Прочитала за вечер - всё пыталась понять, фэнтэзи или нет. Не поняла... А какие-нибудь прологи - эпилоги есть?
Написано хорошо - язык не вызывает желания тихонько прикопать автора, вполне читабельно.
Спасибо!
14. 1memory1 (literauch@mail.ru) 2009/11/22 17:21 [удалить] [ответить]
Кладу под подушку роман, хоть знаю, что жизнь-обман..Но всё ж...от судьбы не уйти, как Ольге Вашей..... Плачу, потому что это так похоже на мою жизнь...
17. *Арсеньева Ольга (olgaarse@mail.ru) 2009/12/11 14:25 [ответить]
Заинтриговало название, прочитала первые два абзаца - очень понравилось изложение.
А можно вкратце о чем роман, к какому стилю относиться: детектив, любовный, фэнтези?
У меня сейчас такое настроение, ну оочень хотца кому-нибудь отомстить!!!!!
Роман "Месть Ольги" о женщине, которую "достали". Знаете, как в известной поговорке "если ангелу обрезать крылья, он пересаживается на метлу". Роман реалистический с определённой долей романтических соплей и мистических бредней. В общем, роман ХОРОШИЙ. Рекомендую.
Теперь о теме...
Per aspera ad astra. Через тернии к звёздам. Через страдания к радости. Через трудности к цели.
Моей героине по духу последний перевод известного высказывания. Потому что в её жизни есть ЦЕЛЬ. Настоящая, огромная, приводящая в движение ум и душу. Имя этой цели - МЕСТЬ. Кто-то скажет, неблагородно. И ошибётся. Ибо история уже знает случаи, когда месть становится не только смыслом жизни, но и идеалом борьбы за справедливость, независимость, свободу и Любовь.
Ольга же повелъ ископати яму велику и глубоку на дворъ теремьстьмь, внъ града. И заутра Волга, сьдящи в теремъ, посла по гости, и придоша к нимъ, гляголюще: 'Зоветь вы Ольга на честь велику'. Они же ръша: 'Не едемъ на конихъ, ни на возъхъ, ни пъши идемъ, понесъте ны в лодьи'. Ръша же кияне: 'Намъ неволя; князь нашь убьенъ, и княгини наша хочеть за вашь князь'; и понесоша я в лодьи. Они же сьдяху в перегьбъх* въ великихъ сустугахъ* гордящеся. И принесоша я на дворъ к Ользъ, и, несъше, вринуша е въ яму и с лодьею. Приникъши Ольга и рече имъ: 'Добра ли вы честь?' Они же ръша: 'Пуще ны Игоревы смерти'. И повелъ засыпати я живы, и посыпаша я.
И пославши Ольга къ деревляномъ, рече имъ: 'Да аще мя просите право, то пришлите мужа нарочиты, да в велицъ чти приду за вашь князь, еда не пустять мене людье киевьстии'. Се слышавше деревляне, избраша лучьшие мужи, иже дерьжаху Деревьску землю, и послаша по ню. Деревляномъ же пришедъшимъ, повелъ Ольга мовь створити, рькуще сице: 'Измывшеся придите ко мнъ'. Они же пережьгоша истопку*, и вльзоша деревляне, начаша ся мыти; и запроша о нихъ истобъку, и повелъ зажечи я отъ дверий, ту изгоръша вси.
И посла къ деревляномъ, рькущи сице: 'Се уже иду к вамъ, да пристройте меды многи в градъ, иде же убисте мужа моего, да поплачюся надъ гробомъ его, и створю трызну мужю своему'. Они же то слышавше, съвезоша меды многи зъло, и възвариша. Ольга же, поимши мало дружины, легъко идущи приде къ гробу его, и плакася по мужу своемъ. И повелъ людемъ своимъ съсути* могилу велику, и яко соспоша, и повелъ трызну творити. Посъмь съдоша деревляне пити, и повелъ Ольга отрокомъ своимъ служити пред ними. И рьша деревляне к Ользъ: 'Кдъ суть дружина наша, ихъ же послахомъ по тя?' Она рече: 'Идуть по мнъ съ дружиною мужа моего'. И яко упишася деревляне, повель отрокомъ своимъ пити на ня, а сама отъиде кромъ, и повелъ дружинъ своей сьчи деревляны; и иськоша их 5000. [СЕ ПОВЕСТИ ВРЕМЯНЬНЫХ ЛТ, ОТКУДУ ЕСТЬ ПОШЛА РУСКАЯ ЗЕМЛЯ, КТО В КИЕВЕ НАЧА ПЕРВЕЕ КНЯЖИТИ, И ОТКУДУ РУСКАЯ ЗЕМЛЯ СТАЛА ЕСТЬ]
Вот так!
Месть Ольги.
1
Электропоезд дёрнулся и остановился. Ольга открыла вагонную дверь. Перрона не было. Прыгать высоко, однако раздумывать было некогда, электричка угрожающе зашипела. Ольга вздрогнула, вспомнив гнусавый голос электронного диктора:
- Платформа две тысячи ...семьсот ...десят третий километр, стоянка поезда одна минута, - и спрыгнула вниз.
Хорошо хоть догадалась попросить ребят, куривших в тамбуре, помочь ей сбросить вещи и подать детей. Первый парень, с сигаретой в зубах, подал ей сначала Андрюшку, затем Аннушку. Второй парень, выбросив сигарету через дверь тамбура на улицу, стал подавать сумки. Электричка снова зашипела и дёрнулась. Испугавшись, Ольга крикнула парням, чтобы бросали сумки прямо на железнодорожную насыпь. Последним, уже почти на ходу, из вагона выпрыгнул Гром. Электропоезд свистнул то ли от удивления, то ли на прощание и потащился дальше до станции Т...ская.
Проводив последний вагон глазами, Ольга вздохнула и огляделась. Две сумки скатились с насыпи вниз, в придорожную канаву. Приказав детям не двигаться, она полезла доставать их. Хорошо ещё, что они зацепились за ветки акации, иначе упали бы в воду. Ободравшись о колючий кустарник, Ольга достала сумки. Кажется, в них были детские вещи. Теперь предстояло перебраться на противоположную сторону железнодорожного полотна. На бешеной скорости пролетел поезд, также зачем-то посвистев им в трубу. Ребятишки были напуганы и жались друг другу. Сняв с Грома намордник, Ольга дала команду следовать за ними, тот, видимо, чего-то не понимая, всё-таки подчинился. Обхватила Аннушку левой рукой, прижав её к груди так, что та пискнула, Андрюшкину ладошку зажала в правой руке и стала спускаться к рельсам. На другую сторону перебрались благополучно. Спустив детей с насыпи на утоптанную тропинку, Ольга приказала Грому следить за детьми, а сама отравилась в обратный путь, за сумками. Рейсов пришлось делать четыре, да ещё дважды пришлось пережидать проходящие мимо на большой скорости поезда. Собрав все сумки, узлы и баулы, она задумалась. В городе ей помогал погрузить все вещи в электричку таксист, который подвозил её с детьми до вокзала, здесь такси не было. И вообще никого не было, кто бы мог ей помочь.
Впервые со вчерашнего дня она засомневалась в правильности принятого решения. Дойдут ли? Насколько помнила, топать им предстояло километра три-четыре. Однако не сидеть же здесь на разъезде, тем более, что обратная электричка будет только в семь часов вечера.
Должно быть, странно выглядела их процессия со стороны. Связав сумки по две, Ольга, перекинув их через каждое плечо, шла впереди. Андрюшка, в одной руке нёс сумку со своими любимыми и Аннушкиными игрушками, а другой рукой держал сестрёнку за руку так, что она постоянно хныкала. Замыкал процессию Гром, который был навьючен двумя огромными тюками с одеждой и постельным бельём. Шли медленно, Андрюшка, несмотря на страх и тяжёлую сумку молчал, Аннушка хныкала, а порой и пускала слезу, Гром обижено сопел, а Ольга думала. Правильно ли она решила перебраться с детьми в эту глушь? Может быть, надо было съездить и договориться с хозяевами? Глупо, конечно, думать, что эти чужие люди приютят её со всем её выводком. Но, может быть, они разрешать пожить им какое-то время в другой, пустующей, половине дома. А может уже и не пустующей? Вдруг хозяйский сын с женой вернулись? А если вообще на этой пасеке уже никто не живёт? Ведь сколько лет прошло, как они с Игорем там были. Да, сколько? Она оглянулась на Андрюшку. Сколько- сколько? Пять. Нет, должны жить. Ведь привозил же Игорь прошлым летом мёд с пасеки, говорил от деда Паши. Значит, живы ещё старички...
Аннушка, видя, что мать не обращает на неё никакого внимания, разревелась. Ольга решила схитрить:
- Вон видите лесок, дойдём до него и будем отдыхать.
- Это наш поход? - спросил Андрей.
- Ну да, правильно, поход, - подтвердила мать.
- Не плач, это поход, - проговорил Андрей сестрёнке.
- А папа где? Он уже в походе? - спросила повеселевшая девочка.
- Нет. Не знаю. Может быть.
Дети замолчали, и Ольга опять погрузилась в свои невесёлые мысли.
Да, Андрюшке пять лет, и, стало быть, была она на пасеке пять лет назад. Да и вообще она была там только один единственный раз. Тогда летом, с Игорем. Почему же надеется, что её здесь непременно примут? Конечно, глупое решение. Но другого ничего в голову не приходило. Вот и лесок. Надо бы на самом деле передохнуть, а то ребятишки свалятся. Хотя, с другой стороны, нужно идти пока не стало душно. День, судя по всему, обещает быть жарким.
- Немножко, полчасика, попьём водички и перекусим, - решила Ольга.
Сбросив сумки с плеч, она объявила бодрым голосом:
- Привал! Отдыхаем.
Ребятишки сели прямо на тропинке. Ольга быстро расстелила первую попавшуюся в сумке тряпку (ей оказалось Анюткина купальная простынка) и собрала поесть. Дети повеселели, уплетая бутерброды с колбасой за обе щёки. Пару кусочков перепало и Грому. Ольга прислонилась спиной к одиноко растущей осинке. Бабушка говорила, что осина избавляет от хворей и дурных мыслей, именно поэтому раньше детей чаще всего наказывали осиновой хворостиной. Осинка шелестела редкими молоденькими листиками, словно убаюкивала. Ольга начала дремать.
Последние восемь месяцев она жила как в тумане. Точнее сказать, не жила, а ждала Игоря. Ждала его днём и ночью, утром и вечером, во сне и наяву, хотя явь перестала её интересовать с того момента, как исчез Игорь. Жизнь остановилась.
Тот октябрьский день, когда он как обычно уехал по своим делам, ничем не отличался от других. Игорь поднялся рано, как всегда, старался ходить бесшумно, чтобы её не разбудить. Ольга нежилась в постели, успокаивая себя мыслью, что он позавтракает сам, а ей предстоит очень сложный день. Ей была назначена встреча с директором гимназии, куда требовался "молодой, компетентный, энергичный педагог". Ольга хотела произвести на эту суровую даму (только такой она представляла себе директора лучшей в городе гимназии) именно такое впечатление. Сквозь сон она слышала, как Игорь прошёл в детскую, ей показалось, что он задержался там немного дольше обычного. Потом он зашёл к ним в спальню, поцеловал её в щёку. Она прикинулась спящей. Игорь слегка ущипнул её за нос и вышел. Спустя минуту она услышала, как хлопнула входная дверь. "Ушёл", - подумала она и погрузилась в безмятежный сон. Вспоминая то утро, Ольга тысячу раз кляла себя за свою бесчувственность. Если бы можно было его вернуть! Если бы...
С утра ничто не предвещало беды. Погода была не по-октябрьски тёплая. Дождавшись няню, Ольга пошла в парикмахерскую, где пробыла до часу дня. Затем, не заходя домой, она поехала в гимназию, где на два часа ей было назначено собеседование. Её попросили подождать до трёх, потому что директор встречала каких-то высокопоставленных гостей. По школьному коридору туда-сюда ходили ребятишки, некоторые из них здоровались. Ольга пыталась представить, кого из этих детей она будет учить, может быть, уже завтра. Где-то в половине пятого директор, пригласив её, наконец, в кабинет, попросила Ольгу рассказать о себе. Пока Ольга, почему-то растерявшись, мямлила о том, что окончила Омский государственный университет с красным дипломом, Лидия Власьевна, осмотрев Ольгин костюм, привезённый Игорем из Англии, очевидно, пришла к выводу, что она недостаточно "молода, компетентна, энергична". Получив в ответ на свой рассказ:
- Оставьте свои координаты, на всякий случай,- Ольга вышла из гимназии, немного расстроенная, но с глубоким убеждением в душе, что это не она потеряла хорошую работу, а директриса (теперь она называла её так) потеряла хорошего специалиста:
- Ничего, устроюсь в обычную школу без амбиций и претензий. Вот только Игорь расстроится, узнав, что её выставили вон.
Впервыё за день она подумала о муже, и, решив не огорчать его рассказом о суровой директрисе, отравилась в магазин за чем-нибудь вкусненьким.
Вечером Ольгу охватило беспокойство. Поначалу ей думалось, что она всё ещё находится под неприятным впечатлением от общения с Лидией Власьевной (что-то металлическое есть в этом сочетании). Потом она вдруг с удивлением осознала, что Игорь ей в течение дня ни разу не позвонил. Это было странно. Во-первых, такого раньше никогда не было, а во-вторых, он ведь знал, какой у неё важный день, и должен был хотя бы поинтересоваться, как обстоят дела. Она обиделась. Раз так, тоже не будет звонить! У него какие-то дела в Новосибирской области, затем он собирался заскочить к матери. Вернётся не раньше завтрашнего вечера. Хорошо! Посмотрим, что он скажет в своё оправдание. Забыть о жене в такой день!
Ночь Ольга провела беспокойно. В голову лезли всякие мысли, одна из которых более настойчивая: "может, и не у матери он вовсе, а с другой женщиной. А что, если у него любовь на стороне?". Вспомнив, что в одном из дамских журналов она видела тест на тему "Как узнать, изменяет вам муж или нет...", решила завтра же подвергнуть его подробному тестированию. Весь следующий день слонялась без дела. Даже на прогулку детей повела няня. Ольгу раздражали всякие мелочи. Периодически хотелось плакать. К восьми часам вечера тревога сменилась отчаянием: вторые сутки ни слуху, ни духу. Раньше он всегда предупреждал, если задерживался. Смирив гордыню, Ольга позвонила. Один телефон - выключен, второй - вне зоны покрытия сети.
В девять часов вечера, уложив детей, ушла домой няня. Ольга осталась одна. Она звонила каждые пять минут. Результат тот же. В час ночи она стала звонить всем друзьям и знакомым, чьи телефоны помнила или нашла в старой Игоревой записной книжке. Некоторые её успокаивали, некоторые на неё сердились за то, что среди ночи беспокоит их по пустякам, говорили, что никуда не денется, объявится, подшучивали, говорили "погуляет и вернётся". Ольга верила всем. Но всё равно звонила, звонила, звонила. Ночью стремительно бросалась к окну, как только во двор въезжала машина. Он?! Нет. ОН?! НЕТ! ОН?? НЕТ!!! Вдруг ей начинало казаться, что кто-то стоит за дверью. Открывала дверь, выходила на лестничную площадку, спускалась в гараж, сидела на скамье напротив подъезда. Игорь не ехал, не шёл, не возвращался. Последняя надежда - его задержали дела у матери - рухнула, когда, разыскав в записной книжке телефон соседей (у свекрови телефона не было), Ольга позвонила в Новосибирскую область. Ответ, который она получила спустя сорок минут, заставил замереть её сердце - Игорь к матери не приезжал!
Под утро она уснула, ей приснился крошечный сон. Игорь стоял над ней и улыбался как-то виновато. Тут же проснувшись, Ольга поняла, что случилась беда. Не просто беда, а большая БЕДА. Вот только название этой беды она ещё не знала.
2
Страшный детский визг вернул её к реальности. Ольга открыла глаза и сразу всё поняла. Андрюшка держал на палочке большую лохматую гусеницу прямо перед носом сестрёнки, та кричала так, как будто видела перед собой смерть. Ольга рывком подскочила к детям, выхватила из рук Андрея палочку, дала ему подзатыльник и подхватила дочурку на руки. Она не успокаивала и не бранила дочь, так как сама с детства панически боялась всяких пауков и гусениц, а к червям вообще испытывала непреодолимое отвращение. Андрей от неожиданного толчка упал в траву и тоже заревел. Ольга поискала глазами палочку, гусеницы на ней уже не было, должно быть, та решила отсюда делать ноги или что там у неё вместо ног. Гром непонимающе и одновременно угрожающе затряс головой, он не переносил никаких криков, громких разговоров и высоко поднятых рук. Придя в себя, Ольга объявила:
- Привал окончен. Собираемся снова в поход.
Аннушка категорично не хотела идти ногами, и Ольга решила двигаться "частями", от точки к точке. Прижимая одной рукой дочку, она снова взвалила на Грома баулы, взяла в руку две связанные сумки полегче, приказала Андрею ждать её и направилась к одиноко стоящему впереди сухому дереву. Пройдя метров сто, услышала, как заплакал Андрюшка, очевидно решив, что мать его бросила. Преодолев желание вернуться к нему, Ольга двинулась дальше. У сухого дерева ссадила Аннушку, приказала Грому лечь и отправилась обратно. Через несколько шагов услышала громкий рёв дочери. Захотелось вдруг лечь в траву и заплакать самой, от горя, одиночества и собственного бессилия. Собрав остатки воли в кулак, подгоняемая ревом детей, Ольга почти бегом бросилась к сыну. Андрей, всхлипывая всё громче, уже тащился по дороге навстречу матери, не забыв при этом прихватить сумку с игрушками. Увидев возвращающуюся мать, он зарыдал в полный голос. Ольга обняла сына, объяснила, что тот не должен плакать, ведь он как папа, а папы не плачут, и направила его по дорожке к сестрёнке, а сама вернулась за оставшимися сумками. Наклонившись над одной из них, увидела злосчастную гусеницу, которая улеглась на край анюткиной пеленки и грелась на весеннем солнце. Ольга, поискав глазами палочку, брезгливо сняла гусеницу с пелёнки, пересадила её как можно бережнее на листик осинки и побежала к детям.
Андрей уже добрался до сестрёнки и теперь успокаивал её на правах старшего и, конечно, заботливого брата.
Отдышавшись, Ольга измерила расстояние глазами. От разъезда отошли километра на полтора, но заветной пасеки, окружённой густым заросшим садом, ещё не было видно. Который раз отругав себя за очевидную глупость, взяла за руки детей, кинула через плечо сумки полегче и позвала Грома. Решила, что двигаться постепенно от одной точки к другой гораздо разумнее, пока, оставив очередной раз сына и дочь на попечение Грома, она будет возвращаться за сумками, дети будут отдыхать.
Таким образом, преодолели ещё километра полтора. Дети, приняв всё за игру, повесели и даже забывали отдыхать во время Ольгиных отлучек за сумками. Сама же Ольга снова готова была расплакаться: во-первых, устала, во-вторых, пасеки всё ещё не было видно на горизонте, и ей уже стало казаться, что она что-то перепутала и вышла не на том разъезде. Её раздражали собственная беспомощность и неспособность принимать здравомысленные решения. Какого чёрта, собственно говоря, попёрлась в этакую глухомань, никого не предупредив и ни у кого не спросив совета. До вчерашнего дня вообще не собиралась ни сюда, ни куда-то ещё ехать, потому, что до вчерашнего дня она ещё ждала Игоря.
После того рокового дня, когда Игорь просто ушёл, прошло много месяцев, которые превратились для Ольги в одну мучительную пытку - ожидание. Она перестала заботиться о доме, заниматься детьми и собой - она ждала Игоря. С утра и до вечера. С вечера и до утра. Снова звонила друзьям, встречалась с ними, надоедала своими расспросами и просьбами. Люди уже не подсмеивались над ней, не шутили, а сочувственно кивали головами, обещали сообщить, если появиться какая-нибудь информация, а то и просто отводили глаза в сторону, понимая то, чего никак не хотела понять она.
В милиции согласились возбудить уголовное дело о пропаже Игоря только спустя месяц. Но, несмотря на её настойчивые просьбы, жалобы и слёзы дело двигалось очень медленно. Отчаявшись, Ольга осмелилась предложить следователю деньги, но тот её отругал и посоветовал нанять частного детектива. Частный детектив сказал, что время уже упущено, и гарантировать ничего нельзя, но деньги всё-таки взял и пообещал, по возможности, кое-что выяснить. Спустя какое-то время он доложил о проделанной работе. Результат, и правда, был не ахти. Всё, что тот "нарыл", Ольга знала и без него.
Первыми под подозрение попали хозяин и рабочие СТО, куда Игорь заехал рано утром, ему якобы понадобилось посмотреть машину. На самом деле, он хотел переговорить с хозяином, который собирался эту станцию продавать. Давняя мечта Игоря - открыть собственную станцию технического обслуживания элитных автомобилей с компьютерной диагностикой, а при ней аэрографическую мастерскую - могла уже в этом году воплотиться в жизнь. Хозяин СТО для приличия поломался, но потом назначил реальную цену. Игорь был в восторге. Они должны были созвониться в конце недели и всё окончательно решить. Куда поехал Игорь потом, хозяин СТО не знал. Игорь выехал с территории станции и исчез. Он больше нигде не был, ни с кем не встречался, никому не звонил. Он просто исчез. А вместе с ним исчезли его новый джип "Lаnd rover" и, как потом оказалось, кейс с огромной суммой денег. Ольга сама ездила на эту станцию, разговаривала с рабочими, с хозяином. Все в один голос заявляли, что, переговорив с хозяином, Игорь сел в машину и уехал. Больше его не видели. Дальше этого ни милицейское, ни частное расследование не продвинулись.
В беседах с Ольгой и частный детектив, и следователь сходились во мнении, что Игорь её бросил. Не может же человек исчезнуть совсем бесследно, если сам, конечно, это исчезновение не устроил. Ольга пыталась возражать - весь город был увешан фотографиями пропавших мужчин и женщин, детей. Неужели все они тоже организовали своё исчезновение? Однако мысль о том, что Игорь, скорее всего, жив, и просто их оставил, всё-таки была приятнее мысли о том, что с ним случилось несчастье, и Ольга готова была в неё верить. Если это так, то Ольга ни минуты не сомневалась, что он вернётся или даст о себе знать. Она обращалась на телевидение, радио, в передачу "Жди меня". Дважды звонила свекрови в Новосибирскую область в надежде получить хоть какую-то информацию (бросил-то её, не мать же!). Однако от той ничего, кроме слёз и упрёков (как же ты его не уберегла!) не добилась. Шли дни, Игорь по-прежнему не объявлялся, Ольга по-прежнему фанатически ждала.
Она настолько была поглощена ожиданием Игоря, что не заметила, как в доме кончились деньги. Первой ей напомнила об этом няня, ухаживающая за детьми. Надо было выплатить ей жалование (именно так было сказано в договоре найма). Игорю очень нравилось изображать из себя аристократа, поэтому он настоял, чтобы у детей была няня, хотя сама после окончания университета Ольга не работала, и все дни практически бездельничала. Она отправилась в банк и с удивлением обнаружила, что её карточка пуста. Что же касается счетов Игоря, в банке сказали, что должно быть решение суда, подтверждающее факт исчезновения Игоря "насовсем". Ольге не понравилось это слово, и она бросилась из банка почти бегом. Дома собрала не очень любимые драгоценности, снесла их в ломбард, рассчитала няню и снова стала ждать Игоря.
Сумки с каждым шагом становились тяжелее и тяжелее, ныли плечи и поясница. Солнце становилось уже в зенит.
- Неужели мы уже четыре часа путешествуем, - подумала Ольга.
Очередной раз волоча на себе сумки, Ольга удивилась, услышав в детском стане тишину. Подойдя ближе, увидела картину, которая заставила вздрогнуть её сердце. Огромный мастифф лежал, растянувшись на траве, подставив свою массивную спину под головы детей, которые (обнявшись!) спали безмятежным и кротким сном. Ольга заплакала беззвучно, боясь потревожить чуткий детский сон.
Через неделю пришлось снести в ломбард ещё кое-какие золотые безделушки, нужны были деньги, пришли огромные счета за телефон. Сдавая их, с тоской думала:
- Игорь, милый, где же ты? Что с тобой? Приходи быстрее, ты нужен мне.
Как-то на глаза ей попалось объявление "разыскиваю пропавших родственников...". Ольга позвонила по телефону, и томный женский голос назначил ей встречу на 6 часов вечера. Ольга, оставив детей на попечение своей студенческой подруги Ирины, точно в назначенное время входила в обычную двухкомнатную квартиру старого дома по улице Малунцева, где проживала гадалка. Это была моложавая женщина лет шестидесяти, чем-то напомнившая Ольге её первую учительницу Людмилу Ивановну. Почувствовав расположение к этой женщине, Ольга показала ей фотографии Игоря и всё рассказала. Гадалка долго молчала, а потом вдруг резко провела рукой перед лицом Ольги. От неожиданности Ольга вскрикнула.
- Вижу кровь. Много крови и морок... Больше ничего.
Ольга с трепетом прошептала:
- Он жив?
- Не знаю. Не вижу... Темно вокруг него. Кровь и морок... Больше ничего. Извини, девушка.
Ольга онемела от страха, с трудом сообразив, что аудиенция закончена, стала подниматься, колени дрожали.
Гадалка отвела глаза в сторону:
- Денег не надо, за плохие вести денег не беру.
Ольга вышла из квартиры, словно ошпаренная кипятком. Хотелось выть и биться головой о стены соседних домов. Её шатало и почему-то тошнило. Ирка, увидев её в таком состоянии, стала говорить, что все эти гадалки просто шарлатанки, а она лично думает, что Игорь влюбился в другую бабу, скоро одумается, а не одумается и пёс с ним. Ольга невесело усмехнулась:
- Нет, пёс-то как раз тоже со мной, только вот кормить его скоро будет нечем.
- А, ты на работу иди. Вон в школы требуются учителя, и филологи, и историки. И денег заработаешь, да и думать об Игоре некогда будет.
Ирка любила поучать Ольгу. И хотя сама в школе ни дня не работала (а предпочла устроиться в какую-то захудалую газетёнку под названием "Свисток"), считала безнравственным, что Ремизова (такова была фамилия Ольги до замужества), имея высшее университетское образование, сидит дома, в то время, когда школа так нуждается в компетентных учителях. Спасибо, что хоть подруга не сомневалась в Ольгиной профессиональной компетентности.
Вняв Иркиному совету, Ольга даже отправилась в школу, находящуюся рядом с домом. Ей обрадовались, предложили ставку старшей вожатой и десять часов русского языка и литературы в 5-м классе. Ольга, было, согласилась, но, узнав сумму заработной платы, поняла, что услуги няни ей будут обходиться дороже. Она извинилась и вернулась домой снова ждать Игоря.
Однажды вечером в дверь позвонили, Ольга вздрогнула. Первая мысль:
- Это Игорь!- тут же сменилась другой:
- Нет, у Игоря есть ключи, он не стал бы звонить в свой собственный дом.
Ольга открыла, не спросив, кто там. В прихожую без приглашения вошли два молодых мужчины в чёрных меховых кожаных куртках. Ольга приняла их за милиционеров. Не представившись, те прошли в гостиную, предварительно оглядев комнату внимательным взглядом. Убедившись, что Ольга одна, парни заявили, что их прислал Костя Боровой, по кличке Боров. Из всего бессмысленного и туманного разговора Ольга поняла, что их хозяин выражает ей сочувствие и понимание, но хочет знать, когда она собирается отдавать "мужнины" долги. Ольга заявила, что ни о каких Игоревых долгах не то что не знает, но и не догадывалась. Парни, довольно вежливо, объяснили ей, что накануне своего исчезновения Игорь занял у Борова два миллиона рублей, чтобы сделать предоплату за СТО. Теперь Игоря нет, но долг - то его остался. И этот долг должна платить она, его законная жена. От неожиданности Ольга не могла вымолвить ни слова. Парни, очевидно, довольные произведённым эффектом поднялись и пошли к двери. Один из них обеспокоенный её безопасностью, попросил её закрыть за ними дверь и, пожелав "спокойной ночи" вышел. Всю ночь Ольга не спала. Больше всего на свете ей хотелось уснуть и не проснуться. Жить не хотелось. Малодушно помышляя о смерти, Ольга вошла в детскую. Здесь в четыре носовых отверстия сопели дети. Её дети. Её и Игоря.
Наутро она позвонила Антону.
3
На солнце набежали лёгкие облачка, подул свежий ветерок. Ольга решила не отдыхать. Пока дети спят, можно отнести сумки подальше, а потом вернутся за ними. Шагая медленно, как навьюченная лошадь, Ольга снова вернулась к своим невесёлым мыслям.
Да, наутро она позвонила Антону, старому другу и сослуживцу Игоря. Антон примчался сразу же и после невразумительного Ольгиного рассказа пришёл в неописуемую ярость. Да, он знал об исчезновении Игоря, и поэтому был страшно раздражён тем, что Ольга не посчитала нужным ему хотя бы позвонить. Ведь, она же должна знать, КАК ОН К НЕЙ ОТНОСИТСЯ. Ольга знала, именно поэтому и не считала возможным принимать от него какую-либо помощь. Однако теперь было не до церемоний. Повторив Антону историю с двумя миллионами, Ольга спросила: не поможет ли он ей. Должны же были остаться у Игоря какие-то деньги в их совместном с Антоном предприятии. Антон был великодушен. Правда, два миллиона он сейчас вывести из дела не может, но, примерно через неделю, достанет тысяч пятьсот. Ольга должна позвонить по оставленному бандитами номеру телефона, предложить им деньги и договориться об отсрочке остального долга. После его ухода, Ольга долго не решалась набрать цифры телефонного номера. Наконец, собралась с духом, и, услышав в ответ "смольный на проводе", выпалила:
- Меня зовут Ольга Князева, мне нужно поговорить с Костей Боровым.
Довольно приятный мужской голос, объявил:
- Так это я и есть, говори, что за дела.
Сбивчиво в двух словах Ольга попыталась объяснить суть проблемы. Боровой, немного помолчав, дал добро на отсрочку таким образом: через неделю она должна выложить ему пятьсот, через месяц ещё пятьсот, а потом в течение года по сто тысяч ежемесячно, два последние месяца - это проценты. Ещё он предупредил:
- Чем короче язык, детка, тем дольше живёшь.
Ольга промолчала. Она поняла, что без помощи Антона ей не выбраться из этой передряги.
Антон, как и обещал, приехал ровно через неделю вечером, с кейсом, шампанским, правда, без цветов, видимо, посчитав их в данной ситуации не совсем уместными. Пересказывая ему свой диалог с Боровом, Ольга расплакалась. Антон тоже заметно нервничал. Такой расклад ему явно не нравился. Чтобы как-то успокоится, Ольга пригласила его в столовую пить чай. Вспомнив, что пришёл с шампанским, Антон захватил бутылку с собой. Пить шампанское Ольге не хотелось, но и отказаться не хватило смелости. Антон сам достал из шкафа фужеры и разлил шампанское. Ольге не совсем нравилось, что он ведёт себя в её доме как хозяин, но она молчала. То ли шампанское оказалось крепче обычного, то ли переживания сделали своё дело, Ольга быстро захмелела. На какую-то минуту даже задремала. Очнулась от ласкового прикосновения мужских губ к её губам. Сердце радостно дрогнуло:
- Игорь! Любимый!- кажется, произнесла эти слова вслух.
Но мужские губы властно овладели её губами, и она поняла, что это не Игорь. Это Антон.
- Антон, не надо,- пыталась прокричать Ольга, но вместо слов с губ её сорвался звук, похожий на стон. Очевидно, приняв этот стон за согласие, Антон стал смелее. Руки его потянулись ей под блузку. Погладив ладонью одну грудь, он тут же овладел и другой. Ольга уже не сопротивлялась. Он потянулся губами к соскам, поочерёдно лаская их языком. Ольга застонала теперь уже от неожиданно нахлынувшего на неё наслаждения. Понимая, что всё это нехорошо, что предаёт Игоря, Ольга, тем не менее, всячески пыталась помочь Антону. Но тот не торопился утолять свою страсть, его губы скользили всё ниже и ниже, руки, тёплые и нежные, доводили её до иступления. Ольга потеряла над собой контроль. Она целовала его в плечи, в грудь, в губы. То умоляла его остановиться, то требовала "ещё". Наконец, всё кончилось. Ольга ещё дрожала от напряжения и охватившего её возбуждения, Антон гладил её по волосам, благодарил за страсть и нежность и говорил, говорил о его давней, безумной любви к ней. На ночь они перебрались из столовой в комнату для гостей. Что-то помешало Ольге пригласить Антона в их с Игорем спальню. Там, в комнате для гостей, в которой она никогда не была с мужем, ничто не мешало ей наслаждаться ласками Антона, бывшего лучшего друга и сослуживца Игоря.
Почувствовав тошноту и резкий спазм внизу живота, Ольга остановилась.
Погружённая в свои воспоминания, не заметила, как лес стал редеть и впереди показался густой кустарник. Присмотревшись, Ольга сделала ещё несколько шагов. Да, так и есть - это кустарник, живая изгородь, окружавшая некогда большой колхозный, а теперь никому ненужный, заброшенный сад. Сердце Ольги забилось так, как это было раньше при встрече с мамой и родным домом. Ольга сбросила надоевшие сумки и направилась вдоль живой изгороди. Где-то здесь должен быть проход на пасеку к дяде Паше. Ольга прибавила ходу, но вдруг вспомнила про детей. Куда это она? Обрадовалась! Вот дура-то! Мамаша тоже! Там теперь ребятишки проснулись и воют в два голоса. Так и не найдя прохода, Ольга кинулась назад. Обратный путь показался ей в несколько раз короче. Это и понятно - не было тяжеленных сумок. Да к тому же её подгонял страх за детей.
Дети по-прежнему безмятежно спали, Андрюшка лежал навзничь, раскинув руки и ноги, а Аннушка, свернулась калачиком под самым животом Грома. Не спал только Гром. Он неодобрительно посмотрел на Ольгу. Этот вальяжный и надменный пёс никак не мог понять свою непутёвую хозяйку, которая мечется туда-сюда, не зная, очевидно, сама, что ей нужно. Они никогда особенно не дружили и не понимали друг друга. Гром, а вообще-то его настоящее имя (по документам) Grаmmy Yokker Staff,- английский мастифф, которого Игорь привёз из Англии весной прошлого года. Сейчас он был молодой трёхгодовалый кобель, хотя размерами больше походил на огромного матёрого пса. Он обучался в специальной собачей английской школе несколько месяцев и вёл свою родословную, от какого-то легендарного пса, какого-то легендарного английского лорда. Первоначально он даже отказывался выполнять команды, отданные не на английском языке. Из всей их семьи с особым уважением он относился к Игорю, чувствуя в нём хозяина и делового человека. На втором месте - дети. Это любимые щенки его любимого хозяина, поэтому их нужно беречь как зеницу ока. В любое время дня и ночи, на прогулке или дома, дети были его главной заботой. Что касается Ольги, её предназначение было Грому не совсем понятно. Как истинно воспитанный англичанин, вначале он вообще Ольгу игнорировал, позже, очевидно, понимая, что придётся и её терпеть под одной крышей, стал относиться к ней как к любимой Игоревой игрушке. Дорогая, но абсолютно бесполезная штука. Ольга отвечала псу тем же.
Однажды вечером, услышав, как хлопнула входная дверь подъезда, Ольга заметила, как напрягся Гром, и её вдруг осенила мысль:
- А ведь он тоже ждёт Игоря! Ждёт! Так же как и она, мучительно переживая и чего-то не понимая в этой жизни.
Почувствовав, что в своём ожидании не одинока, Ольга впервые за всё время совместного проживания погладила пса по морде, и тот не затряс головой, как делал это обычно, когда был чем-то не доволен. С тех пор они сблизились, хотя ещё не подружились.
Вот и сейчас Ольга, чтобы снискать доверие Грома, налила в кружку воды и подала псу. Он стал жадно лакать воду, хотя это было не совсем удобно - кружка была узкая. Ольга вылила остатки воды на ладонь, умыла морду псу и примирительно сказала:
- Потерпи, скоро уже придём.
Решив детей не будить (ведь такую рань поднялись!), Ольга легла на траву лицом вверх. Яркое солнце ослепило её. Она зажмурила глаза и погрузилась полудремоту, полувоспоминания.
Наутро проснулась первая, увидела, как Антон, голый, лежит поверх одеяла. Красивый, но какой-то чужой. И эта безумная ночь не сделала его ближе и родней. Ольга почувствовала тошноту, резко поднялась и бросилась в ванную, сунула два пальца в рот. Её вывернуло будто наизнанку:
- Что со мной? Что я делаю? Боже мой, что скажет Игорь, когда вернётся? Как я ему всё объясню? Как я буду с этим жить? Как в глаза буду мужу смотреть? Дура безмозглая! Несколько месяцев нет мужа, а я уже веду себя, как потаскуха. Точно, как потаскуха, и уговаривать не пришлось. Одно ласковое слово, одно прикосновение мужских рук и всё. Ни стыда, ни совести! Гадина! А ведь как вертелась под ним, как старалась угодить ему! Игорю, наверное, так не старалась! Игорь! Любовь моя, прости меня!
Чтобы хоть как-то прийти в себя, Ольга включила холодный, почти ледяной душ, встала под него и неподвижно стояла под ним до тех пор, пока её не стала бить сначала мелкая, а затем и крупная дрожь. Сознание стало проясняться. Скоро проснутся дети. Они не должны видеть Антона, нужно его поскорее выпроводить. Войдя в комнату для гостей, Ольга с облегчением обнаружила, что Антон уже встал и почти оделся. Застёгивая рубашку, виновато взглянул на Ольгу:
- Бежать надо, извини, проспал, у меня с утра деловая встреча.
- Может, кофе? - произнесла Ольга, сама не зная зачем.
- Нет, извини, детка, в другой раз.
Надевая на ходу пиджак, он заскочил в ванную на несколько секунд, поцеловал Ольгу в щёчку, как будто имел на это право, и выскочил за дверь.
- В другой раз, в другой раз. Как же! А другого раза не будет! - прохрипела Ольга вслед и заплакала.
В тот день она твёрдо решила, что другого раза не будет.
Первой проснулась Аннушка. Сквозь дремоту Ольга услышала:
- Мама, я пить хочу, и есть.
Ольга очнулась, резко села и осмотрелась по сторонам, потянула к себе пакет с продуктами и водой. Проснулся Андрюшка. Ольга накормила детей, собрала остатки еды в пакет, нагрузила баулы на Грома, взяла Анютку на руки:
- Всё, пошлите, скоро будем дома, - и тут же осеклась, - дома ли?
Пожалуй, даже себе толком Ольга не могла объяснить, почему из всех пришедших ей в голову вариантов, она выбрала именно этот. Можно было поехать к кому-либо из родственников, подружкам, отчиму, наконец. Не выгнал бы! Хотя, кому она нужна без денег, с детьми и собакой. Недельку-другую погостить, а потом куда? Ей нужно было приютиться месяца на два-три, а то и больше. А там, какое-никакое жильё есть. И ещё. Об этой пасеке не знал никто из их друзей, а стало быть, не могли знать и враги. Там она могла чувствовать себя в относительной безопасности. Вряд ли кто сунется в такую глухомань разыскивать глупую бабу, сбежавшую от долгов. Хотя, кто их знает! В сердце снова забралась тревога и неуверенность в завтрашнем дне.
Становилось жарко. Май месяц, а такая жара. Аномалия какая-то. Да, что жара? Вся жизнь её теперь сплошная аномалия. Медленно, но твёрдо Ольга с детьми направилась к пасеке.
Сказать, что другого раза не будет, было легко. Сложнее было отвязаться от Антона, который примчался на третий день полный желания, с подарками и вином. Вид Ольги ему не понравился, и не удивительно. Эти два дня она чувствовала себя как побитая собака, ходила по дому в ночной сорочке и ни разу не вышла на улицу. А ещё вчера вечером приехала Ирка, привезла по студенческой привычке "Белого аиста", которого подружки вдвоём и приговорили.
На его вопрос,что с ней случилось, Ольга не нашла ничего умнее как сказать:
- Дискенезия желчевыводящих путей,- кажется, маме ставили такой диагноз.
- Что? Это опасно?
- Очень!- Ольга произнесла это так обречённо, что Антон поверил.
- Оленька, лечиться надо. Завтра же в больницу! А ещё лучше в диагностический центр! Если нужны деньги, я всегда помогу. Ну, пожалуйста, обещай мне.
Видя, как Антон за неё волнуется, Ольга подумала:
- Неужели он и в самом деле меня любит? Как это странно! И как противно!
О том, что Антон к ней неравнодушен, Ольга знала давно. Одно время это её забавляло, потом стало раздражать. Как он смеет, а ещё лучший друг Игоря! Они выросли вместе, вместе служили в армии, вместе поступили в Киевское военно-морское училище, вместе отказались принимать присягу на верность "Самостийной Украине" после распада СССР, вместе вернулись в Омск и создали первый пункт по приёмке цветного и чёрного лома. Мало того, Ольга считала себя виноватой в том, что невольно помешала их мужской дружбе, хотя никогда ни малейшего повода, ни малейшей надежды Антону не подавала. Когда Антон женился, Ольга успокоилась. Однако вскоре выяснилось, что после детской травмы (током его что ли ударило), Антон не может иметь детей. Тот запил с горя, жена его Наталья, недолго думая, собрала вещички и вернулась к маме. Через года полтора Антон снова женился на женщине много старше его, которая о детях уже не помышляла. В те периоды, когда Ольга была беременна, Антон искал малейшего повода, чтобы побывать у них дома, с Игорем и без него, и в его глазах Ольга читала страстное желание и ненависть. Ольге не раз хотелось объясниться с мужем по поводу Антона, но она не решалась. Впрочем, Игорь и сам начал что-то подозревать. Был между ними "крупный разговор" или нет, Ольга не знала. Только услышала, как Игорь сказал приятелю свою коронную фразу "не зли меня", и Антон стал бывать у них реже, и только с женой. Однажды весенним вечером Ольга возвращалась из Пушкинки (так студенты называют городскую библиотеку имени Пушкина). Вечер был прекрасен, и она решила прогуляться по Набережной - торопиться домой было не надо. Игорь улетел на две недели в Англию. Он давно хотел осуществить свою мечту - побывать в Англии или Японии. В Англии, по его мнению, были лучшие в мире автомобили, и соответственно лучшие станции технического обслуживания. Ольга стала переходить дорогу, чтобы полюбоваться Иртышом, как вдруг за спиной услышала визг тормозов. Оглянувшись, увидела знакомую машину. За рулём сидел Антон. Он был пьян. Поинтересовавшись "как дела?", Антон предложил подвезти Ольгу до дому. Она отказалась. Тот пришёл в ярость, выскочил из машины, открыл дверцу и стал толкать её в машину. Ольга попыталась вырваться - не получилось, тогда она закричала. По Набережной гуляли молодые ребята, которые тут же подскочили к машине и в буквальном смысле вырвали Ольгу из рук Антона.
Со словами:
- Ну, и фиг с тобой! Не очень-то и хотелось!- Антон сел в машину и умчался с бешеной скоростью.
Парни рассмеялись и тут же предложили проводить её, но Ольга предпочла ретироваться. Рассказать об этом случае Игорю Ольга не решилась, сначала не хотелось портить настроение, а позже узнала, что Игорь хочет заняться ремонтом автомобилей и прекращает с Антоном деловые отношения. Чтобы не накалять обстановку, Ольга так ничего и не сказала мужу о той глупой пьяной выходке Антона. С того самого вечера они не встречались и не общались. Ольга почти забыла о его существовании и вспомнила только тогда, когда пришли эти двое от Кости Борова. Загнанная в угол Ольга готова была ухватиться за соломинку. И этой соломинкой оказался Антон.
Дойдя до того места, где бросила сумки, Ольга решила устроить последний привал. Отдых требовался ей самой, страшно гудели ноги, а ступни горели огнём. Ольга сняла кроссовки и поставила босые ступни на тёплую траву. Молодая шелковистая зелень приятно ласкала кожу ног. Ольга разула детей. Андрюшка тут же последовал примеру матери и снял носки. Аннушка категорически отказалась снимать колготки. Очевидно, образ страшной лохматой гусеницы всё ещё виделся ей в траве. Только сейчас Ольга увидела, как замечательно красив лес, по которому они шли. Молодые, в своём большинстве стройные берёзки, только что распустили свои зелёные листочки. При слабом ветерке они шелестели, шептались о чём-то между собой. Когда ветер дул сильнее, листочки словно звенели. Солнце просвечивало между кронами берёз, и от этого зелень листвы казалась ещё ярче. Глаза слепило от изобилия света. Под одной из берёз Ольга увидела в густой траве несколько синих цветков с жёлтыми прожилинками по середине. Неужели кукушкины слёзки? Не рано ли? Разве уже оплакали кукушки своих брошенных детей. Ольга наклонилась над цветком. Так и есть. Они! Ольга сорвала три цветочка для Аннушки. "Доченька, цветочек мой, синеглазенький" - кажется, так называл её Игорь. Любил, ласкал свою девочку, говорил, что отдаст её замуж только за принца английского, то ли Гарри, то ли Уильяма, а сам взял да и оставил нас. На кого? И зачем? Где ты Игорь? Если ты жив, дай о себе знать. Я всё пойму, я совсем смирюсь, я отпущу тебя, куда ты хочешь. Игорь! Игорь! Любый мой!
Чтобы не разревется, Ольга вернулась к сумкам. Надо было накормить детей. Аннушка есть отказалась. Было видно, что, даже путешествуя на руках матери, она очень устала. Андрюшка допил "Пепси" и съел два бутерброда. Сама Ольга есть не могла, зато Гром с большим аппетитом стрескал всё, что ему предложили. Глядя, как пёс поглощает приготовленные ей с вечера бутерброды с колбасой и сыром, Ольга приободрилась:
- Так! Сумки надо оставить здесь в кустах, ничего с ними не случиться. Взять надо с собой только самое необходимое. Потом, когда будет возможность, вернётся за вещами. Снова взяла на руки Аннушку, в правую руку сумку с продуктами. Андрей категорически отказался оставить свои игрушки в кустах. Гром, почувствовав себя свободным, бежал налегке впереди всей процессии. Ольга подумала:
- Такое впечатление, что он знает, куда идти!
И тут же спохватилась:
- Ну, конечно, знает, чего это я? Ведь он же был здесь. Игорь брал его прошлой весной с собой, на открытие охотничьего сезона. И хотя охота тогда не очень задалась, двух уточек они всё же подстрелили. Гордые и довольные собой, они вернулись в город. Осенью Игорь снова собирался к дяде Паше на пасеку, отдохнуть и поупражнять пса. Ольга внимательно присматривалась к псу. Так и есть! Он знает эту дорогу! Вот, куда- то свернул. Очевидно, там-то и есть проход между кустами. А оттуда до пасеки рукой подать. Ольга прибавила было ходу, но заметила, что Андрюшка стал отставать и обижено сопеть. Она сбавила темп:
- Всё равно почти уже пришли! Некуда торопиться. Да и не ждут нас там, свалимся чужим людям как снег на голову в майский день. А что, если не примут? Куда тогда идти? Некуда! Из всех родственников у Ольги остался только младший брат (по матери). Да и тот сейчас служил в армии. В погранвойсках. На далёком острове Ратманова.
Среди кустов клёна, акации и ещё неведомо каких растений Ольга увидела небольшой проход и тут же сообразила:
- Это проход на пасеку, только с обратной стороны, Выходит, они сделали небольшой крюк, и теперь им предстояло возвращаться. Что ж, Ольга всегда плохо ориентировалась на местности, не то, что Игорь. Он умел всё, или почти всё.
Ольга внимательно всматривалась в ровные, ухоженные ряды облепихи, черноплодной рябины и смородины. За смородиной должны пойти ряды малины, а затем и вишни. Так и есть. А за ними виднеется белеющее строение. Это и есть пасека. Идя вдоль живой изгороди, Ольга с удивлением отмечала, что бывший колхозный сад приведён в относительный порядок и не производит впечатление заброшенного, как пять лет назад.
- Может, у него появился, наконец, хозяин? Или на пасеке уже новый хозяин? - сердце Ольги тревожно забилось. Вдруг дяди Паши уже там нет!? Или сын дяди Паши вернулся? А может, и пасеки-то уже нет? Что тогда делать? Куда податься?
Чем ближе Ольга подходила к дому, тем сильнее билось её сердце. Панический страх начинал снова охватывать всё её существо. Ещё и Грома не видно. Куда он запропастился? С ним как-то Ольга чувствовала себя увереннее. Вчера пёс доказал, что готов её защитить.
4
На несколько дней отвязавшись от Антона под предлогом "страшного" заболевания, Ольга ушла в загул. Постыдность содеянного не давала ей покоя. Ощущение собственного паскудства было так невыносимо, что Ольга напивалась до потери сознания.
Помогала и подруга Ирка, которая тоже находилась в депрессии: её очередной раз бросил очередной гражданский муж. Подруги заливали своё горе сначала коньяком, потом "Тамянкой", а потом всем, что попадалось на глаза. Как-то вечером внезапно явился Антон, увидев Ольгу в таком состоянии, он понял настоящее название её болезни. Попробовал объясниться. Из его большой речи о вреде женского алкоголизма Ольга поняла одно, что он терпеть не может пьяных женщин. Если это так, то теперь-то она точно знает, как отвязаться от его назойливых ухаживаний. Ольга стала пить каждый вечер, и часам к девяти уже была "готовенькая". Ох, как это бесило Антона! Он её уговаривал, запугивал, говорил, что ей пора лечиться, но ни разу не попытался её приобнять и поцеловать. Ольга ликовала, хотя и страшно болела по утрам. В этом противоборстве с Антоном она заметила, как прошёл месяц. Телефонный звонок Борова заставил её быстро протрезветь:
- Ты что подруга не чешешься насчёт долга, или хочешь, чтобы я тебя на счётчик поставил. Завтра, и ни днём позже.
Удивившись, что так быстро прошёл месяц, Ольга посмотрела в календарь. Так и есть, 25 марта, три дня как просрочила. Набравшись духу, позвонила Антону. Он заюлил, сказал, что боится доверять ей деньги, потому что она себя неправильно ведёт. И, в конце концов, выставил ей ультиматум: деньги она получит в том случае, если бросит пить. Ольга пообещала больше не пить. Однако вечернее ожидание превратилось для неё в пытку. Хотелось пригубить хоть чуть-чуть шампанского или пивка. Она держалась изо всех сил, но Антон всё не шёл. В 11 часов вечера, поняв, что тот решил её "кинуть", Ольга отправилась на кухню, там у неё была заначка какой-то мутно-бордовой гадости под названием "Поцелуй монаха". Но не успела и глотка сделать, как в дверь позвонили. Вот сволочь! Как за дверью стоял! Так и есть. Это был Антон. Без шампанского и цветов, но, что отрадно было Ольге, с кейсом. С тем же, в котором приносил прошлый раз деньги. Или с таким же, все они одинаковы. У Игоря был такой же.
Оценив Ольгу взглядом давно непьющего мужчины, Антон сказал:
- Неважно выглядишь, детка! С этого дня ты пьёшь только зелёный чай. Даже кофе и минералка противопоказаны. По себе знаю. Главное продержаться неделю-другую. А там всё наладится.
Разливая чай, Ольга заметила, как трясутся у неё руки.
- Неужели и, правда, я спиваюсь,- подумалось ей.- А хоть бы и так. Что с того? Что мне ещё остаётся? Вот только, если Игорь вернётся, как к этому отнесётся? Игорь. Игорь. Опять Игорь! Да и вернётся ли он?
Антон принёс необходимую сумму денег и потребовал у Ольги расписку. Ольга не совсем понимала, что ему это даст, но расписку написала, включив предыдущие пятьсот тысяч. Антон объяснил, что это на всякий случай: вдруг Ольга забудет (в теперешнем её состоянии это не мудрено) или Игорь объявится - надо же перед ним будет отчитаться. Ольге было всё равно. Ей хотелось, чтобы он поскорее ушёл. Этот чёртов "Монах" со своим поцелуем не давал покоя. Но Антон уходить не собирался. Чтобы хоть чем-то отвлечь себя, Ольга решила помыть посуду. Посуды было не так много, ведь, сколько дней уже ничего не готовится. Хорошо ещё, что ребятишкам нравится питаться "чойсами" да "сникерсами". А может, и не нравится. Да кто их спрашивает-то!
Антон подошёл сзади, обнял её за плечи, стал целовать в шею. Ольга не сопротивлялась. Просто остолбенела. Он подхватил её на руки и понёс в гостиную, на диван, где им было так хорошо первый раз. Ольга совсем обмякла. Молчаливо и податливо соглашалась на все его ухищрения, но никакие попытки Антона не всколыхнули в ней желание. Антон стал выходить из себя. Ольга видела, как начинает подрагивать его подбородок то ли от обиды, то ли от злости. Ольга попробовала лукавить. Она говорила, что скоро вернётся Игорь, и как тогда они буду смотреть ему в глаза: самые близкие и родные - жена и лучший друг! Им нужно сейчас побороть своё желание, чтобы потом не выглядеть в глазах друг друга и, конечно, Игоря - подло.
Антон, наконец, понял, что все его старания напрасны и стал собираться домой.
Уже в дверях он сказал Ольге:
- Ну, вот что, милая, я с тобой полностью за мужа рассчитался. Его денег больше в моём деле нет. А дальше смотри сама - всё будет зависеть от тебя. За нос себя водить я больше не позволю.
Прощаясь, он добавил:
- Думай, детка, думай. Сроку на обдумывание тебе ровно месяц.
Закрыв, за ним входную дверь, Ольга бегом бросилась на кухню. "Поцелуй монаха" оказался не такой уж и гадостью. Она махом вылила в себя стакан и повеселела:
- Месяц - это всё-таки срок. Многое может за месяц измениться. Может, этот Боров издохнет (вон по телевизору каждый день говорят про криминальные разборки), а там и Игорь вернётся. Захмелев окончательно, Ольга погрузилась в свою любимую мечту. Игорь появляется дома: он сидит на скамейке во дворе, не решаясь подняться в свою квартиру, или нет, он позвонит в дверь, виноватый, полный раскаяния, а она откроет и всё поймёт. Она будет в его любимом платье, тёмно-бардовом с позолоченными пуговицами. Том самом, которое он подарил ей во время свадебного путешествия по Египту. Оно тоже ждёт его в шкафу и ещё помнит прикосновение его рук, помнит нетерпение, с каким эти руки расстегивали пуговицы на лифе, и пуговицы помнят его поцелуи - ведь он целовал каждую из них. И совсем неважно, где он был так долго. Главное, что он здесь, рядом, "есть на свете". Кажется, это из стихотворения Юлии Друниной "Спасибо за руки эти, спасибо за губы эти, спасибо тебе, мой любый, за то, что ты есть на свете". Это правильно. Это хорошо. Теперь каждый день их новой жизни с Игорем она будет признаваться ему в любви стихами и прозой (благо на филфаке училась!). Допивая содержимое бутылки, Ольга стала дремать.
- Надо идти в спальню. В их с Игорем спальню. Там тоже всё его ждёт: и подушка, и одеяло, и она - любящая и верная жена: в пьяном дурмане забылось, что всего час назад её обнимал и целовал другой мужчина.
Ольга подошла к изгороди. Пасека была окружена плетнём. Теперь нужно было отыскать ворота или калитку. Примерно сориентировавшись, Ольга поняла, что нужно идти влево. Плетень был невысокий и, проходя вдоль него, Ольга увидела маленькие деревянные домики, расставленные в шахматном порядке. Это улики. Значит, пасека ещё существует. Неопределённость стала раздражать Ольгу, и она прибавила ходу. Вскоре увидела новые ворота, а рядом с ними калитку. Открывалась калитка традиционным сказочным способом "дёрни за верёвочку - двери откроются". Ольга дёрнула. Калитка распахнулась резко, как будто её кто-то дёрнул изнутри. Во дворе никого не было. Ольга направилась к крыльцу. Из-под крыльца выскочила маленькая собачка неизвестной породы и залаяла так громко, надрывно, что Ольга испугалась, не укусила бы Андрюшку. Опять вспомнила про Грома. Куда же этот пёс подевался? А ещё телохранитель. Когда нужен, его нет. Хотя вчера он всё-таки за неё заступился. Отогнав собачку первой попавшейся под руки палкой, подошла к крыльцу. На двери висел замок. Пытаясь побороть досаду, Ольга посадила детей на крыльцо и осмотрелась. Двор выглядел так, каким она его запомнила с того первого раза. Неподалёку от крыльца - русская печка. Прямо на улице. Тётка Настасья пекла в ней летом хлеб и варила обед. Ни газа, ни электричества в доме не было. Сбросив вещи, Ольга подошла к печке. Тёплая. Здорово! Значит, кто-то здесь живёт. Рядом с печкой дощатый стол, а вдоль забора скамья. На столе под куском серой льняной ткани стоял кувшин. Так и есть, с молоком. Рядом с кувшином лежали две свежеиспечённые ковриги хлеба. Всё как в тот день, когда они впервые появились с Игорем на пасеке. Это обнадёживало. Хозяева, очевидно, уехали в город, здесь неподалёку располагался небольшой городишко, название которого Ольга тщетно пыталась вспомнить всю дорогу в электричке.
Ольга достала кружку, налила молока и подала Анютке. Та сначала нерешительно, а потом залпом выпила всё до дна. Андрюшка тоже с удовольствием выпил полную кружку. Сама Ольга пить молоко не стала. Во-первых, неудобно без спроса хозяев, а во-вторых, её снова мучила тошнота. Тошнило её теперь часто. Если бы она наверняка не знала о бесплодии Антона, то решила бы, что беременна. Усадив детей на скамейку возле столика, Ольга обошла дом, а затем весь двор. Дом был двухквартирный. Видно было, что в первой половине живут люди, во второй половине окна заколочены, - значит, не вернулся хозяйский сын из города и здесь по-прежнему никто не живёт. На это-то Ольга и надеялась. Почему-то решила, что некогда приютившие её с Игорем дядя Паша и тетя Настя пустят их пожить во вторую половину дома, пока не вернётся Игорь и не уладит все дела с квартирой. В самом центре двора располагался колодец. Вода в нём отдавала мёдом и берёзовым соком. Ведро стояло на крышке. Ольга открыла крышку, стала раскручивать цепь с ведром и заглянула вглубь колодца. Вспомнилось, как учитель физики в школе говорил, что в глубоком колодце можно увидеть звёзды даже днём. Однако никому из её одноклассников это сделать не удалось, хотя и был почти в каждом дворе собственный колодец. Вот и сейчас, напившись воды, Ольга стала всматриваться в глубину колодца, но ничего, даже собственного отражения не увидела. Это ей показалась странным. Подтянувшись на руках, легла грудью на край сруба и ... тут снова услышала резкий, заливистый лай собачонки. От неожиданности руки Ольги соскользнули вниз. Ещё бы немного и под тяжестью собственной (теперь уже точно Ольга знала - дурной) головы, она свалилась бы в колодец. Какое-то время боялась пошевелиться, потом медленно на животе стала сползать на землю. Почувствовав под коленками деревянный настил, которым был окружён сруб колодца, Ольга почти без сил опустилась на него и рассмеялась. Вот ведь, дура-то! Таких ещё надо поискать! Хорошо хоть ещё ребятишки ничего не поняли. А может, и поняли, сидят притихшие у забора. Сделав вид, что ничего не произошло, Ольга поднялась и бодрым шагом, однако с трясущимися коленками, пошла к столу. Видя детские недоумённые лица, села на скамью, посадила Аннушку на одно колено, Андрюшку на другое, как это всегда делал их отец, прижала их покрепче и задумалась.
Наутро Ольга снова болела.
- Этот "Поцелуй монаха", как секс с Антоном: пьёшь - ещё хочется, а утром - противно, - подумала Ольга, глядя в пустую бутылку из-под вина. На похмелье пришлось заваривать зелёный чай - другого всё равно не было.
Ольга открыла кейс: аккуратными пачками лежали новенькие пятитысячные.
- Вот одну бы из них вытащить из пачки, тогда можно и коньячка купить. Интересно, будут деньги пересчитывать или нет.- Ольга ногтём подцепила одну из купюр, медленно вытащила её. Вроде бы не заметно. Если что, скажет, что обсчиталась. Надо было звонить "боровкам", чтобы пришли за деньгами. Нечего её тут искушать. Мужской голос в трубке сказал, что придёт в 11 часов. Ольга поняла, до этого времени надо терпеть.
Сплавив в 11 часов деньги одному из "боровков", Ольга попыталась намекнуть на расписку (по примеру Антона), на что тот сказал: это всё нужно "перетирать" с хозяином. Его дело принести - унести или голову кому свернуть. Последнее его замечание Ольга поняла как намёк и замолчала. Не успела за ним закрыться входная дверь, Ольга бросилась в магазин. Новая пятитысячная была у неё в кармане. Боровок-то деньги не пересчитывал! В соседнем супермаркете купила коньяк, набрала ребятишкам много вкусных штучек, купила две курочки - гриль, закуски, "жрачки" для Грома и поспешила домой - а вдруг Игорь вернулся, а её нет. Подойдя к подъезду, обнаружила, что забыла свои ключи дома. Попасть в подъезд не составило труда. Две девчонки-близняшки со второго этажа как раз входили в подъезд. Проскользнув за ними, Ольга стала подниматься на третий этаж. Лифт в их новом доме с завидной регулярностью не работал. Поднимаясь с этажа на этаж, мучительно пыталась вспомнить, захлопнула ли внутреннюю дверь. Если захлопнула, то домой теперь вряд ли попадёт. Позвонив в дверь собственной квартиры, Ольга ждала, кто первый отзовётся. Это был Гром. Он не произнёс ни звука, но Ольга почувствовала, что тот подошёл к двери. Услышав шорохи за дверью, Ольга поняла, что вторая дверь не заперта. Она заговорила с Громом - попросила позвать Андрюшку, по-английски добавив "pleasе". Это было невероятно, но через минуту-другую, она услышала за дверью испуганный голосок сына:
- Слушаю вас.
Ольга улыбнулась. Надо ему объяснить, что это по телефону так говорят, а у тех, кто за дверью спрашивают: "Кто там?".
- Андрюша, это мама. Я ключи дома забыла. Ты меня пустишь?
- Нет.
- Почему?
- Потому что ты пьяная.
Ольга вздрогнула:
- Нет, сынок, я не пьяная. Я ходила в магазин. Купила много вкусненького тебе и Анечке.
- И водку опять купила?
- Нет, водку не купила, - сказала Ольга. А про себя подумала: "Только коньяк".
- Пусти меня, пожалуйста, а то мороженое растает,- вспомнив спасительный аргумент, - попросила Ольга.
Аргумент подействовал:
- А как?
- Пододвинь стульчик поближе к двери.
Ольга услышала легкое громыхание за дверью. Очевидно, стульчик передвигали волоком.
- Всё? Встань на него. Только аккуратно, не упади. Видишь на замке маленькую собачку?
- Мама, у нас одна собачка - Гром.
- Да, я знаю, но как бы тебе это объяснить? Такой крючочек! Надави на него и потяни влево. Влево - это в ту сторону, где пустая стенка. Нашёл? Двигай.
Судя по возне и сопению за дверью, у Андрея ничего не получалось.
- Ещё пробуй, сынок, пробуй, - сказала почти безнадёжно Ольга.
- Надо МЧС вызывать, - насмешливо произнёс голос откуда-то сверху.
Ольга вздрогнула. В ярком свете лестничного проёма между третьим и четвёртым этажом стоял Игорь. Сердце Ольгино сжалось, ей стало нечем дышать. Почувствовав, что
вот потеряет сознание, Ольга прислонилась к стене и медленно стала сползать на пол.
Ребятишки устроили потасовку прямо у неё на руках. Андрюшка постоянно шпынял сестрёнку своими острыми коленками, Анютка отпихивалась от него ступнями ног. В конце концов, от своего же собственного толчка Андрей не удержался на материной коленке и свалился сначала на скамейку, а потом на землю, стукнувшись при этом головой об изгородь. Было больно, но плакать он не решался: во-первых, было стыдно - сам виноват, во-вторых, боялся, как бы мать ещё не подвалила. Потирая ушибленное место, он забрался на скамью с ногами и стал рассматривать, что там происходило за двором. Аннушка тем временем полностью устроилась на материнских коленях, уткнулась в грудь и сонливо засопела. Спать было уже поздно - солнце клонилось к западу - и Ольга стала учить дочь считать пальчики на руках. Анютка хорошо знала "дин, два, тли", а вот "четыле и пять" пока ещё вспоминала с трудом. Занимаясь с дочерью, Ольга начала беспокоиться:
- Где же хозяева? Что-то они задерживаются? Как бы чего не случилось?
Последнее время неприятности так и сыпались на Ольгу одна за другой. Привыкнув к ним, она не сопротивлялась и не боролась с ними до вчерашнего дня.
Очнулась от того, что кто-то бил её по щекам. Это был сосед сверху, совсем ещё молодой парень. Ольга огляделась:
- А, где Игорь?
- Какой Игорь? Здесь никого кроме меня не было.
- Он там стоял наверху.
- Нет. Это я там стоял,- сказал парень, - меня зовут Дима.
- Ну, как же? Я его видела, он разговаривал со мной, МЧС предлагал вызвать.
- Да это я и предлагал, - ответил Дима, поглядывая на Ольгу как на сумасшедшую.- Вы что домой не можете попасть?
Ольга кивнула:
- Ключи забыла. А дети дома одни.
- Пить меньше надо.
Парень порылся в кармане, достал какой-то металлический предмет, похожий на шпильку для волос, поковырял в замке, и дверь отворилась.
- Заходите. Не вызывать же в самом деле спасателей.
Ольга буркнула, что-то похожее на "с-сибо". Парень ответил чем-то похожим на "пжалста" и стал спускаться вниз, бросив на ходу:
- А пить надо всё-таки меньше.
Ольга проскользнула в дверь. Неужели её взаимоотношения с бутылкой стали известны соседям. Она и не догадывалась, что её личная жизнь, особенно после исчезновения Игоря, стала предметом пристального наблюдения жильцов их подъезда. Плотно закрыв дверь на все замки, крючки и цепочку, Ольга побежала на кухню - мороженное и правда таяло на глазах.
- Это ничего, можно сделать молочно-фруктовый коктейль. Когда-то ребятишки его очень любили.
Приготовив коктейль, Ольга решила испечь блины. Дети были в восторге. Сама же Ольга предпочитала заниматься чем угодно, лишь бы не думать о бутылке "Белого аиста", стоящего в холодильнике. Себе она снова заварила зелёного чая. После сытного обеда (впервые за несколько дней!) Ольга с детьми перебралась в столовую - смотреть новые мультфильмы про Шрека и его принцессу. Происходящее на экране захватило её, и она на какое-то время забыла про коньяк, про соседей и про то, что с ней произошло в подъезде.
Резкий телефонный звонок нарушил маленькую семейную идиллию.
Первая мысль:
- Боров пересчитал деньги и обнаружил недостачу,- заставила сжаться от страха её сердце. Чувствуя, что снова может потерять сознание, Ольга обречённо сняла трубку. На том конце трубки приятный женский голос попросил пригласить господина Князева Игоря Андреевича к телефону. Ольга от изумления не знала, что ответить.
- Алло, алло. Вы меня слышите.
- Да, - выдавила Ольга.
- Очень хорошо. Я могу пообщаться с господином Князевым?
- Нет.
- Почему?
- Его нет.
- А когда он будет? - голос становился всё настойчивее.
- Не знаю. Его давно нет, - оправдываясь перед незнакомкой, сказала Ольга.
- А как с ним связаться?
- Не знаю. А вы кто? - наконец-то догадалась спросить Ольга.
- Я заведующая кредитным отделом Промстройбанка Фролова Светлана Николаевна. А с кем имею честь?
- Князева Ольга Владимировна, жена.
- Слушайте, Ольга Владимировна, ваш муж взял в нашем банке ссуду на приобретение квартиры. Так?
- Не знаю.
- Вы что не в курсе?
- Нет.
Трубка зловеще зашипела:
- Вы что издеваетесь? Передайте своему мужу, если он в ближайшие дни не рассчитается с задолженностью по кредиту, мы конфискуем квартиру.
- А какая у нас задолженность?
- Задолженность за восемь месяцев составляет сто шестьдесят тысяч и это без процентов и штрафа.
- И когда нужно отдать?
- Когда, когда! Чем быстрее, тем лучше, а иначе останетесь без жилья.
- А куда нужно подъехать? - спросила зачем-то Ольга, вроде бы ей было чем отдавать.
