Мы сидели за столиком летнего кафе. Оно находилось рядом с обрывом в реку, недалеко от широкого моста с красивым каменным парапетом. Хмурое небо все утро грозило дождем, поэтому прохожих, в этом и без того малолюдном месте, можно было пересчитать по пальцам. Холодный северный ветер налетал порывами, а деревья сгибались под его силой, переплетая свои движенья в диковинный и странный танец.
Напротив меня скованно сидела на пластиковом стуле девушка, обхватившая двумя ладонями небольшую и изящную чашку кофе. Она не отрываясь смотрела на мутно-коричневую жидкость и, казалось, не знала с чего начать.
Я пил глазами ее красоту, как некоторые, те, кто может себе позволить, пьют дорогое, выдержанное, ничем не замутненное вино. Каштановые вьющиеся волосы, спадающие чуть ниже плеч. Безукоризненно правильные черты лица, нос с едва заметной горбинкой, плавная линия шеи, тонкая золотая цепочка медальона, мелькающая в декольте, белая блузка с широкими рукавами, плетеный черный браслет на запястье - все это завораживало меня, заставляло вновь и вновь восхищаться ее красотой. Алиса, Лиса, Лиска...
Внезапно она подняла голову и посмотрела на меня. Я внутренне вздрогнул - синие озера ее глаз превратились в холодные кусочки равнодушного льда.
- Эль... - голос остался теплым, на лице ее играла улыбка, но это меня не обмануло. - Нам надо поговорить.
- Кажется, знаю, о чем будет разговор, - отстраненно произнес я, пустив в голос как можно больше холода.
- О, прекрасно, тогда, по крайней мере, мне не придется вытирать тебе платочком слезки, верно? - неожиданно разозлилась Алиса. - С тобой, конечно, было не так уж плохо, но сам понимаешь... Ты - никто, и зовут тебя никак. А мне поступило одно интересное предложение...
- Да ну? И как? Приятно быть... шлюхой? - слова с трудом вылетали из скованного зарождающейся яростью горла.
- Что? О, конечно, давай-давай, - она наигранно подбодрила меня. - Не можешь признать, что эльфов девушки тоже бросают?
В этот момент рядом с кафе остановился явно дорогой серебристый гравимобиль, выделяющийся плавностью линий и вытянутым капотом. Лиса посмотрела на него, потом небрежно кинула взгляд на мои часы и быстро, еще быстрей, чем разозлилась, успокоилась.
- Хахаль твой? - как можно грубей спросил я. - Дорогая машинка... Штук пятьдесят, наверное, стоит. Себе думаешь скоро на такую же заработать?
- Это Legus. Хотя, зачем тебе разбираться в машинах такого класса? - презрительно процедила Алиса.
Задняя дверца распахнулась, и из гравимобиля лениво выполз некий невзрачный полный тип в сером, лоснящемся на солнце, костюме. Его широкое красное лицо застыло в маске пренебрежения и скуки. Маленькая лысина на затылке и большой мясистый нос, несомненно, придавали ему невероятную привлекательность... для моей Алисы. Наверное, она просто не смогла устоять перед его грацией и шармом.
Неуверенной походкой, словно уже забыл, как это - идти пешком по улице, он приблизился к нам. Почти безразлично провел по мне взглядом и повернулся к Лисе.
- Алис, я опаздываю, ты уже закончила? Давай быстрей... - слегка в нос сказал он.
Ну-ну, печенкой чую, опоздаешь ты, мужик. На меня напала та бесшабашная веселость, что никогда никого не доводила до добра, но, тем не менее, в которую я всякий раз ныряю, как только предоставляется возможность.
- Слышь, чмо, ты как с девушкой разговариваешь, - не то, чтобы я люблю лезть в бутылку, но не буду же я скромно и забито молчать? - А поздороваться, а поинтересоваться самочувствием?
- Да какое твое собачье дело, как я...
Не слушая его далекий, холодный и раздраженный голос, будто в полусне, я встал со стула и остановился на расстоянии двух шагов от этого в чем-то смешного человечка. Посмотрел ему в глаза, подмигнул и сделал короткий подшаг, одновременно с этим разворачиваясь и взмахивая ногой. Неправильно рассчитав расстояния, я ударил его в скулу щиколоткой, а не как хотела моя кровь - пяткой в висок. Он рухнул на покрытый трещинами асфальт, как мешок с... картошкой, которой с ненавистью сбросили с плеча, устав нести.
Алиска истерично взвизгнула, однако не спешила к своему избраннику, решив не лезть ко мне под горячую руку. Вдруг хлопнула дверь машины. Я не обратил на это внимания и слишком поздно заметил краем глаза несущееся на меня тело. Удар, помутнение в глазах, и я осознаю себя лежащим в грязи, с отчетливым привкусом крови во рту. Ощущение, как будто меня сбил гравимобиль. Дорогой, серебристый, выделяющийся плавностью линий и вытянутым капотом.
Внезапно последовал еще один удар. И снова. И еще.
Я скорчился, не зная, что прикрывать - почки или голову.
- Хватить, оставь его, - раздался полный презрения и самодовольства голос нового парня моей девушки.
Удары прекратились, и я рискнул повернуть голову. Алиса и тот человек из Леджуса удалялись под прикрытием шкафообразного типа в просторных синих джинсах и серой толстовке. Орк. Тупой, но прекрасно знающий свою работу. Мало их уже осталось. Почему? Да все по той же причине - тупые, но прекрасно выполняют работу телохранителя.
Мое лицо перечеркнула невольная злая усмешка, когда я увидел пятна грязи на сереньком костюмчике.
Наконец, вся компания погрузилась в гравимобиль и быстро уехала.
Я поднялся с асфальта, и, чувствуя в себе какую-то странную легкость и отрешенность, пошел в сторону моста. Меня. Бросила. Девушка.
Подойдя к мосту, я легко забрался на парапет и свесил одну ногу вниз, к бушующей на перекатах реке, а вторую поставил на спокойную каменную поверхность перил и прижал руками к груди. Прохожие обеспокоено косились на меня, но не предпринимали никаких действий.
***
Короткий черный ствол, рельефная рукоять, отделанная деревом, широкий курок, обойма... на двенадцать железных шариков. Проклятье! Это лишь глупая игрушка, привезенная из какого-то отсталого мира.
Я раздраженно смотрел на пневматику. Ну что могу сделать? Убить?
Я сидел у себя в квартире и пытался утопиться в вине. Не самый лучший напиток, чтобы напиться с горя, но, как говорится, за неимением лучшего...
Меня раздирали противоречивые чувства.
Я ненавидел Алису и ее... нового парня. Я хотел их убить, разорвать, растоптать, стереть навсегда с лица этого мира.
Я любил Алису. Все еще. Вечно.
Я поднялся со стула, свалив попутно бутылки, не разбирая, какие из них полные, а какие пустые... Пустые. Как я.
Пьяно покачнувшись, я посмотрел на стоящий у стены шкаф. Его дверцы были целиком сделаны из стекла, а внутри, на прозрачных полках, выглядевших, словно они сделаны из вечного льда, стояли блестящие хрустальные бокалы, подсвеченные снизу сиянием ламп. Задняя стенка шкафа была зеркальной. Дорогой. Он. А я?
Ухмыльнувшись, я схватил лежащий на столе пистолет и, размахнувшись, запустил им в шкаф. Брызнул фонтан из стекла и хрусталя, праздничный салют блестящих искр, громко и униженно звенящих. Интересно, а как будет звенеть Он?
Говорят, разбитая посуда - к счастью.
Говорят, разбитое зеркало - к бедам.
***
Я лежал в кустах возле забора.
Всю прошедшую неделю я потратил на поиски нового дома Лисы. Это было не так уж сложно. Гораздо труднее пробраться в него. Наконец, выбрав момент, когда сердце перестало рваться из груди, я одним движением перебросил себя через стену. Мягко приземлился, перекатился через плечо и встал на полусогнутые ноги.
Быстро подбежал к входу, наплевав на расставленные везде камеры, вставил в замок заклятье-отмычку, толкнул дверь и оказался в темном коридоре. Я насторожил уши. Никакая сигнализация, по-видимому, не сработала. Откуда-то лилась музыка. Я тихо пошел на звук. Не останавливаясь, миновал коридор, поднялся на второй этаж и оказался в просторной круглой комнате, из которой вели две двери. Из-под одной из них выбивался свет. Я подошел к ней, не обращая внимания на аляповатое богатство обстановки. Мои губы сами собой растянулись в недоброй улыбке. Я посмотрел на щель между косяком и дверью - не заперто. Вынув из-за пояса пистолет, толкнул дверь и ворвался в комнату.
Полумрак, по всюду расставлены свечи. Моя Алиса и ее избранник уже отставили в сторону бокалы и целовались на огромной медвежьей шкуре. Кажется, я им немного помешал.
Алиса вскрикнула и, вскочив со шкуры, прижалась к стене. Но дуло пистолета было направлено не в ее сторону.
Толстый боров, этот парень Алисы, побагровел и зачастил.
- Не надо, опустите ствол, мы же разумные люди и можем договориться. Как насчет кругленькой компенсации? Быть может, вас устроит сумма в...
Я пришел не разговаривать.
Я прицелился и медленно начал нажимать на курок. Он шел туго, словно не хотел поддаваться под моими пальцами. Наконец курок сдался, поняв, что сопротивление бессмысленно.
Выстрел.
Боров взвизгнул и упал на пол, пронзительно вереща. Мр-р-р, какое наслаждение!
Затем последовал еще один выстрел. И снова. И еще.
Я мстил ему за каждый удар, за каждую секунду унижения. Он валялся на полу, слышал выстрелы, чувствовал боль, но не понимал, почему еще жив, и от этого ужас еще сильней затягивал его в свой водоворот.
Маленькие железные шарики.
Выстрел - как маленькая смерть. Его... и моя.
Не чувствуя льющихся по щекам слез, я всадил в противно визжащее тело всю обойму.
Так пусто. Теперь не осталось даже ненависти. Я чувствовал себя как шарик, из которого спустили воздух.
Фальшивый шарик, добавил я про себя, посмотрев на заплаканное лицо Алисы.
- Лис... - тихо шепнул я. Она дрожала и старалась не смотреть мне в глаза. - Лиса...
Я неуверенно подошел к склонившей голову Алисе и присел на корточки. Мелькнула ее рука, и щеку словно обожгло дыханьем бездны. Серебристый гравимобиль, выделяющийся плавностью линий и вытянутым капотом, снова врезался в меня и пару раз прокатился взад-вперед для верности. Я машинально потер щеку и взглянул на ладонь. Кровь.
Отбросив пистолет, я в два прыжка добрался до окна, распахнул его и выпрыгнул в ночь. Упав со второго этажа, я, чуть прихрамывая, понесся к ограде. Двадцать метров... Десять... Пять... Три... Один...
Сзади громыхнуло, и меня ударило в спину, впечатывая в стену.
Стой! Не падай! Я попытался развернуться, но мои ноги подгибались. И совсем не больно, только тело почему-то плохо слушается... Напрягшись в последнем усилии, я, сползая по стене, все же перевернулся. В окне второго этаже была видна моя Лиска, сжимающая какую-то новомодную самоприцеливающуюся винтовку. Перед тем, как все вокруг погасло, я успел подумать, что слезы на щеках Алисы успели высохнуть.
Я лежал в кустах возле забора. Но уже с другой стороны.