Бескаравайный Станислав Сергеевич. Прогнозирование развития техники

Бескаравайный С.С.

5.1. Прогнозирования развития техники как элемент прогнозирования будущего.

Прогнозирование путей развития техники - хотя бы отдельных изобретений или даже целых отраслей промышленности - итоговая задача любого общего исследования о проблемах техники. Иначе, зачем потрачены силы и время? Отказ от выводов, которые можно спроецировать в будущее - оборачивается агностицизмом в понимании уже существующей техники. А это заведомый обман читателя и недобросовестный подход к проблеме. Ведь если множество ремесленников, инженеров, исследователей знают как добиться результата в своём труде, то философ, отрицающий возможность прогнозирования в технике, становится своеобразным коллекционером знаний, не делающим никаких выводов. Тогда он должен именоваться историком науки или же историком техники.

За последние десятилетия в футурологии (как бы не обвиняли или оправдывали эту науку) сложился достаточно устойчивый набор методов исследования будущего.

С.Б. Переслегин в книге "Новые карты будущего, или Анти-Рэнд" [Переслегин С. Новые карты будущего, или Анти-Рэнд. - М.: АСТ, 2009. - 701с.] представил весьма основательный обзор таких методов, подробно описав их достоинства и недостатки.

Во-первых - это литературно-фантастические прогнозы. Они формулируют представления общества о своём будущем, прежде всего наиболее известные, прославленные романы. Но вот воздействие это, порой, весьма специфично. Так, например, И.Д. Тузовский, анализируя роман-антиутопию, как способ прогнозирования, пишет: "Автор далек от мысли о том, что антиутопический прогноз точнее футурологического. Однако сам характер антиутопической социальности делает редкие попадания едва ли не более значимыми, чем большая релевантность футурологов. Тем более, с учетом той провокационной роли, которую играет антиутопия в изменчивой человеческой культуре" [Тузовский, И. Д. Светлое завтра? Антиутопия футурологии и футурология антиутопий / И. Д. Тузовский; Челяб. гос. акад. культуры и искусств. - Челябинск, 2009. - 312 с. С.284].

У литературных прогнозов есть два коренных недостатка: а) роман или рассказ - это художественное произведение, а потому его эстетические качества превалируют над футурологическими. В памяти общества и в академических курсах сохраняется хорошая литература, но не точные прогнозы. А сочетание одного и другого это большая редкость. Исследовать историю знаменитых литературных утопий и антиутопий значительно проще, чем перелопачивать книги сотен малоизвестных авторов в поисках удачных прогнозов. Так поступил не только И.Д. Тузовсикй но, скажем, Д. Уилсон в свой книге "История будущего"[Уилсон Д. История будущего. М.: АСТ, 2007. - 286с.]. Однако подобное сужение объекта исследования фактически сводит функции литературного прогноза к алармистским (предупреждающим) либо к целеуказующим (утопическим, формирующим модель идеального общества); б) удачные "прозрения" литераторов нерегулярны и в высшей степени субъективны. "Предсказывается всегда не система, а её метафора"[Переслегин "Новые карты будущего" С.21], но даже сами авторы не могут определить, где в их произведениях аллегории и метафоры, где удачные находки, а где провалы - это становится ясно лишь post factum. Если же все-таки проанализировать значительный массив литературы на предмет удачных прогнозов - эту трудоёмкую операцию осуществил С. Лем в работе "Фантастика и футурология" - то вывод бывает весьма печален: "научная фантастика проявляет тенденцию к бегству с поля рассуждений... в сторону готовых, твердо фиксированных, четких структурных парадигм, заимствуемых из сказочной и сенсационной литературы"[Лем. С. Фантастика и футурология: В 2кн. Кн.2. - М.: АСТ, 2004. - 667с., С.622]. То есть проще написать ужастик-антиутопию, чем целостную картину мира через сто лет. Авторам куда удобнее подражать своим успешным коллегам, использовать разрекламированные образы, чем пытаться самим выдумать Научная фантастика, как специально созданное для выражения прогнозов направление литературы, со своей задачей, фактически, не справилась.

Значительно более интересны научные методы, применение которых доведено фактически до уровня технологии.

Во-вторых - "Дельфи" - выработка усредненной, общей позиции довольно широкого экспертного сообщества. "Следует ли говорить, что метод "Дельфи" отражает "общие представления на уроне здравого смысла", но совершенно не способен предсказывать что-то действительно новое или нетривиальное", замечает С.Б. Переслегин[c.25]. Эта критика во многом правильна: экспертные сообщества с усредненным мнением находятся в положении читателей газеты, которые играют в шахматы по переписке с чемпионом мира - в партии их ходы будут настолько предсказуемы и тривиальны, что чемпион без труда выиграет. Предельным случаем использования метода "Дельфи" можно считать автоматическую обработку всех высказанных по исследуемому вопросу прогнозов ["Венчурное подразделение Google, Google Ventures, вложилось в компанию Recorded Future, специализирующуюся на прогнозировании будущих событий, пишет All Things Digital со ссылкой на опубликованный на сайте Google Ventures после года деятельности список активов. Recorded Future занимается автоматическим анализом новостных сообщений и записей в блогах на предмет анонсов будущих событий. Затем эти анонсы группируются и обрабатываются. Пользователь может увидеть диаграмму, изображающую будущие или ожидаемые события, относящиеся к той или иной отрасли". http://www.lenta.ru/news/2010/05/04/google/].

В-третьих - Метод сценирования, предложенный Г. Каном. Классическая методика сценирования заключается в введении "базовых количественных и качественных тенденций развития и отслеживании изменений в обществе под их воздействием"[c.25] особенность сценарного метода в том, что он позволяет четко указывать направления и варианты развития событий, в том числе на средне и долгосрочную перспективу (при корректно заданных трендах), но скверно предсказывает даты и точный формат событий.

Две основные ошибки при этом использовании данного метода - неоправданная экстраполяция и подмена наиболее вероятных событий желаемым вариантом будущего, который наступит сам по себе.

Последний недостаток характерен для очень многих прогнозов - тут с С.Б. Переслегиным можно только согласиться. Например, в книге "Метаморфозы власти" Э. Тоффлера можно прочесть такие рассуждения: "Соединенные Штаты в 80-х годах потратили 125 млрд. долл. в год на одежду. Половина ее произведена на фабриках с дешевым рабочим трудом, рассеянных по всему миру от Гаити до Гонконга. Завтра большая часть этой работы вернется в Соединенные Штаты. Причина тому -- скорость" [Тоффлер Э. Метаморфозы власти: Пер. с англ. / Э. Тоффлер. -- М.: ООО "Издательство ACT", 2003. -- 669с. С.480)], имеется в иду скорость обмена информацией. Якобы производства, "возвращенные домой", могут более гибко реагировать на рыночную конъюнктуру. Сейчас ошибочность этого прогноза очевидна (за последние двадцать лет производства преимущественно выносились из США, и крайне редко туда возвращались - продолжалась деиндустриализация Соединенных Штатов), и, кроме того, сомнительность прогноза была ясна уже в 80-х гг. - ведь рост индустрии коммуникации ясно показывал, что следить за тенденциями моды можно будет из любой точки планеты, и фабрика должна быть расположена там, где существуют минимальные производственные издержки.

В-четвертых - С.Б. Переслегин упоминает многочисленные разновидности сценирования: альтернативные сценарии (когда рассматривается несколько наиболее вероятных пути развития событий), бизнес-сценирование (анализируются возможные перспективы развития отдельных фирм или товаров). Рассматривается и "Рэнд-сценирование" - основа этого метода состоит в разделении вероятных событий в будущем на две большие группы: это "драйверы" (основные факторы, влияющие на динамику ситуации) и неопределенности (факторы, события последствия которых неясны)[c.26].

В-пятых - метод стратегического имитационного моделирования - его суть заключается в проведении ролевой имитационной игры для нескольких игроков, исторически этот метод произошел из "военных штабных игр".

В-шестых - метод "форсайта", он же "мозговой штурм" - в свободной обстановке специалисты обмениваются мнениями, в итоге получается не усредненное мнение, но согласованное. Если же разработанные в результате мозгового штурма сценарии подвергаются экспертной оценке, подробно анализируются - то эффективность и точность прогнозирования существенно повышаются.

Рассматривается так же использование прогнозирования Японией, СЩА и других развитыми государствами, использование форсайтов отдельный корпорациями[c.34-64].

С.Б. Переслегин критически проанализировал каждый из упомянутых методов, но особенно подробно вскрыты недостатки технологического форсайта RAND Corporation. Во-первых, в прогнозе постулируется лишь благоприятный для США вариант развития внешнеполитической обстановки, благоприятный вариант развития социума, не предполагается возникновение в ближайшие годы каких-либо революционных технологий (и это после не прекращающейся технологической революции последних 30-ти лет!) [стр. 127-134]. То есть перед нами инерционно-доброжелательный прогноз, который можно описать фразой "что было то и будет, но чуть-чуть лучше". Когда же С.Б. Переслегин рассматривает отельные технологии, предложенные в рамках указанного прогноза [(стр 138-142)], то выясняется, что часть их - просто воплощение современных политико-экологических лозунгов (например, экологических), часть - невозможны по социальным причинам (их создание ущемляет интересы крупных финансовых корпораций и государств), часть фактически уже существует в виде опытных и лабораторных образцов (следовательно, это не прогноз, а пожелание о распространении изделия).

После критического анализа существующих методов, С.Б. Переслегин переходит к описанию усовершенствованного метода сценирования, который и использует для собственных прогнозов.

Будущее разбивается на три основных зоны: неизбежное (то, что случится в любом случае), невероятное (то, что не можете произойти ни при каких условиях). В оставшейся области и открывается возможность принятии решений. Причем задача авторов очередного прогноза состоит не в максимально точном предсказании будущих событий, а в составлении желательного сценария - то есть прогнозирование неотделимо от управленческих решений.

Схема 7. Соотношение вариантов будущего

Этот прием в прогнозировании чрезвычайно удачен: он позволяет рассматривать человеческую свободу и инициативность не как фактор, усложняющий анализ будущего, не как фактор снижающий вероятность прогноза - но как фактор, обеспечивающий исполнение футурологического рассуждения. Однако, этот прием в полной мере применим лишь к отношению единичному субъекту (человеку, организации, государству). Если же речь идет о системе противоборствующих организаций, либо о разновекторных интересах людей в организации (например, коррумпированный чиновник или противоречия между метрополией и периферией, или клановые противоречия внутри элиты), то эффективность этого приёма значительно снижается. Допустим, каждая из противоборствующих сторон заказала подобный прогноз у одного и того же автора. В его рекомендациях возникнет конфликт интересов, как в известной китайской сказке: "вот щит, который отбивает любое копье, а вот копье, которое пробивает любой щит".

Варианты развития событий представлены С.Б. Переслегиным в виде дерева, где ствол - инерционный сценарий (что исполнится, если ничего не делать). И этим-то сценарием при конкретных, имеющих заказчика, прогнозах - занимаются относительно немного.

Кроме того, С.Б. Переслегин в качестве основного метода использует "средовое прогнозированию": он противопоставляет среду и действующих в ней "объекты". "Объекты" - это конкретные фирмы (допустим, производители компьютеров), отдельные государства (ведущие войны), социальные страты (участвующие в конфликтах общества). Среда - это качественное изменение умственного труда после появления тех же компьютеров, изменение образа ведения войны, трансформация общественных противоречий.

"Мы полагаем, что выяснять, какие технологии возникнут в будущем, в значительно степени бессмысленно: такой прогноз всегда будет ограничен и контекстно ошибочен. Зато очень важно понять, как изменится в будущем технологическая среда: какие свойства по отношению он приобретёт, какие - потеряет?" [Переслегин C.175]. "Понятно, что ответы на эти вопросы (о характере среды - авт. монографии), подразумевает наличие определенных гипотез о технологиях, возникновение которых привело к изменению среды, но такие гипотезы носят вспомогательный характер и слабо "влияют на ответ". Например, мы не можем сказать, какие именно технологии приведут на рубеже 2050 года к полному решению проблемы РАО/ОЯТ в ядерной энергетике, но мы с большой долей уверенности утверждаем, что проблема будет решена, поскольку знаем законы динамики технологической среды и можем, в первом приближении, описать характеристические свойства среды в разные моменты времени" [C.175-176].

Насколько эффективен метод, предложенный С.Б. Переслегиным?

С одной стороны, происходит как бы двойное устранение субъективного фактора, который так мешает прогнозированию.

Во-первых - устраняется событийность, которую во многом определяет человеческий характер, а во многом слепой случай;

Во-вторых - при обсуждение, проходящем по заранее заданным правилам, фактически идёт перебор возможных вариантов развития событий. Не в силах выявить все закономерности развития техники и общества (из-за разнообразия действующих факторов) С.Б Переслегин пытается задать варианты развития через типичные ходы человеческих рассуждений, через "естественный" отбор гипотез. Он много рассуждает сюжетности, как характеристике сценария развития событий.

Однако подобный подход возможен и во многом оправдан - по отношению к прогнозированию общества, антропосферы. Но если остаются не раскрытыми сущностные, фундаментальные предпосылки развития техносферы, то прогноз, даже в определении среды, неизбежно будет нести на себе избыточную долю погрешности.

Технологическое прогнозирование подчинено алгоритму, важнейшим элементом которого есть выдумывание "хотелок" - ожидаемых, необходимых обществу, но отсутствующих на данный момент технологий [С.Б. Переслегин "Новые карты будущего" С.404]. Однако, С.Б. Переслегин совершенно не раскрывает проблему соотношения человеческих желаний (выражающих потребности индивида и социума) и пределов возможностей очередного уровня технологий - как это соотношение будет учитываться в прогнозах?

Базовые потребности человека и соответствующие им желания - достаточно известны и мало меняются на протяжении последних тысячелетий. Люди хотят не умирать, продолжать род, убивать врагов без вреда для себя, сытно есть, сладко спать, развлекаться. Требования, которые предъявляются машинам для выполнения этих простых пожеланий - по своей сложности близки к бесконечности. Потребитель требует панацеи в медицине, абсолютного оружия в военном деле, гарантированного приворотного зелья и т.п. Дать всё и сразу - не в состоянии никакая промышленность, никакие лаборатории. Поэтому в каждую эпоху есть свои представления о пределах возможностей, которые может обеспечить техника. Показателен рассказ Э.А. По "Тысяча вторая сказка Шахерезады" - падишах не поверил Шахерезаде, описывавшей технические выдумки XIX-го столетия. И как отличить наши сегодняшние технологические чаяния, наши "хотелки", от веры алхимиков в философский камень или, наоборот, недоверия падишаха, услышавшего описание телефона?

Только "экспертные оценки", пусть даже высказанные в спорах и проверенные в дискуссиях - малонадежный критерий. С.Б. Переслегин, среди прочих прогнозов, предрекает и второе рождение широкофезюляжной сверхзвуковой авиации к 2015-му году. Но уже сейчас ясна ошибочность данного прогноза - это типичная несбывшаяся "хотелка".

Кроме того, даже в периоды самого страшного упадка культуры и цивилизации возможно введение в оборот новых технологий и изобретений. Таково начало использование стремени в Европе - его принесли гунны, как раз разрушавшие римскую цивилизацию. А между тем это изобретение значительно увеличило роль конницы в боевых действиях.

Следовательно, необходим метод, алгоритм, который позволит частично отстраниться от социальных противоречий и процессов. Целиком изолировать прогнозы развития техники, от прогнозов развития общества - невозможно, да и не нужно. Но саморазвитие техносферы, "для-себя-бытие" - должно обладать собственными закономерностями. Эти закономерности развития технических систем необходимо выявлять.

Разумеется, попытки выявления подобных закономерностей предпринимались неоднократно. В обзорной статье "История разработки законов развития технических систем" В.М. Петров [http://www.trizminsk.org/e/23111.htm] приводит ряд работ, в авторы которых пытали дать примеры таких законов. Например, законы развития техники, предложенные А. И. Половинкиным [Половинкин А.И. Законы строения и развития техники].

"2. Законы развития техники

2.1. Законы расширения множества потребностей-функций:

2.1.1. Закономерности возникновения и сохранения потребностей-функций; 2.1.2. Систематика потребностей и их иерархия;

2.1.3. Расширение множества потребностей-функций; ...

2.5. Закон возрастания сложности технических объектов"

С одной стороны, перечисленный ряд закономерностей на первый взгляд кажется самоочевидным и практически не нуждается в доказательствах. Но с другой стороны, "2.1.1 Закономерности возникновения и сохранения потребностей-функций" не могут исчерпывающе объяснить, например, эволюцию обуви: ведь, например, такая практичная вещь как калоши возникла, а потом практически целиком исчезла. При том, что она выполняла вполне конкретную функцию - защиту обуви от грязи. Но грязь с улиц не исчезла, и современная обувь далеко не вся легко чистится. Если же уходить от частных примеров, то возникает более общий вопрос: "закон" 2.1.1 - описывает не саму технику, а связь между техносферой и человеком. Но биологические потребности человека ограничены, а социальные - часто колеблются. Набор предметов, обеспечивающих эти потребности - так же может меняться. Есть столетия эпикурейства, есть эпохи пуританства [Возьмем, к примеру, косметику. Изменение общественных норм то развивало, то почти уничтожало её - потребности во многих технологиях то появлялись, то исчезали. И хотя в целом процесс изготовления помад, румян и т.п. за последние триста лет несомненно усложнился, нельзя отрицать колебаний в уровнях используемых технологий.]. "Закон" 2.1 - выполняется лишь на длительных промежутках времени, и по отношению к совокупности технических изделий. Если же рассматривать закон 2.5 "возрастания сложности технических объектов", то по отношению к техносфере в целом он несомненно истинен, однако инженеры, проектируя каждое отдельное изделие, ведут с этим законом непрерывную борьбу (с переменным успехом). Если бы речь просто шла об усложнении технических объектов, мир был бы переполнен технологическими головоломками.

То есть предложенные А.И. Половинкиным формулировки - нельзя назвать законами. Это закономерности. И, что более важно, не указаны критерии изменения трэнда - из-за чего происходит поворот от упрощения к усложнению системы и наоборот. Широко известный "закон Мура" - удвоение мощности компьютеров каждые восемнадцать месяцев - куда более информативен и с большим основанием может быть использован в качестве закона.

Аналогичные противоречия наблюдаются в позиции Ю.С. Мелещенко, который предложил следующие закономерности в развитии техники: "Растущая интенсивность применяемых процессов. Например, давления, температуры, скорости, напряжения, скорости и интенсивности применяемых процессов, увеличение скорости и количества принимаемой и перерабатываемой информации и т.д" [Мелещенко Ю.С. Техника и закономерности ее развития, с. 180.] Действительно, если взять статистику по скорости движения поездов за последние сто лет, если проанализировать температуру теплоносителя в котлах - мы будем наблюдать увеличение средних значений. Но в каждом случае инженеру приходится решать оптимизационную задачу, и при необходимости снижать напряжение в электросети, скорострельность автомата, температуру огня в печке-гриле и т.п. Более того, требования экономии ресурсов подталкивают инженера именно к снижению параметров.

Следовательно, закономерность увеличения значений - это экстраполяция, это продление в будущее существующего трэнда развития. И выводы, сделанные на основе этой закономерности, будут обладать всеми недостатками индуктивных умозаключений.

Значительно более непротиворечивы закономерности, предложенные Е.П. Балашовым [Балашов Е.П. Эволюционный синтез систем. - М: Радио и связь, 1985, 328 с.] - он рассматривает технику, как антропогенную, созданную человеком, систему.

1. "Сохранения основных функций развивающихся систем

2. Относительного и временного разрешения противоречий в антропогенных системах (Противоречия, возникающие в антропогенных системах в процессе развития, разрешаются временно на определенных этапах развития систем конкретного класса и проявляются в дальнейшем в трансформированном виде на новом качественном уровне.)

3. Повышения функциональной и структурной целостности систем

4..Преемственности функционально-структурной организации многоуровневых систем

5. Адекватности функционально-структурной организации назначению системы

6. Сжатия этапов развития систем. Постепенное сжатие по временной оси диалектической спирали развития является общей закономерностью эволюции систем" [Балашов]

Фактически, перед нами законы диалектики (особенно выпукло продемонтрирован закон отрицания отрицания) совмещенные с указанными выше долговременными трэндами развития техносферы. Законы диалектики служат своего рода ограничителями для экстраполяции любой тенденций "в бесконечность".

Но наиболее известная попытка сформулировать законы развития технических систем - это теория решения изобретательских задач Г.С. Альтшуллера. С основным постулатом его теории - для решения изобретательской задачи надо выявить и устранить противоречие, характерное для данной технологии - можно только согласиться. Алгоритм АРИЗ, в котором выделяется несколько уровней противоречий в техническом изделии, и изобретение представляется как их снятие - применим ко множеству изобретений [I]. Сам Г.С. Альтшуллер и его последователи плодотворно занимались изобретательством.

В ТРИЗе были использованы для новых понятия: вепольность системы (взаимодействие между любыми элементами системы посредством поля, но только физического, но и условного - механического, запахового и т.п.) и идеальность вещества (под "идеальностью" минимально возможная масса машин и механизмов). Как был убежден Г.С. Альтшуллер - постоянно увеличение вепольности и стремление техники к идеальности (то есть переход с макроуровня на микроуровень, уменьшение массы любой системы) - и составляют законы развития технических систем [Альтшуллер Г.С. Творчество как точная наука. -- М.: "Советское радио", 1979. -- С. 122 - 127; Альтшуллер Г.С. Творчество как точная наука 2 изд., дополн. - Петрозаводск: Скандинавия, 2004. - с. 208.].

Однако, фактическим пределом развития в техники в данном случае становится автоматизация любого процесса - ни о какой рефлексии техникой окружающего мира речь идти не может. Техника воспринимается исключительно как средство достижения человеком своих целей, техносфера заведомо лишена самостоятельной цели развития. Из-за этого антропоцентрического ограничения - идеи об идеальности и вепольности имеют много общего с первой волной позитивизма, с идеями Г. Спенсера о непрерывном усложнении структур окружающего мира. Английский позитивист, стремясь выявить единый закон взаимодействия материи и движения, пришел к весьма обтекаемой формулировке: "Мы нашли, что таким и является на деле закон всего цикла изменений, проходимых всяким существованием, -- потеря движения и последующая концентрация, за которой со временем следует возобновление движения и последующая дезинтеграция"[Спенсер Г. Основные начала// Антология мировой философии. В 4-х т. Т.3 М.: Мысль, 1971- 760с., С.612]. Под эту формулировку [Этот "закон" явно не соответствует всем явлениям в природе и технике - ведь каждый читатель может вообразить, как падение скорости сопровождается не повышением, а падением концентрации. Например, при остановке сепаратора, концентрация тяжелых частиц на периферии вращающегося бака немедленно начинает снижаться.] Спенсер с большим трудолюбием начал подгонять известные ему явления. В результате отдельные, чрезвычайно плодотворные концепции, были буквально задушены в своем развитии ограниченной методологией. Как английский позитивист отказался от диалектики, так и Г. Альтшуллер, принимая законы диалектики, попытался свести процесс изобретения к чёткому, однозначному алгоритму и расплывчатым определениям. Но такие алгоритмы в принципе невозможны, потому что требуют с помощью уже существующих понятий, уже выявленных противоречий описания качественно новых, еще неизвестных явлений и технологий. Поэтому ТРИЗ применим скорее для рационализаторской деятельности, которую можно сравнить с решением головоломок в куновском понимании - парадигма техники, парадигма науки уже составлены, остается решать тысяча и одну прикладную задачу.

А. Барышников указал следующие проблемы ТРИЗ: статистическая база данных (обработанные десятки тысяч патентов), на основе которой создавалась таблица противоречий - морально устарела, усовершенствованный алгоритм (АРИЗ), оказался настолько громоздким, что фактически была утрачена возможность по его эвристическому применению рядовыми инженерами [Барышников А. "ТРИЗ: реальность и иллюзии" http://inventech.ru/pub/club/093/].

Можно сказать, что в рамках ТРИЗ и АРИЗ был накоплен значительный опыт решения отдельных технических задач. Но к использованию ТРИЗ в качестве основы прогнозирования техники есть существенные препятствия:

- конечная цель рассуждений тризовцев - задана как утилитарное решение возникшей технической проблемы. Эта утилитарность, направленность на разрешение единственного противоречия, затрудняет прогнозирование качественно новых технических изделий;

- комплексы противоречий, характерные для целых индустрий, для промышленности - практически не исследуются;

- таблица физических противоречий, которой пользуются при решении задач, никогда не может быть завершена в силу неисчерпаемости мира. Поэтому невозможно сказать, когда её необходимо будет дополнить.

Следовательно, для создания качественных прогнозов надо отойти от узкоутилитарного тризовского метода, а рассматривать комплексы противоречий а) возможно более системно, б) оценивать не последствия единичного изобретения, но динамику развития указанных комплексов. Основное (несущее) противоречие в любой системе выделять необходимо, но нельзя отождествлять его с тризовским "техническим противоречием" ["Техническое противоречие" в ТРИЗе определяется как "единство положительного и отрицательного эффектов, обусловленное изменением или состоянием некоторой части системы" [Голдовский Б.И., Вайнерман М.И. Рациональное творчество. - М.: Речной транспорт, 1990.- 120с.]. Однако это определение достаточно размыто: "изменение" и "состояние" могут определять поведение практически любой системы. А свойства "положительный" и "отрицательный" задают узкоутилитарное понимание противоречия.].

И прогноз развития техники осуществлять уже на основании изменения или же консервации таких противоречий, изменения их значимости.

Способы решения отдельных технических проблемы, которые возникнут через десятилетия, множество созданных в будущем инженерных решений - спрогнозировать действительно нереально. Но вот рассматривать потенциальное изменение парадигмы техники как трансформацию характерных (несущих) противоречий - вполне возможно. Наконец, чтобы выявить закономерности развития техносферы, как взаимодействия "вне-себя-бытия" и "для-себя-бытия" техники - несущие противоречия необходимо увязывать с проблемами общества ["Закономерности развития техносферы" необходимо отличать от "технических законов".].

5.2. Изменение в комплексах противоречий - опыты в их взаимном сравнении

Начнем со сравнения двух достаточно известных процессов "эволюции" в технике. В той или иной степени о них слышали почти все читатели.

Первый процесс: совершенствования танков в период с начало Первой до окончания Второй мировых войн (1914-1945 гг.).

Второй: становление автоматов (штурмовых винтовок, пистолетов-пулеметов) приблизительно в то же время.

Почему сравнение именно этих областей техники и чем оно важно?

Военная техника аккумулирует в себе максимально возможное количество инженерных находок: любое достижение науки и техники автоматически рассматривается на предмет военного использования, воплощения в новом вооружении. Вопросы стоимости, окупаемости - часто второстепенны. Это позволяет создавать множество экспериментальных и мелкосерийных изделий, которые бы никогда не были созданы в рамках гражданской промышленности. То есть позволяет увеличивать разнообразие технических изделий. Конкуренция систем вооружений, их естественный отбор в военное время - учитывает много больше факторов, чем конкурентная борьба в мирное время. Разумеется, военная техника не свободная от консерватизма, застоев, клише, но не свободно от них и гражданское машиностроение.

Сравнение эволюции танков и штурмовых винтовок ценно одновременным сходством и ярчайшими расхождениями двух процессов.

И танки, и штурмовые винтовки - разновидности огнестрельного оружия (для выброса снаряда из канала ствола использует энергия пороховых газов). Обе эти разновидности огнестрельного оружия в первой половине XX-го века прошли этап становления.

Есть явное сходство. Но есть и очевидные различия.

Общеизвестен спор брони и снаряда (импульс против прочности материала). Этот спор самым явным и конкретным способом проявился в конструкции танков. Многие любители истории могут часами рассуждать о наклонной броне, о кумулятивных снарядах, о гонке калибров, когда обе стороны стремились поставить в танковую башню как можно более мощное орудие.

Но где подобное противоречие в стрелковом вооружении? Где "броня"? Ведь применение бронежилетов для периода Второй Мировой войны оставалось экзотикой, и даже в современных войнах при распространении кевлара и его заменителей - автомат сохранил своё назначение.

Однако противоречие присутствовало и в развитии стрелкового вооружения. Наиболее актуальный, известный "спор" 1930-50 гг. - между точностью и скорострельностью. Дальность прицельного огня винтовки в пределах километра, в то время как первые пистолеты-пулеметы давали крайне низкую точность огня, потому могли применяться только на близких дистанциях. Противоречие решалось одновременным использованием как винтовок, так и автоматов, пулеметов. Но это противоречие было не единственным: конструкторам так же приходилось выбирать между скорострельностью и автономностью, что отразилось на судьбе т.н. автоматических винтовок - сочетание значительной скорострельности и винтовочного патрона приводило к чрезмерно быстрому расходованию боеприпасов.

С появлением штурмовой винтовки противоречие было фактически снято - каждый боец получил автоматическое оружие, обладающее удовлетворительной меткостью на характерных дистанциях боя. При этом уменьшение калибра пули, и как следствие снижение массы патрона, так же удовлетворительно решило проблему автономности бойца.

Конструкция автомата вплоть до 80-х годов ХХ-го века, по сути, и не требовала значительных изменений. АК-47 калибра 7,62 активно используются и сейчас по всему миру, изготавливаются на десятках заводах и в тысячах мастерских.

К началу 50-х так же сложилась типичная конструкция танка - ушли в прошлое эксперименты с многобашенными танками [Свирин М.Н. Броня крепка История советского танка 1919-1937. - М.: Яуза, 2005. - 384с.], с чрезмерным увеличением массы [Свирин М.Н. Танковая мощь СССР - М.: Яуза, Эксмо, 2008. - 640с. С. 145-154, С. 582-587]. За всю Холодную войну конструкция танка, фактически, не претерпела революционных изменений: можно упомянуть приборы ночного видения, стабилизацию ствола, появление баллистических вычислителей, автомат заряжания и начало использования динамической защиты [Что любопытно: танк "Абрамс", состоящий на вооружении армии США до сих пор не оснащен автоматом заряжания. В этом усовершенствовании нет острой необходимости. Кроме того, "Абрамс" выпускается с 1980-го г. и подвергается лишь ограниченным модификациям - для интенсивно воюющего государства в первой половине ХХ-го века иметь на вооружении 30 лет подряд одну и ту же модель танка - признак фантастической отсталости. Но сейчас, в начале ХХI-го века основные танки у ведущих военных держав не меняются десятилетиями.]. В сумме эти изменения обеспечили значительное увеличение боевых возможностей танка. Но в той или иной степени эти технические идеи либо начали воплощаться в реальности еще в период Второй Мировой войны, либо "технические задания" на новые изобретения были ясно сформулированы тогда же. Например, прибор ночного видения впервые был установлен на танке "Пантера" [Барятинский. М. Тяжелый танк "Пантера". Бронеколлекция. -- 1997. -- N 2] - разумеется, он был весьма несовершенен, танк нуждался в сопровождении полугусеничным транспортёром на котором был установлен инфракрасный прожектор подсветки. Но даже такое "сырое" изделие автоматически потребовало от танкостроителей других стран создания аналогичного, или еще лучшего прибора. Процесс проектирования, наладки, массового внедрения в войска столь полезного изобретения - затянулся на десятилетия. Аналогично создание кумулятивного снаряда, и ручного противотанкового гранатомета с кумулятивным снарядом - потребовало оснащения танка соответствующей бронёй. А поскольку увеличение толщины брони чрезмерно утяжеляло машину и. в итоге, не давало необходимого эффекта, то потребовалось создание динамической защиты.

Но самое интересное - в различии "судеб" даже самых успешных конструкций.

Стрелковое оружие сохранило своё значение, и как бы не развивались бронежилеты во второй половине ХХ-го века, автоматы активно применяются всеми воюющими сторонами, практически независимо от уровня их технической оснащенности.

В то время как танки столкнулись с откровенным кризисом [Брилёв О.Н. Лосик О.А. Имеют ли танки будущее? - Техника и вооружение N1, 2006]. Вертолет стал значить для успешности боевых действий куда больше. Одновременно эффективное средство противотанковой борьбы (гранатомёт, ПТУРС) в сотни раз дешевле танка. Как результат - откровенное снижение роли танка на поле боя, то подтвердили компании в Ираке, в Чечне, конфликт 2006-го в Ливане [II].

Чем объяснить это расхождение: произошло снятие противоречий в удачных конструкциях, но при этом автомат "процветает", а танк "умирает"?

Вероятно, можно выделить в парадигме техники кроме несущего, еще и актуальное противоречие. Парадигма, как система знаний и созданная на её основе совокупность технологий - не могут детерминироваться способами снятия единственного противоречия. Несущее противоречие характерно для всех технических изделий в рамках данной парадигмы и сохраняется в течение всего времени её существования - его решение означает автоматический переход к следующей парадигме. Несущее противоречие задает отношение "вне-себя-бытие" технического изделия и "для-себя-бытие". Но как существование парадигмы науки не может исчерпываться только формулировкой базовых понятий, так и существование парадигмы техники - это процесс. Актуальное противоречие можно сравнить с "головоломкой" в куновском понимании этого термина - решение возможно десятками способов, и противоречие может быть снято в большей или меньшей степени. Как правило, таким противоречием выступает противоречие более низкого уровня - второго или даже третьего. Актуально оно потому, что в данный момент времени его устранение считается первоочередной задачей, и попытки этого устранения дают наибольшее количество проектов, экспериментальных образцов и поставленных на конвейер технических изделий.

Парадигма стрелкового оружия базируется на несущем противоречии, которое не определяется только техникой. С одной стороны это поражающие возможности оружия, с другой, в идеале, должна быть защищенность противника. Но рассматриваемый период пехотинец в своей экипировке из всей противопулевой защиты имел только каску [Многочисленные эксперименты с кирасами и металлическими лицевыми масками для пехотинцев, которые неоднократно проводились в Первую мировую войну - не привели к массовому вооружению пехоты доспехами. Даже cnfkmyst бронежилеты не получили распространения.]. На лицо была чрезвычайно высокая уязвимость бойца. Поэтому при прочих равных условиях противоположностью поражающих возможностей выступала численность противника. Пуля против человека. Все факторы, определяющие поражающие возможности оружия (точность, кучность, скорострельность, останавливающая способность пули) - у враждующих сторон были либо равны, либо незначительные преимущества по ним не имели определяющего значения. Решающий момент - численность [Имеется в виду столкновение между отрядами, которое происходит без предварительно созданных фортификационных сооружений и без поддержки тяжелого вооружения. Естественно, таких "лабораторно чистых" боестолкновений сравнительно немного. Каждая из сторон стремится применить все возможные военные хитрости, обеспечить себя укреплениями, огневой поддержкой и т.п. Но если оценивать качества стрелкового вооружения, то необходимо устранять побочные факторы.].

Использование автомата настолько устойчиво потому, что пехота сохраняется на поле боя. И пехотинец, вооруженный другим оружием (огнеметом, гранатомётом и т.п.) пока не имеет решительных преимуществ перед пехотинцем, вооруженным автоматом.

Схема 8. Схема противоречий стрелкового вооружения

Актуальное противоречие между скорострельностью и точностью - оформилось достаточно рано. Фактически оно сохранилось с предыдущей парадигмы огнестрельного оружия (гладкий ствол, фитиль и кремниевый замок, отсутствие патрона). Но в XVIII-м веке эти качества были фактически разделены: поскольку каждый заряд и пуля закладывались вручную, то стрелок сам выбирал - быстрей заряжать и хуже целиться (неизбежно от усталости и спешки), или тщательно целиться, теряя время, необходимое для засыпки следующей порции пороха, забивки следующей пули. Снималось это противоречие только самодисциплиной, хладнокровием, тренировками и т.п. В новой парадигме - противоречие между точностью и скорострельностью было воплощено в конструкциях винтовок, автоматов, пулеметов, в стандартах патронов и т.п.

Может ли тогда рационализация, множество частных, незначительных изобретений, привести к смене парадигмы? Необходим критерий, который позволит отличить, второстепенные техническое новации от качественно новых усовершенствований. Например, отделит технологию складывающегося приклада у современных автоматов от изобретения капсюля.

Оглянемся на становление современной парадигмы стрелкового вооружения. Начало процесса - середина XIX-го века.

Первый признак. Новые виды стали (конструкционные материалы), новые станки для обработки материалов, новые пороха. Стрелковое вооружение стало невозможно сделать или хотя бы серьезно отремонтировать в деревенской кузнице.

Второй признак. Формирование принципиально нового круга технологий Изобретение капсюля открыло дорогу заряжанию с казенной части, возникли специфические конструкции затворов, возникла проблема производства большого числа патронов, стандартной нарезки ствола и т.п. Возник целый комплекс технологий, которые могли давать эффект только как единое целое. Ведь самые лучшие затворы бесполезны, если нет станков, производящих тысячи патронов. А скорострельность пулемета без создания бездымного пороха - лишь помеха.

Третий признак: трансформация актуальных и несущих противоречий. На исторически короткий промежуток времени изобретение сначала гильзы и затвора, а затем пулемета редуцировало поражающие возможности оружия к скорострельности. Точность, как противоположность, составляющая поражающие возможности, во многом утратила своё значение: характерные расстояния для огня гладкоствольных ружей были значительно меньше, чем у нарезных. И противник мог надеяться на победу только "заваливая трупами" поле боя. Но иногда не помогает и это, как например, во время сражения при Омдурмане - 2 сентября 1898 года - суданцы целый день атаковали англо-египетские войска, оснащенные пулеметами, но практически все погибли, даже не добежав до противника.

Схема 9. Схема редукции противоречий стрелкового вооружения

0x01 graphic

Тогда и становился правдивым стих:

На любой ваш вопрос мы дадим ответ,

У нас есть "Максим", а у вас его нет.

Х. Беллок

Но стоило противнику наладить выпуск похожего вооружения - что в итоге требовало изменение парадигмы - и несущее противоречие снова восстанавливалось. При этом уже невозможно было ограничивать вооружения только винтовками и некоторым количеством пулеметов - требовалась работа снайперов, одновременно требовалось еще большее увеличение плотности огня, т.е. каждая из противоположностей "точность-скорострельность" требовала собственного развития.

Можно ли трактовать подобное восстановление как возвращение старой парадигмы?

Нет. Изменились характерные дистанции ведения боя, боевой порядок пехоты, характерные материалы и т.п. Кроме того, поражающие возможно оружия качественно возросли: постепенно с поля боя исчезло холодное оружие, а при благоприятных условиях даже один стрелок может уничтожить стольких противников, что для компенсации случайностей войны потребовалось резкое увеличение численности подразделений.

Кроме того, можно упомянуть практически полный отказ от предыдущих образцов вооружения [Любопытный пример сохранения парадигмы: в 2000-м году, в Тульском Центральном КБ Спортивного и Охотничьего Оружия (ЦКИБ СОО) была разработана снайперская винтовка для МВД России. Это бюджетный вариант, который использует стволы винтовки Мосина образца 1891/30 - причем стволы не изготавливаются, а берутся со складов [Современное стрелковое оружие и боеприпасы. online-энциклопедия стрелкового оружия
ХХ и ХХI веков http://world.guns.ru/sniper/sn103-r.htm]. Однако можно ли использовать ствол ружья не столетней, но двухсотлетней давности для изготовления современной винтовки? Естественно, нет.].

Сейчас - совершенствование традиционного стрелкового вооружения упирается в ряд ограничений. Снайперские винтовки, переносимые одним человеком, не обеспечивают дальность огня свыше одного километра [Оптимальное расстояние для ведения снайперского огня - 500-600 м. [Доменко А.Ф. Снайпер. Методологическая подготовка Ростов н/Д.: Феникс, 2006. - 176с., С.132, С.149-150], а при дистанции свыше 1 км огонь преимущественно ведется из винтовок калибра 12,7 мм., значительного веса, и по небронированной технике (т.е. не по фигуре человека, а по цели большей площади).], а крупнокалиберные снайперские винтовки - тяжелы для одного бойца. Если брать скорострельность (а именно как результат попыток её повышения и возникла современная парадигма стрелкового вооружения), то оптимальные её величины были достигнуты достаточно давно. Как бы не повышалась мощность пороха, как бы не уменьшались размеры боеприпасов - пехотинцу, по сути, хватает тех патронов, которые имеются при нем в начале боя. Есть определенные выигрыши по видению точки прицеливания (инфракрасные прицелы, например), но отказа от предыдущих видов оружия ни один из них не приносит.

С.Б. Переслегин утверждает, что "Несколько упрощая, можно ввести правило, что каждая последующая война использует все оружие предыдущей плюс некоторое количество инноваций" ["Новые карты будущего" С.557], и там же приводит в пример использование конницы в период Великой Отечественной войны. Но, если четко использовать данную формулировку, то армия не должна отказываться ни от какого вооружения, ведь все завершившиеся войны можно рассматривать как предыдущие. И даже сейчас должны существовать кавалерийские части. Однако кавалерия как род войск повсеместно исчезает с 50-х гг. ХХ-го века. Аналогичные процессы сейчас можно наблюдать и по отношению ко многим видам вооружения: в армии США идет отказ от использования штыка, хотя тот широко применялся последние 400 лет. То есть формулировка, предложенная С.Б. Переслегиным, действительно упрощенная, и отражает лишь отдельные аспекты процесса перевооружения.

Однако, развивая её глубже, можно понять именно уровень смены парадигмы в оружейном деле. С одной стороны, есть некий промежуток времени, в течение которого армия заведомо не успеет пройти полное техническое перевооружение: даже если завтра инженеры создадут принципиально новую ракету "воздух-воздух", то многие страны не смогут её купить, а даже богатые государства будут медленно ставить на вооружение. В случае возникновения конфликта в эти несколько лет старые ракеты все равно будут использованы, просто потому, что новых не хватает. С другой стороны, перевооружение может не иметь характера качественного скачка: так в современной российской армии внедряются автоматы АН-94 "Абакан", но их преимущества перед АК - не принципиальны, и тотального вытеснения АК-74 не происходит.

Однако когда смена парадигмы проходит, и армия успевает перевооружиться, то использование старых технологий оружейного дела в их прежнем качестве - становится практически невозможным. Кавалерия уже в период Великой Отечественной войны преимущественно играла роль транспортного средства - перевелись желающие хоть в конном строю на пулеметы.

Но если противоречие между точностью и скорострельностью было в значительной мере снято созданием автомата, то каково сейчас наиболее актуальное противоречие? Каковы перспективы работы конструкторов последних десятилетий?

Вот достаточно типичный прогноз, представленный А.В. Митрофановым: "...развитие средств индивидуальной защиты заставляет постоянно искать компромисс между бронебойными свойствами пули, останавливающим действием и отдачей. Увеличение калибра и массы пули для стрельбы одиночными выстрелами на дальность 600-800 м делает невозможной стрельбу очередями на малой дальности вследствие большого разброса пуль из-за сильной отдачи. Кроме того, при увеличении калибра снижается носимый боекомплект. Таким образом, можно предположить, что в перспективной штурмовой винтовке оптимально использовать два различных типа боеприпаса." [Митрофанов А.В. Концепция стрелкового оружия нового поколения http://talks.guns.ru/forummessage/51/228840.html]. Автор достаточно ясно формулирует противоречие между плотностью огня и бронебойными свойствами пули, но оно явно вторично по отношению к основному противоречию: поражающие возможности - уязвимость. Предложенное решение, возможно, эффективное, которым А.В. Митрофанов предлагает снимать указанное им противоречие - достаточно известно и сводится к использованию в одной штурмовой винтовке стволов двух калибров. Такое решение не будет способствовать оптимизации веса оружия и, фактически, возвращает ситуацию ко временам до изобретения штурмовой винтовки [III].

Прогноз развития стрелкового вооружения должен содержать не частное решение, но предпосылки к снятию актуального и несущего противоречий. Долговременный прогноз должен раскрывать особенности следующей парадигмы.

А для изменения парадигмы необходимо выполнение одного из следующих условий:

- неуязвимость бойца для современного стрелкового вооружения. Поскольку по физическим характеристикам человек не может носить современную противопулевую защиту всего тела, то требуется либо технологичный экзоскелет, который позволит пехотинцу передвигаться, не стесняя его движений (управляемый, надежный, ремонтопригодный и т.п.), либо принципиально новый материал, который будет не только задерживать пулю, но и распределять нагрузку от удара [Попадание пули, например, калибра 12,5 мм., для человека смертельно даже без проникающего ранения. Поэтому распространение действительно непроницаемой "ткани" приведет лишь в некоторому увеличению средних калибров стрелкового вооружения.]. Тогда - немедленно возникает старое противоречие "броня-снаряд" (лезвие/доспех, стрела/доспех - а в целом - импульс/материал). И мы будем наблюдать: резкое увеличение интенсивности работ по усовершенствованию гранатометов (АГС и подствольных гранатомётов), попытки сделать "кумулятивную пулю" (миниатюризировать гранату или снаряд настолько, чтобы можно было использовать современный арсенал стрелкового вооружения). Так же - вероятно возникнет сумма принципиально новых технологий, направленных на вывод из строя "экзоскелета";

- качественное улучшение баллистики пули (как более осуществимый вариант - гранаты из подствольного гранатомёта), переход к её управляемому движению, фактически, к самонаведению. Это резко изменит существующее равновесие средств поражения, вероятно, позволит одной стороне вести действенный огонь с закрытых позиций по бойцам другой стороны, так же находящимся на закрытых позициях (что сейчас выглядит откровенной фантастикой). Подобное улучшение баллистики, вероятно, позволит получить одной из сторон подавляющее превосходство и снова редуцирует несущее противоречие до соотношения "скорострельность-численность";

- выведение человека с поля боя. То есть люди будут принимать участие в боевых действиях, находясь от противника дальше радиуса действия стрелкового вооружения. Это изменение будет означать полную смену парадигмы, т.к. устранит несущее противоречие в привычной нам форме. Следующая парадигма стрелкового оружия - будет основана на необходимости уничтожать не людей, но механизмы, и, носителями новых вооружения будут опять-таки не люди, но машины [Пример техники, которая при своем развитии может вытеснить человека с поля боя это комплекс "СОВА": по ударной волне, которую пуля создает в воздухе, определяется точное местоположение стрелка, и калибр оружия - в радиусе 600 метров (менее точно до 1500 метров). ["СОВА слышит пулю"//Национальная оборона - N7 июль 2010 http://www.nationaldefense.ru/110/754/index.shtml?id=6299]. Естественно, любой компьютер, получающий информацию от такого комплекса, с тепловизоров, интегрированный с АГС или автоматической пушкой, сможет уничтожить стрелка. По сути, это инструмент автоматизации боевых действий.]. Самоочевидное изменение при этом - устранение приклада, рукояти, спускового крючка и прочих деталей стрелкового вооружения, обеспечивающих возможность использования автомата человеком. Кроме того, если современные боеприпасы были разработаны для уничтожения человека, то для борьбы с машинами, вероятно, понадобиться вырабатывать новые стандарты.

Каково же соотношение противоположностей в конструкции танка?

Противоречие "поражающая возможность - защищенность" для танка остается несущим, т.к. бороться приходится, в идеале, с техникой противника и только потом с живой силой.

Противоречия второго уровня так же достаточно хорошо известны. Если рассматривать танк как подвижную защищенную площадку, с которой ведется огонь (как "повозку для пушки"), то поражающие возможности обеспечиваются противоречием между мобильностью площадки и возможностью ведения огня. Уязвимость каждого конкретного танка определяется способом решения противоречия между его маневренностью и бронированием.

Схема 10. Схема противоречий подвижно защищенной площадки для ведения огня

Чем же объяснить такой страшный застой в танкостроении? Если мы сравним, как подвижную огневую площадку танк и вертолет, то понятно, что мобильность вертолета, возможность его уклонения - на порядок превышают возможности танка. В то же время возможность ведения огня - сопоставима. Защита, естественно, уступает танковой, но в вертолеты сравнительно редко попадают подкалиберные снаряды, а для борьбы с ракетами используется активная защита - тепловые ловушки.

И если стрелковое вооружение замедлило своё развитие из-за того, что достигло предела возможностей по уничтожению человека, то танк пережил аналогичное замедление из-за проигрыша конкурентной борьбы.

В танкостроении принципиальное изменение парадигмы уже обозначено: это переход от пассивной и динамической защиты к активной. Комплексы активной защиты - "Заслон", "Арена", "Дрозд" - расстреливают кумулятивные снаряды, заряды гранатометов, подкалиберные снаряды и др. на подлете к танку. Возникает не противоречие броня-снряд, а снаряд-снаряд (то есть не вещество-импульс, импульс-импульс). Не удар-защита, но удар-встречный удар. Собственно, в тот момент, когда комплексы активной защиты станут поражать любой снаряд в течение всего времени боя, танковая пушка станет дорогим антиквариатом. Можно поставить орудие калибром 150 мм в необитаемую башню, но если снаряды все равно будут сбиваться на подлете к танкам противника, то зачем такое оружие?[ Дополнительная проблема, которую актуализирует увеличение калибра башенного орудия - снижение автономности танка. Проще говоря, количество снарядов, которое можно уместить в танке, понизится еще больше (в Т-90 боекомплект пушки - всего 42 снаряда), что может поставить под вопрос выполнение боевых задач.] Бороться с живой силой противника? Но для этого хватает и пулеметов, в крайнем случае - мелкокалиберных орудий. Подобные концепции уже воплощаются в современной БМПТ (боевая машина поддержки танков). Сейчас эти проекты развиваются медленно по финансовым соображениям (нет предвоенных ситуаций между странами, обладающими возможностями для создания таких систем). Но любой заметный конфликт, в котором стороны не будут довольствоваться устаревшими техническими решениями, и котором потребуется массовое производство - поставит вопрос о преимуществах "защищенных носителей противотанковых ракет" перед танками [Собственно, попытка заменить танки на гусеничные транспортёры, оснащенные ПТУРСами, предпринималась еще в 60-х (в СССР комплекс ИТ-1), но, но не удалась из-за сложностей подготовки экипажей (человеку тяжело управлять ракетой, летящей на такой скорости, с характерными периодами принятии решения порядка десятых долей секунды), большого веса аппаратуры и т.п. Однако сейчас и противотанковыми ракетами, и система активной защиты управляет электроника, и размеры этой электроники значительно уменьшились.].

В итоге для танка станет куда важнее не сама броня (вероятно, её толщина будет уменьшена), не калибр орудия, а запас противоракет и блоков активной защиты. Выйдет из употребления концепция танка, как "повозки для пушки". Поэтому танк может сравнительно быстроходным "контейнером для ракет" и носителем пулеметов. Просто снарядам попасть в этот "контейнер" будет практически невозможно. То есть защищенность будущего танка будет определяться противоречием между качеством отдельной противоракеты и количеством таких блоков - противоречием между мощностью противоракеты и автономностью (грузоподъемностью) танка [IV].

5.3. Тенденции в изменении противоречий и устойчивые технические решения

В подпункте 5.2 было показано, что несущие противоречия, и противоречия второго уровня - определяющие парадигму техники - трансформируются со временем, меняется их содержание.

Если в нескольких областях техники, наблюдается схожее изменение противоречий - то можно говорить о значимом изменении в техносфере. Именно эти изменения можно отождествить с "долговременными трэндами развития". Можно выделить две основные группы таких "трэндов".

Первая группа - тенденции развитии, характерные для всей техносферы. Они определяются способом снятия несущих противоречий и противоречий второго уровня.

В подпункте 1.6 было показано, что наиболее перспективны в трансформации техносферы те технологии, которые будут обеспечивать машины аналогом сознания. Произойдет не просто автоматизация производства, но рефлексия машинами процесса производства, обретения техносферой собственной causa finalis. Внедрение таких технологий потребует: установке средств обработки и хранения информации практически в каждом устройстве, связи с общей системой каждого устройства - эти тенденции можно наблюдать в технике уже сейчас, потому собственно прогнозом их называть не корректно. Однако автономизация техносферы может потребовать не просто отчуждения человека от производства, но и осуществления принципиально новых проектов развития, которые были бы воплощением causa finalis техносферы.

Вероятно, долговременные тренды развития техносферы, описанные Г.С. Альтшуллером, А.И. Половинкиным, Е.П. Балашовым так же можно представить в виде противоречий. Форма снятия этих противоречий - и будет определять тенденции развития той или иной отрасли.

Перечислим основные противоречия:

- количественный и качественный рост техносферы / уменьшение удельных затрат материалов и энергии [Уменьшение удельных затрат в свою очередь это дает новое противоречие: если есть габаритные ограничения, то технические изделия миниатюризируются (датчики, двигатели, процессоры персональных компьютеров и т.п.), а там где отсутствуют жесткие габаритные ограничения, технические изделия могут достигать циклопических размеров (например, доменные печи)];

- рост разнообразия потребительских функций / увеличение разнообразия сырья, количества технологических операций, необходимых для создания изделия, удовлетворяющего потребность;

- увеличение КПД разнообразных процессов / непрерывный рост генерации энергии, значительная доля которой идет на самообслуживание техники;

- все более узкая специализация отдельных деталей, механизмов, машин / укрупнение технологических комплексов, повышение их связности.

- улучшения контроля за состоянием технической системы, её автоматизация / уменьшение внимания человека по отношению к технической системе, утрата навыков по её созданию и управлению ею.

При проектировании каждого конкретного завода или фабрики, скобы или болта - инженерам приходится решать оптимизационные задачи, в которых бы снимались эти противоречия. Каждая из противоположностей - воплощается в отдельном направлении развития техники и, образно говоря, "разность потенциалов" непрерывно увеличивается. Эти векторы развития и можно воспринимать как долговременные тренды. Можно ли ими пользоваться? Как экстраполяционным прогнозом - несомненно. Но как именно в каждом конкретном случае инженеры решат противоречие - это отдельный сложный вопрос, и надо ориентироваться не на тенденцию, а на устоявшиеся конструкции, способы снятия противоречий.

Как же совмещать тенденцию с одной стороны и способ снятия противоречия с другой?

В качестве пример соотношения можно рассмотреть уменьшение удельных затрат материалов и энергии. В том случае, когда есть габаритные ограничения - это даст миниатюризацию технических изделий. Как трэнд развития - это постулат о непрерывно уменьшающихся линейных размерах технических устройств. И если в рамках прогноза не задается жесткое ограничение по стоимости будущих технических изделий, то можно "авансом" принять некоторое уменьшение массы мотора, снижение массы конденсатора и т.д., и т.п.

Но что происходит со снятием противоречия?

Если сравнить историю развития танков, современные тенденции танкостроения, с историей развития военных кораблей - то вполне очевидно, что корабли пережили трансформацию, связанную со сменой парадигмы, еще в середине века ХХ-го века. Вспомним: "дредноутная гонка" перед Первой мировой строилась вокруг увеличения калибра орудия и утолщения брони. Спор брони и снаряда был практически идентичен тому, что переживали и танки между двумя мировыми войнами. Но в тридцатые годы нащупали выход: это авианосцы. Непосредственным поражающий элемент содержал не снаряд, но бомба или торпеда - и масса заряда была больше, и поражение объекта куда точнее. Линкоры по результатам Второй мировой войны стали бесполезны: от бронирования, не защищающего от бомб, пришлось отказаться. И к 60-м годам уже четко оформилось новое противостояние - с одной стороны противокорабельные ракеты, с другой системы защиты корабля, состоящие из ракет и скорострельных пулеметов.

Прогресс в электронике позволил в начале тысячелетия "спустить" это противостояние с уровня технических комплексов водоизмещением в десятки тысяч тонн на уровень машин весом в 40-60 тонн. И конструкция танков все больше определяется не противоречием броня - снаряд, но ПТУРС - активная защита.

Разумеется, есть важнейшее дополнение: почти одновременно с противокорабельными ракетами появились ракеты класса "воздух-воздух", то есть если ориентироваться только по габаритам комплексов корабль-самолет-танк, то казалось бы, эта закономерность не соблюдается. Но системы защиты на самолете от ракетной атаки развиваются с большим опозданием по отношению к ракетам "воздух-воздух", и самолет по сравнению c линкором и танком всегда нес на себе ничтожную броню. То есть аналогичные по системам наведения и общей конструкции, ракеты "воздух-воздух" работают в более "легких" условиях. Не говоря уже о том, что характерное время срабатывания активной защиты танка определяется тем, что выстрелить в танк могут из гранатомета и с 50-ти метров. А ракете "воздух-воздух" или же ракете ПВО надо пролететь несколько сотен метров или даже километров

Если продолжать эту тенденцию - то самонаводящиеся ракеты должны еще уменьшиться в своей массе и стать на вооружение уже пехоты, изменив парадигму стрелкового вооружения. Можно говорить о том, что совершенствование техники "миниатюризирует" носители актуальных противоречий.

Но каждый этап в миниатюризации требовал и требует качественного перевооружения станочного парка на заводах, требует освоения принципиально новых технологий, открытий в физике, химии, созданию новых материалов. Фактически, за каждым этапом миниатюризации стоит революция в своей отрасли техники, в отдельных научных дисциплинах

Коллиматорный прицел ставился вначале на самолеты. Потом начал применяться в стрелковом вооружении. Инфракрасный прицел ставился на танки еще во Вторую мировую, но на автоматах появился спустя 30 лет - что потребовало качественно нового развития электроники. Паровозы как вид транспорта первыми актуализировали проблему экономичности в потреблении топлива. Автомобили прошли через подобное противоречие куда как позже - но бум автомобилизации потребовал создания конвейера.

Таким образом, если при анализе перспективных научных исследований, обнаружены предпосылки к качественному скачку технологий, обеспечивающему миниатюризацию очередных технических изделий - можно прогнозировать изменение парадигмы в одной из отраслей техники. Если таких предпосылок нет, то "авансом", в рамках можно рассуждать только о результатах работы рационализаторов - о нескольких выигранных процентах массы, долях процента в повышении КПД, незначительном увеличении точности и т.п. Более смелые ожидание придется переносить в куда более отдаленное будущее.

Вторая группа: тенденции развития, характерные для отдельных отраслей промышленности, для отдельных технических изделий. Они связаны с постепенным устранением актуальных противоречий, и, как правило, постоянно являются предметом дискуссии. Для того же стрелкового вооружения потребность в оснащении пехотинца некоей вариацией ручного пулемета была осознанна за десятилетия до появления штурмовой винтовки. Количество этих противоречий чрезвычайно велико, они зачастую специфичны, и некоторые из них будут рассмотрены в подпункте 5.5.

Наряду с изменением техники существует и консервация удачных инженерных решений, эффективных технологий. Потому одновременно с проблемой разработки нового оборудования - в инженерном деле присутствует проблема возможно долгого использования уже созданных технологий или возобновления старых технологических циклов. Разумеется, львиная доля конкретных технологических задач связана не с технологическим, а с экономическим фактором - когда на реконструкцию не хватает средств и приходится эксплуатировать морально устаревшее оборудование. Но есть доля технологических задач, связанных с повторением старых противоречий на качественно новом уровне.

Разумеется, довольно много информации можно извлечь даже из "статичной картины", из среза развития технологий. В частности, можно будет легко обнаружить лакуны в технологическом развитии - "пропущенные технологии", которые сейчас вполне возможны, но не создаются из-за инерции в мышлении инженеров.

Однако, существует и более простой способ выявления "пропущенных технологий", основанный на теории подобия.

Примером относительной стабильности даже при настоящем хаосе входных данных могут быть так называемые "числа подобия" в тепломассообмене. Процесс остывания любой металлической болванки зависит от десятков факторов - площади поверхности, свойств материала, разницы в температуре поверхности и воздуха, скорости движения воздуха и т.п. Каждый из них надо учесть, при том, что на практике подобный анализ невозможен. Однако были установлены устойчивые зависимости между, например, характерным размером заготовки, коэффициентом теплопроводности материала и коэффициентом теплоотдачи - эти зависимости и получили название "чисел подобия" (Это так называемые "число Рейнольдса", "число Нуссельта", "число Галилея" и т.п.). И процессы теплоотдачи описываются уравнениями, состоящими из этих чисел подобия.

Таким образом, необходимо искать повторяющиеся образы, мотивы в развитии техники, а с другой - указывать на основании каких противоречий возникла та или иная конструкция.

В военной технике примером "числа подобия" можно взять образ боевой колесницы. Если отбросить художественные эпитеты, то это подвижная площадка, которая становится основной ударной силой на поле боя. Самоочевидное противоречие, определяющее существование колесницы - между поражающей способностью воина на этой площадке и его же уязвимостью. Но если задаться вопросом - зачем вообще эта колесница, если копья можно носить и в руках, прячась за ростовыми щитами? - формулируется другое противоречие: между мобильностью вооружения (возможностью его доставки в произвольную точку местности) и возможностью использования оружия (насколько его вообще можно и нужно использовать в том месте, куда его доставили). Это противоречие второго уровня, на которое распадается противоположность "поражающие способности". "Уязвимость" для подвижной огневой площадки определяется собственным противоречием: между маневренностью в уклонении и пассивной защитой (весом бронирования, который сковывает движения).

Схема 11. Схема противоречий открытой подвижной огневой площадки

Однако, после того, как еще в древности удалось оснастить всадника фактически таким же набором вооружений, что и воина на колеснице - подвижная площадка приобрела размеры седла. Колесница изменила своё значение в боевых действиях.

Кавалерия, разумеется, не могла таранить боевые порядки пехоты, как это делали колесницы. Появились тяжелые колесницы: на 3-4 человека, один непременно держал щит, то есть колесницу пытались превратить в защищенную подвижную огневую площадку. Но после Новоассирийского царства (и демонстрации всех преимуществ скифской кавалерии) - роль колесницы практически везде начала снижаться. Усовершенствования её не прекращались: начали лить цельнобронзовые колеса, ставить на оси серпы, чтобы поражать пехоту. Однако из-за всех усовершенствований колесница все больше теряла мобильность, оставляя поле боя кавалерии. И это понятно: самый тяжело бронированный всадник куда маневреннее самой легкой колесницы. В упряжке колесницы достаточно убить одну лошадь, чтобы остановить остальных - за бронирование экипажа приходилось платить уязвимостью "двигателя". Наконец, лошадь и седло заведомо дешевле колесницы. Разнообразные варианты взаимодействия колесниц и кавалерии на поле боя - организационно оказались слишком сложными.

Рим и Парфянское царство - ведущие военные державы поздней античности, уже не использовали на поле боя колесниц в значимых объемах. В Индии и Китае этот род войск сохранился до XII-XIV вв. н.э., однако выполнял преимущественно транспортные функции, кроме того, колесница находилась непосредственно в рядах обороняющейся пехоты. То есть такие колесницы уже можно уподобить скорее полевым укреплениям, чем атакующей силе. А эту роль могли выполнять и крестьянские возы.

Казалось бы, всё для колесницы и закончилось [V].

Но уже в ХХ-м веке, в Гражданскую войну, на краткий исторический миг колесница воскресает в обличии тачанки. Это та же самая площадка, только на ней располагался не лучник или копьеносец, а пулеметчик. (Лошадь по своим физически характеристикам не могла нести всадника вместе с пулеметом и запасом патронов - вооружить пулеметами конницу было невозможно). Поскольку противопулевой защиты на экипажах тачанок не было, противоречие "маневренность в уклонении - защита (бронирование)" сменилось противоречием "маневренность в уклонении - численность".

Но как только на поле боя появляются в достаточно количестве броневики, как только пехота массово получает ручные пулеметы и огонь становится слишком плотным - тачанки исчезают. Но мобильность броневиков оказалась куда ниже. Прямое противостояние тачанки и броневика - было невозможным, но за тачанкой сохранился свой участок, своя "экологическая ниша" в боевых действиях. Можно говорить о разделении подвижных огневых площадок на открытые и защищенные.

В результате, после моторизации - возник мотоцикл с коляской, на которой устанавливается пулемет - по сути та же тачанка, та же колесница. Такие мотоциклы в условиях Второй Мировой выполняли разведывательные и охранные функции.

Да и сейчас, когда вокруг столько мощных двигателей и отличных броневых сплавов, "колесница" переживает очередное рождение. Во всех локальных войнах, где бедность воюющих сторон не позволяет массово строить танки и броневики - по полям сражений разъезжают пикапы с пулеметами. Их, конечно, можно воспринимать, как стандартную импровизацию от недостатка оборудования, временный выход из ситуации. Однако колесница получила новое имя нарицательное - "багги" - и поставляется армиям США, Англии, Израиля. Ведь даже самая легкая броня страшно понижает проходимость и маневренность транспорта - по барханам и буеракам уже не поскачешь. Чтобы гоняться за противником, который вообще не отягощает себя бронёй, необходимы те же самые открытые и маневренные площадки, на которых удобно будет работать пулеметчикам (Типичная статья на эту тему: "Легче не бывает. Боевые багги идут на смену броневикам в зонах конфликтов" http://www.lenta.ru/articles/2008/05/20/baggy/). И уж конечно в частных армиях, которые быстро прогрессируют в последнее десятилетие, эти "багги" получат самое широкое распространение - т.к. любой броневик на порядок дороже автомобиля с пулеметом.

Но что любопытно в истории возникновения тачанки: это её сравнительно позднее появление. В теории её можно было бы выдумать и использовать немедленно после создания пулемёта "Максим". То есть чуть ли не с 1887-1889 гг. Англо-бурская, балканские войны, многочисленные конфликты в колониях - шли с использованием пулеметов, но маневренность этого оружия ограничивалась скоростью бега пехотинца, обозной телеги или повозки артиллерийского типа. Собственно изобретение и начало массового использования тачанки - было едва ли не стихийным. При том, что её несомненную пользу признали все воюющие стороны, и быстро обзавелись соответствующими подразделениями.

Но что же делали инженеры? Многочисленные военные специалисты? Они проектировали танки и бронепоезда - то есть защищенные подвижные площадки. Но необходимая разновидность военной техники фактически не развивалась десятилетиями.

Что же можно сказать о будущем подвижной огневой площадки (открытой)?

Естественно, что её применение самым серьезным образом сдерживается двумя факторами:

Во-первых, невозможностью бороться с защищенными огневыми площадками - броневиками, танками и т.п. Разумеется, как только был создан гранатомет, теоретически такие шансы возникли, и в расчете них даже формируются военные подразделения, например, в Иране [VI] Но потенциальные потери в таких подразделениях сразу можно оценить как чрезвычайно высокие.

Во-вторых, появлением фактически роботизированных подвижных площадок - уже сейчас присутствует широкое использование (тысячи единиц) роботов в боевых действиях. Уязвимость робота и уязвимость человека могут быть сопоставимы, но (даже если опустить все моральные вопросы) роботов можно производить на конвейере и программировать практически мгновенно. Человек заведомо более уязвим в "долгосрочной перспективе". Сейчас эти роботизированные комплексы достаточно дороги, и, самое главное, пока они отличаются сравнительно низкой скоростью, однако действующие прототипы совершенствуются высокими темпами.

Если учесть все противоположности, которые составляют противоречия первого уровня, получим: сравнительно дешевый комплекс, универсальный (пулемет плюс гранатомет), который можно будет устанавливать либо на специализированные носители, либо на обычные легковые автомашины путем их незначительной переделки в самых обычных авторемонтных мастерских. Управлять этим комплексом будет человеком, но в полуавтономном режиме комплекс должен удерживать занимаемые позиции или же атаковать технику и живую силу противника.

Вполне естественно ожидать появления на полях будущих сражений одновременно открытых и защищенных подвижных огневых площадок - высокая уязвимость очередного поколения "колесниц" будет компенсироваться их дешевизной и численностью.

Сноски постраничные - даны в самом тексте в квадратных скобках

Сноски концевые:

[I]Типичное исследование развития изобретения с помощью указанных методов: "ИДЕАЛИЗАЦИЯ ТЕХНИЧЕСКИХ СИСТЕМ Исследование и разработка пространственно-временной модели эволюции технических систем (модель "бегущей волны идеализации") на примере развития ТС "Тепловая труба"" (сентябрь 1983 - июнь 1984) авторы: к.т.н., доцент, зав. каф. ТСП Красноярского инженерно-строительного института САЛАМАТОВ Ю. П. ysal@siberianet.ru ассистент каф. ТСП КОНДРАКОВ И. М. Красноярск - 1984 No Ю.П.Саламатов, Красноярск, 2000

[II]Было бы ошибкой представлять уже нынешнюю ситуацию противостояния танка и ПТУРСа в том виде, что бронированные неповоротливые "мастодонты" сотнями гибнут под ударами кумулятивных зарядов. Если взять статистику потерь танков в Грозном [Белогруд В. Грозный. Танки. Как это было. "Мир оружия" /Weapon's world" 03 (06) март 2005] и в войне 2006-го ("Второй Ливанской" или же "Июльской") [Грановский О. "Потери бронетехники во Второй Ливанской войне" http://www.waronline.org/IDF/Articles/history/2nd-lebanon-war/acv-losses/], то видно, что танки выдерживали множественные попадания из гранатометов, и даже будучи подбитыми - сравнительно быстро ремонтировались. Один экипаж мог сменить несколько подбитых танков, а восстанавливаемый танк переходил от экипажа к экипажу.

Однако в Чечне, Ливане, Ираке, Афганистане - заведомо более сильная, и технологически оснащенная сторона пользовалась всеми преимуществами контроля воздушного пространства, и, кроме того, ею преимущественно велись наступательные действия, поврежденные танки эвакуировались. Разве что при штурме Грозного можно говорить о приблизительно паритете в технической оснащенности сторон - использовалось вооружение 70-80х гг. В 2006-м движение "Хэзболла" не располагало тяжелой техникой - боевые действия велись с использованием ракетного вооружения, гранатометов или же минометов, и весь парадокс в том, что для оборонительных боёв против израильских танков и авиации этого оказалось достаточно.

[III]Предложения по усовершенствованию стрелкового вооружения - всегда были многочисленны и разнообразны. Причудливые механизмы и оригинальные технические решения - применяются уже десятилетиями.

Использование нескольких типов боеприпасов - достигают уже сейчас с помощью пуль различных модификаций (пуля из мягкого металла, и пуля со стальным сердечником, трассирующая, зажигательная и т.п.). Поэтому использование в одной штурмовой винтовке стволов двух калибров - качественно эту ситуацию не исправит.

Появление подствольного гранатомёта так же нельзя рассматривать как критерий новой парадигмы: винтовочные гранатомёты появились еще в Первую мировую войну, активно использовались во Вторую.

[IV]Разумеется, к идее отказа от концепции танка в виде "бронированной повозки для пушки" можно подобрать вполне обоснованные возражения.

Во-первых, даже снаряды калибром 12,5-30 мм. уже могут пробивать броню в 50-60 мм. И эти снаряды могут быть настолько многочисленны, что не хватит никаких блоков активной защиты.

Во-вторых, из пушки можно стрелять ракетой, а потому от такого ценного средства доставки (универсального, и дающего снаряду высокую скорость полета) не откажутся.

В-третьих, ракета помехоуязвима, т.к. содержит электронику, а подкалиберный снаряд никаким электромагнитным импульсом с пути не собьешь.

Но к этим доводам можно привести контраргументы.

Во-первых, использование большого количества видеокамер, "картинки" со спутника, систем, аналогичных системе "СОВА" и т.п. - позволит компьютеру в режиме реального времени создавать полноценную картину боя, и "видеть" боевые порядки противника. Следовательно, ракеты могут быть использованы для огня с закрытой позиции по противнику, так же находящемуся на закрытой позиции. То есть попадать под настильный огонь тех же 12,5-30 мм. снарядов танки будут минимальное время.

Во-вторых, носитель орудия, способного вести огонь 30-мм снарядами - сам является достаточно габаритной мишенью, и с ним ведется борьба.

Вероятно, здесь можно провести следующую аналогию: солдат в типичной экипировке ХХ-го века более уязвим для стрелы, чем его предшественник в XV-м веке, но лучников (и арбалетчиков) на поле боя сегодня никто в здравом уме не гонит. Потому что эффективность действия стрел по укрывшимся пехотинцам будет ничтожна, а самих лучников сравнительно быстро уничтожат.

Так и в соотношении пушки/ракеты - после достижения ракетой определенных качеств, вероятно, можно будет не выходить на дистанцию прямого выстрела, а вести уничтожение противника, используя складки местности, строения и т.п.

Косвенно перспективный отказ от тяжелой брони подтверждается и уже прошедшей эволюцией защиты танков. При "чистой" реализации противоречия броня-снаряд к концу 40-х гг. танки приобрели характерную "частично обтекаемую" форму, и не только экипаж, но и жизненно важные приборы были укрыты в защищенном объеме. Грань между "окружающей средой" и "защищенным объемом" была предельно четкой и проходила по броне. Но с появление кумулятивных снарядов, с увеличением количества приборов, стало невозможно укрыть под броней все технические системы танка. Если современный танк лишается тепловизоров, прицелов, инфракрасных прожекторов, антенн, тех же систем активной защиты, динамической защиты - то он уже не может полноценно вести бой. То есть поверхность брони уже не есть периметром защищенной зоны. Градиент перехода из открытого состояние в защищенное - распределен не только по толщине брони. "Обтекаемые" очертания танка остались в прошлом, хотя требования по компоновке, низкому профилю и т.п. еще сохранились.

В-третьих, если одна из сторон использует в бою средства, целиком уничтожающие всю электронику - то и сама резко снизит свой потенциал, во многом потеряет возможности вести активные действия. Средства же радиоэлектронной борьбы применяются каждой из сторон, и они формируют своё собственное несущее противоречие, непосредственно не связанное с танками.

Наконец, в качестве еще одного косвенного аргумента, можно привести в пример судьбу такой разновидности вооружений, как торпедные катера. Они возникли еще в XIX-м веке, пережили несколько трансформаций: переход на двигатель внутреннего сгорание, использование подводных крыльев, применением "умных" торпед и т.п. Однако, "появление корабельных ракет и широкое распространение электроники предопределило судьбу торпедных катеров. Прежде их действия имели шанс на успех, если им удавалось незаметно сблизиться с противником на дистанцию торпедного залпа. Но оснащение боевых кораблей радиолокационными станциями... практически исключило такую возможность" [Тарас А.Е. История торпедных катеров XIX-XX вв. М.: АСТ, 2005. - 416с., С.414]. В 70-80 гг. все морские державы отказались от постройки торпедных катеров - их сменили ракетные катера. Вполне очевидно, что ракета обладает большей степенью свободы, чем торпеда, привязанная, по сути, к водной поверхности. Аналогично (хотя аналогия и условна) преимущество ракеты над снарядом, который привязан к единственной траектории полета.

[V]Была, однако, специализация, которая осталась за колесницей на протяжении всей поздней Античности и Средневековья: перевозка средств поражения, которые не мог поднять всадник. Специальных баллист, которые исполняли роль полевой артиллерии. Это так называемые "карробаллисты", которые в бою метали тяжелые стрелы через голову мула, запряженного в оглобли машины [Пейн-Голлуэй Р. Книга арбалетов. История средневекового метательного оружия / Пер. с англ. Е.А. Каца. - - М:ЗАО Центрполиграф, 2005. -- 415 с., С.290-291].

[VI]Вот фотография с парада одной из таких частей - гранатометчики на мотоциклах. Чем взаимодействие гранатомётчика и мотоциклиста принципиально отличается от совместной работы лучников и колесничих II-го тысячелетия до нашей эры?

Оставить комментарий © Copyright Бескаравайный Станислав Сергеевич (beskarss@rambler.ru) Размещен: 25/02/2011, изменен: 25/02/2011. 85k. Статистика. Глава: Философия Философия Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Это - отрывок из главы монографии "Философия техники", которую я пишу в соавторстве с В.П. Капитоном. Монография на бумаге выйдет в ближайшие месяцы, сейчас идет "доводка". /Есть проблема со сносками и схемами. Сноски частично даны в самом тексте в квадратных скобках.

Бескаравайный Станислав Сергеевич : другие произведения.

Прогнозирование развития техники