дикари спешно ретировались. Ветер не обратила на это внимания и, наконец, решившись, двинулась вперёд, по узкой каменной расселине, освещая себе путь мерцающей лесной гнилушкой. Несколько раз проход сужался до такой степени, что казалось, пролезть дальше невозможно. Но женщина продолжала подниматься, а опасные участки оставались за спиной. Промучившись около часа, она убедилась, что снежная нечисть не обманула. Лаз действительно вёл вглубь самой неприступной в Акриосе твердыне - и как только о нём ещё враги не прознали! Если даже этот лаз и был благополучно забыт людьми сейчас, в безупречной обороне крепости существует опасная брешь. Тем более, если ход и вправду ведет, как ему сказали, в жилые этажи. Человек в плаще усмехнулся и полез дальше -- именно там и находилась его цель.
Снежную накидку пришлось оставить в тоннеле, потому что в полумраке коридоров её старый добрый лесной тёмно-зелёный плащ был куда лучшим союзником. Дверь в покои герцога Ветер узнала сразу: толстая, массивная, дубовая орясина, обитая кованым железом и красным бархатом: помпезно, солидно и, надёжно, - всё как любят эти благородные владельцы замков. Часовой был вырублен быстро и бесшумно, спрятать его Ветер решила прямиком за дверью, понадеявшись, что петли покоев начальства смазывать обычно не забывают. Толкнув дубовую створку, охотница очутилась внутри объятых бархатной темнотой комнат.
Осторожно косясь на роскошные драпировки, Ветер сделала несколько шагов по невероятно мягкому ковру. Комнаты, даже по запаху, не слишком походили на обиталище "старого горного козла", в душу охотницы начало закрадываться подозрение, что она попала не по адресу. Стены спальни были со всех сторон увешаны зеркалами самых разных размеров. И во всех сразу растерянно металось отражение женского лица, обезображенного четырьмя безжалостными шрамами.
"Спокойно, Ветер! -- уговаривала себя та, что слишком далеко зашла, чтобы сдаться так просто. -- Герцог вряд ли настолько влюблен в свою лысину. Это скорее всего, спальня одной из его дочерей".
Вот только были ли у него дочери? Про сыновей охотница ещё слыхала в придорожных трактирах. Про женщин в этом безбожном Акриосе вспоминали так редко, что единственная из семьи Оттару, кто был более-менее на слуху, - это горная дикарка, которую, по словам проводников в козлиных шкурах, герцог томил в плену.
Особо утомлённой девица, возлежавшая на огромной постели из шкур диковинных зверей Крайнего Севера, Ветру не показалась. Зато чёрные полоски на её щеках с болью отзывались в сердце охотницы, напоминая о собственных шрамах, - и были прорисованы гораздо чётче и аккуратнее, чем у трактирных нелюдей. Голубовато-серебристые в звёздном свете волосы, разбросанные по подушке напоминали не куриный пух, как у тех бородачей, а, скорее, перья высокогорного ковыля. Ветер не удержалась и попробовала на ощупь локоны горной красавицы, затем едва различимую шёрстку, покрывающую шею и плечи: эта воздушная девица едва ли могла называться "сестрой" немытым трактирным харям, которые и на нечисть-то, по правде сказать, смахивали не больше, чем прочие их подзаборные коллеги. Однако они знали секретный ход в эту крепость и продавали сведения за золото любым проходимцам, что ни попросят... Ветер почуяла, как внутри неё закипает злость. Акриос был врагом её родины, Овлата, но эта крепость выполняла ту же самую работу, что и она со своими Лесными Куницами: защищала человечество от угрозы нечисти. Оставить всё, как есть, означало закрыть глаза на разрушение основ миропорядка... И всё же Ветер ещё не забыла, зачем пришла.
Оценив убранство комнат пленницы, Рэдиа сделала вывод, что герцог изводит немалую долю своих охотничьих трофеев на то, чтобы побаловать дикарку. Но на стенах и диванах искомой зелёно-полосатой шкуры не нашлось, поэтому Ветер, без малейшего колебания, полезла в платяной шкаф и, увлёкшись поисками, вдруг почувствовала на своём горле острую кромку костяного ножа.
-- Ну и чего же такой уродине потребовалось в моём гардеробе? - вкрадчиво прошелестел голос холодной радды. Её тоненькие руки, мерцающие в звёздном свете, обвили шею Рэдии. Охотница знавала такой тип нечисти, весьма опасный для мужчин, и возблагодарила светобогов за то, что родилась женщиной.
-- Я ищу шкуру, - ответила Ветер честно. Нечисть тем выгодно отличалась от людей, что плохо понимала намёки, а потому с ней нужно было говорить в лоб. - Шкуру тигра-танту. Я знаю, что около года герцог участвовал в королевской охоте в Страхолеси и добыл редкого зелёного тигра...
-- Шуба из редкого танту не сделает тебя привлекательнее, поверь! - воскликнула нечисть и звонко расхохоталась. - Лучше попроси у своих богов новое лицо - а то смотреть страшно!
-- Я и не надеялась, будто нечисть с перьями в башке сможет что-нибудь понять. Отвечай: эта шкура у тебя?
-- Разве ты в том положении, чтобы грубить герцогине дер Осгот, грязная лазутчица? Вижу по глазам, слышу по речи: ты явилась из Овлата. Так говори же: зачем?
-- Я и говорю тебе, башка в перьях: пришла за своим танту. И я более чем уверена, что он у тебя: его полоски тебе как раз... к лицу.
-- "Своим танту"? Ты не в себе, видать. Зелёного танту отец подарил мне. И я не собираюсь с ним расставаться...
Ветер не стала слушать дальше. Воспользовавшись тем, что возмущённая "герцогиня" и думать забыла про контроль оружия, охотница без особых усилий вывернулась из захвата и сама скрутила хрупкие ручки рады у неё за спиной.
-- Не помню, чтобы спрашивала у нечисти дозволения забрать свою добычу!
--Но это же и не твоя добыча, дорогая гостья, - послышался насмешливый мужской голос с порога спальни. Рэдиа вскинулась на голос и замерла, увидев направленный на себя болт арбалета. Герцог дер Осгот и вправду оказался мужчиной немолодым, однако крепким и явно опасным в бою. Единственным преимуществом Рэдии в тот момент стала пленённая ею холодная радда, чем охотница не преминула воспользоваться, выставив живой щит прямо перед собой.
-- Не дури, девка. Я умею стрелять и не промахнусь, как бы ты не изворачивалась. Отпусти дочку. Староват я уже стал, бессонница одолевает, и вот же неприятность: едва ко сну отходить начал - как вы шуметь взялись. Пришлось вставать проверять, с кем это там дочка посреди ночи хохочет...
-- Арбалет не забыли, конечно же, - попыталась съязвить Ветер, но герцог даже не обратил внимания на её выпад.
-- Естественно. ...И что же я слышу? Попытка прорыва? Мятеж? Любовная интрижка? Нет. Всего лишь жалкая попытка наложить лапу на мои охотничьи трофеи! Это просто неслыханно.
-- Вы убили танту? - перешла Ветер в наступление, хотя расклад сил был явно не на её стороне.
-- К сожалению, нет. На охоте меня прикрыл один нидасский парнишка из делегации Нерушимой. И, прошу прощения, вы нисколько на него не похожи. Он, по крайней мере, был наслышан о манерах и любезно уступил добычу мне, когда пришло время.
Ветер разжала хватку и позволила радде выскользнуть и опрометью броситься под защиту герцога. Это не было актом "любезности", на которую намекал тот, - силы стремительно покидали охотницу. Единственное, чего она жаждала, - это уничтожить танту своими собственными руками, но новости из Страхолеси догнали её слишком поздно - уже после зимовки в лесной глуши. Пробираясь в крепость, она осознавала, что это конец её пути: увидеть шкуру, лично убедиться, что кошмарный зверь из её снов действительно повержен, а после... Что ей остаётся делать теперь?.. Лишённая цели, Рэдиа снова чувствовала себя опустошённой. И виной тому был какой-то неизвестный юнец из Нидаса, на краю земли, который настолько не верил в свою охотничью удачу, что посмел уступить столь редкий трофей этому нахальному старику...
Судя по повышенному интересу грабительницы к шкуре и прочим мелочам, герцог твердо уверился, что девчонка никакой особенной угрозы ни для него, ни для его крепости не представляет. Единственное, что волновало герцога: как ей удалось обойти все посты охраны.
-- Однако, шкуру я вам так просто не отдам, дорогая гостья, - заявляет герцог, не подумавши отвести прицел арбалета от "дорогой гостьи". Какая там шкура, когда ежу понятно, что живой он лазутчицу из крепости не отпустит. Впрочем, Ветру теперь уже было всё равно: без цели ей некуда было бежать, да и незачем. - Это подарок короля, и, кроме того, - мой подарок Кине. Однако у меня к вам есть несколько немаловажных вопросов. Потрудитесь...
-- Попасть к вам было проще простого. Снаружи есть лаз, - отвечала Рэдиа бесцветным голосом. - Я покажу вам, это недалеко отсюда. Знают о нём все, кому не лень: спросите как-нибудь в Приосготском трактире у бомжей, ряженных в холодных радд.
-- Непременно поинтересуюсь, покорнейше благодарю за помощь.
-- Ответьте и мне на один вопрос - в счёт этой благодарности.
-- Что ж, изволь. - Герцога явно забавляла её непритязательность.
-- Тот юнец, о котором вы говорили: кто он такой?
-- Ах этот... Молодой дворянчик из нидасской делегации. С виду никогда бы и не подумал, что охотник, однако же стреляет он недурно. Фамилия даже для Нидаса чудноватая: ар-Как-то-там. Не запомнил, прошу простить старика.
-- Ар-Насарион, - подсказала вдруг уже оправившаяся от потрясений радда и пояснила без тени смущения: - Красавчиков, вроде него, я запоминаю: брюнет, хвост длинный - что у ргона - и пальцы такие, ммм... изящные.
-- Замуж за южанина не отдам, - на всякий случай напомнил ей герцог строго.
Радда пожала плечиками равнодушно:
-- Нет, так нет. На всё воля ваша, отец.
-- И выдумает же, глупая девка, пальцы! Какому мужчине нужно такое изящество? А вот то, что он под перчатками вечный рисунок скрывает - так то я прекрасно помню. Янот премерзкий - терпеть не могу этих тварей, - никто из добрых людей себе такое на тело, светобогами дарованное, в жизни не набьёт!
Рэдиа подняла на герцога глаза, в которых минуту назад не было ни капли жизни, но сейчас всё сильнее с каждым мигом разгоралось новое пламя. Тихо сидеть здесь и ждать казни, когда где-то на юге преспокойно разгуливает по улицам какой-то баловень судьбы, которому под руку - совершенно случайно - попалась её законная добыча, цель, ради которой она только и жила последние месяцы?! Ну уж нет!
ГЛАВА 6
Вооруженные солдаты забегали по крепости, ловя таинственного вора. Вору пришлось туговато, поскольку вход в заветный подземный лаз оказался отрезан внушительной толпой народа. Отчаянно выругавшись, Рэдиа дернула в первый попавшийся пустой коридор.
Каким-то чудом охотнице удалось добраться до одной из осготских конюшен, где, брошенный в совершеннейшем беспорядке среди пяти своих собратьев, словно дожидался её запряженный фургон. Рэдиа Ветер вскочила на козлы и что есть силы стегнула лошадей. Несчастные звери, которые до этого мирно спали, обиженно заржали и понесли.
На пути взбесившихся животных воины разбегались врассыпную. Вскоре показались и ворота. Бывшая предводительница Лесных Куниц прямо на полном ходу спрыгнула с упряжки, отправила ошалевшей охране подъемника полдюжины стрел, стараясь лишь вывести солдат из борьбы, но не покалечить. Оглушила тех, кто ещё сопротивлялся и запустила механизм подъемника. Железные ворота скрипнули, но поддались и поползли вверх, выпуская охотницу на волю. Фургон пришлось оставить себе, потому что расседлывать лошадей не хватало времени, да и скрываться за ним от летящих вдогонку стрел оказалось не в пример удобнее.
Предстояло ещё одно сложнейшее испытание -- бешеная скачка по не менее бешеным горам. И если бы Ветер сама не была бешеной настолько кстати, на всем путешествии заведомо можно было ставить крест.
Разбитое корыто, которое имело честь служить повозкой, громким скрипом намекало на свою непригодность к таким марш-броскам по пересеченной местности. Ветер весело и злобно ругалась на него, на кобыл, на снег и горы. А ещё больше на неизвестного юнца, посмевшего увести добычу у неё из-под носа. Теперь не остается ничего, кроме как мчаться в Нидас и искать там следы этого паршивого енота! Охотница представляла, что сделает с ним, когда найдет, и сердце сладко замирало в предвкушении мести. Оставалось только выбраться из этой передряги и отвязаться от солдат Акриоса.
Но то ли солдатам было запрещено отлучаться из крепости без приказа, то ли герцог решил сделать ей ответный подарок за раскрытие секретного лаза, однако едва Ветер миновала расстояние полёта стрелы, потуги преследовать её мгновенно прекратились. Охотница насторожилась, чувствуя неладное, - из повозки время от времени доносилась подозрительная возня, - но останавливаться в опасной близости от крепости так и не решилась.
Весь остаток ночи Ветер мчалась прочь от Осгота. Корыто, гордо именуемое повозкой, к чести его, выдержало и не развалилось по дороге. Таким образом, уже к утру женщина преодолела Акриосские горы и выбралась в более привычные для себя предгорья.
Только в лесу у небольшой речушки, Рэдиа позволила себе остановиться, дрожащими от усталости руками распрячь взмыленных лошадей и провалиться в глубокий сон.
Проснулась она за полдень от назойливого шороха. Подскочив в одно мгновенье по укоренившейся привычке, женщина не поверила своим глазам: на тряпье внутри фургона восседал какой-то бродяга, разглядывая её мутным и отрешенным взглядом. Бродяга имел довольно жалкий вид: всклокоченные русые космы щедро перемешались с соломой из повозки, потрепанная серая форма Осгота нестерпимо воняла дымом, а от перегара, тянущегося от гостя поморщилась даже привычная к таким вещам Ветер. Несчастные глаза отражали немалые страдания от похмелья и хронического непонимания, что происходит.
Рассвирепевшая Рэдиа решила ему помочь и, схватив первый попавшийся тяжелый предмет, запустила им в пьяницу, громогласно ругаясь. Бедняга страдальчески поморщился.
Ветер осознала, кто был причиной ночных шорохов и беспокойства во время дороги: этот стойкий пьянчуга ухитрился проспать в повозке не только её дерзкий налет, но и бешеную езду по горным дорогам! От подобных догадок женщина от души расхохоталась.
-- Ну хватит ржать уже! - страдальчески поморщился бродяга. - Башка гудит, как цвержий колокол! Где я, во имя светобогов, есть?! Что за бесов лес?!
-- Это ж надо было так наклюкаться, братишка! - Отсмеявшись, Ветер потянулась за колбасой, припрятанной под рогожкой в ящике, полном провизии. - Мы вчера на этой колымаге все окрестные камни собрали - а ты ни ухом, ни рылом!
-- Ты кто, Провал тебя забери?! Нас по шестёрке на фургон набирали! И отправлять хотели на рассвете!
Дивар во все глаза рассматривал спутницу в зелёном плаще, но никак не мог взять в толк: каким это бесом среди его сослуживцев могла затесаться баба - да ещё столь приметная? Она даже близко не имела ничего общего с родным Осготом - и, тем не менее, распоряжалась в казённом фургоне с припасами, как у себя на кухне! Заикнуться об этом вслух солдат не решился, как следует, разглядев за её спиной лук и тул со стрелами. Не кухарка, однозначно, - стало быть, начальство смилостивилось и отправило с ними кого из лесных охотников? Но где же тогда остальные?
-- Судьба тебя не любит, парень, - заявляет Ветер. - Не знаю, куда там вас собирались отправлять, но сильно сомневаюсь, что нам с тобой по пути.
-- Не понял... Так ты... - Дивар выскочил наружу, чтобы осмотреться, как следует, но, кроме леса и их единственного фургона, не приметил больше ничего. - Так ты повозку угнала?!.. Из...Осгота? Как?!
-- Как знать. Видать, улыбнулись боги. Приглянулась им моя цель.
-- И меня, заодно, из крепости похитила?! Бесова же кочерыжка, а я ведь нарочно в свою телегу пораньше залёг, чтоб не проспать! Ну что ж... умыкнула, как девицу, теперь женись!
-- Не. - Охотница равнодушно сплюнула на землю шкурку от колбасы. -- Назад я тебя не повезу.
-- Назад меня и не возьмут.
-- Да ну? Чего натворил?
-- Под распределение попал. Теперь в Осгот мне хода нету. Не станут двадцать одного ждать. Коль сам по назначению не прибуду - как пить, дезертиром объявят...
Похмелье и так не добавляло ему радости жизни, однако представив эту перспективу, Дивар стал ещё мрачнее. Ветер тоже стремительно теряла благодушный настрой: в ней сражались противоречивые чувство вины за это невольное похищение и желание, как можно скорее, оставить все эти глупости и отправиться в путь за своей новой целью.
-- Далеко тебе? - выдала она, наконец.
--До Эзен-Ксеновских топей.
-- Что ж тебя так судьба-то не любит? И сдались твоему герцогу эти гнусные болота?
-- Не сдались. Пока на добрых людей не полезли. - Дивар и сам бы хотел знать, на кой бес ему эти глупые болотные приключения, но обсуждать приказы герцога с какой-то разбойницей считал ниже достоинства осготского солдата.
-- И там тоже неспокойно? Хм, - задумалась охотница совсем ненадолго. - Мало нам Страхолеси было... А чего же это вдруг ваш снежный герцог аж до болот решил раскинуться? Лесные отряды, небось, имеются в стране?
-- Имеются. Да где ж они все, когда стране потребны стали? Тут только мы одни и могём...
-- О чём ты? Горы да лес - и близко не одно и то же. А уж болота и подавно: ни то, ни другое. Это тебе любой охотник скажет. Как прикажешь бить нечисть, не зная, на что она способна? Самоубийство - и только. Уверена: ваши лесные прекрасно всё понимают, и потому в болота эти - ни ногой.
Лесные-то молодцы, понимают, то ли дело солдат - герой подневольный: куда послали - туда и пойдёт... Дивару такие разговоры резко стали не по нутру. Чего зазря гадать, кто и зачем их туда послал, когда приказ был дан, и от него не уйти? То есть, сбежать-то можно хоть куда - а с совестью своей да присягой что делать прикажете?
-- Не передумал ещё? Нет? Право твоё. Ну, в топи-то мне всяко не по пути, не обессудь. До развилки довезу и высажу.
-- Кто ещё кого высадит, эй! Это казённое добро! Принадлежит Осготу и герцогу его.
-- Считай, что герцог мне подарил. Как откуп за моего танту.
Дивар насупился, услышав в ответе издевку, но наконец решился задать главный вопрос, мучивший его:
-- Что тебе понадобилось в нашей крепости? Ты ж явно не голодаешь, чтобы тащить провиант из самой охраняемой на севере...
-- Ох, про "самую охраняемую" постыдился бы! Солдатики ваши - ну просто на один зубок, серьёзно! И крепость дырявая, как решето.
-- ...И охотников лесных "вашими" назвала, хотя за версту видать, что ты из их шарашки!
Лесные охотники в Акриосе были довольно закрытой группой - и знали друг друга лучше, чем собственных родичей. Единственные, кто мог бы противопоставлять им себя, это ребята из Чащ Хаоса.
-- Овлат! - выдохнул Дивар потрясённо.
-- Да быть того не может! -- огрызнулась охотница в ответ. Думал он, по её мнению, преступно долго, но вину за то Рэдиа решила списать на похмелье.
Солдат хмуро молчал, пытаясь сообразить, каким ветром могло занести овлатскую лазутчицу в святая святых Акриоса, и чем Осгот мог помочь в их главном намерении -- прорвать южные границы державы. Овлатцев он не любил настолько, насколько только может истинный воин Акриоса. И дело тут даже не в каких-то личных счетах, просто мнение о подлых захватчиках вообще и об Овлате в частности было не самое лестное.
-- Ладно, подъём! -- скомандовала Ветер и, не дожидаясь реакции своего попутчика, забралась на козлы. -- Нечего рассиживаться, если всё хочешь нагнать своих.
Див тут же раздумал ссориться. Как бы то ни было, а ему вовсе не улыбалось тащиться на край света пешком.
Дорога до Железных Подтопков заняла ещё три дня. Там пути Рэдии с Диваром окончательно разошлись, хотя поладили они за время дороги вполне сносно.
Маршрут солдата лежал дальше на восток, на границу с топями, где ему предстояло отыскать потерянных товарищей, а после отправиться в глубь непроходимой чащи. Рэдиа же Ветер отправилась на юг, в долгий путь к Агатовому перевалу, миновав который, она очутилась бы в Ирсене - небольшом королевстве, лежащем между Акриосом и Нидасской Империей. Уже несколько десятилетий оно тонуло в бесконечных междоусобных войнах: противоборствующие благородные дома никак не могли выбрать одну столицу из двух и, в результате, разоряли это маленькое и небогатое королевство ещё больше.
За Ирсеном лежала Великая и Нерушимая Нидасская Империя. Несмотря на громкое название, на самом деле, от былой Нерушимой Империи сейчас осталась хорошо если половина владений. Другая половина отошла наиболее предприимчивым соседям: Енею, Овлату, Западному Пределу -- самыми различными способами: огнем, мечом и родственными связями. Немалую часть плодородных земель Нидас потерял в результате рискованных экспериментов государственных магов: огромные территории на границе с Орсо оказались напрочь выжженными и непригодными для жизни,- после чего и маги Нидаса также перестали существовать, так что исправлять содеянное стало решительно некому.
Правила всем этим огромным ящиком нечисти молодая императрица Нерушимой Нидасской Империи, маркиза Сильвии и Ниила, Властительница Трех с Половиной земель Никаэль из рода Синдеров.