Аннотация: Просто однажды пришло в голову и появился вот такой вот литературный этюд. Гм.
Темная комната. Не видно практически ничего, только силуэт, похожий на гору тряпья, в углу.
Слышен монотонный мягкий стук. Это был бы единственный звук, разбавляющий тишину, если бы не слышалось еще и тихое переговаривание. даже скорее перешептывание.
-Нет.
-Да!
-Да нет же!
-Ну, да-да-да!
-Мы не пойдем никуда!
-Почему?
-Потому что.
-Вредина. - обладатель голоса повыше говорит с хнычущими интонациями, будто бы канючит. Слышится тихое постукивание, будто кто-то стучит ножками по полу.
Пауза.
Снова слышится капризный голос повыше:
-Ну, пожааалуйста? Здесь так скучно, а дома тепло. И кормят вкусно. А здесь нет.
-Я же сказал, мы никуда не пойдем. Мне по слогам повторить? Не-пой-дем-ни-ку-да.
-По-че-му?
-Ты плохо себя ведешь.
-Пфф. Ну, тогда отведи меня домой и поставь в угол! - пауза, словно выжидание. - Правда, здорово я придумал, а!?
-Ну, конечно! - обладатель голоса пониже возбужденно мычит. Слышно, как он перебирает ногами по полу, будто от удовольствия. - Конечно, дома мне станет скучно! Но зато дооома!
-Не пойдем никуда.
-Что, опять? - раздраженный вздох. - Это уже начинает раздражать. Я же говорю, встанем и пойдем домой. Дома поедим, отоспимся, про...
-Мы. Никуда. Не. Пойдем. Точка. Без объяснений. Просто потому что.
-Бу-бу-бу.
Тишина.
-Не дерись.
-Заслужил! Домой хочу!
-Тогда лучше дерись, но домой мы не пойдем.
-Тогда буду не просто драться, буду еще громко кричать, верещать и страдать всякой другой ерундой! Кататься по полу и бить ногами!
Гора тряпья в углу шевелится, будто стремясь куда-то в бок, но замирает тут же.
-Не надо. Завтра домой пойдем. Ладно?
-Точно-точно?
-Точно-точно.
-Правда-правда?
-Правда.
-Ты неделю назад то же самое говорил!
Молчание. Снова голос повыше:
-Зааавтра домоооой... Какой каааайф...
Зевок. Храп.
Замолкает. Тишина.
Усталый вздох обладателя голоса пониже:
-Когда же это закончится?
Дверной скрип. Луч света прорезает темноту и освещает тесную белую комнату, со стенами обитыми мягкой тканью.
Гора тряпья оказывается скорчившимся человеком в смирительной рубашке. В комнате кроме него больше никого нет.
Он недовольно щурится, от яркого света и чуть приподнимает голову и устало смотрит на заглядывающего к нему врача.