Есть такая теория, достаточно древняя, утверждающая, что любой организм: человеческий ли, социальный или даже физическая система, перед своей - увы! - кончиной, прекращением функционирования то бишь, существенно упрощается, что особенно бросается в глаза в сравнении с цветущей сложностью (есть прямо такой термин!) поры его максимального развития. Однако если попытаться применить эту теорию к краху социализма в отдельно взятой стране, то, на первый взгляд, фиксируется вроде бы противоречие: жизнь в момент его крушения не только не упростилась, но стала, напротив, необыкновенно запутанной, и люди - причём не старые ещё люди и успевшие получить ко времени распада и развала настоящее высшее образование - оказывались частенько в недоумении, растерянности, попросту говоря, в смешном положении.
Вот, к примеру, один уже не молодой специалист - то есть молодой ещё человек, но уже отработавший три года после окончания технического вуза, даже университета, если быть точным, которые в ту пору развитого социализма были, надо сказать, далеко не в каждом посёлке городского типа, как это имеет место сейчас - собирается в командировку, в город Фрязино Московской области, для проведения там неких совместных работ. Зовут его, между прочим, Саша, вот он оформляет документы, командировочные получает, ходит, значит, по кабинетам, и в одном из коридоров вдруг натыкается на зам. главного конструктора. Недавно назначенного, кстати, зама, выросшего, как это тогда нередко бывало, по комсомольской линии. Происходит разговор:
- Привет, в командировку едешь?
- Да, с завтрашнего дня.
- В Москву?
- Во Фрязино вообще-то, под Москву...
- Но едешь-то через Москву же?
- Ну да.
- Вот и отлично, я факс в главк подготовил, заедешь в Москве, передашь. После обеда возьми у секретаря, она и объяснит, куда и кому доставить.
И зам главного, Юрий Николаевич, а совсем ещё недавно просто Юрик, изображая из себя человека дела, стремительно удалился по коридору.
Сейчас уже, наверное, мало кто знает, что такое факс, ну, за исключением тех, кто всё ещё помнит. В описываемое же время также было совсем немного людей, кто знал и видел факсы, некоторые, правда, о них слышали. Саша вот не знал, но огорчило и поглотило его внимание не это резанувшее ухо слово, а то, что к секретарю надо зайти после обеда. Он в принципе подготовку к командировке закончил, осталось после десяти получить командировочные в кассе, и можно было, взяв у начальника увольнительную, с работы свинтить. Заходить после обеда к секретарю означало быть на работе минимум до двух, а то и до трёх, что ставило под серьёзные сомнения разработанный и так хорошо с утра реализовавшийся план на сегодняшний день... И вечер. Но человек предполагает, а всякие там зам главного располагают, бредя на постылое рабочее место, размышлял Саша. И ладно бы какой-то настоящий зам главного его охомутал, а то ведь этот Юрик, выскочка комсомольская, которого парни из общаги года три ещё назад за пивом гоняли.
Сослуживцы немало удивились Сашиному появлению.
- Это ты всё ещё здесь? Чего, денег в кассе не было?
- Да нет, получил деньги, только вот на Сарайского в коридоре напоролся, велел он факс передать в Москве кому-то, теперь надо к двум в приёмную к секретарю идти.
- Факс? А чё это такое?
- А я знаю?
С двух часов Саша мыкался у дверей приёмной, но секретарша Виктория, для близких Вика, пришла только полтретьего, потому что главный конструктор и два его зама, двери кабинетов которых выходили в приёмную, появлялись с обеда после трёх. Придирчиво осмотрев Сашу, она спросила:
- Ты факс в Москву везёшь?
- Ну я, Сарайский мне сказал.
- Проходи тогда. Адрес знаешь, куда ехать?
- Фрязино, институт..
- При чём тут Фрязино, куда факс везти знаешь?
- А. Не знаю. А он тяжёлый?
- Факс? Нет.
Вика положила голову на столешницу и, глядя вниз, под стол, переобувалась. Потом достала бумажку и сказала:
- Вот. Спиши адрес и телефон московский, звонить будешь из бюро пропусков. Бумажку с адресом не теряй, он ДСП. На Курский приезжаешь? Ну так это рядом, пешочком доберёшься.
После этого она вынула из ящика стола картонную папку под именем Дело и, раскрыв, достала из неё листок с напечатанным текстом и подписью Сарайского; текста было мало, подпись, крупная и размашистая, занимала треть страницы. Вверху большими латинскими буквами было написано FAX.
- Так это чего, письмо что ли?
- Не, это факс.
- А вроде как письмо...
- Письмо почтой отправляют, но идёт долго, недели две. А факс - это для оперативной связи, ты ж его завтра передашь. Бывает с нарочным, конечно, письмо отправляют, но тогда готовят в двух экземплярах, и на втором расписываются, что получили. А факс всегда в одном, просто отдашь и всё.
- А как же я его понесу-то? Можно этот листочек хотя бы сложить, а потом в книгу?
- Не, складывать нельзя, как ты его передавать будешь, сложенный? Ладно, бери с папкой, но тогда с тебя причитается - привезёшь мне из Москвы пару шоколадок, Вдохновение, знаешь такие: дольками, в коробочке с балериной? Насчёт денег не переживай, деньги за шоколадки я тебе верну.
- А как я через нашу проходную эту папку понесу? Меня ж задержат!
- Как-как, под ремнём! Как вы фторопласт омеднённый выносите? Строит тут целку тоже, не знает, как через проходную выносить, - рассердилась Вика и больше разговаривать не захотела.
Из приведённого выше диалога видно, кстати, что Саша, несмотря на имеющийся уже трёхлетний стаж, был ещё инженером неопытным, страдал от пресловутого, много в ту пору обсуждавшегося, разрыва между образованием, даваемым Высшей школой, и реальной производственной практикой...
В Москву поезд пришёл рано утром, во Фрязине Саша наметил появиться к вечеру, а день - благо погода ожидалась хорошая - провести в Москве: пошататься, купить может дефицит какой - деньги были - или поглазеть на что-нибудь интересное, перестроечное. Чемоданчик свой небольшой он оставил в ячейке автоматической камеры хранения, которыми был забит весь подвальный этаж вокзала, а папку с факсом нёс в пластиковом пакете с красивой фотографией из американской жизни, решив: передам факс вместе с папкой, куда её девать-то пустую, а пакет всегда может пригодиться. В фойе главка он появился в начале девятого, народу у бюро пропусков хоть и толпилось невпроворот, но доступ к телефону с московским номером был свободный. На звонок, правда, никто не отвечал, а проходивший мимо усатый командировочный со стажем объяснил: - Раненько ты по этому телефону названиваешь, тут парни на работе раньше десяти не появляются, лучше погуляй пока. Саша к совету прислушался: погулял, позавтракал в пельменной, где в огромной кастрюле варили замороженные пельмени из картонных пачек, заглянул - без конкретного результата - в пару магазинов, а в одиннадцатом часу опять позвонил, и сразу ответили.
- Здравствуйте, я из Краснозорьска, КБ Лептон, хочу факс передать.
- Ага, понятно. А от кого факс?
- От Сарайского...
- Хорошо, давайте. Я стартую!
После этого непонятного слова - Стартую, вернее, слова-то понятного, но непонятно, что сейчас означавшего, диалог прервался и в Сашином ухе зазвучала удивительная заливистая трель. Послушав её секунд тридцать, он положил трубку и снова набрал номер.
- Алло, здравствуйте, я из Краснозорь...
- Не пошёл? У вас всё готово? Я стартую!
И в ухе опять разлилась трель. Не успев не то что спросить, но даже подумать о том, что у нас должно быть готово, Саша секунд через пятнадцать ожидания, уже с некоторым раздражением, положил трубку и снова перезвонил. В голосе у него начал погромыхивать металл:
- Я факс из КБ Лептон хочу передать...
- Не идёт? Хм, может у вас факс другой системы, я слышал, разные бывают.. А давайте вы стартуете? Готовы? Стартуйте!
Через несколько секунд молчания снова пошла трель, и Сашина растерянность начала перерастать в некоторую озлоблённость. Навязчиво создавалась впечатление, что его или дурят, разыгрывают, запуская эту загадочную трель, или он разговаривает с инопланетянами, обладающими сокровенным, неизвестным ему знанием. Куда они стартуют? К чему надо быть готовым? Какая другая система может быть у лежащего в папке листочка бумаги с подписью Сарайского? Вдруг трель оборвалась, и тот же голос озабоченно, но и раздражённо тоже, спросил:
- Ну что, не идёт?
- Кто не идёт, куда?
- Как кто? Факс...
- Как он куда-то пойдёт? Он у меня в папке! Факс я хочу передать, из Краснозорьска, с Лептона.
- Так передавайте! - в ответ на другом конце также повысили голос.
- Кому, ёклмн, кому передать? - вербально выпустил пар Саша. На него начали оглядываться командировочные, и охранник на вертушке тоже взглянул в его сторону.
Установилось молчание. Саша пытался настроить себя максимально на конструктивный лад, ища выход из тупика. Наконец он спросил:
- Так вы спуститесь?
После долгой тишины в трубке удивлённый голос произнёс:
- Куда? Куда мне спуститься?
- Ко мне, я тут... у бюро пропусков.
- Каких пропусков..? Вы откуда звоните?
- Из бюро пропусков. Тут у вас телефон с московским номером.
- У нас? У вас, наверное? У вас в бюро пропусков факс стоит?
- У нас факс не стоит, факс у меня в папке лежит. А у вас в бюро пропусков телефон с московским номером, и я по нему звоню, чтобы передать факс.
Опять на некоторое время повисло молчание. Наконец прозвучал вопрос:
- Вы сейчас где находитесь? Откуда вы звоните?
И от этого, наконец-то правильно поставленного вопроса, клубочек начал разматываться, так что минут через пятнадцать к Саше спустился таки работник главка и он смог передать ему факс. После эмоционального, со смехуёчками, но полезного и поучительного разговора с трогательным прощанием, принимающая и передающая стороны разошлись, обогащённые новым знанием: Саша о том, какая оказывается есть удивительная и полезная штука факс, и как жаль, что о ней так мало знают люди; работник главка - о том, какие всё же в провинции непроходимые тупари и болваны, и как трудно с ними работать - и этим знанием он тут же поспешил поделиться на первом за этот день чаепитии.
Надо сказать, что у меня тоже есть своя персональная, из жизни взятая, история с факсом, случившаяся чуть позже, которая вообще-то в тему и поэтому я хотел бы её здесь, в качестве дополнения к основному повествованию, изложить. История эта является также и очередным опытным, то есть экспериментальным, подтверждением тезиса, что успеха достигают лишь те граждане, кто оказывается в нужное время в нужном месте, а если условия не соблюдены, ну, например, если кто-то время своё опережает, то он не только не получает выигрыша, а несёт неизбежное и, наверное, справедливое наказание. В точности, как это со мной и произошло.
Итак, перестройка продолжалась, переходя уже в постперестройку, жизнь становилась всё интереснее, а денег всё меньше. Такое развитие событий, понятное дело, стимулировало поиск источников дохода, и каждый подбирал для себя что-то своё, подходящее, по душе: кто шёл в бандиты, кто в торговлю водкой, ну а я, чистоплюй, не осмеливаясь сделать решительного шага, всё корпел на месте инженера-бессеребренника, просматривая, в своё оправдание и в рабочее время, появлявшиеся в жёлтой прессе предложения альтернативного заработка. Однажды на глаза мне попалось объявление о продаже - вы не поверите - факсов, ну, то есть, аппаратов факсимильной связи. На заводе, где я протирал штаны, не было факса, и на соседнем не было, и вообще у нас в городе - я навёл справки - не было факсов. Я начал чувствовать себя золотоискателем, наткнувшимся на жилу, или собакой, взявшей след; меня пронзали вибрации, в переносном, разумеется, смысле.
Компания, давшая объявление и предлагавшая сотрудничество, находилась то ли ещё в Ленинграде, то ли уже в Петербурге - сейчас не помню - а это тысячи полторы километров от моей тогдашней локации, и основной вид деятельности у неё был, как ни странно, охрана окружающей среды, что меня немножко смущало. При этом в объявлении в качестве контакта указали только номер телефона, а я телефона не имел, как и подавляющее числа сограждан в то время. По этой причине первым моим шагом по данной тропинке благих, но ведущих в ад намерений, был служебный проступок - в обед я, как Штирлиц для связи с Борманом, воспользовался заводским междугородним телефоном. Мне ответили, но одного звонка оказалось мало, пришлось звонить ещё раз, и ещё, однако в итоге на мой адрес выслали и я получил на почте набитую бумагами бандероль: там были и рекламные буклеты, и технические характеристики и прайс-листы - в ту пору это звучало ново и романтично - прайс-лист, ах!, а также договор и ещё много не помню чего. Точных условий сотрудничества не помню тоже, но суть была проста: если я организую заказ - мне идут комиссионные; налоговой в ту пору ещё не существовало. Надо было приступать к делу, а я всё робел.
Но вот, наконец решившись, я выбрал заводик понеказистее и явился туда с предложением, к главному инженеру. Тот, как ни странно, меня принял, выслушал, аппарат - то бишь его описание и картинки - ему очень понравился, было лишь одно препятствие: невероятно высокая цена факса. Якобы на эти деньги можно было купить несколько очень нужных в производстве моторов. Сейчас-то я понимаю, что не к главным инженерам надо было обращаться - моторным душам! - а к каким-нибудь снабженцам или сбытовикам, но тогда это простое соображение до меня не доходило и пёр я по линии технической грамотности. Этот первый отказ меня почему-то не охладил, не вразумил, а наоборот - вдохновил: меня же выслушали, заинтересовались, захотели купить, но только вот нехватка денег...
Я продолжил свои усилия по продвижению передовых технологий, не меняя стратегии, в смысле поочерёдно обращаясь к главным инженерам городских заводов. Однако и результат оставался прежним: меня выслушивали, восторгались, хотели купить, но вот цена - ведь за эти деньги можно было приобрести несколько столь нужных, необходимых просто станков, верстаков, трансформаторов, дозаторов... Один раз дело почти что выгорело, главный инженер подписал заявку, но... директор завода не утвердил. Я, видимо, начал впадать в отчаяние: только этим и могу теперь объяснить свой визит к главному инженеру нашего завода, того, на котором сам я работал. Тот удивился, заинтересовался, аппарат ему понравился, был готов купить... но, как водится, не было денег. На этом моя факсимильная история закончилась.
Наверное, читателя интересует упомянутое выше наказание, которому я был подвергнут за несвоевременный порыв. Оно не заставило себя ждать, было не таким, конечно, как у Коперника или Галилея, но тем не менее: после моего визита к нашему главному инженеру и его, видимо, несдержанности в кулуарах, при обсуждении вопроса о повышении денежного довольствия или о распределении внезапной премии, когда заходила речь о моей кандидатуре, всегда находился какой-нибудь борец за чистоту марксизма и вякал: А этому-то чего? Он же факсами торгует! Срубает денежку, наверно, побольше нас с вами! Обойдётся! - и что ж: я скрипел и обходился. Горе первым!