Кровь деспота-2. Пепел на венце
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Жителей славного города у подножия вулкана сложно напугать. Они готовы и к ярости стихий, и к прибытию огромной армии, что собирает против них империя Эллас-Амин. Но никак не могли предугадать островитяне, что самой большой опасностью станет человек, ступивший на земли Пепельного архипелага не ради золота и славы. Он прибыл сюда в поисках отмщения и горе тому, кто встанет у него на пути, будь то создание подлунного мира или адской бездны. Наемник Фосто обрел новых союзников и готов пройти нелегкий путь до конца. Уважаемые читатели, полную версию книги вы можете прочитать здесь https://www.litres.ru/stefan-breg-32353922/pepel-na-vence/
|
Пролог
Фонтан на Мраморной площади еще работал. Еще била из трех изящных статуй вода, но расколотые стенки бассейна уже не могли удержать бурлящий поток в своих пределах. Казалось, он почувствовал близость моря, обрел силы и теперь рвался наружу из пробоин и трещин, словно устав от долгого томления в неволе. Вечернее солнце исчезло в клубах едкого дыма и казалось, что вода, любившая купаться в его приветливых лучах, решила самостоятельно проложить себе путь до небесного светила. Виной всему были снаряды из корабельного камнемета - увесистые валуны не только повредили фонтан, но и забрали с десяток людских жизней. Мирные жители понадеялись на крепость стен и совершили роковую ошибку, столпившись на площади. Атакующим войскам внезапная трагедия играла на руку: паника, распространявшаяся словно гангрена на израненном теле, приближала падение города.
Вода текла по булыжникам, наполнялась кровью из обезображенных трупов и искала любую неровность, любой уклон, чтобы продолжить неторопливый, но упорный бег. Не могли помешать ей ни ограждения, ни цветники, и даже уверенная поступь сотен сапог лишь поднимала брызги на чернеющем под светом факелов и пожаров ручье.
Некоторые из раненых осколками горожан еще шевелились. Одни ползали по брусчатке, пытаясь убраться с пути вражеского отряда; другие же застыли в страдальческой позе, лишь изредка дрожащей рукой касаясь разбитой головы и раздробленных ребер.
Всех их ждало одно. Наконечники копий и мечей не разбирали ни возраста, ни пола, ни племени жертв. Быстрый взмах, укол и смерть, наполняющая поток новыми красками. Убийцы почти не сбавляли шага. Они двигались вперед и старались во что бы то ни стало сохранить строй. Их глаза, едва заметные под полями стальных шлемов, бегали из стороны в сторону и отмечали малейшее движение в сумеречных переулках и обманчиво тихих садах.
Казалось, продвижению захватчиков ничто не помешает. Силы города угасли, о чем явно свидетельствовали далекие отчаянные возгласы и зарево пожарища у восточных ворот, куда пришелся основной удар неприятеля. Огонь поглощал деревянные постройки, носился по черепичным крышам и вырывался из окон, походя на язык огромного магического змея из забытых легенд. Такого же безжалостного, как и атакующее войско.
В квартале, где находилась Мраморная площадь, почти все здания строились из камня. Пламя не миновало и этой территории, но не имело той страшной силы, заставляющей человека стремглав бросаться прочь и не надеяться ни на колодцы, ни на помощь дождя. Квартал вполне мог уцелеть.
Немало жителей решили переждать бурю в собственных домах, в арендованных комнатушках и гостиницах. Вряд ли они ожидали, что в эту часть города проникнут так легко, но предательство и правильная тактика способны любой штурм превратить в череду неожиданностей. Стены - не препятствие для тех, кто имеет союзников по обе стороны баррикад.
Беспечный житель, рискнувший сейчас выглянуть в окно, подверг бы себя большой опасности. Стрелки вражеского отряда не дремали - они ежесекундно выискивали цель и держали арбалеты перед своими лицами. Готовились отправить стрелу в любую любопытную голову, отворившую ставни.
Несмотря на предчувствие скорой победы, молчаливые воины понимали, что еще не являются хозяевами города. Это легко определить по их напряженным лицам, по наконечникам копий, которые, казалось, плывут по воздуху вместо того, чтобы раскачиваться в такт тяжелых шагов. Большие прямоугольные щиты впереди идущих бойцов напоминали цветастые паруса коггов во время штиля: их движения были такими же плавными, как и у копий.
Щитоносцам на флангах колонны приходилось быть куда подвижнее. Дисциплинированные и опытные, они знали, что от их внимательности, от их реакции зависят жизни многих товарищей по оружию, поэтому тем, кто находился в правых рядах, приходилось двигаться полубоком, чтобы в случае опасности как можно быстрее прикрыть щитами легковооруженных мечников и стрелков. Смерть могла сверкнуть своим стальным оскалом из любой подворотни, и воины готовились к такому повороту событий. Город не обманул их ожиданий.
Яростный вопль заглушил звуки торопливого марша. Сила крика не оставляла сомнений - десятки глоток ревели в унисон, пытаясь вызвать у противника животный страх. Крик нарастал и его тут же поддержали со стороны тенистой аллеи, заросшей кустарником. Защитники города взяли вражеский отряд в кольцо.
Гарнизон или ополчение - эти воины выскочили на широкую улицу и с перекошенными от напряжения лицами бросились в бой. Но враги не полагались на слепую удачу и, быстро перегруппировавшись, приготовились к отражению атаки. Стена щитов, ощетинившись копьями, приняла на себя первый удар. Брызнула кровь из пронзенных острыми наконечниками тел, полетели в разные стороны круглые щиты и шлемы, одеревенели пальцы, сжимающие оружие из городского арсенала. Теперь к крикам ярости добавились другие, более пронзительные вопли. Кое-кто из ополченцев прорвал оборону щитоносцев, однако тут же поплатился за это - мечники действовали слаженно и безжалостно. Бой начался катастрофически для защитников города, но за первой волной последовала вторая.
Окованный железом дротик с такой силой вонзился в большой щит, что владелец последнего отшатнулся и потерял равновесие. Этим замешательством не преминули воспользоваться защитники города. Храбрые воины, экипированные лучше прочих, попытались вклиниться в брешь фаланги и поразили нескольких противников, но развить успех не смогли. Ополченцы прыгали на щиты, пытались вырвать их из рук захватчиков и колотили по ним мечами и топорами, но несли такие потери, что героическая атака стала попросту самоубийственной. Воины дрогнули и бросились врассыпную, оставив раненых и окруженных на милость победителям. Но победители не были милостивы. Когда захватчики двинулись дальше, на мостовой лежало столько трупов, что казалось, не схватка произошла здесь, а массовая казнь.
Мостовая, петляя, уходила вверх к великолепным ступеням, возведенным шестьсот лет назад. Широкая уступчатая лестница вела к руинам древнего дворца и к храму, не только устоявшему под напором времени и людской вражды, но и основательно улучшенному новыми правителями. Туда-то и держал путь вражеский отряд.
Трехэтажные жилые дома по обе стороны улицы стояли так плотно друг к другу, что ожидание очередной атаки со всех сторон не имело смысла, однако захватчики бдительности не теряли. В городах опасность подстерегала не только на земле. Не успела дорога пойти на подъем, как с плоских крыш на воинов обрушился град стрел. Зловещий свист смертоносных снарядов обещал собрать с храбрецов на мостовой значительную дань, но и арбалетчики внизу не дремали. Еще до того, как многие люди на крышах натянули тетиву, они уже поплатились за свое нападение жизнью.
Захватчики вновь заняли оборонительную позицию, подняли щиты, но в этот раз ситуация была куда сложнее. Арбалетчики оказались уязвимы перед новой атакой. За полуминутную перестрелку их погибло уже пятеро. Пара человек, несмотря на ранения, продолжили перезаряжать свои дальнобойные оружия.
Всплеснул руками один из мечников. Стрела пробила ему ключицу и глубоко вонзилась в плоть. Раненый глухо зарычал, как зверь в капкане, и припал на колено. Так и испустил дух. Как по команде несколько арбалетчиков дали залп по засевшему на крыше убийце. Отлетел в сторону его роговой лук, а тело, пронзенное болтами, рухнуло на мостовую. К мертвецу тут же подскочили несколько вояк и быстрыми, отточенными движениями отсекли ему правую кисть и спрятали сомнительный трофей в мешок.
Очередная смерть, похоже, погасила боевой пыл защитников города. Самые отчаянные еще стреляли, правда, совершенно не целясь, но большинство стрелков покинули крыши и растворились в подступающих сумерках. Время битвы прошло - пришла пора спасать свои жизни, ибо скоро все пути к бегству будут отрезаны.
Вражеский отряд не стал ожидать новых засад и достиг в конце концов огромной лестницы, проложенной по каменистому холму. Когда-то по этим ступеням ходил завоеватель мира, величайший император Хантал Третий, прозванный Светлым. Он провел в походах и мирных странствиях много лет, но никогда не забывал об этом городе. О своей родине. Он возвел множество удивительных архитектурных сооружений, одним из которых являлась и лестница на священном холме. Не все из того, что украшало город много столетий, сохранилось - время беспощадно к памятникам культуры меньше, чем человек.
Варамиад - жалкое подобие былого величия. Некогда столица зарождающейся Нардарской империи, теперь этот город являлся обычным центром захолустной провинции. О богатстве и славе напоминали лишь несколько храмов, арок, да остатки каменных стен, которые новые правители перестроили кое-как. Старая империя рухнула и погребла под собой многое из того, что казалось незыблемым. Все богатство, все славное прошлое Варамиада осталось только в людской памяти. И сильнее всего она разжигает сердца и бередит души потомкам древнего рода, один из которых ступил на землю предков с одной целью: отвоевать ее огнем и мечом.
Когда отряд преодолел почти все ступени, из его рядов вышел высокий статный человек в тяжелой броне с замысловатым орнаментом. На спине сурового воителя, возглавлявшего отряд, висел двуручный меч с двойной гардой. Командир поднял руку, остановив свое войско, и откинул кольчужный капюшон. Ветер обдувал его скуластое лицо, но ничего не мог поделать с длинными черными волосами, перехваченными у затылка лентой.
С вершины священного холма город предстал во всем своем великолепии. Завораживающая картина уличных битв, трепещущих столбов дыма и обваливающихся строений удерживала взгляд, оттеняя все прочие виды: спокойную морскую гладь, большие неподвижные корабли и зеленеющие плантации вдали от городских стен. Любоваться всем этим можно долго, но не для того воины проделали такой опасный путь. Главной их целью являлся древний храм. Величественное четырехъярусное сооружение, украшенное скульптурными фризами и белыми колоннами, увенчанное пирамидальной крышей, заметно выделялось на фоне вычурных поместий и убогих плебейских домов. Даже дворец наместника не смог бы потягаться в красоте с этим храмом. И уж точно дворец не смог бы сравниться с тем богатством, что находилось внутри архитектурного чуда на холме.
Стоило воинам достигнуть ступеней храма, как путь им преградил выскочивший из дверей невысокий круглолицый старик в светлой мантии. Остатки его волос на висках и затылке белели, как снег на горных вершинах.
- Остановитесь, безбожники! - срывающимся голосом проверещал дед и вытянул вперед трясущиеся руки.
Ни смешка, ни ругательств не последовало со стороны вражеского отряда. Командир с двуручником вновь покинул строй и приблизился к старику. Оглядел внезапную помеху с ног до головы, слегка склонил голову и произнес приятным баритоном:
- О, старый ключник Осий! Я наслышан о тебе и давно хотел увидеться. Полвека ты хранишь старинные реликвии, не покидаешь этого храма и живешь только за счет подношений. Говорят, когда-то ты прогнал из сокровищницы даже царька Эллас-Амина. Да уж... Времена меняются.
Морщинистые щеки старика тряслись от праведного гнева.
- Убирайся прочь! Гром и молния на твою голову, если решишься войти в этот храм!
- Этот храм создан моими предками. Кто, как не я, имеет право войти сюда?
- Не корми меня этой ложью, - стиснул зубы старик, и взгляд его светло-серых глаз стал на мгновение диким. - О своих правах ты будешь рассказывать имперским палачам. Убирайся из Варамиада, пока не поздно, и молись о своей падшей душе. Вспомни свое настоящее имя, перестань прикрываться тем, кого ты не достоин. И возвращайся на свои острова.
Командир разочарованно покачал головой:
- Не этих слов я ждал от тебя, Осий. Ты живешь в своем маленьком мирке и не видишь, что творится за его пределами. Или намеренно отводишь взгляд. В любом случае ты не поддержишь те перемены, что неизбежны и без меня. Империя, которой ты служишь, призрачна, хрупка. Вожди, шэрданы, князья - вот удел тех, кто называет себя императорами, властителями мира. Так что я не уйду. Смотри на огонь - он уже приближается к центру, уже охватывает дома изнеженных негодяев на Золотом холме, а ведь за ним следуют мои люди. Люди Эстерида Пятого, в чьей крови - кровь Хантала Первого, Хантала Святого, покровителя этого чудесного храма и всей нардарской земли.
- Твои люди - воры и убийцы, как и сам ты.
- Ты называешь вором того, кто хочет освободить эту землю от гнета иноземцев?
- Того, кто пролил столько нардарской крови, сколько не проливалось и за сотню лет. Кого же ты освобождаешь, вырезая целые города? Это твои соплеменники.
- Подстилки и предатели, - стиснув зубы, прорычал Эстерид. - Истинные нардарцы никогда не признают над собой власть лживых собак. Тем, кто им подчиняется, я несу только смерть. А теперь оглянись - здесь им подчиняются все.
- Я насквозь вижу твою гнилую душу, самозванец! - верещал старик. - Я наслушался твоей лжи! Пока я жив, ты не пройдешь!
Предводителя, казалось, совсем не смутили грубые восклицания престарелого храмовника.
- Вот как? Хочешь умереть по-геройски?
Старик ничего не ответил и тяжело дышал.
- Видишь этот меч? - Эстерид большим пальцем указал за спину. - Знаешь, с какой легкостью он разрезает человеческую плоть, жилы и кости? Уверен, что догадываешься. Я знаю, ты принял бы эту смерть с достоинством, но я не стану убивать тебя. И мои люди не станут. Все, что ты можешь сделать сейчас - броситься вниз головой со ступеней. Хм, даже не сейчас. Чуть позже. Пока ты побудешь под присмотром моего доверенного лица. Хардал! Убери с дороги эту старую колоду.
Сопротивляющегося старика схватил за руки молодой воин с лицом, будто вытесанным из неподатливого камня. Исполняя приказ, он не произнес ни слова и, казалось, не слышал тех угроз, коими осыпал его ключник Осий.
Командир отряда зашел в храм в сопровождении четырех мечников. Темнота стелилась над поверхностью узкого коридора, отступая лишь под напором света из высоко расположенных арочных окон, но за притвором, казалось, полумрак царствовал безраздельно. У дверей, ведущих в главное помещение храма, лежал всяческий мусор: мешки, доски и осколки огромных ваз. Эстерид насупился, его глаза бегали из стороны в сторону, не задерживаясь ни на одном предмете интерьера. В конце концов командир поднял ладони на уровень лица и махнул своим воинам, приказывая двигаться вперед. Снял со спины внушительных размеров меч.
Фигуры в светлых одеждах выскочили из тени, оберегающей их и скрывающей от самых внимательных глаз. Но все изменилось за мгновения - сверкнули ножи, поравнявшись с тонкими лучами, меж которых клубилась пыль; затопали по мраморному полу сандалии, заглушая нервное дыхание. Тень перестала быть союзником в нападении. Неизвестные бросились на захватчиков, уповая исключительно на внезапность. Все пошло прахом - враги готовились к ловушке.
Быстрые движения, молниеносные взмахи мечами и звериная реакция не оставили шансов для последнего рубежа обороны храма. Эстерид отпрыгнул от своего противника, крутанул меч над головой и всем телом подался вперед, нанеся размашистый удар.
Неизвестный всплеснул руками и упал навзничь. Без криков и корчи. Эстерид склонился над поверженным врагом: совсем юнец, чья окровавленная мантия была бурого цвета. Послушник, еще не достойный даже касаться жертвенника.
Путь к сокровищнице открыт - теперь захватчики знали это точно. Эстерид вошел в богато обставленный неф, остановился перед образами небесных покровителей, печально взирающих с цветных витражей, и зашагал к массивным колоннам на другой стороне помещения.
Массивный ключ, сорванный с шеи упрямого храмовника, казался таким же древним, как и окружающие стены. В этом была доля правды - дверь с мудреным замком и барельефами появилась здесь через сто лет после закладки первого камня. Эстерид взвесил ключ в ладони и вставил его в замочную скважину. Раздался глухой щелчок.
Ступени за отворенной дверью вели вниз и исчезали во тьме, но преданные соратники уже несли за спиной командира масляные лампы. Узкий тоннель петлял, являя взору бессчетные урны с прахом служителей церкви, и часто выводил к более просторным помещениям с саркофагами и стеллажами для свитков. Встречались запертые сундуки, но воинов не волновало их содержимое. Пока. Главная их цель уже близка.
Она лежала на едва обработанном каменном постаменте, прикрытом сверху атласной тканью, и придавала окружающей мгле какой-то мистический, загадочный окрас. Корона Хантала Светлого - императора, благословленного самим небом на великие свершения, - покоилась здесь очень давно. Не добрались до нее руки узурпаторов и правителей Эллас-Амина. Великую реликвию сумели спасти от горькой участи короновать недостойных особ. Спасли уже не битвами, не войной. Бесценная вещь осталась в храме, как одно из множества условий, по которым Нардария входила в состав новой империи. Как главный признак того, что наследие древности не забыто.
Эстерид взволнованным взором окинул корону и медленно поднял ее двумя руками перед собой. Образ тонкого золотого обруча всего в два дюйма шириной, украшенного эмалью и великолепными узорами, рождал в голове завоевателя целый сонм удивительных и опьяняющих мыслей. Он думал о прошлом, теряющемся в глубине веков; о судьбоносных словах своей матери, перевернувших его жизнь; о дальнейшей борьбе, которая будет яростнее морского шторма. О величии, завоеванном непреклонностью и кровью. Мысли исчезали, переплетались, заставляли сердце учащенно биться. И некоторые из них отливали той же завораживающей чернотой, что и крупный восьмиугольный алмаз в центре короны.
Глава 1
Беседа в "Хмельном Замке"
Жареный гусь на бронзовом подносе выглядел чертовски аппетитно. Аромат от нежной золотистой кожицы достиг моих ноздрей в ту же секунду, как блюдо оказалось на столе. Обоняние могло обрадовать меня и раньше, но я слишком задумался о текущем положении дел. О том, что привело меня в сей неблагополучный край. Мысли копошились в моей голове, словно муравьи в своем земляном логове, так что долгожданная пища - отличный повод хоть на время отстраниться от проблем.
Гусь с яблоками и зеленью больше не мог ждать. Я оторвал ножку, за считанные секунды обглодал ее и хлебнул терпкого пойла. Несколько дней назад я и мечтать о таком не мог. Я набивал желудок, но воспоминания о вынужденной голодовке вновь всплыли в памяти.
Вот уже неделю я пребываю в Салуме. В городе, который любой мало-мальски законопослушный человек будет обходить стороной. Столица горной страны, обитатели которой спасаются здесь от гнета государства и собственной совести, если таковая обнаружится среди бесконечных страстей и пороков, - Салум славится обилием всевозможных развлечений и опасностей, идущих зачастую бок о бок. Сюда стекаются награбленное добро, пленники и провиант со всех земель, окружающих мятежный край.
Собственно, сам я тоже оказался тут не по своей воле. То, что сейчас моя воля целиком и полностью в моей власти - огромная удача, которую, впрочем, я не выторговал и не получил в силу случайных обстоятельств. Свою свободу я завоевал мечом, сражаясь так яростно, будто мне еще раз стукнуло девятнадцать лет. Однако эйфория прошла, сгинула в пропасть вместе с близкими моему сердцу людьми. Я вновь вспомнил, что мне не девятнадцать, а в два раза больше. И вновь вынужден бороться за свое существование. Мои противники на время лишились человеческого обличья, ими стали обстоятельства: голод, бессонница и переутомление.
Я хотел продать свою кольчугу за любую еду, но вовремя увидел беспечного разбойника, сверкнувшего серебряными монетами перед торговцем коврами. Торговец, конечно, посмеялся над предложением гнилозубого клиента купить товар за столь малую сумму и прогнал его, грозя своими охранниками. Я с неподдельным интересом рассматривал изделия из тонкой шерсти, но стоило разбойнику свернуть за угол и пошлепать по грязи меж покосившихся домов, как я отправился к тому же переулку с другой стороны. Все банально до безобразия: удар плечом, грязное ругательство и лязг оружия. Я даже позволил бедолаге вытащить меч, а через несколько секунд стал богаче на пару блестящих монет. Жаль, что меч противника не годился даже для продажи - так ржав и невзрачен он был.
Несмотря ни на что, я всегда умел радоваться маленьким победам. Из кирпичей строится дом, а из удачных решений - путь к долгожданной цели. На короткий срок я обеспечил себя едой, кровом и необходимыми знакомствами, которые могут помочь мне в дальнейшем. Здесь я задерживаться не собирался.
Серебро - это всегда подспорье, но двумя монетами многого не добьешься, а бродить по городу в поисках состоятельных жертв я точно бы не стал. Жизнь местного отребья я ценил не очень высоко, в чем уже убедился покойный бандит, но окрестные правители время от времени пытались организовать на улицах порядок, и попадаться с окровавленным мечом вооруженному патрулю на глаза не хотелось. В конце концов есть и другие способы заработка. Опять же, не слишком честные, но хотя бы бескровные.
В Салуме я был не одинок. Мои приключения разделил еще один смелый авантюрист - Лексо по прозвищу "Уховертка". Сперва наши отношения я охарактеризовал бы, как вынужденное сотрудничество, но сейчас мое мнение изменилось к лучшему. Теперь это сотрудничество взаимовыгодное.
Лексо - опасный и скользкий тип. Молодой худосочный парень с хитрым бегающим взглядом, в нужный момент он мог убедить в своей правоте даже очень недоверчивого человека. Лексо не отводил от собеседника глаз и подбирал именно те доводы, которые человек напротив больше всего ждал. Я и сам попадался на этот крючок, так что прекрасно знаю, о чем говорю. Собственно, из-за действий Уховертки я и оказался в мятежном Скалистом Крае. Теперь бывший парланский разведчик взялся помогать мне в непростом предприятии, которое я замыслил в порыве праведного гнева, и всеми силами пытается доказать, что делает это искренне. Возможно я опять совершаю ошибку, но одно знаю точно - терять Уховертке совершенно нечего. Так уж случилось, что его прошлая жизнь пошла прахом во время нашей встречи. Моей вины в том нет, но путь к родным землям этому изворотливому приятелю заказан.
Лексо в Салуме решил подзаработать другим путем, нежели я. Он оказался очень ловким и способным разводилой в игру с тремя стаканчиками. Три гроша он за час превратил в медную горку, собрав вокруг себя целую толпу участников и зевак. Когда же его "вежливо" похлопали по плечу местные ворюги, Лексо не стал крушить все налево и направо. Он просто пообещал им хорошую долю.
Благодаря нечестно заработанным деньгам мы набили желудки, обрели уверенность и начали искать того, кто мог помочь нам покинуть Салум в правильном направлении. Такой человек нашелся довольно быстро. За помощь, за полезную информацию он просил совсем немного по меркам местных барыг, но и надежность его вызывала сомнения. Лексо предупредил, чтобы к словам нового знакомого я относился осторожно, описал мне его колоритную внешность и отправился на дальнейшие поиски. Сейчас в просторной таверне "Хмельной Замок" я как раз ждал информатора. Дешевого.
Томительное ожидание скрашивала аппетитная еда. Я неспешно жевал свой кусок, как вдруг в голове возникли образы увиденных сутки назад ковров. Один из них до чрезвычайности походил на тот, что однажды я вез на продажу в далекую страну. Те же узоры, та же легкость плетения, выдававшая руку настоящего мастера. Может я и ошибался, что весьма вероятно, но внутреннее чутье имело мнение противоположное. Ковры, которые рассматривал убитый мною проходимец, взбудоражили мое воображение не просто так. История, что привела меня далеко на восток, началась именно с них.
В питейном заведении шельмеца Хазмора, находящемся в столице Мальдиона, я встретил одинокого паренька по имени Энрико, которому в наследство досталась лишь связка ковров. Бедняга совершенно не понимал, что с ними делать, и по доброте душевной я предложил ему помощь. Знал бы я, чем эта помощь обернется.
Что может быть проще, чем сбыть дорогой товар, случайно оказавшийся в твоих руках? В руках, крепко сжимающих клинок и чужие шеи, владельцы которых задумали товар отобрать. Оказалось, что эта задача мне не по силам. Я участвовал в смертельных схватках, вел в бой преданных мне людей и не боялся замарать руки в крови, но стоило мне превратиться в мирного торговца, как сам Эрхивиан не поленился вылезти из преисподней и смачно плюнуть на дорогу, по которой мне предстояло проехать.
Все пошло наперекосяк с самого начала пути. Бандиты-оборванцы, бандиты-рыцари, бандиты-торговцы: иногда мне казалось, что порядочных людей на белом свете не осталось. Я каждый паршивый раз думал, что следующий день станет приветливее к отважным путешественникам, что враги потеряют след, а от щедрых покупателей не будет отбоя. Последний раз я ошибался так много лет назад, когда решил, что успею добежать до дерева прежде, чем меня настигнет вражеский всадник. С воткнувшимся в мой бок копьем пришло понимание: самоуверенность - родная мать небрежности. Положительный результат самоуверенность дает в случаях, когда на месте ее сестра - власть.
Хоть со времен пребывания в наемном войске я стал более осторожным, это не избавило меня от некоторых неуместных для волевого человека черт характера. Там, где следовало проявить непреклонность, я часто уступал. А там, где от врагов нельзя было оставлять и мокрого места, я проявлял мягкость. Из-за этого погибла моя спутница - чародейка Алабель. Во многом из-за этого добросердечный Энрико томится в плену у лорда из Трех Долин. У вероломного недоноска, который возомнил себя способным полководцем и отправился в путешествие на юг, чтобы примкнуть к недобиткам очередного горе-завоевателя. Этим планам я и намеревался помешать. Конечно, если без убийства лорда не получится освободить Энрико.
Я отвлекся от своих дум лишь в тот момент, когда свет из окон мне перегородил кряжистый мужчина, наряженный в коричневый камзол. Выцветший и залатанный во многих местах предмет одежды из последних сил сдерживал большой живот. Я подумал даже, что еще чуть-чуть - и пуговицы камзола со свистом влетят в мой лоб.
На голове незнакомца красовался помятый и грязный парик, которым явно пытались скрыть сильный ожог на правой стороне лица. То, что ожог я все же увидел, явно свидетельствовало о недостаточной эффективности волосяного изделия. Незнакомец шумно выдохнул, протер платком лоб и представился.
- Торн Ксавиан Лирик, - деловито произнес он и протянул руку. - Ты, я так полагаю, Фосто?
Я внимательно посмотрел на собеседника, после чего огляделся по сторонам.
- Полагаешь правильно. Тут сидят еще с десяток людей самой разной наружности. Как ты узнал меня?
Торн хмыкнул:
- Твой приятель сказал, что ты сильно голодал в последние дни, а сейчас наверняка будешь наверстывать упущенное. Сказал, что на твоем столе будет много еды или ее остатков.
Я скривил рот. Ох уж этот Лексо. Выставил меня оборванцем перед человеком, которому я должен казаться лихим воякой.
- Шучу я, - вдруг добавил Торн и выпучил глаза, указывая на мои вещи. - По кольчуге узнал, что из плаща выглядывает; по дорогому мечу. По благородным чертам лица, - в последних словах я к своему неудовольствию почувствовал иронию.
Собеседник не дождался моего приглашения и плюхнулся на табурет, буркнув короткое: "Ну?"
Я развел руками, будто собирался сказать очевиднейшие вещи.
- Как можно догадаться, взбудоражило нас богатство известного по всему миру бунтовщика, который бросил вызов самой империи. Хотим примкнуть к нему и помочь в нелегком деле. Эстерид Пятый - знаешь такого?
- Как не знать, любезный Тосто. Смельчаков в наших краях прибавилось, как токмо с южного побережья раздался призыв к оружию. Правда, запоздали вы что-то, друзья. Из Варамиада несостоявшегося императора выкурили еще прошлой осенью, флот его тоже проредили. Знать, на Пепельные острова вслед за бунтарем собрались? Я слышал, змей там много ядовитых и адская жара.
Я кивнул, не обращая внимания на коверканье своего имени:
- Жара, да. Скоро там станет еще жарче. За соответствующую плату готов неудобства потерпеть. Но мне сведения нужны: где собираются добровольцы, кто командует ими и каким путем лучше добраться до места. Давай, Торн, пораскинь мозгами.
Мой собеседник насупился, а по складкам на лбу я понял, что идет тяжелый мыслительный процесс.
- Ну-у, сейчас выбор довольно скуден. Многие уже давненько большую землю покинули. Сколько-то крупные войска токмо у нескольких командующих, но с именами у меня беда. Много чужестранцев, а у них клички такие заковыристые, Госто.
- Фосто! - не выдержал я. - Мое имя - Фосто. Мне нужны те, кто еще недалеко от Салума.
- Один из господарей совсем недавно окрестности города покинул. И бойцов собирал. Тимьян, Дамьян - не помню, как его звать. К нему шагайте. Он по старой дороге вдоль озера двинулся.
- Слышал о нем, - угрюмо произнес я. - Он воинов своих прореживает не хуже дизентерии. Надо найти другого.
Торн скривил лицо, а из гортани донесся прерывистый хрип. Как ни странно, это была попытка смеха. Он мотнул головой, куснул яблоко и вздрогнул, увидев, что оставил в мякоти один из передних зубов. Через пару секунд продолжил беседу как ни в чем не бывало.
- Есть и другой, но к нему ты не попадешь. Тимьян наверняка рассчитывает нанять для перевозки на острова моряков с Кандлиге. Это чтоб к землям не приближаться, которые скоро империя отобьет. А ежели к землям приблизиться...
- То что?
- То можно нарваться и на империю. Эллас-Амин серьезно взялся за пиратов. Скоро и по предгорьям может ударить. Кумекаешь, что сказать хочу? Эстерид оставил силы для сдерживания элласцев, укрепил замки своих последователей рьяных, но очень многие все равно садятся на корабли и пересекают Огненное море. Всем известно, что там его главная сокровищница. Местные нардарские мятежники за идею воюют, за свободу, однако ж для наемников такая война - пустая трата времени и сил. Все хотят куш сорвать на островах.
- Мудрые люди!
- Кто ж спорит.
- Так куда нам податься? - я забарабанил пальцами по столу.
- Рядом с устьем большой реки на юге есть городок, где наемники сбиваются в шайки и ждут отплытия. Слышал, что там могут и в армию завербовать, но риск того стоит. Попробуй завербуй пару сотен мерзавцев, которые кроме кровопускания и не умеют ничего!
- Если дело выгорит, сколько за место на корабле заплатить придется?
- Вопрос не из легких. Все дело тут в жадности капитана. Она, эта жадность, может стать самым серьезным препятствием. Думаю, по паре-тройке золотых с рыла отдать придется. Не меньше.
- Проклятие! - я поморщился так, будто хотел зарычать, но быстро взял себя в руки. - Скверно это, скверно.
- А как ты хотел? Бесплатная дорога возможна лишь за веслом рабовладельческой галеры.
- Да-да-да. Говори, как к твоему устью добраться.
Торн во всех подробностях расписал мне путь до поселения в предгорьях и велел поторопиться. "Для двоих путешествие к островам может равняться стоимости корабля", - съязвил он.
Я заплатил языкастому информатору обещанную сумму и в порыве душевной щедрости велел молоденькой разносчице принести Торну кувшин вина. Хрупкая девушка с белыми волосами и уставшими глазами отправилась выполнять мою просьбу. Мельком я успел заметить у нее на запястье клеймо в виде чьих-то инициалов. Девушка была рабыней. Я также заметил, как внимательно разглядывал ее Торн, но спросить решился совсем про другое:
- А почему ты парик носишь? Из-за ожога?
- Ха, ожог - это так, царапинка. Языком чесать не будешь? - после моего отрицательного ответа Торн приподнял парик и указал мне на дырку у виска. Дырку, которую у всех обычных людей прикрывает ушной хрящ.
- Ухо я в споре проиграл. Точнее, в карты.
Я удивленно мотнул головой. Слышал я, что у пиратов, промышляющих грабежом на великой реке Арис, потеря уха в результате спора - серьезнейший позор. Тот, кто ухом завладел, мог затребовать у проигравшего большую сумму за возвращение этой части тела, мог дать опаснейшее задание, да и просто глумиться над несчастным болваном. Потерявший два уха становился рабом. Торн, по-моему, сильных переживаний по этому поводу не испытывал. Почесал лоб и заявил:
- Что-то теряешь, а что-то приобретаешь - таков закон жизни. Я умею зарабатывать, но с удержанием серебра в руках возникают трудности. К слову, сегодня у меня урожайный день: еще одного кретина где-то носит. Он мне тоже деньжат должен. За отвратительный мечишко, которым и воду не разрубишь. По-моему, меч этот из старой могилы выкопали, ха-ха! Да и по рынкам я сегодня прошвырнусь. Намедни много нового добра завезли: брюлики, ткани, расписные ковры. Все это, я уверен, вырастет в цене.
- Вот удача-то. Дерзай, - несмотря ни на что, мои слова поддержки прозвучали фальшиво.
Девушка принесла кувшин и быстро удалилась, осыпаемая благодарностями моего собеседника.
- Думаю выкупить ее, - Торн указал пальцем на рабыню.
- Ты? - на этот раз искренне удивился я.
- А что?
- Да ты же на глазах разваливаешься. Не удивлюсь, если ты и своего дружка в портках проиграл.
Торн крякнул и ударил кулаком по столешнице, одобряя шутку. Что-что, а общий язык с бродягами и отщепенцами я находил легко.
- Нет, а что? Я в свое время целое состояние в игорном доме спустил. Потерял все золото, оружие и даже шлем вождя кочевников. Красивый такой, позолоченный, с рогами голубой антилопы. Но, признаюсь, никогда и не подумал бы поставить на кон свое ухо. Да еще потом дать его спокойно отрезать.
- Эх, ну не верил я, что можно проиграть восемь раз подряд. Кабы не паршивая масть... Два года прошло, а я все жалею, что туз не выпал.
Теперь настал мой черед хохотать. Торн горевал не о том, что его ухо сгнило на помойке. Он жалел, что удача в тот злополучный вечер легла спать пораньше. Истинный сын суровой страны. Словно в доказательство моих мыслей полноватый делец в парике залпом осушил два литра вина, встряхнулся и залез рукой в карман. Высунув язык, он старательно пытался выудить из штанов какой-то предмет.
- Я надеюсь, ты сейчас не о милашке той задумался?
- Хе-хе, о ней конечно, - Торн явил моему взору мешочек с письменными принадлежностями, в котором таились крохотная баночка чернил, укороченное перо и аккуратные обрывки бумаги, после чего перешел на шепот: - Думаешь, я про нее шутил? Здешний хозяин тот еще межеумок. Если не оставлю ему расписку, он девку не сегодня-завтра Матроне продаст. Не знаешь, кто это? Лучше и не узнавай.
Вымазав и толстые пальцы, и перо, мой осведомитель резкими движениями пальцев нацарапал что-то на листке и принялся дуть на застывающие чернила.
- Таков уж Салум. Здесь могут убить за недостачу в один грош, но при этом будут свято исполнять письменно заверенные сделки.
- Да, негодяев здесь полно, - понимающе закивал я. - Ну бывай, Жорн. Удачи тебе в сегодняшних сделках!
Я допил вино, запихнул в рот пучок укропа и уверенным шагом отправился восвояси.
Глава 2
Город наемников
Удивительно, что сведения Торна оказались столь полезными. В разговоре он упомянул Дамиана - горного лорда, с которым я и собирался свести кое-какие счеты. При самом удачном раскладе - прикончить его и освободить из плена своего друга. Задумка хорошая, но вот ее исполнение связано с чередой невыразимых сложностей. И с каждым новым днем эти проблемы только множатся.
Средь всех неприятностей, стоящих на пути к долгожданной цели, самой значительной являлась непрестанно увеличивающаяся популярность князя Дамиана, благодаря чему его маленькая армия растет как на дрожжах. Все это происходило не просто так - в этом отчасти повинен я сам.
Впрочем, ничего не происходит просто так. Все, что таковым кажется, открывает свою истинную сущность порой так неожиданно и не вовремя, что остается лишь дивиться превратностям судьбы. И своей недальновидности. Тот факт, что свои ошибки я осознаю, часто помогал мне обращать внимание на некоторые важные мелочи, но отказать себе в очередном перемывании собственных костей я никак не мог.
Самобичевание - забавная штука. Оно заставляет вспоминать уже содеянное вновь и вновь, терзает душу и не приносит ничего, что могло бы изменить ситуацию к лучшему. Поэтому столь бесполезному делу я старался уделять минимум времени. Конечно, сожалел обо всем ушедшем, но не забывал при этом глядеть вперед. Без этого выжить в нашем суровом мире не получится. Некоторые, правда, не просто глядели, но и действовали. Порой молниеносно и беспощадно.
Обманом и смертоубийством Дамиан завладел бесценным сокровищем - камнем Хантала Святого. Тем самым, который считался пропавшим много-много веков назад. Я уже и не помню, являлся ли этот камень частью браслета, кулона или скипетра, но его магические свойства поражали воображение современников. Камень исчез, превратился в легенду, но надо же такому случиться, что на своем пути я повстречал человека, владеющего этой самой легендой.
Чародейка Алабель... Она всячески пыталась доказать, что камешек в ее амулете - просто красивая безделушка, и даже те, кто пытался им завладеть, склонялись именно к этой версии. Все изменилось, когда мы оказались во владениях князя Дамиана. Белое пламя не оставило сомнений. Оно вспыхнуло так же, как и честолюбие лорда Трех Долин. Воспылала его алчность, взлетела до небес жажда славы и влиятельности. Дамиан бросил свои владения на произвол судьбы и отправился через горы на юг.
Слухами полнится земля. Искатели приключений прознали про реликвию, и многие из них решили присоединиться к тому, кто по всем признакам обладал значительным запасом удачливости и решимости. Какое-то время я думал, что слухи о камне в руках незначительного землевладельца помогут мне в осуществлении мести. Что очень многие захотят отнять сокровище. Как я уже говорил, итог вышел противоположный.
Я и Лексо не одну неделю преследовали Дамиана и его приспешников, однако они ориентировались на горных тропах лучше, чем мы. И не единожды враги посылали отряды против нас. Мы показали себя достойными противниками, так что те отряды не состояли из плохо обученных юнцов. Следопыты и бывалые вояки гнались за нами по скалам и пустошам, но раз за разом возвращались ни с чем. И даже несли потери. Я захватил в плен зазевавшегося арбалетчика - так и узнал, что Дамиан с ближайшими соратниками давно достиг Салума на лошадях. И пленника по имени Энрико взял с собой. Моего негодования арбалетчик не пережил.
Враг постоянно опережал нас на шаг. Мы с Лексо достигли Салума, нам вполне по силам приобрести лошадь и нагнать отряд Дамиана, но что из этого выйдет? Князек наверняка сядет на первый же корабль, который возьмется за перевозку наемников на острова, а его люди, ожидающие другое судно, слишком хорошо помнят наши лица - побоище, которое мы устроили, забыть сложно. Здесь на материке у нас ничего не получится. Значит, все решится на Пепельных островах.
Когда горы сменились редколесьем и холмистым пейзажем, простирающимся до горизонта, я почувствовал облегчение. Покинуть Скалистый Край после стольких испытаний, мытарств и потерь дорогого стоило. Один видный государственный деятель говорил: "Лучше гор могут быть только мои плантации хмеля". Я скажу иначе: лучше Скалистого Края могут быть все прочие горы на земле. Как величественные исполины с заснеженными вершинами, подпирающими небо, можно сравнивать с безжизненными осыпающимися скалами, на которых и сосны почти не растут? И это только внешний вид, про население я вообще молчу. Я провел детство в отрогах Блавалага, так что мое мнение относительно Скалистого Края не изменится никогда. Я провожал взглядом исчезающую за красноватым массивом дорогу и ликовал.
Лошадь мы с Лексо так и не приобрели. Те полудохлые клячи, которых предлагали нам торговцы за озвученную сумму, не годились даже на забой. Какое уж тут путешествие по горным тропам и перевалам! Конечно, с голода человек может и копыто обглодать, но тратить ради этого последние сбережения мне не хотелось. Вместо лошади решено было приобрести новые сапоги. Старая обувь пришла в такую негодность, что каждый раз снимая сапоги, я боялся ненароком разорвать их на части.
Теперь стук новеньких каблуков по каменистому тракту радовал слух. Уверен, что и Лексо испытывал похожие чувства. Он брел рядом и вертел между пальцами сребреник с изображением неизвестного нам правителя.
- Ты зря времени не теряешь - совершенствуешь свое шулерское мастерство каждую свободную минуту, - сказал я, имея в виду манипуляции с монетой.
- Фокус нехитрый, - движения монеты ускорились. - Тебе не составит труда повторить это.
- Меня больше прельщают фокусы с мечом. Этим, конечно, быстро денег не заработаешь, но впечатление произведешь точно. Даже если орудовать лишь одним клинком.
Мои последние слова прозвучали для того, чтобы выудить из Лексо хоть какую-то историю, проливающую свет на его бойцовские навыки. Он иногда рассказывал о своем прошлом, но от вопросов о фехтовальном мастерстве тактично уходил. Сейчас я намеревался добраться до истины.
Пара коротких мечей - вот чем отменно владел парланец. Подобный стиль боя не слишком популярен в тех странах, где мне довелось побывать. Я слышал, что некоторые племена на северном континенте используют бойцов, каждый из которых вооружен двумя саблями, для стремительных конных налетов, но пешими такие люди сражаются редко - одиночные поединки не сравнить с атакой на плотный строй врагов. Абордажные команды на флоте тоже частенько держат кинжалы в левых руках, но ситуация с Лексо другая. На моих глазах парень ловкими, отточенными движениями расправился с тремя противниками. Смертельный поединок закончился так быстро, что я не успел примчаться на подмогу. Такой уровень владения оружием вызывал уважение. И вопросы.
- Клятва? - нахмурился я, когда понял, что Лексо и в этот раз не намерен продолжать разговор. - Недоверие или простое упрямство? Почему ты увиливаешь от разговоров о своих навыках? Хотя бы это скажи.
- А ты не отвяжешься, да? - хмыкнул Лексо. - Интересный ты человек, Фосто. О себе, чувствую, ты многого не договариваешь, зато других хочешь разглядеть со всех сторон. Увидеть все, что может тебе пригодиться.
- Угу, прямо как расхититель могил.
- Наверное, такими же вопросами мучил и... сам знаешь кого. Эх, нет у меня сейчас ни тайны, ни клятв. Как там: "не зная глубины ручья, не ступай туда обеими ногами". Знакомо?
Я насупился, вспоминая поговорку. Через пару секунд утвердительно кивнул, начиная кое-что понимать.
- Встретился на моем жизненном пути один замечательный человек. Встретился в достаточно почтенном возрасте, но его сила и сложение тела подтверждали простую и безотказную житейскую мудрость - двигайся и борись, чтобы жить. Дело в том, что он всю свою жизнь посвятил войне. Во время одной из битв с горцами Альгелага попал к ним в плен и вместо того, чтобы сгинуть без следа, сумел завоевать их расположение и через несколько лет даже участвовал во вторжении в Парланию. А там - снова битвы, снова плен. Один известный парланский дворянин, - нет, не Балинт, - определил его в телохранители, брал с собой в торговые походы и одарил перед своей смертью неплохим домиком в Берсене. Но вскоре домик был потерян из-за интриг и многочисленных недругов, так что старый воин остался на улице. Один и без гроша. Тогда с ним и свела меня судьба.
Знаешь, Фосто, наши приключения в Салуме напомнили мне собственное детство. Беспризорное, голодное и опасное. Шайка мальчишек, в которой я состоял, попортила немало крови законопослушным жителям столицы. Грабители, карманники, посыльные старших товарищей по преступному ремеслу - таков был наш удел. Тех, кто проявлял определенные способности, всегда вытаскивали из тюрьмы, а вот неудачников часто поджидали серьезные неприятности - вплоть до отрубания рук. Никто за них не вступался.
- Неужели ты стал одним из таких неудачников? Руки-то, поди, у тебя не пришитые.
- Нет, но удача - птица вольная. Пожалуй, через черную полосу проходили все, но многие быстро исправлялись. Всего-то и надо - вернуть за определенный срок деньги, потраченные на подкуп стражников. В противном случае, в следующий раз "залог" никто не внесет. И вот я попался, превратился в должника, и черт меня дернул обворовать старика из Куликовой Низины. Я узнал, что он заработал кое-какие деньги на рыбацком причале, а поэтому казался легкой целью. Казался. Он с силой тряхнул меня в тот момент, когда я уже срезал кошель с его пояса и радовался добыче. Схватил так неожиданно, что я вскрикнул, что есть мочи, и привлек внимание стражи. В голове тогда бушевало столько мыслей, но главная среди них пугала до темноты в глазах - меня поймали второй раз за день. Стражники поинтересовались, в чем причина неожиданной бучи, а я, бледный, не мог и слова вымолвить. Вместо меня говорил старик. Он сказал, что я споткнулся и мог разбить себе голову, кабы не его своевременное вмешательство. Я не верил ни ушам, ни глазам, пока не осознал, что стражники удалились. Я не знал, как отблагодарить старика. Вернул ему кошель и пообещал, что принесу в знак признательности еще столько же. Старика это искренне позабавило: "Ты как мелкая рыбешка, которую отпустили за ненадобностью, а она вновь проглотила крючок. Хочешь поблагодарить - приходи завтра на причал и помоги отнести рыбу на склад". И ты не поверишь, я даже не задумывался, приходить или нет. Я несколько вечеров помогал старику с работой, и вероятно он заприметил, что я довольно ловок и вынослив для своего возраста. Помню, как сейчас: старик взял в руки короткий шест и заявил, что с его помощью можно отбиться от целой толпы оборванцев с ножами. Предложил обучить меня этому мастерству в обмен на помощь с разгрузкой лодок.
- А свое прежнее ремесло ты сразу забросил?
- Сразу такое не забросишь, но старик уверенно вел меня к этому решению. Тренировки утром, работа вечером - времени и сил на все прочее почти не оставалось. Я учился не только драться. Я многое узнал о мире, научился читать и писать. Представляешь, чужеземец научил меня парланскому алфавиту!
Я хмыкнул и перевел взгляд на залитые солнцем высокотравные возвышенности.
- Наверное, он действительно из далеких мест, - вкрадчиво произнес я, хоть и не смог полностью избавиться от сарказма.
- Этот человек, старик, был сальгуром. Тем, кого жители вольных городов ненавидят более всех прочих. Я не видел смысла распекаться об этом, поскольку знаю, как ты относишься к этому племени, и не желал ссоры. Она нам точно ни к чему. Сальгур - дикий и необузданный варвар с раскосыми глазами - передал мне навык владения двумя клинками. Но случилось это годы спустя после первой нашей встречи.
Внезапная откровенность Лексо пришлась мне по душе. Я, конечно, не был растроган душещипательной историей, не испытывал каких-либо симпатий к сальгурам, но на мгновение всерьез захотел поделиться со спутником кусочком своей биографии. Своего непростого детства, которое проходило куда увлекательнее, нежели бродяжничество в городских задворках. Столько сцен пронеслось за короткое время в моей голове: огромный город, раскинувшийся вокруг дворца и завораживающий детское воображение величием храмов и бесконечностью уличных изгибов; глаза отца, потрясенного горем, которое я еще не осознавал; конная лавина, огибающая городские стены; путешествие к Блавалагским горам ради спасения жизни. Картинки померкли, и я почувствовал себя легче. Слишком много объяснений, слишком много слов. Я не оставил честный рассказ Лексо без ответа, но затронул только тему, которая напрашивалась сама собой.
- Каждый человек, к какому бы племени он не относился, способен прожить достойную жизнь. Да, я из вольных городов и знаю, какие беды может натворить сальгурское вторжение. Я бился с ними и в равном, и в неравном бою, и старался в те моменты забывать слово "милосердие", однако же не испытываю сомнений в том, что на благородные поступки враждующие личности способны даже в самые отчаянные моменты. Тут не доброта или мягкость - врожденное чувство справедливости. Совестливость, что ли.
Я помолчал, пнул с дороги небольшой камень и добавил:
- К тому же большую часть жизни я бился со своими соплеменниками. Так что зря ты посчитал, что я могу оскорбиться и оскорбить, в свою очередь, память твоего наставника.
- Что ж, - улыбнулся Лексо, - я рад, что недопонимания между нами стало меньше. Это поможет нам правильно оценить опасность, что вот-вот приблизится сюда.
Последние слова насторожили меня, поскольку путники на этой дороге встречались редко, а неровный ландшафт затруднял скачки на лошадях. Тем не менее, парланец оказался прав - из-за поросшего пожухлым кустарником холмика я заметил облако пыли, поднимаемое всадниками. Слух, в отличие от зрения, меня подвел.
Прытких наездников было двое. Они быстро направлялись к нам, и это совсем не радовало. Укрыться от возможного нападения совершенно негде. Обнажить меч сейчас - своевременное занятие, но именно после этих мыслей незваные гости сбавили ход, перейдя на рысь. На копье, которое один из всадников держал строго вертикально, развевался зеленый штандарт с изображением соколиной головы в профиль.
- Что за воины? - процедил я.
- Откуда ж мне знать. Доспехи вроде бы не имперские.
- Зеленый сокол говорит о чем-нибудь?
- Да вижу я, но не в гербах дело. Не в соколе, а в птенцах, что его несут.
Сказанное Лексо обрело для меня смысл в тот момент, как я разглядел лица и комплекцию наездников: безбородые юнцы, высокие, но худые, как гончие псы. Из-под светлых сюрко виднелись начищенные до блеска кольчуги, а украшенные золотой эмалью и конскими хвостами шлемы казались излишне громоздкими для голов. Черноволосых голов - большинство нардарцев, которых я повстречал, имели темный цвет волос, а вот кожа их выглядела куда светлее, нежели у туаринцев, что проживали севернее. Молодые лица, еще не опаленные войной, выглядели сосредоточенными и горделивыми. Мои пальцы соскочили с рукояти меча.
Лошади заржали и остановились перед нами, как вкопанные. Правда, пыль, которую они подняли, доставила нам с Лексо массу неудобств. Я закашлялся и начал протирать глаза от песка.
- Хорошо, что я не успел поесть, - раздраженно заявил я. - Пыли, которой я наглотался, хватит мне до ужина.
- Мы доверенные лица маршала Гвина! - игнорируя мои колкости, прокричал один из всадников. Его конь вздрогнул и зафыркал.
Я промолчал, слегка склонив голову в ответ. Мое внимание привлек квадратный шеврон, пришитый к сюрко. Линии и фигуры, изображенные на нем, отдаленно напоминали пикирующую птицу. Наверное, тот же пресловутый сокол.
- Куда направляетесь? - молодой всадник на неспокойном жеребце хмуро оглядывал остановившихся путников, но его холеный вид не имел ни малейшего шанса напугать нас.
- В городок Триводье.
- С какой целью? - надменный тон всадника начал раздражать. Видимо, сгусток аристократической крови в мозгах придавал выскочке уверенности.
- С целью вступить в наемное войско. Скажите, вы часто слышали от вооруженных путников с гор другой ответ?
Воин с плюмажем переглянулся со своим соратником и прокричал:
- Здесь я задаю вопросы!
Теперь настала моя очередь переглянуться с Лексо. Меня всегда беспокоили подобные конные разъезды. Особенно в случаях, когда я находился на чужой земле и без всяких слов выглядел подозрительным и опасным проходимцем. Лексо наш зрительный контакт понял правильно. Если сопляк на коне скажет что-то опрометчивое - фразу, которая нам не понравится, то поплатится за это жизнью. И его молчаливый товарищ тоже. Взнузданные скакуны пригодились бы нам, конечно, однако возможных проблем я все-таки хотел избежать.
- Не в моей привычке спорить, - я виновато развел руками. - Говорите, спрашивайте все, что хотели.
Всадник замялся, откашлялся для пущей выразительности голоса и произнес:
- Наш храбрый король набирает чужеземцев, владеющих оружием, в свои ряды. Слава и хорошее жалование - вот что ждет вас там. Большая честь служить под знаменем великого человека, поэтому советую у развилки со сгоревшей часовней, которую вы встретите вечером, повернуть направо.
- А как, простите, короля вашего зовут? Видите ли, в Скалистом Крае что ни деревня - то князь, то король.
Мое замечание смутило воина с плюмажем. Он не сразу подобрал нужные слова, но в конце концов ответил:
- Божьей милостью в Северной Нардарии только один король - Гардариан Заступник. Он уже десятилетие успешно противостоит вероломным шэрданам и громит их бесчестные армии. Так что сражаться вы будете за тех, кто в своем праве.
Хотелось мне спросить про взаимоотношения короля Гардариана с объявившимся из ниоткуда "императором", но делать этого я не стал. Беседа и так утомила меня, не принеся никакой пользы.
- Мы поразмыслим над этим на досуге, - я был учтив, как придворная дама перед сиятельным принцем. - Вполне возможно, что вашим советом и воспользуемся.
"Скачите же отсюда к черту", - закончить фразу очень хотелось именно так.
- А что это, позвольте спросить, за знаки отличия у вас на груди, любезные господа? - в довесок к сладкоречивому ответу поинтересовался я.
- И не поспоришь, что вы с гор спустились. Этот знак обязана носить вся полевая армия Нардарии.
Всадники исчезли за холмами столь же быстро, как и появились. Впору радоваться удачно разрешенной встрече, но не тут-то было. Через час я пытался обнаружить тенек, чтобы присесть на траву и перекусить, когда в пределах видимости вновь появились несколько всадников. Соколы, виверны и львы - они красовались на флагах и накидках, так что первый же возглас благородных странников не вызвал у меня иных эмоций, кроме закономерного раздражения.
- Вы из Скалистого Края? Предлагаю вам вступить в ряды славных защитников Нардарии!
Город перед устьем равнинной реки даже издалека казался портом мирового значения, несмотря на скромные размеры. С пологого взгорья, по которому проходил приречный тракт, я взирал на сгрудившиеся у причалов изящные контуры хольков, галер, мелких рыбацких лодок и размышлял о том, как война порой способствует процветанию торговли. Очевидно же, что лишь малая часть морских судов находилась здесь, чтобы служить транспортом для военных экспедиций. Большинство из ушлых и здравомыслящих капитанов поступили иначе. Нет, я уверен, что они не слишком боялись вступить в прямой конфликт с флотом Эллас-Амина, перевозя всякий сброд через моря, но на деле куда выгоднее и безопаснее просто снабжать вечно голодные и жадные до излишеств отряды необходимым товаром. Порядок в городе, конечно, серьезно страдает, но любой из бурмистров с легкостью предпочтет мешок золота сотне-другой насильственных смертей, учиненных оголтелыми искателями приключений. Горожане, в свою очередь, будут с нетерпением ждать окончания этой кровавой пьесы и кинутся в храмы для коллективных молитв, когда все наемники покинут окрестности. Сейчас до этого момента еще далеко.
Бодрыми шагами я взбивал с дороги пыль, но совершенно не знал, как действовать дальше. Город кишит разбойниками и прочими сомнительными личностями, и многие из них уже ожидают посадку на корабли. С карманами, в которых свободно гуляет ветер, наше с Лексо ожидание превратится в невыносимую муку. В бессмысленную муку.
Самозваный император набрал достаточно сил для отражения атаки на Пепельные острова, так что теперь добровольцам приходится рассчитывать только на себя. Что ж, все верно: переизбыток войск может быть опаснее их недостатка. То, что творилось сейчас в Триводье, было тому ярким подтверждением.
Первое впечатление часто обманчиво, и подойдя к городским воротам, я подумал, что это именно тот случай. У надвратных башен стояла кучка стражников, которые явно не теряли бдительности. Переклички, ругань сержантов и приказы командиров - все эти звуки создавали впечатление поддерживаемого в городе порядка. Воины имели хорошее снаряжение, были трезвы и озлоблены. В общем, готовы к надиранию вражеских задниц.
Перед нами привратники разворошили телегу с высокими бортами, груженую сеном, и обнаружили там контрабанду - четыре бочки с крепким алкоголем. Судя по тому, как отпрянул понюхавший содержимое стражник - чистый дистиллят. Седому плюгавому контрабандисту выписали несколько плетей, но крайне популярный за стенами товар уничтожать не стали. Откатили в кирпичный сарай.
Меня и Лексо особого внимания привратники не удостоили. Поморщились, глядя на наши приветливые морды, и направились к следующей телеге. Один из воинов успел охарактеризовать наши персоны бранными словами, но на меня это впечатления не произвело, а стоило пройти по городу несколько улиц, как причина невежливости гарнизона раскрылась сама собой. Первые мысли касательно ситуации в городе были чертовски верны.
Праздность - враг порядка. Я всегда знал, что войско без дисциплины уничтожает само себя. К вооруженному сброду, проникшему в городскую черту, слово "войско" явно не подходило. По-видимому, те, кто считал себя организованным воинским отрядом, находились в предместьях, поскольку в самом Триводье царило разгильдяйство и беззаконие.
Со стороны могло показаться, что в городе который день идет некий праздник. Правда, без карнавалов и турниров. Не работает никто, кроме трактирщиков и шлюх. По улицам шастают толпы пьяных головорезов, и честному горожанину, неосторожно попавшемуся им на глаза, ох как не поздоровится.
Городские пейзажи, привычные для меня, Лексо несколько смутили. Видно не сразу он понял, что здесь другая земля - не Скалистый Край. Такое недоразумение вполне объяснимо. Уж не знаю, какую выгоду получил король Гардариан за сдачу города наемникам, но творящееся на улицах вполне походило на то, как в давние времена я и мои боевые товарищи вели себя в захваченных поселениях. Убийств довольно мало, а вот азарта, пьянок и похоти - хоть отбавляй.
Мирные жители Триводья, завидев нас, спешно переходили на другую сторону улицы. В свою очередь, подвыпившие личности с оружием страха не показывали, особенно если их насчитывалось больше одного. Моя поношенная одежда вряд ли вызывала хоть какой-то интерес, зато на новые сапоги пялился каждый второй ублюдок. Чтоб избежать неприятностей, приходилось прищуривать один глаз и злобно озираться по сторонам - незнакомые друг другу хищники предпочтут разойтись, а не сцепиться.
- Скоро тут что-то будет, - с многозначительным взглядом заявил Лексо, когда из окна борделя вылетел совершенно голый и удивленный клиент с плешью на голове. По счастливой случайности он не сломал себе шею, но был крайне раздосадован непочтительным отношением охранников.
- Мои вещи, мрази! - рычал плешивый и крутился вокруг своей оси. - Всех порежу, если не отдадите вещи!
Краем глаза я успел заметить усмешку на лицах толстощеких детин, выглядывающих из окна.
"Скоро что-то будет".
Главное, чтобы к тому времени здесь не было нас. И это осуществить сложнее всего. Мы просто в тупике. Тупике мира, где повернуть назад так же опасно, как и грызть стену, возникшую перед глазами. Именно поэтому решено двигаться вперед, к тем берегам, о которых я почти ничего не слышал. Уверенности в грядущем нет, а цель туманна, но зубы наши крепки, так что стена должна поддаться. Эх, будь у меня летописец, я бы приказал ему записать эти слова на пергаменте.
Кроме величественных мыслей и ожидаемых предсказаний Лексо никакого конкретного решения насущных проблем не предвиделось. Ноги гудели, а из пыли в плаще при должной сноровке я мог слепить пару кирпичей. Чтоб разработать мало-мальски приемлемый план действий, необходим отдых в безопасном месте. Необходимо привести себя в порядок.
Найти такое место не составило труда. Гостиница, если так можно назвать конфискованную усадьбу некоего богатея, воспротивившегося наплыву наемников, пришлась мне по вкусу. Жаль, она не понравилась моему кошельку, вмиг исхудавшему. За немалую плату я получил временный кров, купальню и сон, охраняемый десятком воинов. Городская стража Триводья не переставала меня удивлять.
Первый день после отдыха в гостинице мы провели с размахом. Потратили почти все свои деньги на алкоголь, легкомысленных девиц и чуть не вляпались в пару неприятных историй. Нет, про главную цель мы не забыли: побродили по пристани, узнали стоимость путешествия к Пепельным островам и время, когда очередной сребролюбивый капитан снимет судно с якоря, но все эти нехитрые мероприятия завершились еще до полудня. Остаток свободного времени, ввиду отсутствия каких бы то ни было перспектив, мы посвятили кутежу. Пришлось общаться с сомнительными личностями, и тут обширные познания Лексо в политике и географии Скалистого Края пришлись очень кстати. Для большинства новых "друзей" мы являлись земляками.
Мы узнали, что наемные отряды, решившие поискать славы за пределами континента, все свои богатства доверяют командирам, а те в свою очередь без телохранителей не передвигаются. Я посчитал сперва, что вариант с грабежом придется отсеять, когда услышал про сотню нардарских вояк, отозванных с границы. Поговаривали, что прислали их по какому-то тайному договору между королем Гардарианом и Эстеридом Пятым, однако эти слухи меня мало интересовали. Гораздо важнее, что каждому из нардарцев выдали путевую грамоту, по которой они беспрепятственно могут погрузиться на корабли. Беда в том, что до отплытия еще неделя, - капитаны, с которыми заключен договор, неспешно плывут сюда с островов Кандлиге, - а большинство нардарцев уже давно в городе. Отдались в объятия пьянящей свободе, которой так не хватает на военной службе. Значит, мне с Лексо обязательно надо с ними пересечься.
Как бы я не желал иного, второй день в Триводье не принес никаких результатов. Мы искали проклятых вояк с пограничья до самого заката, расспрашивали местных, но все походило на то, что искомая цель находится за пределами города. Действительно, зачем подвергать себя опасности конфликта с наемниками и гарнизоном, когда многие из желаемых благ можно получить и в предместьях? Все вполне могло быть так.
На третий день мы сразу отправились к северо-западным воротам, близ которых раскинулось небольшое озеро. На его берегах селились довольно зажиточные люди, а значит и развлечений там хватало - притягательное место для всякого рода путников. И наверняка красивое, поскольку название городу дало именно соседство с тремя такими разными водоемами: рекой, морем и озером. В честь захудалого пруда город не назвали бы.
До ворот осталось рукой подать. Я брел по правое плечо от Лексо и неспешно поглощал персик, когда в закоулке у торговой площади увидел двух разгильдяев, сидевших на бревне в окружении глиняных черепков и пары пустых бутылей. Непримечательная картина, если бы не одно "но" - на посеревших накидках у этих ребят отчетливо проглядывались уже знакомые мне шевроны, изображающие пикирующего сокола.
- Нашел, - только и сказал я Лексо, после чего отвел его в сторону, чтобы скучающие воины не увидели нас вместе. План созрел мгновенно. Обилие ушей и глаз на площади мешало нам, но все можно обратить в свою пользу, если найти правильный подход. И набраться терпения...
Глава 3
Высшая воинская должность
Вино развязывает язык. Вино делает человека доверчивым и глупым. Вино должно помочь нам с Лексо отправиться на острова.
Парланец шел, насвистывая, вдоль площади и сжимал в руках два увесистых кувшина с хмельным напитком. Проходя мимо закоулка, он как бы невзначай обернулся, удивленно поднял брови и направился к сидящим в тени под фиговым деревом парням. Скрылся у меня из виду.
Я сидел на кирпичном выступе заброшенного склада и жевал соломинку. Ласковое солнце грело кожу и заставляло щуриться, однако стоило мне перевести взгляд, как я увидел грязного попрошайку, сидящего на земле и неотрывно глазеющего на мою персону. Отчего-то мне стало менее комфортно.
- Чего уставился? Я тебе не конкурент.
Попрошайка отвернулся, но лишь для того, чтобы через пять секунд вновь впериться в меня глазами. Это начало раздражать.
- Мои сапоги видел? - я вытянул ногу. - Тебе за такие надо год тут задницу просиживать.
Мои пояснения оказались напрасны. Когда в очередной раз я поймал на себе внимательный взгляд, то разозлился не на шутку и пинками прогнал прочь бестолкового оборванца. Так, несмотря на шум у прилавков, я снова обрел временный покой.