В святилище Гёттенхольдов впервые за многие годы собрались те, кто всю жизнь жил двойной жизнью. Добропорядочные граждане разных королевств, исполнявшие все положенные обряды, но хранившие доставшиеся от предков шкатулочки и медальоны, кольца и браслеты, диадемы и покрывала... Спрятанные за семью замками, завернутые в десять покровов, они были памятью о Темном происхождении рода. Исправно посещали изгнанники храмы Триединого, получали от священников горсти спасительных зерен, служили новой отчизне честно - но помнили, помнили, помнили... И когда Корвин вернулся в этот мир, зов его достиг самых верных.Не все смогли прибыть - Тура восстанавливалась после страшного вторжения.
Многие не знали, как прибыл их бог из изгнания. Говаривали, что вынес его в своем сердце могучий Темный маг, явившийся в этот мир вместе с юной супругой. Но когда они шагнули из прохода, ведшего на Туру, маг рухнул бездыханным, а черное сияющее облако, вырвавшееся из его тела, унеслось в небесные чертоги, и во всех храмах Туры, в которых отодвинута, завешена или иным образом скрыта статуя Черного бога, она вдруг оказалась в общем кругу. Хмурился Красный, улыбался Белый, невозмутим был Желтый, довольно скалился Зеленый, а Синяя сияла...
А юная супруга застыла над телом мага - она не рыдала, но лучше бы она рыдала...
Вдруг она встрепенулась. Ей послышалось? "Богуславская, ну почему с вами так сложно? Почему вы меня не отпускаете?" - "И не отпущу! Где вы, почему я вас не вижу?" - "Удивительно, что вы меня слышите... Похоже, господин наш Корвин к вам особо благосклонен. Или ко мне? Не знаю, но я никуда не могу от вас уйти...",
В это время в бункере, где спали Тротт и Алина, суматошно зазвенела сигнализация, замельтешили цифры на индикаторах, вскинулся задремавший было Матвей... Черное облако, в котором просверкивали серебристые молнии, накрыло ложа... и рассеялось, демонстрируя их опустевшими. Вбежавшие операторы и медики увидели только Матвея, державшегося за голову, бледного, с искаженным, как от сильной боли, лицом. Матвей открыл совершенно больные глаза. "Они вернулись. Он вернулся. Не ищите." И он свалился в обморок. Когда его привели в себя, он коротко сказал, что Алина и Тротт - рядом с проходом, в который уходил Четери. Они слились со своими дар-тени. Они неопасны, во всяком случае, Алина. А Тротт, кажется, мертв. Но в последних словах звучало что-то вроде сомнения. "А я больше не могу ее слышать..."
А рядом с проходом, где лежал Тротт и сидела, пригорюнившись, Алина, никого сейчас не было. И никто не видел, как тело Тротта объяло черно-серебряное пламя - и исчезло, оставив на земле серебряный браслет с черненым узором. И примчавшиеся через Зеркало маги увидели только маленькую белокурую девушку в странном наряде с прорезями на спине, сжимающую в руке браслет. Алину Рудлог узнали только те, кто дежурил у ее ложа в бункере - вернувшийся облик принцессы Рудлог был им знаком, а другим - нет, хотя сходство ее с королевой Василиной и покойной королевой Ириной было несомненным.
Во всех храмах Триединого и святилищах шести стихийных богов было возвещено, что в святилище Гёттенхольдов должна состояться коронация нового короля. И все, кто считает свой род достойным, могут явиться на коронацию. Ибо никто не знает, как пересекались и смешивались гены родов, ушедших в глубокое подполье после катастрофы с королевским родом.
В огромном зале, что впервые за многие века стал доступен потомкам Черного, было немноголюдно. Не так легко было признаться миру и самим себе в том, что течет в жилах темная кровь, что можешь ты исцелять - силой смерти, что можешь быть сильным бойцом - выпивая жизнь из врага...
Была здесь и Катерина Симонова. Впервые вне территории монастыря ей дышалось легко, как будто она вернулась домой.
На почетных трибунах располагались гости из иных королевств. Тонкая стена магического поля отделяла их от остального зала. Как отличались они от тех, кто так недавно, казалось, присутствовал на коронации в королевстве Рудлог! Только Иппоталия и Демьян, да эмир Тайтаны остались из того Королевского Совета. Но и они были иными. Седые кудри прекрасной царицы Маль-Серены, суровая складка на лице, шрамы и седина Демьяна, сумрачное и сосредоточенное лицо эмира... И новые лица на трибунах Рудлога, Инляндии, Йеллоувиня...
Среди потомков Черного сидела и хрупкая белокурая девушка в траурном одеянии. Мало кто знал ее, но Темные и друг друга-то плохо знали. Всё тайны, всё - скрытая жизнь.
Настал решающий момент. Его святейшество - а не нашлось верховного священника для Темных, опять же по причине скрытой жизни, а жрец Триединого имел все права во всех святилищах - воззвал к Черному, прося указать достойнейшего из потомков. И взлетел ввысь Черный венец, и охватил всех холод - но не смертный холод, а холод надежды и предчувствия. И полетел он, рассыпая черно-серебряные искры, по широкой дуге от подножья статуи Ворона к маленькой белокурой юной женщине, сжимавшей в руках серебряный браслет. И повис перед ней, словно ожидая чего-то...
"Богуславская, держите меня крепче. Вот сейчас не отпускайте, пожалуйста!"
Алина вздрогнула от голоса... Браслет, обжегши ледяным холодом, выскользнул из ее руки. И на месте его словно соткался из воздуха туманный силуэт. На его голову и опустился венец. И силуэт проявился - черноволосый, зеленоглазый, крылатый стоял перед притихшим залом Охтор, Максимилиан, лорд Тротт... нет, Максимилиан Первый, король Блакории, повелитель и победитель... Он повернулся к своей юной супруге, хотел что-то сказать - но загремел в зале ледяной голос.
"Се - мой наследник, ваш король, избранный за великие подвиги и сокрушающую верность. Ибо он принес меня в сей мир в сердце своем и отдал жизнь за меня. Он вернул меня к моему Сердцу - я возвращаю Сердце ему. И отдаю его той, кому он принадлежит всей душой, той единственной, кто сможет солнцем своей души согревать его и давать силы жизни - его супруге, Алине Рудлог!"
За плечами Алины развернулись крылья... Но вот они исчезли, как и у короля, и королевская супружеская чета стояла, взявшись за руки, перед подданными, преклонившими колени.
Его Святейшество благословил союз, начались церемонии представления, а Макс все думал...
Внутренний диалог Макса и Корвина - связь, оказывается, сохранилась - между тем был далек от торжественности.
"Ну зачем надо было устраивать это представление, так пугать Алину?"
"А ты бы не согласился на коронацию, попытался бы улизнуть. И со свадьбой - надо же в конце концов консуммировать ваш брак! А то ты снова сомневаться начнешь. И засохнешь окончательно без любви. А любовь... Ты посмотри на свою девочку!"
Девочка смотрела на него. В глаза ему смотрела. И он понял, что вот это - то, от чего ему не уйти никогда. Да и не хочется...