КИЕВСКИЕ ЗАРИСОВКИ
1
ЛАВРА
Благолепный фрегат:
Перламутр, бирюза...
Белокаменных врат
Развернув паруса,
Окунул купола,
Точно весла, по грудь
В пустоту, в зеркала -
Отражения суть.
В синеве маята
Позолоченных пик.
В медной полости рта
Колоколит язык.
Силуэты святых
Озаряют - не то
Ореолы вкруг их
Глав, светящихся что
Одуванчиков пух
В благовесте лучей.
Эх, настроить бы слух
На беззвучный ручей!
Да зрачок навсегда
Поселить в белизне
Этих стен, где звезда
Различима во дне.
И где света берет
Само небо взаймы -
На заход, на восход,
На познание тьмы...
Неподъемная тень
От собора легла.
От крестов, что мишень,
Вся исколота мгла.
Так из верха в ночи,
Что из дыр в решете
Ниспадают лучи,
Дабы нам в темноте
Не терять эту связь
Со звездою своей,
Без нее становясь
Все черней и черней...
Дабы слиться в одно
С клокотаньем внутри.
Милый мой, не в окно,
Так в лицо посмотри!
Ты увидишь на нем
Отпечаток искры,
Из которой потом
Возникают миры.
Крестный ход... и везде
Между всходов земли
Только след на воде
Тихой баржи вдали,
Да летящей, не весть
Куда, пары тех крыл,
Обнимающих весь
Поднебесный наш тыл.
Увлекающих наш
В окуляре слезы
Взгляд на верхний этаж
Белизны, бирюзы...
август
2
АНДРЕЕВСКИЙ СПУСК
Путь голубя, выпорхнувшего из Подола.
Жест-волна от запястья к плечу.
Булыжник пристально и подолгу
Смотрит вдаль сквозь каштановую парчу.
Это единственный выход к набережной, к точной
Своей копии на смятом рябью холсте.
И река с переулком, избрав тебя точкой
Пересеченья, оказываются в хвосте
Воспоминаний чрез год иль два.
Когда отсутствие твое там
Подвигает к письму слова,
Что взгляд с высоты к шагам.
конец августа - 5 сентября
3
ДОМ ТУРБИНЫХ
Веранда
Если и пить чай,
То непременно здесь.
С выходом "сразу в рай",
С видом на смесь.
Стекол - в дыму лет,
В мозаичных лучах
Утренних... в рыжий плед,
Что в мантию, облачась.
Лестница
Перила помнят апрель,
Дождь, молоко в бидоне...
Как лучшая параллель
С хозяйской ладонью,
Они-то и есть ось
Дома, где скрип ступенек -
Единственно, что спаслось
От памяти - преступленья.
Прихожая
Из боязни остаться
Запертым и в тени
Крошечное пространство
Наказанному сродни
Ребенку, взглянув за ту
Дверь, проживает в замочной
Скважине пустоту,
Как будущее - заочно.
Гостиная
Зима. Прислонясь щекой
К стеклу, за метель гардины
Встала судьба щенком -
С белой макушкой сына.
Один только не зачах,
Печален средь нас и жалок,
Рассыпанный впопыхах
По стенам букет фиалок.
Комната Елены
Владения абажура.
Место, где мандарин,
Вырвавшись из ажурной
Кожицы, вас дарит
Безукоризненным цветом
Солнечного руна,
Да - "Доброй ночи! - согретым
Голосом от вина.
Кабинет
Роза мертва. И в гипсе
Конечности интерьера
Уповают на гибкость,
Инсценируя "Веру"
На траурном кирпиче.
Скупо и плоско:
С мечтой о луче
Под таянье воска.
Книжная
На полках нет книг.
В книгах страниц и слов -
На бумаге, сам крик
Закостенел - улов
У вечности не богат.
Но и она молчит:
Яблоневый сад
Потрескивает в печи.
Столовая
Ностальгический крем
Приспущенной шторы
Чуть замедляет крен
Пола, стола - что скоро
Обрушатся в один миг
Навзничь, таща за собою -
Что составляло мир.
Противостояло бойне...
15-16 сентября
4
ШЕВЧЕНКО
После стольких дождей
Точно чашу подняв,
Ослепил и понес
В канделябрах ветвей...
Опуская рукав
В остывающий воск.
И аукалась даль
С немотою в груди,
Имитируя глушь.
Да крошилась эмаль
Фонарей впереди -
В черных блюдечках луж...
Ты ушел в рушнике,
Аки агнец, под плач
Старых мазанок - в сон
Восковой - налегке:
Шелестя с песней мачт
Октября в унисон....
21 сентября-6 октября
5
НАБЕРЕЖНАЯ
Трепещущий пульс орешника на холме
Заставляет тебя оглянуться еще в начале.
Дряхлая, скудная местность с мыслями о зиме
Чередует воспоминанья о шелестах на причале.
Присмиревший сад - убежище горожан -
С крапом охры на асфальтовом пиджаке,
Точно из дому выйдя кого-нибудь провожать,
Так и замер с платочком-облаком в кулаке...
Одиночество звука: лишь мелкая дробь
В партитуре ненастья находит то же,
Что Днепр в каплях, - насквозь продрог -
Съежась под ними гусиной кожей.
В продолженье аллеи наспех вписанные, навек
Имена любимых - рукою бодрой
На "Мосту поцелуев", что первый снег,
Опушают поручни формулами свободы...
9-10 октября
ЯНВАРСКОЕ
Равнинная ширь замыкается в полукруг
Узенькой комнаты - той, что без цели...
Душа растет, затмевая собой недуг,
Как температурный жар в ослабевшем теле.
И кажется, за что ни возьмись, что теперь ни сделай,
Все кончится хорошо или, как минимум - без утрат!
И все нечистоты в нас за ночь засыплет белый
Навеки девственный пух отстреленных лебедят.
НА КРЕЩЕНИЕ
Январь. Все снегом заросло.
Ртуть скачет бешено в окошке.
В заиндевевшее стекло
Глядится мысль о неотложке.
А той все нет и нет... но вой
Непрекращающейся бури,
В сон опрокинув с головой,
Сознанье наше не зажмурит.
И мы, от холода трясясь
Или от страха перед худшим,
Еще нащупываем связь
С благоразумьем, ибо тут же
И речь, и трапеза простая
Да полусвет в полутепле...
Где кисть герани зацветает,
Чуть отогревшись на столе.
23 января
Январь. И хочется уснуть,
Зрачки направив на другое,
Лишь бы не чувствовать блесну,
Как проволоку, над головою.
Пока нутром всем на крючке
У золотого исполина
Ты в замерзающей реке
Пульс замедляешь в половину.
И ждешь в расчете на рывок
С колючей думой по соседству:
Лишь бы не выдал поплавок
Твое порывистое сердце....
27 января
28 января 2006 г.
Колокол в темноте
Качается, напряжен.
Свет зажигают - где
Услышат печальный звон.
Памятен тот язык,
Хоть и незрим звонарь...
Обугленной спичкой сник
Черный в снегу фонарь.
В пальцах крошится мел -
Грубый, колючий ворс.
Финский заледенел.
Купол к звезде примерз.
Единственный ледокол,
Вызвавшись отыскать
Выход, в ночи набрел
На пустоту...
Тоска.
ВЕСЕННИЙ РЕКВИЕМ
1
стихи к баралгину
На острие у часовой
Малейшей радуясь отсрочке,
Я различаю профиль твой
До бледной родинки на щечке.
Яснеет смысл наших дней.
Опоры шаткие вернулись.
И черный снег течет вдоль улиц
Правдоподобнее, ясней...
Освобожденный бок лежит,
Как отвоеванное царство...
И одеяло словно щит
Распространяется над частым
Сердцебиеньем. Никого -
Из караульных у постели!
И чаю я в ослабшем теле
Весну нетленную его.
10 марта
2
С Неупиваемою Чашей
Да в человеческой пустыне
Весна берет на приступ наше
Ледком покрытое унынье.
Особенно под воскресенье,
Когда округа спьяну спит,
Все четче реквием весенний
Капельным голосом гудит.
Я слышу исповедь метели
О самых лучших временах,
Как мысли черные белели,
И снег царил даже во снах.
Луч отпускает ей грехи
И опускается по шторе
На грудь, соблазну вопреки
Тепло со светочем рассорить.
Одна медлительная льдинка,
Положенная под язык,
Как все хорошее - с горчинкой,
Мне открывает напрямик:
"Нам эта буря по плечу!
Еще две капсулы в кармане..."
Грудь прижимается к лучу,
И запах таянья дурманит.
18 марта
3
Как хорошо, светло!
Ни горечи нет, ни страха.
Лишь колотое стекло
Щекочется под рубахой.
Воистину ты - весна!
И будто бы не причем
Изрытая белизна,
Что скальпелем тем, лучом.
В израненной синеве
Жаворонковый апрель.
Дремотную в голове
Дурь облекла свирель!
Но вместо баллад в уме
Звенит все ясней-черней
Реквием по зиме,
По тем, кто остался в ней...
31 марта
4
Пасхальное
Чешуя предзакатная лучиков
Словно плачет на выцветшем куполе.
И дождавшись удобного случая,
Колокольный хрусталь за скорлупами
Неумолчных псалмов в ястребиное
Равнодушье проклюнулся сызнова,
Где стоим с тополями, рябинами
На коленях под белыми ризами.
А страстная, как умалишенная,
Разошлась! Но опутали ноги ей.
Но уже понесли освященные
Куличи прихожане убогие
Я иду подворотнями ужаса
Вдоль домов, огибая безумие,
Где оно после сытного ужина
Почему-то все злей и угрюмее.
Я несу сердце голубя, водкою
Оглушенное - блевом застеночным,
Меж людьми отстраненной походкою
Переулками срама
Ко всенощной.
23 апреля, Пасхальная ночь
5
Признание (Л. Губанову)
Снова звезды-санитары сквозь стекло за мной следят:
Не свихнулся ли? Не запил? И вообще живой ли - там?
Я держу мои височки словно диких жеребят
За уздечку новых строчек с прежним горем пополам.
Чуть я в сторону, те - следом, и заламывают руки!
И с размаху о диван, как последнего пропойцу!
Эти звезды-санитары не метафора, не глюки,
Я ору нечеловеком, а они мне: "Успокойся..."
А они уж пеленают то ли крылья, то ли плечи.
И лежу я, как младенец - в первый день после рожденья.
Ошалело различая чьи-то лица, письма, встречи.
И в ногах моих признанье утра - жиденькою тенью.
________________
Я сходил с ума, спивался, нарывался и стрелялся.
Я кончался непрерывно, одиночеством ужален.
Только звезды-санитары молча щурились сквозь пальцы:
Мол, заштопаем, обколим - не таких еще видали!
Мол, проспится - обретется и очухается вскоре.
Дурь - долой! повеселеет, снова сядет, невредим,
За стишки, тогда повяжем, забинтуем и зашторим,
Чтобы не было повадно - за спиной его - другим!
...В самом пышном лазарете, разорен, раздавлен, скомкан,
Я лежу в последнем свете умирающего дня.
Снова звезды-санитары над моей склонились койкой
И совиными очами устремились на меня.
22 мая, на Николу
МАРИНА. ТАРУСА. ПРИЮТ ДУШИ.
Девственный тюль тумана
В утренний полусон
Провинции... тот румяный,
Росами напоен,
Берег под сапогами
Старого рыбака
Вслушивается в гаммы
Незримого поплавка.
Брызжется в земляничных
Омутах страшных тех
Детский, немного птичий,
Бубенчиковый смех.
Темный хороводы
Платьица вкруг рябин...
Девочка смотрит в воду
Дальше ее глубин.
Бодрый клокочет ключ
В смуглой ракушке губ
С купола храма луч
Рвется куда-то вглубь
Хладной аллеи. Сквозь
Пальцы и далеко
Пролито на авось
Окское молоко...
Лег бонапартов лоб
Камнем на берегу.
Эта земля по гроб
Будь перед ним долгу.
Это и есть судьба
В городе над рекой!
Росы горят у лба.
Что свечи за упокой.
2-4 августа 2005 года Таруса.
ПЕТРШИН ХОЛМ
Превосходство садовой розы
Над камнем средневековым
Неоспоримо. Первооснова,
Достигнув апофеоза,
Забирается с головою
Под облачное покрывало.
Ниже, береговою
Линией от причала
Разворачивается мотив
Готической колыбельной,
И всходит над корабельной
Палубой мощный риф
Костела. Через минуту
Куранты на Староместкой
Изобразят кому-то
Полночь. За занавеской
Каюты "У Флеку" город
Гаснет, как ожерелье
На новогодней ели,
За разговором...
Таинственный светлячок
Пустого фуникулера,
От берега увлечен
По восходящей, скоро
Скроется в белокурых
Зарослях - эфемерных,
Невозмутимых кудрях
Спящего Гулливера...
20 июня 2005
ФОНТАНКА (элегия)
Свежевыстиранное утро
Облегает изгибы древ
Саваном света, будто
От влаг отяжелев.
Дом глядит не моргая,
Как только что от сна:
В нем - еще молодая,
Рассветная тишина...
Неподалеку тополь
Стряхивает с головы
Капли дождя. И шепот
Отчетливей той листвы
Предвосхищает пару
Любимых. За парапетом
Тлеет звезды огарок,
Теплой слезой воспетый.
Обмороком симфоний
На вензелях моста,
Что поцелуй ладони -
Млечная нагота.
Забывшиеся в объятьях
Двое - в своей ночи,
И ничему не разнять их...
Опережая лучи,
Над волнами первый катер
Уходит куда-нибудь...
Жизни целой не хватит,
Чтобы его вернуть.
9 июня 2005
АВГУСТОВСКАЯ СОНАТА
Словно на спящих вОлнах
Во мгле фосфорится тело,
Облито фонарным воском.
Обличая земную плоскость,
Месяц обломком мела
Очерчивает самодовольно
Небесную свою поступь.
Кружат в янтарной вьюге
Запахи и соцветья.
Час тишины - бессмертья
Час. Так по всей округе
Застыла на пике роста
Полночь. Душа с Душою
Перешептываются посредством
Слез и безмолвных взглядов.
Как перешептывается ладан
С исполненным скорби сердцем,
Дабы отсель хорошо их
Слышал Господь. Как в висках
(В момент угасанья плоти)
С кровью - дыханье Леты.
Как и Поэт с Поэтом
На самой высокой ноте
Горя!
перешептываются в Веках...
_________
С преданностью щенячьей.
С прозрачностью акварели
Крымской... нА вкус
Моря - твое, Август,
Жемчужное ожерелье
На медных ресницах плача.
Неистовая - живая,
Волна бежит отрешенно.
И бег ее будет оправдан.
Как вздыбленного ландшафта
Стихийная завершенность,
Надломанная береговая
Линия от Аю-Дага
Вплоть до трезубца Ай-Петри...
Ночь, плеск прибоя, шарманщик,
Небо и, так заманчив,
Светоч звезды, что в метре
От головы - как над Прагой -
Пронзает до самозабвенья.
Не молкнущий шелест крови.
Олеандра цветущий локон.
Гурзуф. Из распахнутых окон
Дымящийся, рыжий кофе
И уст дорогих откровенье.
_________
Огненно-серебристый
Луч маяка - по ряби
Водной, на спинах чаек -
Издалека встречает
Плывущий сквозь сон корабль,
Указывая ему пристань...
Ниже, во тьме глубинной
Меж раковин полуразверстых
Изгибаются рыбьи тени,
Чьих плавников свеченье
За немыслимые версты
От... повторяет глаза любимой.
_________
Облако-дух левкоя,
Готовый в груди продлиться
На добрую память о месте.
В утреннем благовесте
Солнечных брызг на лицах
Ультрамарин покоя.
На белых камнях, горящих
От зноя, живые бельма
Медуз лежат неподвижно.
А где-то в душе чуть слышно
Шествуют безраздельно:
Ночь, плеск прибоя, шарманщик...
4-8августа 2003г.
"ГОРОДСКИЕ МОТИВЫ"
МОСКВА
1
Византийская вязь
Грубых мазков царит
В обруче дня, дробясь
Листьями о гранит!
Тень тополиной свечи,
Упавшая наугад,
Процеженные лучи
Вскармливает что цыплят.
Июнь испустил дух.
В памяти его след.
Шоссе оскверняет слух.
Язык поражает бред.
Термометр за стеклом
Зашкаливает - жара!
Точно моллюск, тайком
Проглядываешь из нутра
Переполненного трамвая...
Между соленных век
Сыплет не переставая
Белый до жути снег.
5 июля
2
Это час разоблаченья!
Голова /не голова -
Головешка в час горенья.
В пепле ночь по рукава.
Я держу ее, как факел -
Догорела, довела...
И обугленной во мраке
Прозревает до бела.
Я иду, стопа слабеет:
Очертанья дома, в нем
Бред подъезда каменеет
Непреступным дверью-ртом.
Миг один! И полупьяный,
Получокнутый сосед
Отворит мне, точно рану,
Дверь и выведет на свет...
19 июня 2006 г.
3
КОСТЫЛЬ
Твой город: найди хоть бы десять отличий,
За множеством лиц - лицедей! - обезличен.
За множеством форм и громоздкостью оных -
Луч выхода в тех переходах неровных...
Как будто тебя выгоняют из дома,
И ты постигаешь, насколько бездонны
Проспект и проулки, и марш одноглазых
Больных светофоров ночною проказой!
Твой город! Найдешь хоть причину одну
Остаться? А нет - замени на вину.
Тогда, истощаемый душной слезой,
Любое прими, примири, урезонь.
Взвали на себя хромоногую рвань,
Беспечную пьянь осчастливь, остакань!
Как будто тебе проломили бока,
И язвы горят в суете сквозняка...
Чумное соседство: кабак и бордель.
Кичливый швейцар до дыр проглядел,
Как ты, отражаясь в витринном стекле,
Раздолбанный тащишь костыль по земле...
30 ноября
ПСКОВ от 28 августа
Льется с белых свечей
Мед в речную купель.
Колокольных ключей
Опрокинутый хмель
Хлебным духом томит.
И смиренен, и тих
В узком небе царит
Голубь башен резных.
Будет вечно мала
Ему строгая клеть...
От крыла до крыла -
Византийская медь!
И роняя кресты
На упругую гладь,
С птичьей той высоты
Белогрудая ладь
Четвертует порог,
Намечает ходы
Перекрестком дорог
От звезды до звезды...
ПСКОВ (этюды)
вокзал
Вокзал. Четвертый час утра.
Зал ожиданья - склеп для посторонних.
И город смотрит из его нутра,
С ногами сев на подоконник.
Над остановкой сердца фонари
Все еще ждут автобуса, что тот
Их вытащит отсюда - до двери
Ночлега - в уличный пролет...
в автобусе
Размеренно, все зная наперед,
Садятся в гроб с глазами ясновидцев.
Пока кондуктор, как со дна всплывет.
Нащупывают мелочь, чтоб не сбиться,
Взгляд прячут в пол и медленно в ладонь
Отсчитывают нужные монеты.
И все молчат, но только тронь,
Как хлынет плач из трафаретов.
кремль
То ли от стен сознанье правоты,
А то от колокольных зыбей...
Куда укрыться, если ты
Лбом прислонился к мертвой глыбе.
И хрупкой сущностью своей
Вдруг постигаешь, сколь неравен
Твой натиск здесь, и тем верней
Шаг отступления раздавит...
в кафе
С фигуркой женщины твой столик.
На нем дымится кофе растворимый...
За занавеской - луковица столь не-
Вместима в сердце, сколько объяснима
Заглавьем храма. Мысленный поток
Уводит в сторону, и кажутся нелепым
Затертая тетрадь, обилье строк
И с колокольни снятый фотослепок.
7 сентября
по набережной
Незваным гостем входишь в дом
И задержаться здесь неволен.
Хозяин с каменным лицом
Твоей прикуривает болью.
Он облака с речною тиной
Разводит, чтоб не обожгла,
И в кружки льет, как на холстину,
Свинцовые колокола!
двор
Столб на манер гвоздя
Торчит под шляпкой света.
Двор - в стороне гудя
Листвой, полураздетый -
Полухмельной, стучась
В тебя, вопит и стонет:
"Впусти хотя б на час!
Хотя бы на ладони"
поезд на Москву
Рывок из-за спины
Дневного мордобоя,
Мимо ларька, стены...
С разбитою губою
Титаником твоим,
Весь в нервах - перекошенный,
Как будто смыли грим
С неузнанного прошлого...
13 октября
31 июля
Смерть отсюда приметнее нежели
Акушера персты, профиль скальпеля...
Где до слез потрясающей нежностью
Разрешается сумрак оскаленный!
Где тебя не по имени-отчеству,
Отворяя боль - из невесомости,
Но за волосы в ночь развороченной
Кровоточиной света и совести
Отнимают от матери-иволги,
Обессиленной что-либо вымолвить...
Тащат - долго ли, грубо ли, криво ли!
И обратной дороги не вымолить.
Эта ночь заговорена, крестная.
Только двинешься ей на попятную -
С Днем рождения, смерть необъездная!
С Днем зачатия, скорбь необхватная!
"РАДОНИЦА"
Посвящается Лине Корниловне Табашниковой
"Хотя бы в последний мой смертный час,
Назначь мне свиданье у синих глаз"
М. Петровых
1
Зелень древесной плоти
Заключает с крылом пари,
Что, приблизившись к позолоте
Купола, воспарит
Выше! Маслина кровли
Окунулась в лиловый сумрак.
Все оттенки отбросив кроме
Бархата, тот рисунок
Служит единственным ориентиром
Душе, свое позабывшей имя.
В четырех плоскостях мира,
Пренебрегая ими,
Она неизбежно к пятой
Тяготеет, прозрев, и скоро
Чума оставляет, пятясь
От нее, разоренный город.
31 октября
Виктору Александровичу Шалаеву
1
"Помянем, друзья, друга!"
"Братья! Помянем брата!"
"Пошел он следом за вьюгой..."
"А значит, не жди возврата"
"Жены! Великого мужа
Помянем в огнях закатных!"
"Ушел он в самую стужу"
"А значит, не жди обратно"
"Как поминает семя
Горсть и тепло ладони..."
"Как поминает темя
боль, что в себе хоронит..."
"Как поминают гнезда
Посвисты, щебет, пенье..."
"Век до минуты роздан
Молчанью поминовенья"
2
"Откуда тогда слезы?"
"Из льдинки в глазу (соринки),
речей поминальных и позы.
Растут они в поединке
С памятью - с вечным "поздно".
То, что старит и горбит.
Век до слезы опознан
В единой минуте скорби"
"Откуда тогда вера?"
"Вернейшее из созвучий!
Крайняя в нас мера
Сил над лихой кручей.
Так и возникло небо,
Лишь взгляд от земли подняли.
Крайняя в нас треба
Выси обратной дали..."
3
В те дни бушевал февраль.
Мне чудился в комьях снега
Цветущий в ночи миндаль.
Теплом растекалась нега
В груди, по хребту, по жилам...
Когда - далеко и втайне -
Звездная длань смежила
Разрезы глубин бескрайних.
На выговоре щенячьем
Скулил по задворкам ветер.
И Век в темноте маячил.
Морщинами лица метил.
Разящая дума в стуже
Проклевывалась вехой,
Ворочалась неуклюже
В гортани щемящим эхом.
4
Смерть обличу до буквы.
(Занавес! в первом акте).
По первому же звуку
Предсказываю характер
События: тот нелепый,
Темный язык несчастья.
Читается как слепок
С уст вороненой масти:
"Убыл, уплыл, уехал..."
Не подберу глагола
Действу сему: помеха -
Сорвавшийся в крик голос.
Будто по водной глади.
Или путем небесным.
Не наследив, сладил
С мукой своей крестной.
20-27 апреля 2004 г.
С посвящением Илье Тюрину
ВСТРЕЧА
Затертый до дыр пейзаж.
Где волны, что эхом крик,
Песчинкой насытясь, наш
Оставили материк
Не тронутым. Точно в ней
Будущий разглядев
Берег за много дней
Отсюда, за много древ...
Птенчиком, наповал
Сшибленным из гнезда.
Столько о нас узнал,
Сколько одна звезда
Знает о тех в ночи
Свечках да фонарях.
Только ты не молчи,
Глядя на нас впотьмах!
Все стремления к нулю
Сводят вода и дно.
Пастель отдала углю
Финальное полотно.
В сущности, тот же прыжок
Без парашюта, но -
В небо! Хотя, дружок,
Не все ли тебе равно...
____________________
Что не отнимет день
В нервах своих тревог:
Песню, обличье, тень,
Молитву, как монолог
Ужаса, вплоть до строч..,
Какие допишем там.
Все забирает ночь.
Что ж остается нам?
Взгляд, устремленный вверх -
Немногим крупнее тли -
На ту неземную верфь,
Откуда мы все пришли.
Взгляд в себя без зеркал
С пристальностью Его.
Где замолчав создал
Нечто из ничего.
____________________
Это письмо без начал
Без края и величин.
Настолько о нас смолчал,
Насколько родник один,
Из глубины пришед,
Морю отдал, и сам
Стал глубина и свет,
Не покорясь волнам...
1 сентября - 26 ноября
Анатолию Ивановичу Кобенкову
Так и встал в дверях, точно памятник.
Ливнем, листьями зацелованный.
Отсекает дни сердце-маятник.
Ночь пришла к тебе за подковами.
И ни чем от нее не открестишься.
Ни упреками, ни поллитрою.
Только жизнь, глядишь, заневеститься!
Под фатою росой политая...
На березовых складках первыми
Проступают слезинки-крапинки.
Что-то с хрустом в рубашке прервано,
Отлетело под ноги запонкой.
И метнулись вслед руки-молнии.
Шарим в темени, как в репейнике.
Но один Господь в той намоленной
Тишине сидит, вяжет веники...
И так ласково нам: "Что вы, глупые!
Баньку славную приготовил я!"
Легче дух в сенях, пар под куполом...
Рабу Божьему Анатолию.
10 сентября
НОВОГОДНИЙ МОТИВ
I
Новогодний мотив: марш последней недели,
Непрерывный смычок сумасшедшей метели,
Снег с дождем зачеркнул мостовую, и еле
Различимым стал дом
С годом, прожитым в нем.
Торжество акварели!
Где, разбавив вином пустоту и тревогу,
Мы из дома бежим, забывая дорогу...
Трезвый мусорщик тих, - с неподдельной заботой,
Что подснежник, сгребает с земли нечистоты,
Тучный дворник метет невесомое что-то,
Вызвав к яви от сна
Мутный светоч окна
В день последней субботы...
Символический плен - тот же ценник на елке
Упраздняет мечту, ностальгию и толки...
Как рабыню, ее выкупаешь для старых
Впечатлений, забав, или больше для пары -
Вместо женщины, друга, высокого дара,
Диалога, объятий,
Чтобы только не спятить
Под бренчанье гитары
Одному... ты, к себе прижимая больную,
Облетевшую хвою, тот праздник минуешь.
30 декабря
II
Расстоянье растет каждый год непрестанно:
Мир скорее лишь тень от лампады Лианы,
Александра, Эмилии, Виктора, Анны.
Имена их, юдоль,
Повтори как пароль
В этот мир безымянный!
Как синоним любви, окликая руины -
Сашу, Витеньку, Милочку, Аннушку, Лину...
В эту полночь и день, что остались от года,
Воскресенье влачит без просвета и брода
Скорбь и память о них, чтоб проститься у входа
В новый дом или стих,
Но без тех - пятерых.
На краю небосвода
Они нынче, как мы, над столом поднимая
Золотые фужеры, зовут, поминают...
Как же всем объяснить - сыновьям и вдове,
Сироте и отцу... что, всегда в большинстве
Остается любовь - в непрерывном родстве
С неизбывной бедой?
И идут чередой
С той бедой во главе
Оборвавшие пленку последние кадры:
Анны, Викторы, Лины... Эмилии, Александры...
31 декабря
СТИХИ 2002-2004 гг
ВИА ДОЛОРОСА
На Виа Долороса
Нет ни крупицы света.
Фонарные столбы,
Как черные скелеты
Слепые морщат лбы
И плач многоголосый
Сличают по приметам
С кантатою судьбы.
Пустынна мостовая.
Безжизненны дома.
И, занавесив окна,
Полуденная тьма
Как тень скребет по стеклам.
И, не переставая
Людей сводить с ума,
Качается Дамоклов
Меч в тишине упругой.
А я сорваться медлю,
До искренних созвучий
Преображая петли
Кириллицы на случай
Возможного недуга.
Но как хитер и въедлив,
Как тих рок неминучий.
А я не знаю улиц
Длиннее этой - уже,
Чтобы так ноги ныли.
Чтоб так, ссутулив душу
В дыму дорожной пыли,
Плоть человечья гнулась.
Точно закляли стужей -
Огнем заговорили...
На Виа Долороса
Нет ни крупицы света...
15-25 декабря 2003г.
Сударыня, Вы сбиты с толку!
Опомнитесь - который час!
Случилось это задолго
До Вас.
Столетие? Всякого мало!
Какое ни проживи.
Двадцатое отбушевало
Для нашей любви!
Послушайте, неслучайно:
Мы и в такой дыре -
Два золотых отчаянья
Встречаемся в ноябре
Впервые за столько
Весен... одна сбылась:
Случилось это задолго
До Вас.
Хотя наши узы тонки,
Не рвется такая связь:
Вы были еще ребенком.
Нет, раньше - не родилась!
Душа Ваша где-то пела
И взглядывала с высоты,
А я обводил мелом
На белом Ваши черты.
И считал для себя долгом
Любить лишь Гюго да вальс...
Случилось это задолго
До Вас.
ноябрь 2002 г
Мимо ночи раскаянья,
Мимо утра побега!
Кругового отчаянья
На часах, мимо снега,
Заметавшего следом
Чью-то память и мимо
Сумасшедшего бреда
Разлученныхх любимых...
Мимо клятв и проклятий
Приручаемой крови.
Мимо крепких пожатий
Рук - всегда наготове
Разомкнуться на месте
И взметнуться волною
В заключительном жесте
За твоею спиною.
Мимо мыслей без цели
И тревоги, и злобы...
Мимо всех колыбелей
И единого гроба,
Где покоится ныне
Досточтимая радость.
Мимо льдистой пустыни
Миллионного града,
Где родился и прожил.
Да причислен к пропащим
Меж сомнительным прошлым
И любым настоящим!
Затерявшейся тенью
Все бреду и бреду...
Сколько тех поколений
У меня на роду?
Проходящее мимо
Уж не встретится вновь.
Не с твоих ли поминок
Возвращаюсь, любовь?!
весна 2002 г