Аннотация: Стандартное начало - герой куда-то попадает:) Куда он попадает, почему и как - вопрос пока открыт и находится в процессе изучения.
ГЛАВА 1,
в которой, собственно, все и начинается.
А начинать всегда трудно. Мысли испуганно разбегаются, словно застигнутые врасплох на кухне тараканы - видеть видишь, а кого стукнуть теряешься. Пока сообразишь, так они уже и удрали... Поэтому, начну с самого простого - с себя. Что же может быть проще... А! В смысле, что может быть проще, чем говорить о себе.
Итак, я живу в одном из самых лучших городов мира. В других я и не жил, но с полной ответственностью могу заявить, что Приморск лучший. И не только потому, то я тут живу. И не потому, что город имеет богатую историю и широкую известность. Просто мой город мне нравится, даже, несмотря на то, что многое в нем происходящее вызывает только негативные эмоции. Честно говоря, мне трудно описать все его лучшие стороны, ведь столько замечательных людей сделали это до меня и вряд ли я смогу что-либо добавить к их словам. Ну, а худшее и описывать не хочется. Итак, Приморск - город у самого-самого синего Черного моря, в котором даже после остановки многих предприятий купаться врачи так и не рекомендуют, то ли озаботившись здоровьем граждан, то ли получая мзду от других курортов; город-миллионик, который живет, а может существует по своим правилам. Правилам, которые могут быть тому непонятны, кто думает, что они есть. В котором есть все свое, даже Белый дом. Слыхали о таком? Так вот, у нас третий. А может и второй. Вот только с защитниками нашего Белого дома неувязочка вышла. Где-то защитников героями сделали, у нас же выражение "защитник Белого дома" сразу стало нарицательным. Поскольку демократически избранная власть определила произошедшее 23 марта как призыв к неповиновению и попытку дестабилизации. Хочу низко поклониться тому разумному человеку, который сдержал порыв покончить с этим всем силовыми методами. Спасибо! Может это было первой ласточкой, первым опытом для того, чтобы гораздо позже, в еще более сложной ситуации удалось все решить относительно мирно...
С тех пор прошли еще выборы, но произошедшее тогда хорошо запомнилось, потому как я был в этом нашем Белом доме на правах "защитника". Людей там было порядочно и слава Богу, что все обошлось. Хотя могло произойти все что угодно, меня, например, могли просто задавить на ночном митинге у мэрии. После горячей речи, взмахов рук, перекошенных лиц и громкого клича, которым была фамилия того, кого мы защищали, народ начал ломиться в половинку открытой двери в мэрию. Юмор ситуации был в том, что нашего предводителя охрана протащила внутрь, в которую не хотели всю эту толпу пускать, а между тем, немало нужных внутри людей оказалось снаружи (вот такой каламбурчик). И я в том числе. Правда нужный постольку-поскольку. Оператор мне сунул камеру еще час назад и затерялся в толпе, так что речь снимал я. Держа видеокамеру над головой на вытянутых руках. Думаю, что бронежилет, которым прикрывали нашего лидера был излишен. Наши камеры, а нас, снимающих было порядочно, полностью его закрывали. А вот этим бронежилетом охрана, расчищая место, больно толкалась. Хотя какие к ребятам могут быть претензии, такая у них работа была, и они сделали ее на "отлично". Так вот, все стали переться в эти двери, в которых стояла охрана и пропускала внутрь на свое усмотрение. Честно говоря, стало страшно, когда люди уплотнились до хрипов на вздохе. Камеру мне просто в голову втиснули, но зато, увидев ее охрана затащила меня в мэрию... Теперь вы поняли, что я представитель древнейшей профессии... Нет! Не той! Думаю, именно моя профессия одна из самых первых в человеческом обществе, ибо ее основателем можно смело считать первого человека, севшего у костра травить байки своим соплеменникам. Это были, так сказать очерки из жизни. А то о чем вы могли бы подумать не профессия. Я считаю, что когда у людей появилась какая-то информация, когда они научились связно говорить, тогда и появились первые журналисты. Такие, как я. А я, вдобавок, принадлежу к особой их породе, породе "репортеры". Порода эта, прямо скажем, не столь популярна, как допустим "обозреватели" или "международники". Для кого-то это только школа, где он делает первые шаги, для кого-то ссылка из теплого кабинета, а кто-то просто не понимает кто такой репортер. Но по большому счету, прав был мой водитель, когда зимой, в сильный мороз, ударивший после небольшой оттепели и только-только отснятого репортажа о собравшихся в центре огромной замерзающей склякотной лужи кинутых вкладчиков, когда мы еле влезли в машину, стуча зубами от холода, и я содрал с себя единственную на тот момент недырявую обувь в моем гардеробе - кроссовки, содрал вместе с носками и поставил окоченевшие ноги на "торпеду", чтоб хоть как-то их согреть; так вот после этого водитель, протягивая початую бутылку водки задумчиво сказал:
- Нда-а... а ведь у репортера от усталости даже ноги не воняют! Если он настоящий репортер...
Шутки-шутками, а репортер я по натуре, хотя в жизни многим приходилось заниматься. Но я везуч, в тяжелые моменты мне всегда приходила помощь, так что жаловаться не на что. Разве только на себя или на то, что интерес к нашей профессии как-то стал пропадать, вернее мы стали просто не нужны. А может просто время голодных волков "журналистского леса" прошло? Не знаю. У нас в Приморске к 20** году стало спокойней, многие каналы избавились от программ "грязного" толка, а у оппозиции громко голосить не получалось. То ли позиции не было, то ли голоса. Нет, ну находились, конечно, упрямцы, которые всегда цвета путают и когда им говорили: "Это белое!" - сомневались, но таких было все меньше. Зато действующая власть открыто работала со всеми средствами массовой информации... На мой, субъективный взгляд, поскольку, хоть недовольных я и не слышал, но кто ж его знает, может такие и были. Так оно и было на самом деле. И при этом мне становилось все скучнее. Это раньше я бегал, выискивал, разнюхивал. А потом стало возможным просто ждать, когда тебе сами позвонят и скажут где и чего будет. Никаких проблем, если ты даже без оператора будешь, всегда коллег можно попросить съемку переписать, да и весь сюжет, собственно тоже... А зачем менять текст? Все было очень прекрасно и замечательно, даже как-то странно, что, как потом оказалось, многие были недовольны. Вот ведь как! Оказывается, и при коммунистах было плохо! А многие и не знали... И при Сталине тоже. А ведь, никто ничего и не видел! Все было замечательно, теперь с такой ностальгией вспоминают Советский Союз... Как тяжело заставить людей увидеть ВЕСЬ спектр жизни, настоящий ее цвет, а не то, что им хочется видеть, удобней... и проще. И вообще, что такое государство? Это всего лишь общество людей, поэтому надо все время помнить про зеркало, на которое нечего пенять...
Наверно, из-за скуки меня и потянуло на приключения. Я же говорил, что многим приходилось заниматься. "Грязным пиаром" тоже. Не вижу в этом ничего страшного. И не понимаю, как кто-то может считать, что пиар вообще бывает чистым делом. Эти "кто-то" видимо забывают с чем приходится работать. Уборщица, вымывающая туалеты занимается "чистым" или "грязным" делом? Так и тут, как процесс "загрязнения", так и "отмывания" все равно известно с чем связан. Если любое, извините оно, превращают умелые мастера в этакого выдающегося деятеля, то находятся и те, кому приходится в этом разном, извините, ковыряться. Сильно рискуя и не за очень большие деньги...
У нас, между прочим, в стране можно открыто выражать свое мнение, правда оно ведь может меняться. Не зря же в последние года особенно заметны стали "пиарщики" и политтехнологи, которые так прямо и рассказывают, как и что они умеют делать, как они подсказывают руководству предприятия действия, которые могут уменьшить негативное отношение к ним общественности в случае какой-либо трагедии или кризисной ситуации. Как и что надо говорить в интервью после трагедии... и за эти советы большие деньги платят! Это, видимо, дешевле, чем вопросами техники безопасности, к примеру шахт, заниматься или чем семьям помочь. Зато они знают как формировать общественное мнение. И почему кто-то не любит демократию? Находятся даже монархисты какие-то... Любители диктатур. Не хотят люди понимать, какое это счастье, когда у нас не один царь, а пятьсот царьков. Ведь каждому свой двор требуется, свои придворные шуты, куаферы, брадобреи, гофмаршалы и статс-дамы... Просто надо сделать так, чтоб придворных должностей на всех хватило. Но так не бывает, поэтому работать кому-то приходится. Сеять там, и сталь плавить. Придворный сталевар как-то... Нет, я не этим занимаюсь. Не "пиаром". Это называется "отмыть", а я деньги получаю за то, чтобы "испачкать". О деньгах. Очень часто слышу о том, что журналисты продажные. Бросается в упрек, едва только стоит что-то сказать, с чем вы не согласны. Вы этого не замечали? А зря, вот попробуйте проследить за своими оценками. Уверен, что журналиста, высказывающего мнение, с которым вы согласны вы продажным не назовете. Кое-кто и себя продажным ни за что не назовет, хотя при этом нанимается на работу и за какие-то деньги. Так вот, уважаемые, журналистика - такая же работа, за которую так же платят деньги. Так же платят и также не платят, поэтому только единицы зарабатывают много, а большинство просто существует, как растение. Не верите? Жаль. Я ведь правду говорю. Многие сидят или сидели без зарплаты месяцами, так что, какая тут принципиальность? У нас футболисты, получая по нашим понятиям (ага!) сумасшедшие деньги могут играть спустя рукава, а журналисты, значит, сидящие без денег или получающие совсем невысокую зарплату, за которую просто месяц прожить нелегко, они, по-вашему, должны быть принципиальными до конца?! Ну должны, кто ж спорит. Как милиционеры и врачи. А самое главное, судьи и народные депутаты. Только ведь мы знаем о средней принципиальности среднего судьи... Что об этом мне рассказывать, когда они сами прекрасно обо всем знают. Только не рассказывают. Так что принципиальность следовало бы ожидать и от милицейских руководителей, и от руководителей налоговых служб. Когда видишь очередное руководство, проносящееся мимо на красивой новой иномарке становится приятно, что хоть кого-то наше государство может обеспечить неплохим уровнем жизни. А большинство журналистов пока в этот список не входят, я в том числе. Хотя уже есть подвижки, есть... Поэтому и приходится заниматься разными делами. И занимаюсь. Пообещали неплохие деньги, понимаете? Причем, если вам показалось, что я оправдываюсь, то это не верно. И в мыслях не было. Я подвязался на эти дела, когда вся наша телекомпания сидела без денег и нам приходилось продавать подарки на Новый год, чтобы на разнице как-то заработать. А собственно прямыми своими обязанностями мы занимались в неотапливаемом помещении с огромным окном во всю стену и щелями в палец толщиной, где был один стул на всех и откуда мы бегали на улицу греться. Самое смешное, это ведь было помещение той серьезной государственной организации на которую мы работали. Тогда мало кто на нее работал. Зато мало кто из тех, что тогда работал на нее работают теперь. Так вот, как раз в один из особенно промозглых дней мне и предложили работу специфического характера. Помните фильм с Софико Чаурели и Александром Ширвиндтом в роли "сеньора из высшего общества"? Нечто похожее и стало моим первым делом. Одежда, машина с водителем-телохранителем, определенная сумма "на расходы", великолепный визажист и по совместительству гример, психолог и "группа обеспечения" были предоставлены мне, а вернее я им и, в образе книгочея-романтика, сына богатых родителей, отправленного на юг развлекаться, но под опекой неких сильных мира сего я попал в определенные круги. Операция называлась "романтик из высшего общества" и разрабатывалась серьезными, знающими свое дело людьми, которым оказался нужен такой как я, именно для того, чтобы обрубить возможный провал моей "сдачей". Мне-то была рассказана "легенда", которую и добились бы от меня при любом раскладе. Нда... Было интересно и хотя нелегко было успевать между работой, семьей и "делом". Хорошо хоть на работе было "железное" прикрытие. Об этом можно было написать целую книгу, я об этом рассказываю, потому как именно оно послужило.. впрочем, по порядку.
Мне обломилась серьезная сумма и все закончилось. В том смысле, что со мной расстались по-хорошему, с намеками на возможную новую работу. Но я был уверен, что все уже закончилось навсегда. Я не мог даже предположить, что "продолжение следует"! Случай "помог". И приятель, уехавший в Москву в поисках работы. Там он устроился на хорошее место, туда куда стекается море информации. Да-да, на государеву службу... И когда мы встретились в Приморске он не мог вообще ничего не рассказывать, вот и припомнил некоторые истории связанные именно с приморчанами. Особенно потому, что мне в моей работе была просто необходима информация буквально обо всем. Как и любому журналисту. А одну из его историй я знал. Я знал как она начиналась, потому как сам в ней участвовал... И мне очень не понравилось ее развитие...
Все началось вполне обыденно сутки спустя. Точнее сказать, что событие само по себе было вполне обыденным. Ну что может быть удивительного в бандероли, пришедшей на ваше имя? А вот меня это очень удивило. Мне не так часто приходили бандероли, а уж от этого адресата я ее вообще не ожидал получить! Тем более в этот день. На следующий день после того, как я встретился со своим приятелем из Москвы мне позвонили в дверь и оставили свернутым в трубочку в щели замка почтовое уведомление. Я не был любителем открывать дверь всем кто ни позвонит и однажды даже продержал за ней заместителя начальника районного отдела милиции и старшего участкового района. Казалось бы, что тут удивительного, это ведь не ребята из отряда "Беркут", "Титан" или "Сокол", но юмор ситуации в том, что представители доблестных милицейских сил прибыли по моему собственному заявлению, а я осмелился устанавливать их личности, звоня им же в райотдел и не открывая дверь. Ну да это в прошлом.
Получив уведомление о посылке на моё имя, я тупо прочитал, похлопал... глазами, все-таки, и принялся собираться на работу. А так как туда особо торопиться не хотелось, то неспешно позавтракав, посмотрев утренние новости и одевшись я часа через два вышел из дому. Пока шел на работу ничего и никого подозрительного не заметил. Возможно я просто задумался о том, что жена с сыном должны приехать только через пару недель, а мне к ним в деревню вырваться не удастся. А там у бабушки жены было просто здорово и мне очень хотелось туда поехать, но увы! У нас ведь не было отпусков, мы же не государственная организация. Рабочий день ненормированный, обедов нет, выходные могут и не быть, а отпуск быть может, но только за свой счет. С учетом того, что в это время кто-то другой должен тебя подменять, а так как в любом коммерческом предприятии руководство стремится уменьшить количество работников непропорционально повышению оставшимся зарплаты, то все остальные воспринимают твой отпуск как лично оскорбление. Причем, заметьте, я говорил об ограничении числа работников, а не "нахлебников", стоит всегда помнить, что выйдя из отпуска от них первых и услышишь, что, мол, "мы тут за тебя работали, а теперь ты за нас". Да, не так уж и казиста жизнь простого журналиста...
Честно отработав, дождливым слякотным осенним вечером, когда еще не так холодно, но уже появляется желание укутаться во что-то потеплее, я отправился домой, но в пути вспомнил об этой посылке и высказав несколько слов по адресу того, кто эту посылку прислал, я отправился на почту, благо документ удостоверяющий личность я ношу с собой постоянно, стражи правопорядка научили. Посылка оказалась бандеролью или бандероль оказалась небольшой посылкой, как бы там ни было, внутри оказался странный предмет, похожий одновременно на кастет, на "браслет в виде змейки" как сказал бы незабвенный Глеб Жеглов, на обломанную рукоять шпаги или сабли без гарды, можно было привести еще несколько аналогий, но мне, поначалу, пришли на ум именно эти. Кроме этого серебристого металлического кистевого браслета там оказалось и письмо, но его содержание было еще более странным.
"Привет, дружище! Со мной начали твориться странные вещи и я срочно уезжаю. Это может быть связано с тем, о чем мы говорили. Будь осторожен.
ПС. Я тебе пересылаю одну очень ценную вещь, носи ее не снимая"
И подпись моего приятеля из Москвы!
"Вот так номер!" - подумал я и машинально достал из кармана сигарету.
- Здесь не курят! - тут же сказали мне на почте и я вышел на улицу. Письмо приятеля я засунул в карман, а вещицу, что он передал, я еще раз рассмотрел в свете фонаря. Если у меня и появились сомнения в нормальности моего товарища, то они быстро рассеялись. Кто-кто, а Сашка вряд ли мог стать психом.
Пожав плечами, я надел этот браслет на руку и, к моему огромному удивлению, он изменил цвет и форму, став практически незаметен на моей руке. Несколько оторопев я стоял и курил. Тут послышались чьи-то шаги и я увидел выходящего из темноты такого себе крепкого молодого человека в джинсах, футболке и пиджаке, хотя заметьте, как я уже говорил было довольно прохладно. Он подошел ко мне и попросил подкурить. Когда я заметил его изучающий взгляд меня охватила какая-то неясная тревога. Он просто кивнул и скрылся в темноте, вот только почему-то пошел туда, откуда пришел, а не дальше по дороге. Но это мелочь, в принципе я тогда не обратил на это большого внимания, так как едва он отошел, как я его узнал. Это был охранник одного человека и было очень странно, что он тут появился. Мы с ним пересекались тогда, когда я...
"Стоп! - озарило меня, - А что мне написал Сашка? "Это может быть связано с тем, о чем мы говорили..." О чем же мы говорили? Ведь о том, что вся эта история, в которой я был участником, хорошо не закончилась. Сашка, конечно, не знал о моей роли, но сказал, что кто-то ей интересуется и особенно "приморским" этапом".
Честно говоря, стало как-то не по себе. То, что нужно быть просто идиотом, чтобы ввязаться во все эти дела я понял давно, только это понимание мало что дало. Я прикинул, кто бы мог мне реально помочь если что, и в какой степени.
"А собственно, что может быть от меня надо?" - подумал я и решил, что от меня могут быть нужны только две вещи: имена участников, ну и может быть месть. И это мне здорово не понравилось.
- Тьфу! - вдруг мне пришла в голову мысль, что все это просто смесь случайностей и совпадений, но тут же я вспомнил прочитанные где-то слова, что если случайностей больше одной, то это уже закономерность... Я подкурил еще одну сигарету, забыв, что уже давно превысил отмеренное себе на день их количество и побрел домой. Потом, решив подстраховаться, позвонил еще одному своему приятелю из нехилой службы.
- Ты уверен, что это у тебя не депрессия? - ехидно спросил Витек.
- Уверен, - мне было не до шуток.
- И тебе не просто скучно и хочется с кем-то пообщаться...
Я, разговаривая, шел по асфальтовой дорожке вдоль дороги, как вдруг услышал тихий скрип, даже не скрип, а шорох колес, шелест резины, трущейся об асфальт. Прям как в американском боевике за мной медленно ехала машина с выключенными фарами. Машина хорошая, даже удивительно хорошая для поездки за моей скромной персоной - это был новомодный "мерседесовский" джип...
- Кажется, влип... - сказал я вслух, а Витька, тут же откликнулся, уже другим, серьезным голосом спросив:
- Что у тебя?
- Джип. Мерседес, - сказал я.
- По дороге идешь?
- Рядом.
- Спокойно сверни в сторону. Иди не торопясь. Кстати, ребят я уже отправил.
Я свернул с дороги на едва заметную тропинку и зашагал в сторону домов в темень палисадника под окнами.
- Ты, если что, телефончик-то не выбрасывай и не дерись им...
Едва слышный скрип тормозов и хлопок дверей.
- Витек! Они за мной идут.
- Не ссо! Это с тобой серьезные люди поговорить хотят и страху напускают. Опять какую-то гадость накалякал, бумагомаратель. Говорил же, стань спортивным обозревателем...
Я его не дослушал, потому как услышал приглушенный топот. Обернулся и... рванул так, что пятки засверкали. Один боец успел даже чуть прихватить меня за куртку, но я дернулся в сторону и, петляя между деревьями помчался к домам. Все-таки это был мой район и места мной хоженые-перехоженые, так что я хоть и несся, как в одно место раненная рысь, но по известной мне дороге. А преследователи то проволоку не заметили, то ямку... Поставив, вероятно, собственный рекорд скорости и хрипя, как загнанная лошадь я влетел во двор и бросился к одной из парадных. Не самой ближайшей, а немного в отдалении. У нас, знаете ли, фонарей во дворе немного, а те что есть светят только днем, когда горсвет в них лампы меняет, вечером становясь мишенями для тех, кому не хватает давно закрытых в городе тиров. Поэтому я надеялся, что меня не заметят, но забыл, что парадные все на замке-то уже. Нормальные воры, то есть все кому надо зайти, конечно, могут, а вот тем кому не надо, вроде меня, путь закрыт. Короче говоря мои преследователи не так уже и отстали, а я так и не смог найти открытую парадную и, тяжело дыша, стоял прислонившись к двери, пытаясь заново набрать Витька, но мой не самый дорогой телефон не самой лучшей мобильной сети явно эту самую сеть потерял. А ребятки, уже не торопясь, приближались и их было пятеро, так что силы были явно не равны. Состояние, я вам скажу, не самое приятное. Родных и близких вспоминаешь, тоска сердце одолевает, себя нехорошими словами называешь, а они все идут... Вот тут наверно все и произошло. Я понял, что терять мне, собственно, уже нечего, да и мужик же я, не тряпка. И всегда считал, что моряки "Варяга" это не какие-то сумасшедшие люди, погибавшие за идеалы царизма, это матросы и офицеры, выполнявшие свой долг и их командир, который верно следовал коротенькой фразе: "Погибаю, но не сдаюсь!". Можно ведь было сдаться... но не пожелали, даже припертые к стенке. Что-то, значит, было из-за чего они дрались... И не устроили матросы бунт, не выкинули за борт якобы ненавистных им помещиков-офицеров, не подняли белый флаг, спасая себя для революции... может у них возможности такой не было? Не знаю. Знаю только, что я почему-то вспомнил об этом как раз тогда, когда меня самого загнали в угол, и я решил, что как бы мне не хотелось жить, на коленях ползать не буду, а для начала попробую прорваться с боем. И такое странное волнение меня охватило, что я дико заорав, замахнулся на самого ближайшего ко мне преследователя и... словно радуга блеснула передо мной. Все поплыло, словно залитая водой только нарисованная картина художника, моих преследователей отшвырнуло назад, а я, потеряв опору под ногами и ощущение понимание происходящего, как будто провалился куда-то сквозь землю...
ГЛАВА 2,
в которой, я пытаюсь понять, где очутился.
Вполне естественное намерение, заметьте! А, с другой стороны, когда приходишь в себя где-то неизвестно где, только этот вопрос и возникает. Ну "неизвестно где", это не означает, что я оказался где-то под шестью солнцами или в зеленом тумане. Нет, когда я пришел в себя, то лежал, уткнувшись носом в родимую землю-матушку. Подняв голову, я, с удивлением для себя узнал, что лежу у опушки леса на дороге. И уже раннее утро. Тогда, помниться, я и спросил себя в первый раз: "Где я?".
В голову пришла мысль, что меня словили, избили и где-то выбросили. Я тихонько пошевелился, ожидая боли, но, о радость! Ее не было. Не пришла... Я поднялся на ноги, ощупывая себя. Все нормально. Это был я и "я" был в порядке. Огляделся по сторонам, подумал о том, что меня просто оглушили и, для устрашения, куда-то отвезли и выбросили. Поразмыслил об этом, осматривая окрестности...
"Наступало утро... Еще было довольно темно, ночь отступала как бы нехотя, цепляясь за ветви деревьев, качая своим дыханием траву, таясь в глубоких лощинах и густом кустарнике. Но новый день неотвратимо близился. Уже на востоке, над самым горизонтом бледнело небо, уже тускнели звезды... Кругом царило безмятежное спокойствие, ощущаешь радостное чувство приближения чего-то нового и, кажется, что это новое вот-вот должно случится. Как последнее дыхание ушедшей ночи налетит легкий ночной ветерок, чуть тронет тебя, а затем, будто испугавшись своей смелости, улетит прочь..."
Это строки возникли словно сами по себе. И что-то мне в них было знакомо, но что? Да, окружающее навевало какие-то странные размышления... И тут этот "легкий ветерок" дунул так, что все эти размышления у меня выветрились и осталась одна только мысль о том, что надо куда-то идти, выйти к какой-нибудь оживленной трассе, к какому-нибудь жилью или еще чему-нибудь, что помогло (или где бы помогли) сориентироваться на местности. Если уже утро - значит, я был "в отключке" всю ночь. А может меня везли всю ночь? Вот так штука! Я принялся вспоминать расстояние от Приморска до других населенных пунктов, прикинул, что на хорошей машине ночью за четыре-пять часов можно проехать... ого сколько! Правда, тут же отмахнулся от этого - стали бы из-за меня столько бензина жечь! И я пошел по дороге более уверенно, дыша полной грудью чудесным утренним воздухом. Дорога, признаться, была так себе. Обычная грунтовка, чуть поросшая между колеями травой... Хм, я даже остановился. Ведь вчера шел дождь! А вокруг им и не пахло. И вряд ли бы так все быстро высохло. Дождь, правда, был совсем небольшим... с другой стороны, у нас в городе часто бывало - в одном районе шел ливень, а в другом ни капельки. Но и я не был весь в грязи, как можно было бы ожидать от провалявшегося всю ночь под дождем на голой земле. Странно все это. Мобильник еще раз проверил на "поиск сети", но он мне ничего не нашел, что, впрочем, неудивительно, как я уже говорил мобильный оператор у меня местами Приморск не покрывал, хотя, например, почти до самого Энергодара сеть держалась, а это почти 30 км.
"Во всяком случае, - подумал я, - где бы я ни был это совершеннейший пустяк по сравнению с жизнью и здоровьем!"
Не так ли? И, как когда-то пел Виктор Цой, "если есть в кармане пачка сигарет, то не все еще так плохо на сегодняшний день". Дела действительно обстояли неплохо, хотя курить-то мне и не хотелось... Да и вообще, как в последнее время стал меньше курить, так хоть в груди перестало болеть. Гадость... Зато у меня в кармане были конфеты. И вместо сигареты хорошо, да и просто нравятся. Правда, зубы... Тьфу, ты! Когда настроение такое мало что радует... Я развернул все-таки одну конфету, сунул в рот, но чуть не подавился, потому как в той стороне откуда я шел раздался леденящий душу вой. Зашумел ветер, сгибая верхушки деревьев, зашумел он и в моих ушах, потому как я побежал, стараясь убраться подальше от этого воя. Еще раз что-то провыло в отдалении, но уже совсем тихо, и как ни странно ветер успокоился. Зато обеспокоился я. У меня не было большого опыта поведения в лесу. Немного было и теоретических знаний. Ну кто мог так выть? Громкий крик вовсе не означает, что это медведь там или волк. Медведь вообще, по-моему, не воет, а волк... Честно говоря, я не думал, что возле Приморска водятся волки, но, во-первых, я не знал где я на самом деле, а, во-вторых, я не интересовался вопросом: "Есть ли волки в Приморской области?", да и кто бы что ни говорил, мало ли что может быть на самом деле. И одичавшие собаки ни чем не хуже волков, например. Поэтому я несся рысцой, подумывая о том, что неплохо было бы залезть на дерево. Собаки с волками по деревьям не лазят, но ведь могут под деревом дожидаться! Сидеть и сидеть, пока ты не свалишься. Кто их там знает... И потом, а вдруг это не волки, а еще кто-то? У страха глаза велики...
- Куда бежим?
Когда рядом с вами неожиданное раздается голос, а вы находитесь в несколько взвинченном состоянии, то можно вообще в обморок упасть. Я так просто подпрыгнул. Глянул кто говорит, и пулей на дерево вскочил. Видели когда-нибудь таких забавных зверушек - лемуров? У них еще такие большие-большие темные глаза. И по деревьям любят лазить. Вот и я, наверно, был похож на этого лемура, когда сидел на дереве и глядел на то, что ко мне обратилось. "Оно" представляло собой что-то очень похожее на леопарда, вернее на пантеру, но только у этого существа были мощные руки, а не лапы, отсутствовал хвост и шерсть была блестяще-черной, покрытой равномерными белыми полосками, похожими чем-то на полосы тигра. И, что самое удивительное, мне показалось, что существо это улыбалось.
- Извини, что напугала, - с легким мурлыканьем проговорило "оно", а вернее, получается что "она", - Я этого не хотела.
И что бы вы делали на моем месте? Сидя на дереве, когда к вам обращается какая-то безволосая пантера, с тигриной раскраской! Сердце у меня постукивало быстро-быстро, руки начали предательски подрагивать. А одна даже засветилась. Ну да, браслет, присланный Сашкой сверкал странными узорами (и где он его нашел, спрашивается?!), глянув на него я, вдруг, успокоился. Может потому, что эта пантеро-тигра слегка отпрыгнула в сторону, когда увидела его свет.
- Я не сделаю тебе ничего плохого, - быстро заговорила она, - Извини, что так неожиданно выскочила, но я хотела с тобой познакомится.
Я заметил, что она косится на браслет, словно опасаясь его, и это придало мне уверенности.
- Кто ты?
- Я? Читига, - сказала она.
- Откуда ты тут взялась?
- Я же сказала, пришла познакомиться.
- Зачем? - этот вопрос поставил Читигу в тупик.
- Это было целью моей жизни, - наконец сказала она.
Теперь пришла очередь растеряться мне.
- Познакомится со мной? Цель жизни?
- Конечно! - увидев, что браслет на моей руке потух, она успокоилась и опять заулыбалась. А я, честно говоря, размышлял о том, что это за... ерунда такая вокруг творится. И все ли в порядке с моей психикой. Но ведь, если бы было ненормально, я бы такие вопросы себе не задавал, верно? Стало даже как-то интересно, нечасто в жизни случаются такие удивительные события...
- А почему у тебя появилась такая цель?
- Потому что ты тут появился.
- Здесь? - удивился я, - Где "здесь"? Где это?
- Здесь - означает здесь, на этом месте. Ты же тут появился!
Железная логика.
- А откуда ты узнала, что я тут появлюсь?
- Голос сказал.
- Голос?! Какой еще голос?! Тут еще голос есть?!! - я нервно дернулся и чуть не свалился с дерева.
- А у тебя не бывает голоса в голове, который что-то тебе говорит?
- Брр.. я не псих. Пардон, не хотел обидеть.
- А ты не обидел. Наоборот, это значит, что ты глухой, а я слышу.
- Ладно, - мне, честно говоря, было все равно кто из нас что слышать умеет, больше интересовал другой вопрос, - вот ты меня увидела, так? И что дальше? Ты меня съешь?
- Смешной ты, - сказала она, успокоившись, - я не ем таких как ты.
- Почему? - вырвалось у меня.
Зверюга опять задумалась. Приятно, что и говорить, встретить такого рассудительного хищника в лесу, да еще и не желающего тебя есть!
- Наверное, потому, что чем больше будет таких как ты, тем больше я буду ждать вашего появления, а не просто спать.
- Уж не сфинкс ты, который задает вопросы всем на дороге? - напрягся я.
- Нет, конечно. Сфинкс же имеет полномочия допускать или нет, а у меня их нет. Тем более что тебя даже сфинкс не будет ни о чем спрашивать.
- А... чего так?
- Да так, - уклонилась от ответа тигра и почесала себе передней лапой... точнее рукой... нос.
- Слушай, где же я все-таки? Приморск далеко?
- Мне трудно ответить на твой вопрос, - вздохнула Читига, - Сейчас ты здесь, а где твой Приморск я не знаю. А что это, кстати?
- Ну...
- Я могу отвести тебя к тому, кто сможет тебе ответить. Поэтому я тебя и ждала.
- Кто же это? Как его зовут?
Пантеро-тигра укоризненно на меня посмотрела:
- Я же сказала, могу отвести, но не могу ответить на твои вопросы. Не потому что не хочу, а просто не знаю ответов. Ясно?
- Про сфинкса-то ты знаешь, - пробормотал я, размышляя, что мне дальше делать.
- Как не знать, когда это мой родственник, - сказала Читига и посмотрела на меня, - ну что? Идем?
Да, ситуация. Разгуливающие родственники сфинкса... Вы слыхали о них когда-нибудь? Вот и я тоже.
- А ты мне правду говоришь? - задал я дурацкий вопрос. Но я был растерян и не знал что и думать, не то что спрашивать...
- Я говорю что думаю. Странный ты какой-то. Если бы я хотела тебя обмануть, разве я об этом сказал бы?
Я слегка улыбнулся. Мы ступили на стезю моей профессиональной деятельности, и это было уже даже забавно.
- Важен ответ на вопрос, а не только его смысл. Ты сказала, что говоришь что думаешь, но не стала настаивать, что это правда. Это означает, что ты обладаешь какой-то информацией, понимаешь, что такое правда, но по какой-то причине не можешь считать имеющуюся у тебя информацию правдивой.
- Во загнул! Если хочешь в красноречии поупражняться, то давай я тебя к сфинксу отведу.
- Интересно, как далеко от Приморска живет сфинкс...
- Он не живет. Он существует, - заметила Читига.
- Вот как... И ты тоже?
- Да.
- Возможно, так и есть. Разве это жизнь? Это существование, - вспомнилась мне чья-то фраза.
- Послушай, Читига. А если я не хочу идти туда, куда ты можешь меня отвести?
- Ты не хочешь узнать, где твой Приморск? - удивилась тигра.
"Девушка! Как мне попасть в Воронеж?" - бегал, помнится, герой одного мультфильма.
- Хочу. Но я не хочу идти туда, не зная куда, к тому не знаю к кому.
- Хо-хо, - вздохнула пантеро-тигра, - сфинкс теряет интересного собеседника. Но не совсем хорошо соображающего. Говорила же - если ты хочешь, то могу отвести. Если нет, то я просто буду рядом, чтобы отвести, когда захочешь.
- К сфинксу?
- К деду Пихто! Ну, будешь думать или нет? Какому сфинксу?
- А к кому?!
- Что у тебя там? - постучала себя по лбу пантеро-тигра, - Есть соображалка? Я могу тебя отвести к тому, кто знает ответы на вопросы. Но я не знаю, кто он, тот, к кому мы пойдем, если захочешь.
- Угу... я смотрю, ты тоже была бы для сфинкса интересным собеседником.
Читига улыбнулась.
- Но я не могу сама к нему придти.
- Почему?
- Я могу только отвести.
Я вздохнул.
- Не понимаю я этого. Тебя привязали? Ты сторожишь тут? Или как всякая кошка, гуляешь сама по себе?
Тут вдруг Читига вздрогнула.
- Как? Как ты сказал? Гуляешь сама по себе?
- Ну да, - я удивился реакции пантеро-тигры, шерсть у нее стала дыбом, глаза засверкали, заиграли мускулы, - я просто не знаю... подумаю, а ты бы сама по себе...
- Интересную тему ты затронул, - Читига словно прислушивалась к чему-то, - сама по себе. Сама по себе гуляет. Но ведь так и должно было быть! - и она внезапно прыгнула в чащу, мгновенно скрывшись из виду.
Я в одиночестве сидел на дереве, а вокруг было тихо и спокойно. И никаких следов того, что мгновение назад передо мной сидело странное животное. Животное ли?
"Уж не померещилось мне, хотя какая разница собственно? Все равно я не могу понять происходящее, поэтому буду просто глядеть во все глаза и слушать во все уши".
Другого выхода не было. Или все происходящее какой-то бред, или сон, или... или реальность. Действительно происходящее со мной. Спать я не сплю, насчет психического состояния - трудно сказать, но к каким-нибудь "сдвигам по фазе" предпосылок не было. Этот браслет, сам по себе довольно странный я видел на почте, вокруг ничего необычного не было, почта как почта. Вижу я его и сейчас, когда вокруг непонятно что творится. Хотя, вообще-то с этого браслета все и началось. И можно четко заметить границу событий "до" и происходящие странности "после". "Береги его" - просил Сашка. Интересно, где он сейчас? Откуда к нему мог попасть этот браслет? И почему при встрече мне не отдал? Стоп! Он не писал, чтобы я берег браслет, он писал, чтобы я его не снимал! И был осторожен. Так дело в этом браслете?! Я, недолго думая, начал стаскивать с руки этот странный предмет. Снять удалось легко. А вокруг ничего не изменилось.
- Да-а, - я опять одел браслет на руку и осторожно слез с дерева.
"Надо идти, - подумал я, - на дереве отсидеться никак не получится! Вот только кто еще тут может существовать в этом лесу? Какие зверушки?.."
Короче говоря, мне было страшно. Просто страшно что-либо вообще делать. Идти, стоять, сидеть на дереве и ждать... Но страх - это все равно что сдача, капитуляция (что там еще такое в этом роде?) еще до того, как что-либо случилось. До того как что-то произошло. Еще вроде как и нормально, а ты уже заранее признаешь свое поражение. Я не "такой умный", мне было страшно, как могло быть страшно любому на моем месте. Конечно, нормальные герои, попадая неизвестно куда, испытывают лишь легкое удивление и уже на другой странице чувствуют себя нормально в любой ситуации, но я-то не герой! Поэтому и стоял, прижавшись к дереву и раскуривая дрожащими руками сигарету. Честно скажу, боялся отойти. Взять себя в руки я так и не смог, вот только дошло до меня, что сколько бы я тут не стоял ничего не изменится к лучшему. А жить в лесу я вообще не смогу. Так что я двинулся по дороге, при этом сердце у меня стучало на весь лес. Такая натура. Как все спокойно - извожу себя разными мыслями, чепуха всякая лезет в голову, а если что случилось, так глядишь и иногда к решительным действиям способен...
Подобрав обломанную ветром ветку, я сделал из нее дубинку. Такую себе сучковатую палку, чтоб хоть как-то поспокойнее было. Вскоре, правда, совсем успокоился. Да и как иначе? Идешь себе и идешь. Идешь и идешь. Уже не вдоль опушки леса, а просто по лесной дороге. И так несколько часов. Все тихо и спокойно, птички поют, солнышко ласково светит сквозь листву... Красота! Только тревожно как-то. Я хожу быстро, сами понимаете, после странного воя и разговора с пантеро-тигрой желание выбраться поближе к жилью только усилилось. Хожу я с приличной скоростью, за три-четыре часа километров двадцать-двадцать пять вполне мог пройти, а лес все не кончался. Ничего не менялось, будто я и не шел все это время. И никаких признаков жизнедеятельности человека! Не опор электропередач, ни вырубленных деревьев, ни кусочка асфальта...
"Оказывается, есть еще такое! - размышлял я, не забывая вертеть головой во все стороны, пускай все было тихо и спокойно, - Может, я не в ту сторону иду?"
Забавные мысли иногда случаются. Я же не выбирал, в какую сторону идти! Я шел, и даже почти бежал подальше от воя, и возвращаться обратно мне совсем не улыбалось. Зато все сильнее хотелось есть. Я кое-как забивал голод имевшимися в небольшом количестве в наличии конфетами, но он не утихал. Прогулка на свежем воздухе вообще способствует возникновению аппетита.
- А дорога пыльною лентою вьется... - пел Агутин в "Старых песнях о главном", а меня эти строки заставили обратить внимание на странный факт: дорога шла идеально прямо. Также, словно по линеечке рос лес, мне, за несколько часов ходьбы не встретилось ни одной тропки в сторону, ни одна другая дорога не пересекала мою, да что там, никаких признаков изгибов, поворотов. Ни оврагов, ни холмов. Даже просвета в лесу не было. Я остановился, раздумывая, не пойти ли мне прямиком через лес. Понятное дело, в лесу можно заблудиться, кружить бесконечно на одном месте, но ведь можно и направление по деревьям засечь. А точнее по мху, который на них рос. Не зря же был я в пионерах! Кое-каким знаниям о лесе пионер обязан обладать. Мох всегда растет с одной стороны дерева, и... кажется на южной. Нда, я не большой знаток в этих делах, а все-таки направление держать можно было. Но что мне север или юг? Ну мог бы я идти через лес, но куда? Куда забрести так можно? Вдруг дорога пересекает лес в самом узком месте, а я попрусь поперек что ли? Дорога-то тут зачем-то есть! Нет, я решил продолжить свой путь. И мысли не переставали роиться у меня в голове, а что делать? Больше развлечения никакого. Так вот, такой лесной массив возле Приморска очень странен, но как тогда назвать встречу с пантерой? Или тигрой. Что это было? Вряд ли она мне привиделась, что вообще вокруг меня происходит? Странное сообщение Сашки, еще более странная его посылка, непонятно что хотевшие мордовороты и на тебе! Идеально ровный лес с говорящей пантеро-тигрой! И как я вообще тут оказался?! И где это тут...
Я глубоко вздохнул. Что ни говори, а лес все-таки замечательный. Я, помниться, такой себе и представлял, когда писал свой роман. Лет в двенадцать я увлекся творчеством Александра Дюма-отца. Мало того, что многое прочел, так еще и сам пробовал писать что-то похожее. Долго писал. Лет пять. Решил как-то повезти одному человеку для рецензии и большую часть написанного потерял по дороге.
- Стоп!
Тут я остановился, потому как это фигня на моей руке стала светиться. Все ярче и ярче. И, что самое удивительное, совершенно не нагреваясь.
"Ну, Сашка! Доберусь до тебя!" - разозлился я, но вдруг перед глазами что-то ярко сверкнуло, а когда перед глазами перестали расплываться яркие круги, я оказался... на той же самой дороге! Да что это за штука такая этот браслет?! Откуда он у Сашки и зачем его беречь? На все эти вопросы ответов у меня не было, да и не до размышлений стало. Сердце стукнуло в груди - дорога совершенно неожиданно повернула и лес закончился. Если точнее, то я вышел на опушку леса и увидел невдалеке какое-то селение.
ГЛАВА 3,
в которой, я понимаю, где очутился,
но это просто пугает
Несколько домов, огороженные крепким деревянным забором высотой человеческого роста, расположились прямо у дороги, как раз там, где ее пересекал небольшой ручей. Каменный мост, сверху серый от пыли, снизу зеленый ото мха, позволял перебраться на другой берег и пойти по дороге дальше, но идти я не торопился. Что-то странное было во всем этом деревенском пейзаже... Может, одетый в какое-то похожее на дырявый мешок рванье, мальчишка, сидевший на перилах моста и болтавший босыми ногами? Не успел я внимательно все рассмотреть, как откуда-то из-за забора залаяли собаки и пацана будто ветром сдуло. Мельком глянув в мою сторону, он скрылся за забором. Жаль, что собаки за ним не последовали, у них были совсем другие планы. Подзадоривая друг друга злобным гавканьем, пара-тройка псин подбиралась ко мне все ближе, намереваясь, по-видимому, попробовать меня на зуб. Ну а меня, конечно, это совсем не устраивало, и я не спешил идти дальше. Из-за забора послышались крики, потом скрипнули приличного размера ворота, я и собаки как по команде повернули головы, глядя, как на дорогу выскочил невысокий, плотного телосложения человек лет пятидесяти, очень необычно одетый: на нем была длинная, ниже пояса, потертая и засаленная коричневая жилетка, одетая поверх когда-то светлой рубашки теперь грязно-серого цвета; на ногах короткие черные штаны чуть ниже колен и совершенно удивительные туфли. В довершении всего на голове у него был замызганный платок или колпак, который он, подбежав ко мне, снял и теперь мял в руках низко кланяясь. Да-да! Приблизившись ко мне, этот мужик принялся кланяться, словно я какой-нибудь... даже не знаю кто! Кому в наше время будут так подобострастно бить поклоны?! Английской королеве и то вряд ли! В перерывах между поклонами этот тип успел цыкнуть на собак и показать кулак кому-то за своей спиной. Там, из-за ворот высунулись несколько любопытных физиономий, на которых вся эта его пантомима не произвела должного впечатления, никто и не подумал спрятаться.
- Рад вас видеть в нашей скромной гостинице, монсеньор, - сказал этот чудак, откуда-то снизу глядя на меня.
- Спасибо, - удивлено ответил я, - А поесть у вас можно?
- О-о! Моя кухня, мой погреб - все к услугам вашей милости.
Н-да, очень вежливый человек. Даже удивительно вежливый. И странно одетый. Тут, впрочем, все как-то было странным. Кланяясь, он жестом пригласил меня пройти и побежал передо мной распахивать ворота, попутно пнув особо любопытную собаку и шлепнув по обратной стороне какой-то не менее любопытной физиономии. Ворота были, что называется воротами. Грузовик проехал бы. А за ними оказался двор, во дворе дом. Во дворе трава, на траве дрова... А вот травы-то и почти не было. Была одна грязь и хорошо, что не было дождя, иначе этот двор напоминал бы болото. Интересно, что в доме была конюшня. Да-да, именно в доме, чуть дальше от входа, не очень высокой, такой что, входя надо было бы пригнуться, но с виду крепкой деревянной двери, была еще одна дверь, и оттуда до меня донеслось ржание. Для лошадей дверной проем сделали побольше... но все равно, дом напоминал небольшую крепость - мало окон, зато все узкие, как бойницы и закрыты ставнями, двери такие что только тараном и взять, вот только крыша... От ее созерцания меня оторвал этот странно одетый господин, распахнув передо мной дверь, он склонился в глубоком поклоне. Пришлось спасать человека - судя по всему, он бы вскоре сложился вдвое, ожидая пока я войду, мне стало неудобно, и я поспешил зайти. И тут я просто дар речи потерял. Обшарпанные стены, деревянные столы, трехногие табуреты и огромный камин посреди залы, такой здоровый, что туда целиком можно было запихнуть... ну, например, рояль. Если бы кому-то пришла в голову такая мысль. Узкая винтовая лестница на второй этаж и широченная дверь на кухню. Все это трудно подробно описать, но будь вы на моем месте вас бы этот дом удивил не меньше. А уж когда этот странный человек постоянно мне кланяющийся, позвал какую-то Мари накрывать на стол...
Наверно, кто-то может подумать, что я тугодум какой-то или бессовестный враль. Ваше право думать, что думаете. Мне бы рассказали - не поверил. А когда сидел на этом странном трехногом табурете и женщина, одетая, словно героиня исторического фильма стелила чистую скатерть на один из столов и расставляла не ложки и тарелки, а именно приборы, такие, к примеру, как здоровенный серебристый кубок литра на полтора, тогда мне думалось совершенно о другом. О том, что я сплю или это какая-то шутка. Но я точно не спал, и кому могла придти в голову такая дурацкая шутка?! Я никак не гожусь в герои программы "Розыгрыш"...
- Извините за нескромность, - вырвалось у меня, - вы случайно не фильм тут снимаете?
- Что, монсеньор? - удивлено воззрился на меня этот субъект.
- Фильм снимаете?
Мужик улыбался как-то растерянно, словно ничего не понял.
- А, ладно. У вас дорого? - я вытащил свое портмоне и принялся изучать свою наличность. Никогда не любил наедаться, узнавая, что у меня, оказывается, не хватает денег расплатиться.
А мужик, кажется, слегка обиделся.
- Дорого? Ах, клянусь Святым Мартином, у меня и в мыслях не было брать платы со своего благодетеля! Моя гостиница в полном вашем распоряжении! Вы не узнали меня, ваша милость? А я вот, вас сразу узнал, несмотря на... - он посмотрел на мою куртку, ботинки, - ваше необычное дорожное платье. Я Лапере, помните?!
- Лапере? - если это было имя, то оно мне ничего не говорило, но человек был так огорчен тем, что я его не узнаю, что мне его даже стало жалко.
- Может, от голода у меня память отшибло? - улыбнулся я ему.
Странный человек всплеснул руками и воскликнул:
- О, извините, ваша милость! У вас что-то произошло, а я, дурак неотесанный, все о себе спрашиваю. Надеюсь, с вами ничего плохого не случилось, монсеньор?
- Почему вы решили, что со мной что-то случилось? - удивился я.
- У вас весь бок в грязи, сударь, а, кроме того, вряд ли бы вы сюда пришли пешком, - заявил мне этот мужик, - но что я все вас утомляю своими разговорами, монсеньор, что вам подать? Ой, да что я! Сейчас вам принесу промочить горло... - и он умчался на приличной для его комплекции скорости.
Ну, положим, я действительно немного запачкался, валяясь на земле и лазя по деревьям, но что удивительного в том, что я пришел пешком? Нет, происходящее никак шуткой не было. Это была бы очень плохая шутка. Все вокруг напоминало все-таки съемки фильма... только декорации были настоящие. И не было камер, освещения, толпы людей с режиссером во главе и всего такого прочего. А те люди что были, вели себя, как...
"Так, - я постарался не поддаться все более и более охватывающей меня панике, - я не знаю, что со мной происходит, но пока ничего плохого не случилось и это уже здорово! Спрошу-ка я этого странного человека и разберусь что к чему. Только без паники! Вот он вернулся".
- Я пошлю конюха к вам, монсеньор. Только, боюсь, что он не скоро вернется, - в руках этот Лапре... Ларепе... или как его там держал две запыленные бутылки странной формы - что-то вроде увеличенной в два раза тары от одного из дешевых коньяков, такая, знаете ли, пузатая бутылка с длинным горлышком. Мужик тщательно обтер бутылки какой-то тряпкой и, в одно мгновенье, открыл одну здоровенным штопором, который выудил из своего кармана. Интересно, что в тот огромный бокалище, что поставили передо мной, поместилось почти все содержимое бутылки.
- Отлично вино, монсеньор! Попробуйте!
- А как насчет еды? - я взял этот бокал и принюхался: вино как вино. Мало того, пригубив его, я понял, что Ла... в общем, этот загадочный товарищ принес именно то, что мне нужно. Я не большой знаток вин, да и не так часто удавалось пробовать что-либо стоящее, но определенные предпочтения все-таки сложились. И угадать не спрашивая...
- Пока каплуна готовят, как нравится вашей милости, могу предложить, монсеньор, похлебку с кореньями и зеленью. В городе я бы назвал ее бульоном, но в такой глуши иначе, как похлебкой и не назовешь. Но она прозрачная, как слеза, и вкусная, как все, что готовит мой Жак. Услыхав о вашем прибытии, монсеньор, он сразу бросился на кухню и собирается угодить вашей светлости...
Я только хлопал глазами, слушая эту речугу.
- ...могу предложить грибы с вином, в сметане. Консоме с овощами. Рыбу под соусом, тушеные каштаны. Если вашей милости будет угодно, Жак будет счастлив приготовить для вас блюда его любимого Прованса...
Ага! Лапре-Лапере, Жак, а теперь и Прованс! И этот перечень блюд!
- Послушайте, - я, наверно, неосознанно боялся услышать ответ, поэтому и тянул с вопросом, - а как далеко мы от города?
- Не больше семи лье, монсеньор, - был удивленный ответ.
- Лье, - прошептал я.
Что и говорить, происходящее вокруг выглядело бредом сумасшедшего или рассказом писателя-фантаста. Был, правда, небольшой шанс, что все это умелая мистификация, но для чего и зачем? Кто я такой, чтобы ради меня так стараться? Нет, надо посмотреть правде в глаза - я каким-то образом очутился во Франции и, судя по всему, не в современной мне Франции. Тут меня вдруг как током ударило: какая Франция, блин?!! Я же не знаю ни слова по-французски! Кроме как всем известного "се ля ви", "бонжур", "а ля гер, ком а ля гер", ну да еще, может быть "же не манс па сис жур"! А хозяин со мной говорил совсем не по-французски, иначе как бы я его понимал?! Как я вообще мог оказаться за тридевять земель от Приморска? И люди меня тут знают... чудеса, да и только! В кои веки окажешься где-нибудь во Франции лет неизвестно сколько назад, так мало того, что они по-русски шпрехают, так еще и меня, оказывается, знают! Такая широкая известность слегка нервировала. Впрочем, меня еще никогда не называли монсеньором и не обижались, когда речь заходила об оплате заказанной мной еды. А это, сами понимаете, было приятно, но не настолько, чтобы не думать где я и как сюда попал. И что это вообще за места, где говорят по-русски, делая вид, что французы?! Хотя, честно говоря, больше волновал другой вопрос - как отсюда выбраться?
- Послушайте, Ла... Лапере, - как можно небрежней сказал я, - вы не знаете, что такое бон жур или се ля ви?
Хозяин гостиницы задумался, потом пожал плечами.
- Что-то знакомое, монсеньор, но что это значит... Это на каком языке, ваша милость?
- Хм... Сам не знаю. Слышал как-то. Ну да ладно. Так вы говорите до города...
Хозяин почему-то расцвел в улыбке.
- Париж в семи лье, монсеньор.
Париж. Франция. Но почему по-русски говорят?! Не понимаю... Интересно, в Париже тоже наши? Вот бы посмотреть...
- Семь лье. Вы сказали, что у вас есть лошади...
- Почтовые, ваша милость. Но они в вашем распоряжении. Хотя, это клячи, сударь, ваших красавцев у меня забрали королевские курьеры, я уже сообщил управляющему об этом.
Так. Оказывается, у меня есть лошади и их реквизировали королевские курьеры. Здорово! Нет, вот сволочи! Везде одно и то же! Беспредел исполнительной власти! Кстати, а кто сейчас главный "слуга народа"? Как зовут любимца местного населения? Я увлекался историей Франции, поэтому происходящее вызывало у меня не только тревогу, но и, как бы это ни было удивительно, живейший интерес.
- Похлебка будет в самый раз. Ну и каплун, конечно, - насколько я помнил, каплуном назывался почему-то обыкновенный петух.
Лапере махнул рукой высунувшейся из-за двери служанке и, буквально через минуту, она принесла серебристую суповую миску наваристого бульона. Это была, скорее, кастрюля, накрытая крышкой, но ее поставили передо мной без всяких намеков на тарелку, да и ручек у нее не было, поэтому я и назвал ее миской. Ложка тоже была серебряная, начищенная до блеска, а не темноватая как бывает с неухоженным столовым серебром. А бульон, это был, скорее, суп, в любом случае он был просто отличным. Не жирный и не вода с мясным привкусом, а в самый раз. Я с ним быстро управился. Огорчало только отсутствие хлеба. Я поинтересовался у хозяина, почему его нет, а он, оказывается, не смел предложить моей милости не самый свежий хлеб! Трогательная услужливость! Но мне совершенно непонятная. Я уже хотел было закурить, да потом вспомнил, что табак средневековой Франции незнаком. Вот ведь какая штука получается! А вдруг я попал во времена крестовых походов?! Рыцари, турниры, отсутствие нормальной медицины, мыла и все такое... Или мыло все-таки было? Плюс к этому, никаких тебе прав, в понимании нашего времени, конечно. Попал к какому-нибудь феодалу, не понравился - и поминай, как звали. Правда, меня тут монсеньором называют, что уже очень и очень много для выживания, но тут куча других осложнений. Наверно.
- Лапере, скажите мне... извините, что задаю такие вопросы, но, понимаете ли, мне как-то не по себе, иногда даже забываю кто я...
- Вам нехорошо, монсеньор?! Я сейчас же пошлю за отцом Жилем в монастырь, он отличный лекарь...
- Постойте...
- Я так и подумал, что вы с лошади упали, сударь! Лошадь понесла? В лесу это страшно... но шишек нет у вас. Шпаги... хм.. тоже. Может, вы о землю ударились? Ну да ничего, монсеньор! Мой бездельник конюх столько раз получал от кузнеца палкой по голове за то, что любезничал с его женой, а жив-здоров! Ой, простите, сударь! Он, понятное дело, тупица. Бей, не бей - все равно. Иное дело, голова дворянина. И как это мне взбрело сравнить...
В его словах мне послышалась насмешка. Может просто показалось?
- Лапере! Не нужно ни за кем посылать! Лучше напомните, какой сегодня день.
- Послезавтра пепельная среда, монсеньор.
Это мне мало что сказало.
- А год?
Хозяин удивленно вытаращился на меня.
- Монсеньор! Давайте я пошлю за...
- Не надо! - воскликнул я, - Просто скажите, какой сейчас год.
- Одна тысяча пятьсот восемьдесят второй от Рождества Христова.
Есть оптимисты и пессимисты. Будь я оптимистом - я бы обрадовался, что попал в 1582, а не, к примеру, 1182. Понятное дело, будь я пессимистом, меня бы расстроила любая дата. А я не знаю кто я. Реалист, наверно. Поэтому думал совершенно о другом. Появилась кое-какая идея по поводу того, как я сюда попал. Вернее, я догадался когда это произошло. Это было единственное разумное объяснение всего, что творилось со мной за последнее время. Все началось с этого браслета. С того момента, как мне е прислал Сашка. Хорошую же свинью он мне подложил! Или он сам об этом ничего не знал? При случае спрошу, конечно. Попал сюда я после того, как братки подошли ко мне и... Я мигом спрятал руку под стол, поскольку эта фигня, этот браслет на моей руке начал слабо светится. Ладно, с этим позже. Мои домой приедут от бабушки только через неделю. Разве что позвонить могут... Хотя я звонил туда с работы и сказал, что у меня есть срочно задание. Допустим. А что с работой делать? Да и хрен с ней, переживут! Меня и так давно уж в корпункт одного из центральных телеканалов приглашали. И обозревателем на спортивный... Но не до этого пока. Сейчас я сам могу первую в истории газету открыть. Или она уже выходит? Не помню... как слабо, оказывается, мы знаем историю! И попал я не в самое спокойное время, как ни крути. Не до газет. 1582 год. Франция. Царствование короля Генриха III Валуа. Продолжаются религиозные войны. Король Наваррский, Генрих Бурбон, будущий король Генрих Четвертый во главе протестантов воюет против католиков, руководимых Гизами, хотя, на самом деле, за ними стоит испанский король. Ради справедливости стоит отметить, что и у Генриха Наваррского за спиной кое-кто есть. И английская королева, и немецкие протестантские князья исправно солдатиков поставляют. А французский король, последний из династии Валуа между этими силами, как между молотом и наковальней. Правда, пока никто не знает, что он последний в своей династии. Еще жив его брат, которого так здорово сыграл Казаков-младший в "Короле Марго", еще жив Генрих де Гиз и не разгромлена "Непобедимая армада"... И было тогда во Франции очень и очень неспокойно. Тут тебе и католики, и протестанты, и проходимцы и просто бродяги, разбойники и бунтующие крестьяне... Жакерия... Крупнейшее народное восстание этого периода. Нет, она вроде в самом конце 16 века, но все равно, тяжелое время. Здорово, конечно, посмотреть на средневековый Париж, тем более что я от него так близко, каких-нибудь тридцати километрах. Насколько я помню - в одном лье четыре километра. А семь лье - это почти тридцать. А это всего ничего, часов пять-шесть ходьбы. Можно даже взять у хозяина лошадь. Поброжу, посмотрю. Круто было бы сфотографироваться на фоне Бастилии или Лувра. Лучше Бастилии. А потом, пусть удивляются, специалисты, хотя у нас, конечно, и нарисовать что угодно можно, так что этим не удивишь. Да и, боюсь, фотографа найти-то будет ой как непросто. Болван я. Что Париж, тоже мне, путешественник! А домой, как же возвращаться?! Не оставаться же здесь! Поэтому, прежде всего, нужно думать о возвращении.
За размышлениями я не заметил, как выхлебал весь суп и практически полностью слопал курицу. Хозяин деловито открыл вторую бутылку. Вино, надо сказать, было хорошее. Легкое, словно виноградный сок пьешь... После еды и вина думалось с трудом, мысли текли плавно, убаюкивая... Я встряхнулся.
- Итак, хозяин, - не знаю почему, но мне вдруг стало легко и свободно, как будто я всю жизнь только и делал, что путешествовал по средневековой Франции, общаясь с трактирщиками. Вино, наверно, в голову ударило:
- Что слышно о его величестве?
Хозяин пожал плечами.
- Он в прекрасном здравии, да продлит господь его дни! Мы молимся о даровании ему наследника и воцарении мира во всем королевстве.
- А до мира далеко, - брякнул я, - все еще только начинается...
Хозяин с нескрываемым любопытством слушал.
- ...стоит ожидать только худшего. Особенно, живя недалеко от Парижа.
- Святой Мартин, заступник наш! Да чем же плохо жить здесь, сударь?!
- Тем, что она слишком лакомый кусок. И мимо пройти никто не сможет, а прелести осады всем известны.
- Боже мой! Монсеньор! Что вы такое говорите?!
- Успокойтесь, хозяин. Это не завтра случится, - и что мне взбрело в голову, непонятно. Ни с того, ни с сего решил "блеснуть" знанием будущего? О себе бы подумал!
- Нет, монсеньор, я теперь не успокоюсь. Вы же знаете, что я тут, а не в Париже, потому как все эти постоянные волнения чуть не стоили мне жизни. Меня чуть не убили мои же соседи, когда я отказался идти записываться с ними в эту их треклятую Лигу. А теперь вы говорите, что всякое может случиться. Вы, мой благодетель и спаситель! И то ведь, правда, монсеньор, Париж беспокойный город, но там все знакомо и там я не просто хозяин постоялого двора, а содержатель известной гостиницы. Всем известно, что я верный слуга нашей церкви и только из-за козней завистливых злопыхателей... но какая осада? Неужто король Наваррский настолько осмелел, что может угрожать Парижу?
Я еще раз обругал себя нехорошими словами за несдержанность.
- Да мало ли кто... Герцог Гиз или испанский король...
Лапере взмахнул руками. Он даже отступил от меня на шаг, словно хотел убежать.
- Ваша милость!!! Прошу вас, скажите, что нас ожидает! Вы что-то знаете! Будет война? С кем? С Испанией?
Я вздохнул.
- Ничего определенного сказать не могу. Пока еще рано. Вот когда...
- Что? Что, монсеньор?
- Лапере, я не думаю, что у вас тут многие останавливаются, верно? Париж недалеко...
- Вы уже говорили об этом, сударь. И советовали вернуться в Париж. Но потом же сами и помогли устроиться здесь!
Больше всего удивляет моя активность в прошлом. В прошлом Франции. Странно, что я не успел что-то более заметное потомкам сотворить! Может именно из-за уважения ко мне и язык решили выучить?
Хозяин еще что-то говорил насчет дочери, живущей в Рамбуйе, к которой он мог бы переехать, о каких-то родственниках, на которых держится гостиница в Париже, а мне вдруг захотелось побыть одному.
- Лапере, - прервал я его поток слов, - Могу я вздремнуть где-нибудь?
- О! Конечно, сударь! Ваша комната всегда готова.
- Я и не сомневался.
Как-то быстро осваиваешься в роли "монсеньора". Меня провели наверх по винтовой чугунной лестнице. Уютная спальня. Широкая кровать под балдахином, сквозь который видна гора подушек. Стол, небольшой шкаф. Что еще? Окно с мутноватыми стеклами, но с крепкими ставнями, да еще и камин, вот и вся обстановка. А, еще ночной горшок под кроватью. Ну не Теофил Готье я, чтобы красиво все это описывать, что поделаешь...
Вот когда я остался один и, сняв куртку и ботинки, улегся на кровать, предварительно изучив ее на предмет насекомых, вот тогда-то мне и стало все более-менее ясно. Я даже не удержался и закурил, открыв окно, и принялся мерить шагами комнату. Какой там сон! Когда-то я увлекался творчеством Александра Дюма. Не просто читал, а перечитывал много раз его романы, но на этом не остановился и лет с четырнадцати начал писать сам. Естественно, что по мотивам произведений Дюма. И очень долго писал некое произведение под названием "История приключений одного дворянина". Вот сейчас-то я и вспомнил, что главный герой этого произведения, по дороге в Париж (по аналогии с де Ла Молем из "Королевы Марго", почти также как герой новеллы Проспера Мериме) останавливается в гостинице, хозяина которой звали... Лапере. Но в том произведении шел 1572 год, поскольку потом были события Варфоломеевской ночи, а мой герой был протестантом, гугенотом. Да-да, схожесть с Дюма просто очевидна. Так вот, бегая по комнатке, я понял, где оказался. Это, похоже, действительно Франция. Вполне может быть, что 1582 год сейчас тут шел. Вот только это было не прошлое. Точнее, не просто прошлое. Я попал в свой собственный незаконченный художественный роман!
ГЛАВА 4,
в которой я встречаю...обо всем по порядку
Кстати, роман тот я так и не закончил. Все время переписывал и переписывал заново. Исправлял, дополнял. И вот теперь, совершенно непостижимым образом оказался в нем. Только этим можно объяснить русский язык французского трактирщика, его идентичность проходному персонажу моей незаконченной книги и некоторое отличие от реалий быта XVI века. Если они, конечно, будут бросаться в глаза. Я-то, положим руку на сердце, не большой знаток всего этого, где мне понять, так ли вокруг, как было на самом деле. Я ж не видел настоящей Франции прошлого... Хм... Я и современную Францию не видел, а жаль.
Хроника произошедшего была более-менее ясна. Саня или кто-то от его имени, что тоже возможно... Стоп! Письмо было написано Сашкиной рукой, я его почерк знаю, так что все это прислал мне именно он. Хотя, разве можно быть в чем-то быть полностью уверенным, когда бродишь по комнате гостиницы из своего собственного романа?! Итак, этот браслет был прислан мне с письмом, в котором рекомендовалось носить его, не снимая. Почему? Я тут же его немедленно снял. Ничего не изменилось, ничего не произошло. Ладно, теперь надо вспомнить все, что было с ним связано. Вспомнить все... Или все, что получится. Браслет начал светиться тут в гостинице, очень ярко светил, когда я сидел на дереве, а внизу сидело это странное существо, родственница сфинкса, потом, помниться, браслетец сверкнул на дороге. И очень хорошо помню, какая яркая вспышка была в Приморске, возле дома, в который меня загнали преследователи. Так-так. Вырисовывается определенная зависимость - там, в Приморске, а также в лесу, я испугался. В остальном же... хотя, что значит испугался? Пожалуй, в Приморске я смог почувствовать, что означает свобода от своих страхов... вот опять!!! Как только я вспоминал произошедшее, так браслет начинает светится! Да и в лесу, он не сразу засиял, а только после того, как я уже влез на дерево и удивился, увидев, кто со мной говорит. Это другое чувство, нежели страх. И когда я по дороге шел, у меня опять браслет засветился, почему? Ух! Я ведь тогда подумал об этом самом романе, вспомнились какие-то строчки из него, я увидел какое-то сходство... так что, получается эта фиговина и есть то самое, что перебросило меня сюда?! Я подумал о Приморске. Ничего. Хотя браслет стал ярче. Я еще подумал о Приморске, вспомнил родные места, до мельчайшей детали пытался вспомнить то собственную квартиру, то площадку возле дома, то кабинет на работе... Тщетно! Браслет иногда светил совсем нестерпимо для глаз, хотя я "медитировал" с закрытыми глазами, это было похоже на то, как лежать на пляже лицом вверх, закрыв глаза, настолько ярко сияла серебряная змейка у меня на руке. Тут я спохватился, вечером яркий свет может быть заметен, как свет маяка, издали, даже сквозь ставни. Что подумают местные жители? Нельзя забывать о суровых нравах этой эпохи, что католики, что гугеноты, что любые другие французские граждане... тьфу, то есть, не граждане, ими они станут после революции, а кто же тогда? Французскоподданные? Короче говоря, местные могут любое проявление чего-то им непонятного, удивительного посчитать проявлением нечистой силы со всеми, в виде дыбы и костра, вытекающими отсюда неприятными последствиями. А куда мне бежать и чем защищаться?
Как только я подумал о защите, с браслетом что-то произошло. Открыв глаза, я очень удивился. Потому как вокруг руки, переливаясь и мерцая, то, увеличиваясь в размерах, то, уменьшаясь, светился самый настоящий щит! А если быть точнее, какое-то поле в виде щита прямоугольной формы.
- Здорово! - прошептал я, потрясенно.
Щит этот мгновение померцал и пропал. И тут я представил себе, что кто-то бросается на меня с ножом... Бац! И вокруг слабое сияние щита. Тут же померкнувшее.
"Интересно, - подумалось мне, - а что еще может эта штука? Может это какой-то спасательный жилет? Кто-то меня сюда забросил и экипировку выдал? Ведь, если этот браслет меня не возвращает, значит, не он меня сюда и забросил. А этот браслет - защита. Такая себе нехилая защита, подарок неизвестного благодетеля. Ждало же меня это чудо - Читига, а это вот, мне вручили авансом. Как... Кстати, а как насчет этого..."
Поле вокруг браслета трансформировалось в меч.
"Ух, ты! Как в сказке - меч-кладенец! Теперь я прямо рыцарь-джедай! Хорошо бы на темные силы не нарваться... как же браслет успевает быть и мечом и щитом?"
Я помахал в воздухе этим мерцающим мечом, но он не менялся, только постепенно исчезал.
"Похоже, этот браслетный щито-меч реагирует на импульс, на желание. То есть, он ничего не делает, пока я сам не увижу опасность. Или не подумаю о ней. Да, ситуация. Плохо, пулю в спину можно и не увидеть. Вот пуля пролетела - и ага!"
Плохо то, что сюда я попал без проблем и браслет в этом все-таки не последнюю роль сыграл. Зато теперь назад отправлять - ни в какую. Возможно, дело тут не только в нем самом, а и в месте, где находишься. Раз уж тут такие фантастические вещи стали происходить, но надо обратится к опыту наших фантастов, вот уж где рекомендации на все случаи жизни. Сколько произведений, в которых описаны и внепространственные окна и разрывы реальности и тонкие границы вероятности... Вот уж никогда бы не подумал, что придется серьезно к этому относится! Вот так вот, господа писатели - а вдруг в свое произведение доведется попасть - что делать будете?..
Может мне вернуться в лес, на ту дорогу? Я подошел к окну и распахнул скрипучие деревянные ставни, которые чуть не отвалились, настолько трухлявым оказалось дерево. Лучше я бы этого не делал. Прямо под окном сидело странное создание, нечто вроде крупного волка с человеческим лицом. Только шерсть не серая, черная. И смотрел он прямо на меня, медленно двигаясь к стене, а потом, как это не удивительно, полез по отвесной стене вверх. У меня немного перехватило дыхание, но это скорее от удивления. Не от страха, точно. Я был очень удивлен. Откуда в моем романе вот это вот?! Испугаться я не успел, мне вдруг стало интересно, как поведет себя мой браслетик. Едва это человеко-волк приблизился к моему окну, я протянул руку, представив себе, что держу в руках хлыст. Вы держали когда-нибудь хлыст в руках? Я тоже нет, только по описаниям других имел кое-какое представление. Как в старых добрых восточногерманских фильмах с Гойко Митичем, югославским Чингачгуком, его герой с хлыстом, лассо или просто голыми руками расправляется с этими грубыми янки-бандитами, помните? Этакий индейский боец с загнивающим капитализмом... я только представил себе, что держу в руках такой хлыст, как что-то блеснуло, и этот человеко-волк полетел на землю, глухо вскрикнув. Шлепнулся он прилично, но тут же вскочил, принялся отряхиваться и, с каким-то раздражением в голосе, сказал опять-таки совсем не на французском языке: