Аннотация: Мамочки и папочки! Дедушки и бабушки! Об этом вам никогда не расскажут ни в одном детском саду! Это страшная тайна!
Детский садик.
Господа взрослые и умные, просвещенные люди, живущие в наш продвинутый информационный век! А знаете ли вы, что такое современный детский садик? Да, тот самый, который находится в вашем или соседнем дворе? Тот, в который наверняка, ходят ваши обожаемые и горячо любимые детки или внуки?!
- Конечно! - скажете, ни капельки не усомнившись, вы. - Там ребятишки учатся, занимаются, развиваются под руководством высококвалифицированных профессионалов, специально обученных в серьезных учебных заведениях с углубленным погружением в детскую психологию, нюансы каждого года жизни, и наработанным умением быстро и грамотно подтереть случайно упавшую на пол полужидкую какашку.
Эх, граждане родители и более далекие предки! А хотите, я с вами поделюсь секретным наблюдением за одним днем жизни сего богоугодного заведения? Той, сокрытой от глаз родителей изнанкой, о которой они даже не догадываются?
- Какая нехорошая женщина, - сдвинув брови, скажет чей-то дедушка, - она пытается очернить отработанный еще при советской власти воспитательный процесс!
А я скажу:
- Нет, дорогие мои. Просто хочется, чтобы и вы посмеялись и погрустили над нашими совсем не детскими российскими реалиями. А также прониклись всей серьезностью того, что происходит за веселым и нарядным фасадом. А воспитательный процесс тут совсем не причем. Итак.
Утро. Семь часов. Воспитательница с высшим образованием открывает группу и, зевая, вешает свое пальто на крючочек между стенкой и детскими шкафчиками. Увы, шкафов для взрослых как-то не предусмотрено статьей расходов Департамента образования. Туда же, только на пол, ставит старые сапоги и валенки для гуляния. Не помещаются. Она качает головой и, держась за поясницу ( в свои сорок лет! Детки-то тяжеленькие!), наклоняется и ставит одну обувь на другую. Идет в группу и включает свет. Две лампы помигали и отдали Богу душу. Она тяжело вздохнула. До следующего полугодия не поменяют. У садиков, прикрепленных к школам, денег-то своих нет! А с родителей собирать - ни-ни! Она уныло оглядывает пока еще пустое и холодное помещение: стеклопакет давно перекосило, но как не заклеивай, дует все равно. А менять - школьным бюджетом не предусмотрено. Но вот открылась дверь и вошла первая мамочка, тянущая за руку полуспящего сына.
- Здравствуй, Алечка! - заворковала воспитательница. - Как твои дела, маленький? Справочку от врача принесли?
- Ой, нет, не успели. Вечером зайдем ко врачу, завтра принесем!
- Пожалуйста, постарайтесь. Вы уже не кашляете?
Алечка разражается надрывным бронхиальным кашлем, а из носа выскочила зеленая сопля и немым укором повисла на кончике губы. Мама краснеет, но вызывающе задирает подбородок.
- Я не могу долго сидеть на больничном!
Воспитательница вытаскивает из кармана салфетку и вытирает так некстати вылезший наружу компромат.
- Иди в группу, Алечка. - Со вздохом говорит она. Мама радостно выпархивает на улицу.
Хоровой рев в исполнении братьев Васильевых приближался неотвратимым морским прибоем. Дверь распахнулась, и грянуло крещендо. Воспитательница собралась с духом и открыла дверь из группы в раздевалку:
- Здравствуйте Ванечка и Сашенька! - пытаясь перекричать стереоинфразвук, крикнула она. Рев раздался с удвоенной силой. Красная, взмокшая мать одновременно пыталась снять верхнюю одежду сразу с двух близнецов. Воспитательница села рядом и начала раздевать Ванечку, одновременно поглядывая на Алечку, что-то крушившего в группе. Наконец, все было снято и развешено по шкафчикам. Вера Ивановна твердою рукой развернула мальчишек с возгласом:
- А там Алечка конструктор собирает! Без вас, между прочим!
Пароходная сирена умолкла, уступив место деловитому сопению и напористому шагу в сторону места события. Благодарная мамочка тихой мышкой вымелась за дверь. Потихоньку предбанник начал заполняться родителями с детьми. Наконец, к восьми часам пришла помощница, нянечка Тамара. Быстро сунув куртку на тот же многострадальный крючок, а свои сапоги поверх валенок, она зашла в группу, размахивая перед носом рукой.
- Что там? Душно? - поинтересовалась Вера Ивановна.
- Угу, хоть хлорку разбрызгивай. Наденькин отец хоть когда-нибудь просыхает? Или у него одеколон с запахом вискаря? - Тамара прошла к еще одному крючочку и надела рабочий халат. - Сколько у нас сегодня?
- Пятнадцать. И Гриша Милютин.
- А, наше ДЦП в фазе непрерывной активности...
- Да, надо будет присмотреть, чтобы опять что-нибудь не сломал...
- Ага, или кого-нибудь. Помнишь, только мы отвернулись, он сразу зубами Наденьке в руку вцепился?
- А вопила она! Сирена воздушной тревоги отдыхает!
- А Гриша обкакался с перепугу...
Они засмеялись.
- Не знаешь, то ли ранку сначала обработать, то ли какашки бежать собирать...
Тамара схватила пустую посуду:
- Я за завтраком!
Вернулась она в обнимку с чайником и подносом, загруженным размазанными и плохо пропеченными квдратиками. Вера Ивановна уже накрыла на столики.
- Ребятки! Идем, моем ручки и садимся кушать!
Пока дети мыли ручонки, Тамара разложила принесенное по тарелкам и разлила по чашкам.
- Том, - спросила Вера Ивановна, - Это что?
Она кивнула на тарелки.
- А это, Вера Ивановна, творожный пудинг! Понюхайте! - Тамара сунула воспитательнице тарелку под нос. Пахло плесневелыми макаронами и старым творогом.
Вера Ивановна осторожно попробовала и передернула плечами:
- Гадость.
- Может, накормим хлебом с маслом? А это, - Тамара кивнула на тарелки, - выкинем?
Вера Ивановна подумала и сказала:
- Нельзя, Том. Вдруг какой ребенок проговорится, что его завтраком не накормили? Родители, не разобравшись, что к чему, сразу на тебя и меня в Департамент напишут, что мы воруем у деток еду. И нас уволят.
- А может, родителям объяснить, чтобы они по поводу еды в Департамент написали?
- Нет, - с сожалением качнув головой, сказала Вера Ивановна. - Премии лишат. А у меня сапоги дырявые. Еда-то не изменится, а нас комиссиями замучают. Оно тебе надо?
Тамара подумала и покачала головой.
В результате, ребята все равно съели только хлеб с маслом и запили жидким кофейным напитком. Вся запеканка тихо упокоилась в недрах унитаза. Дети тоже глупцами не были, и абы какую дрянь в рот уже не таскали.
Помыв ручки и сказав спасибо, малышня утянулась на музыкальные занятия. Тамара включила радио и начала мыть пол.
Попрыгав на музыке и порисовав геометрические фигуры с Верой Ивановной, старшая группа начала собираться на улицу.
- Ребята! - зычным голосом перекрыла разноголосый хор воспитательница, - сначала одеваем штанишки и сапожки. У кого не получается, подходим к нам с Тамарой Петровной.
- Ты! Х..р м..й! Это мой стул! - заорал на Сережу Ваня. - Это я первый его занял!
- Сам ты х..й! Вея Ивановна! А Ваня югается! - подошел к воспитательнице Сережа.
- Так, Ваня! Иди сюда! Будем мыть с мылом рот! - Вера Ивановна за руку подвела мальчика к себе. - Ты почему говоришь такие плохие слова?
- Он мой стул занял!
- В детском саду все стулья общие! Будешь одеваться рядом.
Ваня, надувшись, сел рядом с воспитательницей натягивать штаны.
- Ира! Ты почему плачешь? Ты гулять не хочешь?
- Я помаду потеряла-а-а...
- Найдется твоя помада. Может, ее мама с собой взяла?
- У мамы своя-а-а... А это моя-а-а...
- Иди сюда, Ира. Покажи, где она лежала?
- В этом кармане! - отвечает Ира, размазывая по личику слезы и сопли.
- А это что? - Воспитательница достает из кармана тюбик с помадой. - Стой. Сморкайся! Нет, Ира, на меня не надо. Надо в салфетку. Да, губы можешь помазать, раз мама дала...
- Тамара! Гриша уползает! Лови его!
Наконец, группа, не спеша, выходит на освещенную зимним солнцем улицу.
Тамара, вытирая со лба пот, идет мыть пол в классе и накрывать к обеду.
- Итак, разбираем лопаты и помогаем нашему дяде Семену раскапывать дорожки! Кондрашов! Петя! Не закапывать! А раскапывать! Ты не понимаешь по-русски? Нет, Грише снежный домик не нужен. Нет, он не будет в нем жить и садик сторожить. Он не собака. Нет, Кристина, гавкать он не умеет. А твоя золотая цепочка его не удержит... Гриша! Куда ты пополз? А ну стоять!
- Да, Сережа, эта птичка - ворона. Это? Да, Ваня, покакала. Дай лопатку, за забор выкину, пока Гриша не вляпался...
Мокрая и голодная детвора организованными парами возвращалась в группу. На лестнице слышался рев и топот нагулянного и голодного стада. Тамара широко распахнула дверь. Метеорчиками дети влетали в раздевалку.
- Раздеваемся! Мокрые штаны, куртки, сапоги ко мне - сушить! - заорала Тамара. - Ваня! Не толкай Настю! Услышу плохое слово, рот вычищу ершиком! Настя! Ты-то зачем повторяешь эти гадости?
И вот переодетые, умытые и спокойные детки сидят в предвкушении обеда. Тамара сосредоточенно разливает суп. Подошла переодевшаяся Вера Ивановна.
- Что на обед? - она заглянула в тарелки. - Это ЧТО?
- Щи. - философски ответила Тамара.
- А где всё? - воспитательница посмотрела на тарелку с желтой водой, в которой плавало два одиноких капустных кусочка и две картошинки размером с ноготь.
- Ищите! - Тамара дала ей в руки кастрюлю.
- А мне хлеба! - закричали с одного стола.
- Порежу, дам. Кушай, что положили.
Тамара взяла в руки нож и начала резать хлеб.
- У нас пятнадцать, а кусков дали двенадцать. Сказали, на всех не хватает. Хлеба привезли сегодня мало. И две котлетины недодали.
- Почему, Том?
- В каждой группе кто-то вышел после болезни, не предупредив. А питание привозят четко на определенное количество человек, заявленное за два дня.
Вера Ивановна покачала головой и пошла кормить Гришу. А Тамара - пилить котлеты и делить макароны.
Засыпала группа, как всегда, весело. Кто-то скакал по кровати, кто-то никак не мог стянуть колготки. Кристина второй раз убежала писать. Наконец, Вера Ивановна всех разогнала по кроватям, поправила особо буйным одеяло, крепко завернула и положила на правый бочок Гришеньку, и взяла книжку. И тихонечко начала читать про приключения Колобка. Через две минуты девочки и мальчики дружно спали.
Вера Ивановна, держась за поясницу, тихонько приподнялась с Гришиной кроватки и вышла в группу. Тамара домывала посуду, а румяная сменщица Анна Семеновна заходила в дверь.
- Привет, девочки! Как тут у нас?
- Пятнадцать и Гриша.
- Ну, это еще ничего... Хорошо, что Оксану не привезли!
Все трое облегченно вздохнули, так как Оксана была очень рослым, активным ...дауном, крушившим группу почище Гриши. Вместе они представляли собой первобытную, ничем не останавливаемую мощь и незамутненный разумом напор.
- И какой идиот догадался к обычным детям пихнуть больных? - Спросила Тамара от мойки. - Им особый присмотр нужен!
- Я удивляюсь не этому, - ответила Анна Семеновна, - а тому, что у нас еще нянечек не посокращали... Мы же русские, значит, двужильные. Подумаешь, больные?! Ну не проведем занятие с нормальными детьми, подтирая какашки, и чего? Зачем быдлу образование? Посидели в саду, пока родители на работе и хорошо!
- Ну ладно, девочки, доброго дня! - Вера Ивановна, дискретно сгибаясь, доставала из-под кучи малы свои дырявые сапоги. - Варежки Гриши - на батарее в группе. Смену сдал!
- Смену принял! - окликнулась со смешком Анна Семеновна.
А Тамара, махнув рукой на прощание, пошла мыть вечно истекающие то кипятком, то ржавой водой унитазы.