Его надо водить туда на экскурсии. Только не мучить "духовностью".
Намётки креатора.
Первый по настоящему жаркий весенний день. Асфальт начал раскаляться, но в тени больших академических корпусов еще было прохладно.
Было слишком далеко, чтобы читать по губам. Доцент, Иван Александрович, стоял перед главным входом, среди потока студентов, и о чем-то спорил. При этом горячился, и руками помогал себе так энергично, что это смахивало на драку. Его оппонент тоже походил на странноватую ветряную мельницу. Оба при этом старались не подходить слишком уж близко друг к другу и одновременно, хотели пройти внутрь здания. Народ вокруг начал уже посмеиваться и тыкать пальцами.
Андрей передумал идти забирать из мастерской модель, и теперь проталкивался сквозь сплошной людской поток, всегда выливавшийся из дверей после второй ленты. Воздух был жаркий, душный и, казалось, пропитанный людским потом.
--
Ещё одна подсистема!? Девятый санкционированный заговор! Куда, ну куда их совать!? Или я не понимаю?
--
Думаешь, мне это надо!? - у спорщика был резкий, каркающий голос решительного человека, чьи команды слишком плохо исполняют.
--
А кому!
--
Зачем? - сам он был откровенно худ и на фоне грузного доцента выглядел мелковато. Только курчатовская бородка каштановых оттенков и подчеркнутая респектабельность в одежде, делали его чуть похожим на банкира.
--
Ты сам не знаешь?
--
Иван Александрович? - Андрей окликнул коллегу достаточно громко, чтобы его можно было услышать и в толпе. Еще он показал на свой портфель.
Спорщикам не хватало именно такого постороннего вмешательства, чтобы прекратить выяснять отношения на месте. Доцент торопливо взял у Андрея документы, и сделал вид, что больше его не видит. Впрочем, в таких ситуациях не благодарят.
Вечером все равно надо было встречаться на аукционе.
Аукционист теперь выступал с небольшой кафедры и обзавелся хорошим плоским экраном на шарнире. Участникам можно было показать фотографии и схемы. Еще появился пропускной режим. Не бог весть какой, но чужие, как он сам год назад, пусть и по рекомендации, пусть и с поручительством - не могли появиться в теплой компании. Особенно когда поднимались цены и продавали совсем уж завиральные идеи. Андрей предполагал, что уже пару месяцев комнату проверяют на предмет разных подслушек.
Странник видел в этом внешние приметы увядания. Если выдумщики решили, что их могут неправильно понять, значит тайна не может сохраниться сама по себе. В ней не стало той завораживающей силы, которая любого постороннего делает если не союзником, то уж точно не врагом.
Само увядание он наблюдал в живую. Нет - на взгляд любого бюрократа все было просто чудесно. Заказы шли табуном, появились гости из министерства. Наладилось даже то, чего до того в жизни не было - дисциплина. Люди прекратили опаздывать на распродажи. Но появилась внутренняя гнильца. Раньше компания, что собиралась торговать идейками - ощущала себя бандой. Они уничтожали историю, выворачивали наизнанку имена, меняли облик вещей. Они покушались на прошлое и будущее. Это могло быть страшно неприятно самому Андрею, но как же здорово было выдумывать очередной бред в этой компании! Теперь шел обычный распил бабок. Архив прошлых выдумок стал значить больше, чем полет фантазии. Начали появляться правила хорошего тона. Хоть пока не всплыли бланки заседаний и строгая отчетность, Андрей не знал, в чем тут дело, еще не разобрался. Только будущее он видел уже сейчас.
Страннику казалось, что пройдет еще года полтора - и они превратятся в обычный клуб технологов чего-то там. То ли душ, то ли рейтингов, то ли энциклопедий. Не суть важно. Тогда он соберет команду, пятерых, семерых человек. С ним, наверняка уйдет Ксения. Не останется здесь Трубочист-Годин, смажет лыжи Мишка Котенко. Будут ходить новые люди, вроде Довлатовой. Образуется маленький отдельный клуб. Больше для удовольствия, чем для денег.
Но пока бывали удачные сходки, на которых бред не казался вынутым из старых заготовок. Как сегодня.
--
Гм! - аукционист постучал молоточком, - У нас есть гость. От северо-востока. Разрешение получено, и он сегодня много покупает.
Андрей как-то и не удивился, рассмотрев за партой давешнего спорщика.
--
Первый лот. Картина "Смерть симулякра". Выполнено на компьютере. Не абстракция - смысл понять можно, но только с третьего раза. Кто понял сразу, может платить вдвойне.
Молоток описал в воздухе сложную петлю и первый раз ударился о вишневую подставку.
Продавали много, а покупали охотно. Странник выставил расчет количества документов, необходимых для сожжения земного шара - получалось, что бюрократия сможет спалить планету лет через шестьдесят. Товар ушел за сотню какому-то остряку-корреспонденту.
Жалко, что не было Ксении, ей не здоровилось.
Но прежде чему успели как следует разогнаться - стало не интересно. Прибывший человек "состригал" торги. Взвинтил цену на статуи со слабыми разрядами тока во всяких интересных местах. С руками оторвал свежую разновидность музыкального паркета. Выхватил несколько переделок старых литературных сюжетов. С первых секунд выставления лота он либо поднимал ладонь, и это значило, что возьмет товар в любом случае, либо начинал нетерпеливо ждать следующего.
Конкуренты решили не портить ему игру. Кроме одного, что первые четыре раза взвинчивал цену. Товарищ из министерства. Гость, недовольно дернув щекой и, по калмыцки сощурив глаза, подозвал Картопленко. Тот всё понял, подбежал к озабоченному престижем чиновнику и что-то тревожно проговорил на ухо. Обладатель курчатовской бородки мгновенно забыл о проблеме.
Этот человек подбирал коллекцию не для себя. Слишком много вещей северный гость купил торопливо, без торга. Но и слепую оптовую закупку, попытку взять всё подряд, это не напоминало - он слишком хорошо разбирался в предмете. Если бы гостям давали списки предметов до торгов, все было бы просто. Но таких списков никому не показывали, просто потому, что не вели. Все утрясалось в последний момент, и аукционист вел дело по черканному-перечерканному листику, а то и просто по памяти. Значит, гость обслуживает проект. Кто-то там затеял большую комбинацию, может быть, новую зону. Не ждал, пока вырастит на трупах или на традициях, а старался породить сам. Это ведь потребует у них стольких средств, стольких людей.
Странник был удивлен - там не хватает всех зон, что уже есть? Одних театральных и спортивных сколько будет. Хотя, если пораскинуть мозгами, на такой большой город...
Было интересней отгадывать, что за проект. Ему казалось, что вот вот, и он угадает, почувствует.
Но чем больше Андрей смотрел на этого человека, тем яснее понимал: провинциалу нечем заинтересовать столичную птицу. Гость слишком поглощен очередной идеей, чтобы с ним можно было нормально поговорить. Не получится у него вот так запросто подойти, перекинуться парой фраз и войти в доверие. Вдохновение пробить его суетливость. Тут нужно что-то другое.
За ним надо ехать. И нормальный разговор вести уже там, по месту, имея на руках другие козыри.
Не дождавшись конца мероприятия, Андрей стал продвигаться к выходу, как бы случайно пройдя мимо гостя и на секунду заслонив ему трибуну. Уже за дверью, в курилке, что стихийно образовалась в соседней комнатке, узнал фамилию гостя. Диафрагмов Вадим Семенович.
На щелчок входной двери Ксения не отозвалась. В телевизоре беззвучно шевелила челюстью говорящая голова, на серванте тикали часы. Он еще спала. Укуталась махровой простыней и прикорнула на диване. Градусник, что лежал на тумбочке и уже утратил тепло её тела - показывал 37. Лицо свежее, и румянец почти прошел. Значит, простуда или нервы. Это был повод успокоиться и снять с души проблему.
Он стал тихо собираться. Много вещей не понадобится. В стиле старой экипировки, даже рюкзак можно вытащить. Еще не слежался, не превратился в пыльную грязную тряпку, от которой хочется избавиться.
--
Ты куда? - Ксения открыла глаза.
--
Тс... - он приложил палец к губам, - В лучший город земли. Денька на три. Выезжаю завтра.
--
Ты... Ты чего? - она полностью еще не проснулась.
--
Щас! - Андрей отложил рюкзак, схватил с тумбочки чашку, - Дельце есть. Чайник поставлю.
Вернулся с кухни и снова за сборы.
--
Надо. Лучше это не откладывать - мало ли как закрутится. Или остаться? - он посмотрел на Ксению, - Ты как?
--
Да ничего, - она пожала плечами и чуть наклонила голову, будто пытаясь лучше услышать стук своего сердца, - Езжай. Мои всё равно послезавтра будут.
--
Мг... Черт, куда я тот блокнот сунул. Ну, синий такой, пухлый. Нет, не надо, сейчас сам вспомню.
Разворошив полгостиной и наскоро собравшись, Андрей потащил Ксению на кухню. К закипевшему чайнику, малиновому варенью и небольшому разговору. На плохо застегнутый рюкзак и не оглянулся. Всё равно что-то он наверняка забыл и вспомнит только ближе к утру.
Ночью спать не пришлось. Андрей распаковал купленных по давнему случаю "клопов" и, натурально, в полчетвертого утра, приспособил одного из них на оконную раму доцента. Поначалу ничего кроме храпа не услышал, но поставил на запись. Сутки затея проработает и то хорошо. Неблагодарность? Отчасти. Но странник становился на крыло, и очень мало вещей могли остановить его. Потом домой, думать, чего еще с собой прихватить. А с самого утра - на вокзал, за билетами.
К полудню надо было выезжать. Андрей заскочил на Вишневского, снял информацию с "клопа". Ничего сверхособенного там не было, только подтверждение фамилии гостя и приблизительная дата его обратного отправления. Еще скачок в академию - договориться об отсутствии на два дня, потом выходные и Андрей надеялся успеть к понедельнику.
Уже в поезде он понял, что начал отвыкать от плацкартных вагонов.
Вокзальная толпа, что идет в разные стороны и никого не видит, всегда самым странным образом сочетается с росписями и лепниной на потолке. Кажется, что искусство изменилось за время поездки так сильно, что старые образцы уже никого не волнуют.
Надо было искать концы столь обильных закупок. Странник в пути тем и занимался, что прикидывал первые действия. С них и начал.
Ближе к вечеру он уже знал, где находится это новое место. Разобрался, какие организации его строят. Понял, каким боком здесь отметились академические круги - в этом они не отличались от alma mater. Но совершенно не представлял, что будет лежать в основе нового места. Ради чего все затевается.
Новым городом, или скорее, районом, была целая система подвалов, схронов, подземных переходов и убежищ. Когда-то там был промышленная зона - стояли полтора десятка небольших заводов и производили они всяческий ширпотреб. От карбюраторов до ситцевых платочков. Потом прошла смута и промышленность в этих местах загнулась. Но денег у города было много, и теперь район переделывали под хорошее жилье - семиэтажные башни со свободной внутренней планировкой и большими дворами. Переходный образ от центральных дворянских особняков к окраинным панельным двадцатиэтажкам. Но снос цехов и разбивка газонов - шли наверху. Ниже нулевой отметки промзону не засыпали. Даже гаражей подземных не устраивали, хотя в других местах под эти нужды часто приспосабливали старые бомбоубежища.
Лучше один раз увидеть, и Андрей прошел на стройку. Забор вокруг был дырявым, и внутри к нему особенно не приставали. Гостарбайтеры восточных наружностей плевать хотели на случайного человека. Охранники стояли только на воротах, смотрели за потоком грузов. Всё равно этот клубок арматуры, только залитого бетона, опалубок и свежих кирпичных стен - невозможно было охранять. Район обещал стать таким, как и рекламировали его на больших плакатах, расклеенных по периметру.
Подземелье удивило странника. Побродив по подвалам, протиснувшись сквозь пару заграждений, он спустился по сваренной из арматурных прутьев лесенке-времянке, и попал в узкий коридор. Стены и пол - оббиты серым войлоком. По всей длине поручни, как больницах для слабых пациентов, но не металлические, а деревянные. Дальше - больше. Андрей угодил в какой-то лабиринт из комнаток и коротких переходов, пока лишь наполовину отделанных. Поручни уже были везде - и теперь стали на манер автобусных. На них были глубоко вдавленные клейма: стрелки-указатели. В некоторых местах пол укрывал не войлок, а хитро подбитый линолеум - казалось, что вдоль коридора провели здоровенным гребешком.
Андрей обошел стороной бригаду рабочих, что неторопливо монтировала систему напольного отопления - им было не до него. Они в очередной раз запутались в сплетении трубок и трубочек, по которым должна была идти горячая вода. Но что-то маловато вокруг имелось рабочих, казалось, что стройку остановили в двух шагах от завершения.
Лестниц почти не было - от уровня к уровню тянулись недавно устроенные пандусы, будто здесь собирались организовывать гонки на инвалидных колясках. Маленьких подъемов на две-три ступеньки, каких полно в любом старом, много раз перестраиваемом доме - и тех не было. Вдобавок не было углов на стыке пола и стен - везде шел плавный переход-закругление.
Ни одного стационарного светильника - только временная проводка на потолке и редкие, небрежно подвешенные лампы дневного света. Нет ни одной надписи, нарисованного лозунга или светового указателя, а провода, что для них нужны, во всех новостройках обычно торчат из необлицованных стен. Кое-где стояла мебель, еще завернутая в пленку. У столов и табуретов не было ни одного острого угла. Кого сюда заселят? Слепых? Получится город-подземелье?
Тут Андрей увидел в одном из косяков фотоэлементы и тут только заметил, что все двери здесь либо автоматические, раздвижные, либо на ладонь не достают до пола и от сквозняка у них густая бахрома.
Где-то за поворотом послышалась ругань. Потом команды.
--
Восьмой - налево. Ты - здесь. Ты - проверь комнату.
Это могла быть только охрана. Не местная, но какая-то посторонняя. Инспекция, осмотр. Потому-то и рабочих было мало, всех лишних убрали. Андрей заметался, пытаясь уйти. Голоса слышались со всех сторон, подземелья здешнего странник не знал, и понял, что лучше спрятаться. Залез под какой-то стол, сдвинул на себя рулон грязновато-коричневой обивки.
Территорию особо не проверяли, в щели не заглядывали. Охраняемое лицо прошло неспешным шагом, с любопытством вертя головой. Богатый человек, о внешности которого заботятся дорогие специалисты. Андрея удивило странное сочетание жесткости, решительности - и почти детской наивности. Вокруг суетился то ли архитектор, то ли оформитель - держал в руках ноутбук и старался показать на нем самое интересное.
Странник ничего особенно в их разговоре не услышал - слишком быстро прошли. Но его вдруг удивила полная абсурдность ситуации. По случайному подозрению он сорвался с места, проехал сотни километров, забрался в подвал, забился под стол - и еще надеялся подслушать интересные детали нового проекта.
Когда охрана свернулась и ушла, Андрей выбрался из-под рулона, и решил пока искать здесь место, где можно разжиться нормальной документацией об этом подземелье. А ближе к ночи идти по адресу к Диафрагмову - сейчас уже есть что сказать.
Но удача улыбнулась страннику раньше. Через два поворота он увидел двоих. Одним мог быть только давешний гость, а другой - явно его коллега. Диафрагмов кипятился, топорщил свою бородку, и, казалось, совершенно не производил впечатления на своего вялого оппонента. Когда же Андрей захотел подойти ближе, широкий белый порог, что ни на миллиметр не выступал из пола, вдруг прочирикал натуральным воробьиным чириканьем. Громко.
К страннику обернулись.
--
Но ведь её не могли смонтировать так быстро! - Андрей удивился, - Ту систему говорящего паркета, что вы купили двое суток назад!
Гость узнал его.
Два часа спустя они могли говорить снова. Андрея за это время проверили на предмет бомбы /диктофона /украденных вещей, а заодно и пробили отпечатки пальцев по картотеке. Новым место разговора стал закуток, обитый, для разнообразия что ли, пористыми резиновыми плитами. Из верхнего угла светила одинокая неоновая лампа, скрученная в причудливый кукиш.
За дверью, которой здесь была бахрома из прозрачных широких пластиковых лент, стояли два охранника. Один из них был слепым.
--
И что тебе понадобилось в пять лет назад в Зеленокумске? Ту библиотеку потом долго на предмет краж перетряхивали, пока вора не нашли, отовсюду пальчики поснимали, - они с Вадимом Семеновичем сидели на полу по разные стороны надувного стола, и странник, который теперь сам стал гостем, смотрел, как хозяин положения перебирает листы распечатки.
--
Одно изделие техно-арта. Долго рассказывать, и его я давно добыл, - хорошая у них база, подумалось страннику. Как бы не угробили визитера незваного в этой же комнатке.
--
А сюда зачем пришел? - скорее читал текст, чем говорил с Андреем.
--
Посмотреть, вопросы задать. Может, на работу устроиться.
Диафрагмов удивился.
--
Нет, я зрячим хочу остаться, - странник поднял ладони, - Мое дело сочинять кунштюки.
--
А получше у тебя резюме не будет? - он отодвинул листы.
--
В рюкзаке был диск с частью моего архива - там образцы моих выдумок.
--
Уже видел, - кивнул Диафрагмов, - Только причем здесь слепота? Или ты решил, что мы сюда незрячих загонять будем?
Теперь удивился Андрей. Но решил, что слишком явные расспросы сейчас не к добру. Они помолчали некоторое время.
--
Ты когда-нибудь захаживал в Татищево? Это поблизости, - задал вопрос Диафрагмов.
Андрей кивнул. Ну, начинается - страннику сейчас было очень неуютно, и поездка выглядела не просто авантюрой, но полным самоубийством. Сейчас начнут жилы тянуть.
--
Туда ведь не по приказу загоняют, люди сами идут, - продолжил хозяин, - Хотя головой рискуют. Уж сколько лет там ручки на входных дверях не остывают, всё их тепло людское греет. Добровольность, вот ключ.
--
?
--
Ну подумай, напряги мозг.
--
Здесь нет ламп. Приключение в темноте? - не поверил Андрей.
--
Правильно, - кивнул Диафрагмов, - Люди так хотят попасть в другой мир, увидеть новые страны и города, мечтают просто. А они уже все видели, им все показал телевизор. Ну, приезжают они в Тайланд, живут в таком же гостиничном номере, что и здесь. Уплетают те же чизбургеры или вареники быстрого питания, только со сверчками. Смотрят на слонов, катаются... Малярийные комары их достают. Приезжают туристы домой и снова начинают искать экзотику. Дальше и дороже...
Видно было, что на эту тему он может говорить долго.
--
Потом, - додумался Андрей до самого важного, - если они попадают в действительно другое место, им ничего не нравится. Они ведь привыкли к уюту, ко всему готовому. Как ощутят шкурой неприятности, так оглобли домой заворачивают. Не все хотят быть экстремалами.
--
Именно. Нужно взять всего лишь собственные чувства и заново посмотреть на привычные вещи. Только знаешь, - вдруг сменил тон Диафрагмов и калмыцкий прищур вернулся на его лицо, - Расскажи мне сам побольше здешних подробностей, покажи, каков ты в деле. Если чего не знаешь, так придумай, домысли. А то что-то много я тебе сообщаю.
Странник задумался.
--
Первая проблема - избавить человека от страха падения, - нерешительно начал он, Точнее от страха потерять ощущение мира вокруг себя. Если он не будет знать, что вокруг, то тьма будет для него страшной, начнется паника. Потому все вокруг мягкое, не острое. Палок, чтоб дорогу щупать, здесь вообще не должно быть. Потому все эти свистелки и кряхтелки, словом, звуковая сигнализация. Я не удивлюсь, если вы еще по другим чувствам подспорье давать будете. Запах там, осязание. Потому рубчатый пол в некоторых местах и напольное отопление.
Хозяин согласно прикрыл глаза.
--
Тут всё равно будут натуральные слепые. Уверен. Они же здесь местные, даже больше - хозяева положения. Их в обслуживающий персонал набирать станут, - Андрей облизал пересохшие губы.
Одобрительное выражение лица.
--
Из постоянных жителей тут может часть женщин обнаружиться. Из тех, которые на лицо не вышли. Здесь хорошие духи и соблазнительный шепот на ухо будут значить много больше.
--
Хм. Кстати с духами - мы еще очень слабо работали. Практически не начинали, - явно заметил себе на будущее Диафрагмов.
--
Скульпторы, может музыканты. Те, кому зрение не особенно нужно, а вот другие чувства - очень даже развивать надо.
--
Вообще все, кому надо чуточку мрачного вдохновения, - поправил собеседник. Андрей торопливо кивнул.
--
Еще придут сатанисты, любители медитаций, йоги всякие. Потребителям всего восточного - сам бог велел, у них такую фигню уже давно практикуют. Монахов, что ли, на время замуровывают. С дьяволопоклонниками сложнее будет. Ритуалы тяжело проводить на ощупь, там ведь знаки надо рисовать. Ритуал вообще должен быть зримой церемонией.
Собеседник Андрея как-то высокомерно усмехнулся и странник понял, а вернее почувствовал, что многого не слышал о сатанистах. В голове стали возникать образы черных пустот которые никогда и не должны осветиться. И еще грязевых полов, покрытие которых - сгнившие остатки всех прошлых жертв. По ним надо ступать босиком. Всплыла идея причащения, связанного с потерей ориентации. Ведь если люди хотят прийти именно в страшную темноту, то наполнить её ужасом проще простого. А потом возник образ ультрафиолетового пламени - невидимого человеку, но жестокого, опаляющего. Многое пришло страннику на ум, и он потерял нить собственных рассуждений.
--
Чего не понимаю - так это местных занятий. Будут игры, правила вам наверняка долго пришлось выдумывать. Светские рауты и посиделки, их тоже допускаю, тусовка нервишки захочет пощекотать. Наверняка еще здесь заведется бордель. Но остальное? Как люди будут заниматься делами? Зачем столы?
--
Тут офисы даже сделаны.
--
Не понимаю.
--
С играми ты, в общем, правильно угадал. Я еще подскажу - геймеры.
Андрей тревожно укусил нижнюю губу.
--
Геймеры, геймеры. Игры, джойстики... Дисплеи! - выпалил он, - Они единственные будут светиться.
--
Виртуальная реальность, которая больше обычной темноты. Шлемы и очки -загораются только от прикосновения лица, а как отнимешь - гаснут. Можно жить в игре, а когда надо поесть или выспаться, то другие виды не отвлекают тебя. Многие захотят выложить за это деньги. Дальше думай, - Диафрагмов полез в карман, вытащил сигареты.
--
В офисах будут заседать яппи, для них вообще полный кайф - перед глазами только биржевые индексы и ничего не отвлекает, даже во сне, - выдал Андрей.
--
Ещё, - металлический щелчок зажигалки.
--
Начет еды - это тюбики для космонавтов. Не чашки, их опрокинуть легко, а только чайники с колокольчиками.
--
Не совсем то, проблему изящней решили, - сигарета оказалась последней и вместо пепельницы сгодилась опустевшая пачка.
--
Тут должна быть система общения голосом. Чтоб нужного человека долго не искать, а вызвать или просто поговорить. Это на манер телефонов наголовных должно быть устроено. Легко. А чтобы с номерами не мучаться - барышня на проводе.
--
Хороша задумка, но тут не для всех такая лафа предусмотрена. Давай к чему посущественней, а то на мелочи сбились.
Мозги странника взяли хороший разгон, но вот хуже было с новыми идеями. Статуи? Нет. Прятки? Это мелко. Но неужели там будет только одна проблема? Какая еще? Ведь не бывает всё хорошо...
--
Коррупция, - он сразу понял, что угадал, надо было только правильно развить мысль, - Каждому захочется увидеть остальных. Хоть одним глазком. Ощутить свою власть...
--
И? - Диафрагмов в эту секунду очень походил на собственную статую, вырубленную из дуба, такими жесткими стали черты его лица.
--
Сначала просто из осторожности. Не упасть, быстрей дойти до места. Потом, чтобы посмеяться, покуражиться над другими. А всё может кончиться издевательствами и убийствами. Если ситуация в разнос пойдет. Но еще раньше, когда темнота снова станет страшной, когда перестанут верить, что она - одна для всех, отсюда уйдут люди, кроме самых отмороженных и еще сектантов. Катакомбы умрут.
--
Соображаешь, - хозяин положения с удовольствием затянулся.
--
Но как вы с ней боретесь, с наглостью?
--
Для начала мы её даже поощрим, - протянул Диафрагмов. Андрей понял, что какие-то тесты он прошел, и теперь ему подбросят материала для размышлений, - Тут начальный сектор предусмотрен. Первый круг. Разрешат пользоваться приборами ночного видения. Только с очень плохой картинкой. Чтобы привыкать было проще. А на переходе в глубины будут стоять слепые. Блок-пост. На совесть будут обыскивать, всё подозрительное отбирать - им ведь не сунешь взятку за свет?
Всего Андрей явно не услышал, тут наверняка были детекторы электроники, но пока это и не было важным.
--
Еще могут проносить не приборы, но просто вспышки или фонарики. И других в врасплох заставать и себе путь осветить, если паника, - мысли, по инерции, лезли в голову табуном.
--
Вот про это-то люди забывать и не должны. Никогда, - собеседник наклонился вперед и помахал сигаретой перед носом у Андрея, - Чтобы в кротов и червей не превращались.
Снова повисло молчание. Из глубин переходов неслась очередная строительно-физиологическая инструкция, и слышался визг "болгарки". Оба думали, что делать дальше.
--
Значит, работать к нам пришел?
--
Если возьмете.
--
С улицы, так просто?! - в голосе пробивался классический, эталонный сарказм.
--
Почему с улицы? Я вообще-то опыт работы имею. По этому профилю.
--
По какому "этому"?
--
По бредово-магическому, - уверенно выдал Андрей определение, - Полисометрия, измерение городов, если говорить точно.
Диафрагмов засмеялся, поначалу тихо, а потом громче и громче. Он хохотал так искренне и легко, будто странник открыл ему истину. Истину видимую, но не замечаемую, мимо которой проходят по сто раз на дню, не чувствуя всей её парадоксальности.
Андрей тоже смеялся, только смех его был не таким искренним. Про себя он решил, что как бы там дело не повернулось раньше, от только с Калмыком долго работать ему не с руки. Не свариться у них похлебка.
--
Может, у тебя и диплом есть? - поинтересовался собеседник, гася окурок о каблук.
--
Ух ты, а этому уже в академиях учат? - в тон ему ответил Андрей, - Экзамены сдавать заставляют?
--
Экзамены, не экзамены, а учебный период имеется. Он же - испытательный срок.
--
И кто принимает? Тот самый товарищ с утомленный глазами, что осматривался здесь? - съехидничал Андрей, - Так по виду он ваш спонсор. Денежки только дает, а сам кайф ловит.
--
Не совсем спонсор, - посерьезнел Диафрагмов, не одобрял он таких слов в адрес мецената, - Только вот к тебе, мил человек, вопросы еще долго иметься будут. Больно шустрый. Ты ж не мальчишка, по норам лазить и на карнизах сидеть? Тридцатник разменял? Но все равно остепеняться надо. В систему встревать.
--
А я что тут делаю? - удивился странник, - Именно в банду попадаю.
--
Попадаешь - это верно.
Андрей понял, что надо сбавить обороты.
--
По-другому не умею, - начал он осторожно, - Это ж не мой город, где знакомые проведут куда надо. Тут пока через бюрократию продерешься, помрешь. Вот есть у вас место, куда любой может прийти, и если нормально поговорит, то принят будет?
--
Например, это, - собеседник обвел рукой стены.
--
Значит - да?
Диафрагмов не ответил. Просто кивнул.
--
Но почему ты так легко рассказал мне это? - задал странник последний сейчас вопрос.
--
Через два дня мы начинаем рекламную компанию.
И он предъявил Андрею цветную листовку. "Слепышинск - место твоего подсознания".