Охотник стоял на перекрестке. Путей было огромное множество, можно было выбрать абсолютно любой. Дороги отличались друг от друга просто на удивление, хотя в конце каждой ожидало одно и то же. Одна дорога была выложена желтым кирпичом. По обеим сторонам другой росли, точнее, чахли, мрачные кривые деревца без листьев. Они скорбно тянули свои лысые ветки к серому небу. Еще одна дорога извивалась под всеми мыслимыми углами. Охотник стоял и никак не мог решить. Какую не выбери дорогу, с нее будет не свернуть. А достаточно ли будет того, что предложит всего одна дорога?
Он лег прямо на распутье и закрыл глаза. Говорят, остановка на перекресте ни к чему хорошему не приводит. Говорят еще, что если загадать желание на том же перекрестке, то оно обязательно сбудется. Но охотника интересовал скорее слух о том, что на перекрестках сходятся миры и границы между ними расплываются. Он задышал медленнее и увидел...
Как в жарких летних сумерках подошел к монастырю, что ждет его в конце любой дороги. Одному из тех старинных монастырей, которые в последнее время так заинтересовали всякого рода исследователей. Рядом с монастырем располагается деревенька, заброшенная железная дорога, большое озеро, пшеничное поле. Тишь да благодать. Те, древние, монахи знали, где строить свою обитель.
Крепостная стена, некогда окружавшая монастырь, теперь почти вся разрушилась. Сохранились лишь дубовые ворота и часть, примыкавшая к ним. За воротами - основной донжон, сохранившийся с самых древних времен и несколько пристроек более позднего времени. Два продолговатых строения непосредственно прилегавших к донжону - вероятно, бывшие монашеские кельи, - теперь занимали различного рода исследователи, археологи и прочие историки. Где-то среди них была и жертва охотника. Он внимательно изучил все внутреннее устройство монастыря. Много охраны. В прочем, это как раз и не удивительно, его жертва была очень важной шишкой. Охотник хотел все тщательно спланировать, но пути судьбы неисповедимы. Он столкнулся со своей жертвой уже в полной темноте в каком-то коридорчике. Этот гад, конечно же, не узнал охотника. Хотел извиниться и пойти дальше. Но охотник не смог пройти мимо. Глаза его заволокло красной пеленой. Кинжал так легко вошел в мягкое тело, что охотнику стало не по себе. Но в темноте и мешающей видеть злобе он совсем не заметил, что промахнулся и всего лишь ранил свою мишень. Визжал подлец, как маленький поросенок.
Ничего не оставалось, как броситься бежать. Где-то на улице уже слышались команды и топот армейских сапог. Он бежал, куда глядели глаза. Хоть он и хотел убить своего врага, сам умирать совсем не торопился.
В полной, удушающей темноте казалось, что уйти невозможно. На заднем дворе монастыря был пустырь, а за ним - небольшой пролесок. Охотник упал среди редких чахлых деревьев. Они напомнили ему те, что росли вдоль одной из дорог. Слева поблескивало темное озеро, к нему мрачной грудой лепилась деревня. Прямо за перелеском начиналось поле. На самом горизонте черной полосой выделялся лес. Именно он показался спасением, хоть и очень далеким. Охотник бросил быстрый взгляд направо. Там текла в бесконечность железная дорога. Откуда-то он знал, что на полпути к лесу в поле затерялась полуразрушенная халупа.
Внезапно, поле показалось ему совсем небольшим, лес - совсем близким. И он решился. Охотник, как загоняемый кролик, помчался через поле к спасительному лесу. Бежать с каждым шагом становилось все труднее, а лес отодвигался все дальше. Охотник посмотрел вниз. Вся его левая штанина была пропитана кровью. Он был ранен, но не помнил, когда это произошло. Он ведь всего лишь хотел проткнуть эту жабу кинжалом. От этого не должно появляться ран, тем более таких изматывающих. На полпути к лесу он упал и потерял сознание. Пришел в себя, когда маленькие звезды, вспыхнувшие на небосклоне, защекотали его закрытые глаза своим призрачным светом. Охотник не сразу понял, что кроме насмешливого шума листвы в лесу, он слышал еще и лай разозленных гончих. Усилием воли он заставил себя подняться и двигаться дальше. Лес опять отдвинулся от него, и приближался совсем медленно, неохотно. Собачий лай приближался гораздо быстрее. Он потерял столько времени, отдыхая. Удвоить усилия не удалось, зато сердце застучало быстрее. Темнота все еще была на его стороне, хотя яркие звезды, стремительно возраставшие числом, могли все испортить. Охотник отбросил свое оружие, кинжал, ставший слишком тяжелым. К тому же, его блеск запросто можно было заметить. Хотя он покрыт запекшейся кровью, также как и рука, и левая половина туловища. Откуда столько крови? Не важно, следовало двигаться вперед, а не думать. Глупые преследователи зажгли фонари, чтобы не переломать себе ноги в темноте, чем и выдали себя с головой. Да еще и этот лай. К тому же, эти охранники так орали, не понятно что, но громко, как будто совсем его не боялись. У них, кажется, ружья.
Лес так близко. Темнота в лесу гораздо гуще, к тому же, там можно найти укрытие. Но как только он добрался до леса, вошел в его прохладную темноту, остановился, чтобы перевести дыхание, из-за ближайших деревьев вышли преследователи. Они против него ничего не имели, они не понимали, почему произошло то, что произошло. Но у них не было другого выбора. Ах, как же больно когда в тело вонзается острая пика.
Охотник вздрогнул и открыл глаза. Это был всего лишь холодный дождь. Темное небо нависло над ним, как будто требовало принять решение немедленно. Для того чтобы ускорить процесс, оно покалывало его маленькими холодными капельками. Охотник вновь закрыл глаза. Он, в отличие от неба, никуда не торопился.
Вот, он пришел в монастырь, притворяясь посетителем. Прошел по всем внутренним помещениям. В конце одного из коридоров в пристройке, в которой проживали исследователи, он увидел свою жертву. Тот не узнал его, да и столько лет прошло. За прошедшие годы можно было все забыть, все простить. Но охотник сделал месть смыслом своей жизни, отступиться, отпустить дичь становится невозможно. Они разминулись. Охотник зашел в комнату своей жертвы и спрятался в самом темном углу. Ему показалось, что в этом мире только темнота и была на его стороне. Все остальные восставали против, лишь узнав о том, что он хотел совершить. Какое-то время он скрывался в темноте, зная, что жертва скоро вернется с ужина. Охотник задумался о том, как такое отвратительное существо могло спокойно жировать и пировать на руинах его жизни, радоваться окружавшей его пустоте и бессмысленности. Через какое-то время, когда ожидание уже начало надоедать, дверь в комнату приоткрылась. На пороге появилась жертва, охотник сжал зубы. Но тут, этот подлец отступил в сторону, пожал кому-то руку, потеснился, пожелал спокойной ночи и ушел. В комнату зашел абсолютно другой человек, он прикрыл дверь и потянулся к выключателю. Пришлось ударить его по затылку, чтобы не мешал.
Внезапно дверь распахнулась. На пороге стояла его жертва. Вероятно, он услышал, как падало тело. Его взгляду открылась удивительная картина: охотник, у ног его лежит человек. В руках у охотника кинжал. В глазах у жертвы загорелся страх и что-то детское, как обида от того, что он не понимал, почему произошло так, а не иначе. Охотник хотел сперва кинуться на гада, воткнуть ему кинжал прямо в сердце, несколько раз. Но увидел эти глаза и...не смог. Пока противник соображал, что ему делать, кого надо звать и вспоминал, как правильно и громко орать, охотник уже успел полуоткрыть - полуразбить окно, вывалиться наружу и побежать.
Пейзаж в каждом варианте событий несколько менялся, не все всегда находилось на своих местах, менялись и расстояния. В этот раз лес был очень далеко, но охотник не был ранен, и это дало ему преимущество. Хотя исход дела абсолютно не тот, что нужен. Никакой жалости и нерешительности.
Охотник открыл глаза, вокруг действительно сгущались сумерки, холодало. Следовало развести костер. Он улегся возле яркого, согревающего огня, разгонявшего мрак.
Не без труда отбросив в сторону ненависть, охотник пришел в монастырь как ученик, как студент, как исследователь. Он начал общаться со своей жертвой, сдерживая свои порывы. Попытался понять. Все вокруг восхищались знаниями и логикой гада. Охотник тоже начал проникаться к нему симпатией. Они даже начали вместе совершать раскопки. Нашли одно из древних захоронений и решили туда спуститься, взяв с собой еще одного исследователя. В захоронении было на удивление светло, хотя это могло быть всего лишь иллюзией.
Стоя с кисточкой над одним из скелетов, охотник начал думать, что его охота окончена. Но именно в этот момент над его головой раздался треск. Охотник ничего толком не успел понять, как третий исследователь оттолкнул охотника в сторону. Заклятый враг не успел даже поднять голову: глыбы засыпали его с головой. Охотник стоял, пораженный. Все, о чем он мечтал все эти годы произошло в один момент. И совсем без его участия. Он обернулся к третьему исследователю, на лице того расплывалась широкая безумная улыбка. Все чего он хотел, также произошло, но все это было им запланировано. Это знание не могло уложиться в голове охотника: кто-то мог ненавидеть так же, как он сам, и того же человека. Они выбрались на поверхность. Яркое солнце слепило. Они сообщили о тяжелейшей потере, их никто не осуждал: эта раскопка была одной из самых опасных. Но бремя соучастия в преступлении давило сильнее, чем осознание совершения преступления. Он позволил другому человеку сделать свою работу. А сам не сделал ничего. Это совсем не подходит.
Один вариант событий предполагал, что он - женщина. Покушение и побег совсем не удался, зато удались средневековые пытки, которые решил применить на нем, точнее на ней, его враг. Вырваться из плена удалось с невероятным трудом. Однако убийство в этот раз было особенно приятным. И жестоким. А побег не удался, его, то есть ее, практически распылили на атомы.
Это было необычно, он заглянул чуть дальше и был поражен. Ее, точнее, его, не просто не убили, а еще и пытались вылечить. Несколько врачей стояли по пояс в воде и крови и нежно прикасались к пораженным частям тела, тихими голосами успокаивая мятущийся разум. Это было удивительно и приятно. Вся злость и ненависть ушла, осталось только спокойствие и вера. Один из врачей особенно привлек ее внимание, он был особенно заботлив. Но как только в обгоревших членах начали просыпаться чувства, он отключился.
Последний вариант событий, запомнившийся ему, удивил не меньше. Он пришел к своей жертве на рассвете, а тот уже ждал. Он был одет в какую-то длинную хламиду, абсолютно белую. И не сопротивлялся. Он ждал охотника. Помог, направил руку охотника прямо в сердце. На губах врага застыла легкая улыбка, а на лице - выражение облегчения. Охотник был потрясен. В окно проник яркий солнечный луч и пополз по полу, подбираясь к кровати, на которой лежал противник, и у которой стоял он. Солнце поднималось выше и выше, а он все стоял, чувствуя облегчение, но в то же время ощущая нечто новое. Нечто, напоминающее прощение, сочувствие и понимание одновременно. Перед самой смертью, жертва встретилась с ним глазами. Они поняли друг друга и простили.
Погоня была неизбежна, земля не хотела двигаться под ногами. Но стоило ему вырваться за пределы монастыря, как дышать стало легко, бежать - тоже. Он с легкостью скрылся, нырнув в озеро, переплыв на другую сторону. Он улегся на траву между самыми дальними домиками и смотрел на голубое небо, медленно высыхая под теплым солнцем.
Охотник проснулся. Он лежал у потухшего костра. Небо на востоке розовело, предвещая новый день. Он встал. Дороги все также расстилались перед ним. Остался всего один вопрос: по какому же пойти пути? А, может, стоит повернуть назад?