Стонет вся земля.

Площадью погосты прирастают,
Бизнес ритуальщиков возрос,
Для 'двухсотых' тары не хватает,
И не падает на это спрос.   

Стонет вся земля от боли в ранах,
Старается заразу превозмочь.
Но живучи гниды и бараны,
И мало тех, кто может ей помочь. 

Сыплются осколки и снаряды
В жирный и богатый чернозём.
И пшеницы зрелой поле рядом
Сиротливо тлеет под огнём. 

Сад вишнёвый полностью порушен,
Гусеницы танка смяли всё.
Молча смотрят две подбитых груши,
Как лежит качелей колесо.  

Тут детский смех, застывший эхом,
Он громко разносился до темна,
Качалось небо, как утеха,
Светила безмятежностью луна. 

И вот теперь ни стен, ни дома,
Носочек детский на печи,
Стихи Есенина - три тома,
Дымятся в груде кирпичи.   

Неблагодарные потомки
Забыли Бульбинский завет.
За ложь, измену, лик иконки
Серьёзным должен быть ответ.

Померкло всё, контужен разум,
И многим это не понять.
Ведь дед - еврей, наверно б сразу
Решился внука расстрелять.    

Тут, видит Бог, излом извилин,
Лишённый разума весь мозг.
Наказан червь наполовину,
Видать, от ломки занемог.    

Но верят все: восстанет воля,
Расплата будет до нуля.
Поднимет голову то поле,
Вздохнёт от нечисти земля.  

27.12.24г. 225.