Жила-была девочка, которой понадобились демисезонные сапоги. Пошла девочка по магазинам, а там такой разброс цен, что просто удивительно. От двух монет за почти даже приличные сапожки до ста золотых за фирменные, дополнительно утеплённые, на меху из замученной тушки полиэстера. И даже за тысячу золотых есть сапоги, одуреть просто. Девочка повертела в руках и те, и эти, и вполне приличную пару за тридцать дублонов, но отложила.
- Дорого.
Взяла которые подешевле, за две монеты.
Не прошло и месяца, как сапоги прохудились. И то удивительно, что долго продержались.
- Да ну его, новые сапоги посреди сезона покупать, вторые к тому же. Эти доношу.
Пока девочка доблестно донашивала худые сапоги, ноги у неё регулярно промокали, с нашими-то вёснами, и вскоре девочка уже хронически хлюпала носом. Постепенно пришло лето, сапоги стали не нужны, но хлюпанье доставало: никакие лекарства его уже не брали. Подруга посоветовала девочке врача, который мог излечить от проблемы раз и навсегда. Услуги врача стоили две тысячи тенге, но зато гарантия.
- Дорого.
И девочка продолжала хлюпать носом.
Поскольку с таким носом не очень-то выйдешь из дома, девочка подзаросла жиром. Появилась логичная мысль пойти в модный спортзал. Узнав, в какое количество тугриков обходится спортзал, девочка сказала:
- Дорого.
И стала приглашать подруг в кафе за углом, чтобы далеко от дома не ходить. Кафе ей дорогим не казалось.
Вскоре от постоянных соплей у девочки образовался гайморит, а от неподвижности стал сдавать позвоночник. Девочке опять посоветовали врачей, но платить десять тысяч крон девочка не захотела, сказав:
- Дорого.
Купила себе трость, новейшие мази и капли, а также специальное кресло для компьютера и специальные ботинки.
Через некоторое время по виду головы девочки стало понятно, что с гайморитом всё уже очень плохо и придётся делать операцию. Подруги опять посоветовали ей врача, но девочка упорно твердила своё "дорого" и говорила, что от гайморита ещё никто не умирал.
Ну, это она ошибалась, конечно.
А сколько стоят похороны, девочка не выясняла, потому что мёртвые денег не имут.